Проект Руслана «Дема» Михайлова
«Ковчег 5.0»
«Группа «Свата»
Книга вторая

Андрей Васильев

Дело семьи

Часть первая

 

Глава первая

— Молодой человек, и долго мне за тобой бежать?

Если честно, в прежней своей реальности, которую теперь здесь все называют «тот свет», меня безумно раздражал звон будильника. Я терпеть не мог, когда в самый сладкий момент, в приятный и спокойный предутренний сон врывалось противное пищание этого мерзкого изобретения человека.

Так вот будильник по сравнению с Оружейником — это ничто. Куда тому бездушному предмету до нашего Льва Антоновича, который в силу своего возраста и неуемной энергии встает раньше всех (а может и просто не ложится), и начинает собирать, преумножать и распределять. Первое он делает раз в пять активнее, чем второе, а второе раз в десять охотнее чем первое. Третьего же действия он старается избегать, как ненужной роскоши.

— Я говорю вам, молодой человек — таки отдайте мне то, что вам не нужно — ну вот, он перешел на «вы». Сейчас кому-то не повезет — Вам оно ни к чему, а мне надо.

— Мне сказали, что надо взять с собой флягу — уже немного неуверенно ответил молодой голос. Понятно, на этот раз он вцепился в кого-то из волчат. Жалко парня, пропал он — Мне Наемник велел.

— Так пусть тот Наемник вам ее и дает, боже ж мой! — судя по всему, Оружейник всплеснул руками — Что мне его «надо» перед моим «оприходовано»? Ему надо, — а отвечать кто потом будет? Лев Антонович? Таки пришлет ко мне Сват своего арапа сверить баланс — и все. И мое сердце сделает «шлеп» только при одном его виде. А что вы хотели - он в точности такой, каким мне мама в детстве описывала нечистого. Или того хуже — отправят меня вон в ту желтую кубышку, что за воротами стоит и занимает пространство. В мои годы быть овощем это дело обычное, не спорю, но я же не хочу, чтобы так случилось?

— Антоныч, и сколько уже можно нудить? — ага, это уже Одессит к разговору подключился — Что вы докопались до этого мальчика, который только и знает, что хлопать глазами перед вашей экспрессией? Дружище, отдай ты ему ту баклажку, чтоб его стошнило, честное слово. Я тебе свою отдам, самодельную. Поверь мне, она не хуже, чем та, что у тебя в руках, и мне для тебя ее не жалко, у меня большое сердце.

— Жора, так и живите вы с тем своим сердцем еще сто лет — пожелал ему Оружейник — Если вам не жалко своего добра — так это замечательно, это характеризует вас как высокоморальную и социально оптимистическую личность, с такими людьми как вы, стоит жить под одним небом. Больше скажу — даже под одним потолком. Но мне верните ту фляжку, которая стоит у меня на балансе.

— Нате — оборвал речь Оружейника волчонок, и обрадованный кладовщик, судя по топоту, побежал в свои закрома. Как водится, получив желаемое, он уже добрые слова вхолостую не тратил — это нерентабельно.

— Что за человек? — Одессит зевнул — Сам не спит и другим не дает.

— И не говори — поддержал его томный женский голос. Ну да, наш живчик спать ложится на одном конце города, а просыпается на другом.

— Солнце встало — и мы встаем! — о, а это уже Дарья, та самая крепкобедрая и полногрудая женщина, которая нам с Наемником еду приносила, когда мы рейдеров в засаде ждали.

Она за последнее время забрала в свои крепкие руки почти все внутрихозяйственные дела, да так серьезно, что мне на нее даже жаловаться приходили. Правда, эти жалобы не возымели успеха, поскольку стенания пяти девочек из хороших семей, которые на том свете ничего тяжелее вилки и коммуникатора в руках не держали и чистосердечно полагали, что еда сразу растет на деревьях в том виде, в котором ее подают на стол, тронуть мое сердце не смогли. Напротив — они меня порадовали. Они означали одно — молодец Дарья, правильную линию гнет. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, на том свете она была директором детского дома, причем явно неплохим.

Собственно, с момента боя с рейдерами прошло уже дней пятнадцать, и сейчас я был даже рад, что тогда так все вышло. Нет, невероятно жалко погибших — и глазастого Стрима, и громкоголосую Мадам, тем более, что они так и не вернулись к нам, как мы на это не надеялись. Но зато это первое столкновение с организованным внешним врагом четко расставило все по местам, показав наши наиболее слабые места и болевые точки.

Ну, что значит «расставило»? Я и еще несколько человек про большинство из них и сами знали, чего греха таить. Или догадывались. Но мы про них знали, — а остальные нет. Остальные про это все просто не задумывались, и вся эта суета со стрельбой и освобождением заложников заставила их всерьез задуматься о том, как жить дальше.

Еще одной услугой, которую нам, сами того не желая, оказали налетчики, оказалась селекция. Слово это, применительно к данной ситуации, употребил Проф, и оно оказалось более чем верным. Наш лагерь на следующий же после боя день покинуло десятка два людей, сославшись на то, что путь насилия — это не их путь. Я так понимаю, что их шокировал тот факт, как Настюшка последнего из рейдеров в расход пустила.

Она, оказывается, его даже за пределы крепости не стала отводить, а просто поставила к стенке ближайшего дома, всадила ему в лоб пулю прямо на глазах честной публики, после чего устало зевнула и сообщила окружающим –

— Устала я что-то сегодня. Спать пойду.

Все это вызвало очень неоднородную реакцию масс. Большинство сказало: «Ну и правильно», но нашлись и те, кто заявил, что здесь у остающихся впереди только деспотия и полицейская диктатура, а то и чего похуже. Они за пару минут собрали свои вещи, благо имуществом народ еще не оброс, и, стихийно выбрав себе лидера, некоего Рика, сообщили мне о своем желании покинуть крепость.

И вы знаете - никто не стал их удерживать. А зачем? Если кто-то не хочет признавать того, что состояние постоянной готовности к любым, даже самым нестандартным ситуациям должно стать для него нормальным, привычным состоянием на ближайшее время, то в таком человеке не слишком много прока. И если эти граждане хотят уйти, то скатертью им дорога. Люди нужны, это бесспорно, но когда они в определенном роде превращаются в балласт… В общем — ушли и ушли. Надеюсь, большинство из них найдет то, чего ищет. Ну, или хоть кто-то найдет, кроме смерти. Трое из ушедших, кстати, уже через несколько дней вышли на свет ночного костра, как водится, ничего не помнящие и не знающие, какую смерть приняли в своем предыдущем воплощении. Очень расстроились и удивились, когда мы им отказали в приеме.

Ну да, отказали. Мы не воспитательное учреждение и не НИИ по промывке мозгов. Да, эти люди не помнят того, что когда-то нас уже покинули и это смягчающий фактор. Но главное здесь то, что они сами не изменились, их жизненные принципы и внутренняя сущность остались теми же, какими и были. Стало быть - через какое-то время мы все равно придем к тому, что было. Так чего это самое время на них тратить? Да, собственно, время — это еще ладно, но вот ресурсы, вроде еды, на них расходовать точно не стоит.

Причем эти трое потом еще долго бродили неподалеку от крепостных стен и орали всякие глупости. Они обвиняли нас в том, что мы самодуры и мерзавцы, не слышавшие о правах человека и о том, что его жизнь — это величайшая ценность. Надоели страшно. Угомонились же они только тогда, когда Одессит, который любит орать сам, но не любит слушать, как орут другие, прирезал одного из них.

Нового ничего в их словах не было. Обо всем таком подобном мы за последнее время слышали столько раз, что эти слова нам уже оскомину набили, только вот это ничего не меняет, демократии у нас не было, нет и не будет. Как, впрочем, и деспотии, что бы не говорили покинувшие нас люди, в прошлом, слову, все как один политики, омбудсмены и телеведущие. Не нужна она нам, демократия эта самая, вот какая штука. Нам надо чтобы каждый знал, что он делает, зачем и почему. И еще — где его место в тот момент, когда приходит время брать в руки оружие.

За почти каждым из мужчин теперь закреплено личное оружие. За теми, кто помоложе и посноровистее — автоматы. За людьми постарше и некоторыми из женщин — пистолеты. Но это до поры до времени, пока Ювелир с третьим караваном еще автоматов не привезет, тогда их всем хватит. Нет, со вторым караваном тоже пришло немного оружия, но основной его груз был другой. Поразмыслив немного, я пришел к выводу, что второй караван должен доставить в замок максимальное количество боеприпасов, что и было реализовано в полной мере.

Второй караван отбыл из крепости на следующий же день после боя — мне не давала покоя мысль о том, что где-то далеко от нас лежит наше же добро, и что его может прихватить кто-то другой. Повел его Ювелир. Не скажу, что это решение далось мне легко, не то, чтобы я ему не доверял, нет, дело не в этом. Просто я не был уверен в том, что он не сломался после всего, что было, что он сможет в случае чего принять верное командное решение, а не бросится вперед с шашкой наголо. Но все-таки отправил старшим его. Правда, на всякий случай включил в состав группы Голда, обосновав это тем, что он там был, и выступает исключительно в качестве проводника и эксперта по сборке плотов — мы решили на этот раз сделать на месте еще один, чтобы вывезти добра побольше.

Голд это мое решение одобрил, сказав мне –

— Схожу еще разок, во избежание. Народ отправляется уже более-менее обстрелянный, но этого мало. Надо посматривать по сторонам, чтобы не прозевать тот момент, когда кто-то любопытный заинтересуется, куда это мы водой идем и зачем.

Я понял, что он говорит о том бородатом бандите и его малолетней спутнице. Я и сам о них думал, как раз в этом ключе. А ну как проследят землей наш маршрут, дождутся, пока плоты и лодки отчалят, а потом устроят маленький набег на бункер? Оружия у них нет, но это не повод расслабляться. Сковырнут люк, накидают внутрь веток и сухой травы, запалят их и выкурят нашу охрану. Или еще чего придумают, мало ли хороших вариантов на этот счет изобрести можно?

— Ты, главное, головой своей понапрасну не рискуй — попросил я его — Ты идешь консультантом, бойцов там и без тебя хватит.

