Ника Лигай

Фатум

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Ника Лигай, 2018

Япония, вторая половина 20-го века.

Рэндзо Санада невольно становится зрителем, перед мысленным и физическим взором которого разворачивается жизнь четырёх поколений двух семей, чьими судьбами, казалось, управлял Фатум…

18+

ISBN 978-5-4493-4495-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Фатум
2. «Огненный цветок»
   1. 1
   2. 2
   3. 3
   4. 4
   5. 5
   6. 6
   7. 7
   8. 8
   9. 9
   10. 10
   11. 11
   12. 12
   13. 13
3. «Забыть его нельзя»
   1. 1
   2. 2
   3. 3
   4. 4
   5. 5
   6. 6
   7. 7
4. «Новый мир»
   1. 1
   2. 2
   3. 3
   4. 4
   5. 5
   6. 6
5. «Фатум»
   1. 1
   2. 2
   3. 3

«Огненный цветок»

1

Рэндзо сидел на диване и смотрел перед собой, не думая ни о чём определённом. Он так и не снял синий костюм, вернувшись из института, и кожаный портфель лежал рядом с ним. Звонок в дверь заставил его отвлечься от бессмысленного созерцания стены напротив. Рэндзо бросил взгляд на часы — начало пятого — интересно, кто бы это мог быть?..

За дверью обнаружился незнакомый молодой человек.

— Здравствуй.

У него была приятная улыбка.

— Здравствуй.

Рэндзо вроде бы точно не знал его.

— Я ваш новый сосед. Из триста пятой.

Парень подтвердил его предположение.

— Никко Ока.

Названная цифра блестела серебром точно за его спиной.

— Рэндзо Санада.

Рэндзо назвал себя в ответ.

— Ерунда, конечно…

Никко протянул ему плитку дешёвого шоколада.

— Но на вкус, он ничего.

— Спасибо.

Обыкновенно знакомиться с новыми соседями приходилось матери Рэндзо. Он вернулся домой раньше обычного из-за болезни учителя Мориямы и, как следствие, отмены двух последних лекций.

— А там же ведь повесились… Да?

Рэндзо вспомнил события полугодичной давности.

— В триста пятой.

— Да.

Никко подтвердил.

— И тебе не страшно?

— За те деньги, что я её снял, мне ничего не страшно.

Он усмехнулся и убрал за ухо прядь светлых волос.

— Плохая недвижимость…

Рэндзо протянул это, понимающе.

— Господин Китагава тысячу раз пожалел, что пустил пожить племянницу.

— Значит, она?

— Да.

Рэндзо попытался мысленно воскресить облик соседки из триста пятой, но картинка не была отчётливой — кажется, хороша собой и всегда на каблуках… Её наряды не нравились его матери.

— Квартира больше полугода стояла закрытой — господин Китагава боится в ней жить, но и продавать за бесценок не хочет, — а я как раз искал дешёвое жильё…

Рэндзо подумал, что в действиях господина Китагава, определённо, есть смысл — выждав время, он сумеет отыскать покупателей готовых предложить хорошую цену, тем более что в квартире к тому моменту уже поживут.

— Сегодня первая ночь.

Никко констатировал это спокойно.

— Посмотрим, появится ли призрак.

— Хм…

Рэндзо не верил в существование сверхъестественных сил.

— Заглядывай, если интересно.

Никко улыбнулся ему напоследок, прежде чем уйти.

Рэндзо успел увидеть обыкновенный коридор и часть гостиной до того, как вновь засияла цифра триста пять. Он бросил взгляд на плитку шоколада в руке и следом вернулся в квартиру…

Вечером мать проявила закономерный интерес к появлению нового соседа.

— Тебе он не понравится.

Рэндзо произнёс это уверенно, не отвлекаясь от ужина.

— «Современная молодёжь».

— Да?..

В голосе матери тут же прозвучало неодобрение.

— Думаю, я его сегодня видел…

Господин Суяма поднял взгляд.

— Мы столкнулись у входа в подъезд… Светлый такой.

— Крашеный?

Мигом оживился Микио. Он был в том возрасте, когда всё нестандартное вызывало живейший интерес.

— Да уж наверняка…

Согласно покивал господин Суяма.

— И волосы длинные.

Рэндзо окончательно испортил репутацию нового соседа в глазах своей матери.

— А очень длинные?

Микио посмотрел на него.

— По плечи.

— О…

Он протянул это так, словно услышал нечто значительное.

— У тебя перед глазами есть чудесный пример для подражания, Микио, — заметил господин Суяма.

— И это твой брат, — сочла нужным уточнить мать.

Микио ничего не сказал в ответ, но плечом дёрнул весьма красноречиво. Рэндзо, со своей короткой стрижкой на тёмных волосах и безупречной репутацией, его только раздражал.

Закончив ужинать и вернув палочки на подставку, Рэндзо ушёл в свою комнату. На столе лежала плитка дешёвого шоколада, подаренная новым соседом. На вкус она и вправду оказалась «ничего».

Он взялся за учёбу и просидел почти до двенадцати, фоном слыша шаги и голоса, доносившиеся из-за закрытой двери, — никто из членов семьи его привычно не беспокоил.

Рэндзо увлёкся чтением толстенной книги, рекомендованной учителем Морияма, и, закончив очередную главу, обнаружил, что до полуночи осталось всего лишь десять минут.

Когда как не в полночь появляться призракам?..

Рэндзо ненадолго задумался — новый сосед, конечно, звал его, но… Он медлил ещё около трёх минут, прежде чем подняться и выйти из комнаты…

Гостиную освещал рассеянный лунный свет. Казалось, все предметы вокруг спали подобно разошедшимся по комнатам матери, отчиму и младшему брату.

Рэндзо миновал тёмный коридор и вышел из квартиры. Он чувствовал себя уязвимым, стоя перед триста пятой дверью в домашней одежде и серых тапочках. Оглядевшись, он нажал на звонок…

Открыли ему не сразу — Рэндзо уже собрался уходить.

— Решился всё-таки…

Судя по пижаме и несколько встрёпанному виду, Никко поднялся с постели.

— Заходи.

К счастью, он избавил Рэндзо от необходимости комментировать собственное появление.

— У тебя здесь довольно прохладно.

— Это потому, что в гостиной открыто окно.

Занавеска шла волнами, раздуваемая ветром.

— Значит, здесь…

Люстра явно была сломана — «внутренности» сильно обнажились с правой стороны.

— Да.

Они вдвоём стояли возле стены и смотрели на место смерти незнакомой им обоим женщины. Время наверняка перевалило за полночь, но никого, кроме них, в гостиной по-прежнему не было.

— Хочешь чаю?

