У самой Элеоноры никаких отношений, кроме рабочих, не было — и ее это полностью устраивало. Люди вокруг были слишком интересными, чтобы выбрать кого-то одну и посвятить ей все свое внимание.
Адриан знал, какой рай ему нужен. Своя Обитель — дом, лес, поле. И море крови.
Я же говорил. — Микко вздохнул. — Это как предложить полицейскому бороться с силой гравитации.
— Если гравитация убивает детей, — сказала Мишка, — то лучше проиграть гравитации, чем совсем с ней не взаимодействовать.
Вера осуждающе посмотрела на соседку. Та устало моргнула, поежилась.
— Я к тому, — сказала Мишка, — что то, что противник непобедимый, не значит, что с ним нельзя бороться.
Как всегда. — Вера потянулась к Мишке, поцеловала ее в щеку. — Очень здорово!
Мишка и Вера расположились на кровати — Мишка села, скрестив ноги, а Вера легла так, чтобы положить голову ей на колени и смотреть на нее снизу вверх. Она понимала, что сейчас нужно обсуждать план дальнейших действий, но важнее всего ей казалось сейчас просто видеть лицо соседки и сжимать пальцами ее ладонь.
Потом еще рядом выцарапала буквы «М», «В» и плюсик.
Она как раз начала обводить их сердечком,
Все равно потом вместе работать. Так хоть сядем вместе
помолиться, но знала, что здесь нужно не молиться, а думать, вспомнить, как ехала со старухой, как сворачивали с шоссе.
Жил один мальчик с отцом и матерью. Однажды в лесу нашел дрянную козу, привел домой. Отец ему сказал:
— Выгони козу. Больная она, старая, ни молока, ни мяса не даст. Кому такая нужна?
Мать тоже. А мальчик заартачился, не хотел козу прогонять. Понравилась она ему.
— Живи тогда с козой, — сказал отец.
Стал мальчик жить снаружи дома с козою. Каждый вечер ее грязную смотанную шерсть расчесывал, вымя иссохшее мыл, морду со слепыми глазами, с гнилыми зубами в бадье полоскал. И с каждым днем коза будто хуже становилась
С чего ему лучше начать? С какой книги?
— «Мертвые души», — сказал дядя Сережа. Он произнес эти слова так серьезно, что Людмила Андреевна и Вера переглянулись, не зная, смеяться или плакать.
