Антон Сергеевич Зинченко
Григорий Николаевич Тюнин

Противостояние империй

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Антон Сергеевич Зинченко, 2018

© Григорий Николаевич Тюнин, 2018

История рассказывает о мире, где за выживание борются несколько рас. Здесь есть место уважению и великим подвигам, дружбе и предательству, тайнам и интригам. Открывайте книгу и погружайтесь в историю, в самом начале которой молодой король отправляется в путешествие по своим владениям, где становится свидетелем коварного заговора древних рас. Удастся ли ему расплести сети интриг и победить опасных врагов, выйти победителем или проигравшим? Вы узнаете на страницах книги.

16+

ISBN 978-5-4493-7994-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Противостояние империй
2. Часть 1 Недоимки
   1. Поездка к Д'Ассо
   2. Заседание малого совета
   3. Совет высоких
   4. Разговор по душам
   5. Пленник
   6. Место под солнцем
   7. Хороший повод
   8. Доклад Дзынитеру
   9. Шахтер Гибби
   10. Отбор кандидатов для работы
   11. Новый караван
   12. Выгодные связи
   13. Хранитель короны
   14. Одинокий путник
   15. Тайное общество
   16. Дозор
   17. Утро на болоте
   18. Невыполненный приказ
   19. Болотный город
   20. Сделать дело или умереть
   21. Странные путники
   22. Дзынитер у владыки
   23. Посольство гномов
   24. Письмо
   25. В пещере подгорного короля
   26. Смелый гном
   27. Прием эльфов
   28. Эйде
   29. Постоялый двор
   30. Совет гильдии торговцев
   31. Строительство дороги
   32. Охота на кобольдов
   33. Аэлгор северный
   34. Странники выполняют поручения ферохана
   35. Просперо
   36. Поход феодала с проверкой
   37. Нелегкий труд
   38. Эльфы в пути по болоту
   39. В гостях у малкольма
   40. Снова нелегкий труд
   41. Людское гостеприимство
   42. Работа день и ночь
   43. Праздник у малкольма. Эльфы и гномы
   44. Чудо-доспех
   45. Утер
   46. Визит лорда
   47. Обманутые надежды
   48. В плену
   49. Могильник
3. Часть 2 Визит инквизиции
   1. Освобождение. Из воспоминаний эльфов
   2. Визит инквизиции. Продолжение
   3. Ночлег
   4. Путь в столицу. Люди
   5. Путь в столицу. Из воспоминаний эльфов
   6. Путь в столицу. Люди
   7. Привал. Из воспоминаний эльфов
   8. Привал. Люди
   9. Тренировочный бой. Из воспоминаний эльфов
   10. Тренировочный бой. Люди
   11. Несчастье. Из воспоминаний эльфов
   12. С божией помощью. Люди
   13. Исцеление. Из воспоминаний эльфов
   14. Инцидент исчерпан. Люди
   15. Инцидент исчерпан. Из воспоминаний эльфов
   16. Продолжение пути. Люди
   17. Продолжение пути. Из воспоминаний эльфов
   18. Продолжение пути. Люди
   19. Дорожный турнир
   20. Столица. Из воспоминаний эльфов
   21. Столица. Люди
   22. Храм его. Из воспоминаний эльфов
   23. Утер в соборе. Люди
   24. Встреча с настоятелем. Из воспоминаний эльфов
   25. Истинная вера. Люди
   26. Истинная вера. Из воспоминаний эльфов
   27. ИСТИННАЯ ВЕРА Люди
   28. Пир. Люди
   29. Зачистка погостов. Люди
   30. Возвращение вариана
   31. Допрос
   32. Путешественники
   33. Инцидент в торговой конторе
   34. Риск
   35. На другом конце города
   36. Таверна
   37. Второе кладбище
   38. ВТОРОЕ КЛАДБИЩЕ Из воспоминаний эльфов
   39. Утер. Возвращение в столицу
   40. Проверка настоятеля
   41. Нелегкий выбор
   42. Казнь
4. Часть 3 Передел
   1. Дурные сны владыки
   2. Тайные планы
   3. Совет у владыки
5. Часть 4 Происшествия в Ингольштофф
   1. Неудачная разведка
   2. Атака соседнего лорда
   3. Раненый город
6. Часть 5 Неспокойные донесения
   1. Письмо северян
   2. Подготовка к войне
   3. Странный гость
   4. Битва

Часть 1
Недоимки

Король Вариан пребывал в ярости. Пылающий взор желтых глаз сверлил невозмутимого, тощего сенешаля.

— Как нет денег на оснащение королевской гвардии? Куда они делись?! Я закладывал казну с начала года! — Вариан потрясал пергаментом у носа советника. — Налоги собрали по плану, ничего лишнего не делали! Где деньги?!

— Возросли расходы, милорд. — Голос слуги тих и спокоен, точно болотная вода, под стать облику.

— Гномьи преисподние! Тащи разноску по расходам. Я лично разберусь.

— Извольте, ваша милость.

Тугой свиток тонко выделанной кожи бесшумно появился из обширного рукава потрепанной мантии советника. Король недоверчиво покосился на сенешаля, словно на фокусника (или того хуже — мага), но свиток принял.

Нервным движением монарх развернул длинную рукопись на мощной столешнице каменного дерева, мед лучей восходящего светила озарил ровные ряды мелких скупых цифр.

— Гномьи каверны! Ллойс! Еще мельче написать не мог?!

— Простите милорд, я исправлюсь.

Король метнул в сенешаля испепеляющий взгляд. Ллойс никогда не «подсказывал» собеседникам, когда шутит, а когда говорит на полном серьезе. Никто из ныне живущих не видел советника смеющимся.

Молодой монарх водил по убористым цифрам перстом.

— Понятно, это по плану. Тут ты сэкономил, молодец, Ллойс. А это что? Процент гномьим банкам?! Вот грабители в законе! Пора с ними что-то делать. Не платить нельзя. У них все феодалы на коротком поводке. Помощь пострадавшим от орочьих набегов. Так, так, — палец скользил по каллиграфически выведенным столбикам, и чело короля мрачнело все больше. — А это не учли, и это. Ах, глубинные твари их сожри! А это что за цифра? Почтовые расходы? Кому мы столько писали? Еще и подставными скорыми пересылали?!

— Не мы, ваша милость. Это пресвятая церковь, да пребудет ее благость над нами вечно.

— А почему за нее платим мы?! Да еще столько денег!

— Согласно уложению от тысяча…

— Молчи! Молчи, Ллойс! Пока я не сослал тебя на север! Коль скоро мы платим за них, покажи-ка, кому они столько строчили…

— Я предвидел этот вопрос, милорд. Вы, как всегда, зрите в корень. Извольте взглянуть.

На стол лег свиток более скромного размера.

Монарх пробежался по теснившимся столбикам.

— Ей-богу, Ллойс, с тобой мы вернемся к глиняным табличкам! Пиши крупнее. Мы настолько бедны, что не можем позволить себе пергамент? Я ослепну от закорючек, — проворчал молодой монарх. — Смотри. Всем пишут по три-четыре письма в год. Видимо, напоминания о десятине, поздравления с праздниками и все такое. И суммы хоть и разные, что объясняется удаленностью от резиденции ордена, но вполне сопоставимы… Вот группка сеньоров, ведущих переписку с церковью. Ишь, грамотеи… Впрочем, не сильно злоупотребляют. А этот барончик, Д'Ассо. Ему инквизиция шлет письма, чуть ли не каждый месяц… Он еще так далеко живет. На юго-востоке. Пограничные земли. Эльфы его, что ли, в ересь склонили? Ну, тогда бы переписки не было. Приехал бы Утер и все спалил. Что-то тут нечисто!..

— В общем, так! — Король распрямился, устремив острый, как лезвие меча, взор на сенешаля. — Коль скоро у нас все равно нет средств на модернизацию моей гвардии, мы поедем к этому Д'Ассо и разберемся, что там к чему! Ллойс, найди мне повод. И, желательно, недоимки с этого барончика. — Венценосный монарх криво ухмыльнулся и хлопнул по столешнице дорогим кинжалом, прижимавшим край свитка. — Заодно и отдаленные земли посетим, совместив приятное с полезным.

— Слушаюсь, милорд, — тихим, бесцветным голосом отвечал слуга.

Вариан занял место на жестком резном стуле. Желая немного сбросить напряжение, король сменил тему:

— Что там от Рофура? Как идет утверждение изобретения? Как там оно называется? Небесный пузырь, кажется? До чего смешное название, право слово. Штука и впрямь обещает быть заманчивой. Подумать только! Подняться в небеса! Посмотреть на летящего орла сверху вниз! Это же чудо, Ллойс!

— Боюсь разочаровать вашу милость. Это ересь. Именно так обозначила инквизиция в своей булле. Ваш бывший наставник Утер требует к себе мятежного гнома для, хм, просветительской беседы. Он уверен: изобретателя можно вернуть в лоно пресвятой церкви, да снизойдет ее благодать на нас.

Монарх побагровел.

— Опять! — вскричал он. — В гномьи глубины Утера Рофура я не отдам! Карраг их возьми! Только появляется стоящая вещь, инквизиция накладывает на нее запрет! Проклятье!

Высочайший монарх в гневе хватил кулаком по полированной столешнице.

В массивную дубовую дверь, окованную вороненым железом, решительно постучали. Словно дюжий кузнец решил опробовать молот.

Добраться до двери без ведома короля, без доклада, да еще и так стучать в дверь, когда его величество занят, мог только сэр Утер — несравненный Молот Колдунов, гроза разбойников и карающая десница пресвятой инквизиции.

— Входи, Утер! Входи! Мы уже не заняты, — крикнул монарх.

Резко и широко распахнулась толстенная дверь, и на пороге возник здоровенный северянин. Медовые волосы c изрядно уже пробившейся сединой волнами ниспадали на плечи. Пышные рыжеватые усы на гладко выбритом по старинной моде лице были заплетены в косички и туго стянуты хитрыми золотыми бусинами на концах. Небесно-голубые глаза смотрели прямо и открыто. Мощная челюсть, которой, казалось, можно вышибать ворота, была надменно вздернута. Словно бы высеченное из цельного куска гранита простое, строгое и грубое лицо вдруг озарилось мягким внутренним солнцем. Решительные и угловатые черты сгладились — гигант расплылся в радостной улыбке. Словно ребенок, увидевший свежую сдобную булку.

— Вариан! Мальчик мой! — Пара чугунных столбов рук распахнулась, словно створки замковых ворот, обнажая выпуклую броню груди.

— Утер! — воскликнул со смехом король. — Сколько весен!

Высочайший монарх под невозмутимым взглядом сенешаля крепко обнял старого наставника. В наступившей тишине звякнули звенья кольчуги, приглушенно хрустнули кости монарха. Юный король закашлялся.

— А ты, я смотрю, так и не научился соизмерять силу, — хрипло хохотнул он.

— Прости, мой мальчик! — прогудел здоровяк. — Как же давно мы не виделись! Почти с самой коронации.

— Да, Утер. Как дела на юге? — спросил, отстраняясь, король. — Всем оркам бока намял? Или кто-то успел бежать? — весело подмигнул венценосный воспитанник.

— Нет, скрестить оружие с орками мне не довелось. Даже жаль немного — говорят, они могучие бойцы. И что удумали! Выбивают сеньора с гарнизоном. Рушат крепость, уводят замковую живность и уходят! Народ начинает роптать: лучше без сеньора жить. Какой от него толк, если не может обороняться? А простой люд орки не трогают. Им, конечно, невдомек: не будь сеньора — орки будут грабить их. Твари живут войной. Им неинтересно сражаться с селянами. Их интересуют только воины. Оттого-то постоянно и грызутся меж собой…

Утер надолго замолчал, словно перебирал какие-то ценные воспоминания или решал сложную задачу.

