Самое страшное в жизни редко предупреждает о себе. Оно приходит без приглашения, в самый обычный день, когда ты не успеваешь и даже не собирался прибраться к его визиту. И никогда не спрашивает, готов ли ты его принять.
К такому невозможно быть готовым
– Не расстраивайтесь, всё могло быть хуже!
– Куда хуже?! – горестно воскликнул тот.
– Начиная с того, что мы могли сгореть в таверне, и заканчивая тем, что мы могли сгореть в конюшне, – ответил колдун с убийственной честностью. – Вместе с трактиром и всем Приграничным.
Все мы хотим любви. Хотим, чтобы нас любили. Но кто мы? Эгоисты, каждый из которых думает лишь о себе. Даже любовь наша эгоистична. Мы делаем кого-то счастливым потому, что это делает счастливыми нас самих. Когда нас покидают, мы жалеем себя – бедных, несчастных, одиноких. Тот, кто готов жертвовать, кто умеет по-настоящему скорбеть, из-за чувств своих становится уязвим, чем окружающие эгоисты спешат воспользоваться.
Иные недоговорки куда лживее любой лжи. Особенно по отношению к тем, кого вроде бы любишь
Джеми предпочитал брать пример с солнца. Солнце, может, тоже человек. Может, ему тоже бывает плохо. Может, ему тоже иногда вставать не хочется. Только солнце никто никогда не спрашивал, может ли оно светить: для него не существует «хочу» или «могу», есть одно лишь «нужно». Вот оно и светит вопреки всему…
Сказки – больше, чем правда, не потому, что в них рассказывается о существовании драконов, а потому, что они говорят нам: драконов можно победить.
…выбор есть всегда. В любом тупике.
– Слова – то, что мы сами наделяем смыслом. Лишь наша вера, наше сознание придают им то значение, которое мы считаем истинным, – буднично пояснил Иллюзионист, вновь повернувшись к Джеми, когда шум немного утих. – Тот же принцип, что с жестами: для многих магов они облегчают процесс колдовства, тем не менее не являясь необходимыми. Большинству волшебников и колдунов легче направить заклятие в цель, если они на неё укажут, и легче концентрировать стихийную энергию, если они почувствуют, как собирают её в ладони. Однако, по сути, всё это – не более чем фантазии в людских головах.
Какой ерундой кажутся все обиды, когда важным становится лишь то, что ты не успела сказать.
– Справедливость – для Судей, – произнёс он, вспомнив ритуальные слова, миллион раз сказанные им и теми, кого когда-то он называл семьёй. – Я – карающий меч.
– Так не хочешь себя оправдывать?
– Такое невозможно оправдать. И нужды в этом нет. Я принял себя давным-давно со всем благом и злом, что творят мои руки, и пролитой кровью, и лиходейными помыслами, и ублюдскими делами.
