И даже не сказала ничего перед тем, как Марк прикрыл глаза от этой ласки и выпалил:
– Ладно. Идем вместе.
– Вот и умничка, – мягко улыбнулась она («Кто ты такая и куда дела мое склочное сокровище?!»). И добавила уже со знакомой ехидной усмешкой: – Не то чтобы у тебя был выбор, конечно.
А это, должно быть, папенька. Против него я рун не нарисовала
Бесишь, – хмуро сообщила она уже в который раз, и вдруг дернула его на себя. Не ожидавший такой подлянки, Марк рухнул на постель и тут же был вероломно облапан.
– Эй, ты… ты чего?..
– Моя грелочка, – счастливо выдохнула Киара, крепко обхватив его руками и притиснувшись вплотную. – Да лежи ты смирно, трепетная лань! Отпущу через двадцать минут.
– Эйнтхартен, от твоего трепа несет безысходностью, тленом и свадебным обрядом, – проворчала Киара, не без труда разлепив глаза и поежившись. – Сдается мне, пора бежать в ближайшее окно.
– С кем надо переспать, чтобы рабочий день начинался после обеда? – послышалось приглушенное подушкой бормотание.
– Какая разница, если можно только со мной? – возразил Марк
Каждой своей шерстинкой демонстрируя глубочайшее презрение к дерзкому собачнику, что посмел вторгнуться в исконно кошачьи владения, господин Энобус неторопливо потянулся, махнул на прощание своим роскошным хвостом и с оскорбленно-величественным видом прошествовал на кухню. Видимо, отправился заедать горечь хозяйской измены и злодейски точить когти в неположенных местах.
Энобус Адельдор Четвертый оказался весьма внушительным созданием, в меру жирным и не в меру огромным – казалось, поднимать его на руки небезопасно для здоровья.
Вот все вы, мужики, одинаковые… Переспали разок, так все: отчуждена в личную собственность без права на обжалование приговора. Мой меч, мой конь, моя девка…
А пойдем.
– Что, вот так сразу? – переспросил он с веселым недоверием.
– Угу. Я в такую рань как-то не шибко настроена на перфомансы в стиле «не для тебя мама цветочек растила».
немудрено – войны быстрее заканчиваются, чем женщины приходят к согласию, кто в доме хозяйка.