— Местные лорды не в силах содержать достаточно большой отряд. Чуть замок приобретет осадные орудия получше да стены повыше, на него, точно на мед, летят эти шайки! — Северянин в сердцах стукнул кулаком о ладонь. Любой молотобоец позавидовал бы такому удару. — Но мы туда не за этим ездили. Пресвятая инквизиция, да пребудет ее благоволение над нами до конца наших дней, направила нас усмирять местных колдунов.

— Опять за юбками гонялся, — махнул рукой Вариан, — ведьмочки да жалкие знахари…

— Не смей шутить о том, в чем ничего не смыслишь. — В голосе инквизитора зазвучала фанатичная сталь. — Как твой бывший наставник и рыцарь…

— Утер! Я уже давно король. И не подчиняюсь тебе. Твой птенец вырос, — оборвал его Вариан.

На внушительной челюсти Молота Колдунов взыграли желваки, на лбу залегла упрямая и строгая складка.

— Да, милорд. В общем, влияние нашей церкви там крайне слабо. Орки всегда с особым цинизмом расправляются со всеми ее проявлениями на этой территории. Сжигают монастыри, рушат храмы. Разрывают на куски священников. Оттого зараза колдовства и поднимает там голову с упрямством сорной травы. Тамошние маги набирают мощь и учатся использовать дьявольскую силу. Если б не наш орден и не инквизиция в целом, они бы уже давно там обратили всех к дьяволу и захватили бы все королевство!

— Что ж, Утер, весьма занятно. — Вариан жестом пригласил инквизитора присаживаться, а сам занял высокое резное кресло. — Но порой мне кажется, что вы там в своей инквизиции… Как бы это сказать… Перегибаете лук. Вот взять, например, последний патент, что поступил к нам не так давно. Этот, — король сделал неопределенный жест рукой, словно пытаясь ухватить в воздухе правильное слово, — небесный пузырь… Ведь какая была бы польза королевству от него! Какие перспективы! Ты только подумай…

— Это ересь! — Утер хлопнул пудовым кулаком по подлокотнику. Но столетняя лиственница все-таки выдержала. — Люди должны ходить по земле! Что будет, если птицы вдруг вздумают плавать, а рыбы летать? Мой мальчик, — лед северных глаз со строгой отеческой прямотой уперся в янтарь королевских очей, — Бог создал этот мир и наделил его определенным порядком. И каждый, кто пытается его нарушить, — слуга Зла! Зло всегда обещает что-то заманчивое. Силу, власть, новые возможности… Но оно обманет и поработит душу! Я верю, его заблудшую душу еще можно вернуть в лоно церкви. Несмотря на то что он наполовину гном. Я знаю, Вариан, ты поддерживаешь с ним связь. И как мой бывший воспитанник…

— Уверяю тебя, Утер, ни как бывший воспитанник, ни как король я не знаю, где автор данного прошения!

Северянин сокрушенно покачал головой. На миг сквозь фанатичную сталь его облика проглянул уставший немолодой мужчина. Но уже через миг Молот Колдунов снова взял верх:

— Что ж! Надеюсь, ты почтишь нас присутствием на сегодняшней службе. И окажешь мне честь, как в старые добрые времена, скрестить оружие в тренировочном поединке.

Похолодевший монарх вновь широко улыбнулся. Застывший в твердый камень янтарь его глаз обратился в мягкие чайные волны:

— Конечно, наставник. — И он хлопнул северянина по плечу.

— Мое почтение, милорд! — Воин инквизиции вновь вырос, точно утес, над столом, тепло, по-отечески, улыбнулся и покинул кабинет.

— Отлично, Ллойс! Приготовь мне планируемую сумму поступлений в казну на следующий год. Сверстаем бюджет в пути. И отмени турнир в честь Нового года. Мне нужны деньги на модернизацию гвардии!

— Милорд, — тихо заметил сенешаль. — Это может вызвать недовольство вассалов.

— В письме с извинениями укажи причину и предложи внести им дополнительно средства на турнир. Хватит уже пировать за счет короны!

Поездка к Д'Ассо

На закрытой праздничной службе присутствовали лишь инквизиторы — белые рыцари пресвятой церкви да король с небольшой свитой. Вездесущий Ллойс на этот раз на службу не пошел. Во-первых, ему необходимо было подготовить свитки для господина; во-вторых, отдать распоряжения относительно дороги. Ллойс всегда готовился загодя.

И в-третьих, он не жаловал рыцарей.

Вел службу сам Настоятель — высшее лицо пресвятой церкви Единого. В праздничной речи он высоко оценил, что Сын Единого Бога — сам Вариан — осчастливил всех присутствием; отметил, что его возлюбленные дети-экзекуторы вернулись из трудного похода и тем порадовали его и Бога.

Король слушал плавную, напевную, с каким-то особым, чуть уловимым акцентом, речь Настоятеля. Разглядывал богатые шелковые белые одежды, густо убранные кружевами, мерцающими в пламени тысячи свечей рубинами, унизанный жемчугом ворот и перламутровые накладки. Смотрел на гладкое безмятежное лицо главы церкви, коль скоро лишь королю и белому рыцарству позволяется смотреть в глаза Настоятелю.

«Удивительно, сколь гладкое и безмятежное лицо… А ведь он служил еще при моем отце. Сколь чиста и напевна его речь. Как легко он складывает слова. Есть в нем что-то не от рода людского. Воистину Единый особо печется о нем. Что ж, был бы он еще так же милостив к единственному своему сыну… К предыдущему он был вовсе не так щедр», — Вариан заслушался стройным пением инквизиторов, облаченных в парадные блистающие латы, и позволил мыслям медленно, бесконтрольно течь на волнах их ангельского пения.

Возглавлял хор сам Утер. Его густой бас уверенно вел мелодию. Ряды закованных в броню воинов за его могучей спиной стояли, точно оловянные солдатики. Большая часть — уроженцы севера. Но были и из других земель. Вариан заметил даже пару смуглых, кучерявых и черноволосых южан. Воины старательно выводили мелодию. Помнить все службы наизусть и уметь их красиво спеть было первейшей обязанностью белого рыцаря. Даже перед битвой, перед лицом яростного и беспощадного врага, паладины — защитники веры становились на одно колено, обнажали головы и пели службу. И горе тому врагу, кто не успевал настигнуть их в этот момент.

Белое рыцарство, пожалуй, самое организованное и боеспособное подразделение во всем королевстве. Поспорить с ним могла только гвардия короля, и только за счет количества и разных специализированных родов войск. Их фанатичное рвение не раз позволяло обращать в паническое бегство многократно превосходящие силы.

Казалось, сам Бог благоволил защитникам церкви. В их рядах часто случались святые стигматы. Многие воины умели лечить силой молитвы или руконаложением. Иным братьям была дарована «стальная кожа». Силы Единого Бога делали кожу бойцов непробиваемой для обычного оружия во время боя. В своем фанатичном рвении такие бойцы рвали на себе стальные доспехи, точно гнилые тряпки, и по пояс голыми вступали в битву.

Размышляя, зачем церкви самое мощное войско в королевстве, Вариан пропустил, как закончилась служба и на помост взошел Утер. Инквизиторы преклонили колени. Монарх, как и полагалось, остался стоять.

— Дети мои! — Густой бас северянина, многократно отражаясь от высоких беленых сводов, заставлял вибрировать тела и сердца людей. Льдистые голубые глаза лучились теплом летнего неба. — Я счастлив, что Единый даровал мне такой шанс — защищать веру и наш народ от скверны! Сегодня, в день, когда мы возвратились из многотрудного похода с южных рубежей, нам выпала двойная честь! Торжественные литании отслужил вместе с нами сам Настоятель, и кроме того, на службе присутствовал сам сын Единого Бога на земле — славный Вариан, король всех земель, заселенных людьми! Как наш бывший соратник и мой воспитанник, сегодня он преломит с нами хлеб и разделит труд тренировки. Мои возлюбленные дети! Защищайте слабых, служите человечеству, никогда не отступайте от веры, ибо Зло сильно и коварно! Начнем же трапезу.

Вариан криво ухмыльнулся: Утер как был плохим оратором, так им и остался. Ну что ж, зато эти слова были сказаны от всего сердца, выражали сущность Молота Колдунов.

Ужин был скромным, как и полагается служителям церкви и аскетам. Вареная говядина, довольно постная. Луковый суп, жесткий сыр да вода, лишь слегка подкрашенная вином. Ели молча и сосредоточенно. Король знал, что сейчас братья читают молитвы, призывают Единого, чтобы даровал силы вынести тренировку. Гонял Утер своих птенцов нещадно. Вариан как-то читал в библиотеке Ллойса развлекательную книгу одного путешественника. Он описывал неких птиц, живущих далеко на юге, нынче эти земли заселены орками. Эта птица была такая крупная, что не могла летать. И даже крылья у нее были не очень-то развиты. От хищников же она спасалась исключительно бегством. И отрастила для этих целей такие ноги, что даже на лошади ее догнать не представлялось возможным. Король криво ухмыльнулся, вспомнив несуразный рисунок птицы с голой длинной шеей и огромными мускулистыми ногами и малорослого полуголого чернокожего аборигена, сидящего на ней с копьем в руках.

«Если Утер называет своих подопечных птенцами, то вырастает из них, несомненно, что-то вроде этих птиц, — подумалось ему. — Уж Молот Колдунов-то, с выматывающими душу тренировками, позаботится об этом.

Как бы ни была жестка старая говядина, а все же молодые сильные челюсти справились с ней довольно быстро. Действуя, словно муравьи, и подчиняясь каким-то неведомым ритмам, рыцари расчистили место для боев, расставляя столы вдоль стен.

Утер возгласил игру «Прибой». Особо нелюбимая игра Вариана. Но делать нечего. На тренировке Молот Колдунов — царь и бог. И, уж конечно, он поставил бывшего птенца в свою команду.

Команда Утера, не превышающая и десяти бойцов, стала в плотное кольцо, выставив вперед щиты. Сам Молот Колдунов встал в центре, чтобы быстро занять брешь, когда одного из бойцов выбьют. Страшный тяжелый молот он одел в чехол, туго набитый конским волосом, чтобы оружие стало хоть чуточку менее смертоносным. Остальные члены ордена взяли обороняющихся в плотное кольцо в несколько рядов. Нападающие слитно и мощно пришли в движение, точно водоворот, кружа вокруг команды Утера.

Резко и отрывисто, точно лай, прозвучала команда невидимого лидера, и белые рыцари, точно голодные львы, набросились на защищающихся. На секунду все смешалось: лязг железа, треск ломающегося дерева, грохот щитов. Крики боли и неистовства. И вновь железная лава отхлынула и закружилась. Несколько оглушенных рыцарей повалилось в центр круга, но и нападающие понесли потери. Кто сам отходил за спины, прихрамывая или придерживая поврежденную руку, кто-то, роняя рубиновые капли горячей крови, был вынесен из боя товарищами. И вновь стальной прибой несокрушимой стеной ударил в твердь щитов. Так, точно живая вода, нападающие выбивали бойцов одного за другим.

Вариан всей душой ненавидел стоять в щитовой обороне, когда нужно держать удар и прикрывать того парня. Его призванием были дерзкие вылазки и поединки. Отличительной особенностью королевской крови было мгновенное принятие решений. К тому же Вариан владел уймой трюков, которые могли выбить из колеи любого противника.

Раз за разом король сдерживал град ударов. Бил мечом, щитом, старался ловким пинком сломать нападающему ногу. Но с каждым новым натиском силы таяли, а ударов становилось все больше. Все длительнее, яростнее и свирепее был натиск врагов. Сгрудившись в кучу вокруг могучего северянина, бойцы отчаянно отбивались от превосходящего числом противника.