И это тоже было так. Со вторым караваном ушло несколько человек побывавших в первом рейде, Павлик, Наемник, кое-кто из тех, кто осел в крепости во время нашего отсутствия, плюс двое мужчин из группы Жеки, которая влилась в наши ряды в полном составе. И, заметим, все прошло отлично. Караван благополучно, без каких-либо проблем дошел и туда, и оттуда, весь товар был в целости. Еще они сменили постовых, которые там за это время порядком понервничали и одичали. Ну, и через день после возвращения по известному уже маршруту стартовал третий по счету конвой. Конвой, конвой — две лодки, два плота, причем второй, тот, который срубили на этот раз, ох и здоровым оказался! Голд - он же аналитик. Поплавал, подумал и улучшил конструкцию. Что примечательно — вязал тальником, он оказывается его там нарезал еще в первом походе нарезал и по дороге с ним экспериментировал — на разрыв испытывал, на прочность, на намокание.

Искренне надеюсь на то, что этот, третий рейд — предпоследний. Мы ведь уже сколько вывезли, да еще сейчас сколько оттранспортируем. Хотя… Может и не управимся в две ходки. Там же еще генератор, провода… Рэнди, к тому же, что-то и про двери говорил — мол, сталь, нельзя так оставлять, это бесхозяйственность. Вот только как эти двери оттуда переть? Генератор — еще ладно, это ясно, такое не забрать — дураком быть надо. А двери… Да их даже Азиз не поднимет!

Азиз, к слову, в вылазках к складу не участвовал, ни в той, ни в этой, я его оставил при себе, как и Настю, в которой, похоже, проснулась авантюрная жилка.

Настя вообще очень изменилась за это время. От робкой девочки, которая меньше месяца назад искренне переживала из-за того что три мужика увидят ее голой, не осталось вообще ничего. Не знаю, что именно послужило отправной точкой ее перерождения — тот первый неудачный поход в лес, когда погибли две девушки, первое убийство, ночной бой или еще что-то, но факт остается фактом - она стала совсем другой. Ее теперь не очень сильно интересовали плодовые кустарники и деревья, а также грибы и травы, зато она отстреляла под присмотром Азиза с полсотни патронов из своей снайперки и столько же из пистолета, замучила Жеку, узнав о том, что он мастер ножевого боя до такой степени, что он ее в очередном учебном поединке чуть всерьез не прирезал, и крепко поругалась с Одесситом, когда тот отказался брать ее в свою поисковую группу.

Я, если честно, был тоже против того, чтобы она пошла с ними — слишком еще много в ней самоуверенности и лишнего адреналина. Этого достаточно, для того чтобы погибнуть, но маловато, для того чтобы выжить. Пусть пока под приглядом будет. Нет ничего страшного в том, что она так переродилась, это нормально. Если человек по духу боец — то это обязательно даст о себе знать, как только подвернется подходящий случай. Раньше, на том свете у нее такой возможности не было. Теперь — появилась, и ее старая оболочка просто слезла с нее, как кожа со змеи за каких-то полмесяца, сгинула в никуда застенчивая девочка-биолог. Зато родилась вот такая Настя — в шортах, которые ей сшила Милена, в камуфлированной майке, в армейском кепи и с двумя пистолетами — один под мышкой, другой на бедре. И готовая пустить их в ход в любой момент.

Да она была не одна такая. Потихоньку, помаленьку, начала появляться из ничего, из ниоткуда будущая ударная сила нашей группы, некий костяк профессиональных бойцов, основным делом которых будет именно силовое обеспечение ее безопасности. И не только это — понятие «экспансия» пока никто не отменял.

Жека взялся за дело умело и добросовестно, впрочем, как и всегда. Он просеивал людей через мелкое сито, отбирая по одному тех, кто хотел учиться воевать, воевать по-настоящему. Тех людей, которых более или менее подходили для будущей боевой группы, он показывал мне. Ну, и Голду, который потом непременно с ними проводил беседу, задавая немудрящие вопросы и что-то помечая в своем Своде. Что он там писал — не знаю, но пару кандидатур он все-таки отклонил, мотивируя это тем, что, мол –

— Пусть пока в крепости поживут — а там посмотрим.

Я не знаю, какие критерии его не устраивали, но не спорил с ним, не видел в этом смысла. Если он так решил — значит, так тому и быть. В конце концов его учили видеть то, что не видят другие.

Но, так или иначе почти два с половиной десятка бойцов в группе уже было, каждый из них четко понимал, чем придется заниматься и не испытывал по этому поводу никаких иллюзий. Нет, Жека конечно говорил им, что их основная цель — это защищать население, обеспечивать безопасность крепости, но на самом деле куда точнее их будущие задачи сформулировал Голд.

— Ваше будущее дело — война, поймите это сразу, на дальних подступах — сказал он им как-то вечером, после занятий по рукопашному бою, которые вел Азиз. Парни, которых все в крепости уже называли «волчатами», были освобождены от всех работ, но это не значит, что они сидели без дела. Рукопашка, физическая подготовка и все остальные способы зарабатывания очков характеристик, которые распределялись под строгим присмотром Жеки, занимали у них все время — Защита, оборона — это все прекрасно. Но с этим могут справиться и остальные, особенно если с ними немного позаниматься и обучить основам выживания. Ваша задача — она другая. Ваша задача — силовые решения первостепенных задач нашего сообщества.

— А защита — она разве не первостепенная задача? — удивился Тор. Этот крепкий датчанин вышел на наш костер несколько дней назад и уже наутро был Жекой откомандирован в боевую группу.

— Защита — задача постоянная — объяснил ему я — Но, чтобы что-то защищать — надо что-то иметь. А чтобы что-то иметь — это сначала надо найти.

— И отобрать! — понимающе завершил мою мысль Крепыш, наш с Голдом соотечественник. Он был уроженцем славного города Ростов-на-Дону и на этой почве близко сошелся с Одесситом. Они, познакомившись, сразу проорали друг другу «Ростов-папа! Одесса — мама!», пообнимались, и с тех пор были не разлей вода.

— Нет — помахал пальцем я — Не надо ни у кого ничего отнимать, господь с тобой. Просто может выйти так, что возникнет конфликт интересов - кому-то может прийтись по душе то, что нужно и нам. Оно пока ничье и станет в результате собственностью того, кто сможет доказать свое на это право. Юристов тут нет, судов тоже — а значит, у кого прав больше?

— У кого оружия больше — того и право — Фира блеснула своими зелеными глазами — Так оно и раньше так было, еще там, на той Земле.

— У того, кто им лучше умеет пользоваться — не согласился с ней я — И у того, кто сможет это доказать на деле.

— И еще у того, кто умеет думать, перед тем, как стрелять — добавил Голд — На спусковой крючок автомата может нажать любой дебил. Надо точно знать — когда и зачем ты это делаешь. Учитесь не только стрелять и резать, учитесь думать. В первую очередь - думать.

— И еще — война — это дело не одиночное, война — дело коллективное — снова перехватил инициативу я — А потому прямо с завтрашнего дня начинаем учиться работать в группах. Учить вас будем по очереди — я, Жека и Наемник, когда вместе, когда по отдельности, кто свободен будет. Наемника вот сейчас вовсе нет, он с конвоем ушел. Это — насущная необходимость. Сработавшаяся группа впятером может положить очень большое количество народа, поверьте.

— Составы групп я назову завтра — Голд махнул рукой и показал всем появившийся в ней Свод, как бы говоря о том, что у него все в нем записаны.

Работать группами бойцам очень даже понравилось и уже через пару-тройку дней «волчата» начали шастать по окрестностям, правда не так, как раньше, по принципу — «Пойдем туда, куда глаза глядят», а целенаправленно. Жека, который сообщил всем, что контроль местности тоже входит в зону его влияния, разрабатывал для каждой из групп маршруты и давал им те или иные задания — разведать то, проверить это.

Радиус походов был пока невелик — десять-пятнадцать километров от лагеря, дальше было принято решение пока не ходить — это дело не слишком подходит для молодняка, больно они еще неопытны, и даже присутствие кого-то из ветеранов не давало гарантии, что они не наломают дров. К тому же случись им столкнуться с кем-то вроде приснопамятных рейдеров, людей бывалых и опытных — неизвестно, на чьей стороне будет удача.

Но результаты были — благодаря этим вылазкам наши умники — Проф и Герман - составили достаточно подробную карту близлежащей местности, со всеми оврагами, рощицами и родниками. Они вообще вопрос картографии поставили в особый приоритет. Всякий новый человек непременно ими опрашивался, на предмет того, где он осознал себя на этой Земле, и что видел по дороге. А бедняге Ювелиру они просто весь мозг изнасиловали, требуя, чтобы тот зарисовывал берега по дороге туда и обратно.

Я это их начинание очень одобрял — карты, подробные и качественные, были нужны нам как воздух. Без них жить куда сложнее, чем с ними, а потому оба ученых находили у меня и понимание, и поддержку.

Ну, а в качестве награды, наиболее отличившейся группе Жека выдавал лицензию на охоту. Дичь была знатная — Окунь.

Звероподобный бандос пришел на встречу к нашим стенам, как я ему и сказал, но конструктивного диалога у нас так и не получилось. Увы и ах, он не захотел выполнять функцию свободного поисковика людей, на которую я пытался его определить, пообещав в случае его согласия поддержку нашей группы, и попытался меня убить, чтобы завладеть оружием. Инстинкты у него все-таки взяли верх над разумом.

Теперь он был учебным материалом для наших бойцов. Его выслеживали и убивали раз за разом, освобождая тех, кого он успевал найти и отрабатывая на нем полученные умения, увы, пока очень немногочисленные. Оно и понятно - много ли вколотишь в голову и в рефлексы за полмесяца, пусть даже и очень усердным ученикам? Нас не по году учили, и то…

— Жизнь всему научит — успокаивал меня Наемник, в тот день, когда мы провожали третий конвой. Сам он с ним не пошел, у него были иные задачи на ближайшее время — Опять же — практика нужна, она полезней любых тренингов.