— Можно…

Было похоже, что подобное отступление от общепринятого расписания для Никко в порядке вещей.

— У меня только в пакетиках.

— Подойдёт.

Они прошли в расположенную по соседству кухню и Никко включил свет…

Рэндзо бросил взгляд на оставленную позади тёмную гостиную, прежде чем устроиться за столом. Никко поставил на него две чашки чая.

— Похоже, никакого призрака здесь нет, — заметил он, улыбнувшись. — А вообще, я всегда подозревал, что призраки привязаны не к месту, а к людям.

— Да?..

Рэндзо сделал глоток.

— Думаю, того, кого следует, она сегодня непременно посетит.

Продолжая улыбаться, Никко смотрел на сломанную люстру, — блестели вытащенные наружу провода…

Рэндзо отметил, что он красивый парень. Вскоре выяснилось, что работал Никко в модельном агентстве.

— В свободное от учёбы время?

Рэндзо решил уточнить.

— От учёбы?..

Никко, казалось, не вполне его понял.

— Нет… Нет. Я не учусь.

Он усмехнулся так, словно Рэндзо спросил его о чём-то забавном.

— И модельное агентство это… временно.

— М… Но ты, должно быть, можешь сделать карьеру?..

— Ну… будь я помоложе…

Никко протянул это неопределённо.

— Помоложе?

— Мне тридцать два.

Рэндзо понимал, что уставился на него, но ничего не мог с собой поделать.

— Молодо выгляжу?

— Я думал тебе немногим больше двадцати.

— Хорошее было время…

Сложно было сказать, говорил ли Никко всерьёз или же просто хотел закрыть тему возраста.

— Совсем как у тебя сейчас.

— Да…

Помедлив, Рэндзо повторил:

— Да.

Хотя и не ощущал ничего, кроме бесконечной усталости. И это в свои двадцать три года…

Рэндзо с самого детства многое удавалось лучше других, и он привык «держать планку». С годами она становилась всё тяжелее и иногда ему казалось, что вскоре «планка» упадёт и раздавит его.

Никко проводил его до двери и пожелал приятных снов.

— Кстати, ты представился «Санада», но на табличке указана фамилия «Суяма».

Он заметил это, стоя на пороге своей квартиры.

— Я ношу фамилию отца.

— Вот как…

Выспрашивать подробности, Никко очевидно не собирался.

— У меня в семье тоже всё непросто.

Он улыбнулся напоследок и проступившие в уголках его глаз лучики морщинок выдали — «немного за двадцать» он уже оставил позади.

2

Масахиро вытирал очередной столик и смотрел за окно — по улице шагали ранние прохожие. Большинство из них работали в соседнем городе и спешили попасть на станцию, расположенную в десяти минутах ходьбы от кафе.

Звякнул дверной колокольчик и внутрь вошла молодая светловолосая девушка.

— Всем привет!

Она стягивала с шеи шарфик. Нори, стоявший за стойкой, махнул ей рукой.

— Доброе утро.

Масахиро счёл нужным выпрямиться. Фумико ему нравилась и, судя по тому, как она улыбнулась, взглянув на него, симпатия его была взаимной.

— Через сколько открываемся?

— Десять минут.

Нори бросил взгляд на наручные часы.

— Ну тогда мне следует поторопиться…

Фумико улыбнулась Масахиро ещё раз, прежде чем скрыться во внутренних помещениях. Он проводил её взглядом, а затем вернул внимание столику, который протирал.

Прогрохотала одна из первых электричек…

Никко появился около двенадцати часов дня и Масахиро это малость подпортило настроение. Он-то думал провести обеденное время в компании Фумико…

— Долго тебе ещё?

Никко остановился рядом с ним.

— Да нет…

Масахиро бросил взгляд в её сторону — Фумико выглядела расстроенной.

— Сейчас только куртку возьму…

Масахиро никогда не оставался обедать в кафе, если обедал с Никко. Совсем рядом со станцией имелась небольшая лапшичная и обыкновенно они занимали места именно там. Музыка в ней звучала совсем тихо и то и дело заглушалась проносившимися мимо электричками. Хозяин предпочитал радиоволну, избравшую своим профилем хиты давно ушедших времён, но Никко нравилось, так что он бывало просил сделать погромче. Хозяин выгодно выделял его из «нынешней молодёжи», которая слушала то, что «и музыкой-то назвать нельзя!».

— Вот взять хотя бы племянницу мою. Ей двадцать годочков. Должно быть, как и вам?

— Ну…

Никко протянул это уклончиво, а Масахиро подумал, уж не выглядит ли он сам старше Никко будучи на семь лет младше его?..

— Я с ним познакомился.

Никко сказал это, после того как улыбчивая девушка поставила перед ними по порции заказанного рамэна.

— Да?..

Масахиро не выказал никакого энтузиазма по этому поводу.

— Сложно пока сказать что-то определённое, но, думаю, у нас всё получится.

— У нас?..

— У меня, если хочешь.

Никко пожал плечами.

— Я ничем не смогу тебе помочь.

Масахиро постарался сгладить собственную грубость.

— Я прочитал статью про его отца — он владелец местной строительной компании.

— И благотворительного фонда заодно?

— Увы.

Никко усмехнулся.

— Почему бы просто?..

Масахиро сосредоточил на нём взгляд.

— Ну… ты знаешь.

— Нет.

Никко ответил, не задумавшись ни на секунду.

— Ладно…

Масахиро покивал и повторил:

— Ладно.

В конце концов он и не рассматривал этот вариант, как основной. «Основным» был другой, но и он оказался под угрозой, а всё из-за того, что господин Китагава — владелец кафе, в котором Масахиро работал — любил поболтать…

Он рассказал Никко про свою повесившуюся племянницу и пустовавшую квартиру, упомянул соседей и Никко обратил внимание на разницу фамилий членов одной семьи.

— Рэндзо у госпожи Суяма от первого брака с господином Санада. Уважаемый человек!

— И богатый?

— И богатый.

Господин Китагава не счёл уточнение Никко странным, а вот Масахиро моментально напрягся.

— А что из себя представляет этот Рэндзо?

— Ну… скажу тебе так, господину Санада не на что жаловаться — парень у него растёт образцово-показательный, — но я слышал, что приёмного то он побольше любит.

— Приёмного?

— Сына своей второй жены — Юдзи Санада.

Господин Китагава произнёс его имя с явным ироническим подтекстом.

— Но и о первом сыне он не забывает?

— Следит, чтобы всё было как следует.

Господин Китагава покивал и обмакнул в соус очередной кусок рыбы.

— Раз в месяц Рэндзо у него ужинает.

