крыса
любимый, смотри, крыса бежит с корабля.
тычется носом в любую тарелку с кормом.
я бы не тратила на их ком ни рубля.
я бы давно её вышвырнула из дома.
милый, смотри, кинулась и пищит,
делает вид, что главная в подземелье.
у меня вакцина от крыс, экзоментальный щит.
с пеной у рта крыса дёргается в похмелье.
крыса кидается, делает вид, что волк,
шерсть подняла, стаю позвать желая.
стаю таких же крысят, что спрячутся под потолок,
когда крысу-воительницу всю изнутри узнают.
желчи полна, и течёт и течёт из дыр.
пятьдесят за спиной стоят и дрожат вояк,
только крыса не знает, что съела протухший сыр,
и бежит с корабля блевать, и светит ей в след маяк
рисунок
нарисую себе мужчину
и буду его любить:
брови, скулы и спину
и буду с мужчиной жить.
сбоку красивая челюсть —
тушью её обведу.
я нарисую мужчину
и в дом его приведу.
озера два глубоких
сине-зеленой краской.
разбавлю, чтоб не было стойких
цветов под туманной маской.
я на него надену
краски из тёплого свитера.
повешу мужчину на стену.
где-то его я видела…
марселин
мы с тобой прошли через многое:
странствия, боль, одиночество.
я не верил, я думал, что сохраню тебя,
не смотря на моё пророчество.
когда ты простыла, искали куриный суп,
я пытался тебя и меня спасти.
но я всё потерял, я про все забыл,
марселин, прости.
был готов до конца на руках нести,
не смотря на зловещий рок.
я пытался, хотел нас с тобою спасти…
прости меня, я не смог.
и сейчас в голове моей холод, стужа.
я в забвении, власти мороза забыл,
что когда-то давно я тебе был нужен,
что когда-то тебя любил.
марселин, прости, я не смог пройти
рука об руку, не потеряв рассудок.
если б помнил все, я б вернул те дни,
или, хотя бы, всего пару суток.
я б исправил все, я бы рядом был,
но корону надев, защищал тебя.
потому что я очень тебя любил,
этим и загубил себя.
да, ты помнишь все, сердце твоё горит,
марселин, прости ледяную душу.
иногда она щемится и болит,
будто я до сих пор тебе нужен.
one winter morning I die
one winter morning I die
you broke my heart.
so help me build my Kingdom in the sky
it’s great: like my soul, cold and hot.
my bones are completely broken,
no I will not shake hands.
more my name not to be spoken,
we’d never be friends.
леди
я влюбился в тебя как герой романа —
до потери рассудка, до боли в лёгких.
моя леди, у меня ведь ни цента в карманах,
но я таю от рук твоих нежных и тонких.
меня держит страх, я цепляюсь зубами
за мгновения счастья, что ты мне даришь.
ты делилась со мною своими мечтами,
ты нужна мне безумно, знаешь…
и глаза твои пламенем ярким горят,
что во мне ты нашла, моя леди?
когда рядом, я честно безумно рад
быть в твоём ослепляющем свете.
сакура
и если когда-то сердцу суждено разбиться,
мы моменты ловим ломаными пальцами.
ты держишь меня, будто мотылька в рукавице,
трепещущего, скучающего за несбыточными мечтами.
ты душу мою заставила воспылать,
огонь так нещадно жжет, но сжигать не будет,
я, знаешь, родная, с тобой хочу засыпать
и просто плевать мне на то, кто меня осудит.
руки твои на моих ладонях в цвету,
сакура нежными лепестками гладит по шее,
и если ты не заставишь, сам не уйду.
просто я понял, что без тебя не умею.
просто я понял, что без тебя я — ноль,
ты так прекрасна, будто ночные звезды,
и твои слезы без повода, будто морская соль,
но не позволю, чтоб с горя пролились слезы.
самые нежные руки, шея, ключицы, плечи,
сладкие губы скользят по моим щекам.