Вариан получил тяжелый удар по шлему. Воздух наполнился оглушительным звоном, фигуры противников и шум битвы потонули в густом тумане. Оседая, король глянул влево. Почему соратник не прикрыл от коварного удара? Оказалось, тот и сам лежит на твердых каменных плитах, и противники уже бегут по нему, взламывая отчаянную оборону команды Утера.

Теряя сознание, король успел улыбнуться запекшимися губами:

— Сейчас начнется.

Молот Колдунов ревел белугой, сотрясая дорогое гномье стекло в узорчатой раме. Как всегда, в решающий момент битвы на него снизошла божественная благодать. Оружие врагов не могло поранить инквизитора. Сколь бы силен ни был удар и сколь бы ни было остро оружие. Оно всегда останавливалось на волосок от тела рыцаря и отскакивало от невидимой божественной брони. Сам воздух наполнился могучей силой и грозно гудел, как растревоженный улей! Едва заметное золотистое сияние окутало белого рыцаря, свивая тонкие, едва различимые светлые линии в сложный подвижный узор. Как древний голем, возвышался северянин над грудой оглушенных или раненых соратников.

— Ну! Налетайте, жалкие трусы! Сам Единый дарует мне силы, — победно и безумно хохотал Утер.

И послушное воинство вновь и вновь нападало. Верховный паладин, как котят, расшвыривал бойцов тяжелым молотом. Пробивал щиты, мял, как сусальное золото, доспехи. Но защитники веры не были глупцами. Повинуясь отрывистым командам, один рыцарь бросился сзади под ноги могучему бойцу, остальные же мощной волной навалились спереди и свалили великана, прижимая его к полу щитами. Все рыцари, еще стоявшие на ногах, навалились сверху, силясь удержать Молота Колдунов и переждать приступ божественной благодати. И сколь бы ни был могуч глава ордена, а все же сбросить с себя целую груду с ног до головы закованных в сталь здоровенных рыцарей было не под силу.

Позже, перевязывая полученные раны подопечным, Утер высоко оценил выдумку паладинов. Вариан сидел молча, мысленно проклиная все на свете, голова нещадно болела. Желудок норовил вернуть съеденное назад. Все тело чесалось от едкого, соленого пота, но почесаться под жесткой стеганкой не было никакой возможности. Он просто сидел и ждал, пока какой-нибудь освободившийся брат-боец поможет ему раздоспешиться.

Наконец сам Утер помог Вариану разоблачиться. Молот Колдунов был доволен и бодр, несмотря на несколько царапин страшноватого вида на лице, все еще сочившихся кровью.

«Похоже, воспитанники приложили его напоследок в сердцах», — подумал Вариан и криво ухмыльнулся.

— Ты молодец, мой мальчик! Держался до самого конца! Я горжусь твоей стойкостью! Если б не королевская кровь, из тебя бы вышел славный защитник веры!

— Надеюсь, я буду не худшим королем, чем белым рыцарем, — ухмыльнулся Вариан.

— Если ты будешь хотя бы вполовину таким королем, как и воином, нашему королевству обеспечено процветание, — Утер хлопнул его по плечу, заставив скривиться от боли.

Глава ордена удалился оценивать урон, нанесенный инквизиции праздничной тренировкой, а обессиленный монарх откинулся на каменную стену, жесткую и холодную, мечтая лишь о теплой ванне и мягкой перине. Благо и то и другое было не за горами.

Спустя несколько дней Вариан с частью личной гвардии в сопровождении королевской свиты выдвинулся к замку Д'Ассо. Молодой монарх не брал с собой многочисленные обозы, не ездил в громоздких каретах, а, к вящему неудовольствию принимающей стороны, передвигался по-военному — верхом. Шатер, спальник, кое-какие необходимые в походе вещи да скромный запас простой пищи — вот и все, что брал с собой в дорогу король. Будто обычный солдат, он ехал на равных в окружении простых гвардейцев. И только чуть более качественно выделанные доспехи да тонкий золотой зубчатый венец на шлеме отличал его от простых солдат.

Такая простота и неприхотливость не могли не пленить честных рубак. И люди выполняли долг столь же ревностно и рьяно, как самые профессиональные хирдманы гномов, что славятся дотошностью, упорством и несгибаемостью.

Д«Ассо, конечно, не был извещен о скором визите монарха. И когда Вариан появится на землях феодала, отряд короля войдет в замок практически на плечах разведки, объезжающей владения своего сеньора. Вариан рассчитывал застать вассала врасплох. Раньше этот фокус ему всегда удавался. Верховный властитель получил немало выгоды, используя его в каждой поездке, и овладел им в совершенстве.

Рядом с Варианом в простой, но добротной одежде, без доспехов и оружия ехал Ллойс. Он держался на диво уверенно. Да и седло он выбрал рыцарское, с высокой спинкой и массивными стременами. Как обычно, советник вел неспешную, тихую беседу с королем, время от времени подавая ему какие-то свитки, с ловкостью факира выуженные из обширных складок одеяния. Вариан перебирал свитки, хмурился и отдавал краткие указания. Вояки неодобрительно косились на советника и презрительно хмыкали в густые усы.

Незадолго до наступления темноты свита расположилась на небольшой разведанной авангардом поляне, со всех сторон окруженной темным бором. Хоть отряд и состоял из верховых, двигался он не так быстро, как легкие курьеры почтовой королевской службы. Тяжело навьюченные запасные лошади не выдерживали высокого темпа. И потому доехать до почтовой станции и заночевать под крышей отряд не мог. Впрочем, поздняя осень выдалась на удивление теплой. Небольшие, но добротные шерстяные шатры быстро нагревались даже от пламени нескольких свечей, надолго сохраняя тепло.

К тому времени, как лагерь был поставлен и разведен огонь, из леса вернулись фуражиры из числа авангардных всадников. Добытчики сумели подстрелить косулю и насобирали грибов, так что дотоле постная каша превратилась в настоящее королевское кушанье.

Вариан долго разрабатывал устав и быт личной гвардии. Она была его детищем. Король взял самое лучше и из эльфийских летучих отрядов, и из гномьего хирда, и даже несокрушимая орочья орда смогла кое-что дать лучшей армии людей.

В противоположность вассальным отрядам, в вечернее время все воинство по орочьему обычаю собиралось у одного большого костра. Все, от короля до простого ратника, ели пищу из общего котла. Обед, опять же в противоположность человеческой знати, не был временем принятия серьезных решений. Солдаты травили байки. Вариан и капитан гвардии гоготали над курьезами и выдумками вместе с солдатней. Лишь Ллойс, по своему обыкновению, сохранял каменное выражение лица и, как казалось, отрешенно смотрел на угли костра.

Набив желудки походной кашей и утолив жажду отваром древесных грибов с пахучими лесными травами, солдаты разошлись согласно дальнейшему распорядку. Ллойс же, Вариан и капитан отправились в шатер обсуждать дальнейший маршрут. Ллойс предлагал по пути навестить еще пару-тройку вассалов и даже подготовил документы с недоимками. Монарх, движимый любопытством и раздражением, настаивал на прямом пути. Десять дней отсрочки его просто бесили.

К тому же мог быть утрачен элемент неожиданности. Вдруг какой-нибудь феодальчик, принимающий высокого гостя, вызнает конечную цель маршрута и решит сделать доброе дело, известив Д'Ассо? В таком случае почтовый курьер может на несколько дней опередить отряд. Капитану же было все равно. Но мягкая постель в замке и новые кабаки с молодыми горячими девками манили старого вояку. Он слушал монотонное гудение советника и горячие рубленые ответы монарха вполуха, гораздо больше прислушиваясь к ощущениям довольного желудка. Да и зачем? Завтра все равно скажут, куда держать путь.

Седмицу спустя пропыленный королевский отряд вступил под своды родового имения Д'Ассо. Как и многие удаленные от богатых камнем северных и западных земель, оплот этого сеньора был выполнен из дерева, коим изобиловали здешние места.

Вариан с удивлением разглядывал массивные деревянные стены. Восток был относительно мирным краем. Орки сюда не доходили. Соседи редко что-то делили и предпочитали улаживать дела миром или через королевский суд, нежели втягиваться в дорогостоящие военные авантюры. Так что укрепления были просты, а стража лениво дефилировала вдоль гребня стены, приспустив ремешки доспехов.

Проезжая по улочкам и любуясь затейливым деревянным зодчеством крестьян и ремесленников, король отметил общее благополучие края. Люди выглядели сытыми. Были одеты чисто и аккуратно. Даже крестьянские женщины носили украшения. Не всегда это были благородные металлы, многие украшали себя цветами и венками.

Особенно заинтересовали Вариана кокетливые молодые девушки, с любопытством постреливающие глазками на статных всадников в богатых доспехах. Они украшали себя жуками, блестящими на солнце, как драгоценные камни. Зелеными, красными, даже золотыми, круглыми или продолговатыми, соединяя их почти незаметным конским волосом в сложный витиеватый узор. Предприимчивый монарх сделал себе зарубочку привезти в столицу небольшой груз таких украшений. В богатом обрамлении, скрепленные золотыми и серебряными нитями, драгоценности приобретут совсем другой вид — и стоимость. Такой подарок из рук монарха может отметить особое расположение правителя.

Мужчины тоже не чурались украшений. В основном это была вышивка. Скромный, но яркий узор охватывал ворот, плечи и подол широкой рубахи, которую здесь носили навыпуск. И чем более богатым или статным был мужчина, тем этот узор охватывал большую площадь. Вариан улыбнулся — ну точно птица паулин из книги Ллойса.

А вот богатых поясов, в противоположность столице, тут не любили. Пояса носили тонкие. В основном кожаные или веревочные, поверх рубахи. Зато разнообразие всяких кисточек, бусинок и бахромы на концах, всевозможных узлов, заменяющих пряжки, било все рекорды.

При виде короля народ кланялся глубоко, но неспешно, сохраняя собственное достоинство. Люди не торопясь брели по деревянным мосткам, приподнятым над землей, не мешая всадникам и не рискуя запачкать или промочить ноги в случае дождя. Вариану очень понравилась эта идея, и он решил хотя бы за замковыми стенами воплотить ее в жизнь.

Больше всего его поразило то обстоятельство, что в городе — столице края за толстыми стенами каждый дом имел огороженный участок. Где-то крестьяне разбивали огороды и делали постройки для животных, где-то курилась кузница или слышался звук пилы. В то время как в его столице люди дрались за каждый метр, вгрызаясь в землю, точно гномы, или устремляясь ввысь, воздвигая каменных монстров по три или даже четыре этажа.

Вскоре домишки расступились — впереди показался холм, окруженный пересохшим и заросшим малиной да черемухой рвом и плотно оккупированный городской детворой. На вершине, за частоколом, высился двухэтажный рубленый замок Д'Ассо. Хотя деревянное сооружение с большими окнами, почти лишенное фортификационных сооружений, монарх никак не мог назвать замком.

Сквозь распахнутые ворота виднелось немногочисленное, но неплохо экипированное воинство. Оно было выстроено в парадный коридор, который венчал сам Д'Ассо с челядью, стоявший под массивным гербом, обвисшим в безветрии.

Юго-восток всегда отличался мягким благодатным климатом. То ли это была природная магия эльфов, то ли особое расположение. Но долгая зима в этих краях всегда наступала позже, а уходила раньше.

Барон имел низкое происхождение. Его предки, выходцы из крестьян, занимались каким-то ремеслом и сумели скопить деньжат. Их они ссудили своему сеньору накануне кампании по усмирению одного из восставших вассалов. Сеньор весьма поиздержался в битве и потерял многих соратников, так и не усмирив бунтаря. А в уплату долга пожаловал титул и лен семье крестьян. Оказавшись у кормила, дед Д'Ассо проявил недюжинную хозяйскую смекалку и снял немало ренты со своих небольших земель, превратив захудалый край в важный торговый и ремесленный узел.

