автордың кітабын онлайн тегін оқу Добро пожаловать в ад. Репортажи с войны в Чечне
Валерий Киселев

Кітап туралы Пікірлер8 Дәйексөздер35 Қазір оқып жатыр785 Сөрелерде Тегін фрагмент

Валерий Киселев

Добро пожаловать в ад

Репортажи с войны в Чечне

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Первый тираж этой книги автор раздавал бойцам на позициях летом 2001 года в Аргунском ущелье… Но сначала были сотни встреч с выполнявшими свой воинский долг российскими солдатами и офицерами, местными жителями, оказавшимися в зоне боевых действий в Чечне. Горькая правда о войне в Чечне… Наша общая боль и трагическая память. Уроки, знать и помнить которые, нужно всем и всегда…

16+

Добро пожаловать в ад
Первая кампания
1. 1. Москва в день начала чеченской войны
2. 2. Первый пленный
  1. Обреченные
  2. «Наши стоят, копошатся вдали…»
  3. Первая встреча с Масхадовым
  4. Сразу вспомнили о Боге
  5. Сгоревшие солдаты
  6. Надежда висела на волоске
  7. Они узнали друг друга
3. 3. «Только ранен? Ой, спасибо вам…»
4. 4. …В мешке — один конверт
5. 5. Кое- кто уже поправился
6. 6. Кого солдату слушать — маму или командира?
7. 7. Солдаты готовы выполнить свой долг
8. 8. Иван Скляров: «Надо немедленно остановить войну!»
9. 9. Мертвым не нужны права человека
10. 10. Чеченский конфликт глазами…
  1. «Нижегородской гвардии»…
  2. …нижегородского губернатора
11. 11. «Играли» мальчики в войну…
12. 12. Дважды плененный
  1. Счастье — это спецназ
  2. О Шамиле и Ермолове только слышали
  3. Война кончилась 50 лет назад, и вдруг стреляют
  4. Жилин тоже мечтал о побеге
  5. Стали дальше выполнять священный долг
  6. Между тем приближался новый 1995 год…
  7. Постепенно настроение стало меняться
  8. Однажды утром он решился
  9. О честном слове генерала не знал
  10. Через неделю приехала мама
  11. Мужского разговора с генералом не получилось
  12. Месяц отлежал в госпитале
  13. Со справкой в прокуратуре не ждали
  14. О том, что было, не жалеет
  15. А жизнь висела на волоске
13. 13. Праздник с чеченским привкусом
14. 14. Чеченский узел, завязанный политиками, рубит армия
  1. Моздок, март 1995— го
  2. На Сунже все спокойно
  3. Дан приказ — ему на Грозный…
  4. Позывной Дудаева — «Ялта»
  5. Мы многому научились
  6. Отцы — командиры
  7. «Если раны — небольшой»
  8. Жилин и Костылин
  9. «Я так давно не видел маму»
15. 15. Командировка генерала Кладницкого
16. 16. Борис Немцов: «Поставлена логическая точка на участии нижегородцев в чеченском конфликте»
17. 17. Приговоренные к смерти
18. 18. Возвращение полка
19. 19. Кавказские матери ищут русских пленных
20. 20. Живым он был нужен России
21. 21. Шумиловская бригада стоит насмерть
22. 22. Бамутская баллада
23. 23. Война вроде бы идет, а вроде бы и нет
24. 24. Генерал Кладницкий: «Вспышки военных действий не будет»
25. 25. Принимай, мама, сына в цинковом гробу
26. 26. В жертву Конституции
27. 27. Российские пленные: забыть поскорее?
28. 28. Жизнь и смерть рядового Кокурина
29. 29. За пленным сыном
30. 30. Обвиняется в дезертирстве
31. 31. По бумажке он живой
32. 32. Сорок дней лежал в овраге. Нужный только матери
33. 33. Война, наверное, закончилась. Но не для пленных
34. 34. Девятый день
35. 35. Девять дней осады в Гудермесе
36. 36. Кавказский пленник №…
37. 37. В Ростове стоят пятнадцать вагонов с костями русских солдат
  1. Приложение №1
  2. Приложение №2
38. 38. Солдат — доходяга вместо госпиталя попал в СИЗО
39. 39. Русские солдаты ждут свои гробы
40. 40. Илья, раб Ильяса
