Оглавление

3. 1. 1
   2. 2
   3. 3
   4. 4
   5. 5
   6. 6
   7. 7
   8. 8
   9. 9
   10. 10
   11. 11
   12. 12
4. 1. 13
   2. 14
   3. 15
   4. 16
   5. 17
   6. 18
   7. 19
   8. 20
   9. 21
   10. 22
   11. 23
   12. 24
5. 1. 25
   2. 26
   3. 28
   4. 29
   5. 30
   6. 31
   7. 32
   8. 33
   9. 34
   10. 35
   11. 36
6. 1. 37
   2. 38
   3. 39
   4. 40
   5. 41
   6. 42
   7. 43
   8. 44
   9. 45
   10. 46
   11. 47
   12. 48
   13. 49
   14. 50
7. 1. 60
   2. 61
   3. 62
   4. 63
   5. 64
   6. 65
   7. 66
   8. 67
   9. 68
   10. 69
   11. 70
   12. 71
   13. 72
   14. 73
   15. 74
8. 1. 75
   2. 76
   3. 77
   4. 78
   5. 79
   6. 80
   7. 81
   8. 82
   9. 83
   10. 84
   11. 85
   12. 86
   13. 87
   14. 88
   15. 89
9. 1. 90
   2. 91
   3. 92
   4. 93
   5. 94
   6. 95
   7. 96
   8. 97
   9. 98
   10. 99
   11. 100
   12. 101
   13. 102
   14. 103
   15. 104
   16. 105
   17. 106
   18. 107
   19. 108
   20. 109
   21. 110
   22. 111
   23. 112

ПРОЛОГ

Детям свойственно всё преувеличивать. Такова уж их природа. Они впечатлительнее взрослых и их воображение работает куда быстрее и стремительнее. Маленькая деталь, брошенная вскользь фраза или обычное наблюдение могут за секунды превратиться в детском сознании в нечто особенное и уникальное. И за ней не поспеть, она как поезд, который всё время обгоняет тебя на станцию. И он был таким.

Мальчик подошёл к окну. Там, за ним, резвились дети. Они нашли на дороге бездомного пса и принялись играть. Тут же для него нашёлся импровизированный дом, которым стала коробка от старого пузатого телевизора. Кто-то принёс из дома ненужные игрушки, чтобы увлечь пса игрой. Этот единый порыв очень нравился мальчику, но он не мог к ним присоединиться. Ему строго запрещали такие прогулки, после одного случая.

Как-то мальчик выбежал на дорогу, куда улетел его новенький мяч. Красивая игрушка, на поиски которой они с мамой потратили не один час, вдруг под действием воздуха оказалась прямо там, где ездили машины. Мальчик в отчаянии помчался, чтобы спасти свою вещицу. Он знал строгий запрет, что покидать свою часть улицы ни в коем случае нельзя, но что было делать. Мячик летел прямо под колёса машин, которые бы не оставили от него и мокрого места.

Он бежал так, что пот застилал глаза, почти ничего не видя и не понимая. Мальчик пересёк территорию их частного дома и побежал к дороге. Мяч стремительно летел вперёд, навстречу целому картежу автомобилей. Он уже запыхался и с трудом осознавал, как продолжает двигаться так быстро. В боку сильно кололо, боль становилась всё более явной и неприятной. Руки начали трястись от волнения. Он корил себя за то, что не удержал игрушку, упустил из рук заветную вещицу, подвёл всех, себя и маму.

Кожаный мяч залетел под колёса одного из фиатов, который своим тёмным цветом напоминал мальчику одно из неприятных чудовищ из книги. Воображение рисовало страшную картину. Сейчас монстр поглотит его небольшой мяч, буквально за несколько секунд расправившись с его любимой игрушкой. А он будет вынужден смотреть на это, с ужасом осознавая, что не смог ничего сделать. Просто смотрел как от его игрушки ничего не остаётся.

Мама всегда в красках описывала машины, их пугающую мощь и силу. Она считала, что лишь как следует напугав сможет предостеречь его. И страх перед ними действительно появился. Мальчик боялся, что вот-вот познает их ужасную силу. Хотя и не знал толком, что может быть. Автомобиль выглядел сильно потёртым, не особо выделяясь среди остальных. Ребёнку, впрочем, эта машина казалась особенно большой и страшной.

Водитель приметил игрушку, которая прилетела к нему под машину. Сначала он недовольно высунулся, показав малышу свои желтоватые зубы. Небритое лицо вызывало сильное отторжение. Картину дополняли близко посаженные глаза, в которых читалось недовольство. Наверняка он возвращался домой с не самой лёгкой смены и мечтал скорее плюхнуться в кресло, чтобы посмотреть спортивный матч или выпуск новостей.

Его сильно взбесило то, что какая-то игрушка оказалась на пути. Он высунул короткую руку, на которой висели увесистые часы некой фирмы, название которой мальчик не успел прочитать, намереваясь достать мяч.

Мальчик испуганно произнёс:

— Это мой Мяч. Можно я его заберу?