Отец Д'Ассо ссуживал деньги короне. И отец Вариана, в уплату долгов и видя хозяйственную жилку вассала, прозорливо даровал ему недавно освободившиеся, в ходе очередного эльфийского налета, восточные земли. По размеру новый лен едва был больше старого. Но климат и почва здесь куда как благоприятнее центральных регионов. Сам Д'Ассо себя пока ничем не проявил, но благосостояние его лена медленно и неуклонно повышалось.

Вариан выдвинулся вперед колонны. Капитан теперь ехал по правую руку от него, Ллойс — по левую. Знаменосец поднял стяг выше. Гвардия затрубила в боевые рога. В ответ заиграли невидимые за стенами трубы гарнизона — и над шпилем замка взвился королевский штандарт. Герб же Д'Ассо висел теперь ниже королевского, как бы признавая главенство первого. Отряд вступил под своды ворот, и монарх спешился перед низко склонившимся хозяином имения.

Барон был полноватым увальнем, жизнь которого уже перевалила за половину. Но мирное, теплое местечко, куда пристроил любимое чадо предприимчивый отец, надежно хранило счастливчика от лишних переживаний и невзгод. Его нечесаную густую черную шевелюру еще не тронула седина, а одутловатое лицо, носящее следы пристрастия к красному крепленому, еще не избороздили морщины. Бородка у барона была редкой и клочковатой, зато нежной, как первые волосики малыша; он мужественно ее отращивал и смог добиться впечатляющих десяти сантиметров.

Одет барон был, по местным меркам, богато. Даже с претензией на щегольство. Просторная фиолетовая рубаха эльфийского шелка с вышивкой золотой нитью, красные шаровары. Лакированные сапоги со странно, по восточной моде, закрученными вверх острыми носками. И малиновый плащ.

Вариан даже призадумался, что это? Местный выверт моды? Известно же, что восточные — большие модники. Д'Ассо таким образом издевается? Барон совсем не имеет вкуса или его вообще не заботит собственный вид? Так и не найдя ответов на свои вопросы, король выбросил их из головы и возложил руки на плечи вассала в дружеском приветствии.

— Скорее встань с колен, верный мой слуга. Рад видеть тебя в добром здравии.

Испуганные маленькие черненькие глазки барона оживились и забегали.

— Ваша светлость! Какая честь для нас! Как жаль, что вы не известили о прибытии заранее, мы бы подготовили достойную вашего величия встречу! — залопотал Д'Ассо, но Вариан нетерпеливым жестом прервал его.

— Ничего не нужно. Я и мои люди устали с долгой дороги, ведь мы спешили к тебе прямым ходом из столицы, оставив все важные дела, — монарх решил с самого начала нагнать страха и оставить барончика мариноваться в собственном соку.

— Так что пусть сегодня будет просто тихий семейный ужин. Как вы обычно ужинаете, барон? Мы с советником Ллойсом, — широкий жест на неподвижную фигуру в сером, — с удовольствием присоединимся к вашему столу. А после неплохо было бы отмыться от дорожной пыли. Ведь не все дороги так ухожены, как в вашей столице. Гвардия разместится в казармах. Надеюсь, там достанет места?

Суетливый барончик, придавленный внезапным появлением короля, да еще с каким-то важным делом, ради которого он бросил столичные дела, только и сумел пробормотать:

— Да, милорд, сделаем в лучшем виде.

— Может, познакомишь меня со своей прекрасной благоверной?

Вариан бросил косой взгляд на невысокую даму, она, видимо, еще не совсем понимала, кто приехал, ибо отвесила монарху лишь вялый книксен.

«Эге, да наш пострел, кажется, удачно женился на наследстве», — подумалось молодому властителю.

— Да-да, конечно, милорд! Это моя супруга Берта, дочери Эльза и Бетель.

Молоденькие девочки-погодки, только начинающие расцветать, потупились и отвесили глубокий поклон. Щечки их тут же заалели.

— Мой младший и единственный сын Ульрих.

Чернявый, в отца, удалец лет шести от роду уже успел где-то запачкать парадный костюм, отороченный мехом рыжей лисы. Мальчик смело смотрел на Вариана, не до конца понимая, кто перед ним стоит.

— Какие милые девушки, завидные невесты. Все в мать, — тонко пошутил король.

Но хозяева замка приняли все за чистую монету. Дочери барона зарделись, баронесса снисходительно улыбнулась.

Монарх присел на корточки, потрепал кудрявую черную шевелюру юнца.

— Милый малыш. Ульрих… Редкое для здешних краев имя.

— Моя благоверная без ума от северных романов. Целую библиотеку собрала. Все бредит рыцарями, — махнул рукой хозяин замка.

— Вот как? — усмехнулся монарх.

«Хорошо, что хоть Утера с собой не взяли», — подумал про себя король.

— Что ж, прошу проходить! Я покажу ваши покои, где вы сможете привести себя в порядок к нашему скромному ужину.

Д«Ассо неожиданно устремился твердым шагом, выдающим немалую воинскую выучку, к мощным дубовым воротам с массивными коваными петлями. Вариан любезно предложил руку баронессе и затеял какую-то милую пустопорожнюю беседу. Дочери барона устремились за маменькой, изящно приподнимая подолы длинных платьев. Ллойс тенью последовал за господином. А гвардия направилась в сторону казарм, предвкушая комфортный ночлег на кроватях и сытный ужин.

Несмотря на посредственные оборонные качества, замок Вариану понравился. Сухой, здоровый древесный дух смешивался с запахами пекарни. Большие окна давали много света. Король с тоской вспомнил родовой каменный замок с темными узкими коридорами.

Покои гостям достались и впрямь королевские. Просторная комната с огромной кроватью, рассчитанной не иначе, как на племенного быка. Была даже собственная уборная и прекрасно отполированная деревянная ванна из непромокаемой лиственницы. Перед небольшим, но хорошо сложенным камином лежала шкура северного оленя с таким густым мехом, что длинные волосы буквально стояли. Видимо, баронесса любила не только северные романы… Впрочем, шкура эта была скорее данью традициям. Король с наслаждением стянул сапоги. Размотал портянки и с видимым удовольствием прошелся по теплым полированным доскам.

— А наш барончик, оказывается, любит гостей! И встречает их с королевским размахом!

— Не вижу тут ничего такого, милорд, — голос сенешаля, как всегда, был тих и спокоен, точно вода в стоячем болоте. — Сеньор Д'Ассо живет в лесном краю. Камня здесь нет. Так что это определяет материал построек. С приходом рода Д'Ассо здесь прекратились стычки даже между владельцами земель, не говоря уж об эльфах. Отсюда такое пренебрежение к оборонительным сооружениям. Этот, — Ллойс помедлил, подбирая слово, — замок… выстроен, чтоб вольготно жить, а не отражать атаки. Ничего удивительного, что нам, выходцам из центральных областей, где сеньор сидит на сеньоре и точит зуб на соседа, все это кажется дикой роскошью в богом забытой, полубезлюдной провинции.

— Ну а как же ванна, Ллойс?! Полированная деревянная ванна, покрытая лаком?! А собственный нужник для гостей? — не унимался Вариан.

Ллойс, как всегда, сохранял спокойствие. Казалось, его нисколько не трогали все эти роскошества.

— Места много. Дерева тоже. Почему бы не предусмотреть маленькую комнатку для гостей? А ванна… Много ли стоит пара лиственных бревен — да хоть бы их и пришлось везти с самого севера? А плотников тут в избытке. Извольте выглянуть в окно — все зодчество здесь деревянное… А лак… Подозреваю, что его тут же и варят. Было бы глупо делать изделия из дерева и не защищать их лаком… Так что показная роскошь на поверку оказывается всего лишь бутафорией.

— Хм… Но все же ты меня не убедил, Ллойс… Все эти шелковые простыни. Каменный очаг… Заметь, не кирпичный! Большие стекла в огромных окнах. Все эти красивые тряпки по стенам. Как-то чересчур для мелкого помещика… Чего-то Д'Ассо недоговаривает… Что ж! Время к ужину! Поспешим переодеться! Мне еще нужно пару камней в огород этого барончика забросить. Пусть как следует промаринуется к завтрашнему разговору!

Вскоре явилась хорошенькая служанка и, игриво потупившись, позвала высоких гостей к столу. Вариан криво ухмыльнулся, этот Д'Ассо не так прост. Уже начал прощупывать слабые места гостей. Молодой король откровенно пялился на колышущиеся под тонким сарафаном прелести молоденькой девушки, заставляя ее притворно смущаться. Как искушенный столичный интриган, он чутко чуял невинность и ложь. Первой тут даже и не пахло.

Хорошо вышколенные слуги распахнули широкие двустворчатые двери. В просторном зале, залитом закатным солнцем, за широким столом, застланным белоснежной скатертью, короля уже поджидало семейство Д'Ассо. Барон с домочадцами поднялись с мест. Хозяин поместья приветствовал гостя глубоким поклоном. Супруга склонилась в глубоком и куда более почтительном реверансе, чем утром, видимо, муж уже провел с ней воспитательную работу. Милые девочки старательно присели в изящном поклоне, и даже младший сорванец чинно склонился в вежливом приветствии.

Монарх величаво кивнул:

— Прошу к столу.

Беззвучные, точно тени, слуги предупредительно отодвинули стулья и налили по бокалу вина в золотые кубки. Король мимоходом отметил: вся посуда отполирована до зеркального блеска, как в лучших домах. Хотя изделиям, конечно, не хватало изящества. Он отнес это на счет некоторого щегольства барона, как и его кричащий костюм.

На ужин подали перепелов в сметанном соусе с грибами. Шикарное овощное рагу, холодные морсы. Перепела истекали соком и благоухали так, что даже у Ллойса заворчал желудок.

— Ого, мой друг! Твой скромный ужин лучше, чем пир у самого короля! — пошутил монарх, смакуя жирную птицу.

— Что вы, ваша милость! Где нам до столичных изысков! Пища у нас простая, но здоровая. Все местное. Вот и Берта любит свой садик и сама возделывает землю. Так что все своими руками.

— Знаете что, мой друг? Я, пожалуй, сманю вашего повара, — вымолвил король, дегустируя ложечку рагу из овощей, внутренне досадуя на обилие специй. Здесь, на востоке, куда караваны с юга ходили редко, они были необычайно дороги. И приправить блюдо было не только выражением почтения к гостям, но и способом показать богатство. Это в центре и на севере люди были вынуждены приправлять пищу, чтобы заглушить дурной вкус еды или консервировать ее таким способом. Повар же, видимо, по указке сеньора, бухнул специй не жалеючи, причем всех сразу, напрочь испортив тонкий вкус контрабандных овощей из Вечного леса.

Между тем монарх продолжал:

— Я бывал во многих землях. На юге, на севере, даже на запад захаживал. Но нигде, нигде, сударыня, — он почтительно склонил голову, как бы отдавая должное аграрному искусству хозяйки замка, — я не ел ничего похожего. Разве что…

Вариан взял томительную театральную паузу. Барон сидел точно на иголках. Берта изображала живейший интерес, явно не понимая, куда клонит гость.

— Так что же? — не выдержала баронесса. — Какая земля еще могла так прославиться вкусом блюд?

— Эльфийская, сударыня! В день моей коронации прибыло эльфийское посольство с дарами. В том числе и с прекрасными плодами. С того дня и вплоть до сегодняшнего я не ел ничего прекраснее. Мы пытались наладить торговлю с эльфами, сударыня. Но они не понимают ценности денег. Им не нужно ничего, что есть в нашем королевстве. Ни стали, ни шелка, ни драгоценных камней. Тогда я наложил строгий запрет на выращивание плодов древнего леса. И повелел сдавать семена в казну за вознаграждение. Я надеялся, что корона сможет развести эльфийский сад и сделать жизнь людей чуточку легче. И знаете что, миледи, — Вариан вновь взял звенящую паузу, — за все эти годы ни один человек не сдал ни единого семечка!

