Я стану ночным кошмаром

Екатерина Островская

Цигалов поднялся и пересек комнату, молча остановился возле кресла. Вера смотрела в его спину и пыталась сообразить, как ей отсюда выбраться. Если бы Владимиру можно было позвонить… И вдруг вспомнила, что Володи, возможно, больше нет в живых. Его убил этот человек, так похожий на Илью, но не Илья.

А человек наклонился, поднял с кресла клетчатый плед, снова повернулся лицом к Вере и улыбнулся ей. Подошел, накрыл ее ноги пледом. Точно не Илья – у него другой нос, распухший, с кровавой ссадиной на переносице.

Цигалов протянул ладонь к ее лицу, но не решился дотронуться. Вера отвернула голову.

– Ты плачешь? – удивился Илья. – Почему? А-а, тебе, вероятно, жалко этого Пинкертона. Забудь его, он тоже недостоин тебя. Ишь, вздумал меня выслеживать… Сначала послал людей каких-то, вчера целый день за мной мотались. А вечером сам, лично, как приклеился. Зачем я ему? Может, ревнует? Или подозревает меня в чем-то? Странный

мимо, но тот окликнул ее. И когда бывшая коллега остановилась, спросил:

– Простите, а почему вы интересовались наличием пирсинга на теле той убитой женщины?

– Просто так, – пожала плечами Вера.

Карасев не поверил.

– У нее на пупке имелась золотая безделушка, так муж сказал. Но при осмотре никакого украшения не было обнаружено. Вполне возможно, что его сорвал убийца. Если вам что-то известно…

– Ничего мне не известно, – покачала головой Вера. И, чтобы перевести разговор на другую тему, поинтересовалась: – Убийством Минусевича занимается прокуратура? У вас каких-нибудь материалов не осталось?

– Все передали. У меня только его фотография в столе валяется, которая в деле

– Теперь понятно, почему не сработалась с коллективом, – догадался зам по уголовному розыску. А чтобы Вера не обиделась, улыбнулся и подмигнул ей, оборачивая свое предположение в шутку.

Она как раз спешила домой. Потому что каждый вечер встречалась с Владимиром, который приходил к ней. Беседовали о разном.