Мало кому из исторических деятелей современники и потомки давали столь полярные оценки. Революционеры, а затем советские историки Николая демонизировали, даже дали ему прозвище «Кровавый» (незаслуженно). Другой крайностью было возведение истребителя ворон в святые Русской православной церкви. Одни авторы доказывали, что царь был человеком слабым и бесхарактерным, другие – что он обладал очень сильной волей.
Терроризм становится по-настоящему опасен, когда раздраженное полицейским режимом Общество начинает относиться к смельчакам, берущимся за оружие, с одобрением и восхищением.
родской пролетариат стал ощущать себя силой, с которой считаются. Во-вторых, в полиции не хватало компетентных сотрудников, чтобы уследить за всеми возникающими на местах рабочими организациями.
В случае конфликта между рабочими и хозяевами полиция теперь брала на себя роль посредника и всячески подчеркивала, что принимает интересы трудящихся близко к сердцу. Возникло новое для России явление – легальные забастовки, которые не разгонялись силой и нередко заканчивались победой стачечников.
Это вызвало переполох в двух противоположных лагерях. С одной стороны, встревожились правые и фабриканты, завалившие правительство паническими жалобами. С другой – забеспокоились левые, видя, что полиция поворачивает рабочую массу в верноподданническое русло.
Успехи «зубатовщины» (термин был введен противниками проекта) действительно выглядели впечатляюще. Марксистская пропаганда лишилась почвы, нередко рабочие сами избивали агитаторов или сдавали их в полицию.
Московский эксперимент был выведен на всероссийский уровень. Правительство издало несколько законов в пользу рабочих: об ответственности предпринимателей за несчастные случаи, о пенсии по утрате трудоспособности, о порядке переговоров между хозяевами и работниками.
В 1901 году Зубатов начал создавать «общества взаимопомощи» – нечто вроде профсоюзов, ориентированных исключительно на экономические требования, рабочее самообразование, улучшение быта, облегчение условий труда.
не говоря уж о том, что в городе учиться было проще, чем в деревне.
Наконец, в политическом отношении очень важно было то, что в столице, где находилось множество больших предприятий, концентрация рабочих во много раз превышала среднюю по стране. В канун революционных событий 1917 года в Петербурге они составляли половину его населения. В государстве сверхцентрализованного типа вопрос о власти всегда решается в том месте, где она сосредоточена. Переворот или победа революции в столице неизбежно означают смену режима во всем государстве. В семнадцатом именно петроградские социальные низы (примерно один процент российского населения) дважды свергнут правительство – сначала самодержавное, а потом демократическое.
Однако, как бы ни были угнетены, недовольны или возбуждены народные массы, в политическую силу они превращаются, только когда обретают цель, идеологию и начатки организованности. Эту задачу, как правило, берут на себя люди совсем не пролетарского происхождения.
общественно-политическое значение промышленного пролетариата было диспропорционально высоким и все время возрастало. На то имелось несколько причин.
Во-первых, люди, живущие и работающие бок о бок, легче объединяются ради совместных действий.
Во-вторых, в отличие от крестьян, лишенные частной собственности рабочие действительно находились в ситуации, когда «нечего терять, кроме своих цепей». Большинство российских пролетариев существовали в невозможно тяжелых условиях, когда любые перемены могут быть только к лучшему.
В-третьих, условия технологичного труда и стремление получать более высокую плату требовали от человека повышения квалификации, а стало быть, развивали ум и привычку к учению,
Объем промышленного производства вырос более чем вдвое – по темпам развития Россия была на первом месте в мире. (К началу мировой войны эта цифра еще раз удвоится.) Выплавка чугуна увеличилась в два с половиной раза, стали – в восемнадцать раз. Возникла новая мощная отрасль – топливная, которая наряду с зерновой стала основой российского экспорта. Угля стали добывать в три раза больше, нефти – в четырнадцать раз. В начале XX века российская экономика вышла на пятое место в мире (после США, Великобритании, Германии и Франции).
Для того, чтобы заводы, фабрики, шахты, мастерские, прииски работали, понадобилась армия наемных работников – рабочий класс, доселе в России почти не существовавший или во всяком случае весьма немногочисленный.
В конце девятнадцатого века это было самое быстрорастущее сословие в империи. За последнюю треть столетия его численность увеличилась втрое.
Это все равно была не столь уж значительная часть населения: на рубеже XX века к ней можно было отнести десять процентов россиян; крестьян было в семь раз больше.
приток иностранных инвестиций и массовое внедрение новых технологий обеспечили бурный рост предпринимательства, а отмена «временнообязанного» статуса бывших крепостных выбросила на рынок труда массу дешевой рабочей силы.