Повисла неловкая звенящая тишина, нарушаемая лишь позвякиванием столовых приборов Ллойса, который, словно ничего не случилось, продолжал невозмутимо уничтожать свою порцию. Бледный барон рукавом пурпурного кафтана отер липкий холодный пот со лба. Прелестные малышки сидели точно на иголках, даже Д'Ассо-младший замер. Только Берта, казалось, не понимала всей серьезности момента.

— Пожалуй, стоит запереть повара на кухне, чтоб ваше величество не сманило его в столицу. Правда, мой благоверный? Ведь он даже простым овощам может придать изысканный вкус эльфийских яств! А всего-то надо не жалеть специй.

— Так вот в чем секрет! — обрадовался Д'Ассо. — Да, мой повар и вправду талант! Нужно будет сделать ему подарок за столь вкусный ужин!

«Знаем мы твои подарки, небось на конюшне бедолагу запорешь, — невесело подумал Вариан.

— Ну, коль скоро повара нам сманить не удастся, может, вы нам раскроете секрет? Все ваши соседи уже по третьему кругу сменились, пропав в эльфийских лесах или сгинув от набегов древних. А вы не только сызмальства живете здесь, но и умудрились превратить сравнительно небольшой лен в одну из самых богатых земель востока! Видать, сам Бог, — король воздел руки в патетическом жесте, а сам пронзительно и хитро глянул на хозяина, — хранит вас, Д'Ассо!

Либо барон был слишком глуп, чтобы понять намек, либо предпочел сыграть дурака. Д'Ассо разразился десятиминутной тирадой о рачительности, человеколюбии и осторожности. О семейных ценностях и ответственности перед потомками. Вариан его не слушал. Он все крутил в голове картины роскоши поместья Д'Ассо, эльфийские кушанья, хотя здесь, на востоке, это, конечно, неудивительно — необычайный мир под крылом этого хитрого вассала. Да еще кругленькая сумма за переписку с инквизицией.

Какой-то детали явно не хватало, и завтра, после доклада шпионов, наводнивших двор барона до прибытия короля, Вариан намеревался расколоть этот орешек.

Видя, что государь все глубже погружается в пучину раздумий, Ллойс ненавязчиво взял управление беседой на себя, и ужин завершился в приятной ненавязчивой болтовне о погоде, урожаях и прочих ничего не значащих мелочах.

Под занавес подали вино. Его производили лишь в некоторых областях востока да на юге. Горячее красное благоухающее вино, специи и южные цукаты мягко и ненавязчиво подействовали на уставшую волю. Монарх отпустил мысли в свободное плавание. Прикрыл глаза и стал наслаждаться десертом и терпким, сладким напитком. Очнулся он лишь в полированной деревянной ванне при свете камина. Давешняя служанка долила горячей воды и принялась натирать уставшее тело настоящим северным мылом. Вариан сделал себе еще одну зарубочку на память, вновь глотнул подостывшего вина и с шумом увлек взвизгнувшую служанку к себе в ванну. Король отпустил поводок железной воли и позволил вырваться наружу древним страстям молодого тела. Пусть сегодня все горит синим пламенем! Сегодня это забота Ллойса!

Яростный солнечный луч бил в глаза сквозь закрытые веки. Прекрасное вино оставило после себя отвратительное послевкусие. От вчерашних скачек ломило все тело. Вариан с трудом разлепил глаза. Как и следовало ожидать, девушки и след простыл.

Молодой человек страдальчески вздохнул — нужно приниматься за дело. Набрав полные легкие воздуха, Вариан заорал:

— Ллойс! Где ты есть, гномы тебя дери! Ллойс!!

Прямо над ухом раздался тихий вкрадчивый голос:

— Я здесь, мой господин, я прекрасно слышу, даже когда вы не повышаете голоса.

Король вздрогнул.

— Гномье пекло, Ллойс! Напомни, почему я до сих пор не сослал тебя на север?!

— Тому много причин, милорд. Но основная — думаю, вам будет скучно без моих задорных шуток, — сказано было таким бесцветным голосом, что король скривился, как от зубной боли.

— Боюсь, ты прав, — буркнул Вариан, принимая из рук советника штаны и просторную белую рубаху.

— К вам с докладом Мюллих.

Вариан издал душераздирающий вздох, больше всего ему хотелось осушить бутылочку винца или, на худой конец, хлопнуть крепкой настойки на орешках, завалиться на кровать и укрыться с головой одеялом.

— Проси, время дорого.

Ллойс выглянул за дверь, и тотчас в комнату вошел высокий нескладный мужчина, слегка сутулый, угловатый, с каким-то серым, незапоминающимся лицом. Одет он был как-то неброско и с одинаковым успехом мог быть и конюхом, и сенешалем.

Вариан махнул рукой, — начинай, — и с шумом стал умываться из большой деревянной лохани.

— За несколько дней до вашего прибытия, — начал Мюллих каким-то шепелявым заплетающимся басом, но постепенно голос его креп, дефекты очищались, и к концу фразы перед королем стоял уже бравый, тертый не одной компанией вояка, — удалось внедрить небольшое количество наших людей. Местный конюх наелся незнакомых плодов и приболел. Кузнецу подмастерье наставил рога, ну, тот и отходил его молотком. У сенешаля новый помощник, спасибо сэру Ллойсу. — Сенешаль сдержанно кивнул. — Старый-то умотал в дальнюю деревню проведать тетку, ему внезапно жирный приработок перепал. Егерь в дальней избушке внезапно пропал, пришлось срочно искать нового.

— Неплохо, неплохо, Мюллих. Я понял, что не зря плачу тебе щедрое жалование. Что слышали твои люди?

— Местные поговаривают, что барон якшается с эльфами.

— Ну, Мюллих, ты меня даже не удивил. Жить у Вечного леса и ничего не иметь с этого.

— Должно быть, я не совсем верно выразился. Барон лично общается с эльфами. Он регулярно тайно у себя принимает их посланца. Удалось установить схему, по которой ушастый проникает в имение.

Вариан медленно опустился на смятое ложе. Мысли роились в голове, точно тайфун. И среди этого хаоса только два факта бились, словно пульс. Регулярные визиты эльфов к Д'Ассо и сумма, выставленная за почтовые расходы. Вода стекала на свежую рубаху. Капала с рук на полированный деревянный пол.

Вариан хрипло проговорил, все еще не сводя глаз с чего-то призрачного вдали:

— Мюллих! Возьми людей у капитана, сколько нужно возьми. Добудь мне этого эльфа! Слышишь?! Но тихо. Если понадобится, убей всех, кто помешает, и концы в воду, как ты умеешь. Эльфа связать, в обоз — и сматываем. По дороге допросим.

В дверь вежливо постучали. Мужчины переглянулись, Мюллих тотчас скрылся в уборной.

— Входите, — крикнул король.

Дверь приоткрылась, и в комнату юркнула служанка с парящим ароматным кубком глинтвейна и закуской. Молодая фигуристая девушка потупилась и зарделась, сделав изящный книксен.

— Легкий завтрак, милорд, — призывно сказала служанка и, поигрывая своими формами, поставила поднос на столик из живописных коряг рядом с кроватью.

— Ну нет, барон, второй раз в одну и ту же ловушку я не попаду, — пробормотал Вариан.

— Вот что, милая, — он огладил девушку. — Вот тебе серебряный, возьми вино и беги к подругам. Если барон спросит — все было. Ступай.

Ей не пришлось повторять дважды, служанка быстро поцеловала руку короля, подхватила монетку, взяла кубок вина и бесшумно выскользнула вон.

Ллойс заглянул в уборную.

— Ушел, — сухо констатировал он. — Видимо, через окно.

— Ллойс! Извести барона, я буду ждать его после обеда. Ступай. Мне нужно подумать.

— Слушаюсь, ваша милость, — сенешаль тенью выскользнул в коридор.

Заседание малого совета

Отстроенный для ответственных заседаний Каменного престола, малый зал изящно освещен дорогими в Подгорном царстве восковыми свечами. Бронзовые зеркала отражают рассеянный желтоватый свет, создавая уют для гномьих глаз, привыкших к тьме шахт и глубоких каверн. Стены, тщательно задрапированные многослойными гобеленами с искусным узором, добавляют комфорта. Ни одно слово и даже крик не удастся подслушать сквозь скальную толщу. Ни лучик света, ни звук не пропустит мощная стальная дверь, запирающая вход. Система вентиляции, проточенная в скальной породе тонкими, гибкими сверлами, имеет сложное строение. Много лет искусные мастера воплощали в жизнь гениальную схему. Даже змея не просочится в столь узкие и идеально гладкие каналы, напичканные всевозможными фильтрами от известных газообразных ядов и зелий.

Владыка Каменного престола восседал, сутулясь под грузом тяжелой церемониальной одежды, украшенной редчайшими камнями и густо обшитой нитями золота, платины и мифрила. В другую эпоху это имело смысл, и церемониальное облачение делало монарха неуязвимым и надежно хранило от недугов. С закатом эры ушла магия — и вслед за ней высокие технологии гномов. Сейчас облачение было лишь данью традициям, от которых еще не успели отвыкнуть консервативные жители Подгорного царства.

Монарх обвел притихших танов мрачным болезненным взглядом и глубоко втянул воздух сквозь ароматный мешочек с эльфийскими травами. Зрачки расширились, и черные круги под глазами, казалось, слегка посветлели.

В полной тишине морщинистые руки Владыки придвинули чашу для ароматных масел. Монарх извлек из многочисленных складок одеяния изящный хрустальный флакон. Не по-старчески цепкий и внимательный взгляд скупо отметил уровень янтарного масла в граненом фиале. Лязгнула притертая крышечка, звякнуло горлышко о металлический поднос, и кусочек жаркого солнца капелькой скатился на донышко «лампы». Хитрым кресалом хозяин Каменного престола затеплил миниатюрную свечку, и тонкий, свежий аромат, точно дуновение летнего ветерка, распространился по залу.

Согбенные плечи старца распрямились, наполняя парадную форму значимым содержанием. Седой старик на глазах уходил, грозный непреклонный государь занимал его место. Венец красного золота величественно и сурово блеснул над гордо поднятой головой.

— Итак! Благороднейшие из благородных! Сегодня истек срок, отведенный на проработку планов по решению острейших проблем Подгорного царства! Множество замыслов с детальным просчетом в жесточайших спорах отсеялось. Я готов выслушать немногое… — тут монарх сделал драматичную паузу и обвел суровым цепким взглядом каждую склоненную голову, — что прошло беспощадное горнило совета благородных танов и закалилось в палатах службы счетоводов Каменного престола. Благороднейший тан, держатель первой наемной когорты столичной залы! Прошу ваш план.

Рослый огненно-рыжий гном в богатых доспехах тонкой работы, с ног до защитного воротника изукрашенных хитрым узором с незаметным и органичным вкраплением защитных рун, с шумом отодвинул каменный стул. Рука, упрятанная в недра блистающей латной перчатки, легла на солидный томик с бесконечными цифрами и пояснениями, словно ища поддержки, надеясь впитать нужные цифры.

Тан громогласно прочистил горло в латный кулак, весьма быстро и неглубоко кивнув собравшимся:

— Благороднейший из благородных, вседержитель Каменного престола!

Старец нетерпеливо махнул рукой.