— Вот как…

Никко опустил взгляд на свою чашку кофе. Господин Китагава сосредоточился на еде. Масахиро сидел за одним столиком с ними, пользуясь временем обеденного перерыва.

— А вы не могли бы сдать мне эту вашу квартиру?

Никко улыбнулся, подняв взгляд.

— Что?..

Господина Китагава искренне удивило его желание.

— Мне и Масахиро приходиться делить одну жилплощадь на двоих и, как вы понимаете, это не слишком удобно.

— Но как же?..

— Ваша племянница меня нисколько не стеснит.

Масахиро должен был что-то сказать в тот момент и помешать им договориться, но он так и не произнёс ни слова, охваченный странным бессилием…

— Увидимся.

Никко сказал ему это, когда они, закончив обедать, остановились в нескольких шагах от дверей кафе.

— Удачи.

Пожелал ему Масахиро, косвенно отстраняясь от всей этой истории и искренне надеясь, что у Никко ничего не получиться и именно эту новость он придёт сообщить ему в следующий раз…

Фумико встретила появление Масахиро взглядом и улыбкой, и он подумал, что вечером сделает то, чего сознательно избегал предыдущие дни и то, чего она несомненно ждала — предложит ей прогуляться вместе.

Фумико так явно обрадовалась его предложению, что эта радость передалась и ему…

— Я уж думала ты этого так и не сделаешь.

Призналась она, когда они остановились в тени деревьев, росших неподалёку от её дома.

— Ну…

Масахиро протянул это уклончиво.

— Я решился.

Он улыбнулся Фумико, и она улыбнулась в ответ и, привстав на цыпочки, поцеловала его в щёку.

3

— Ты не заболел?

Такара прижала свою ладонь ко лбу Рэндзо.

— У тебя всю лекцию был отсутствующий вид.

— Немного не выспался.

Рэндзо бросил на неё взгляд и следом продолжил собирать в портфель свои вещи. Студенты нестройными рядами тянулись к выходу из аудитории, обсуждая, что будут делать после занятий.

— Что так?

— Зачитался.

Рэндзо никак не мог сказать Такаре правду. Она бы не поняла и не одобрила его.

— Той книгой, что нам посоветовал прочесть учитель Морияма.

— О она и мне показалась весьма занимательной!..

Такара взяла свою сумку…

Она была не только главной красавицей их курса, но и умницей, и Рэндзо знал, что ему повезло, пусть даже сияющая радость нескольких первых месяцев уже давно осталась позади. Всё потому, что Такара прибавляла веса той «планке», что он держал.

— Я буду встречаться с лучшим пловцом института.

Такара сказала это очередному навязчивому ухажёру в лице Хиросэ Фукаты, посещавшего плавательный клуб. Рэндзо, державший в руках поднос и вместе с Юдзи как раз в тот момент проходивший мимо, остановился.

— Значит, ты будешь встречаться со мной.

Он прямо так и сказал Такаре, и она подняла на него взгляд.

— Он у нас парень слова!

Усмехнувшись порекомендовал его Юдзи. С интересом смотрела на них сидевшая напротив Такары подруга…

— Тоже мне!

Фуката недовольно нахмурился.

— Прости, я не расслышал?..

Юдзи посмотрел на него, продолжая улыбаться.

— Ничего.

Фуката почёл за лучшее уйти и не развязывать конфликт на глазах у учителей…

— И как я только?..

Поражался Рэндзо немногим позже, упёршись руками в умывальник и смотря на собственное отражение в зеркале.

— Ой да ладно тебе!

Юдзи стоял позади, придерживая рукой рюкзак, болтавшийся на правом плече.

— Ты был неожиданно крут.

Но крутость Рэндзо иссякла, стоило ему только отойти от столика, за которым сидела Такара вместе с подругой.

— Ты точно произвёл на неё впечатление.

— Но какое?..

— Здравствуй, Ямамото.

Юдзи всех входивших в туалет встречал приветствием и улыбкой, не скрывая, что издевается.

— Как мне теперь ей в глаза смотреть?..

— А ты не смотри — ты плыви.

Юдзи произнёс это более чем легкомысленно.

— Когда там у нас следующие соревнования?..

— Пятнадцатого.

— Обещаю, что поддамся и пропущу тебя вперёд.

— Ты финишируешь во второй десятке, Юдзи! И вообще, она наверняка сказала это не всерьёз, а лишь для того, чтобы отвязаться от Фукаты…

И всё же Рэндзо, перестав смотреть на Такару, сосредоточился на тренировках и сумел, улучшив свой результат, сменить третье место на первое.

Такара ждала его у ворот института. Она улыбнулась ему и сказала, что держит свои обещания. И Рэндзо помнил, как был счастлив в тот день…

А потом она сказала: «Не подведи», — перед началом следующих соревнований и снова, и снова…

— Смотри, Санада, как бы у тебя не увели твой «главный трофей»!

В последнее время на Рэндзо эта фраза действовала угнетающе. Всё чаще приходила в голову мысль, а приплыви он, скажем, пятым?..

Но Рэндзо не собирался рисковать — он собирался постараться. Такара этого безусловно заслуживала. Также как родители заслуживали отличных оценок и безупречных характеристик…

— Холодная вода меня мигом взбодрит.

Рэндзо постарался улыбнуться Такаре на прощание.

— Не подведи.

Она произнесла эту привычную фразу, имея в виду приближавшиеся соревнования.

— Не сомневайся.

И Рэндзо заставил себя произнести привычный ответ. Вообще говоря, плавать он всегда любил — стрелой рассекать водную гладь и устремляться вперёд, набирая скорость…

— Отлично, Санада!

Тренер остановил секундомер.

— Немного не дотянул до своего лучшего результата, но приплыл первым.

Рэндзо бросил взгляд направо — тот самый парень, что некогда пытался ухаживать за Такарой — Фуката — финишировал вторым и разделили их сотые доли секунды. Рэндзо подумал, что Такара, похоже, и в самом деле нравиться ему раз уж он так выкладывается на тренировках. Никакого раздражения эта мысль не вызвала, накатила странная обречённость — готовность к любому исходу ближайших соревнований. Впрочем, он, должно быть, просто устал… Не выспался…

В раздевалке двое парней взялись обсуждать фестиваль фейерверков, до которого оставалось всего девять дней. Рэндзо сидел на скамейке, прижавшись спиной к металлической дверце своего шкафчика. Закрыв глаза, он вспомнил тот фейерверк, что был в его жизни первым…

«Прекрасные цветы», один за другим, распускались на фоне тёмного неба и на считанное мгновенье украшали его. Мгновенье, от которого у Рэндзо захватывало дух. Он помнил, как расходились люди, возвращаясь к обыденной жизни, и только он, запрокинув голову, продолжал смотреть на тёмное небо.