— Будет им практика — заверил его я — Куда без нее…

У меня была мыслишка отправить их под присмотром тех же Азиза и Наемника в лесок, где так, наверное, и бродят остатки гавриков, которые тогда нашего зимбабвийца не прибили, а еще лучше — к болоту, где водятся древообразные страхолюды — но это требовало времени, а его-то у меня и не было. Большинство из этих ребят мне будут нужны уже очень скоро, не говоря уж об Азизе, а подобная вылазка может затянуться на неделю-другую.

Хотя к страхолюдам все равно их сводить надо будет — там столько опыта отсыпают в обе руки, что глупо подобным не воспользоваться. Может, когда вернемся из намеченного рейда — прогуляемся. Заодно и склад еще раз навестим, может, чего забрать из остатков надо будет. Понятное дело, что к тому времени туда четвертый, а то и пятый конвой уже сходит — но свой глазок — смотрок, непременно что-то да останется.

Хотя — не стоит планировать такие вещи заранее, кто знает, что в грядущем рейде еще случится. Загад не бывает богат, так моя бабушка говорила и по ходу права была. Это тебе не по безопасной реке плавать, а по незнакомому лесу идти.

Да и безопасность реки теперь являлась понятием весьма условным — мы видели уже несколько пустых плотов, которые проплыли вниз по течению, и это означало два очевидных факта. Первый — на них кто-то куда-то плыл. Второй — этим людям не повезло, они попались кому-то в руки и, надо полагать, с концами, если их на этих плотах не видать. Стало быть, есть в верховьях реки некто, кто людей не жалует. Причем этот некто еще и зажиточен настолько, что даже себе плоты не оставляет, а при этом один из них был чудо как хорош — большой, устойчивый, с рулевым веслом. Прямо душа у всех болела, когда он из вида скрылся. И ведь не выловишь его никак — больно далеко от берега плыл. Нет, безбашенный Крепыш было собрался в реку сигануть, но его остановили — не доплыть до плота было вот так, запросто. На лодке можно было бы попробовать — но они ушли с конвоем.

Но даже при всем этом лес все равно был опаснее вдвойне, если не втройне. На реке все видно — а в лесу нет. Речной маршрут уже изведан, — а вот дорога ко второму складу есть только на карте давно застрелившегося генерала, и неизвестно насколько она верна. Об этом и многом другом мы говорили еще три дня назад, прямо здесь, в моем домике. «Мы» - это все те, кто сейчас по сути и руководил уже не таким уж маленьким сообществом людей, которое осело в крепости.

Сама по себе мысль отправиться ко второму складу, тому, что ближе третьего, но дальше первого даже не оспаривалась никем, хотя полагаю, что в глубине души каждый из нас догадывался, что его скорее всего уже разграбили. Ну, не разграбили, конечно, а вынесли, на вполне справедливых правах того, кто его первым нашел. Но мы так хотели заполучить еще один такой приз, что заранее не любили тех, кто его нашел вперед нас.

Увы и ах, но факты говорили о том, что наши предположения небезосновательны. Пистолет, изъятый у рейдера, тот самый, который он забрал с тела одного из убитых им на опушке леса мужчин, был точной копией тех, что мы взяли на своем складе. Правда, они были из разных партий, мы это определили по номерам, выбитым на пистолетах.

— Это только косвенные факты — упрямо твердил Голд — Ничего они не доказывают, поверь мне.

— Я это прекрасно понимаю — соглашался я с ним — Просто надо быть готовым к тому, что там, на месте этого склада сейчас может вполне себе существовать поселение. Если бы мы набрели не на наши живописные развалины, а на склад, мы бы точно сделали его нашим основным зданием и селились вокруг него. Но это все нам должно быть без разницы. Главное и самое печальное, что в этом случае нам ничего не достается.

— Ну, это еще не факт — тонко улыбнулся Голд, и Настя тут же хихикнула, понимающе подмигнув моему консильери[1]. Да и Азиз, привычно расположившийся у порога, загукал, соглашаясь с его словами.

— Да что вы сразу! — заметил Жека, нахмурившись — Может там живут нормальные люди? Может мы там союзниками обзаведемся?

— Или наоборот — хихикнула Настя — Увидят они нашу сбрую со стволами, да и подумают: «Ах, какое неплохое имущество к нам само пришло».

И пошли эти двое копья ломать. Надо заметить, что у Жеки и Насти, как это не печально, практически сразу спонтанно возникла жуткая нелюбовь друг к другу. Отчего, почему — я не знаю, но факт оставался фактом.

Если честно — правы были оба, ситуация могла отыграть в любую из сторон или стать совсем уж крайней. То есть мы могли найти просто пустой склад, без содержимого и признаков жизни вокруг. Или случилось бы совсем уж чудо — мы бы нашли невскрытые двери, но этот вариант мне казался утопическим.

Но вывод все равно был один — идти надо. По ряду причин.

Во-первых, не изменилась основная задача — надо отработать все возможности усиления нашей огневой мощи. Если есть хоть сотая шанса заполучить еще стволы или боеприпасы, или… Да все нам сгодится, что уж тут. В общем — если она есть, ее надо отработать.

Во-вторых, надо поднатаскать молодняк. Я собирался взять с собой нескольких ветеранов и полтора десятка наших молодых бойцов. Если вернемся — то они хоть сколько-то заматереют. Если нет… То нет.

Просто сейчас это просто куча молодых ребят, которые думают, что круты как вареные яйца, а по сути — они еще совсем щенки. И пока они не побывают в хоть сколько-то серьезном деле ничего не изменится. Я это точно знаю. Я сам таким был.

Ну и потом — и мне надо хоть немного отойти от рутины. Я за полмесяца за пределы замка пяти раз не вышел, все в нем да в нем. Не спорю, я, наверное, не прав, наверное, я хреновый руководитель, если опять хочу смыться черт знает куда и оставить людей с Жекой, но и меня поймите правильно. Кругом ведь жизнь — страшненькая, но интересная! А мне с утра до вечера пилит мозг куча народа, и каждый со своей проблемой. Дай дополнительное помещение, дай людей, дай, дай, дай… Реально ведь люди не понимают, что в какой-то момент у меня в мозгу сосудик какой-нибудь лопнет, я достану ствол и выдам каждому по пуле. И все.

И ведь понимаю я — надо. Все надо. Да, мои приоритеты сейчас — усиление мощи нашего поселения. И потому что это гарантия того, что нас всех просто так, за понюшку табаку не перережут всех в одночасье, да и потому, что эта тема мне ближе чем, например, виноградарство.

Представьте себе - виноградарство. Сам глаза выпучил, когда ко мне подошли двое недавно прибившихся к нам приятелей — Луиджи и Фернан. Один на том свете жил в Италии, под Неаполем, второй — во Франции, в тех местах, где сливается Гаронна и Дордонь. И оба промышляли тем, что в родных местах выращивали виноград, причем у обоих это был семейный бизнес, то есть они в этом понимали.

И, представьте себе, они затеяли этим же заниматься здесь! Обнаружили в лесу у Дальнего Утеса виноградные плети, «дичка», конечно, но их это не смутило совершенно. Более того - оба были уверены, что за пару-тройку лет они добьются очень неплохих урожаев очень неплохого винограда. Не элитного, разумеется, но такого, который и есть можно будет, и сушить, и даже превращать в вино.

Меня порадовала их оптимистичность. «Пара-тройка лет». И ведь верят, что так и будет, что примечательно, и не только они одни такие. Верят люди в то, что жизнь — она непременно хорошая будет. Мне бы так…

Но я это дело благословил, дал Дарье команду выделить им в помощь людей, почему нет?

Да они не одни такие. Например, Пасечник, тот дядька, что пришел с Жекой, он и вправду занялся привычным делом — пчеловодством. Выбрав местечко не слишком рядом с крепостью, но и недалеко от нее, огородил его, после сколотил ульи и, к нашему всеобщему удивлению, таки заманил в пару из них пчел, как он это назвал - «Поймал рой». Серьезный дядька оказался. Обещает, что вскоре медком будем баловаться.

Так что дел хватает. Кроме того, о чем я уже сказал у нас появилось поле с просом — единственной зерновой культурой, которую удалось обнаружить. Причем, к великому удивлению Насти, к которой приволокли «странные колосья», оно, просо, в смысле, оказалось не диким, а вполне себе пригодным для посева.

Не буду рассказывать о том, как Рэнди, Владек и еще пара человек кое-как знакомых с земледелием, изготавливали в кузне плуг, споря о том, как он вообще должен выглядеть — это было еще то зрелище. Промолчу и про то, как куча народа потом таскала этот плуг по небольшой пашенке, поскольку с упряжью так ничего и не придумалось. Скажу только, что потом все было перекопано лопатами. Нам с Голдом просто надоело слушать многоголосую дискуссию, и мы сами за них взялись.

Но факт остается фактом — землю кое-как распахали и засеяли. Теперь все ждали — взойдет это просо, не взойдет? Я, например, в этом не уверен. Не знаю, что тут с сезонами, но если оно уже выросло в этом году — с чего ему это делать еще раз? Но — сельское хозяйство от меня максимально далеко, потому я судить не берусь. Я, как и все подожду. Хотя — хорошо бы, если что-то вырастет. Психологически хорошо — люди в себя верить начнут. Да и в целом для климата в коллективе это будет благоприятно.

Все это было очень занимательно и нужно, все это пожирало львиную часть моего времени, но я от всех этих дел ошалевал, поскольку всегда был от подобного далек. Да и потом — не слишком мне все это интересно, не мое это.

Мне вообще все чаще приходила в голову мысль, что, скорее всего, я вообще не в свои сани сел. Даже не скорее всего, — а просто наверняка. И как только я увижу того, кому с чистой совестью можно будет сдать дела — я это сделаю, честное слово. А сам буду жить припеваючи, весело и с риском. Вон, вверх по реке схожу, гляну, что там за душегубы проживают.

Хотя, как раз в данном случае душа за то, на кого остается замок, у меня не болела. Да и с чего бы? На страже стен оставался Жека и вторая половина волчат, на хозяйство плотно присел триумвират нашего тылового обеспечения в лице Дарьи, Оружейника и Генриетты. Эти не то что своего не отдадут, они еще и чужое прихватят.