— Великодушные таны, — быстро свернул фразу гном. — Как известно, острейших проблем в нашем царстве три! Продовольственная проблема, — для важности держатель гильдии поднял блистающий кулак и стал разгибать полированные пальцы. — Гном нуждается в пище! Проблема текстильного производства. Гном должен быть одет подобающим образом, — второй сияющий в рассеянном желтоватом свете палец нацелился в потолок. — Ну, и некоторое перенаселение Подгорного царства. Гномы зарываются все глубже, условия жизни становятся невыносимыми. Высокая температура, горные газы, сложности с вентиляцией — все это ведет к опасным настроениям в обществе. Первые две проблемы мы решаем путем торговли с людским государством, незаслуженно занимающим огромные плодородные равнины. Третья решается через попытки создания наземных городов. Высокое небо, необъятный простор. Тонкие, будто яичная скорлупа, каменные стены отравляют существование простого гнома, делая заселение равнин крайне проблемным. Воевать с людишками мы не можем. Гномы критически зависят от производимой ими продукции: мяса, зерна, кожи… Пускать ситуацию на самотек нельзя. Люди — такие твари, постоянно ищущие слабину. Больше десятка лет пытаются сговориться и повысить цену. Наши торговые агенты работают не покладая рук, выявляя сговоры. Что будет, когда вопросом займется человеческий король? Северные вассалы у нас на крючке, но разве их мощь сопоставима с могуществом людского государства? Решать вопрос придется с… — тан помедлил, испытующе глядя на монарха, — эльфами! Да, благороднейшие! Я предлагаю войну с остроухими за их леса! Или, по крайней мере, часть из них. Ветви деревьев послужат нам новой крышей! А необъятные стволы будут напоминать о резных колоннах родных подгорных зал. Плодородная почва поможет вырастить пищу и кожу для одежд. А недра наверняка скрывают немало сокровищ…

— Довольно! — Мощный рев монарха произвел впечатление разорвавшегося на куски вулкана.

Владыка глубоко затянулся благоуханным запахом целебных трав и выразительно поглядел на докладчика. В наступившей звенящей тишине Владыка медленно и веско произнес:

— Собирайте лучших бойцов и попробуйте отвоевать хоть пядь эльфийской земли. Тебя похоронят с подобающими положению почестями, а твоих детей мы вышлем в лес, в знак извинения и примирения с эльфами…

Не сводя глаз с побледневшего и осунувшегося гнома, старец скупым движением добавил каплю ароматного масла в жаровню.

В гнетущей, сумрачной тишине тянулись мрачные минуты, пока первый из гномов принимал эльфийские успокаивающие снадобья. Наконец гордый старец закончил с медицинскими процедурами и махнул рукой: следующий!

Тяжело поднялся грузный седобородый гном с сияющей, как медный таз, лысой макушкой. Тяжелые, богатые одежды обвисли, обтягивая объемный живот. Блеснул изукрашенный золотом купеческий пояс.

— Достопочтенные таны!

Глубокий учтивый поклон, гному удивительным образом удалось поклониться, не роняя собственного достоинства, не беспокоя необъятное пузо.

— Мой Владыка!

Еще более глубокий поклон — тану пришлось немного присесть, получилось нечто вроде реверанса.

— Мое решение, — приятный низковатый баритон полился медовым ручьем; ни дать ни взять жирный кот уговаривает мышку не сопротивляться, — не является таким, эмм, радикальным и… хмм, односторонним, как у предыдущего оратора.

Все еще мертвенно бледный гном метнул испепеляющий взгляд на докладчика. Дородный оратор продолжил, степенно оглаживая ухоженную седую бороду.

— По скромному мнению торговой гильдии, большее из зол — недостаток продовольствия. Стоит развить сельское хозяйство, и оно потянет за собой производство тканей и кожи, замещая ввозимое сырье производимым. Под сводом скал такое хозяйствование невозможно. Грибные фермы не могут давать нам ткани. Рогатый скот грибы не ест, впрочем, кормить нашей едой зверье неэкономно. Вывод прост: развивать сельское хозяйство по примеру людей — снаружи.

Монарх нетерпеливо махнул рукой.

— Ну же, Дзынитер! Ты тратишь наше время, озвучивая известные факты! Прошу короче.

— Да-да, высокочтимый!

Медовый ручей заскакал по пряничным порогам. Глава гильдии наемников скривился, как от зубной боли, глядя на докладчика.

— Я подхожу к сути. Предлагаю развивать сельское хозяйствование в горах! И на равнинах.

Хозяин Каменного престола изумленно воздел бровь.

Пухлые не по-гномьи нежные ручонки торговца удивительно ловко зашелестели страницами объемного талмуда.

— По подсчету гильдии землемеров, над нами располагается до 50 пригодных к земледелию долин. Треть из них имеет источники пресной воды, родники или болота. Мы не располагаем технологией выращивания растений и животных. Предсказать количество скота для размещения крайне трудно. По самым скромным подсчетам, это десятая часть от наших нужд!

— Кто же будет работать под открытым небом?!! — нетерпеливо возразил король.

— Ну, разумеется, тот, у кого самый толстый потолок, — жалко сострил торговец. — Лучше мерзнуть и мокнуть под чистым небом, чем всю жизнь медленно жариться в глубинах, задыхаясь от горных газов. У людей этой работой в основном занимаются женщины. Думаю, наши предпочтут бороться с беспочвенным страхом открытого пространства, нежели с реальными кобольдами и их тварями. Вслед за женщинами потянутся и мужчины… У нас много гномов без специальности, с нищенским жалованьем. На поверхности, торгуя шерстью и мясом, они смогут рассчитывать на безбедную старость.

— Хорошо… Хорошо. Ты многое предусмотрел. И конечно, запросишь земли в собственность у Престола?..

Глаз подгорного короля блеснул звездой в мягком сумраке зала.

— О такой щедрости наша скромная гильдия и мечтать не смела! — Слова, точно бисер по ступеням, посыпались из объемной утробы торговца. — Мы не землевладельцы. Всем известен закон: Подгорный владыка — хозяин земель и недр, а мы — лишь честные слуги. Гильдия возьмет на себя все заботы по воплощению плана и смеет довольствоваться малой частью вырученной прибыли с добровольных хозяйств.

Старец невесело усмехнулся, представляя, какую часть запросит этот прожженный торгаш.

— Дабы максимально эффективно использовать крохотные клочки земли, — продолжил тан, — необходимы специалисты! Известно: непревзойденными мастерами культивации растений являются эльфы. Пригласим их выращивать источники тканей и корма для скота. И заплатим людям за разведение животных.

Король вновь изумленно поднял бровь.

— Предположим, людей ты с потрохами купишь. А что дашь эльфам? Золото? — король рассмеялся старческим, блеющим смехом.

— Дадим, о первый из благороднейших, решение некоторых проблем… Для великодушных танов вряд ли является секретом, что люди вырубают леса, принадлежащие древним, строя дома и мебель. Мы продадим технологию изготовления и обжига кирпича и производства строительного раствора в массы. Удивительно, что люди до этого еще не додумались. Каждый крестьянин сможет жить в добротном доме. Не будет рубить лес. Взамен же ушастые поделятся технологиями обработки земли.

Владыка задумался и важно кивнул.

— Это хороший крючок. Эльфы готовы на многое, лишь бы никто не трогал их леса. Но это не решит наших проблем. Как ты говорил? Покроет лишь десятую часть. Как быть с остальным?

— Да, о светоносный, — король скривился. Древний титул явно не к лицу седому старцу. — Как известно, ваш скромный слуга не только благородный торговец, но и владетель гильдии законников, пусть не первой, но все же… В нашу обязанность входит знать не только законы Подгорного царства, но и соседей, дабы предостеречь и защитить гномов. Среди людских законов есть такой: владелец земель вправе нанять на службу хоть тролля. Большинство людей откажутся от услуг гнома. Это естественно. Их примет лишь отчаянно нуждающийся. И такие есть. Западные земли, государь мой! Край непроходимых болот и бескрайних лесов! Ни один владелец земель не может полностью собрать налоги или дань! И многие заканчивают дни не в кровати в родовом замке, а на дне болот. Многие сеньоры захотят воспользоваться услугами гномьей несокрушимой дружины, даже не за деньги — за небольшой клочок земли, взятый в аренду добросовестными гномскими фермерами. Внедрение эльфийских технологий позволит получать с участков огромные урожаи! Люди выстроятся в очередь за нашими услугами.

На мгновение воцарилась тишина. Седой старец сдержанно и с достоинством улыбнулся:

— Неплохо, отправь свой план в службу счетоводов, необходимо проверить расчеты. На сегодня хватит. Голова от вас болит.

Грозный старец поднялся с трона и удалился. Таны какое-то время приходили в себя, а поняв, что Совет завершился, поспешили покинуть зал малых заседаний и отправились по насущным делам.

Дзынитер лично отнес талмуд, неохотно прощаясь со своим детищем.

Монотонный голос известил:

— Проверка займет не больше двух недель.

Тан глубоко вздохнул и, отдав рукопись, отправился в таверну снимать пережитый стресс крепким гномьим пивом.

Совет высоких

Полная луна высеребрила каленой сталью узорчатые листья Древа советов. Высокие эльфы один за другим в торжественном молчании восходили по спирали ветвей в «залу». Их парадные одеяния слабо колыхались в запутавшемся в лапах Вечного леса ветерке. Полночная прохлада бодрила, и тысячи придавленных темнотой звуков будоражили кровь. На высоте десяти метров ствол дерева разветвлялся, образовывая нечто вроде исполинской беседки. Густая листва полностью скрывала ее от посторонних глаз, а темень внутри рассеивали нежным светом огромные цветы. Один за другим в полном молчании появлялись высокие в этой «зале». И ветви, разворачивая листья, стягивались туже, дабы ни один звук не просочился наружу и ничто или никто не попал внутрь. И не было в мире огня, способного подпалить то дерево, стали тверже этого ствола и осадной машины такой мощи, чтобы пробить упругие живые стенки.

Высокие гости заняли места вдоль стен. Простояв положенную по этикету минуту в молчании, они откинулись на упругую зеленую стену, и живые ветви аккуратно приняли изящные тела властителей Вечного леса. Над каждым высокорожденным возник собственный бутон и медленно налился светом, выхватывая из полутьмы властные аристократические лица.

В центре зала, подобно люстре, распустился гигантский ароматный атласно-белый бутон, источающий рассеянный бледный свет. В размытый серебристый круг ступила Учредительница совета. Особых заслуг, сделавших ее Высшей, не было, но на ней лежала организация сборов, форма их проведения, ведение протокола и многое другое. Словом, все то, что так не любят существа, занимающиеся настоящими делами.

— Приветствую высоких эльфов, высоких по рождению и славных делами.

Ее мелодичный голос, под стать серебряному одеянию и рассеянному холодному свету, заметался среди ветвей, чтобы быть ими поглощенным без остатка. Ибо секреты высокорожденных никогда не должны покидать залы собраний.

— Мы собрались здесь, чтобы выслушать предложения высоких относительно нашей проблемы. Возьму на себя бремя напомнить ее суть. С начала новой эпохи магия покинула наш дом. В деревьях больше нет дриад. А без колдовства нам не изготовить для них тела. Мы не в силах создавать новых эльфов. Промышленность пришла в упадок. Дом еще поддерживает нас, деревья позволяют использовать кое-что из нашего магического арсенала. Но каждое заклятье, каждое действие подтачивает его силу. Лес уменьшается… А без леса мы все погибнем, подобно смертным. Наши тела состарятся и разрушатся. И будет это происходить долго и мучительно… Сперва начнет стареть и дрябнуть кожа, мышцы начнут слабеть. Позже подключится разум. Он тоже ослабнет. Забудет очевидное, постепенно разучится решать задачи… В конце откажет какой-нибудь орган, и тот, кого знали как эльфа, покинет мир…

Наступила гнетущая пауза. Цветы над некоторыми высокими медленно начинали менять свечение в соответствии с настроением хозяина ложи. Гнев, нетерпение, страх…

— По донесениям странников и верных ставленников в церкви людей, магия не ушла насовсем. Это подтверждается и самим фактом, что мы все еще можем творить заклятия. Высший Эови, Высокий Странник, — вам слово.