— Пойдём, Рэндзо.

Мать сжала его плечо, заставляя вернуться в реальность, но увиденное в тот день так и не отпустило Рэндзо. Он посещал фестивали фейерверков много раз после и был уверен, что в тот момент, когда «огненные цветы» распускались, являя миру свою красоту, испытывал не то же, что прочие.

— Ты так завороженно смотришь!

Такара отметила это, старясь перекричать стоявший вокруг шум.

— Кагия!.. Тамия!..

Имена легендарных мастеров фейерверка мешались с многочисленными и бессвязными изъявлениями восторга.

— Красиво!

Ответил ей Рэндзо и это было правдой. А ещё бессмысленно и мимолётно. Он испытывал перед этим триединством благоговейный восторг. Должно быть потому, что его собственная жизнь была так бесконечно далека от подобного.

«Лепестки огненных цветов» рассыпались высоко над головой, и он не мог до них дотянуться…

Рэндзо рассказал о скором празднике новому соседу. Он вышел из лифта и увидел его на лестничной площадке, уровнем ниже самого себя. Волосы у Никко явно были уложены. Вероятно, он возвращался с работы. Рэндзо вновь подумал — ему никак не дашь тридцати двух лет.

— Привет.

Никко улыбнулся достаточно сдержанно, так что и улыбка ничего не сказала о его возрасте.

— Ты не пользуешься лифтом.

Рэндзо отметил очевидное.

— Не пользуюсь.

Никко это подтвердил и наверняка его внешний вид был подкреплён определённым количеством сознательных усилий.

— Из института?

Никко решил завязать разговор.

— После тренировки.

Вместе они пошли по коридору. Рэндзо отметил, что если и был выше, то лишь на самую малость.

— А ты?..

— Плаваю.

— Наверняка лучше всех.

Никко улыбнулся, но Рэндзо не показалось, что его похвалили.

Они остановились каждый напротив своей двери. Никко полез за ключами в сумку, а Рэндзо было достаточно позвонить — и мать, и Микио уже должны были быть дома.

Он вдруг подумал рассказать о фестивале фейерверков…

— Да?..

Никко был занят поиском ключей.

— Проходит каждый год и собирает толпы народа. Не только местных, но и приезжих. Бывают и иностранцы…

— Звучит неплохо.

Его старания наконец увенчались успехом.

— Я посещаю этот фестиваль каждый год… Он проходит на следующий день после соревнований по плаванью, и я обычно побеждаю, так что мой брат говорит, фейерверк устраивают в мою честь… Он так шутит, конечно…

Рэндзо не хотелось показаться нескромным.

— Я полагаю, его устроят даже если ты придёшь вторым.

Никко мимолётно улыбнулся.

— Само собой…

Рэндзо неожиданно порадовала эта очевидная констатация. Хоть что-то ценное для него никак не зависело от его стараний и ничего не требовало взамен.

«Огненные цветы» должны были распуститься в следующую субботу вне всякой зависимости от исхода пятничных соревнований.

4

— Присаживайся.

Масахиро откинул в сторону плед, освобождая место на диване.

— Никко забрал ещё не все свои вещи…

Он упомянул это, наткнувшись взглядом на пластинку, собравшую лучшие песни военных лет. Никко нравилась с неё десятая дорожка — «Забыть его нельзя», — в исполнении некой Эри Накаи.

Фумико оглядывала гостиную с интересом.

— Странно, что вы дружите.

Она произнесла это очень просто, заняв предложенное место, и следовало ожидать, что тема его дружбы с Никко неизбежно будет затронута в разговоре с ней.

— Я из Хакубы. Это село расположенное в префектуре Нагано.

И Масахиро нечего было скрывать.

— Мои родители держат небольшую гостиницу с горячими источниками…

Масахиро выехал из дома в шесть утра. Выкатил за ворота велосипед и, сев на него, устремился вперёд, рассекая предрассветную дымку… Минуемые пейзажи — укрытые снегом поля и далёкие горы, — вызывавшие у приезжих живой восторг, успели ему приесться и оставляли его равнодушным. Он смотрел вперёд, мысленно повторяя материал, который учитель Ясуока задал выучить к семинару…

Крутить педали Масахиро предстояло долго, так как учился он в Нагано. Три года назад поступил на инженерный факультет национального университета Синсю. Родители его не бедствовали и были вполне довольны небольшим и стабильно приносившим доход семейным бизнесом, но всё же гордились поступлением сына и радовались тем перспективам, что оно открывало перед ним.

С Никко Масахиро познакомила сокурсница — Кику Нохара.

— Андо!

Она замахала рукой в перчатке, привлекая его внимание. Масахиро вновь пожалел о том, что забыл надеть свои и руки успели замёрзнуть за долгое время поездки.

— Привет.

Также, как и лицо… Рядом с Кику стоял незнакомый парень в синей куртке, основательно замотавшийся длинным зелёным шарфом.

— Познакомься, Андо, это — Ока.

— Никко.

Парень решил уточнить и кажется улыбнулся.

— Масахиро.

— Ты же у нас из Хакубы будешь.

Кику не спрашивала — она утверждала.

— Оку интересует какая-то старая байка про девицу, утопившуюся в местной луже. Знаешь, такую?

— Вроде того…

— Вот и окажи любезность — покажи ему это место и расскажи историю.

— Но…

У Масахиро, вообще-то, были другие планы на вечер, и он не возил парней на багажнике своего велосипеда. Непросто было по полтора часа педали крутить… Исключение Масахиро готов был сделать только для подружки — Наоко он несколько раз возил к себе домой.

Никко потянул вниз длинный шарф, похоже, решив, что и без посторонней помощи сумеет договориться.

— Я слышал, твои родители держат гостиницу?..

— Да.

Масахиро подтвердил.

— Объясни мне, как до неё добраться, и я остановлюсь у вас на несколько ближайших дней, так что, когда у тебя будет время, устроишь мне экскурсию.

— Ока тебе за неё заплатит! Правда ведь, Ока?

Кику бросила на него взгляд.

— Разумеется.

— Ещё спасибо мне скажешь.

Она улыбнулась Масахиро весьма довольная собой.

— Ну…

И он потянулся открыть рюкзак. Причин отказываться от лёгких денег у него не было…

Немногим позже Масахиро спросил у Кику, кто такой этот парень, и она ответила, что толком ничего не знает.

— Меня с ним познакомила соседка, потому что вспомнила, как я упоминала тебя.

— Ты меня упоминала?..

— Не обольщайся.

Кику дёрнула плечом.

— В связи с гостиницей твоих родителей.

