у меня ничего нет, кроме рассказов Жанны. Достаточно ей солгать, и вся моя жизнь станет ложью.
Она попросту отказывается что-то или кого-то вспоминать. Знаете, почему доктор Дулен пришел к такому заключению? Потому что даже до четырех- или пятилетнего возраста у нее в памяти уже есть провалы. Травматическое событие должно быть связано — прямо или косвенно — с таким количеством воспоминаний, начиная с самых ранних, что она по очереди вычеркнула их все, одно за другим. Понимаете, что я хочу сказать? Вы когда-нибудь кидали в воду камешки? Концентрические круги, которые от них расходятся, могут послужить иллюстрацией.
Из трех девочек Ми — самая красивая, До — самая умная, а Ля скоро умрет.
Жанна, Франсуа Руссен, Серж Реппо, мадам Иветта: зеркала, отражавшиеся в других зеркалах. На самом деле все то, чему я верила, существовало лишь в моем воображении.
Я двигалась медленно, почти спокойно. Когда доходишь до определенного уровня отчаяния, оцепенение и спокойствие мало чем отличаются друг от друга.
Еще позже крестная Мидоля умрет, как умирают феи, в своем палаццо во Флоренции, Риме или на берегу Адриатики. Такую сказку сочинила себе До, хотя она уже не маленькая и знает, что все это выдумки.
Мики… Двести раз провести щеткой по волосам каждый вечер. Зажженная сигарета, которая сразу же гаснет. Мики, которая засыпает мгновенно, как кукла. Мики, которая плачет во сне… Кто я, Мики или Доменика? Не знаю.
Потом ослепительная вспышка света в клинике. Теперь я ни та и ни другая. Я третья. Я ничего не сделала, ничего не планировала, я не хочу быть ни одной из них. Я — это я. Ну а что касается остального, только смерть опознает своих детей.
«Прости, несчастна, деньги, целую тысячу раз в лобик, глазки, носик, губки, ручки, ножки, будь милосердна, рыдаю, твоя Ми».
Могу ненавидеть, сколько угодно, но хуже от этого будет только мне.