Да и вообще — хозяйственная жизнь вошла в то, что называют «нормальная колея». Дарья и Лев Антонович были теми самыми людьми, которых мне не хватало. Они все посчитали, они распределили между собой полномочия и обязанности, и даже составили график, когда кто напрягает Рэнди. По первости я следил за ними всеми, ну, мало ли… Но уже на третий день понял — нет в этом смысла, причем никакого. Они реально лучше меня знают, что и как им делать. Склады пополняются запасами? Люди сыты и хоть как-то одеты? Все при деле? Так чего я им мешать буду? А коли воровать начнут — так я все равно об этому узнаю, расскажут, у нас тут шила в мешке не утаишь.

Плохо, кстати, будет, если такое случится. Я же их тогда непременно расстреляю и где мне потом новых таких искать?

Вот и сейчас Оружейник гомонил не просто так. Он хоть и зануда, а дело свое знает и лишнего никому не выдаст. И не лишнего тоже.

А группа, стало быть уже собралась и экипировалась, бурлит кровь у моих молодых волков, предвкушают дальний рейд. Это нормально, так и должно быть.

Изначально мы пойдем достаточно большой сводной группой, а вот потом разделимся. Первый пункт на пути — бункер, тот самый, в котором некогда я нашел карту и свой «кольт». Рэнди наконец достал меня до печени, и я согласился на то, чтобы его обшарили сверху донизу, и изъяли оттуда все, что только можно. До него поисковики пойдут под нашим прикрытием, ну, а обратно с группой сопровождения из пяти человек, навьюченные как мулы, Рэнди им заданий надавал столько, что «ой-ой-ой». Я лично слышал слово «гермозатвор» и им не завидую. Ну, а мы после этого заберем левее, наша дорога лежит в сторону Дикого Поля.

Впрочем, хотя и волнительно немного выдвигаться в такой рейд, но чувствовал я себя куда уверенней, чем несколько недель назад, когда мы с дубьем поперлись в леса. Да и не удивительно это ни капли. Тогда мы были разрозненной кучкой людей, которая толком даже не знала куда идет. Сейчас — мы неплохо вооруженный отряд, причем состоящий исключительно из бойцов, пусть даже в большинстве своем еще и не слишком опытных.

Ох, как орал Жека, когда узнал, что я забираю с собой Наемника и Азиза!

— А я с кем останусь! — шумел он — Совесть у тебя есть? Ну, взял бы ты эту свою малахольную девку. Ну — одного из этих двоих. Но всех-то нафига брать? С кем я останусь?

— Нет у меня совести — даже удивился я — А то ты этого не знал?

— Гад ты, Стасик — тихо и печально сказал мой друг, плюнул и пошел проверять посты.

Боюсь даже представить, что с ним станется, когда он узнает, что Голд тоже уходит со мной. Нет, если бы его тут не было, я бы, конечно, народу с собой взял меньше. Но он — здесь, а значит, ничего плохого случиться не может. А бесится он только по одной причине — сам в этот рейд идти хочет. Хочет — и не может. Обидно ему, вот в чем дело.

А я рад, что его с нами не будет. Там дело может повернуться по-всякому и его идеализм, помноженный на рефлексы честного полицейского, мне будет без надобности.

Ох, а еще я боюсь представить, что будет с Ювелиром, когда он вернется и ему скажут, что мы отбыли. Он так хотел пойти с нами… Я ведь ему это даже обещал!

Хотя он как раз ничего и не скажет. Он все еще за тот раз вину за собой чует. Да и потом — он очень нужное дело сейчас делает и сам это прекрасно понимает. Но к третьей базе он пойдет с нами обязательно, это вопрос такой, политический.

Когда я, уже одетый и с автоматом на плече вышел из дома, отряд был готов к отбытию. Лица у волчат были довольные, улыбающиеся, предвкушают, стало быть, приключения и дальние дороги. Ну-ну, дай-то бог, чтобы все обратно вернулись. Ветераны были более сдержаны в эмоциях — Наемник о чем-то беседовал с Жекой, Настя дремала, привалившись к стене, Фира беседовала с Рэнди. Азиз… Азиз, как обычно, натирал ветошью свою «детку». Все, как всегда.

— Ну что, все собрались? - я обвел глазами людей — Никто ничего не забыл? В туалет все сходили, чтобы по дороге не проситься?

Жека ухмыльнулся — так всегда говорил наш с ним командир, прим-майор Грин, перед загрузкой в транспорт, который нас доставлял к месту высадки.

Остальные тоже заулыбались. Да и жители крепости, которые вывалили на площадь нас проводить, как-то пообмякли. Некоторое напряжение у них было, это чувствовалось. Волновались они за нас.

Что немаловажно — никакого недовольства у остальных два десятка парней и пять девушек, которые совершенно не участвовали в общественных работах у людей не вызывали, а я этого изначально немного опасался. Все помнили, что могло произойти в том случае, если бы мы из первого захода в склад вернулись на денек попозже. Те же, кто этого не застал, и присоединился к нам после этих событий, непременно узнавали эту историю из уст очевидцев. Правда, они все время увеличивали количество негодяев-рейдеров, и сейчас уже выходило так, что мы вдесятером сражались с не менее чем полусотней злодеев. Так что тревога за уходящие из крепости группы была вполне искренняя. И опасения за себя — тоже, хотя и в меньшей степени. Впрочем, монументальная фигура Жеки развеивала их в тот же момент, когда на него падал взор. Причем даже у меня.

— Стас, не спеши и не подставляйся — сказал мне друг на прощание — Есть у тебя дурацкая черта — нетерпеливый ты. Сначала выстрели, потом выжди, потом смени позицию и только потом…

— Зануда ты — хмыкнул я — Ювелира сразу в следующий рейс не отпускай. Пусть пару дней посидит тут. Людям надо отдохнуть, да и примелькался он поди на реке. Опять же — дополнительные резервы у тебя будут. Ты понял меня?

— Не учи ученого — хлопнул меня по козырьку кепи Жека — Да, Стас…

Он упорно не хотел звать меня «Сват». В какой-то момент мне это надоело, и я сдался.

— Ты это — Жека замялся — Если людей встретите, будете же с ними разговаривать?

— Если они первые не начнут стрелять — непременно — подтвердил я — А как же. Жека, я все понял. Я буду расспрашивать о ней всех встречных и поперечных. Марика и мне не чужая.

Жека очень волновался за Марику, я это знал. Он бы вовсе бросил все, и ушел ее искать, но долг, которым я его бессовестно привязал к крепости, не позволял ему этого сделать. Совестливый он у нас, что не может ни радовать с одной стороны, и… Впрочем, это уже детали.

— Да я знаю — Жека махнул своей лапищей — Ладно, все, валите. Вон, солнце уже высоко.

Я не без радости выполнил его пожелание, перелез через пролом в стене, после чего крикнул остальным -

— Двинулись помаленьку. Легко уходить и радостно возвращаться — такова доля солдата. Пошли, пошли!

 

Глава вторая

— Тор, Перстень, Фрейя — дозорная группа — скомандовал Наемник, как только мы поднялись на холм, который был за стенами замка — Отрыв от основной группы — не менее километра, в случае обнаружения потенциальной опасности по возможности себя не обнаруживать, в огневой контакт не вступать. Фан, Крепыш, Тюлень, Рыкун — замыкающие. На остальных — сопровождение и защита гражданских лиц.

Когда Наемник узнал, что именно ему предстоит командовать группой сопровождения в рейде, он сначала просто удивился, а после, подумав — очень-очень удивился.

— А как же…? — он не закончил фразу, многозначительно глянув на меня.

— А что я? - мне оставалось только пожать плечами — В настоящий момент лидер группы ты, я же, скажем, офицер, и не более того. Ну, если только не случится чего-то эдакого… Но, надеюсь, не случится.

— Это как-то неправильно — Наемник пощелкал пальцами — Субординация…

— Если ты заставишь меня отжиматься — это, конечно, будет перебор — ответил ему я — И на одной ноге стоять, на предмет улучшения равновесия, я тоже не соглашусь, хоть дело, в принципе, полезное. Ты пойми — «волчата» еще учатся, этот рейд для них — как экзамен в начальной школе. Как писать научились, как считать. И готовили их в первую очередь ты и Жека, так что вам его и принимать. Ну, в данном случае — только тебе. А я на это все посмотрю со стороны. Да и потом - я с них ведь как с бойцов начну спрашивать, просто по привычке, а они пока ни разу не бойцы, так что неправильно это…. А вот с вас, между прочим, спрошу по полной, если после первой серьезной стычки «двухсотых»[2] будет много. За ветеранов не спрошу — за Настю, Арама, Павлика, с ними все ясно, они живут по другим правилам, они у вас не учились. За Одессита даже приплачу тому красавцу, который ему голову прострелит. А вот за волчат отвечать придется.

Насчет другого спроса с тех, кто пришел когда-то в эту крепость первыми, я загнул, но в принципе рациональное зерно здесь было. Я сознательно не стал отправлять никого из ветеранов (уже ветеранов!) на обучение, хотя кое-кто из них просил меня об этом. Я не хотел, чтобы между «волчатами» были какие-то отличия, чтобы про кого-то в учебной группе говорили «он из тех, из первых». Будущие бойцы семьи все должны быть равны, по крайней мере - на стартовой черте. Понятное дело, что потом все равно будет дележка на тех, кто лучше стреляет и лучше думает, на стратегов и исполнителей. Но это потом. А сейчас — они одно целое, они — стая равных.

И, надо заметить, это давало свои плоды. Сейчас ребята действительно смотрелись как нечто целое. А самое главное — у них появились зачатки кастовости, когда я это заметил, то с удовольствием потер руки, мысленно, разумеется.

Кстати, в тот же день, как я это углядел, у меня как раз на эту тему случился один очень интересный разговор с Дарьей. Она, как баба умная и прямая, тоже заметила то, что волчата уже и едят отдельно, да и вообще особо не стремятся к общению с другими соплеменниками. Это ее встревожило, да и не ее одну. Но пришла ко мне именно она, наверное, потому что относилась к той породе людей, для которой важно все происходящее вокруг, независимо от того, где именно и с кем что-то случилось. И еще, потому что не любила откладывать волнующие ее темы на потом.