  1. «В квартиру вошли двое чеченцев…»
  2. На каждом столбе — объявления матерей
  3. На выполнение конституционного долга — в наручниках
  4. Если бы мама знала, что было дальше с ее сыном…
  5. «Из оврага вышли трое в камуфляже…»
  6. «Он был похож на маленького динозавра из музея…»
  7. 41. «Страшно было всегда. Очень страшно…»
Вторая кампания
1. 1. 22—я армия: «горячая линия»
  1. Солдаты хотели воевать
2. 2. Армия боится одного: приказа «Стой!»
  1. Моздок в тумане
  2. Дорога на Горагорское
  3. Горе побежденным
  4. «Как прекрасны предгорья Кавказа…»
  5. Чужие
  6. «Огонь батарея! Огонь батальон!»
  7. Кому война, а кому мать родна
  8. «Его хоть каждый день умывай…»
  9. «А теперь я в медсанбате, на кровати весь в бинтах…»
  10. «Пусть пропахли руки дождем и бензином…»
  11. «Пишу тебе из горящего танка…»
  12. Танец с автоматами
  13. Кто нужнее: князь Меньшиков или князь Кутузов?
3. 3. Армия несет потери
4. 4. Бандиты «поздравляли» нижегородцев огнем из автоматов
5. 5. Солдаты возвращаются. В цинковых гробах
6. 6. Война всё ближе
7. 7. Чтобы меньше стала боль
8. 8. Второго Лебедя армия не вынесет
9. 9. Гарнизонный госпиталь становится фронтовым
10. 10. Жалость к бандитам оборачивается гибелью русских солдат
11. 11. Жизнь продолжается
12. 12. Окопная правда, или почему вернулся из Грозного контрактник Сергей К.
13. 13. Вертолетчик из Нижнего Новгорода спас машину и людей
14. 14. Вчера пел песни, а сегодня ранен
15. 15. Они штурмовали Грозный
16. 16. В развалинах Грозного
  1. «Не знаешь, что тебя ждет за дверью…»
  2. «Комбат, батяня…»
  3. «Убили негра…»
  4. «Первоклашки рисуют убитых русских…»
  5. «Не успеваешь испугаться…»
  6. «Где эта улица…»
  7. «Контрактникам отрезали головы…»
  8. «Будет надо — вернемся…»
17. 17. Есть такая профессия: «Родину заЧищать»
  1. Фугасы для колонны бензовозов
  2. «Добро пожаловать в ад!»
  3. «Не стреляйте! Здесь живые люди»
  4. Индира + Аслан…
  5. «Без паспорта в туалет не сходить!»
  6. «Стакан семечек и столько же патронов»
  7. Достаточно искры, чтобы все пошло насмарку
  8. Союзники
  9. Комендант
  10. «Работы здесь на десять лет…»
18. 18. Трехсотые
  1. «Терпимо…»
  2. «Глубокий тыл…»
  3. «Малолетки будут мстить…»
  4. «Пуля в грудь ушла…»
  5. «По — другому смотрю на все…»
19. 19. Разведчики погибают первыми
  1. Глаза и уши
  2. Первая кровь
  3. Разведчики друзей не бросают
  4. Новый год в Волчьих воротах
  5. «В немилосердной той войне…»
  6. «Спасибо за детей…»
20. 20. Батальон милосердия
  1. «Было!»
  2. Чужая боль становится своей
  3. Ленивый моется, а трудолюбивый чешется…
  4. Солдаты не могли воевать плохо
  5. Спутники
  6. «Люблю вас и горжусь вами»
21. 21. В Аргунском ущелье
  1. Волчьи ворота
  2. У русских ушки на макушке
  3. Саперу нельзя ошибаться
  4. «Аллах акбар!» — «Воистину акбар!»
  5. Что снится командиру бригады
  6. Боевые подруги
  7. Магомед не будет воевать
  8. Ибрагим хочет мира
  9. Россия. Первые впечатления
22. 22. В новогодней Чечне стреляют, взрывают, пляшут и поют
  1. Звезду прапорщику Бобкову!
  2. Гирлянды на погонах
  3. Дед Мороз приехал к сыну
  4. Солдат и конфетке рад
  5. Залпы в третье тысячелетие
  6. «Контрабасы»
  7. Стреляет… песня
  8. «Неправда, друг не умирает…»
  9. Начальник штаба полка
  10. Возвращайтесь живыми!
23. 24. Фугасы для «Минина»
  1. По традициям дедов
  2. Основная броня — люди
  3. Спешить нельзя
  4. «Хотелось себя испытать»
  5. Наедине со смертью
  6. Кость в горле

