Оглавление

Пролог

Натка сошла с ума. Она взяла грязную бутылку, чтобы ополоснуть под струёй воды, да так и замерла. Правый глаз задёргался, левый закатился, изо рта пошла пена. Ещё через несколько секунд она разбила бутылку о конвейерную ленту и с диким воплем воткнула розочку в горло Светки.

Светка схватилась руками за горло, попытавшись зажать рану, захрипела, упала, а Натка, запрыгнув сверху, принялась рубить её лицо. Она визжала, шипела, хохотала, а когда Светка перестала дёргаться и затихла, огляделась и, увидев перепуганных девчонок, поднялась и с улыбкой направилась к ним.

Раздался выстрел и Натка упала.

— Ещё одна, — сказал охранник.

Он подошёл к Натке, стараясь не наступить в лужу крови, расползавшуюся вокруг её головы, присел на корточки и посмотрел покойнице в глаза с синими прожилками капилляров.

— Как всё это быстро происходит, — задумчиво сказал охранник, — никогда не предугадаешь.

Юлька, соседка Натки по общежитию молодёжи, могла подтвердить его слова на все сто процентов: с утра они шли вместе на работу и та вела себя совершенно нормально и даже улыбалась, а не прошло и трёх часов, как — нате вам!

Вообще, приступы внезапного безумия в последнее время участились: в новостях постоянно передавали, что где-то кто-то вдруг ни с того ни с сего стал набрасываться на окружающих. Ходили слухи, что это всё из-за новых нейростимуляторов, которые год назад включили в перечень обязательных препаратов. Власти эти слухи не подтверждали, и даже наоборот, всячески опровергали подобные предположения, а Ваньку Петрищева, журналиста, написавшего о стимуляторах статью в своём блоге, посадили на тринадцать лет за распространение ложной информации, подрыв доверия к власти и попытку посеять панику среди населения.

— Ну, хули остановились! — рявкнул охранник на девушек. — Бутылки сами себя не помоют! Живо за работу, бляди!

Девушки поспешно вернулись на рабочие места, а охранник вызвал по рации уборщиков, чтобы те забрали трупы и смыли кровь.

Через полчаса в цеху не осталось никаких следов происшествия, а на местах Натки и Светки стояли две молоденьких девчушки лет десяти. Они были грязно, неряшливо одеты, на лицах застыло выражение абсолютного равнодушия ко всему происходящему, а движения выглядели так, словно это и не живые люди вовсе, а роботы.

— С сортировки перевели, — прошептала Анька, отрывая от бутылки этикетку с нарисованными виноградными листьями.

— Ага, — кивнула Юлька, — смотри, какие они заторможенные.

Анька фыркнула:

— Так они с малолетства на таблетках сидят. Нам, считай, повезло, что нас в детстве не заставляли их жрать, а то сейчас так же стояли бы и слюни пускали.

— Тогда их ещё не было, — сказала Юлька, — а то нас бы тоже ими пичкали.

— Ну да, — согласилась Анька, — неры же нас заставляют жрать. Помнишь, что писал тот журналюга?

— Не отвлекайся, — прошептала Юлька, покосившись на охранника, — а то этот уже на нас поглядывает! Конечно, помню, и думаю, что он был прав: до этих неров люди с ума не сходили.

Анька краем глаза посмотрела на вальяжного охранника, расхаживающего вдоль конвейерной ленты и трогающего девчонок за задницы, на что те, впрочем, даже не реагировали.

— Смотри, какая сука! — возмущённо прошептала Анька.

— Да он всегда такой. Опять ищет, кого бы трахнуть после смены.

— И ведь хуй откажешь, — злобно сказала Анька.

Охранник тем временем дошёл до них, помял задницу Юльки, потом Аньки, улыбнулся и вразвалочку пошёл дальше.

— Ненавижу падлу! — сквозь зубы прошипела Анька.

— Забей.

— Слушай, а ты не боишься, что тоже можешь свихнуться? — спросила Анька.

— Очень боюсь, — призналась Юлька, — а теперь, после Наташки, ещё больше. Мы ведь утром с ней вместе на работу шли, и всё нормально было.

Дойдя до малолеток, заменивших Натку и Светку, охранник залез рукой одной из них под футболку, провёл языком по губам и что-то прошептал на ухо. Девчушка, не прекращая мыть бутылку, молча кивнула и охранник, улыбнувшись, отошёл.

— Малолеточку захотелось, — с презрением сказала Анька. — Слушай, а как у вас с Петькой?

Юлька пожала плечами:

— Да нормально всё.

— А помнишь, ты говорила, что он там хочет что-то придумать, чтоб бабла срубить и свалить отсюда нахуй?

Юлька чуть заметно улыбнулась:

— Так он до сих пор хочет что-то придумать, чтобы отсюда свалить, только что-то ничего не придумывается.

— А сколько вы с ним уже встречаетесь?

— Два года.

— И как?

— Слушай, ты меня уже сто раз об этом спрашивала! — возмутилась Юлька. — Нормально у нас всё!

Её лицо покраснело, сосуды в глазах полопались, а дыхание стало прерывистым.

— Тихо, тихо! — схватив Юльку за руку, сказала Анька. — У тебя даже глаза покраснели!

— Эй, вы чё там пиздабольством занимаетесь! — раздался недовольный крик охранника. — Работать!

Юлька с Анькой схватили бутылки и подставили их под струи мутной воды.

— Со мной в последнее время такое бывает, — тихо сказала Юлька.

— Поэтому ты и боишься?

— Да.

Петька кончил, перевалился набок, взял с тумбочки сигарету и закурил.

— Ну, ты норм? — спросил он, выпуская дым вверх.

Юлька достала из-под подушки скомканную тряпку, вытерла промежность и зашвырнула тряпку в корзину с грязным бельём.

— Да, — ответила она.

Петька недоверчиво посмотрел на неё:

— Что-то по тебе не заметно.

Юлька взяла у него сигарету, сделала две затяжки и отдала обратно. Подложив руки под голову, она задумчиво уставилась в потолок и прошептала:

— Как же меня всё заебало…

Петька повернулся к ней и ласково провёл пальцами по груди. Юлька посмотрела на него — нет, ну что она в нём нашла? Тощий, все рёбра видны, глаза безумные, на бритой башке шрам, верхняя губа, когда-то давно порванная, так и не срослась нормально и теперь её левая часть была немного ниже правой. Страшный, как персонаж какого-то ужастика, однако она была с ним, а он с ней. Правду, наверное, говорят, что противоположности притягиваются.

— Что именно? — спросил Петька.

— Жизнь эта поганая, — ответила Юлька, — вся эта жизнь.

— И я?

Юлька улыбнулась, снова взяла сигарету и затянулась.