Придя ко мне вечером, она сразу же, от порога начала пенять на все вышеперечисленное. Я очень внимательно ее выслушал, а после сообщил, что не вижу в этом ничего плохого. То, что армия и народ едины, выдумали политики в двадцатых-двадцать втором веках, и популяризировали этот лозунг всякий раз, когда сокращали численность армейского аппарата, пока не угробили его вовсе.

На самом деле — армия, особенно если она профессиональная, а не народная — это отдельная статья. И в государстве, и в обществе, и даже в судопроизводстве. Это — общность людей, которые будут умирать ради того, чтобы жили другие. А, стало быть, с них и спрос другой, и образ жизни у них от остальных отличен. И это я про образ мысли молчу. Проще говоря — это именно каста, со своими законами и правилами.

Дарья, выслушав это все, помолчала, а после опасливо сказала –

— Да это-то все понятно. Мы все понимаем — войско растишь, защиту нам и все такое. В большинстве своем народ рад, что скоро можно будет спать спокойно. Только некоторым вот страшно немного становится. Сейчас-то они защита. А потом?

— Даш, ты это бросай — я понял, что она имела в виду — Точнее — вы это бросайте.

— Чего бросайте? — поджала губы женщина.

— Голову себе ерундой забивать. И парламентеров слать — я добавил в голос стали — Всполошились, понимаете ли, они. Переговорщики хреновы.

— Всполошились — не стала увиливать Дарья — Это ты их ««волчатами» с любовью называешь, а люди — они бояться начинают, и слово это потихоньку со страхом начинают произносить. А ну, как эти волчата … Они же убивать учатся! Да с каким прилежанием, я же видела!

— Так! — я стукнул кулаком по столу — Дарья, не пори чушь. Да, ребят тренируют на совесть. Да, их будущее — не пахать землю, не ковать железо и не выращивать виноград. Я это и не скрываю. Да, их учат убивать. Но ты сама подумай — а как без них? Даже не конкретно без них, а без тех, кто будет уметь защищать все то, что сделают другие? Как в прошлый раз — народное ополчение собирать и надеяться, что тех, кто придет за нашими головами будет меньше и вооружены они будут хуже?

— Да это тоже все понятно — Дарья явно маялась — Но… Повернуться ведь по-всякому может?

— Так давай тем людям, которым страшно, объясним, что никто их в крепостные переводить не собирается — устало попросил женщину я — И клеймить не станет. Я тебе больше скажу — есть у меня серьезное подозрение, что большинство этих ребят через какое-то время в крепость будет являться лишь время от времени — передохнуть от рейдов и отчеты с трофеями сдать. И еще, вернусь к другой теме — это что такое? Почему они ко мне уже начали выборных присылать? Почему просто не поговорить об этом за ужином, я же ем с вами вместе?

Дарья потупилась и покраснела, это было довольно странно видеть. Я, по крайней мере, впервые созерцал нашу хозяйственницу смущенной.

— Так что скажи тем, кто тебя послал, чтобы они заканчивали дурака валять — я пальцами поднял ее подбородок вверх и глянул ей в глаза — Причем по всем пунктам сразу. Мы все — одно целое, у нас тут симбиоз, и никакого сословного расслоения не предвидится. Да, есть начальники и подчиненные, ты вот тоже руководитель. Но что это меняет? Ничего. Даш, нам жить надо, хотя, какой там… Выживать еще пока, не жить даже. А вы такой хренью маетесь! И еще — если узнаю, что где-то какие-то шушуканья и разговоры идут, то найду того, кто это все начал и из крепости вышвырну. Не взирая на лица. Или попросту расстреляю, образцово-показательно. Ты меня знаешь, я могу.

Надо думать, разговор был доведен до наиболее пугливой части общества и ненужные разговоры прекратились полностью. Я так думаю, что этих опасливых граждан и было-то всего ничего. Я, по крайней мере, совершенно не заметил, чтобы волчат кто-то боялся. А особенно — слабая половина человечества, из тех, кто помоложе. Они наоборот, ими усиленно интресовались.

Отряд бодро шагал по равнине, крепость давно скрылась из вида. Погода, по уже устоявшейся традиции радовала — небо было синее, солнце было яркое, а воздух еще не растерял утренней свежести.

Что примечательно — за все это время так и не было ни одного дождя. Пару раз на небе появлялись облачка, легкие и прозрачные, но этим дело и заканчивалось. Это очень удивляло наших умников и печалило тех, кто занимался сельским хозяйством. Они предрекали большие неприятности в том случае, если подобная погода является здесь нормой, совершенно не желая принимать во внимание тот факт, что эта реальность не совсем настоящая.

— Ветер есть? Есть! — экспрессивно отгибал пальцы итальянец-виноградарь в одной беседе со мной — Солнце жарит как сборщик налогов! Вода — ее много, но она далеко, а поливочных систем у нас нет! Cazzo![3] Такими темпами скоро солнце высушит траву, а ветер выдует землю! Finita!

Как по мне, наш эмоциональный друг немного сгустил краски, но Проф, почесав затылок, сказал мне чуть позже –

— Меня не столько пугает то, что дождя нет, как то, что может случиться, если он начнется. А если здесь погода сезонна? Как в джунглях? Сначала солнце, потом дождь, или, что того хуже — снег, и все это на пару-тройку месяцев? Представь себе — снег, который безостановочно валит пару месяцев. Это же ужас! Как ты помнишь, Сват, тут все смешалось, и погода этому миру могла достаться, например, от постапокалиптической реальности, с определенными нюансами, само собой. Как вариант - без ядерной зимы и радиоактивных осадков, но зато перевернутая шиворот-навыворот.

Не знаю, прав Проф или нет — но мы уже почти месяц тут живем, а дождя ни разу не видели. Впрочем, на том свете такое летом тоже случалось. Я помню один год, так там осадков не было с июля по ноябрь. Вообще никаких. А потом, в ноябре, как влупил снег и шел три дня подряд, засыпав пол-России и пол-Европы, причем даже в тех странах, где до этого он являлся экзотикой. Правда, нашу покойную Землю так колбасило, что это не слишком кого-то удивило.

— Суслик — Милена ткнула пальцем в представителя местной фауны, который застыл столбиком шагах в десяти от нас, забавно шевеля усами и сверкая черными пуговками глаз — Какой смешной!

— Жирненький балпак — причмокнул Джебе, один из волчат.

Он был уроженцем казахских степей и, надо полагать, знал в сусликах толк.

— А что? — засмеялась Фира — Хорошее может выйти блюдо — суслик, запеченный столбиком!

— И фаршированный зерном — немедленно уточнил Одессит — Так сытнее будет.

Джебе задумчиво смотрел на грызуна и похлопывал себя по бедрам, в его взгляде явно читалась мысль о том, что суслик — это еда.

— Не надо — возмутилась Милена, для которой последующие действия волчонка явно не составляли секрета — Не трожь его!

Наша магесса-модельер была все так же мягкосердечна к созданиям живой природы. Но при этом людей, судя по всему, она в нее больше не включала и виной тому был все тот же вооруженный конфликт.

Уже на следующий день после него она изъявила желание максимально усилиться как маг и окончательно добила меня требованием в случае военных действий или чего-то такого непременно включать ее состав боевых групп.

Я мысленно стер со лба трудовой пот. Если по чести говорить, я очень переживал за то, что все три обладательницы магических талантов как-то не слишком стремились их развивать. Это было обидно, это были незадействованные ресурсы. И если юная француженка как боевой маг, в принципе, была не слишком полезна, то Милена очень бы нам пригодилась. Да и пригодится еще, я в этом уверен.

— Оставь ты его, пусть живет — Одессит показал на Милену, которая, нахмурив брови, грозно смотрела на Джебе — Что с него приварка? Я тебя умоляю. Дойдем до леса — зайца добудем, или кого посерьезней.

Да, в лесу и степи появилась живность. Все происходило так, как когда-то предвещали два наших умника. Сначала в реке заплескалась рыба, потом начали жужжать насекомые и порхать птицы, причем сначала всякая мелочь, вроде малиновок и скворцов, а после и серьезные представители пернатых. Я видел сокола и аиста, Настя же говорила, что видела даже орла.

За птицами пожаловали и животные, причем по тому же принципу. Первыми мы увидели грызунов. Самое первое явление животного мира, попискивая, сразу же направилось на кухню, видимо движимое вечным инстинктом. Оно плюнуло на то, что на дворе был день и кухня у нас расположена под открытым небом. И даже на то, что там нет ни круп, ни сыра.

Я в жизни бы не подумал, что Генриетта умеет так кричать. Это был даже не крик, это был рев парохода в тумане, это был трубный звук, который мог бы сбить с панталыка слоновье стадо, заставив его заподозрить то, что их вожака вызывает на бой более молодой и сильный соперник.

Нашу фрау главного повара испугала мышь. И не просто испугала — она загнала ее на лавку.

Хотя, ради правды, мышь была знатная. Серая, здоровая. И наглая, как танк!

Впрочем, радоваться ей долго не пришлось. Нет, тогда она убежала, надо полагать, думая, что она теперь здесь царь и бог. Как бы не так!

Эволюция погнала животный мир на этой планете таким галопом, что мы только диву давались. Путь от крупного до великого, от мыши до медведя, был пройден дней за десять или около того. Медведя, правда, мы не видели, но Аллочка, у которой в заднице было шило, которое и гнало ее постоянно хоть куда, лишь бы подальше от крепости, утверждала, что слышала, как он ревет.

В один из этих дней у нас и появилось мышиное горе. Да и не только их, поскольку если раньше я мышь считал наглой, то это я ошибался. Куда ей было до «Бандолеро», сокращенно «Банди».

Этого камышового кота в крепость приперла все та же Аллочка, которая с женщинами наведывалась в лес у Дальнего мыса, она придумала имя, которое шло ему до невозможности[4]. Она утверждала, что это не чистокровный камышовый кот, что он метис, «хауси», но глядя на желтоглазую усатую и мелкоуголовную рожу Бандолеро становилось ясно — нет в нем домашней крови. И он точно гуляет сам по себе.