Первая кампания

1. Москва в день начала чеченской войны

В седьмом часу утра 12 декабря 1994-го го на Красной площади ещё не было ни души, на окрестных улицах тоже. Только у Мавзолея жалобно был бездомный пудель. Впечатление было такое, что население оставило город, а неприятельская армия в него ещё не вошла. Первый повстречавшийся прохожий занимался тем, что расклеивал листовки на стенах домов.

Листовка приглашала женщин на митинг протеста, который должен пройти у ВДНХ. Протесты против начавшейся войны в Чечне. К 12 часам времени, начала митинга, Москва окончательно проснулась. На площади перед ВДНХ уже несколько тысяч человек, колышутся красные знамена. Какой же митинг в Москве без Виктора Анпилова — «агитатора, горлана, главаря».

— Англия… Америка… Буржуазия… — заглушает громогласный Анпилов плач Танечки Булановой из ближайшего «комка». Двое мужчин пробираются через толпу с импортным телевизором, только что купленным где-то на выставке. Некоторые старушки с кастрюлями и ложками в руках. Это при трещащих-то от изобилия прилавках московских магазинов. Из облаков боязливо выглядывает «Останкинская игла». В листовке было сказано, что после митинга — поход на Останкино.

В. Анпилов предоставляет слово «национальной героин» СССР — Сажи Умалатовой. Она только что из Чечни, у неё там под гусеницами российских танков погиб отец. Толпа заводится еще больше.

Вот слово берёт дьякон Виктор Пичужкин. Такой безобидный с виду, и фамилия более чем скромная, но сколько же энергии в этом человеке! Ему бы в свое время комиссаром в Чапаевской дивизии вместо Фурманова, а не дьяконом в наши дни. Не дали бы тогда бойцы погибнуть Василию Ивановичу, а как бы обогатился фольклор после его комиссарства!

— Да здравствует Советская власть! — от души восклицает дьякон.

После выступления представителя Украины над площадью несется призыв:

— Слава социалистической Украине!

В. Анпилов предлагает собравшимся быстрей переместиться на Пушкинскую площадь. Несколько пересадок на метро вместе с толпами людей, в основном бойких бабушек. На постамент памятника Пушкину уже взгромоздился Анпилов. Тут же группы людей из «Выбора России»:

— Это наше место! Уходите к себе на Манежную!

В. Боксер строит цепочку из решительно настроенных мужчин, чтобы «красные» не занимали их место, но тщетно, толпа анпиловцев всё прибывает.

Демократы отходят чуть в сторону, появляются трехцветные флаги, лозунги: «Борис, очнись!», «Борис, на сей раз ты не прав!», «Военщина подставила президента». Портреты Б. Ельцина и А. Сахарова, лозунг Демсоюза: «Независимость Чечне!». У «красных» лозунг — «Свободу чеченскому народу!». Тут же несколько групп из чеченской диаспоры, все в новых дубленках, но стоят молча.

Обстановка накалялась с каждой минутой.

— Стрелять, стрелять и стрелять! — рычит мужчина в потертом пальтишке в сторону «красных».

— Я тебя запомнила, демократ проклятый, первого повешу! — кричит женщина с портретом Ленина.

Сцепились две старухи:

— Это вы, коммунисты, во всём виноваты!

— Это вы, демократы, всё развалили!

Обе и наверняка выполняли одни пятилетки, да и пенсии получают одинаковые.

— Я не гражданин, а господин, цедит сквозь зубы мужчина из «новых русских», когда какая-то женщина попросила его посторониться.

— Я Белый дом два раза защищал! — кричит какой- то старик.

— Ну и дурак ты старый! — отвечает ему бойкая бабулька.

