Самая страшная книга. Догоняй

Анатолий Уманский

рена не понятно, так что какая разница? Отец обожал сказки и легенды. Когда я был совсем мелкий, еще ничего, рассказывал обычную хрень про трех поросят и прочую матушку Гусыню. А как подрос, дошло до черных псов, мертвяков, что на лошадях скачут по небу и охотятся на путников, и этого, как его… по дорогам ходит, со скелетом лошади и повозкой, ну… тьфу!
Так вот, давным-давно, когда люди жрали говно, малолетний лорд Джон Лэмбтон, которого мало драли, а вернее не драли совсем, забил болт на воскресную обедню – захотелось, понимаешь, порыбачить. Пришел на пруд, закинул удочку. Сидит. Уже задницу отсидел, но тут леску как дернет! – Полковник вскинул руку, и дети от неожиданности подскочили. – Джон, конечно, в восторге, хороший, значит, улов. Потихоньку-помаленьку вытащил леску из воды и видит на крючке какую-то неведому погань. Вроде червяк, только зубов у червяков отродясь не водилось, а у этой твари их было до хера и больше. Вся в слизи, по бокам присоски – в общем, пакость. Запихал он тварь в корзинку и бегом домой, чтоб, значит, отцу показать. Но по дороге встретил какого-то деда и показал червя ему. Дед и говорит: добра, мол, от эдакого страшилы ждать точно не следует, и вообще это привет пацану от милосердного боженьки за то, что не пошел в церковь… и бла-бла-бла. Малец тут изрядно перетрухал и решил избавиться от находки. А так как был он засранец, то бросил червя в ближайший колодец – пофиг, что людям потом из него пить. Ну и забыл обо всем назавтра же. Время шло, парень рос и чем становился старше, тем дурнее. Тут как раз начались Крестовые походы, и наш Джон решил, что Христу без его помощи ну никак не обойтись. Хотя на самом деле он просто хотел приключений на свою жопу. Мудак!
Ну вот, пока лорд Джон резал во имя боженьки мусульман, червь-змей жил себе в колодце. И рос. И рос. И вскоре стало ему там тесно. Выполз он из колодца и поселился в реке. И вскоре вымахал, гад, до того, что мог дважды обвить скалу посреди этой самой реки. Так он и спал. Жрать ему вскоре стало нечего, и он начал наводить ужас на округу. Попытки пресечь ни к чему хорошему не приводили – даже разрубленный на куски, он моментально срастался и жрал миротворцев-рыцарей. И любая рана на нем заживала в считаные секунды. Папаша Лэмбтон был, однако, не промах и каждый день наливал зверюге полный ров молока от всех коров в округе. Благодаря чему на его бесценный замок змей так и не полез.
Но вот вернулся с войны молодой сэр Джон и обнаружил в родимом краю бардак и разорение. Он, ясное дело, решил разобраться. Но как, если эта тварюга всякий раз срастается? Котелок у сэра Джона работал не очень, и он спросил совета у какой-то ведьмы. Та посоветовала ему сразиться со змеем посреди реки, закрепив перед тем на латах

– Расскажу вам одну сказку, которую слышал от отца. Вы, конечно, ни хрена не поймете, но в жизни вообще ни хрена не понятно, так что какая разница? О

Да только никакой это не сон, и Акико он больше не поцелует. Она там, в узелке, который мама прижимает к груди. И не одна лишь Акико. Там все платья, которые она никогда не наденет, – целый гардероб, все книжки и учебники, которые ей не суждено прочесть, – настоящая библиотека! Там куча друзей и подружек, и даже юноша, который однажды, краснея и запинаясь, промямлил бы: «Ты мне нравишься, Акико!» – и вскоре стал бы ее мужем. Там десятки, сотни мальчиков и девочек, ее детей, внуков и правнуков, бесчисленное множество неродившихся миров, зашитое в одном маленьком узелке. А развяжешь – высыплется лишь горсточка серой пыли да несколько костей.