Но, как ни странно, он никому лицо не расцарапал, в первую же ночь передушил кучу мышей, надо думать, чтобы доказать свою полезность, поскольку жрать он их не стал, а выложил рядком неподалеку от кухни, и в конце концов, покинул Аллочку, предпочтя ей в качестве хозяйки Генриетту. С того момента только она могла его гладить и только ее он хоть как-то слушал.

Я врать не буду — стороной его обходил. У него же под шерстью не мышцы — стальные канаты. А когти какие… Да и не люблю я кошек и котов. И никогда не любил.

Апофеозом же прогресса животного мира у нас пока считался лось. Ох, и здоровая была зверюга! С чего он вылез из леса — неизвестно, по идее, его голоса наших женщин должны были спугнуть, а не приманить. Но он — вылез. Себе на беду, поскольку Перстень, один из волчат, поджарый парень родом из Прибалтики, не оправдал распространённого в народе мнения от некоторой заторможенности жителей трех Вольных Республик и всадил в него очередь из автомата.

Нести эту зверюгу в лагерь было нелегко, но каким же этот лось оказался вкусным!!!

И что примечательно — все звери были аналогами земных. За все это время мы не увидели ни одного мутанта. Да что мутанта - даже просто неведомых зверушек не встречали.

А ведь они есть. Даже если забыть про ту нечисть болотную, то можно просто открыть Свод, и почитать о том, какая фауна кроме привычных нам видов тут обитает. «Синебрюх усатый», «Шишкунчик ильюшестый», «Сумчатник». Ну, и памятный мне «Шушпанцик» из рецепта. Если они в Своде есть, то и в мире быть должны. Вопрос только — где они ошиваются? Нам пока все это звериное изобилие не встречалось. Может — и к лучшему. Не знаю, насколько опасен «Шишкунчик ильюшестый», хотя, даже по названию судя, существо это на редкость пакостное и зловредное, но вот от «Синебрюха усатого» ничего хорошего точно ждать не приходится.

Правда, наша профессура была склонна считать, что те ходячие пеньки на болоте тоже были частью фауны, но я в этом не было уверен. Не тянули они на животных, никак не тянули. Впрочем — со временем мы их проведаем и тогда точно выясним, кто они на самом деле. Индикатор проверки — он ведь прост по своей сути. Если тело исчезает — значит, не животный мир.

Но в целом появление животных обрадовало нас до невозможности. С ними жить веселее. И сытнее. Мясо — это мясо, это тебе не сушеная рыба, тут стратегические запасы можно начинать заготавливать. Собственно — уже начали.

— Вон в той рощице есть родник! — оторвал меня от воспоминаний звонкий голос Милены — Насть, помнишь это место?

— Мы тут Профа подобрали — отозвалась Настя, улыбнувшись.

Да, это была та самая рощица, где мы в свое время устраивали привал, когда шли из леса к предполагаемой реке. Вроде, ведь как вчера было. Хотя — что такое в масштабах вселенной месяц? Миг. А ведь сколько всего произошло за это время.

— Привал полчаса — скомандовал Наемник и по привычке поднес руку к уху — искал микрофон, чтобы сообщить об этом группе наблюдения.

Привычки вообще пока еще нас не покинули. Я, например, просыпаясь, всякий раз хочу стукнуть по кнопке будильника, Настя, когда над чем-то думает, инстинктивно ищет наладонник, шаря рукой у пояса, а одна женщина, которую совершенно не мучат головные боли, потому что их тут нет, периодически трет виски и жалуется на мигрень. Рефлексы.

— Вот черт — Наемник, обернувшись, глянул на меня — Не продумал я этот момент.

— Нормально — успокоил его я — Мы только нарабатываем опыт. Я бы тоже только-только об этом сообразил. Да оно так и есть, на самом деле. Ничего, пошли кого-нибудь за ними. И охранение выстави, от греха.

Не скажу, чтобы я очень боялся нападения. Точнее — я все время был настороже, видимо, со временем это должно было стать моим привычным состоянием, но здесь и сейчас… Степь - она ровная как стол, видно далеко. И потом — без лишней скромности — мы достаточно крупный отряд, вооруженный если не до зубов, то очень неплохо, по крайней мере, по меркам этого мира. Не думаю, что вот так, без подготовки кто-то на нас рискнет навалиться. Но бдительность терять нельзя.

Поисковики в разное время видели несколько групп, которые они идентифицировали как «потенциально опасные». С их слов, они сразу понимали, что это не кучка растерявшихся и неприкаянных людей, которые ищут еду и пристанище, а именно организованные группы, идущие куда-то с конкретными целями. Из снаряжения у них было преимущественно дрекольё, то есть то, что было в свободном доступе. Но не у всех. Один из наших поисковых отрядов, охотясь на Окуня, видел людей, вооруженных и огнестрелом, причем группа была не маленькой, человек в десять, и стволов у них было немало. Видели они их издалека, опознать стволы было проблематично, а приказа «схватить и отобрать» у них не было. Напротив, был прямой запрет на огневой контакт, ну, при условии, что это не будет носить защитный, оборонительный характер. Вооруженные люди какое-то время шли по кромке леса, а после углубились в чащу.

После того, как я это услышал, то сразу же отдал распоряжение еще больше усилить группы сопровождения людей, которые ходят в лес у Дальнего Утеса. На всякий случай, от греха. Был еще соблазн встать «на след» той группы и их всех перебить, стволы — это стволы, но потом я передумал. И времени прошло немало, поди их догони, да и народ еще у меня не настолько натаскан на подобное. И технически, и морально. Вот обучим как следует, выбьем ненужные принципы и либеральные земные замашки до конца, и тогда…

А в рощице ничего не изменилось. Деревья шуршат листвой, негромко что-то лепечет родник и все так же приятно-прохладно в теньке.

— Не спать! — зычно гаркнул Наемник — Полчаса — и идем дальше. Наша цель — до темноты дойти к лесу.

— Дойдем — заверил я его — Как раз к темноте и дойдем.

Как мне помнилось, мы тогда, вчетвером, еще с покойным (для нас) Трифоном, покинули лес сильно за полдень, и дошлепали до этой рощицы часа за полтора до заката. Стало быть — и в обратную сторону тоже на тоже и выйдет. А то и быстрее.

Заночуем еще все вместе, ну, а после все будет просто. волчата обшарят лес в радиусе пары-тройки километров, чтобы убедиться, что там нет никого, кто может повредить нашим изыскателям, после мы с ними попрощаемся и пойдем своей дорогой. Ну, а они останутся еще на день-два, в зависимости от результатов.

К этой вылазке готовились давно. Не все, конечно, а отдельные граждане нашего поселения. И как же некоторые из них сквернословили, когда узнали, что никуда не идут. Некоторые — это Рэнди и Проф.

Я все понимал. Именно они носились с этой идеей больше других, именно они планировали поход, и именно им я запретил в него отправляться. Слишком много рисков. Слишком далеко. И еще — они слишком нужны семье, слишком много для нее значат. Я бы и Голда не брал, но его фиг остановишь.

Как же они, (Проф и Рэнди) на меня злобно смотрели после того, как я им сообщил о своем решении! Испанец прошипел мне в спину какое-то ругательство на родном языке, и вроде даже как плюнул мне вслед. Понимаю его чувства и не обижаюсь. Пусть ругаются, пусть обидку давят. Зато они живы останутся, если что.

Хотя «если что» я постарался свести к минимуму, поскольку и тех, кто пошел, мне терять совершенно не хотелось. Даже не то, что не хотелось, слова-то какие неправильные. Недопустимо было их терять.

От ученых с нами отправился Герман, Рэнди же делегировал свои полномочия Фире, с которой он нашел общий язык. Он, кстати, был категорически против того, что ее определили к «волчатам». Нет, потом я объяснил ему причины этого решения, и он с моими доводами даже согласился, хотя все равно расстроился. Эмоциональная нация, что поделаешь. А Лена, которую он уже называл «mi esposa»[5], напротив, искренне этому порадовалась. Оно и понятно — рыжая, зеленоглазая и очень симпатичная Фира была серьезной проверкой на крепость молодой интернациональной семьи. А если учесть взрывной характер испанца, помноженный на врожденную страстность…

Ладно, это все лирика. Эти двое по факту были главными в группе изыскателей. Еще в группу входили Арам, Прибалт и изрядно заматеревший за это время Кин, который по сути, и был командиром над ними всеми. Плюс им было придано трое волчат, которые формально подчинялись Кину, но при этом получили от меня лично определенные инструкции, которые они были обязаны выполнить в случае серьезной опасности. Кину я, правда, про это говорить не стали. Чего человеку голову забивать всякой ненужной информацией?

Ну, и еще там было трое мужчин с функциями, к которым подходило слово «разнорабочий».

По моим прикидкам шесть хорошо вооруженных бойцов (и это если не считать Фиру) должны были защитить изыскателей, главное, чтобы они не забывали караулы выставлять и не дрыхли в них. Ну, и не слишком афишировали свое местонахождение криками, воплями и стрельбой.

Признаться, я всерьез подумывал о том, чтобы провести целый день с ними, дав им вволю пошариться в бункере и в окопах, после переночевать под нашей охраной и с утра пораньше отправиться в обратный путь. Мы же помашем им ладошками вслед, и со спокойным сердцем пойдем своей дорогой. В степи не так опасно, как в лесу, там риск куда более умерен, особенно с неплохой огневой мощью, там за них можно почти не волноваться.

Полчаса миновали быстро, даже слишком и уже скоро мы снова двинулись в путь. В какой-то момент, часа через два хода, я заметил, что Джебе, шагавший рядом со мной, время от времени оглядывается назад, поднося ладонь ко лбу.

— Чего высматриваешь? — поинтересовался я у него, и тоже глянул в том направлении, которое его заинтересовало, правда, ничего и никого там не увидел.

— А вон — Джебе показал мне на небо, где далеко, буквально на линии горизонта виднелись небольшие облачка — Я такое дома видел.

— Тоже мне, удивил — Настя, которая привычно шагала рядом со мной, фыркнула — Кто такого не видел? Облака и облака.

— Такое бывает перед тем, как приходит — и тут Джебе сказал какое-то слово на родном языке - Как бы это так перевести… Перед песчаной бурей.

Остановившись, я более пристально вгляделся в горизонт, то же самое сделал и Герман, который слышал наш разговор.