Мужчина ядовито бросил взгляд на мальчика. Глаза его были полны какой-то звериной энергии. Словно то был шакал, который вцепился в добычу, которую даже не сам поймал. Он не намеревался уступить и бросился в словесный поединок.

— Теперь мой. Зачем ты его сюда бросил?

— Это случайно вышло. Ветер его подхватил и принёс сюда. Ваша машина, к счастью, затормозила его.

— Мне не очень нравится твой тон. Случайно вышло. Как это у тебя так получается?

— Извините, я буду внимательнее. Сегодня сильный ветер, вот его и унесло.

— Его принесло под мои колёса, а значит в мои руки, вот мне и решать.

Мальчик взволнованно закусил губу. Он ощущал такую сильную злобу от этого незнакомого мужчины, что невольно отшатывался при каждом его слове. Они вылетали как из автомата, делая мальчику всё больнее. Он с тоской смотрел на маленький кожаный мяч, который с силой сжимал какой-то грубый человек без тени понимания.

— Что слёзы пустишь, чтобы меня разжалобить?

— И не подумаю, — едва сдерживаясь ответил мальчик и отвернулся.

Ему стало страшно. И он презирал себя за это. Винил себя в том, в чём на самом деле не был виноват. Это было зло, обычное зло, которое появилось из ниоткуда и бороться с ним не было сил. Он просто не видел, как выбраться из этого. Что может пятилетний против огромного взрослого амбала с угрожающим видом. Так уж вышло, что он худой мальчишка без больших кулаков и мускулов в пол тела.

Мальчик грустно шагал, собирая ногами окрестную пыль. Дела ему до этого не было, а все мысли устремились к моменту первой фразы. Он думал, как мог поступить иначе, что поменял бы в их диалоге, как бы исправил ситуацию. Но от него здесь ничего не зависело. Это было зло, просто зло, которое появилось внезапно и не думало униматься.

Вдруг он почувствовал сильный удар по голове. Он вздрогнул, закружилась голова. Стало сложно ориентироваться в пространстве. Сила удара оказалась куда большей чем ожидал водитель фиата, швырнувший мяч в спину ребёнка. Этого хватило, чтобы свалить мальчика с ног.

Ребёнок больно ударился о землю, с грохотом упав на живот. Поднявшийся столп пыли на несколько секунд скрыл произошедшее. Затем раздался крик. Это была мама и она вернулась от соседки, с ужасом увидев, что произошло с ребёнком. От неожиданности и потрясения она выронила из рук горшок с прелестным жёлтым цветком. Тот громко ударился о край проезжей части и тут же треснул. Цветок не пострадал, но земля мгновенно высыпалась.

— Хайме! Что случилось? Сынок! Ты жив? Я иду, милый! Я здесь! Потерпи немного!

Она летела со всех ног, не зная, что и думать. Только бы всё было хорошо с маленьким сыном. Кроме него у неё ничего нет.

Женщина поравнялась с местом маленькой трагедии и увидела ребёнка. Он не плакал, но выглядел так, словно вот-вот потеряет сознание. Мама испуганно подняла его, положив руку на грудь. Мальчик дышал и это её чуть успокоило. На одежде ребёнка были большие пятна от земли и травы, глядя на них она с ужасом представила, как сын упал.

Злополучный водитель ещё какое-то время стоял, удивлённо наблюдая за последствиями своего поступка. Он испугался, чувствуя, что сейчас его заметит мать ребёнка. Придя в себя, незнакомец поспешил сесть в машину. Как назло, она заглохла. Казалась сама судьба пытается его наказать.

Женщина с волнением смотрела на сына и предполагала, как всё было. Не мог же он сам так сильно расшибиться, да ещё и мяч был за его спиной. Не поскользнулся же он…

Мальчик приоткрыл глаза и прошептал:

— А… — не в силах произнести что-то внятное он кивнул головой в сторону машины.

Она ничего не поняла и решила, что нужно просто скорее идти домой и оказать мальчику первую помощь. Мама отряхнула его одежду и поцеловала в лоб. Такой беззащитный малыш и зачем она оставила его. Ведь знала же, что когда-нибудь такое может случиться. Чувство вины съедало её целиком изнутри. Только бы с ним всё было хорошо. Только об этом она и могла думать.

Мама придерживала малыша за плечи, чтобы тот не упал. Понести она его не могла, худые руки были слишком слабыми для этого. Она прошла несколько метров, и мальчик взволнованно задёргался.

— Что такое? Хайме, я ничего не понимаю.

Мальчик вдруг вырвался из её рук и поковылял в сторону злополучного автомобиля. Водитель всё ещё разбирался с зажиганием. Фиат по-прежнему выглядел зловещим и огромным, но мальчик словно перестал обращать на это внимание, набравшись мужества.

Мужчина приметил его. В глазах сверкнул ужас. Сейчас всё вскроется и ему несдобровать! Водитель вдруг вскочил, вылез из машины и резко вытащил пистолет. Мальчик продолжал идти к нему. Через секунду дуло пистолета оказалось прямо перед лицом мальчика. Мужчина отчаянно вцепился в ствол, и вот-вот мог выстрелить. Даже не потому что хотел, а от страха, от осознания, что чуть не убил мальчика. Но вместо раскаяния он ощущал тревогу, чувствовал, что уже не отмоется. Это мгновение, казалось, длится целую вечность.