Демократы тщетно пытаются организовать здесь свой митинг, но переорать Анпилова невозможно, и они отходят к ступенькам кинотеатра «Россия». Многие из толпы перебегают туда-сюда, чтобы послушать ораторов из обоих лагерей. Оказывается, обе стороны против ввода войск в Чечню, и те и другие осуждают президента.

— Давайте объединимся, если сейчас мы вместе!

— С коммунистами? Ни за что!

— Гай-дар! Гай-дар! — скандируют толпа. Появился Егор Тимурович, что-то говорит сразу в три мегафона, но у Анпилова глотка как лужёная. Выступают один за другим С. Юшенков, К. Боровой, ещё несколько депутатов Госдумы. Все осуждают ввод войск в Чечню.

Появилась Валерия Новодворская, в роскошной шубе, с группой седых мальчиков. И она тоже против решения президента: «Ввод войск в Чечню — это крах демократии в России!».

— На Кавказ хочу ездить отдыхать! — орёт какая-то баба пудиков этак 6—7 весом.

«Красные», услышав выступление Гайдара и Новодворской, напирают всё сильнее и вот уже оттесняют митинг демократов и с площадки перед кинотеатром. Чудом не дошло до схваток, настолько разгорелись страсти.

— Я спрашиваю майора милиции, — говорит Новодворская, — почему вы не разгоняете коммунистов, у них же несанкционированный митинг. Так он мне отвечает: «Мы их боимся!».

Её осторожно, поддерживая за локотки, сводят вниз по лестнице.

— Давайте уйдём, а то опять начнут про жидо-масонский заговор кричать, — говорит она. Вокруг неё суетятся её сторонники: «Лера! Лера! Скорее в машину!».

Анпиловцы берут верх, сопровождая победу разными возгласами. Одна группа затянула «Вставай, проклятьем заклейменный…», другая «Вставай, страна огромная…», но тоже кто в лес, кто по дрова. Ещё час- другой кипели страсти, люди доказывали друг другу, что нельзя было вводить войска в Чечню.

А Александр Сергеевич стоял и грустно смотрел на своих потомков…

2. Первый пленный

Обреченные

Одиннадцатого декабря 1994 года батальон подполковника Виталия Серегина в составе Шумиловского полка оперативного назначения внутренних войск двигался колонной по дороге от Хасавюрта к чеченской границе. Полк, охраняя важные объекты и поддерживая общественный порядок в населенных пунктах вдоль шоссе, должен был обеспечивать ввод в Чечню танкового корпуса генерала Льва Рохлина.

По численности батальон был чуть больше роты — 120 человек. Большинство солдат — молодые, необстрелянные, всего пять дней, как прибыли в Дагестан, собраны из милицейских частей округа. Стрелять, тем более по мирным жителям, к этому солдаты были не готовы психологически.

Командиры боевиков хорошо просчитали ситуацию. Они понимали, что русские солдаты не будут стрелять по женщинам с грудными детьми, окружившим колонну бронетранспортеров. Возможно, боевики знали, что полк получил приказ: «Огонь не открывать!» Дагестанская милиция в это время самоустранилась от конфликта между Чечней и Россией и не мешала боевикам.

У подполковника Серегина было два выхода: пролить кровь мирных жителей или сдаться в плен, надеясь на помощь своих или на политическое разрешение конфликта.

Боевики, прикрываясь толпами женщин и детей, захватили в плен 58 солдат и офицеров батальона, в том числе и подполковника Серегина. Предчувствуя трагический поворот событий, он сделал все, чтобы к боевикам не попало тяжелое оружие его батальона. Успел сообщить о ситуации командиру полка. Тот послал помощь — пропагандиста с громкоговорителем. Он разделил участь своих товарищей.

— То, что мы в этой ситуации не применили оружие на территории Дагестана, было правильным решением, — считает Виталий Серегин, — Если бы мы начали стрелять, против нас поднялись бы все дагестанцы. Это привело бы к расширению конфликта. Чеченцам только этого и надо было, чтобы пролилась кровь.

Но если бы батальон тогда применил оружие, по- другому сложились бы судьба многих его солдат, в том числе и подполковника Серегина…

— Сейчас, в такой же ситуации, на этом же месте, первая моя команда была бы: «Огонь!» — сказал Виталий Серегин.

