И все же, милый мой Иоганнес, самые прекрасные, самые божественные чудеса происходят в глубинах самой человеческой души, и об этом чуде человек и должен возглашать во всеуслышание, в меру своих сил, и совершать это так, как только он способен это совершить, — словом, звуком или кистью!
Сутью этих начал мой маэстро считал естественную учтивость, в противоположность условной, конвенциональной, согласно которой непременно следует говорить: «Простите великодушно», когда вас толкает какой-нибудь бездельник или же когда вам отдавили лапу.
Крейслер должен был признать, что в облике кота было нечто необычное, из ряда вон выходящее; что голова его весьма крупна, настолько крупна, что в ней без труда могут вместиться самые разнообразные науки, а усы его уже и теперь, в юности, настолько длинны и посеребрены столь солидной сединой, что придают коту несомненную авторитетность — одним словом, вид истинного греческого мудреца.
Какое необычайное преимущество, какой бесценный дар небес — умение выражать свое внутреннее физическое удовлетворение посредством звука и жеста! — Сперва я мурлыкал, затем во мне проснулся совершенно неподражаемый талант — я стал распускать свой хвост преизящнейшим образом, а затем — воистину чудесный дар: одним-единственным словом «мяу» выражать радость и скорбь, блаженство и ужас, страх и отчаяние — короче говоря, все жизненные впечатления и страсти со всеми многообразными оттенками.
вот так я и узнал впервые о моральной причине и о следствии оной моральной причины, и, конечно же, все тот же нравственный инстинкт заставил меня убрать коготки с тем же проворством, с которым я было выпустил их.
Так неужели же прямохождение на двух ногах является чем-то настолько величественным, что некий род, именующий себя человеческим, вправе присвоить себе господство над нами всеми, разгуливающими на четвереньках, но зато с куда более развитым чувством равновесия?
