После этих испытаний на знание всяких венчиков и лопаток девушкам было велено достать тетради (Мэг, как заметила Лиззи, и тут всех опередила) и записать рецепт sardine pate[2].
Наконец она извлекла великолепный фарфоровый заварочный чайник со сколом на носике.
– Я тут подумала, что сегодня мы вместо нашего старого жестяного чайника воспользуемся изысканным фарфором. Как исключение по особому случаю.
– Мне правда очень хочется тут жить! – воскликнула Лиззи. Посреди разных вещей, загромождавших стол в другом конце комнаты, она заметила швейную машинку.
– Ты еще не видела спальни, – отозвалась Александра, озабоченно пытаясь разыскать все необходимое, чтобы накрыть стол к чаепитию.
– Уверена, что в спальнях тоже очень хорошо, – сказала Лиззи, добавив про себя, что, по крайней мере, они наверняка большие.
– А по мне, так и не важно, какая там спальня, – вставила Мэг. – Я уже мечтаю готовить на этой замечательной кухне. Она такая просторная! Та, где мы вместе с мамой обычно готовили, была совсем крохотной. А можно, я хоть одним глазком выгляну в садик? Убедиться, что он подойдет для Кловер.
– Выйди через вон ту дверь в конце комнаты, – показала Александра, отыскав наконец чашки и блюдца. – Ключ на полке возле двери. Отопри – и сразу попадешь во дворик. Там, правда, всего лишь небольшая лужайка с деревом посередине. Когда вернешься – как раз и чай будет готов.
Мэг вернулась через несколько минут, явно убедившись, что садик подойдет для выгула собаки.
– Там же можно выращивать всякие травы – петрушку, например, и все такое, – сказала она. – Моя мама выросла за городом, и ее мать всегда сажала всякую зелень к столу. Так что, где бы мы потом ни жили, мы с мамой все что можно выращивали в горшках. Впрочем, у Уильяма мы даже огородничали в его саду.
– Может, твоей Кловер надо больше места, чтобы бегать? – спросила Александра, которая, дождавшись, пока наконец вскипит вода, заваривала чай. – У нас, конечно, есть ключи от парадного сквера. Он общедомовой, но собак туда не пускают. Равно как и детей без присмотра.
даже, сказать по правде, не являлось шампанским. Это было cremant, французское игристое белое вино, изготовленное не в той провинции, где позволялось использовать название «шампанское». Дэвид узнал о нем благодаря приятелю-виноторговцу. Что бы там ни говорил Дэвид насчет своего исчезновения на время вечеринки – когда Лиззи спустилась на кухню, он помогал Мэг раскладывать тресковую икру по маленьким тарталеткам, уже начиненным нежным сливочным сыром. При появлении Лиззи он резко поднял голову: – Да-да, я помню! Но я же не мог бросить Мэгги! – Ой, я так благодарна тебе, Дэвид! – сказала Мэг, выкладывая маленькой горчичной ложечкой похожую на мелкий бисер икру. – Мне следовало сделать все попроще, как вы и говорили! – Все в порядке, – успокоил ее Дэвид. – Я тоже люблю хорошую кухню, так что вполне понимаю твою потребность экспериментировать и желание разбиться в лепешку.