Из пустой неосвещенной ложи выступила фигура, сокрытая темным плащом. Гигантский «светильник» почернел и приугас, бросая лишь неясные косые тени, размывая и без того нечеткий силуэт. Тихий, но жесткий баритон зазмеился ручейком, вливаясь в уши каждого по отдельности. Никто бы не услышал столь беззвучную речь, но особый природный дар главного разведчика эльфов позволял говорить лишь в те уши, которым и предназначалось послание.

— Как наверняка знают Высокие, мы насадили смертным особый культ, дабы подавлять всяческие проявления магии. Люди верят, что Божество — это не Дух, обладающий мощью, с которым должно сотрудничать и работать, а некое всемогущее существо, создавшее все сущее ради своей прихоти и вовсе не обремененное какими-либо обязанностями. Данный культ имеет собственные отделы, или, как их величают, ордена. Каждый орден занимается своим делом. Нас интересует инквизиция. Она занимается преследованием и искоренением любых проявлений магии.

Магия проявляется среди людей. Скажу больше: практически каждый смертный может творить заклятия. Мало того, все древние обладали запасом силы. И никогда не могли превысить свой потолок. Лишь гномы умели технически усиливать свое волшебство. Люди же могут тренировать способности — подобно тому, как мы упражняем тело.

Магия проявляется у смертных в трех ипостасях. Это бытовые вспышки. Знахари, ведьмы и тому подобное. С этим более или менее успешно борется та самая инквизиция, используя волшебство, тоже просочившееся в сам орден. Некоторые особо рьяные служители могут лечить, чувствовать места силы и многое другое. Это воспринимается как дар их мнимого Божества.

Сильное проявление магической энергии находит выход, наделяя тела умерших людей некоей формой жизни. К сожалению, доставить образцы нам не удалось. Подобные существа обладают недюжинной силой, но все же это подобие жизни слишком хрупко. Очень многие вещи для них смертельны или под запретом. Свет, ароматы некоторых растений, вода. К тому же их магия враждебна эльфийской. «Порог» нашего Дома развоплощает существ в прах.

Все-таки нам удалось поставить несколько экспериментов. «Оживить» можно и случайное скопление частей, бывших человеком или несколькими людьми. Это нечто вроде гномьих големов. Решать задачи или помнить такое существо не способно. Тварь терзаема одной лишь страстью — убивать. Неважно что. Оно разрывало на куски медведя, сворачивало шею кролику, рвало растения. Я небольшой специалист в этом, но мое мнение таково: чтобы оживить случайные куски плоти, нужна довольно могущественная сила. Это сродни рождению нового эльфа. Сама земля там напиталась останками, несущими энергию. И высвобождает ее таким образом. Впрочем, о магии вам лучше расскажет высокая Эйде.

Спустя мгновение расплывчатая, неясная фигура беззвучно растворилась в полутемном зале, будто кусок льда в вешней воде. В наступившей гнетущей тишине совсем почерневший бутон расправил лепестки и зажегся чистым, слегка голубоватым светом. В образовавшееся пятно гибкие ветки аккуратно и нежно поставили хрупкое эльфийское существо. Яркие белоснежные одежды, покрытые по вороту мелкой голубой вязью, и свисающие до пола рукава чуть заметно колыхались под действием сил эфира.

Звонкие струны голоса засеребрились под темными сводами залы:

— Высокие и славные делами! Простите мне небольшую лекцию, которую я собираюсь вам прочесть. Мне придется отнять ваше драгоценное время, чтобы вы четко понимали глубину проблемы.

Одна из самых влиятельных эльфиек легким жестом отстранила гибкие ветви, и те послушно убрались в темноту.

— Всем вам с рождения объясняли: все сущее стремится к развитию, а значит, и к усложнению. Не исключение и магия. Это особая субстанция, обладающая подобием разума. Она невидима и проявляет себя в магических сущностях, в законах эфира. Так, давным-давно она соединилась с недрами гор, и появился Ауле — прародитель гномов. Магия напитала деревья и травы нашего Дома — и появился Фарион, Дух леса. Они, преобразовав материнскую субстанцию, подарили жизнь нам, эльфам. Мы же в магических трудах собирали магию и превращали сырой эфир в точные инструменты. Мы были ее скульпторами и кузнецами. Со смертью наших прародителей исчезла и сама возможность прильнуть к первоисточнику магии. У нас оставили инструменты, но отняли материал.

Исчезла ли она насовсем? Нет, но магическая энергия, принадлежащая людям, другая. Мы не в силах ей воспользоваться. Можно сказать, наше колдовство — вода, их — масло. Хоть по форме они и похожи, но все-таки слишком разные. Отсюда простой вывод: таких эльфов, как мы с вами, больше не будет. Мы — последние, — Эйде остановилась, давая словам проникнуть в головы слушателей.

Бутоны приугасли и подернулись темным пеплом, мерцая цветами страха, негодования и обреченности. От наступившего напряжения даже листья с тихим шорохом свернулись.

— Да. Приходится признать очевидное. Но означает ли это, что наш род прервется? Вовсе нет.

Неясный гомон не то облегчения, не то изумления прокатился среди Высоких. Учредительница Совета послала нервный импульс по ветвям. Нарушение этикета ей очень не понравилось.

— Новые эльфы никогда не будут прежними, — продолжила Эйде. — С помощью Высокого Странника мы собрали богатые знания о людской магии. Именно она впредь и станет нашей. Как вы знаете, мы — единственные из разумных плоть от плоти этого мира. Эльфы не вынашивают детей в телах, как люди, гномы, орки и прочие расы. Мы создаем тела для дриад — душ деревьев. В настоящее время дриад не осталось, ведь и они были плоть от плоти нашего прародителя. У нас нет возможности создать новое тело. Но я уверена: если взрастить вместилище для дриад на напитанных магией кладбищах людей, что-нибудь обязательно поселится там. Дальнейшее дело воспитания и техники. Другая проблема — создать тело… И тут, я полагаю… — изящная дива набрала полную грудь воздуха, — использовать людей.

То, что началось потом, было сущим ужасом для Учредительницы — регламент и этикет были изорваны в клочья, смяты и вышвырнуты в жаркие гномьи бездны.

Глава армии — крупный эльф, изборожденный шрамами, — нервно вырвался из удерживающих ветвей и гневно вскричал:

— Мы никогда не смешаем себя со смертными червями!

Жилы его вздулись. Аристократично бледное лицо налилось дурной, багровой чернотой. Даже во время самых сложных битв и поединков он не терял лица до такой степени.

— Это измена! — безымянные голоса из тьмы поддержали воина.

— Ты хочешь сдать нас этим жалким опарышам?!

— Это плевок в лицо древних!

Крики смешались воедино.

— Слушайте меня! — низкий рычащий бас до корней потряс тысячелетнего зеленого гиганта. Гибкие удерживающие ветви предупреждающе впились в тела слушателей.

Потрясенные эльфы замолкли. Лишь глава армии на шаг придвинулся к магине, положив руку на эфес.

Она предпочла это не заметить. Мертвенно-зеленый огонек медленно угасал в глубинах небесно-голубых глаз.

— Повторяю. Только люди — ключ к нашему будущему. Вся магия сейчас сосредоточена у них. Ни у нас, ни у гномов ее нет. И если мы хотим жить, ответ придется искать у жалких людишек.

Зала утихла, переваривая тяжелую для эльфийского разума мысль. Прекрасные бутоны над членами совета померкли, едва обозначая недвижные контуры. Внезапно один из цветов засиял чистым белым светом. Магиня вздернула бровь, а Учредительница поспешила вмешаться, восстанавливая протокол:

— Высший Вальзар, вам слово.

— Высокие, — начал речь стройный, словно сошедший с картинки, эльф. — Как вы, наверное, знаете, я отвечаю за то, во что вы одеты, чем вооружены и что едите. В новую эпоху качество изделий сильно упало. Это, конечно, связано с отсутствием магии. Ее использование сведено к минимуму. Оттого мы можем получать ткани только в отрезах. На это уходит много времени. Пришлось существенно увеличить поляны с тканевыми деревьями. Ряд свойств в наших полотнах утрачен безвозвратно. Приходится шить одежду. Но мы справляемся. Металл же получаем только в грануляте, его приходится отдавать на переплавку и для выделки конечного изделия гномам. За это нужно платить монетой, а деньги являются дополнительной трудностью и втягивают эльфов в ненужную ранее волокиту. Но я не для того взял слово, чтобы нагружать вас тонкостями ремесла. Пытаясь разрешить возникающие трудности, ваш покорный слуга обратился к знаниям древних. Первых поколений эльфов, когда магические технологии не были столь развиты. Никакой внятной классификации по этим вопросам нет. Поэтому приходится читать много лишнего. Среди прочих сведений я наткнулся на упоминание об одном интересном народце… — тут Вальзар изящным движением взъерошил густую соломенного цвета шевелюру. — Кобольды. Какие-то подгорные выкресты вампиров. Жутко злые. Патологические живодеры. Изворотливые, фантастически живучие. И чрезвычайно хитрые. В общем, понятно, почему гномы так и не сумели их добить.

Тут эльф сделал многозначительную паузу.

— Ничем не примечательный народец, кроме одного. Если такой кобольд сожрет, — уж простите, другого слова тут не подобрать, — живое бьющееся сердце, он приобретает некоторые свойства его хозяина. Съест, например, такая тварюга сердце орка. Заметно прибавит в силе и ловкости. Съест сердце эльфа — улучшит зрение и слух, станет немного разумнее. Ну и так далее. Я не очень большой специалист в магии, тем более что мои поиски сейчас сосредоточены в противоположной области, но… Высшая Эйде, поправьте меня. Эти существа могут быть нам интересны, верно?

Голубоватый бутон набрал силу над изящной повелительницей магии.

— Да, я, помнится, читала об этих существах. Не думала, что они еще живы… Насколько утверждают заметки Лилиана, это нечто вроде живого сосуда. В них можно поместить что угодно. Но это не отменяет того факта, что вся магия сейчас сосредоточена у людей. Тут вариант может быть только один: напитать представителей древнего народца нужными людскими особями и потом в том или ином качестве перенести их в состояние дриад… Технически это… скорее всего, закопать их живьем… В отличие от первого варианта нам хотя бы не придется разбивать сады на людских кладбищах… Все можно устроить у нас.

— Это еще не все, с вашего позволения, — Вальзар чуть поклонился и едва заметно подмигнул высшей, Эйде величественно и благосклонно кивнула.

— Все это варианты, касающиеся дня завтрашнего. Нашей будущей породы. Думаю, присутствующие здесь хотят сохранить свой народ в веках и застраховать себя от разных случайностей, — молодой эльф сделал сложный и витиеватый жест, подчеркивая многозначность этого слова.

Магиня удивленно выгнула бровь и с интересом уставилась на немногословного дотоле высшего.

— Ни для кого не секрет, что гномы умели усиливать магическую энергию с помощью камней и закольцовывать энергетические контуры с помощью определенных металлов. На их службе состояли металлические големы. Наиболее искусные из них или сделанные с помощью эльфов даже имели подобие разума. С помощью големов гномы поистине могли многое… Или взять парадное облачение Владыки Каменного престола… Впрочем, я отвлекся. Существует технология перенесения сознания и магических способностей, закрепленных за личностью, в некое подобие, как бы это попроще сказать?.. Голема. Древние называли это морт. В фолиантах описывают парочку таких мортов — высоких военачальников. По имеющимся у нас данным они причинили врагам непоправимый ущерб и пожертвовали собой, обрушив своды большой гномьей залы. До сих пор не ясно, почему эту технологию не применяли после. Быть может, из-за дефицита материалов. А может, не было достаточно хороших чеканщиков. Ведь это тончайшая выколотка… Да и самому «переносимому» требуется как следует поработать над магическими контурами и узорами на будущем теле, а это немногим по силам. Естественно, материалы для големов очень редки. А значит и дороги. Главным образом это емти-мариллы — редчайшие камни с уникальной огранкой. Они выступают вместилищем знаний, разума, опыта — в общем, личности носителя. И единственный металл — проводник магии — это аллерум.