— А парень прав — внезапно поддержал ученый волчонка — Таких облаков я до этого не видел. Смотри, они не хаотичные, они идут фронтом. Нет, песчаной буре здесь взяться неоткуда, а вот просто гроза… Почему нет?

— Песчаная буря — это очень страшно — Джебе был крайне серьезен — И это очень на нее похоже. Смотрите, как быстро они движутся.

И правда — поговорили-то мы всего-ничего, а между тем облачность как будто спрессовалась и была видна куда лучше. И еще — невесть откуда налетел ветерок, довольно прохладный.

— Очень похоже — покрутил головой Джебе — Очень.

— Наемник — окликнул я американца — Давай-ка шагу прибавим. Не дело, если нас эта мокрота тут прихватит. В лесу, понятное дело, это тоже не сильно в радость — но там бункер, в нем хоть и темно, но, по крайней мере, сухо. Опять же — костерок запалить можно.

Уже через час стало понятно, что волчонок все предсказал верно. Облака по мере приближения к нам сначала превратились в серо-белую густую массу, а после налились нехорошим темно-синим цветом, в котором были видны белые спиралеобразные сполохи.

— Ох, не нравится мне это дело — бормотал Герман, тяжело дыша — мы двигались уже не размеренным шагом, а почти бегом, спеша до начала грозы (а может и бури, об этом говорили шквалистые порывы ветра, такие сильные, что они чуть ли не сбивали нас с ног), добраться до леса.

Мне это тоже не нравилось, я даже пару раз ругнулся в душе на себя самого. Вот, подумал о том, что дождя нет — получи результат. Даже с процентами. Сглазил, так твою растак.

Когда мы вбежали в лес, все вокруг уже стало мрачно-темным. Огромных размеров туча закрыла синеву неба и поглотила солнце, над нами раздавался мрачный мерный рокот, и мне эти звуки напоминали дальнюю канонаду. волчата, те, которые были отправлены в головной дозор и пришли в лес раньше нас, чуть ли не с открытыми ртами смотрели на эту природную вакханалию. Оно и понятно — они не выступали участниками картины «Дети, бегущие от грозы», чего не посмотреть?

— Можете поднять меня на смех, можете говорить что угодно, но нам надо срочно искать убежище — громко, чтобы заглушить скрип качающихся деревьев, прокричал Герман — Я не знаю почему, но оставаться просто под открытым небом не стоит. Интуиция, понимаете?

— Да это все понимают — ответил ему Наемник — Сват, где бункер?

Чего спрашивать? Я и так вертел головой, пытаясь вспомнить, в какой он стороне. Понятное дело, что мы вошли в лес не там, где когда-то из него выходили, а ориентиров особых тут не было. Деревья да кусты… Кусты. Точно-точно.

— Насть — окликнул я девушку — Это не тут мы ягоды собирали?

— Здесь — откликнулась девушка, которая с непривычным для нее испугом смотрела на мрачную картину грядущего ненастья — Сват, там лицо.

И она вытянула руку вперед, показывая на равнину, с которой мы только что пришли.

— Какое лицо? — не понял я и глянул в том направлении, куда она указывала.

Забавно. Тучи, наслаиваясь друг на друга и впрямь создали нечто похожее на гигантских размеров человеческое лицо, с очень недовольной гримасой на нем.

— Девочка моя, тучи еще и не такое могут сделать — я потрепал Настю по плечу, отметив, что она дрожит, должно быть от холода — Атмосферное явление, смешение фронтов.

— Хорошо, коли так — негромко сказал Герман, очень пристально глядящий на это дело. Он это сказал негромко, даже тихо, но я его услышал.

— Бегом, бегом — только мистики мне и не хватало. Этой дряни только дай появиться — она как ржавчина всю группу разъест, промутирует в страшную байку и потом будет по крепости ползать. Тучи это. Тучи. И все.

Ветер гнул деревья с такой мощью, что иногда я боялся, что они вот-вот сломаются и завалятся на нас, потому, когда, наконец, появился приметный холм, в котором был бункер, у меня возникло ощущение, что я попал домой.

— Вот он — толкнул я в плечо Наемника, кричать уже почти не имело смысла — треск, свист и постоянный грохот грома оглушали нас.

Тот понятливо кивнул раз, и потом еще раз, когда я жестом показал ему, что надо огибать холм, что вход с той стороны и делать это как можно быстрее.

Здесь явно так никто и не побывал, все осталось так же, как и было. Яма, вода, черный провал входа.

— Дрова — почти в ухо крикнул я Наемнику, и прихватил крепкую лесину, которую, по-моему, сам когда-то сюда и принес.

И снова он меня понял, подхватив трухлявое бревно. волчата, глядя на него, тоже кинулись к ближайшим деревьям.

— Вниз, вниз — заорал я и столкнул Германа в яму, следом за ним скатились Настя и Милена.

Оглушительные раскаты грома громыхали прямо над нами, как огромные барабаны, возникало ощущение, что они отбивают некий варварский ритм.

— Shit! — на грани слуха до меня донесся вопль Наемника — он смотрел в сторону равнины, которая была видна сквозь деревья. До нее было не так уж и близко, метров пятьсот, но лес был редкий, а потому и видимость неплохая, даже несмотря на сгустившиеся сумерки.

Я подбежал к нему и чуть не открыл рот.

Лицо в небесах никуда не делось. Оно все также кривило рот в недоброй усмешке, но теперь к ней добавилось еще кое-что.

Из огромных клочьев туч, которые были похожи на глаза, срывались вниз и вертикально падали на землю огромные белые молнии. Они буквально втыкались в землю, буровя ее, одна за одной.

И там, где это случалось, куда била очередная молния, вздымались вверх огромные клубы пыли, земли, камней.

— Вниз! — пихнул я в плечо Наемника — Вниз!

Я не знаю, что это, скорее всего — просто атмосферное явление. Но проверять я это не стану, ни к чему это. Есть убежище — вот в нем эту хрень и пересидим. А там — видно будет.

Мы были последними, кто нырнул в сырой провал входа.

И как только мы это сделали, за нами что-то гулко громыхнуло.

— Вовремя мы — неожиданно спокойно сказал Герман — Через пару минут тут будет эпицентр этого... Этого явления.

— Пусть его — хмыкнул я — Тут, как я и говорил — тепло и сухо. Народ, у кого есть фонари — пожужжите-ка, дайте света. И вот еще что — давайте сразу устроим перекличку, пока от входа далеко не ушли. А то неровен час, кто потерялся, а мы и не заметили?

 

Глава третья

 

Хвала небесам — все оказались в наличии, никто по дороге не отбился. К слову — случись такое — пришлось бы сначала идти искать потерявшегося человека, а потом, скорее всего, еще и тех, кто отправился на его поиски. Судя по звукам, за пределами бункера творилось что-то несусветное — треск ломающихся деревьев, грохот раскатов грома и рев разбушевавшейся стихии заставляли вздрагивать не только эмоциональных Милену и Фиру, но и некоторых волчат.

— Сущее безумие — Герман, ведомый двумя обычными для всех ученых (тех, кто является настоящими учеными, а не карьеристами от науки) чувствами — любопытством и бесстрашием, которое, надо полагать, являлось производным от любопытства, направился к выходу и вскоре зашлепал там по воде — Ох ты ж, мать моя!

В этот момент что-то особенно громко стукнуло прямо над головой, и Герман буквально отлетел от входа, крепко приложившись спиной об пол.

— Живой? — поинтересовался у него я, заметив, что ученый шевелится. Если честно — в самый первый миг испугался за него, но тут ведь как — если ты убит, то падать не надо. Ты просто сразу станешь ничем. Раз шебуршится - стало быть, жив.

— Не вполне — ответил тот, и со стоном сел на полу — Однако!

— Чего это было-то? — опасливо поинтересовался Арам.

— Молния — Герман потряс головой — Над нами сейчас, похоже, самый эпицентр этого безобразия. Но это ненадолго, тучи по небу движутся просто с сумасшедшей скоростью, скоро атмосферный фронт уйдет дальше.

— Н-да — я почесал затылок — Боюсь, наделала эта красота бед в крепости. За дома-то я не беспокоюсь, там такая кладка, что ее и артиллерией не сразу раскурочишь. И за людей я не слишком беспокоюсь — народ у нас умный, пуганый, под молнии доброй волей не полезет. А вот подсобные хозяйства — пасека там, виноградники — это пострадать могло. Я уж молчу о сушилках на берегу. А ведь предупреждал, ведь говорил…

— Может и обойдется — Голд вздохнул — Не забывай — этот виноград как-то в лесу рос и выживал? Или ты думаешь, что здесь до этого такого не было?

— Возможно, что и не было — вместо меня ответил Герман, окончательно оклемавшийся после полета — Не забывайте, что гипотетически до нас тут вообще ничего не было, и всё появилось только тогда, когда появились мы. И то - не все сразу. Хотя, если предположить, что это не так… Но тогда такой дремучий лес логических выкладок начинается, что в него лучше и не лезть.

Бедняга Луиджи, он так переживал, что осадков нет. Теперь они есть — но много ли ему с них радости?

А что до предположений… Их много. И у меня тоже есть свои собственные мысли на этот счет.

Тем временем грохот над головой подстих, зато появился какой-то мерный гул.

— Господи Иисусе, это еще что такое? — страдальчески сказала Милена. Она сидела на полу, обняв колени, и смотрела на меня испуганными глазами.

— Сейчас глянем — Герман, которого жизнь, похоже, ничему не учила, снова поднялся на ноги и рванул к выходу.

— Вот же неугомонный — покачал головой Голд — Как ребенок, честное слово.

— Это дождь начался — сообщил нам Герман через мгновение — Точнее — ливень. А еще точнее — я не знаю, как такое называется.

Это было интересно, и я тоже решил глянуть на то, чему даже наш всезнайка не нашел названия.

Лучше всего тому, что я увидел подходило словосочетание «стена воды». Мириады капель вертикально падали на землю, создавая некое подобие непроницаемой пелены. Сквозь эти струи, летящие с неба, не было видно даже того, что творилось шагах в десяти от нас.

— По крайней мере, это нормальное атмосферное явление — очень тихо сказал мне Герман — Без примесей какой-либо мистики — и это уже хорошо.