— А…

Не так чтобы Масахиро как-то особенно нравилась Кику, но с Наоко он недавно расстался и был совсем не против начать новые отношения.

— А её с ним познакомил ещё кто-то. Там довольно длинная цепочка, я так поняла… Оку интересуют малоизвестные, но занимательные места нашей вытянутой с севера на юг страны.

— Это у него хобби такое?

— Мне-то откуда знать?..

Кику смотрела за окно на вполне современные здания, высившиеся вокруг. Этот пейзаж имел мало общего с тем, что Масахиро миновал каждое утро по дороге из Хакубы, крутя педали своего велосипеда.

— И ещё — может это пустой слух, а может правда — знаешь Нодзоми Минами, ведущую вечернего телешоу по пятницам на центральном канале?

— Знаю.

Масахиро отлично помнил эту красивую молодую женщину.

— Её мать была известной моделью.

— А отец владелец крупного строительного холдинга. Но, что важнее, так это кто её муж.

— Очевидно «господин Минами».

Масахиро усмехнулся и проводил взглядом прошедших мимо студенток.

— Аитиро Минами.

Кику уточнила его ответ.

— Он занимает видную должность в компании её отца, а его дед был одним из основателей этого бизнеса.

— И?

— Ока вроде как кем-то там ему приходиться.

— Повезло…

Масахиро тоже хотел бы иметь возможность разъезжать по стране, пользуясь свободным временем. Но тем же вечером выяснилось, что «несвободного времени» у Никко попросту не было.

Масахиро заглянул к нему в номер, вернувшись из университета, после ужина за семейным столом.

— Можно?

Он спросил это, остановившись перед раздвижной дверью.

— Входи.

Разрешили ему моментально…

Номер был лишён благ современной цивилизации, но Никко, похоже, не скучал. Он сидел за низким столиком, разложив на нём карту страны и многочисленные бумаги. Он был без куртки и шарфа и стало видно, что волосы у него длинные, до середины предплечья.

— Устрою тебе экскурсию завтра с утра.

Масахиро опустился подушку для сидения.

— Занятия у меня с двенадцати, так что если встанем пораньше, то всё успеем… История не особенно длинная.

— Как скажешь.

Никко улыбнулся и Масахиро подумал, что он, должно быть, тоже как-то связан с телевиденьем.

Никко был красив.

— Занятное у тебя хобби…

Масахиро оглядел усеявшие стол листы бумаги.

— Хобби?..

Никко тоже на них посмотрел.

— Это не хобби.

— А что же?

— Это моя жизнь.

— Но ты учишься?

— Не ты первый меня об этом спрашиваешь, но мне, вообще-то, двадцать восемь лет.

— Значит, работаешь?

— Нет.

— Но как же ты?..

— Деньги не проблема.

Никко ответил, прежде чем Масахиро закончил свой вопрос, догадавшись о его содержании. Похоже, болтовня о том, что он «кем-то там приходиться Аитиро Минами» была правдой.

— Выходит, ты богат?

— Не я.

Никко был лаконичен.

— И в чём же суть?

Масахиро решил не лезть в чужие дела и вернул внимание разложенным на столе бумагам.

— Да ни в чём.

Никко пожал плечами.

— Просто катаюсь по стране и собираю интересные истории.

— Планируешь их опубликовать?

— Нет.

Вновь оказавшись в тупике, Масахиро решил поинтересоваться самими поездками…

Скучать Никко определённо не приходилось. Масахиро даже подумал, что не отказался бы стать непосредственным участником одной из рассказанных им историй.

— Присоединяйся, если хочешь.

Никко пожал плечами в ответ. И Масахиро ответил — может быть, как-нибудь, на каникулах…

— Я, вообще, уже давно хочу посетить столицу.

— Могу побыть гидом.

Никко не имел ничего против компании…

Следующим утром Масахиро привёл его к нужному озеру, скованному толстым слоем льда.

— Здесь почти никто не ходит.

Он бросил взгляд на далёкие горы, укрытые белоснежным одеялом из снега и, подавив зевок, готовый вырваться наружу, запустил руки поглубже в карманы тёплой куртки.

— По ту сторону моста жителей совсем не осталось — все по эту перебрались.

— Но она когда-то жила на том берегу…

— И была из знатных.

Масахиро покивал, подтверждая оба прозвучавших факта.

— Но взаимностью ответила бедному пареньку. Они однажды, так уж вышло, увидели друг друга.

— Их разлучили?

— Понимая, что это неизбежно, она передала ему со служанкой послание: «Обрести друг друга мы сможем лишь в смерти», — и назначила встречу вот на этом самом мосту, но парень и думать не думал о таком исходе. Напрасно она прождала его всю ночь… А утром, едва забрезжил рассвет, кинулась в воду. Платье на ней было тяжёлым, и оно-то и утянуло её ко дну…

Масахиро всё же зевнул.

— Интереснее вторая часть. Про то, как после этого, из воды начал доноситься её голос и подо льдом скользила пёстрая ткань роскошного кимоно.

— И были жертвы?

— Были — она заманивала несчастных под лёд. Говорят, всё ждала появления того самого, но он уже давно покинул эти места.

— Вот как…

Никко окинул взглядом обветшалую арку моста.

— Но всё это давняя история, так что нынче озеро просто озеро.

Масахиро был вполне согласен с характеристиками данными Кику «старая байка» и «местная лужа».

— Это как с запахом духов…

Никко отстранённо улыбнулся.

— Проходит время и аромат выветривается.

— Пожалуй…

И Масахиро, поразмыслив, согласился с ним. Даже если когда-то с моста и спрыгнула девушка, в то утро в проступавшей сквозь предрассветную дымку ветхой конструкции ничего зловещего не было.

Никко отдал ему целых десять тысяч иен и сказал, что задержится ещё на несколько дней.

— Чтобы всё записать.

И Кику определённо следовало сказать: «Спасибо».

Тем же вечером Масахиро нашёл Никко «отличным парнем», обсудив с ним всяческую чепуху. И, кроме того, Никко был интереснее всех его знакомых. Масахиро прокатил его на багажнике своего велосипеда, чувствуя себя обязанным за десять тысяч иен, и рассказал ещё ворох всяких историй…

В день отъезда Никко, Масахиро сказал ему, что подумывает посетить столицу во время длинных летних каникул, и тот разыскал среди своих вещей пейджер.

— Просто напиши.

У Масахиро тоже такой был. Никко собирал чемодан и, обнаружив, что забыл в гостиной одну из многочисленных тетрадей для записей, вышел из номера.