Зала погрузилась в долгое тягостное молчание. Тишина и темень тысячетонным гнетом придавили лидеров нации. Выбор был прост и очевиден — и одновременно неимоверно тяжел.

Слово взяла Учредительница. Она говорила медленно, будто воздух превратился в густой кисель, приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы вытолкнуть его наружу и облечь в слова:

— Значит, мы должны высадить родовые древа на людских кладбищах. Высший Медиван, вы имеете власть над церковью смертных, — это ваша задача. Я же займусь кобольдами и узнаю, каким количеством интересующих нас металлов и камней располагает Каменный престол. Думаю, нам есть что предложить гномам взамен.

— Все ли высказались, высшие? Тогда Совет закрыт!

Разговор по душам

Кабинет у барона был небольшим и пыльным. Видно было — хозяин бывает тут нечасто. Даже слуги не обременяли себя уборкой. Единственное окно выходило на запад, перед ним разместилось потертое мягкое кресло с высокой спинкой и добротный стол из дуба. В углу стоял набитый книгами стеллаж. В столице такой мог бы себе позволить даже торговец средней руки. Здесь же, вдали от развитого центра или богатого севера, безвкусный набор глупых романов влетел Д'Ассо в копеечку.

«У этого сундука явно двойное дно, — подумалось королю. — Барон явно живет богаче, чем пытается показать. Даже на всю эту контрабанду так не пошикуешь, что бы там Ллойс ни говорил».

Монарх устроил высокий жесткий стул у стола, пинком отправив в угол голову медведя, венчавшую огромную бурую шкуру. На левой стене красовалось куцее генеалогическое древо, недурно написанное местным художником. А рядом висело оружие: пара северных топоров, смахивающих больше на укороченный бердыш, какой-то ломаный двуручник и даже эльфийская ромфея.

«И где только барон ее урвал? Быть может, выменял у менее удачливого соседа. Или какого-нибудь эльфа смогли пристукнуть в ходе налета, а имущество разобрали на трофеи. Надо бы спросить Д'Ассо — может, продаст. Для коллекции», — подумал король.

Тяжелая дверь тихонько скрипнула, точно бездомный котенок. В кабинет вошел барон. Видимо, сообщение слуги, что сеньор ждет его в кабинете, было для Д'Ассо неожиданностью. Явился он в простой домотканой рубахе с довольно скромной по восточным меркам вышивкой, просторных пурпурных шароварах в складочку и мягких кожаных сапогах. Черная бородка была всклокочена, но волосы барон успел наспех причесать. В глазах читались страх, но и решимость.

— Проходите, барон! — Вариан плюхнулся в кресло хозяина, кивком указывая на жесткий стул напротив.

Барон медленно сел, не смея оспаривать право на свое место. Вариан возвышался в кресле, точно скала. Высокая ладная фигура подавляла рыхлого и грузного барона. Хвала деду, установившему за правило, что на престол взойти может лишь воин.

С тех пор как люди замирились с гномами и эльфами, завоевывать было нечего. Но это не означало, что в королевстве не было нужды в остром мече. Постоянные склоки феодалов, беспрерывные набеги орков, упорная и неутомимая охота инквизиции на еретиков, колдунов и сектантов всех мастей. Алая, горячая кровь щедро лилась в людском наделе.

Начиная с отца Вариана монархи взяли за традицию служить в войсках пресвятого ордена — защитника веры. Нет более чистых душой людей, чем белое рыцарство, кое беззаветно служит народу и вере. Долгих восемь лет служил Вариан под началом Утера, Молота колдунов. Годы беспрерывных постов, походов, изматывающих душу тренировок и битв. Князья и разбойники, колдуны и неведомые твари падали от клинка будущего монарха, закаляя в Вариане решимость, целеустремленность и бесстрашие. Не раз он поминал добрым словом наставника, вернувшись во дворец после странной кончины отца, где и принялся с инквизиторским рвением наводить порядок в королевской свите. Раскрыв пару заговоров и сурово наказав зачинщиков, молодой амбициозный монарх заработал славу справедливого, но скорого и лютого на расправу правителя. Придворные как огня боялись гнева молодого короля, а интриганы были вынуждены соблюдать такую конспирацию, что из-за постоянного страха быть раскрытыми дела их не двигались.

— Как изволили почивать? — нарушил затянувшуюся паузу барон.

— Почивать? — удивился король. — Прекрасно, мой друг, прекрасно… Скажите, дорогой барон, вы набожны? Я смотрю, у вас на столе лежит Святое писание… Правда, — Вариан перевернул пожелтевшую на солнце страницу, обнажая черный контрастный шрифт на выбеленной бумаге нового листа, — вы отчего-то предпочитаете именно этот отрывок…

Король свысока улыбнулся.

— Конечно, мой лорд. Как и все добропорядочные слуги Отца нашего, я вовремя плачу десятину и праздничные требы… — Барон еще не чуял, куда клонит Вариан, но природная сметка буквально кричала ему, что его тянут в ловушку, и каждое слово приближает его к опасному моменту.

— Мой сенешаль навел справки. Действительно, задолженностей перед церковью у вас нет. Не объясните ли мне, мой друг, отчего сам, — Вариан многозначительно выделил это слово, — Настоятель предоставил вам льготу в уплате десятины? За какие заслуги? Причем не известив меня, названого сына Отца нашего небесного.

Повисла тяжелая пауза. Барон как-то съежился, взгляд его блуждал по столешнице, избегая горящего янтаря королевских глаз.

— Но, прежде чем отвечать, вспомните: ложь сеньору является преступлением, а в случае если этот сеньор король — государственной изменой, а если он и сын Его, — Вариан указал в потолок, — святотатством. Подумайте хорошенько, Д'Ассо, прежде чем произнесете хоть слово! А пока вы думаете, я поделюсь одним интересным наблюдением. Когда мы приехали в ваши земли, мы поразились благополучию региона. Крестьяне имеют опрятный и сытый вид. Дома справные, большие, во дворах скот, поля засеяны и вспаханы, нет ни пяди простаивающей земли. Хроники утверждают, что еще со времен вашего отца не было ни одного налета эльфов — в то время как лорды по соседству сменились раза по три, а уж набегов и сосчитать невозможно! Сразу видно: ваши крестьяне не знают, что такое нужда, и не слишком тяготятся выплатами сеньору. Везде бы так! В то же время ваш прекрасный замок… Все эти камины, деревянные ванны, гномье стекло в рамах, неплохо экипированное войско, библиотека в конце концов… Не похоже, чтобы вы, дорогой барон, могли позволить себе это на подати да жиденькую торговлю! Не мое, конечно, дело лезть в ваш карман. Налоги вы платите исправно, но, думаю, это неплохой повод для проверки.

Вариан перевел дух. Хозяин упорно отмалчивался, втянув голову в пухлые плечи.

— И еще, барон, вся эта эльфийская кухня… Вы же не думали, что я не отличу эльфийские плоды от людских, верно? — король многозначительно помолчал, затем резко выкрикнул Д'Ассо в лицо, грозно нависнув над ним: — Что у вас за дела с Настоятелем?! Ну, барон, смотрите мне в глаза и отвечайте сейчас же! Иначе, клянусь Отцом небесным, вы отсюда не выйдете. Отвечайте, но помните: преступление, измена и святотатство! Если вы солжете хоть в одном слове, будете гореть на костре под пристальными взглядами членов семьи, а после они также предстанут пред Страшным судом. Ваш дом раскатают по бревнышку, а земли засыплют солью! Ваш род ждет забвение, а лен отойдет короне!

Барон мелко затрясся, холодный пот струйками стекал по одутловатому дебелому лицу, прячась в жиденькой бороде. Даже в такую глушь дошли слухи о душераздирающих публичных пытках и суровой жестокости молодого монарха. Д'Ассо знал: Вариан нисколько не шутит — кончина барона будет ужасающей. Решительность и быстрота короля успела войти в поговорку. Барон не был человеком ни твердым, ни решительным. Мир и процветание, обеспеченные его отцом, уютная семейная атмосфера под эгидой благоверной Д'Ассо тоже никак не способствовали этим качествам. Зато барон не был глуп и быстро смекнул, что призрачное наказание эльфов гораздо менее весомо, чем угрозы молодого и целеустремленного монарха. К тому же отец воспитал Д'Ассо набожным, а лгать в глаза сыну Божьему являлось поистине тяжким грехом. Не то чтобы хозяин замка всерьез верил в загробный мир, он куда больше думал о делах земных, а все же вдруг правда? Отец небесный отступится от него, и кто знает, какими бедами это обернется на земле и в посмертии?..

— Я все скажу, мой господин! Только пощадите детей! Ни о чем больше не прошу, только не детей!

— Вы испытываете мое терпение, Д'Ассо! Отец наш милостив, ваше чистосердечное и полное признание, — Вариан с нажимом произнес это слово, — зачтется вам.

Эту фразу он хорошо затвердил, еще служа инквизиции в отряде Утера. Обычно после того, как ее произносил сам наместник инквизиторов, даже самые упорные сектанты выкладывали все как на духу. Конечно, король не мог похвастаться такой внушительностью, но у него получалось неплохо — в самый раз для хитрых феодалов, затеявших что-то недоброе.

— Это эльфы, господин. В те дни, когда мой отец уже отошел от дел и слег, незадолго до его кончины, ко мне явились остроухие. Прямо в спальню, их не остановили ни толстые стены, ни стража. Они сказали, что будут слать письма через меня для Настоятеля. А если что-то заподозрят, то вырежут всех! Весь город! А меня и домочадцев ждет более тяжелая смерть в дебрях их проклятого леса, и наши души никогда не найдут дорогу к Отцу небесному и будут вечно привязаны к проклятым деревьям. За услугу они обещали оставить мой лен в покое. Поставлять семена редких фруктов, ткани, безделушки, которыми я и торгую… Я все взвесил и долго думал над этим. Что плохого в том, что народ не ведает нужды и войны?! И согласился. Я стараюсь для людей, но и о себе не забыл. Прошу, пощадите, Ваше Величество. Что в этом плохого?

Барон расплакался, но, выговорившись, успокоился и откинулся на спинку стула, покорно ожидая решения своей участи.

Вариан размышлял. Контрабанда, конечно, преступление, но не такое уж тяжкое. Переписка с Настоятелем и вовсе не преступление… Интересно, что же эльфы задумали? Барон чувствует себя виноватым. Надо выжать из этого по максимуму. А что если?.. Мысль показалась ему такой дерзкой, что он поспешил облечь ее в слова, прежде чем сомнения запечатают уста.

— Что ж, барон, твоя вина велика, преступления тяжки! Вы нарушили как земной закон, так и волю Отца нашего небесного, утаив факты от его сына. Но я учел раскаяние и чистосердечное признание. Вы уплатите сто золотых. Все семена немедленно передадите Ллойсу. Ввиду того что речь идет об иной расе, это дело особо деликатное. Пусть это положение пока сохраняется. Вы, барон, останетесь на своем месте. А я позабочусь о ваших детях, Д'Ассо! Они поедут со мной. Я учрежу при дворе особый институт — для детей господ. Там ваши отпрыски будут учиться и жить. У них будут лучшие учителя, которых только можно нанять за деньги. Сможете навещать их в любое время. А чтобы они не скучали, дайте им слуг, но не более пяти на каждого. Когда придет время, они вернутся в отчий дом. С переписки с эльфами будете снимать копию и отправлять мне. И еще, барон, — Вариан проникновенно взглянул в маленькие черные глазки вассала, — в ваших интересах, чтобы как можно больше знатных сеньоров направило детей в королевский институт. Встретимся за обедом, Д'Ассо.

Вариан хлопнул вассала по плечу, вынудив того накрениться, и твердым шагом покинул кабинет, а барон остался наедине с невеселыми думами.