Нас манит французский смысл жизни. Даже слово «счастье» на французском вызывает улыбку: le bonheur. Дословно – «хороший час». Ведь только это нам и нужно, правда? Один хороший час. Потом другой.
итать их в свое удовольствие, лежа в шезлонге (наяву или в мечтах), гораздо интереснее, чем гуглить «почему я чувствую себя таким подавленным» в три часа ночи.
это классика, которая не меняется, потому что остается классикой, но ее сюжет и герои подсказывают, как меняются наши ценности и представления о жизни.
Я считаю, что здесь Флобер и выносит окончательный вердикт. В этой жизни наказываются не те – и вознаграждаются тоже не те. Разве стремление Эммы к счастью не оправданно, даже если оно эгоистично? По крайней мере, эгоизм – вещь искренняя.
Флобер хочет изобразить Эмму нелепой трагической героиней, которая заслуживает смерти. Она должна казаться безнравственной, ненадежной, двуличной. Такая она и есть. Но вместе с тем Эмма остается самым симпатичным персонажем во всей книге. Она честна и откровенна в своей нечестности. Она хочет лучшей жизни, но просто не знает, как обеспечить ее и не совершать при этом ошибок (например, не брать в долг деньги, если не можешь их вернуть, не изменять мужу, не отворачиваться от собственной дочери).
В конце концов все перечисленное приводит ее к краху, но мне всегда казалось, что указание на то, что Эмма действительно сходит с ума, мы получаем, когда она начинает делать фисташковый крем для мужа. Никогда еще изготовление фисташкового крема для мужа не доводило женщину до добра.
Во французском языке даже появилось существительное le bovarysme. Им обозначается подобная томлению склонность к эскапистской мечтательности, характерная для Эммы Бовари.