Масахиро пару минут просидел в тишине, а затем, не удержавшись, заглянул в историю его сообщений. Все они поступили от одного абонента и первое из них гласило: «Не успею. Скажи ей, что я её люблю». Дальнейшая вереница носила бытовой характер: «Сегодня в шесть можно будет посмотреть квартиру», «Я простыл. Как у нас с лекарствами?», «Отцу стало лучше. Мне только что позвонили»… И: «Я всё знаю». Масахиро поневоле задался вопросом, что всё?.. Но никаких разъяснений пейджер не содержал. Следующее — последнее — сообщение было столь же лаконично: «Не жди». Кого или чего?..

Услышав звук шагов в коридоре, Масахиро поспешил положить пейджер на место. Вернувшийся Никко и не думал его подозревать…

— Ну может увидимся ещё.

Он улыбнулся напоследок.

— Ага.

Комната за его спиной была ярко освещена и заполнена разными вещами. Войдя в неё следующим днём, Масахиро ожидаемо обнаружил темноту и пустоту…

Он отправил Никко сообщение спустя неделю — просто так.

«Куда ты поехал?»

«Сидзуока».

После этого, он отправил ещё несколько, подумав, что если всё продолжится в том же духе, то Никко придётся почистить память своего пейджера. Впрочем, удалит он наверняка те сообщения, что пришли от него…

Масахиро случайно увидел по телевизору упомянутого Кику Аитиро Минами. В новостях сообщали о готовившемся крупном строительстве. Показали огромный конференц-зал…

Центральное место за длинным столом занимал генеральный директор — «Мицуро Хаякава», — с пробивавшейся в волосах сединой, открытым взглядом и неожиданной для его должности добродушной улыбкой. По правую руку от него устроился красивый мужчина с холодным выражением лица и именно он впоследствии отвечал на вопросы журналистов.

«Аитиро Минами» — Масахиро прочитал подпись — «Заместитель генерального директора — Главный инженер». Ну надо же… Масахиро прежде думал, что такими они бывают только в фантазиях девчонок, хотевших, чтобы и красивый, и умный, и богатый одновременно. И Нодзоми Минами очевидно повезло…

Масахиро вдруг подумал о сообщениях, хранившихся в пейджере Никко. Возможно ли было, что их автором был никто иной, как Аитиро Минами?..

— А откуда, вообще, пошёл слух, что Никко «кем-то там ему приходиться»?

Масахиро спросил об этом, увязавшись следом за Кику после заседания студенческого совета.

— Потому что он сказал, что платит за всё «Аи», а когда его спросили, что эта за девчонка такая, то он ответил, что «Аи» сокращение от мужского имени.

Кику шла рядом с ним, спрятав руки в карманы светлого пальто.

— И всё?

Масахиро катил свой велосипед.

— Он вдруг очень заинтересовался деловыми новостями, когда на экране возник АИтиро Минами.

Кику внезапно остановилась.

— Ты для того, чтобы это узнать за мной увязался?

— Ну… Ну да.

Масахиро не видел причин скрывать правду.

— А что тебе за интерес?

Кику слегка нахмурилась.

— Ока же уехал.

— Ну…

— Вот уж не думала, что ты раб праздного любопытства.

— Никакой я не раб…

Масахиро тоже нахмурился.

— Просто я думаю в столицу съездить на летних каникулах.

— И поезжай.

— Никко предложил мне ответную экскурсию.

— Он что оставил тебе координаты?

— Номер пейджера.

— И что ты ему пишешь?

— Ничего особенного…

Масахиро подумал, что Кику, должно быть, видела его со своим.

— Нам неплохо бы ладить, если уж я решу воспользоваться его предложением.

— Когда рядом кто-то смеётся тебе весело.

Кику произнесла это уверенно.

— А когда плачет — грустно.

— Ты это к чему?

— К тому, что от таких как Ока нужно держаться подальше.

Масахиро тогда, конечно же, понял, что именно Кику имела в виду. Но она ошибалась. Определённо. Потому что на земле не было человека беспечней, чем Никко Ока. Говорить, что он несчастен — какой абсурд!

Масахиро прежде и не думал, что можно жить вот так — на двадцатом этаже роскошного отеля с видом на Токийскую телебашню, сиявшую в ночи. Друзей у Никко было столько, что Масахиро, попытавшийся было поначалу запомнить их поимённо, быстро бросил это занятие. Они мельтешили перед глазами и устраивали шумные вечеринки. Незнакомая девушка навязалась ему в подружки в первый же день и не так чтобы Масахиро был против…

У него никогда прежде не было таких каникул.

— Андо у нас почётный гость!

Засмеялся как-то утром незнакомый парень, когда Масахиро вошёл на кухню, намереваясь сделать себе чашку кофе. И Никко действительно смотрел на него не так, как на остальных, а точно зная кто он и откуда.

Они отправились посмотреть фестиваль фейерверков, проходивший в последнюю неделю лета на реке Сумида и Масахиро нашёл между Никко и распускавшимися на небе «огненными цветами» много общего. Никко также, как и они, объединял их разношерстную компанию.

Он был её центром.

— И ты живёшь так круглый год?..

Масахиро спросил его об этом во время образовательной экскурсии по Токийский национальной галерее.

— Осенью поеду дальше.

Они ходили по первому этажу.

— Куда?

Но Никко не знал «куда» — он ещё не определился…

— В семнадцать лет я хотел иметь много денег.

Он произнёс это, когда они устроились на одной из многочисленных скамеек перед зданием галереи, поставленных вдоль пруда.

— Кто об этом не мечтал?..

Масахиро посмотрел на него.

— Ну да…

Никко в ответ отстранённо улыбнулся.

— Но мне, в отличие от остальных, повезло… А вообще, я из Окаямы…

Масахиро, похоже, и в самом деле был «рабом праздного любопытства», потому как отыскал статью, посвящённую Аитиро Минами в старом номере бизнес еженедельника. Он был начальником отдела филиала строительного холдинга «Микава», расположенного в Окаяме, одиннадцать лет назад. Его отец — Тацуя Минами — этот филиал возглавлял. Он скончался на исходе третьего года их проживания там по причине обширного инфаркта, случившегося на рабочем месте.

«Отцу стало лучше. Мне только что позвонили».

Всякие сомнения оставили Масахиро… Ну и что с того? Он вспомнил Кику и отчётливо представил её взгляд. Ну да — ну да. Не было никакого смысла в этих раскопках чужого прошлого. Но Масахиро всё же сделал кое-что ещё — на исходе августа, увидев, как Никко вышел из своей спальни, он воспользовался моментом и вошёл туда…

Масахиро отыскал пейджер довольно быстро — тот лежал в нижнем ящике прикроватной тумбочки. Он открыл историю сообщений… Первым шло: «Не успею. Скажи ей, что я её люблю», а последним: «Не жди».