Мама подбежала к сыну и обхватив руками повалила на землю. В тот миг она не знала, может ли он действительно выстрелить. Но на раздумья не было и лишней секунды.

— Ты ничего не видела. Бери ребёнка и убирайся! И попробуй только кому-нибудь сказать.

Голос этого человека навсегда отпечатался в голове мальчика. Эти грубые, полные животного рычания, звуки сотрясали воздух. Вокруг было так неуютно и странно. Будто за пару мгновений этот человек разрушил всё, что на протяжении пяти лет выстраивалось в голове ребёнка. Кубик за кубиком, возникали целые здания и дома, которые, казалось, рушатся и с грохотом падают на горожан. Всё это перестало существовать. Он за секунду вырос под ужасающий грохот выстрела.

Ребёнок рос, но из головы никак не выходили буквы и цифры номера машины. Странным образом они словно отпечатались в его голове, были вбиты в неё словно гвозди. Он помнил каждую, а ещё лицо. Злополучное мерзкое лицо, принадлежавшее даже не человеку, а чудовищу.

Спустя несколько лет он нашёл адрес злополучного желтозубого водителя. Это оказалось не трудно, даже несмотря на прошедшее время. Он пришёл в полицию с выдуманной историей про нападение. Пришлось даже царапнуть себя ножом по щеке для пущей убедительности. Он назвал номер, полиция пробила его по базе и быстро нашла владельца.

Жозеф Кунц. Поистине, неприятное имя. И лицо, он вновь увидел его на экране компьютера и абсолютно точно узнал. Он всё ещё ездил на своём тёмном фиате и не слишком изменился в лице. Даже странно, не боится продолжать ездить на той же машине. В полиции пообещали наведаться к нему с визитом, чтобы провести допрос и задержать в случае виновности.

Здесь ему пришлось импровизировать, и он отвлёк полицию уронив якобы случайно стопку бумаг на краю стола. Один из полицейский встал, чтобы посмотреть, что упало, второй тоже отвлёкся из-за шума. Парень мгновенно воспользовался этим моментом, чтобы подсмотреть адрес. Готово. Ральфен, 43.

Затем пришлось наплести про неотложные дела, и парень покинул участок. Он надеялся, что они ничего не поняли и в худшем случае наведаются к этому к Кунцу в гости с проверкой. В лучшем, просто забудут об этом деле, за неимением чего-то весомого.

Он спешил, торопился найти этот дом, узнать о нём ещё больше. Улицы сменялись одна за одной, парень совсем не отдыхал, дыхание перехватывало от нетерпения. Найти, узнать правду. Найти способ наказать виновного, сделать это по-своему, так как это может сделать ребёнок — тот самый, что остался внутри него и все эти годы желал отмщения.

Перед ним открылся шикарный вид на большую усадьбу. С первого взгляда можно было поразиться тому, какое количество денег вложено в это место. Перед домом растелилась длинная лужайка, по которой правда не носились дети (он и не сомневался, что у этого Кунца их нет). Салатовый цвет придавал месту особую, даже немного неуютную атмосферу. Словно всё здесь было из картона или пластика. Фальшью разило от каждого идеально обрезанного куста.

Дальше располагалась беседка с массивным столом из дорогого дерева. Наверняка за ней сидели лишь самые близкие. Оформление напоминало особняки из фильмов, где обязательно имелась лужайка, площадка для гриля и теннисный корт (последнего не было). Парень осторожно проследовал к дому, минуя забор и оглядываясь в ожидании хозяев. Странно что такой богатый человек не позаботился об охране. Немолодой пёс на привязи — единственный, кто хоть как-то стерёг дома. Однако и тот не сработал как надо, пропустив чужака.

Парень затаился у веранды, присев на мокрую от росы траву. Красота здесь казалась мёртвой и больше пугала неестественностью, нежели радовала глаз. Наверное, можно ко многому привыкнуть, если ни ко всему, но без уюта даже самое роскошное имение едва ли станет настоящим домом. Они с матерью всегда жили в небольшом доме, не прося о большем. Вместо лужайки у него имелся неплохой вид на дорогу, где обязательно что-нибудь происходило. Со временем он попросту перестал сравнивать свой дом с чужими. Ведь это был его дом, дом его мамы, а значит без сомнений самый лучший.

Послышался шум автомобиля. Тот самый чёрный фиат. Злополучный автомобиль, разрушивший его жизнь. Он набрал воздуха в лёгкие от волнения. Мальчик внутри него так и рвался в бой, желая выскочить и как следует воздать Кунцу по заслугам. Но разум чётко давал понять, что поступать так точно не стоит. Глупая бравада приведёт лишь к не менее глупому аресту или потасовке. К тому же Кунц наверняка всё ещё носит с собой оружие и не применёт использовать его. А тут он на своей территории и потом пойди докажи, что просто забрёл не на свой участок.

