Ирина Ю. Станковская

Фанастическая любовь

Сборник рассказов

Оглавление

1. Бескорыстная любовь
2. Beati possidentes
3. Мой герой
4. Кровь дракона
5. Изаура позднего мела
6. Зефирелла Мортис
7. Любимая игрушка
8. Ледяная дама
9. Губы для олигарха
10. Дом, милый дом (из записок леди)
11. Авария

Бескорыстная любовь

Утром Аньес пьёт кофе с круасанами в маленьком парижском кафе, днём заходит на ланч в сетевую забегаловку в Осло или Копенгагене, ест знаменитые смёрбрёды, запивая ледяным пивом, а под вечер обедает в римском районе Трастевере — пицца огромная и сытная, но Аньес справляется. Красное сухое домашнее подойдёт, Аньес нет необходимости корчить из себя тонкого знатока вин. А огни Лас Вегаса уже призывно манят её провести весёлую ночку, попивая бесплатный алкоголь, который разносят не интересные ей красотки. Спит она одна. Аньес давно разочаровалась в мужчинах и в настоящей любви. Ей приписывают многочисленные романы. Фаворитка жёлтой прессы, она нанимает для этих целей красавчиков-однодневок и твёрдо гнёт свою линию: не родился ещё человек, который полюбит не её миллиарды, накопленные предками со времён Средневековья, а саму Аньес, паразитку, беспечную прожигательницу жизни. Ведь для тех, кто ничего не знает о её богатстве, она серая мышка, интровертка, малоразговорчивая особа, хотя и не без некоторой приятности в чертах бледного лица.

Иногда родственники пытаются повлиять на наследницу. «Не слишком ли много ты летаешь самолётами? Это же опасно!» — в забывчивости пеняет ей тётушка Марго, седьмая вода на киселе. Аньес пожимает плечами. «Не опаснее автомобилей», — говорит она, криво улыбаясь. И старая дама умолкает, бросая на девушку боязливый взгляд.

Зрубрум наслаждается рентгеновским излучением в Туманности Андромеды, немного погодя знакомые могут встретить его в окрестностях Млечного пути — он глотает газовые облака, которые некоторые находят странными на вкус. Бороздя галактику Треугольника, Зрубрум попадает в чёрную дыру, но благополучно выходит оттуда сытым, обновлённым и отдохнувшим. В хорошем настроении он заваливается спать среди межзвёздных скоплений. Не беда, что он одинок. Не нашлось ещё во Вселенной такое существо, которое может понять ранимую душу космического скитальца, авантюриста и универсального пожирателя всех видов энергии. Наследственность у него слишком хорошая, в том-то и беда! Кто бескорыстно пойдёт с ним по жизни рука об руку (сей фразеологизм, конечно, не совсем подходит для безрукого Зрубрума, но суть примерно такова)?

Они встречаются вне Земли. Аньес, космическая туристка, выплывает из модуля МКС с замученным её капризами инструктором. Страховочный трос удерживает небольшое, но крепкое, накачанное под руководством личного тренера, тело девушки. Она уже спускалась к останкам «Титаника», поднималась на Мачу-Пикчу, распугивала бумерангом стайки кенгуру в Австралии. Её ничем не удивишь. Космос — последняя новинка, преподнесённая небесным ювелиром на тёмной подложке небес россыпью бриллиантов-звёзд за вполне приемлемую сумму. Зрубрум качается на волнах солнечного света — этот небольшой жёлтый шар успокаивает, расслабляет. Он замечает маленькую серебристую фигурку, парящую на тонкой привязи у объекта искусственного происхождения, творения местной недоразвитой цивилизации. Зрубрум широким жестом разворачивает перед ней радужный газовый шлейф, желая увидеть реакцию примитивного существа: сейчас оно оживится, замашет конечностями, будет искать того, кто кинул на солнечный ветер такое богатство. Фигурка некоторое время неподвижно смотрит на космическую феерию, затем медленно поворачивается и лениво ползёт прочь, цепляясь за скобы, к другой, более крупной фигуре, которая, похоже, попалась на удочку Зрубрума и что-то сбивчиво сообщает по своим каналам собратьям внутри металлической бочки. Зрубрум раздосадован. Лёгким движением он разрывает трос, и фигурка неспешно плывёт к нему, не выказывая беспокойства. Аньес уверена, что за такие деньги её обязательно поймают, разыщут, пустят на поиски все ресурсы Земли. Но миллиардершу и страховщиков ждёт сюрприз: Зрубрум нашёл то, что искал, и не собирается отдавать добычу. Кузина Аньес, веснушчатая Жанна с шармом, хваткой и хорошим образованием, получит наследство: вот кто не будет разбрасываться богатствами, а приумножит их на многие века вперёд.