— Такие ливни длинными не бывают — со знанием дела сказал Наемник, который тоже подошел к нам — Я такое видел, в Камбодже. Вопрос только в том, что будет после — солнце вылезет на небо или этот дождь сменится другим — долгим и нудным.

— А нас тут не затопит? — Фира, как порядочная жительница Израиля, с подобными вещами сталкивалась нечасто, там за последние лет сто дожди вообще стали редкостью, и страна стала очень здорово напоминать пустыню.

— Да нет — успокоил я ее — Нет, если вот такое продолжится несколько дней, ноги мы подмочим — но не более того. Но это вариант, который очень маловероятен. Хотя прямо вот здесь, в этом помещении, мы располагаться на ночлег точно не будем, уйдем чуть вглубь бункера.

Собственно, это мы и сделали, запалив костерок в следующей за предбанником комнате.

— А тут даже уютно — заметила Настя, с интересом озираясь. Она тут уже была, но тогда мы пробежали это место спешно, подсвечивая себе путь горящими ветками. Сейчас же время у нас было.

— Не сказала бы — Милене явно было не по себе, она вообще не любила замкнутых пространств. А тут еще и кости по углам валяются, останки тех, кто некогда в этом бункере последний бой принял — Разные у нас с тобой, Настька, понятия о комфорте и уюте.

— Да кабы только о них — Настя ответила на автомате, не слишком вдумываясь в слова — А мы тут не угорим? Дым и все такое…

— Не угорим — заверил ее Джебе, который костром и занимался — Его вытянет в дверной проём, не волнуйся.

Наемник оказался прав — вскоре ливень сменился дождем, достаточно сильным, но совершенно привычным, таким, какой мы все не раз видели и на том свете.

— Надеюсь, что не окажусь пророком, и этот дождь не окажется сезонным явлением — Герман вернулся от входа, где он провел последние минут двадцать — Меньше всего мне хочется тащиться ни с чем обратно, да еще и в мокром виде.

— Почему ни с чем? — удивился я — Ну да, в этом случае в земле ты не покопаешься, это есть. Но обшарить этот бункер тебе кто помешает? Наверняка что-то здесь найдем.

Я не раз думал про это место, и всякий раз приходил к тому мнению, что мы тогда тут явно много чего просто не обнаружили. Например — посуда, та, что армейского образца. Тут сидели офицеры, а они любят есть три раза в день, или даже чаще. Опять же — оружейка. Не могло ее тут не быть. Вероятность того, что уцелели стволы — минимальная, а вот патроны... Они же в цинках, это вещь достаточно надежная, герметичная.

— Так чего ждать? — Герман оживился и достал из кармана «жучок» - фонарик, который приводился в действие методом нажима на специальные клавиши, расположенные на его корпусе. Два десятка таких фонарей мы нашли на складе и вывезли еще в самую первую поездку, и половину от этого запаса взяли с собой в этот рейд — Пошли прямо сейчас. Ну, по желанию, конечно, кто спать не хочет.

— Не пойду — замахала руками Милена — Мне и здесь-то жутко. И еще — оставьте здесь со мной кого-нибудь, а?

— А я пойду — тут же заявила Настя — Только я тоже фонарик хочу.

— На — Наемник протянул ей искомый предмет — Я сам здесь останусь, если, конечно, других команд не последует. Не по душе мне в пыли копаться, не мое это. Опять же — смотреть надо, чтобы народ на посту не уснул, они это любят.

Он посмотрел на меня.

— Мероприятие только для тех, кто хочет — кивнул я — Собственно, наше участие в нем изначально не планировалось, это был приоритет поисковиков. Но я лично — схожу. Почему нет?

В результате вглубь старого бункера отправилось десять человек, что немаловажно — каждому досталось по фонарю.

— Временем пахнет — прошептала Фира, которая шла прямиком за мной — Знаешь, его как будто в консервную банку закрыли.

— Это пыль — ответил ей Тор, прагматичный и точный в формулировках, как все северяне.

— Да нет, приятель — Одессит потоптался в углу помещения, которое мы осматривали, и толкнул ногой скелет, на котором сохранились клочки материи. Тот развалился на составные части, череп несколько раз подпрыгнул на полу и остановился, обратившись пустыми глазницами прямиком к нам. В центре лба у него была аккуратная дырочка с ровными краями — Это не пыль, это таки прах и тлен. И давнишняя смертушка. Этого, похоже, добивали.

Герман обшаривал каждый угол, чуть ли не каждый метр помещений, но ничего нового, ничего такого, что бы мы не видели в прошлый раз, не находил. Все те же кости, пуговицы и пряжки на полу, какие-то стеклянные обломки, ошметки металла и пластмассы, объеденные временем, обрывки проводов и цилиндрики гильз.

— Гильзы надо будет собрать — рачительно заметила Фира — Это металл, он всяко пригодится. Опять же — может, еще порох изобретем, пули лить научимся. Рэнди мужик рукастый.

— Все вывезем — сердито посмотрел на нее ученый — Кроме костей. Да, и еще — хорошо бы и их собрать.

— Не пугай меня, яйцеголовый — Настя повертела пальцем у виска — Они-то тебе накой?

— Похоронить? — уточнил я у него — Верная мысль, поддерживаю. Они были солдатами и погибли честно. Наверное. В любом случае — дело это недолгое и несложное, но по жизни правильное.

— Оп-па — мелодично, немного по мультипликационному, прозвучал голос Фиры — Сват, что-то мне подсказывает, что вот в эту дверь вы не входили в свой прошлый визит.

— Глазастая — Голд похлопал еврейку по плечу — Эсфирь, вы не женщина, вы клад. Вот только вашему будущему мужу я не завидую — с таким глазом-алмазом вы его насквозь будете видеть.

— Значит, буду искать такого, которого это не смутит — Фира засмеялась, в свете фонарей блеснули ее белоснежные зубы — Сват, но я же молодец?

— Да еще какой — я подошел к двустворчатой двери, которую в прошлый раз мы точно прозевали, да это было и немудрено — от входа в бункер она располагалась далековато, и эти комнаты мы осматривали уже в спешке — кончались ветви, выполнявшие роль факелов, да и жутковато было, чего греха таить.

Хотя само это помещение мне помнилось — еще тогда я предположил, что здесь было что-то вроде командного пункта — расстрелянные подвесные экраны и компьютеры, десяток скелетов, причем принадлежащих офицерам, это было понятно по истлевшим остаткам фуражек и погон. Судя по всему, они дрались до конца и их просто забросали гранатами.

К тому же дверь, которую мы тогда проглядели, была надежно завалена всяким хламом, вроде упавших шкафов и сверзившихся с потолка жестяных основ для ламп дневного света.

Двое волчат, Крепыш и Драго, без всяких просьб и приказов начали разбирать мусорный завал, преграждавший проход. Прогнившие доски рассыпались в труху, жесть скрежетала по полу.

— Странно — Голд расстегнул кобуру, причем явно инстинктивно. Заметил я за ним эту привычку — когда возникал вопрос или проблема, которые были ему непонятны или которые он не мог контролировать, он сразу же расстегивал кобуру. Ну, у каждого свои тараканы в голове — Тут они всех перебили, а туда даже не сунулись? Почему?

— Не факт — возразил ему я — Мусор мог нападать и после. Шкафы стояли у стены и упали, когда подгнили, а хрень эта с потолка вообще везде валяется.

— Чего спорить? — Настя, глядя на Голда, между тем тоже напряглась — Пошли, посмотрим, да и все.

Волчата тем временем разгребли завал, синхронно достали пистолеты, и направив перед собой лучи фонарей, распахнули двери. Точнее — попробовали это сделать. Дверь не захотела распахнуться.

— Закрыто, что ли? — удивилась Фира.

— На обед — не удержалась Настя от колкости — С той стороны она чем-то подперта. Вон, створки маленько сдвинулись.

— Толкнем — я подошел к двери и налег на нее плечом, створки потихоньку пошли вперед — Но вообще странно — какой смысл заваливать дверь, если она открывается внутрь? А ну — нажаааали!

Слева в створки уперся Крепыш, справа Тор и потихоньку, помаленьку зазор между ними стал увеличиваться, их металл холодил мне кожу.

— Пошла-пошла! — радостно комментировала это Фира — Давай-давай!

Судя по всему, жизнерадостная еврейка окончательно рассталась с опасениями и сейчас от чистого сердца наслаждалась приключением. Она такая.

В этот момент та створка, на которую напирал я, скрежетнула, хрустнула и вместе с ней моя тушка обрушилась внутрь того помещения, проход в которое она закрывала.

Мои ноздри моментально забила пыль. Она была со странным запахом, какая-то резкая, даже пряная.

— Могильник, твою мать! — охнул Одессит — Мама моя, это что же здесь было? Сват, ты бы встал, не дело среди мертвых лежать.

Я повернул голову направо и вздрогнул — мои взгляд уперся в слепые глазницы скалящегося в вечной улыбке черепа. И еще одного. И еще…

— Держи — Голд протянул мне руку, схватившись за которую, я поднялся на ноги — Снова непонятно. Если они все лежали здесь, у двери, и внутри, то кто их штабельком у нее сложил?

— Они сами там сложились, я так думаю — задумчиво сказал Герман.

Он осматривал коридор, заваленный костяками, которые разлетелись на составные части после моего падения. Их было реально много — здесь лежало человек тридцать, не меньше. Судя по всему, они пытались открыть эту дверь, но не смогли, после чего так тут и остались.

— Не стану утверждать — задумчиво сказал Герман, потирая подбородок — Но рискну предположить, что их газом траванули, или чем-то подобным. Дверь эту открыли, баллон с газом или гранату специальную кинули, а потом с той стороны ее снова закрыли. Ну, а шкафы так обрушили, до кучи, практического смысла в этом нет никакого — она же внутрь открывается. А они все здесь и остались. Видно, дверь открыть пытались, да не смогли. Или не успели.

— Похоже на то — согласился Голд, поднимая один за другим несколько черепов — У всех дырки в головах есть, а у этих нет.

— Даже не проверили потом — перемер народ или нет? — засомневался я — Хотя… Может — спешили. Или еще чего.

...