«Наши стоят, копошатся вдали…»

Тогда, 11 декабря 1994- го, никто не мог представить, что в Чечне начинается настоящая война. Пленных, всех 58 человек, отвели в школу Хасавюрта. Офицеров держали отдельно.

Парадокс ситуации был в том, что чеченцы захватили российских военных на территории Дагестана, неподалеку до границы с Чечней стояли другие подразделения полка. Пленные надеялись на скорую помощь товарищей. Увы…

— В час ночи, откуда ни возьмись, вдруг приезжают корреспонденты ОРТ, Си- Эн- Эн, потом НТВ, — вспоминает Виталий Серегин. — И стали нас снимать, расспрашивать, зачем мы сюда приехали. Мы отвечали, что прибыли охранять важные государственные объекты на территории Дагестана…

Корреспонденты российских телекомпаний быстро примчались на приглашение боевиков снять первых пленных, но никто из них не рассказал о месте их нахождения российскому командованию, чтобы то могло предпринять попытку их освобождения.

— Около шести утра двенадцатого декабря нас подняли. Вижу, на улице стоят две «Волги» и иномарка. Нас, восьмерых офицеров, посадили в машины, — продолжает Виталий Иванович. — Вокруг стояли чеченцы в форме президентской гвардии, увешанные оружием. И повезли нас из Хасавюрта в сторону Чечни по трассе Ростов — Баку. Проехали мимо места, неподалеку от которого находился командный пункт нашего полка. Кто-то нас должен спасти! Наши стоят, копошатся вдали…

Чеченцы совершенно открыто провезли пленных по дороге, вдоль которой недалеко стояли подразделения полка. Никаких наших блокпостов не было. На границе с Чечней стоял дагестанский ОМОН. Милиционеры не проверили кавалькаду машин с вооруженными людьми и спокойно подняли шлагбаум.

Первая встреча с Масхадовым

Через несколько часов пленные роcсийские офицеры оказались в Грозном, на площади Минутка.

— Нас поместили в подвале библиотеки рядом с Домом правительства Чечни, — рассказывает Виталий Серегин. — На следующий день привезли еще одиннадцать человек, экипаж бронетранспортера, который ночью заблудился и «залетел» в Чечню.

К пленным пришел сам Аслан Масхадов, стал расспрашивать кто и откуда. Случайно подполковник Серегин увидел его карту с обозначением дислокации российских войск, готовившихся к походу на Чечню. Потом начали допрашивать прокуроры Чечни: «Зачем вы пришли в Ичкерию?» Завели на пленных дела, сфотографировали.

— И опять приехали корреспонденты — из Египта, Иордании, других стран, кого только не было. С особым удовольствием снимали нас поляки, «братья — славяне», — вспоминает Серегин.

Сразу вспомнили о Боге

А через несколько дней российские войска начали штурм Грозного.

— Кто-то из чеченцев накануне предупредил нас, чтобы мы легли спать на пол. Так и сделали. Начались бомбежки. Все почему-то сразу вспомнили о Боге. За стенкой в подвале стояли ящики с противотанковыми минами. Если бы в наш дом попала бомба, от нас ничего бы не осталось. Видел, как на площадь 31 декабря влетели наши танки и БМП, как они горели. Когда начался бой, дед-чеченец сломал замок в подвале и предложил всем нам уходить. А куда мы пойдем? Везде чеченцы и идет бой. Решили остаться в подвале.

Подвал стал пополняться пленными из Майкопской мотострелковой бригады, которая первой вошла в Грозный вечером 31 декабря.

— За ночь привели двадцать четыре человека, в основном танкистов, — вспоминает Виталий Серегин, — Из них человек шесть-восемь — раненые. У меня был фельдшер, оказал им первую помощь. Одного лейтенанта чеченцы стали допрашивать и он рассказал, что из своего БМП сделал сто выстрелов. Чеченцы вывели его и расстреляли. Был среди пленных штурман вертолета. Тоже расстреляли бы запросто. Мы посоветовали ему говорить так: отказался бомбить и был направлен в наказание в пехоту, так и попал в плен.