Зрубрум старается изо всех сил: окружил предмет страсти газовым коконом, в котором она может дышать без скафандра, изолировал от космического холода, перенаправил энергетические потоки и сделал бессмертной. Теперь до конца времён он будет из кожи вон лезть, пытаясь заслужить расположение спутницы, вызвать мимолётный интерес. Аньес не возражает, ей хорошо и спокойно в присутствии заботливого покровителя. И она улыбается загадочной и почти счастливой улыбкой. Они посетят все планеты Солнечной системы, прокатятся на газовых санях среди известных ей только по названиям созвездий Зодиака, и через сотни лет, в компании невидимого людям Зрубрума, Аньес иногда будет завтракать круасанами в Париже.

Каждое существо желает, чтобы оценили некое внутреннее «я», которое и оценить-то никаких критериев нет, поскольку этого «я» не заметишь отдельно от всей личности, плохой, хорошей или вообще никакой. Чудо, что эти двое нашли друг друга!

И хочется верить, что когда погаснет Солнце и настанет последний час Земли, люди увидят в небе смутные черты задумчивого лица давно забытой всеми женщины. Несколько локальных землетрясений, ураганы и цунами, трещины остатков антарктического панциря: это Аньес под незримым руководством Зрубрума, аккуратно укутав планету в защитную сферу, несёт ее к новому дому в какой-нибудь дружелюбной Галактике, может быть из сострадания к человеческому роду, а может быть только для того, чтобы иногда запивать кофе очередной круасан в маленьком кафе на островке Сен-Луи, где когда-то, единственная и любимая девочка, она завтракала с родителями незадолго до той страшной автокатастрофы.

Beati possidentes

Профессор Майнберг посмотрел на студента Шторма, внимавшего каждому слову наставника, и грустно улыбнулся.

— Мой дорогой друг, молодости свойственны заблуждения и необдуманные порывы. Теперь, когда жизнь моя близится к закату, я вспоминаю историю, произошедшую со мной в незабвенные юные годы.

И, время от времени поглядывая на весёлые язычки пламени в камине, учёный муж начал рассказывать о событиях далёкого прошлого.

— В те годы я был молод и горяч, но все движения души, вся юная страсть были направлены на служение науке, этой величественнейшей из сфер человеческой деятельности. Я окончил университет и пустился в странствия, на практике познавая и изучая законы бытия. Мои знатные и состоятельные родители противились на их взгляд бесполезному увлечению. Они положили мне скудное денежное содержание, но я не отступился.

Я наблюдал разные народы, нравы, изучал религии и государственное устройство чужих стран. Так пролетело более года. Я путешествовал верхом, мой конь Буцефал верно служил мне и ветром уносил от погонь и прочих неприятностей, подстерегающих одинокого путника. Иногда я получал весточки от любезной сестрицы Элизабет: она никогда не забывала оказывать мне духовную и материальную поддержку. Её просвещённый супруг благоволил мне и никогда не забывал приписывать в письмах супруги пару тёплых строк.

В один прекрасный день я заехал в город Т. и зашёл к банкиру обналичить вексель, посланный мне щедрой и любящей родственницей. Получив увесистый мешочек золотых, довольный и успокоенный, я вышел из лавки и решил, не останавливаясь в городе, продолжить путь. Я надеялся успеть до темноты в часто посещаемое паломниками аббатство Сен Беренгар, славившееся богатой библиотекой. Дорога моя лежала через знаменитый Т-ский лес. Выехав в ясный солнечный день, я спустя несколько часов был застигнут непогодой и заблудился. Вскоре стало смеркаться, пошёл холодный дождь, многочисленные тропинки разбегались в разные стороны, и нельзя было понять, какая из них выведет меня на дорогу к аббатству. Внезапно за моей спиной послышался приглушённый стук копыт. Я испугался, поскольку подумал, что кто-то мог проследить, как я выходил из лавки банкира. Обернувшись со смятением в душе, я увидел всадника на красивом вороном коне. Бросив взгляд на богатую одежду незнакомца, дорогую сбрую лошади, и не заметив у него оружия, я понял, что опасаться нечего. Мужчина подъехал ближе. На вид ему было далеко за пятьдесят. Смуглое худое лицо, испещрённое морщинами и шрамами, излучало сдержанную доброжелательность, хотя нос с заметной горбинкой придавал ему немного хищное выражение. Из-под широкополой шляпы незнакомца выбивались чёрные с проседью волосы.