Мужчина громко хлопнул дверью и затем закашлял. Затаившийся гость чуть заметно выглянул, чтобы оценить обстановку. Кунц не спеша вытащил из машины большой продуктовый пакет, видимо возвращался из супермаркета. Он словно и не постарел за эти годы. Те же неприятные черты, те же полные холодного безразличия глаза. Ничто в нём как будто не поменялось, словно он и не был человеком.

Руки парня сильно вспотели от ожидания. Он посидит так ещё несколько минут и затем уйдёт, иначе желание отомстить перевесит на весах любую здравую идею.

Кунц не спеша прошёл к дому, затем поставил покупки на скамью, стоявшую у входа. Затем достал ключи от жилища и привычным движением отворил дверь. Занеся пакет, он бросил взгляд на лужайку. Не шастал ли тут кто-то в его отсутствии? От пса уже давно нет толку, только и может что еду просить.

Убедившись, что никого нет поблизости, Кунц закрыл входную дверь и занялся привычными делами. Непрошеный гость тем временем наблюдал за этим в ближайшем окне. Кунц суетливо раскладывал по кухне продукты. Всё сам, дома никто не ждёт. Значит и оплакивать его никто не станет. Парень поразился своим мыслям. Боже, неужели он всерьёз намеревался убить его?

Детская обида в очередной раз накрыла его, но сдержав натиск эмоций он отринул это. Он не такой, он не зло. Но если переступит черту, если сам станет на его место, то уже никогда не будет прежним, не отмоется от липкого воска смерти. Нужно уходить, именно сейчас именно тогда, когда предоставляется такой шанс. Если он войдёт, то останется незамеченным, подкрадётся сзади, ударит Кунца чем-нибудь и мгновенно скроется. Всего несколько секунд и, кажется, многолетняя боль утихнет.

С этими мыслями парень немедленно решил покинуть усадьбу. Ещё пара минут и он действительно сделает что-то, о чём сильно пожалеет. Он быстро пересекал территорию перед домом, стараясь идти при этом без лишнего шума. Стоит ему издать звук, и хозяин усадьбы выскочит, чтобы пристрелить его без какого-либо промедления. В этом сомнений нет, ведь тогда он выстрелил, а сейчас находится в даже более выигрышной ситуации.

Подойдя к забору, парень приметил нечто, что сильно привлекло его внимание. Рядом с ним лежал потускневший баннер, выцветший на солнце. Он не удержался и раскрыл его, чтобы рассмотреть. На нём большими буквами было написано «Грайм Рох» — эти два слова иглой впились в его сознание. Теперь он словно понял, что нужно делать и как всё провернуть. Осталось узнать, что это за название, и разузнать про него побольше.

Не сдержавшись, парень грубо порвал баннер, вцепившись в один из краёв. Название «Грайм Рох» — разделилось надвое, провело черту, после которой и его жизнь не была прежней. Он покинул усадьбу человека, сломавшего его жизнь, уничтожившего единственное ради чего, стоило жить. С тех пор начав свой длинный путь к отмщению водителю огромного чёрного фиата Жозефу Кунцу, застрелившему его маму.

НЕЗНАКОМЕЦ

1

2004. День выдался непростой и Хайме, уже почти без сил плёлся на небольшой перрон. Светлые волосы сразу выдавали в нём среднестатистического европейца. Таких как он обычно не было заметно в большой толпе. Он просто существовал, плыл в этом потоке. Никаких иллюзий не строил, полагаясь лишь на собственные силы. Раньше его беспокоил данный факт, но со временем пришло понимание, что ничего не изменишь. Хайме дошёл до мысли, что путь, на котором он стоит, отныне есть тот самый, который ему уготован. И не будет другого.

Девятнадцать лет назад он лишился матери, той женщины, поддерживавшей в нём силу долгие годы. Уход её был таким тихим и печальным, что Хайме лишь со временем осознал, чего лишился. Какое-то время парень прибывал в прострации. Всё вокруг плыло, как в каком-нибудь дурном сне. Люди существовали поблизости, но до них ему не было дела. Они о чём-то просили, давали советы и утешали, а он просто не понимал, что происходит и куда несётся поезд его жизни. Машинист состава даже не был в курсе, по какому маршруту движется.

С тех пор он лишь сильнее понял, что большинство людей его бесит. Не просто не нравится, а раздражает. И он решил не обращать на них внимания, сосредоточившись на небольшом круге общения, предпочитая семью и пару друзей вместо этого. Хотя из родных осталась лишь бабушка. А друзьями он едва мог назвать пару случайных знакомых и коллегу с работы.

Хайме уже не первый раз так задерживался на работе. Иногда смены длились больше 24 часов, и он с печалью замечал, как карьера крадёт время его жизни. Оно беспечно убегало, что не могло не тревожить. Хайме было свойственно много беспокоиться, нервные срывы на рабочем месте выродились в почти непрекращающуюся апатию. В дневное время на заводе «Грайм Рох», где он трудился охранником, мелькало множество людей. Но к вечеру их смены кончались и Хайме оставался один на один с большим зданием. Разве что пыльные станки составляли ему компанию. Говорить с ними не нужно, вопросов не задают, не раздражают — красота.

