«Моим глубочайшим стремлением всегда было выполнение своего долга и принесение пользы. Признание хоть и доставляло мне удовольствие, но мне никогда не нравилось выглядеть выскочкой или становиться предметом всеобщих оваций. Возможно, мое постоянное стремление “больше быть, чем казаться” и желание оценки моих заслуг прежде всего другими людьми является лишь особой формой тщеславия. На этих страницах я постараюсь по возможности от него воздержаться».
До сих пор мы привыкли читать в английских и французских газетах массу похвал немецкой экономике, немецкой музыке и немецкому пению, а также сплошь и рядом сочувственные высказывания о добродушных, мечтательных и непрактичных немцах. Сейчас же это были наполненные ненавистью статьи об агрессивных, воинствующих и даже алчущих крови захватчиках-немцах! Должен признаться, что во мне такие статьи вызывали не отвращение, а глубокую радость. Мое самоуважение как немца значительно возрастало при каждом таком выражении. Как долго немцы являлись лишь пассивным материалом для мировой истории. А сейчас в Times было черным по белому написано, что они самостоятельно ворвались в ее ход, вызвав тем самым гнев тех, кто считал только себя вправе вершить ее.
Мои доводы относительно сложности поиска и доставки необходимых материалов из Берлина по единственной имеющейся проселочной дороге до Перекопа и Севастополя, а также невозможность строительства линии в районе театра военных действий, где все дороги и транспортные средства заняты под военные нужды, были прерваны единственной преодолевающей все в России фразой: «Этого желает государь!». И эта волшебная фраза подействовала и в данном случае. Линия была построена.
Как правило, сиденьем путешественнику служит его собственный чемодан или же мешок соломы, а затем с божьей помощью упряжка несется непрекращающимся галопом до следующей станции, пока подбежавший человек не схватит лошадей за уздцы и не получит свои чаевые.
Такому путешествию нужно сначала научиться. Сидеть на чемодане необходимо расслабившись и сильно наклонившись вперед, так что собственный позвоночник становится своего рода рессорой, защищающей мозг от мощных ударов колес об ухабы не слишком хороших российских дорог. Если пренебречь данной предосторожностью, то совсем скоро неизбежно появляется сильная головная боль.
Тот факт, что я сам заслужил свое положение, всегда доставлял мне несомненное удовлетворение, и я с благодарностью признаю, что начал путь к успеху на службе в прусской армии, в государстве Фридриха Великого.
Я считаю, что указ Фридриха Вильгельма III, позволивший мне поступить в прусскую армию, стал чем-то вроде открытия личной дороги в жизнь. На протяжении жизненного пути мне не единожды приходилось признавать, насколько прав был отец, когда сказал, что несмотря на все недовольство Священного союза тогдашней политикой Пруссии, она оставалась единственной точкой опоры во всей Германии и единственным якорем для немецких патриотов.
Магнитоэлектрический минный взрыватель[217], электрический дальномер[218], электрическая система управления судном, способная направлять на вражеские корабли нагруженные разрывными зарядами лодки без экипажа, и многочисленные улучшения военной телеграфии стали порождением той бурной эпохи.
Война 1866 года устранила препятствия к столь горячо желанному объединению Германии, и в Пруссии воцарился мир. Национальное самосознание получило новый толчок, и прежде неуверенные, блуждающие на ощупь стремления немецких патриотов обрели теперь твердую почву и конкретное направление.
Впрочем, такая опасность может наступить лишь тогда, когда естественнонаучный и технический прогресс Европы зайдет в тупик, потеряв преимущество в техническом развитии, которое надежнее всего защищает ее культуру от любого вторжения варваров. К этому могут привести только внутренние самоуничтожающие войны, поскольку сила ума и изобретательский талант европейцев во многом превосходит оные у азиатов, и так наверняка останется и впредь.
Другой же путь, о котором сегодня постоянно мечтают русские, окрашенные в панславянские цвета[215], – обновить «ленивый Запад» азиатской силой природы, но у этого плана нет особых оснований когда-либо осуществиться.
Азиат, несмотря на грязь и бедность, никогда не утрачивает человеческое достоинство, которого европеец, дошедший до такого состояния, начисто лишен.
