От земли к бетону
Шурик плёлся к своему общежитию — старому, брошенному, цвета депрессии. От «Крюково» ему каждый день приходилось пройти не меньше сорока минут. За это время он успевал трижды подумать о покупке самой дешевой бутылки водки, которая хоть немного могла притупить его усталость.
В его совсем обессиленной голове крутилась безвкусная мелодия, которую его попутчик по «Ласточке» с упоением слушал на повторе. Шурик бы с огромным удовольствием напрочь забыл эту песню, но вместо этого подпевал ей. Он бубнил про себя о счастье, о лазурных берегах и ярком солнце, ласкающем кожу. Ощипанные, как курица, деревья с окружающим их грязным снегом вглядывались в Шурика с презрением, отчего ему хотелось петь громче.
Три последних года Шурика казались днём сурка: с утра нужно было добираться по два часа до университета, где матёрые педагоги с постной мордой ему рассказывали о тайнах строительства. Закончив с учёбой, он бежал до метро, где старые вагоны, пропахшие потом, несли его по зелёной ветке на станцию «Аэропорт». Там его ждала молодая женщина с обрюзгшим и злым лицом, которая с порога втюхивала Шурику фартук и гнала его скорее обслуживать столы.
Так день за днём и месяц за месяцем жил Шурик, мечтая скопить немного деньжат и открыть своё дело. Он не знал, что это за дело будет, но был уверен, что так должен поступить каждый добропорядочный мужчина, ведь именно об этом и говорили успешные люди из интернета. А им он часто верил. Амбиций у него было не занимать, он был готов хоть каждый день умирать на учёбе и работе, лишь бы не возвращаться обратно в деревню.
Шурик был родом из Затеихи, маленькой и уютной деревни в Ивановской области, максимум на сто жилых домов. Однако он с самого детства возненавидел абсолютно всё, что с ней связано: огород, над которым почему-то нужно работать всё свободное время, уличный туалет с видом на соседний участок и улицы, по которым ходят одни и те же лица, необремененные мечтами. По поводу мечт он, конечно, ошибался, но думать об этом совершенно не хотел.
... 
