«Я должен неизменно помнить, что каждый человек так же хорош, как и всякий другой, если только он не считает себя лучше других.
Как бы я ни был пьян, я не должен забывать, что я джентльмен. Джентльмен — тот, кто благороден и мягок. Примечание. Лучше не напиваться вовсе.
Когда я играю в мужскую игру с мужчинами, я должен играть как мужчина. Хорошее ругательство, сказанное кстати и изредка, весьма полезно, но постоянная ругань сама ослабляет себя. Примечание. Ругательство не может ни изменить ход игры, ни заставить дуть ветер.
Никакой мужчина не имеет права унижать свое мужское достоинство. Десять тысяч фунтов не могут быть основанием для такой привилегии».
— Еще одно, — сказал Гриф. — Я могу сделать лучше. Если вы проиграете, два года вашей службы должны, конечно, принадлежать мне безвозмездно. Тем не менее я выплачу вам жалованье. Если ваша работа будет удовлетворительна, если вы будете выполнять аккуратно все инструкции и правила, я вам в течение двух лет буду платить по пяти тысяч фунтов в год. Эти деньги будут внесены на ваш счет в Компанию, и вы получите их с процентами, когда наступит срок. Вас это устраивает?
— Это слишком, — пробормотал Дикон. — Вы несправедливы к самому себе. Агент получает десять или пятнадцать фунтов в месяц.
— Пусть это будет в награду за вашу деятельность, — сказал Гриф. — Я заканчиваю разговор. Но прежде чем начать игру, я напишу несколько правил. Если вы проиграете, вам придется повторять их каждое утро вслух. Это послужит вам на пользу. Когда вы их повторите в продолжение семисот тридцати утр, проведенных в Каро-Каро, они, я убежден, крепко засядут в вас. Дайте-ка ваше перо, Мак!
— Капитан Доновен отправляется на рассвете на «Гунге» в Каро-Каро, — как будто без всякой связи с предыдущим начал Гриф. — Каро-Каро представляет песчаное кольцо в море с несколькими тысячами пальм. Там растут также пандановые деревья; но ни сладкий картофель, ни таро не произрастает. Там около восьмисот туземцев, царек и два главных министра, и только эти трое носят одежду. Это Богом забытая трущоба, куда я раз в год посылаю шхуну с Гобото. Вода для питья солоноватая, но старый Том Батлер уже двенадцать лет пьет ее. Он там единственный белый. У него пять человек ребят из Санта-Круса; они убежали бы от него или убили бы его, если бы могли. К нему посылают провинившихся на плантациях. Миссионеров там нет. Два учителя, уроженцы Самоа, были убиты, когда они высадились на берег несколько лет назад. Вы, конечно, удивляетесь, почему я вам так подробно об этом рассказываю. Но имейте терпение. Капитан Доновен, как я уже сказал, отправляется туда завтра на рассвете. Том Батлер состарился и стал почти беспомощным. Я пытался переправить его в Австралию, но он говорит, что хочет остаться на Каро-Каро и там умереть, и это, наверное, скоро случится, через год или вроде того. Он старый чудак. Мне необходимо послать туда какого-нибудь белого, чтобы заменить Тома. Может быть, вам подойдет эта служба? Прожить там надо два года. Подождите, я еще не кончил. Сегодня вечером вы частенько упоминали о том, как следует по-настоящему действовать, а какая же деятельность в том, чтобы проигрывать то, чего вы никогда не зарабатывали. Те деньги, которые вы мне проиграли, вы получили в наследство от вашего отца или какого-нибудь другого родственника, трудившегося в поте лица. Но два года службы на Каро-Каро в роли агента будут уже кое-что значить. Я поставлю десять тысяч фунтов, которые вы мне проиграли, против двухлетней службы на Каро-Каро. Если вы выиграете, деньги будут ваши. Если проиграете, то вы должны взять службу на Каро-Каро и отплыть туда на рассвете. И это можно будет назвать настоящей деятельностью. Хотите?
— Испугались такой простенькой игры, как казино, — злорадствовал Дикон. — Может быть, ставка слишком высока? Если это так, давайте играть на пенсы и фартинги.
Поведение этого человека, в конце концов, оскорбляло всех присутствующих, и Мак-Мёртрей не мог больше этого выносить.
— Кажется, начинается жаркая схватка, — заметил Гриф, пододвигая стул.
Остальные стояли или сидели вокруг, и Дикону опять не везло. Он был хорошим игроком, несомненно. Но карта не шла. И было очевидно, что он не может равнодушно перенести свою неудачу. Он безобразно ругался и злился на невозмутимого метиса.
Питер Джи не протестовал. Они начали третью партию.
— Щенок. Ждет кнута, — прошептал Мак-Мёртрей Грифу. — Вот что, друзья, прекратим пока игру. Мне хочется последить за ним. Если он зайдет слишком далеко, я выброшу его на берег, не посмотрю ни на какие инструкции Компании.
— Кто он такой? — спросил Гриф.
— Прибыл с последним пароходом. Компания рекомендует обращаться с ним любезнее. Он хочет вложить свои деньги в плантацию. У него аккредитив от Компании на десять тысяч фунтов. Он помешался на истинно белой Австралии. Он думает, что если у него белая кожа, а отец его был прокурором республики, так он может брехать, как собака. Вот почему он придирается к Питеру, а вы знаете, что Питер менее чем кто-либо склонен ссориться и затевать истории. Проклятая Компания! Я не брался нянчить ее детенышей с банковыми счетами. Доливайте ваш стакан, Гриф. Это человек вредный, вредный из вредных, вреднейший.
