На обратном пути в Тарусу Йорг рассказывает, как в молодости две недели провел за полярным кругом. Жил в чуме с ненецкими оленеводами. Полетел «по знакомству»: брат товарища был летчиком, забросил их туда и через две недели забрал. Так вот те 14 дней тоже сильно перевернули мир Йорга Дусса: «Я жил со стариком, который брал от природы ровно столько, сколько было нужно его семье: одну рыбу, одного оленя, одно дерево».
— Но швейцарцы делают примерно так же? — предположила я.
— Нет, швейцарцы гуманно потребляют. А ненцы живут в согласии с природой, они любят ее. Через тысячу лет наше время назовут веком потребления. Назовут сто процентов. Я не хочу быть потребителем. Посмотрите на мой айфон. (Йорг достает из кармана простую кнопочную Nokia.) Я не сижу в интернете, не слежу за новостями, не думаю о том, что там произошло в Вашингтоне, или кто что опять не так сказал о России или Швейцарии. Это лишняя информация, которая убивает мой мозг. Я хочу очень простых вещей: жить счастливо, спать спокойно и правильно воспитывать детей. Пока у меня это получается. И в этом весь смысл.
Два года назад у нас была встреча выпускников, двадцать лет мы не виделись, поэтому решили общаться два дня. И там я понял, что правильно поступил, уехав в Россию. Честно говорю! Четверо моих друзей уже нуждаются в психотических приемах, у многих скрытый алкоголизм. Их трясет от работы! — Йорг в возмущении бьет ладонью по рулю. — Очень высокая ответственность: Швейцария принимает законы Евросоюза, а там любую мелочь прописывают. И если хоть что-то не так, уже минус тебе. А я говорил: «Ребята, я живу и не парюсь». И рассказывал как: показывал свою деревню, детей, социальных людей, чем мы тут занимаемся.
— Как они реагировали?
— Вы знаете, я заметил, что не черный, но какой-то зависть был… Потому что вот смотрите: что украшает жизнь человека? Эмоции и впечатления. У вас хорошая профессия, в ней много впечатлений. А если бы вы работали секретаркой, сидели в каком-то кабинете, то через пять лет вам не о чем было бы вспомнить. У меня так же. Я могу книги писать: ни один день не похож на другой. И столько людей вокруг, столько историй.
— Первое — вера. Второе — воля. Казаки не любят слова «свобода». Потому что свобода — это для людей сдавшихся. Свобода — она «от кого-то». Человек, который мыслит в категориях свободы, либо бежит от начальника, либо стремится к начальнику. Вольный не знает даже, как начальника зовут.
Нужно снимать якутские подъезды, самые душевные подъезды в мире.
Иногда в республиканском прокате якутские фильмы обходят голливудские по кассе. Потому что есть такое понятие — якутский зритель. Он любит все якутское, он благодарный, он всегда поддержит своих. Даже если фильм провальный.
Второй фильм — «Надо мною солнце не садится» — про парня, которого отправили для перевоспитания на остров. А иначе он целыми днями сидит в соцсетях и пилит вайны. На этом острове он знакомится со старичком, и начинается самое интересное — история их отношений.
Мне очень нравится фильм 2017 года «Костер на ветру». Все якутские фильмы малобюджетные — пара миллионов рублей в лучшем случае, а этот, говорят, вообще сняли за 300 тысяч. Фильм не окупился. Но фестивальный успех был.
— Сходить в кинотеатр — посмотреть якутское кино. Для русскоговорящих есть титры.
Сюда люди приезжают за экстримом: интересно посмотреть, как живет самый холодный регион в мире, как люди умеют приспосабливаются.
— Единственный большой национальный праздник — Ысыах, якутский Новый год, он отмечается летом. Красивый праздник под открытым небом, там как раз можно оценить национальный колорит: костюмы, юрты, сэрге, народные ансамбли.