Кику вечно оказывалась права и именно поэтому Масахиро не любил её…

Он и сам не знал почему остался. Не уехал в последнюю неделю августа и встретил первое сентября в столичном отеле. Никко может и удивился, но его действия не прокомментировал никак. Ездить вместе с ним было весело и занимательно, если не думать о пейджере, затерявшемся где-то среди его вещей. Никко никогда не был против компании, так что по ходу поездок они неизменно знакомились с толпой людей. Кажется, спустя год, в разговорах с ними, Никко начал говорить не «я собираюсь поехать», а «мы собираемся поехать».

Масахиро заезжал домой, и родители никак не могли взять в толк, как же это он оставил учёбу?.. Кику сказала, что у Никко, в отличие от него, всегда будут деньги, но ей не следовало драматизировать. У Масахиро был семейный бизнес, и он знал, что не пропадёт в тот момент, когда решит остановиться.

— И ты решил?

Фумико спросила его прямо и Масахиро ответил ей честно:

— Да.

Только вот Никко портил ему планы…

Масахиро, после нескольких лет «мы поедим», посчитал себя должным помочь ему. Он написал письмо на имя Аитиро Минами, где подробно изложил на что именно Никко спускал его деньги и, предположив, что содержит он его из лучших побуждений, выразил уверенность — без этих денег Никко станет только лучше.

«…Думаю, ему нужно вернуться в реальность и всерьёз задуматься о своей жизни».

В конце того месяца, в котором Масахиро отправил письмо, деньги Никко были перечислены, а вот в следующем уже нет.

Никко сказал, что «это странно» и предложил подождать ещё пару дней. На исходе недели он курил перед входом в банк, устроившись прямиком на ступенях лестницы. Масахиро смотрел на дым, поднимавшийся от его сигареты, и думал, что всё сделал правильно…

По инерции они прожили ещё несколько месяцев так, как жили до того, а затем Никко, смотря на остаток средств на карте, сказал — им нужно искать работу. Это произошло в городе Цутиура. В нём же Никко постригся, покрасил волосы и устроился работать в модельное агентство. Масахиро — официантом в небольшое, но оживлённое кафе, неподалёку от станции.

— Я думал, что буду получать эти деньги всегда…

Никко сидел в кресле, подавшись вперёд и уперев локти в колени.

— Вот я идиот…

Он запустил руки в собственные волосы.

— Ну да ладно… Не помирать же теперь…

И постарался улыбнуться, подняв взгляд.

— Что-нибудь придумаем…

И он придумал — развести на деньги этого Рэндзо Санаду. Масахиро хотел бы, но не знал, как объяснить ему, что жить можно и нужно совсем иначе. Впрочем, вполне возможно, что ввязаться в эту авантюру Никко заставила та же сила инерции, подчинившись которой, он бездумно растратил те деньги, что оставались на его счету. И тогда Масахиро просто нужно было подождать, когда закончиться эта история и, быть может, самому приблизить её конец…

Масахиро чувствовал себя готовым к этому.

5

— Ну давай, Рэндзо… Взбодрись!

Юдзи с силой хлопнул его по плечу, заставляя выплыть из полудрёмы, в которую Рэндзо погружался медленно, но неуклонно, словно в горячую ванну…

Перед ним на трибуне сидели отец и госпожа Санада — мать Юдзи.

— Мы желаем тебе удачи, Рэндзо.

Которую он так напоминал взглядом и улыбкой.

— Надеюсь, ты в хорошей форме.

Отец смотрел привычно безразлично. Рэндзо знал, что многим похож на него, но обещал себе, что никогда не станет смотреть так на собственных детей.

— Я в порядке.

— И готов к установлению новых рекордов!

Юдзи полуобнимал его, так и не убрав руки с плеча.

— Холодная вода здорово подстёгивает.

Рэндзо постарался им улыбнуться. Мать, Микио и господин Суяма занимали места вдали. Спустя прошедшие годы, принёсшие новое замужество и рождение второго сына, мать стала спокойней относиться к разводу с отцом, но всё же предпочитала с ним не пересекаться. Для неё его решение развестись в своё время стало тяжёлым ударом…

Рэндзо помнил, как переступил порог квартиры, некогда бывшей ему домом, впервые после развода родителей. Ему тогда только-только исполнилось восемь лет. Мать позволила ему сходить, занятая своим романом с коллегой — Нарусэ Суяма. Живя с отцом, она не работала, а после развода решила, что должна.

— Мы теперь не богаты, как прежде и едва ли когда станем вновь.

От ежемесячного содержания, которое предлагал отец, она с досады отказалась.

Рэндзо смотрел на него и на женщину, которую мать предпочитала не упоминать вовсе.

— Юдзи!

Госпожа Санада громко позвала сына. Встрёпанный мальчик, должно быть одного с Рэндзо возраста, появился на пороге спустя считанные секунды.

— Ну что ещё?..

Он протянул это скучающе, одетый в пижаму, усеянную пандами, жевавшими ветви бамбука. Рэндзо ложился спать в однотонных, полностью повторявших те, что были для взрослых.

— Идём сюда.

Отец протянул руку этому незнакомому мальчику и взгляд у него сразу стал заметно мягче.

— Познакомься, Юдзи, это твой брат — Рэндзо.

Госпожа Санада представила его сыну.

— Ну что ж… Мне очень приятно.

Юдзи произнёс это преувеличенно церемонно, посмотрев на него…

— Может быть ты покажешь Рэндзо свои игрушки?

Госпожа Санада предложила это сыну сразу после ужина.

— Я уже взрослый, мам. У меня нет игрушек.

Рэндзо хотел было сказать, что слышать нечто подобное от того, кто одет в пижаму, украшенную выводком панд, довольно забавно, но промолчал. Он часто молчал в присутствии отца.

— А как же твой радиоуправляемый самолёт?

Он напомнил о нём Юдзи.

— Ну самолёт и вправду есть…

И тот согласно покивал.

— Пойдём тогда.

Он слез со стула…

Рэндзо пошёл за ним — через знакомую гостиную в знакомую комнату. Игрушек в ней и в самом деле почти совсем не было. Юдзи остановился по другую сторону двуспальной кровати на фоне распахнутого окна и поднял с пола мастерски выполненную модель самолёта. Он задумчиво провёл пальцами по правому крылу…

— Эта комната ведь прежде была твоей?

Юдзи уточнил это, словно бы между прочим.

— Была.

Рэндзо подтвердил.

— Только я спал на односпальной кровати и стояла она возле окна.

— А я всегда хотел большую…

Юдзи не отрывал взгляда от игрушки.

