– Поганые у них шуточки, – пробормотал он, – но я сохраню и эту штуковину.
– Шуточки? – недоуменно переспросил Ранд.
– Ну да, – кивнул Мэт. – Знаешь, что написано на этой паршивой палке? Стишок.
Таков исконный договор, и он провозглашает:
Мысль – это времени стрела, и память не истает.
Цена уплачена. Свое просивший получает.
– И у свободных людей есть потребность за кем-то следовать, – мягко возразила Фэйли. – Люди в большинстве своем хотят ощущать себя частью чего-то большего, чем они сами, чего-то такого, что шире, чем их поля. Вот почему, Перрин, существуют народы и государства. Уж на что Лудильщики вольные птицы, но даже Раин с Илой чувствуют себя частью чего-то большего, чем их караван. Они потеряли свои фургоны и большую часть родных и друзей, но другие Туата'ан продолжают поиски песни, и они тоже будут ее искать, потому что они – нечто большее, чем горстка людей с фургонами.
Майрин говорила ему, что сегодня особый день. Она сказала, что ею найден новый источник Единой Силы, благодаря чему все Айз Седай – и мужчины, и женщины – смогут направлять ее, черпая из одного потока, а не из различных составляющих, как было до сих пор. Совместно они смогут сделать для мира гораздо больше, чем порознь. И именно сегодня она и Бейдомон собрались впервые почерпнуть Силу из общего источника. Сегодня.
Твердил о безнадежной войне против Тени, в которой он обязан участвовать, да о том, что не желает для
Она многозначительно посмотрела на Найнив и добавила: — Но если я все же надумаю выйти замуж, это будет не Лан. Больше я ничего не скажу.
Готова держать пари, что о своем будущем муже знаю больше, чем любая из вас о своем.
Илэйн сердито вздернула подбородок. Лини, нянчившая ее в детстве, говаривала, что скорее удастся спрясть шелк из свиной щетины, чем сделать из мужчины хоть что-нибудь путное.
Эгвейн приложила ладонь к губам и, склонившись к подруге, прошептала:
— Я люблю его. Как брата. А тебя — как сестру. Желаю тебе счастья с ним.
Глаза Илэйн расширились, на лице медленно расцвела улыбка.
Он ведь еще только пытается найти свой путь, — неожиданно вмешался в разговор Лан. — Сама посуди, кому охота бежать с завязанными глазами, зная, что где-то впереди обрыв.
Перрин удивился — такого еще не бывало, чтобы Лан затеял спор с Морейн, во всяком случае на людях.