Сгоревшие солдаты

Несколько дней относительного затишья, а потом — новый штурм. Пленных в подвале прибавилось.

— В Рождество к нам пришел батюшка, — говорит Серегин. — Спрашиваем его: «За какие грехи мы здесь? Людей не убивали, не калечили». — «Крест божий!» Потом пришли правозащитник Сергей Ковалев, кто- то из «Яблока», похожий на Ленина. Опять снимали на видеокамеру. Правозащитники говорили, что нечего нам было сюда приходить. Кинули нам по пачке сигарет, да и то неполные… Ковалев предлагал подписаться под петицией о прекращении войны. Я отказался.

На следующий день после Рождества пленных вывели на площадь перед дворцом собирать в кучу трупы убитых русских солдат, чтобы их не ели собаки.

— Сгоревшие в БМП солдаты были такими маленькими… — вспоминает Серегин.

Кольцо российских войск вокруг дворца Дудаева сжималось, и пленных перевели в подвал этого здания.

— Здесь нас было семьдесят шесть человек. Из них шестнадцать — офицеры, прапорщики и контрактники. Я был старшим по званию, все меня слушались. Хлеб и воду делили поровну, следил, чтобы раненые поели. Каждую ночь к нам на артиллерийском тягаче приезжали солдатские матери, искали своих сыновей среди пленных и забирали, если находили. Я попросил одну женщину переслать домой записку, что я жив. Отказалась. Потому что я офицер, а не солдат. Зато этот же тягач привозил не только солдатских матерей, но и боеприпасы чеченцам.

Надежда висела на волоске

Семнадцатого января боевики, защищавшие дворец Дудаева, начали одеваться в марлю, готовиться к прорыву. Пленных разделили на группы и заставили нести раненых и убитых чеченцев.

— Мне досталось нести «жмурика». Вышли из дворца — никто не стреляет, — продолжает Серегин. — Ушли за Сунжу. Как можно было не заметить три сотни людей, уходящих из дворца в разных направлениях…

Российские войска заметили прорвавшихся, но поздно. Постреляли вдогонку. Догонять не стали. Еще несколько дней пленные и охрана, а с ними и штаб Масхадова находились в черте Грозного, в какой-то больнице. Там всех пленных солдат разобрали матери. Чеченцы освобождали их тогда охотно. Отпущенные из плена российские солдаты были информационным оружием Мовлади Удугова, этого чеченского Геббельса.

Подполковника Серегина и майора Дедегкаева вскоре отделили от этой группы пленных и они оказались в роте охраны президентской гвардии Дудаева. Чеченцы переезжали с пленными с одного места на другое.

— Видел, как наши вели бой за Аргун. Несколько раз приходилось видеть Масхадова и «товарища» Басаева, — вспоминает Виталий Иванович. — Возили в Шали, Ведено. Здесь нас бил каждый желающий, дней восемь подряд. Отольют водой и снова бьют. Предлагали перейти к ним на службу. Особенно били пацаны 13—15 лет, это настоящие зверьки. Но не так тяжело было физически — дадут пару раз и теряешь сознание, как морально, выслушивать оскорбления.

В боях с российскими войсками таяли отряды боевиков. Казалось, вот- вот свобода.

— Летом девяносто пятого, например, в первом мусульманском батальоне оставалось всего двенадцать человек, во втором — десять, — рассказал Виталий Серегин, — Это были дагестанцы, кумыки, ногайцы, казахи, узбеки. Оставалась их горсточка. Но наши объявили очередное перемирие и чеченцы стали собирать новые отряды из пацанов, учить их воевать.

Они узнали друг друга

Без девяти дней девять месяцев провел подполковник Виталий Серегин в чеченском плену. Девятнадцатого августа 95— го через посредников чеченцы обменяли его на нужного им человека.

— На следующий день я был в Ханкале, у генерала Романова, — рассказывает Виталий Иванович. — Он обнял меня, расцеловал.

Еще немного — и встреча дома с родными и друзьями.

После возвращения из плена Виталию Серегину по делам службы не раз приходилось бывать в Дагестане, в тех самых местах, где он был взят в плен. Дагестанские милиционеры, не без помощи которых попали в плен российские солдаты и офицеры, теперь радушно улыбались полковнику Серегину. Он пытался найти своих старых знакомых, которые держали его в плену. Одного, это было до начала второй кампании, встретил на границе Чечни с Дагестаном. Чеченец стоял за шлагбаумом и ухмылялся. Они узнали друг друга.

