— Либо ты наравне со всеми вносишь деньги в наше дело. Либо, ты прекращаешь отношения с этим Сергеем и возвращаешься ко мне. С женой мы разводимся, так что, твоя совесть будет чиста. — Таер слушала Субботина в полном недоумении. Когда диджей закончил говорить, то она вначале не поверила Володе:
— Это шутка такая? Или тебя так сильно Шторм приложил? — едко поинтересовалась Саша. Субботин коротко рыкнул, словно загнанный в угол зверь:
— Я серьёзно. Или ты можешь попрощаться со своей карьерой радиоведущей, — пригрозил Суббота, наступая. Девушка отпрянула, и, толкнув спиной двери агентства, впустила радостное гудение риелторов в коридор. Напоследок она бросила разозлённому Володе:
— Будь благословен и катись к чёрту. Я увольняюсь, — с этими словами девушка вернулась в праздничный переполох офиса, предоставив отчаявшегося диджея самому себе.
— Это из больницы? Что случилось? — Таер хотела дотронуться до плеча Сергея, но тот ушёл от прикосновения. Он отвернулся, пряча от Али навернувшиеся на глаза слёзы.
— Мама… Мама умерла. Её больше нет, — тихо произнёс Майоров, так и не дав волю слезам. Его пальцы сжались в кулаки и горе обратилось в злость:
— Довольна? Больше не будет ничего про тебя говорить. Она вообще больше ничего никому не скажет! — голос Сергея сорвался на крик. Он схватил джинсовую куртку, валявшуюся в коридоре, и выбежал на улицу. Аля, расплакавшаяся вместо Майорова, сползла вниз по стене. Бежать за любимым она не стала.
Их троих объединяла одна идея — создание нетипичной радиостанции. Так Владимир Субботин превратился в Володю Субботу, Аля стала Сашей Таер, ну а Слава и так вполне был доволен своим именем. Free FM начало свою работу на просторах интернета.
— Больше двух, барышня, говорят вслух! Да будет Вам известно, милейшая, в эту пятницу наш офис устраивает «вечер свиданий» в честь Дня святого Валентина. Так что, если Вас зовут Валя или Вы влюблены, добро пожаловать четырнадцатого февраля к нам, — Майорову, покрасневшему до корней волос, очень захотелось пнуть друга. Таер, вопреки ожиданиям Сергея, громко расхохоталась, вызывая улыбку и у Мити, и у отвлёкшейся от листовок Майи. Аля, справившись со смехом, серьёзно кивнула Зимушкину
— Отпускаю тебя, живи счастливо. И я тоже хочу быть счастливой, а не измождённой вечным ожиданием тебя, поглощающей тонны вранья, которым ты меня ежедневно кормишь, — Романовская ещё раз выдохнула. В трубке раздалось сопение, потом Мария посоветовала: — Встретишь ту самую, не упусти, не поступай с ней так, как со мной. Удачи. — Гудки. Субботин отнял мобильный от раскрасневшегося уха, к которому Володя сильно прижал трубку.
— Ничего интересного, поверь. Возвращалась с репетиции в четырнадцатом году, зимой, и меня на театральной сбил какой-то придурок. На старой «Ниве», — она невесело улыбнулась и продолжила: — правда, что это была именно «Нива» мне сообщили уже потом, когда в моей ноге торчали металлические прутья, выбившие меня сначала из театра, а потом и из балета. Представляешь, автомобиль-то был угнан, я, можно сказать, остановила преступника… такой ценой. — Сожаления в голосе Майи слышно не было, зато угадывалась злость. Всегда горячие ладони Мити похолодели. В две тысячи четырнадцатом году, когда он пережил разрыв с Алисой и уговаривал бывшую жену, Симу, оставить его в покое, машину Зимушкина увели из двора дома. В тот, определённо в один из худших вечеров в его жизни, он увлечённый продумыванием монолога, который он должен будет озвучить Симе в её (некогда его) квартире, забыл щёлкнуть кнопкой на брелоке сигнализации. И это стоило ему автомобиля. Вскоре брошенную «Неву» обнаружили недалеко от Фонтанки, у Старокалинкина моста. А ещё Зимушкину рассказали, с напускной неохотой, что на его автомобиле сбили девушку. Митя судорожно сглотнул, вспоминая тот случай и картинка в голове сложилась, правда, весьма печальная. Взвешивая, стоит ли говорить Степновой об этом, он запустил руку в свои рыжие кудри и набрав в грудь воздуха, выпалил:
— Это была моя машина. То есть, не я был за рулём… Э-э-э, — Зимушкин заметил как округляются от удивления и без того огромные глаза Майи. От нервов у него запершило в горле. — Я хочу сказать, — продолжил он, — мою «Неву» как раз тогда угнали, и мне очень жаль, правда. Позже узнал, что это урод-водитель сбил кого-то. Не представляю, как ты справилась… — не дожидаясь окончания фразы коллеги, Степнова, словно подхваченная вихрем, вскочила со стула и бегом устремилась в приёмную. Натягивая на ходу пальто, девушка быстрым шагом направилась к выходу из офиса. Чуть помедлив и забыв про верхнюю одежду, за ней выбежал Митя. В проёме сдвигающихся дверей лифта он заметил заплаканное лицо Майи. Зарычав с досады, Зимушкин остервенело жал на кнопку вызова второй кабины, которая, к счастью, прибыла довольно быстро.
