Череда неприятностей, которая закончилась хорошо, называется приключением.
Лесная мудрость
– Ну уж нет, – объявила я, закручивая волосы в пучок и боевито втыкая в них гребень. – Истерзанных, надломленных, осторожничающих в мире полно. Я играю за другую команду.
Да, именно так. Не максималистичные лозунги в стиле «мы всех спасём», но и не смиренное «подписываемся под условиями». Мы прощупаем и изучим эту игру со всех сторон, заглянем под крышку, повертим, покрутим, мы будем дерзкими и упрямыми, хитрыми и лукавыми, непредсказуемыми, шустрыми, наглыми… Мы сделаем всё, что можем, держа перед внутренним взором высокую цель – и лишь затем, если вариантов всё-таки не окажется, признаем нынешний расклад. Ведь лучше верить – а потом проиграть, чем изначально готовиться скорбеть.
В общем, как и в девяноста девяти процентах жизненных перипетий, выход точно есть, и не один – надо просто как следует поискать.
– Так, ну, как и большинство шолоховцев, я выделяю три категории романтических чувств. Во-первых, самое частое и стойкое – интерес или привязанность: приятное состояние, когда у тебя внутри что-то расцветает при взгляде на человека и тебе хочется проводить с ним много времени. Во-вторых, влюблённость. Она делает тебя немножечко долбанутым, непредсказуемым и очень счастливым, её можно подхватить, как заразу, потом пройдёт. Например, я очень часто влюбляюсь, но стараюсь по возможности не показывать это на людях.
– Не показывать? – опешил Берти. – Почему?
– В Шолохе это считается хорошим тоном. Для нас влюблённость действительно сравнима с воспалением. Если чешется, почеши, но не расчёсывай до крови прямо на улице. В общем, если влюблённость взаимная и вы оба решили её открыть – это восторг, очень весело, очень запоминается, но нередко быстро прогорает. Если затем влюблённость становится привязанностью, всё отлично. Но чаще после неё остаётся лишь выжженное поле. Поэтому если у тебя с кем-то очень хорошие отношения, ты сто раз подумаешь, прежде чем демонстрировать свои чувства. А то всё может пойти прахом. Легче переждать острый период.
Берти вскинул бровь:
– А что, счастливого конца влюблённость вообще не подразумевает?
– Счастливый конец влюблённости – это переквалификация в любовь. – Я назидательно подняла палец. – Самую редкую и самую сложную категорию романтических отношений.
– Ну-ка?
– Если она случилась – это счастье, и это надолго, но над ней надо работать, не то она умрёт. В Шолохе не принято искать и растить свою любовь, пока ты молод: ведь потом ты от неё, кхм, не избавишься. Эта штука будет торчать посередине твоей жизни, как второй хребет, – и всё… Помнишь, Силграс говорил, что всегда чувствует гору Осколрог? Вот так ты всегда будешь чувствовать свою любовь. Любовь – сокровище. Её берегут, но о ней не говорят с чужими.
Я допила лимонад, поскребла соломинкой о дно стакана.
– Что ещё добавить, хм. Ну, надо учитывать, что брак в Шолохе – это в первую очередь чисто социальное партнёрство. Хорошо, если он построен на привязанности, опасно – если на влюблённости, потрясающе – если на любви. Собственно, поэтому большинство и стремится заключать браки как можно позже
Между справедливостью и добротой всегда выбирай второе
Миру на самом-то деле глубоко наплевать, кто чем занят. Ты смертный? Поздравляем, твоя план-программа минимальна: рождаешься, суетишься, умираешь. Стиль суеты можешь выбрать сам, на свой вкус, так и быть.
«Между справедливостью и добротой всегда выбирай второе».
Шансы будут ровно до тех пор, пока ты не сдашься.
Признаться, это было очень странное чувство. С одной стороны – ужас и растерянность. С другой – волнение, даже гордость, не сочтите меня сумасшедшей. Видимо, я готова, раз это пришло, чем бы оно ни было?
