Калика уже брел между камнями, ответил, не оборачиваясь, голос прозвучал с прежней странной беспечностью:
– Не знаю. Просто иной раз: а, пропади оно все!
То
Но хотел как лучше, а получилось, как на Руси.
Томас услышал свой яростный клич:
– За Пречистую Деву, мать ее…
– Давай, – поощрил его Олег. – За мать ее…
– А с кого ж налоги брать? – удивился Томас. – Ты в своих пещерах совсем опещерился.
– Может быть, – сказал задумчиво Олег, – из тебя все же получится король…
– Почему?
– Простолюдинов замечаешь…
– И я люблю. Умные птицы. И живут долго. Видишь, как много у нас общего? Но ты столько не проживешь, если не будешь хоть наполовину таким же умным и сообразительным
Маг беззвучно рухнул лицом вниз. Олег пинком перевернул, спросил с вялым интересом:
– Ворон любишь?
Маг смотрел затуманенными глазами, руки бесцельно скребли пол, ноги не двигались. Томас с холодком понял, что калика перебил колдуну хребет. Красный свет заливал всю комнату, и когда кровь потекла изо рта колдуна, она показалась Томасу слюной. Маг с трудом отер дрожащей ладонью разбитое в кровь лицо. Толстые, как оладьи, губы шевельнулись с трудом:
– Люблю.
Томас с любопытством ждал, что скажет калика, но тот кивнул с удовлетворением:
– Вот и хорошо, – сказал Олег. – Ты ворон любишь?
– Н-нет, – ответил маг ошарашенно. Выплюнул кровь, повторил тупо: – Не люблю.
Олег улыбнулся:
– И я не люблю. Падаль жрут. Вот видишь, как много у нас общего. Рассказывай. Мы найдем общий язык. Иначе вороны будут клевать тебя. Конечно, тебе будет уже не больно, я позабочусь, но все-таки противно, когда грязными лапами будет топтать по твоей морде, когти грязные, по дерьму могли ходить, а потом гадостным клювом станет долбить тебе глаза…
– Тогда выступаем сразу на рассвете вечером…