нэко, скажи, ты мне подаришь вечность
или хотя бы века?
люди
вы поддаетесь влиянию масс,
вместо минуса чертите плюс.
и от души улыбаться при вас
я почему-то боюсь.
строю из грусти веселую мину,
путаюсь в правде и лжи.
когда убегаю, чувствую — в спину
ловко летят ножи.
хочется крикнуть «скажи им, Боже,
чтоб успокоились. мне нужно к лекарю!»
только, жаль, лекарь покинул ложе,
да и кричать-то некому.
ночь
вы знаете, как пахнет ночь?
и под её тончайший, нежный аромат
я вспоминаю мелочи точь-в-точь,
когда я был чему или кому-то рад.
глаза закрылись, втягиваю воздух
и в мои лёгкие вливается любовь,
вливается печаль:
всё слишком поздно.
настолько поздно, что мне больно вновь.
и прошлое, ну почему, отчаянно
пытается пробраться в настоящее?
от этой ночи мои мысли — пьяные,
но лёгкие, воздушные, скользящие.
я помню взгляд на звёзды, дым и холод,
я помню рук касание и губ.
я был влюблён, в моей душе был голод,
я был влюблён. я был, конечно, глуп.
я был влюблён, и мне сказали «нет».
закрыл окно. вздохнул. тепло.
как пахнет ночь? у всех есть свой ответ.
пока писал и думал — рассвело.
будь
сиять для других,
себя не любить —
приговор за особо тяжкие.
и если так хочется жить —
поднимайся как неваляшка.
рученками маленькими
я обнимаю мир.
а если мой мир в одном человеке,
спасибо, что был.
пронзать себя и любить других —
моя вселенская суть.
мой мир ушел, но остался стих.
будь счастлив, пожалуйста. будь.
«я ушла, чтоб прийти навсегда»
он укутал её одеялом от шеи до пят,
обнимая, шептал, как она нужна.
дама встала с утра, что-то буркнула невпопад
и ушла.
он хранил её слёзы, застывшие на окне,
и серёжки хранил,
что оставила в бардачке.
а она не вернулась, ушла, забрала с собой
всё их общее счастье, любовь и боль.
он искал, бормотал её имя тихо.
а она, не желая знать, оставалась одна.
все его друзья называли мужчину психом,
а её друзья рады, что бросила дурака.
он её искал, но только в своей постели
находил её волосы, пахнущие духами.
а она одна разбиралась с грехами,
доживая с утра до вечера еле-еле.
и кому известно, что пряталось в голове
той прекрасной дамы, что лучшей сначала казалась?
она предупреждала, что разом уйдёт и все
заберёт с собой и мечты и мысли, но это малость
из всего обилия тех вещей, что остались с ней.
она плакала, шли дожди и летали птицы.
а он как юла вращался в кровати бессонных ночей,
и совсем был не рад, что она ему часто снится.
и прошло много времени, боль ушла,
как ушла когда-то она, совершив ошибку.
в дверь звонок. он открыл. там стояла весна
(так её называл), освещая подъезд улыбкой.
хэппи-энд. он её простил
и принял такую как есть и, да,
она, глядя ему в глаза, шептала:
«я ушла, чтоб прийти навсегда».
как жить?
к кому я могу обратиться?
и кто нас спасет от бессилия?
нам всем суждено ужиться
с агонией, ложью, насилием.
в ужасе, лжи и бездействии
мы каждый день просыпаемся,
где войны, болезни и бедствия.
и мы в этом возимся, маемся.
взгляните в глаза той матери,
чей сын на войне теряется,
ей нравится это? знаете ли,
ей это, конечно, не нравится.
мы просто бродяжки по сути,
нам всем надоело стараться
когда-то поймут все люди —
валютой нельзя питаться.
и нефть не идет на ужин,
и кровью солдат не напиться,
нам не закусить оружием,
слезами с утра не умыться.