«На перроне привычно пусто» — отметил он про себя. Надо сказать, что его такой расклад ничуть не беспокоил, даже наоборот — помогал чувствовать себя комфортно. Само здание вокзала представляло небольшую постройку, с кассовыми окнами, стендом для объявлений и расписания, а также парой скамей, для ожидающих. Рядом, через рельсовые пути, располагалось ещё несколько скамей. Периодически на них кто-нибудь спал, источая не самый приятный запах. Впрочем, такие персонажи Хайме бесили не сильнее, чем какой-нибудь назойливый коллега по работе. Эллард, например. Его Хайме просто не переваривал. То был любитель командовать, не вникая в суть. Просто приходил посреди рабочего дня, начиная критиковать всех. «Вы ничего не умеете. Я сам всё сделаю» — коронная фраза Элларда, от которой Хайме приходил в бешенство. Удивительно, но даже ему, охраннику, приходилось выслушивать неуместные и нелепые замечания. А ведь он просто наблюдал за тем, как сотрудники собирают новый прибор или чинят станок. Наблюдать Хайме любил. Так ему было веселее, можно было скоротать время, ведь на «Грайм Рох» кажется никто не собирался покушаться. Да и брать там особо нечего. Кому нужны руки и ноги кукол, даже не собранные воедино? Разве что красть сами станки. Но они слишком тяжёлые, даже для группы воров или целой банды.

Хайме начал беспокоиться, поскольку привычного поезда на «00:30» не было. И куда он мог запропаститься? Можно уточнить у кассиров, но последний из них закончил работу полчаса назад и ушёл домой. Очевидного решения не находилось. Парень выдохнул и нервно стал теребить ворот куртки. Он часто так делал, когда ситуация выходила из-под контроля. Это то ли его успокаивало, то ли отвлекало. Впрочем, спустя пятнадцать минут ничего так и не поменялось. Он всё ещё сидел на пыльной скамье, освещаемой лишь тусклым фонарным светом.

Никакого другого транспорта здесь не было. Своей машины у Хайме не имелось. Он жил один и не то чтобы нуждался в ней. Хотя в данный момент очень жалел, что её нет. Такси сюда не закажешь, слишком далеко от города. Да и не очень-то он доверял этим водителям. Как и в целом большинству людей.

Пара знакомых, которые могли бы его выручить, почему-то не ответили. Он потратил почти всю мелочь на телефонную будку, а никакого толку. Да и Хайме сомневался, что они вдруг сорвутся посреди ночи, чтобы приехать за ним. Так что он решил, что ещё немного подождёт, а если поезд так и не объявится, то направится в ближайшее поселение, попросит о ночлеге. Не хотелось бы вступать в контакт с людьми, но что поделать. Перспектива ночевать на скамейке не очень-то радовала. Куртка из замши не особо грела, скорее лишь прикрывала от ветра. Да и откуда ему было знать, что обстоятельства сложатся именно так.

Его терпение иссякло, прохлада ночи вступила в свои права и охватила всё вокруг. Вокзал напоминал старые потёртые фотографии, такой же повидавший виды и мрачный. В кромешной тишине Хайме будто слышал отголоски уехавших поездов, ему мерещились разные шумы и голоса. То ли это усталость после рабочего дня, то ли шутки мозга. От скуки и усталости парень решил осмотреться. За несколько месяцев работы он так ни разу не погулял здесь, не посмотрел на окружающие виды и не дал этому месту шансов себя покорить.

Хайме не спеша побрёл вдоль путей, разглядывая всё вокруг в тусклом свете фонарей. Пыльные скамейки стройной аллеей выстроились перед ним. Этот величественный строй растянулся на несколько десятков метров. Между ними мелькали мусорные баки, в которые не слишком аккуратно пихали всё подряд, от банок до одежды. На одной скамье Хайме приметил вещицу. То была странная открытка. На ней был адрес «Вальберген, улица Кракенфельд, 19».

Уставший Хайме сильно удивился, прочитав название. Он так часто был здесь, но никогда не слышал ни про какой Вальберген. И что это за место такое? И где это? «Вопросов больше, чем ответов» — заключил он. Присев на скамью, парень принялся вертеть открытку, исследуя её с разных сторон. Такая старая и помятая, но всё ещё прекрасная в своей простоте. Особенно его порадовали разрисованные края. На них были разные рисунки с морскими животными. Правда Хайме смог узнать лишь кита, остальные были сильно размыты и почти стёрлись. И сколько же это пролежало тут?

В дальнем конце вокзала мелькнул силуэт. Хайме пригляделся, чтобы рассмотреть получше. Но ничего кроме контуров не удалось увидеть. Он предположил, что это какой-нибудь рабочий вокзала, который ночами обходит территорию, собирая мусор и проверяя, что вокруг порядок. Сильное любопытство овладело Хайме, и он пошёл навстречу этому силуэту, попутно сложив загадочную открытку в карман. Быть может ему удастся найти того, кому она предназначалась и вернуть. Всё равно ночь долгая, а делать нечего. Может заодно найдёт, где переночевать.

