Кроме того, Горбачев и Лигачев пришли к власти не просто как провинциалы, а как ненавистники центральной бюрократии, которую им приходилось убеждать поддержать их инициативы и требования в бытность первыми секретарями региональных комитетов партии. Там у себя они были «первыми лицами», полновластными командирами, а в Москве на них скептически посматривали даже чиновники невысоких рангов, особенно когда они уверенно «вносили предложения», казавшиеся сотрудникам общесоюзных министерств и ведомств примитивным и грубым лоббизмом. Энергия разрушения центральных институтов управления СССР у Горбачева явно превышала банальные цели передачи максимума полномочий региональным управленческим структурам.
Министерство занизило предприятиям плановые задания, чтобы они уверенно демонстрировали рост производительности, те к тому же начали активно заниматься приписками, нередко вдвое завышая свои достижения, поэтому сразу взлетели незаслуженные заработки работников995. «Выявленные проверкой нарушения государственной и плановой дисциплины… искажают фактическое положение дел…» — констатировали инспектора КНК, расписавшись в том, что полностью оценить ситуацию им не удалось, поскольку сверху донизу в министерстве и на его предприятиях они столкнулись с фальсификацией первичных данных996. Рыжков, как следует из его записки Черненко, воспринял данную информацию спокойно. На заседании Комиссии Политбюро был рассмотрен отчет КНК, заслушан глава министерства, ему сделали внушение. Результаты проверки вошли в постановление Политбюро от 23 августа 1984 года, посвященное итогам эксперимента в пяти министерствах997.
Первой крупной проблемой, фундамент которой был заложен в 1982–1984 годах, стало принципиальное нежелание политической группы, сложившейся вокруг Горбачева, считаться с вопросами финансовой дисциплины. Они не хотели проводить крайне
он вводился с 1984 года в пяти министерствах: тяжелого и транспортного машиностроения СССР (то есть там, где Рыжков был первым замминистра по экономике в 1975–1979 годах), электротехнической промышленности СССР (которое было критически важно в связи с недостатком оборудования для электростанций и которое возглавлял такой «перспективный кадр», как Анатолий Майорец, в 1985 году ставший министром энергетики СССР), пищевой промышленности Украинской ССР, легкой промышленности Белорусской ССР и местной промышленности Литовской ССР918.
Однако и члены группы (например, Валентин Павлов), и сотрудники Экономического отдела ЦК КПСС, а главное, коллеги Андропова по Политбюро не одобрили такой более радикальной концепции, так что уже в конце февраля деятельность «рабочей группы» стала сокращаться, в мае 1983 года прекратилась вовсе, а к осени она была официально распущена913.
Вскоре, в начале 1983 года, уровень руководства проектом был повышен и рабочей группой стал командовать более радикально-реформистски настроенный новый (с декабря 1982 года) зампред Госплана и большой специалист по валютным ресурсам Степан Ситарян906
но и велась в такой секретности, что в курсе ее «генезиса» от начала и до конца действительно оставались только три человека: Горбачев, Рыжков и Гостев
было поручение дано подготовить направление, что по экономике делать. Тогда поручили это Горбачеву, он секретарь ЦК был, Долгих — секретарь ЦК, завотделом тяжелой промышленности, Рыжков и я был. Готовили такой документ, достаточно серьезно готовили, все министерства и ведомства, их мнение слушали, мнение Академии наук, институты ведущие, заслушивали их, в неделю раза два собирались, всех прослушали, все министерства, крупнейшие предприятия приглашали, беседовали с ними904.
Как сказано выше, «рабочая группа» Госплана под руководством Степана Ситаряна в начале 1983 года предложила пакет реформ, состоявший из трех основных блоков: восстановление права директоров в значительной мере распоряжаться финансами предприятий; развитие кооперативной формы собственности; кардинальное сокращение управления предприятиями со стороны министерств и «перегруппировка» (сокращение числа) последних.
современных условиях при высоком уровне концентрации производства и решающем влиянии научно-технического прогресса на экономическое развитие попытка расширить хозяйственную самостоятельность предприятий за счет сокращения роли государства в управлении экономикой, ориентация на экономическую автономию предприятий не могут дать позитивных результатов. При ослаблении централизованного управления трудно поддерживать сбалансированность в экономике, эффективно решать вопросы специализации и развития производства, преодолевать дифференциацию в экономическом положении отдельных предприятий, отраслей и регионов957.