мы жадно глотаем воду,
мы жадно вдыхаем воздух.
вернуть человечность в моду
нам нужно, пока не поздно.
тигренок (на польском)
мысли убийственны, пальцы поломаны
долгим молчанием, болью с прощанием.
мне тяжело отпускать невесомое,
снова пьем чай.
и в глазах отчаяние.
я не умею любить.
мне так кажется, будто вокруг какой-то смог и дым.
человек, что был предан
смог простить, понимаете?
и еще любил.
я ступаю босыми ногами
по краю крыш
(чувствую себя голубем).
холодно и скользко.
я помню все.
ты навсегда дорогой.
тигренок.
(на польском).
я нашел, что всегда искал
я искал дыхание в такт с моим,
я искал и искал, но не находил.
я в обнимку лежал с полусотней людей,
я то медленнее дышал, то быстрей.
я считал: что-то важное в этом есть —
это смысл, это важно и это честь!
чтоб дышать с кем-то в такт, я всегда мечтал,
но вдох-выдох с другими не совпадал.
и спустя поисковые эти пять лет,
я прижал человека, пролился свет
в моём сердце. нашёл, что всегда искал.
человек со мной в такт дышал.
я пропал, я погиб и воскрес извне,
совершенно другой, непонятно где,
я прижался крепче: за выдохом вдох.
я как будто ослеп, я как будто оглох.
человек вдыхал, я с ним в такт выдыхал.
я нашёл, что всегда искал.
400 ножевых
сначала он нанесет тебе 400 ножевых,
потом будет ползать в ногах твоих или напишет стих,
напьется и будет твердить, как гнев его поутих.
он будет молить о прощении, болтая, какой он псих.
сначала (морально, конечно) убьет в тебе все живое,
потом будет говорить, как мечтает, чтоб вас было двое.
он вспомнит хорошее время, но ты-то помнишь плохое.
ты снова заплачешь и будешь просить оставить тебя в покое.
такое бывает, просто, в душе твоей бури и грозы.
он расковыряет раны, вытащив все занозы.
он скажет «я изменюсь» и, может, притащит розы.
а ты ему скажешь тихо «прости меня, слишком поздно».
любовь
она верит в небесных китов,
обнимает сто одеял,
превращает мысли в котов,
чтобы кто-то их всех обнял.
опускает сахар в стакан,
заполняет его водой.
(всех людей окружает обман,
они тонут в нём с головой)
она ищет грустных людей,
чтобы счастье дарить и смех,
она радуется сама,
одновре́менно радуя всех.
она в косы вплетает мак,
она носит домой стрижей,
и во всём она видит знак,
чтобы сделать людей добрей.
улыбается всем подряд,
окружает других теплом.
она так любила котят,
что сама потом стала котом.
зима
она мнется в тревоге, мол, так и быть, заходи.
он заходит и нежно целует ее в висок,
начинает рассказывать, мол, пришел издали
и дает ей холодный рябинный сок.
отпивает немного, и гладит его по щеке,
не жалея руки, что в мгновение становится льдом.
продолжает он, мол, шагал для нее по реке,
заморозив ее. и теперь не согреть огнем.
он укутывает ее в белоснежный плед.
она смотрит, мол, скоро согреться смогу?
он улыбается, щурится, мол, дорогая, нет,
оставляя ее в снегу.
и вот так, подождет она до весны,
он с ней рядом сидит, смотрит, чтобы спала.
«я люблю тебя, чиж, отдыхай и разглядывай сны».
и в ответ она шепчет, мол, взаимно, зима.
«ремонт часов, минут, секунд, мгновений»
я хочу открыть свой бар,
чтоб с другими не было совпадений,
я назову его
«ремонт часов, минут, секунд, мгновений».
и каждый пусть, кто болен, кто сломан и разбит,
туда, в мой бар, пришел и отдохнул,
я буду некий главный ай-болит,
который вместе с вами погрустит.
вас кто-то обманул?
