Мырр решил плыть с ними:
— Я не боять-хырр!
Кроме природного любопытства, им двигало и желание поупражняться в священном языке.
Основным собеседником был Афоня:
— Запомни, не хряхта, а яхта, ёксель-моксель!
— Кряхта, — повторял саблезубр. — Хрёксель-мроксель!
Чем дальше продвигался «Котобой», тем становилось жарче. По берегам тянулись уже настоящие джунгли, которые местами вдруг переходили в саванны. Причину таких переходов путешественники вскоре поняли: растительность вытоптали динозавры.
— Ёксель-моксель! — воскликнул Котаускас, хватаясь за фотоаппарат.
Точный размер первобытных гигантов было трудно установить, но некоторые могли дотянуться до верхушек деревьев. Исполинские ящеры были в основном травоядные.
— Да-а, слоны отдыхают, — пробормотал Афоня.
— Кто такие слоны-гры?
— Это такие мамунгры. Только без шерсти.
— Без шерсти — хыррошо, — облизывался Мырр.
— Надеюсь, здесь ты не собираешься охотиться, — усмехнулся Афоня. — Если такой наступит, то даже мокрого места не останется!
Шустер предложил назвать реку «Динозавровая». Возражений не было.
В одном месте бросили якорь. Котаускас захотел подобраться к гигантским ящерам поближе, чтобы снять их крупным планом. Особой опасности затея капитана не таила. Кажется, животные на такую мелочь, как коты, даже внимания не обращали.
Пока капитан занимался художественной фотографией, Афоня решил побродить по окрестным кустам и обнаружил кладку яиц. Яйца были огромные — может быть, черепашьи или каких-нибудь страусов.
«Одного яйца хватит на целую сковородку», — подумал он.