2

Хайме спешно следовал за силуэтом, а тот кажется перестал двигаться. В ночном воздухе ощущались ароматы железной дороги, какие-то химические запахи, которые, впрочем, не раздражали. Скорее ты ждал их, когда оказывался в подобном месте. Без них бы оно просто потеряло своё загадочное очарование. Тем временем до незнакомого силуэта осталось буквально несколько метров. Хайме уже неплохо мог разглядеть черты. Первое открытие, которое он сделал — перед ним женщина. Довольно худая и не слишком высокая. Скорее среднего роста, но фигуристая. В зелёных глазах её скрывалось что-то манящее, но притом зловещее. Впрочем, Хайме могло и показаться. В такой час чего только в голову не придёт.

Девушка, к его удивлению, не была одета в форму одного из вокзальных служащих. Выглядела скорее, как обычная жительница местной деревушки. Довольно большая кофта, впрочем, не могла скрыть её худобу. Хайме давненько не видел вязаных кофт, причём он был уверен, что она связала оную сама. Девушка не замечала его, либо же делала таковой вид. Она что-то заинтересованно рассматривала в полутьме.

Хайме аккуратно подошёл и встал рядом, чтобы узнать, что она там высматривает. Теперь-то она уж точно его заметила. Парень вновь подивился её зелёным глазам, они так выделялись посреди темноты и очаровывали глубиной. Ему стало немного неловко, вдруг он слишком пялится и ей это не очень понравится.

Она, опираясь на перила глядела куда-то вдаль, где горели еле заметные огни.

— Добрый вечер. Извините что тревожу. Так уж вышло, что я остался здесь, так и не уехав домой.

— Я бы сказала уже ночь.

— Что ж, вы правы. Так вот я к чему. Мне нужно узнать, где здесь можно остаться на ночь. Я не местный и ничего не знаю об этом поселении.

— А имя-то у вас есть? — она оценочно оглядела его.

Выглядел он и правда как-то инородно. Наверное, правда не местный. А ещё эти глаза. Они были такого непривычного цвета. Жёлтые? Ей не кажется?

— Хайме меня зовут. А ваше имя можно узнать?

Она чуть загадочно кивнула.

— Лу. Да меня так зовут. И сразу отвечая на вопрос, который вы следом зададите. Это моё полное имя. Не сокращение и не прозвище.

И как она угадала, что он захочет это спросить? Странная дама. Но что-то в ней есть.

— Хорошо, я всего лишь хочу где-то переночевать. Если вы знаете где, то буду признателен, если скажете.

— До самого поселения придётся пройтись по берегу. В Вальбергене не так много людей, но думаю кто-нибудь вас пустит.

— А вы не оттуда?

— У вас много вопросов. А говорили, что только хотите переночевать.

Хайме ощутил, что девушка охотно с ним играет.

— Я из Вальбергена, но с людьми там мало общаюсь. Не очень-то мне они нравятся.

— Понимаю вас, тоже не особо люблю людей.

— «Вас»? Я же сказала, что меня зовут Лу.

У парня уже более или менее сложился в голове образ этой девушки. Осталось выведать ещё пару моментов и всё окончательно встанет на места. Это исследование немало развлекало Хайме.

— Лу, а что ты там высматриваешь?

— Там есть один огонёк. Его зажигают по ночам. Мне нравится на него глядеть. Прихожу сюда каждую ночь. Говорят, его зажигает старый моряк, который давно исчез.

— Может ты проводишь меня до места? Дорога мне неизвестна. Обещаю, мне можно верить.

Лу повертела головой в разные стороны. Хайме не знал назначения такого действия. Отблеск луны на секунду задержался на её щеке. Вокруг было также зловеще тихо и любой шум мог напугать до дрожи.

Девушка обернулась и кивнула. Они двинулись в путь, аккуратно шагая в полутьме. Вокзал правда всё не кончался, казался тянущимся куда-то далеко, за пределы пространства и времени. Его магическая красота завораживала даже в таком мраке. Ощущение было, словно переходишь в другой мир, открываешь тайную дверь — а там ещё сотни таких же.

Лу краем глаза поглядывала на своего попутчика. Чужаков девушка не жаловала, но не могла не отметить, что Хайме казался довольно приятным. Возможно, новый человек просто вызвал в ней интерес.

Молодой человек, да ещё и здесь, в их глухих местах, казался настоящим чудом. Да и ещё с такими глазами. Кто знает, может он способен что-нибудь поменять. Да даже просто попытаться, уже сам этот факт бы сильно порадовал Лу. Потому что улыбалась она не часто, бывало, что и за целый месяц не выдавалось такого повода.

3

Дорога стала освещаться луной, а окружающий лес распахнул свои объятья. Они шли, не спеша с горы, проходя десятки ровных, как солдат, ветвистых охранников. В их власти был весь зелёный отрезок берега и те гордо берегли его от нападок. Проходя мимо островков зелени Хайме замечал, как становится прохладнее. Его удивило, что Лу при этом не мёрзла. Девушка дважды ответила ему, что ей не холодно.