— Не чеши, выпей что-нибудь. А лучше, пойдём выпьем вместе, — наивно предложил кавалер. Степнова не сдержала смеха:
— Опрокинем по таблеточке антигистаминных? На брудершафт? — Митя нисколько не смутился:
— Можно, а потом запьём вином. — Майя неодобрительно покачала головой:
— Врач от бога. Да и сопьёмся мы так скоро, — помявшись, Майя всё же решила надеть пальто, даже из-за Зимушкина она задерживаться не хотела.
— Не сопьёмся, не боись. Мы же просто для блеска глаз, — не сдавался Митя, — если не хочешь никуда идти, — продолжил он, — то мы можем устроить свидание прямо на офисной кухне.
— И что теперь будет? — Стальнова спросила Субботина ровным голосом, но дрожащие пальцы выдавали волнение. Она скрестила руки на груди, стараясь унять дрожь. Володя ответил, не оборачиваясь:
— Ничего. Я с Машей, ты со Штормом. Все счастливы, — последние слова прозвучали так, словно Субботин объявлял о чьей-то смерти. Для него, в некотором смысле так и было. Маргарита выпустила воздух сквозь сжатые зубы. Ей очень хотелось закурить.
— Молока нет, — оповестил Стальнову Володя и грохнул перед ней высокую кружку с чёрным кофе. Рита вздрогнула и подняла взгляд на Субботина. Угадать эмоции по его лицу было сложно, но в глазах читалась некоторая решимость. По крайней мере, Володя с выбором определился точно. Маргарите оставалось только последовать его примеру. Жизнь продолжалась, пусть и не так, как хотелось бы Стальновой.
— Если ты подслушала разговор, то просто не понимаю тебя. Разве тебе не положено презирать, таких как я? Виктор Матвеевич всю жизнь борется… с подобными мне. А, может, я действительно плохой человек. — Мария закусила губу и чуть склонила голову. Ей катастрофически не везло в сердечных делах. Романовской было безразлично, сбил он кого-то, была ли угнана машина. Для себя она всё решила, как только увидела на юбилее отца не слишком улыбчивого мальчика, донимавшего гитаристов из нанятого для выступления ансамбля. Мечта крепла с каждым годом, а преследование сына Субботина в социальных сетях превратилось в настоящее наваждение. Она и представить не могла, что Володя просто обрушится ей на голову среди ночи, да ещё растерянный и беззащитный.
— Каждый может оступиться… Я тебя не презираю. Папа мне не откажет, если я попрошу… тебе помочь. — Дыхание Маши участилось, а сердце Субботина замерло. Утешение и помощь — это как раз то, что было ему необходимо как воздух в тот момент.
Он уютно завернулся в белое, пахнущее «лимонной свежестью» одеяло и лежал не двигаясь. Рита, чьи пепельные пряди были разбросаны по подушке, беспокойно ворочалась рядом. Сон не шёл к ним обоим. Володя отчётливо понимал, что, если об их с Маргаритой интрижке узнает его жена или, что ещё хуже, Шторм, это поставит точку сразу в двух браках. Диджей покрепче свернул «кокон» из перины вокруг себя
