знания — это ответственность, а вот глупость — настоящее счастье.
Пока я пытаюсь разобраться, действительно ли Микела потеряла зрение или только разыгрывает из себя слепую, мой телефон, поставленный на вибрацию, внезапно дергается. Пользуясь тем, что сижу у самого прохода (старый трюк, который я усвоила с того самого дня, как посетила первый тетин спектакль), я тихонько достаю телефон и едва не падаю с кресла, увидев отправителя.
Родственники, принадлежащие к пролетариату, имеют определенный вес, и никакой поверхностной межклассовой дружбе не заменить кровное или классовое родство. Мануэла терпела тебя ровно до тех пор, пока ты не отнимала хлеб у таких, как она».
«Но Бродель, дорогой мой, я ведь ей так помогла! Я избавила ее от Антоньетты!»
Бродель безмолвствует, и я ухожу, утопая в собственной грусти, разочаровании и тревогах.