Юлий Цезарь в свои двадцать лет рыдал, читая жизнеописание Александра Великого: «Он уже в восемнадцать лет начал завоевывать мир, а я старше, но для бессмертия ничего не сделано!»
Одиночество, – произнес он негромко, – отныне мне будет сопутствовать одиночество…
Красивая смерть бывает только в разгар боя, а потом идут отвратительные будни войны с их грабежами, беззаконием и медленным умиранием от ран. И пока еще реально не придумано, как во время войн щадить от насилия мирных жителей.
Под ярко-красным небом колыхался величественный ультрамариновый океан; прозрачные зеленые волны были похожи на молоденьких лягушат, а гребешки пены приобрели красный цвет и искрились, словно горсти драгоценных рубинов.
Ведь еще великий Юлий Цезарь сетовал: «Двадцать три года, а ничего не сделано для бессмертия!» А тут уже минуло двадцать пять, и тоже ничего не сделано для человечества по-настоящему полезного.
Если заняты работой, не так страшно! – прокричал Засядько.
Вместо того чтобы преподавать в корпусе латинский и древнегреческий, лучше бы ввели в программу еще два живых языка. Мертвым – вечный покой, живым – жизнь…
Моя память, возможно, была слабее твоей, – ответил Засядько, – но я ее постоянно упражняю, как и мускулы
Есть люди, которые живут как трава. Есть – как звери. Но на каждое поколение рождаются люди, их мало, которым их мир сразу начинает казаться тесен. Они, каждый по-своему, начинают его расширять, улучшать, перестраивать.
Явно за кордон, потому что Суворов никогда свою страну не защищал. Он воюет только в чужих странах! И войны его всегда наступательные.