3. «Только ранен? Ой, спасибо вам…»

Январь 1995-го, Дом офицеров Нижегородского гарнизона, комната №26, здесь расположен временный информационный центр, где по телефону можно справиться о судьбе военнослужащих 22- й армии, подразделения которой находятся сейчас в Чечне.

— Центр был создан третьего января, — рассказывает старший офицер отдела воспитательной работы штаба армии А. Яковлев, — по приказу командующего армией генерала Ефремова. Части были подняты по тревоге, поэтому, чтобы не было слухов и чтобы успокоить родителей, и организована «горячая линия».

В сутки раздается несколько десятков звонков, телефон действительно «горячий».

— Вот сегодня до обеда — 24 звонка, — говорит дежурный офицер, — Обращаются к нам родители военнослужащих не только нашей армии, но и частей внутренних войск, ВДВ, погранвойск.

В комнате на стенде — длинный ряд телефонов, по которым надо звонить, чтобы узнать о судьбе сына, у дежурного — списки воинских частей, находящихся в Чечне, раненых. На списке госпиталей, куда направляют раненых в Чечне, насчитал 9 адресов. Одно это уже говорит о масштабе боевых действий.

— Много раненых прибыли на излечение в медсанчасти армии, а 14 человек мы отправили на излечение домой, — рассказывает дежурный офицер. — Сначала были в основном с ожогами и контузией, потому что действовали в бронетехнике, потом — с пулевыми ранениями, и чаще всего в конечности.

Наш разговор прерывает звонок.

— Кемеровская область? Очень плохо слышно! Назовите фамилию сына.

Через несколько секунд дежурный отвечает:

— Ваш сын убыл в Чечню, находится в селе Толстой-Юрт, в боевых действиях не участвует, занимается патрулированием и сопровождением колонн.

По этому телефону звонят со всех концов России, даже из Петропавловска- Камчатского.

— Мамы часто плачут? — спрашиваю дежурного.

— Очень, — отвечает дежурный офицер. — Многие пытаются на нас злость сорвать, многим надо выговориться.

На гневные звонки матерей здесь стандартный ответ: «Мы выполняем приказ Верховного главнокомандующего, президента России, он избран всем народом и, значит, выполняет волю всего народа».

Стало быть, и по воле матерей их сыновья находятся в Чечне…

— Младший сержант Макаров? — переспрашивает дежурный офицер. — У вашего сына сквозное ранение плеча, он госпитализирован. Не плачьте, успокаивает офицер мать солдата.

И тут же мне:

— Скажешь, что их сын ранен, — рады…

Очень часто, однако, оказывается, что сын служит далеко от Чечни и в таких войсках, которые никак не могут быть использованы, но ленится написать домой.

— Вот, например, Васин Николай, — говорит дежурный офицер, — с ноября матери не пишет, хотя служит в ПВО.

А родители с ума сходят от неизвестности.

4. …В мешке — один конверт

По сообщению прессы, все желающие поддержать морально солдат из подразделений Нижегородского гарнизона, проходящих сейчас службу в Чечне, могут написать письма и прислать их в редакцию. В ближайшие дни в Чечню пойдет авиаборт с гуманитарной помощью и почтой.

И много ли, думаете, писем своим землякам написали нижегородцы? Да всего одно. Это от полуторамиллионного города. Чем это объяснять, не беремся сказать, равнодушием ли, или тем, что жалко денег на конверт.

В годы Великой Отечественной, если вспомнить, девушки писали нашим солдатам гораздо чаще.

5. Кое- кто уже поправился

В гарнизонном военном госпитале сейчас на лечении 9 военнослужащих, выполнявших свой долг в Чечне. Причем ранен из них только один, остальные попали с обморожениями и воспалениями легких.

Всего же из подразделений Нижегородского гарнизона, принимающих участие в операциях в районе Грозного, ранения получили 54 человека, в основном средней тяжести. Часть из них, 14 человек, уже отправлены на побывку домой.