Они шли на почтенном расстоянии, но Хайме то и дело забывался, подходя ближе. Затем же, чувствуя, что расстояние между ними слишком уж мало, возвращался на исходную. Это была детская привычка, идти не прямо, а чуть наискосок, прижимаясь к рядом идущему. Мама часто посмеивалась над этим, хоть и говорила, чтобы он помнил о других людях. Ведь она-то всё понимает, но другие могут и не понять. Ей не хотелось ломать индивидуальность сына, но нужно было как-то приучать его к социуму. Мир вокруг не был так прост и дружелюбен. Так Хайме, даже спустя столько лет, помнил о разных моментах из детства, и многие «те» привычки следовали за ним через года.

Они дошли до самого берега и повернули налево. Их встретил небольшой покосившийся указатель. На кривом изделии из досок красовались полустёртые буквы. «Ва бе ен», которые при должном воображении складывались в «Вальберген». Время не пощадило некоторые буквы, так что их можно было только представить.

Рядом с водой было светло, а ещё как-то свежо. Хайме с интересом заметил, что давно не выбирался на природу. Пусть и при таких неприятных обстоятельствах, но он таки гуляет по лесу. Это куда приятнее рабочей смены на «Грайм Рох». Там за день он словно проживал целую жизнь, время тянулось ужасающе медленно. Эти годы работы там, превратили юного подающего надежды юношу в усталого старика без мечт и желаний. Хотя ему было не так уж и много лет.

— Скажи, Лу, а почему ты живёшь здесь?

— А что, есть другие места?

Хайме хмыкнул и поправил ворот куртки.

— Я как-то хотела уехать. Но ничего не вышло. Поезд… он не приходит.

— То есть как не приходит?

— Я жду его каждую ночь, а его нет.

— Может есть тот, что ходит раньше?

— Нет, таких нет. Он всегда в одно и то же время приходят. И говорят один раз кто-то уехал на нём.

Парень с тревогой оглядел спутницу. Может она не здорова? Городская сумасшедшая? Ну точнее сельская. Тут он про себя рассмеялся, даже в такой ситуации юмор мог быть уместным. Не спит же он?

— Ты либо принимаешь всё как есть, либо тебя ждёт что-то не очень хорошее. Здесь порядок свой. И раз уж решил прийти к нам в гости, соблюдай правила.

— Хорошо, но для начала расскажи об этих правилах.

Мимо пронеслось несколько птиц, правда в такой черноте их невозможно было опознать. Разве что по голосу. Но Хайме не обладал орнитологическими способностями. Если он и мог отличить кого-то из пернатых, то только сову от воробья. Хотя природа ему нравилась. В ней была такая естественная красота, ничего лишнего, никаких следов города и при этом тишина. Такое идеальное место для мыслей о разном.

Девушка спрятала руки в рукава кофты — всё же замёрзла. Правда она сделала вид, что ничего такого не произошло, так что Хайме даже не успел ничего сказать.

— Правила у нас простые. Всего я рассказать не смогу, нужно будет самому увидеть.

— Хорошо, расскажи хотя бы главное.

— Ну для начала будь готов, что люди не очень-то могут тебя принять.

4

Когда же они наконец придут? Хайме уже подустал идти, девушка же, уже видимо привыкшая к этому маршруту, и не подавала виду. Впрочем, он уж точно не хотел прослыть нытиком, так что молчал и лишь изредка вздыхал, обходя очередной торчащий из земли корень. Об один из них парень таки запнулся и шумно свалился на живот. Темнота оказалась не слишком дружелюбной. Лу заметно оживилась и кинулась к нему.

— Ты в порядке? — произнеся это, она потянулась к его ногам.

Хайме осматривал колени, которые побагровели от ссадин. Когда он дошёл до пальцев ног, то с ужасом обнаружил что один из них превратился в нечто неприятное. Удар пришёлся прямо на зону под ногтем, где ему было больнее всего. Лу достала фонарик из кармана и осветила кожу.

— Шевелить можешь?

— Могу, но с трудом. Далеко нам ещё идти?

— Минут пятнадцать. Но дорога затянется. Ты вряд ли сможешь шагать с прежней скоростью.

Хайме заметил, что она взволнована. Он не мог скрыть, что ему это приятно, пусть ситуация и не самая удачная. Девушка заботливо принялась отчищать рану синим платком с узором, который она достала из кармана. Когда Лу закончила, стало возможно разглядеть, каковы масштабы раны.

Когда кровь перестала так сильно течь, Хайме перевёл дыхание. Лу отключила фонарик и поспешила положить его обратно. Она не успела это сделать, так как парень поспешил остановить её:

— Погоди, дай посмотреть. Я не видел таких.

— Чего? — Лу перекосило, она неохотно протянула ему фонарик.

Странный какой.

— Откуда у тебя он?

— Да чего ты пристал. Это папин. Что ещё хочешь узнать из какой стали сделан?