вам кто-то сердце вдребезги разбил?
я помогу. веду ремонт:
вот водка,
рюмка — вот.
скажите только, люди, почему
всегда жалеют тех, кто брошен был?
вы знаете хоть, что переживает тот, который всё забыл?
не тот, кто просто взял и всех послал,
а тот, кто вынужден уйти.
он чувствует, как больно тем,
которым дал одним идти.
и вот еще, тут мини-обращение:
давайте больше доверять.
давайте постараемся меняться
для любимых.
давайте шанс второй давать.
я, знаете, один из тех, кто брошен,
я, знаете, один из тех, кто сам ушёл.
я потерялся в горе, боли и назад дорогу не нашёл.
когда-нибудь открою бар такой,
где сочиню хоть миллион стихотворений.
пока что просто нарисую на дверях
«ремонт часов, минут, секунд, мгновений».
«ять»
до сих пор пишу «блин»
через «ять».
когда радостно или грустно,
когда некого обнимать,
когда в доме и комнате пусто.
я хочу перестать говорить
через «ять», это лёгкое «блин»,
когда больше не хочется жить,
и когда в наушниках «сплин».
когда выхода нет, когда скоро рассвет,
когда некого больше ждать.
я хочу научиться писать «блин»
без этого грубого «ять».
любитель
любитель русских драм и неоновых вывесок,
будьте любезны, примите таким, какой есть.
или не принимайте,
мне, честно говоря, плевать.
у меня в карманах гордость и честь.
любитель красного полусладкого в прокуренной спальне,
грамм-пластинок и ящериц без хвостов,
просто совпало, понимаете, так совпало,
что я рыл вам канаву, а вырыл себе — ров.
любитель объятий, крови и постельных сцен,
запаха табака и заката цвета тряпки тореодора,
кирпичных холодных багряных стен
и любитель в глаза глядеть в спорах.
любитель лжи, когда правда наизусть выучена,
любитель брать за руку, класть голову на плечо.
любитель смотреть, когда любимая вымучена
словами про тех, кто был и будет ещё.
любитель творить и выбрасывать, петь, не имея голоса,
любитель случайных чисел на кредитных картах,
любитель перебирать рукой волосы,
любитель конца и старта.
в конце монолога, к слову, я любитель оных,
хотелось сказать, что ещё я любитель звёзд.
любитель капусты, жирафов из пластика, криков, стонов,
любитель вороньих гнезд.
послушайте, здравствуйте, я — заурядный любитель.
хотелось бы вас мне вот о чем попросить,
вы, в прочем, любите меня, да, любите.
а то на себя у меня не хватает сил…
болезнь
во мне рушатся здания,
во мне падают птицы,
и коллекция тех, кто уходит, пополнилась на один.
мне приснилась Италия —
он мне больше не снится.
точно так же как я ему:
нет никаких причин.
во мне кит задыхается,
во мне море несолено.
она вышла из глаз, когда слезы стекали вниз.
но тебе там икается…
вспоминается что ли? но
я не буду писать тебе, будто гордая мисс.
изучила привычки его,
изучила ключницы, шею,
когда спал он красиво, чуть слышно дыша на ухо.
но мне сердце свело —
не люблю, а всерьез болею.
я кричу, что хочу быть рядом, но будто беда со слухом.
сны
сомкнув глаза, теряюсь в пы́ли,
что кутает меня во снах.
а вы меня давно забыли,
и к черту, что глаза в слезах.
мои полу́ночные грёзы
с утра приносят плачь и боль,
из сердца вытащив занозы,
на раны сыплю соль.
теперь не вижу красоту
в реке, домах, лесах,
и каждый день я ночи жду,
чтоб встретиться во снах.
питер
грянет гром и в городском шуму,
совместно с эхом безгранично красивого питера
под дождём твою руку возьму.
ничего прекраснее я здесь не видела.
ради нас двоих разведут мосты,
теплота ночи нас закутает в звёзды.
