Шоу началось, и мы исполнили нашу первую песню «Stone Cold Bush». Все прошло нормально. Потом пришел черед «Under the Bridge». С тех пор я слышал, что Джон был под героином на том шоу, но может быть еще он был и на другой планете, потому что стал играть какое-то дерьмо, которое я никогда не слышал. Я просто не имел представления, какую песню он играл, в какой тональности и на какой мотив. Он выглядел так, будто был в другом мире. До сегодняшнего дня Джон отрицает, что он играл не ту мелодию. По его мнению, он экспериментировал, чего бы он не делал, если бы мы нормально прорепетировали. Ну, мы не репетировали, но мы были в прямом эфире на телевидении, перед миллионами людей, и это был кошмар. Я начал петь, как мне казалось, в нужной мелодии, но оказалось, что я не мог этого сделать, я не мог поймать момент и линию напева, мне было очень сложно. У меня было такое ощущение, будто меня ударяли ножом по спине, мне казалолсь
Меня обрадовало то, что на второй год моя тяга сократилась вдвое, и ещё вдвое в третий. Я всё ещё немного избит и измучен, но, по большому счёту, мне не на что жаловаться. Спустя все эти годы, когда я многим злоупотреблял, врезался в деревья на скорости восемьдесят миль в час, прыгал с домов, переживал передозировки и инфекции печени, я чувствую себя лучше, чем десять лет назад. У меня остались какие-то старые раны, мои шрамы, но это ничего, я двигаюсь дальше. И когда меня посещают мысли вроде: «Чувак, чёртов номер в мотеле и наркотики на пару тысяч долларов приведут тебя в порядок», я просто смотрю на свою собаку и вспоминаю, что Бастер никогда не видел меня под кайфом
в её отсутствии у меня не должно было быть никаких эякуляций, никакой мастурбации, влажных снов или других девушек. Я должен быть сохранить для неё каждую унцию своей энергии чи.
Большинство детей не признавали меня. Все популярные мальчики, бритоголовые сыновья фермеров, называли меня «девчонкой», «Голливудом» и «педиком», потому что у меня были длинные волосы. Когда начались занятия, я пришел в другой одежде, с другой стрижкой и с другим отношением, и эти тюки сена хотели убить меня за это. Единственным утешением были девочки, которые ценили меня несколько больше. В тот семестр я подцепил горячую латиноамериканскую блондинку по имени Мэри, которая была победительницей конкурса длинных и шелковистых волос от L’Oreal на Среднем Западе.