— Сударь, я вижу, вы заблудились, — заметил всадник, вежливо кивая мне, — эта дорога ведёт к моему замку, а я редко принимаю гостей.

— Вы правы, — сказал я, — дождь застал меня на пути в аббатство Сен Беренгар, и вот уже долгое время я кружу по лесу.

— До аббатства вам теперь порядочно ехать, — произнёс незнакомец сочувственно.

Струйка воды стекла с полей шляпы на его плечо, и он поморщился.

— А с какой целью вы направляетесь в аббатство? — спросил мужчина.

Я понимал, что в моём старом дорожном плаще выгляжу непрезентабельно, да и седельные сумки во избежание соблазна для грабителей были потёрты и залатаны, поэтому со всей возможной учтивостью я представился и рассказал вкратце о своих странствиях.

— Да, в молодости я много занимался науками, — улыбнулся мой собеседник, — я — граф фон Грюнвальд, мой замок находится поблизости. Хотя я уже говорил, что не люблю принимать гостей, но для книголюба и учёного сделаю исключение. Переночуете у меня, а завтра мой слуга проводит вас в аббатство.

Я с радостью принял любезное приглашение графа, и через некоторое время мы приехали в замок. У ворот нас встретили слуги и, отдав Буцефала на попечение смышлёного паренька с улыбчивым лицом, я последовал за хозяином.

В уютной комнате я нашёл всё необходимое для путешественника, а граф был так добр, что распорядился дать мне сухую одежду. После сытного ужина, во время которого я с удовольствием обнаружил схожесть наших взглядов на многие научные проблемы, граф предложил посетить его лабораторию. В сопровождении домоправителя, несшего большой фонарь, мы прошли по тёмному замку. В лаборатории нас поджидал горбатый слуга с лицом, изуродованным жутким шрамом, — граф представил его как своего молочного брата Лимонио. Реторты, колбы, тигли, жаровня содержались им в идеальном состоянии, хотя сам Лимонио носил порядком потрёпанную одежду, а кожаный его фартук был покрыт пятнами и кое-где проеден до дыр. Такую прекрасную лабораторию я не видел даже в университете моего родного города А.

Я с восхищением слушал рассказ графа, дополняемый по ходу дельными замечаниями Лимонио. Они продемонстрировали мне несколько интересных опытов, и я, преисполненный благоговения перед людьми, осмеливающимися дерзко проникать в тайны матери-природы, не поскупился на похвалу.

— Лимонио, зажги канделябр, — приказал граф, обратив внимание на недостаточную освещённость помещения.

Слуга завозился у жаровни, а я увидел на полке перед собой медный подсвечник и услужливо подал его хозяину замка. К моему удивлению, граф быстро выхватил его из моих рук и опустил в карман сюртука.

— Не трогайте этот подсвечник! — раздражённо сказал фон Грюнвальд. — Напольный канделябр даст больше света!

Такая неожиданная перемена настроения меня обескуражила. Граф заметил это и криво улыбнулся.

— Не обращайте внимания, — пробормотал он, — этот подсвечник мне очень дорог!

Я кивнул и отвёл взгляд, но успел заметить, что его рука, погруженная в карман, поглаживает подсвечник ласково, как комнатную собачонку.

Почему-то мне не стали больше ничего показывать, Лимонио так и не зажёг канделябр, и конец вечера был скомкан. Мы покинули лабораторию и дошли до холла, где распрощались. Домоправитель проводил меня в спальню, поскольку я ещё плохо знал дорогу, а граф с Лимонио отправились по своим делам.

На следующий день я не смог двинуться в путь, так как с утра снова зарядил дождь, и к тому же я н

...