повторять о любви никогда не поздно,
и когда подтолкнёт меня ветер грозный,
я скажу: «моё счастье — ты».
а крестовский остров — наш новый дом,
эрмитаж назову нашим общим папой.
когда с катера будем сходить по трапу,
и когда пред нами опустит шляпу
старый художник — это будет сон.
я скажу: «ничего красивей не видела».
ты решишь, что я в город влюбилась сильней,
что расстаться мне с ним, чем с тобой, трудней…
но среди проведённых с тобой в нём дней,
в твои глядя глаза, не заметила питера.
уехать в питер
выйти в магазин за хлебом и уехать в питер.
улететь туда, где не был, написав «не ждите».
руку протянуть сиротке в тёмном переходе.
можно с ним на лодке плыть или пароходе.
снять кота с верхушки ели, накормить собаку,
подтянуться еле-еле или лезть во драку.
можно делать всё, что хочешь —
личность я! глядите!
я схожу до магазина и уеду в питер.
санкт-петербург
светлый, яркий, город на неве,
построенный самим петром великим.
столица севера, мой город многоликий,
как нужен ты россии и как нужен мне!
всегда казалось — место моё тут.
петра творенье, ты мне всех дороже.
и, может быть, с москвой вы в чём-то схожи,
столичные красоты не манят, не зовут.
не прогоняй меня, когда приеду вдруг,
хвалёный город пушкиным — поэтом из поэтов.
мы будем вместе. точно… лет через десять где-то.
прекрасный, замечательный, родной санкт-петербург.
я каждый день умирал
это было в конце апреля:
мы медленно шли по саду.
до свадьбы была неделя,
она была очень рада.
я смотрел как она смеётся,
за руку любил держаться,
а она посмотрела серьёзно,
и сказала: «пора расстаться».
я не знал тогда что ей ответить,
лишь присел не спеша на скамью.
мы мечтали друг другу верить.
я шептал: «но ведь я люблю…»
пару месяцев с тех пор минуло.
я любил её больше жизни.
а она меня обманула,
но всегда была самой искренней.
через год мне сказали новость:
мол, твоя-то замужней стала,
а во мне подзатихла гордость,
мол, отлично, её отпускаю.
по исходу ещё пару месяцев
мне напомнили про неё
говорят, родила она сына,
говорят, что и имя моё.
хорошо, что всё так случилось,
я был рад за неё, наверное.
у меня же жизнь не сложилась —
я и сейчас ей безумно верен.
я любил её 40 лет,
я не делал шагов на встречу,
я держал в своём сердце секрет,
я верил, что время лечит.
и однажды пришло письмо
от подруги её пожилой.
было очень плохое оно,
я читал, заливаясь слезой
«её больше нет».
дочитал.
и сказал, не поднявши глаз:
«странно, я каждый день умирал,
а она умерла один раз».
самый верный пёс
опустит и поднимет хвост,
посмотрит умными глазами.
перед тобой твой верный пёс,
знаком который с небесами.
ты помнишь, как он лаял, да?
а помнишь как скулил печально.
теперь же там, где облака,
его другие псы встречают.
он был вернее всех людей,
прекрасней был их общей массе.
он был волшебника добрей.
тебя бы понял с полу-фразы.
но нет его теперь с тобой,
лишь фотография на память.
всё было решено судьбой:
решением было — душу ранить.
теперь тебя никто не ждёт,
пролей хоть полно-море слёз.
перед тобой на фото тот,
кто назван «самый верный пёс».
бабушка
всё детство, с самого рождения
она меня любила.
укладывала ночью пением,
поила и кормила.
в моменты боли и отчаяния
спасала нежным взглядом.
была строга, но быстро таяла.
всегда бывала рядом.
всегда в минуты горести
усталая рука
ложилась мне на голову
и нежно берегла.
я чувствовала бабушку
и всё её тепло.
она со мною рядышком —