— Да нет, просто интересно. Спасибо, кстати. Хорошо, что ты почистила рану.

Девушка не нашла что ответить и чуть растерянно кивнула. Слишком много он хочет всего сразу. Как мальчишка, честное слово. А ещё фонарик этот. А она ведь так не любит вспоминать про родителей. Столько лет прошло, и это единственное что от них осталось, но вспоминать про это она не любила. Слишком больно и тяжело, слишком много прошлого, мешающего двигаться в настоящее.

Хайме отчётливо заметил, что фонарик довольно старый, помимо изношенного корпуса, на это указывала и форма лампы, да и само оформление. Такие ему доводилось видеть лишь в старых кинофильмах про детективов и расследования. Какой-нибудь Хамфри Богарт или Берт Ланкастер регулярно мелькали на экране с такими приспособлениями. Видимо отец девушки хранил его много лет. Ну или получил по наследству. Хайме бы спросил, но похоже Лу не особенно расположена к такому разговору. Парень вернул ей фонарик, заключив что-то в духе «Интересная штуковина». Впрочем, собеседница никак не отреагировала на это, сложив предмет на место.

Загадочная спутница взвалила руку раненного на плечо, так чтобы он мог как следует опереться. Убедившись, что тот крепко держится, она не спеша продолжила идти. Хайме несмело переступал с ноги на ногу, стараясь не задевать искалеченный участок. Он испытывал сильную неловкость, от того, что девушке пришлось его тащить. Внутренний голос словно отчитывал Хайме, дескать как же так, такой взрослый сильный мужчина вынуждает тащить себя девушку. Но при этом раненный бедняга понимал, что без этой её помощи ему не справиться. Вокруг не то чтобы много людей, желающих помочь, как и людей в принципе.

5

Они прошли ещё несколько сотен метров, и девушка посадила Хайме на землю. Руки её сильно устали, со лба выступил пот. Она присела рядом. Наверняка не так ей представлялась обыденная вечерняя прогулка под звёздным небом. Правда Лу кажется смирилась с обстоятельствами и смотрела на происходящее чуть проще, чем ещё полчаса назад.

— А ты моряк? — вдруг выпалила девушка, уставившись на своего спутника.

— Почему я должен быть моряком? — растерянно ответил Хайме.

— Да я так спрашиваю. У нас тут все или моряки, или китобои. Ну есть ещё те, кто из китов одежду шьёт. Морское поселение, как никак.

Парень всё меньше понимал, что происходит. Какие киты? Откуда они здесь? Он что бредит? Или может она не в порядке?

— Нет, я охранником работаю на фабрике. «Грайм Рох», может слышала.

— Никогда не слышала, — Лу покачала головой и тут же чуть подняла рукав кофты.

Хайме отчётливо разглядел небольшую, но заметную морскую татуировку. Своеобразный символ в виде гарпуна красовался прямо над кистью. Краска чуть стёрлась, но узнать моряцкий прибор вполне можно было. Парень вдруг ощутил, что его ноги мёрзнут на холодной земле. Он чуть съёжился, чтобы избавиться от дрожи.

— Таким гарпуном пользовался мой отец. Я просила его что-нибудь мне дать поиграть. Но он ничего не разрешал. Крюки слишком опасные, а леска слишком дорогая, чтобы дать поиграть маленькой девочке. И тогда он сказал, что, когда кожа станет погрубее, сделает татуировку, как у него. Я с интересом ждала, когда же наступит то самое взросление. И вот мне было лет шестнадцать, и он позвал в свою лодку. Я ничего не ожидала в этот день. Он взял мою руку и аккуратно осмотрел над кистью. Затем уточнил, правда ли я хочу этого. Я кивнула без лишних колебаний.

— И он набил тебе её по-настоящему? Наверное больно было. Я что-то так и не решился сделать.

— Я визжала, будто котёнок с прищемлённым хвостом. Но терпела. Не могла же я показать папе, что мне страшно. Просто сидела и смотрела, как он рисовал эти линии. Он очень старался, ведь то не была рука одного из его дружков с пропитыми рожами, а моя, рука его дочери.

— Это очень красивый рисунок. И видимо очень важный, раз ты так хорошо запомнила всё.

— Знаешь, с того дня мы не виделись долгое время. А потом его не стало и, кажется, единственное, что осталось в моей памяти — его руки, аккуратно выводящие чернилами рисунок.

Она заметно побледнела, напомнив ему спрятавшуюся от дождя птицу. И эти зелёные глаза впервые с момента их знакомства наполнились печалью. Хайме понял, что если перед ним и странная девушка со своими демонами, то как минимум совсем неплохая. В свете луны Лу даже казалась ему симпатичной.

— А я лишился матери 19 лет назад.

Девушка не нашла, что ответить и свела уголки губ, изобразив печаль. Несмотря на это, Хайме не обиделся, скорее просто в очередной раз вспомнил обстоятельства того дня, когда в последний раз видел маму. Да и что ему об этом должна сказать случайная знакомая?

Они ещё немного посидели, слушая р