Небо не знает,

Как я, поднявшись могуч.

Тучи не знают,

Что я сердитее туч.

Звёзды не знают,

Что я без них одинок.

Реки не знают,

Что в бытие мой исток.

Поле не знает,

Что я стою на краю.

Люди не знают,

Что я подобен огню.

Солнце не знает,

Что преломляю лучи.

Ветер не знает —

Сердце болит в ночи.

Море не знает,

Что разбиваюсь о грусть.

Время не знает —

Словом к нему прикоснусь.

Раздуваются кроны от ветра,

Собираются мысли в гурьбу,

Голубыми глазищами лета

Заглянуть я пытаюсь в судьбу.

Обгоняю теченье событий,

Отношусь равнодушно к вещам,

Бог во мне. Я живу по наитиям,

Что когда-то он нам завещал.

Бьётся небо о край горизонта,

И, тревогой за небо дрожа,

Удержать я пытаюсь солнце,

Чтоб наполнилась светом душа.

Большим и сильным ты тогда

Хотел стать, и наверно, станешь.

А в жизни правильно, когда

Ты, веря в Бога, поступаешь.

Ты веришь — светятся глаза.

Глаза лицо нам украшают,

А материнская слеза

Нас от обиды защищает.

Когда себя перекрестил —

То были‚ знай, не просто жесты,

Ты вере двери отворил,

Окованные толстой жестью.

Боль на землю, боль на душу —

Не дай, Господи обрушить.

Как участница событий,

Разливалась боль моя,

То ли музыкой обиды,

То ли красками дождя.

Мой отрезок жизни в слове,

На подошвах — от ходьбы.

Грусть моя с душою вровень,

Как дыхание судьбы,

Правит жизнью лишь потребность

В накопленной пыли.

Зачерпнул себе я небо,

Отколол кусок земли.

Не избавиться. Мысль потревожила,

Словно в книге, забытой уже.

Потрепали ветра придорожные

Мне страницы в сиротской душе.

Не укрыться от боли травинушкой,

Боль надеждой пытаюсь свести.

Повстречался на тропке с грустинушкой

И никак не могу обойти.

Если небо взорвать, то — чудовище.

И спасают меня только сны:

О, Россия — моя безотцовщина,

С детства слышу я голос войны.

И какое бы ни было общество,

С кем ни пьёшь и ни куришь табак.

Проступает моя безотцовщина,

Как безродная кровь на губах.