– Джейс решил поехать в часовню и посмотреть, можно ли там найти какие-нибудь зацепки о возможном местонахождении Кроноса.
– Меня тошнит от этого города и тошнит от того, что все берут надо мной вверх. Тошнит от Аполлона, выставляющего напоказ, что у него есть к тебе чувства. Тошнит от Вульфа, который может прикасаться к тебе.
– Возможно, для тебя это новость, засранец, но ты тоже можешь прикасаться ко мне.
Привет, – выдыхаю я.
А затем делаю то, о чем мечтала месяцами. Я наклоняю голову и целую его
Мне хотелось бы увидеться с ней в последний раз, извиниться или поцеловать, заняться с ней любовью. Эта девушка пленила мою душу, поэтому я боюсь не умереть, а оставить ее одну.
– Все, что угодно, кроме твоего сына? – напоминаю я ему, чувствуя, как сердце бешено колотится в моей груди.
Почему-то я больше нервничаю перед тем, как попросить о желаемом, чем перед дракой.
Он кивает и жестом предлагает мне продолжить.
– Я хочу «Олимп». – Мой голос разносится по атриуму, сильный и уверенный, звучащий лучше, чем я могла надеяться.
В том, что я попросила, нет никакой ошибки, потому что я вижу, как Вульф улыбается, стоя за спиной своего отца.
– «Олимп»? – повторяет Цербер и на секунду замолкает.
– Я хочу, чтобы ты и все твои Адские псы убрались из «Олимпа» к чертям, – отвечаю я ему и указываю на гигантского мужчину, лежащего на полу. – Ты сказал – что угодно, кроме своего сына. Я хочу это.
Цербер вздыхает, проводя рукой по лицу, и наконец встает. Он спускается по лестнице и останавливается передо мной. Цербер лишь ненамного выше меня, но от него исходит та опасная аура, которая всегда меня заставляла его опасаться, будто он готов на все, чтобы одержать победу.
Стоя лицом к лицу, мы подсчитываем шансы. В итоге Цербер выдыхает, слегка улыбаясь.
– Ты хочешь это место? Оно твое. В конце концов, оно действительно принадлежит тебе.
– Что? – Я удивлено наклоняю голову.
Цербер качает головой, и я чувствую, что он вот-вот получит огромную радость, сказав то, что намеревается. Я хмурю брови, так как не представляю, о чем он сейчас может поведать.
– Джейс разве тебе не сказал? Ты – пропавший Стерлинг.
– Кора, – шепчу я, касаясь ее запястья, будто здесь находимся только мы и человек, который надругался над ней.
Кора вздрагивает, из-за чего лезвие ножа в ее руке вонзается в горло Паркера, но это всего лишь неглубокий порез.
Я опускаю свою руку еще ниже, пока тоже не нащупываю нож. В последний раз, когда находился так близко к Паркеру, я пообещал ему, что если он будет преследовать Кору, то никогда не покинет этот город, а к своим обещаниям я отношусь серьезно.
– Позволь это сделать мне, – шепчу я ей.
Паркер отталкивается от пола и ползет подальше от ринга, но не успевает уйти слишком далеко. Кора поднимает с пола нож и, не колеблясь, пересекает круг. Она бьет Паркера в позвоночник коленом, и он плашмя падает на пол. Я быстро спускаюсь по ступенькам, останавливаясь у песка, и смотрю на то, как Кора хватает его за волосы и дергает вверх, обнажая горло. Толпа затихает.
– Убийство, Кора? – Когда она направляет лезвие к горлу Паркера, Цербер поднимается со своего трона.
– Ты знаешь, что он со мной сделал? – Она бьет его по лицу, и Паркер стонет.
Его руки скользят по мокрому от крови мрамору, безуспешно пытаясь нащупать опору. В этот момент я бы гордился Корой, если бы так не волновался за нее.
– Я не простой объект, Цербер. – Она поднимает подбородок. – Думаю, ты это знаешь лучше, чем кто-либо другой.
– Ты выбрала себе чемпиона? – спрашивает отец. – Я бы спросил, планируешь ли ты сражаться сама, но мы оба знаем твою ситуацию.
Он имеет в виду контракт. Когда мы находились в доме Никс, Джейс упоминал о том, что Цербер передал ему права на Кору, но все мы думали, что условия контракта были разорваны во время перестрелки. Но раз уж мой отец упомянул об этом, пусть и вскользь, то это означает, что контракт все еще действует.
– Ты знаешь, кто будет сражаться за меня, – тихо произносит она, и мои внутренности содрогаются.
Джейс во всей красе образа Аида шагает по все еще расчищенному проходу, а его маска – череп с торчащими металлическими рогами – по-прежнему внушает страх. При виде Аида толпа вокруг еще больше расступается. Здесь присутствуют люди, которые помнят его. Которые видели, как он сражался, и мне кажется, что по залу пробегает дрожь возбуждения.
Джейс останавливается рядом с Корой и касается ее руки, а затем переступает черту и входит в круг. Он наклоняет голову, глядя на Паркера, и во мне вспыхивает что-то вроде надежды. Первое положительное чувство с тех пор, как мы нашли Никс.
Аид срывает с себя маску и бросает ее Коре. Впервые Джейс стоит в «Олимпе» без нее. Толпа снова начинает перешептываться и галдеть, ведь возвращение Аида на «Олимп» несомненно что-то значит. Наверное, они думают, что он пришел отвоевать свое место, так как мне и Аполлону не удалось этого сделать.
– Мой отец – неудачник, – говорит Джейс. – Он родом из Изумрудной бухты, и он…
– У него была очень красивая жена, – продолжает за Джейса Кронос, определенно ликуя. – Она любила вплетать ленты в свои локоны и напевать, когда думала, что ее никто не слышит.
– Ты блефуешь.
Я усмехаюсь, ни на секунду не веря в эту чушь. Этого просто не может быть. Но Кронос не сводит глаз с Джейса.
– Я?
– Она бы никогда… – качает головой Джейс. – Она бы не изменила моему отцу.
– К сожалению, мужчина, которого ты называешь отцом, не отличался верностью. Неужели так трудно представить, что однажды ночью он оставил ее одну, а я был рядом и утешил ее? Я дал ей что-то, в чем твой якобы отец раз за разом терпел неудачу. – Кронос берет вилку с ножом и начинает нарезать уверенными точными движениями мясо, лежащее на его тарелке. – Или, возможно, я просто увидел что-то красивое и получил то, что хотел?
– Мне было интересно, куда она пропала, – говорю я. – И, увидев ее по телевизору, я все понял.
– Эта девушка была средством для достижения цели, – говорит Цербер, приподнимая плечо.
Гнев пронизывает меня насквозь, задевая каждый нерв в моем теле. Кора – не средство для достижения цели. Уж точно не для меня. Она – единственная причина, по которой я нахожусь в этом городе, и если уберусь отсюда, то только с ней.