— Поэтому, когда меня спросили, как мне здесь нравиться, я сказал, что хочу другую кровать, и чтобы она стояла в центре комнаты. И радиоуправляемый самолёт я тоже хотел… Прежде мама говорила: «Перестань капризничать, Юдзи!», — а теперь она только улыбается в ответ… Нелегко ей приходилось, когда мы жили вдвоём…

Он посмотрел на Рэндзо.

— Ты меня, должно быть, ненавидишь?..

И улыбнулся понимающе. Рэндзо поискал в себе ненависть к этому мальчику и не нашёл.

— Нет.

— Выходит, ты не ревнивый… Знаешь, это хорошо….

Они вместе заставили самолёт покружить снаружи, недалеко от окна и, откровенно говоря, Рэндзо любил Юдзи гораздо больше Микио и даже — в отличие от Микио. Несмотря на то, что родство с последним было скреплено кровью. Возможно, свою роль в этом сыграла разделившая его с младшим братом пропасть длиною в десять лет. Рэндзо помнил, как жаловался Юдзи на его рыдания по ночам и торжественно обещал, что никогда не заведёт детей. Ни в коем случае! Рэндзо было легко понять отца, явно любившего Юдзи, но сложно мать, носившуюся с Микио. Он чувствовал, что отдаляется от неё, а с отцом он никогда и не был близок. Сколько Рэндзо себя помнил отец всегда был строг, смотрел холодно и много требовал.

— Это всё потому, что ты его родной сын, и он многого ждёт от тебя.

Утешал его Юдзи, хлопая по плечу. Но Рэндзо был склонен полагать, что отец его просто-напросто не любит. Точно также, как мать. Он всё старался заслужить их любовь, но заслужить можно было разве что только уважение…

— Ну что ж… это не первое твоё соревнование, Рэндзо, и, мы уверены, — ты к нему готов.

Мать даже не улыбнулась.

— Просто делай то же, что и всегда.

Снабдил его напутствием господин Суяма.

А вот Микио, с пакетом сладостей в руках, широко ухмыльнулся.

— Удачи тебе, братец!

Но Рэндзо это только напрягло. Обыкновенно Микио молча желал ему прийти в конце первой десятки, а ещё лучше в конце второй, а уж если бы он утонул в школьном бассейне!..

Такара опаздывала и прибежала за несколько минут до стартового свистка.

— Не подведи.

Рэндзо отчётливо прочитал это по её губам…

А потом они пойдут смотреть фестиваль фейерверков и «огненные цветы» распустятся на фоне тёмного неба. Прекрасные и лишённые всякого смысла. Лишь на миг…

Свисток заставил Рэндзо выплыть из полудрёмы и стартовать на несколько драгоценных секунд позже остальных. Холодная вода избавила его от остатков сонливости, и он устремился вперёд отчаянно быстро, понимая, что безнадёжно отстал от лидера заплыва. Финальное касание бортика встретило его шумом собственного дыхания.

Он пришёл пятым…

Пятым!

Иной, быть может, счёл подобный результат успехом, но для Рэндзо, возглавлявшего список участников не один год подряд, это был полный провал. Не то, что от него ждали зрители в целом и близкие ему люди, в частности.

Фуката, финишировавший первым, улыбался неверяще и радостно…

Впервые Рэндзо смотрел церемонию награждения со стороны, но куда как больше его интересовали зрительские трибуны…

Такара, разыскавшая себе место, смотрела на него неприятно поражённая и, кажется, оскорблённая до глубины души (Рэндзо и не думал, что это заденет так сильно); взгляд госпожи Санада был удивлённым; отец, судя по тому, что смотрел точно на него, был раздосадован случившимся (обыкновенно его взгляд проходил сквозь, как если бы Рэндзо не нуждался во внимании); на лице матери застыло замешательство, господин Суяма остался равнодушен, а Микио не отказал себе в удовольствии ухмыльнуться вновь…

Фуката поднял вверх медаль…

— Мелкий гадёныш мне что-то подсыпал!

Рэндзо смотрел на Микио, чувствуя себя до крайности разозлённым.

— Да ладно тебе, Рэндзо.

Юдзи положил руку на его плечо.

— Не смей обвинять брата в своих неудачах!

Замешательство на лице матери сменилось гневом.

— Невозможно всегда побеждать, Рэндзо.

«Утешил» его господин Суяма.

— Меня с самого утра клонило в сон и чем дальше, тем сильнее!

— Ночью нужно спать, а не к соседям ходить.

Огрызнулся Микио и тогда Рэндзо совершил роковую ошибку, сказав в ответ:

— Да это было-то всего один раз!

— Что?..

Лицо матери затопило возмущение.

— Он ходит по ночам к нашему новому соседу.

Охотно поделился Микио.

— «Ока» его кажется.

— Да что ты врёшь!

Рэндзо бросился бы на него не удержи его Юдзи. Кровь пульсировала в висках.

— Но ты же сам только что признался.

Воззвал к нему господин Суяма.

— Единожды!

— Здесь не место устраивать скандал.

Мать попыталась взять себя в руки. На них действительно многие косились в институтском фойе.

— Умей проигрывать, Санада!

Проходивший мимо Фуката ему улыбнулся. «Золотая медаль» украшала его синий свитер.

— Меня же Такара бросит…

Рэндзо вспомнил её взгляд. Дёрнув плечом, он освободился от хватки Юдзи и быстрым шагом направился к выходу из здания. Он хотел остаться в одиночестве. Остыть — вот что ему было нужно. Остыть…

Рэндзо шагал по знакомым улицам, засунув руки в карманы куртки, тяжело дыша и шмыгая носом. Хотя он и не собирался плакать. Какой абсурд!

Он добрался до дома ближе к вечеру и сел на парапет, отделявший дорогу от озера, простиравшегося до самого горизонта. Солнце золотило воду за спиной и отбрасывало тень на асфальт… Рэндзо смотрел на неё довольно долгое время…

— Ты чего здесь сидишь?

Знакомый голос прозвучал над головой, призвав его поднять взгляд.

— Я тебя из окна случайно увидел.

Никко пояснил.

— Пятый.

Рэндзо произнёс только это и больше ничего. Он ожидал, что Никко посоветует ему не переживать по пустякам, но тот молчал некоторое время, а затем спросил:

— И поэтому ты здесь?

Попав в точку.

— Да.

6

Никко шагал по улицам городка, пополнившего длинный список тех, что он посетил, закинув сумку на плечо. Небо вдали уже сменило голубой цвет на жёлтый.

И часа не прошло с фотосессии, в которой он принимал участие, снимаясь, как один, так и в компании незнакомых парней и девушек. Кто-то включил радио во время небольшого перерыва и заиграла знакомая песня…

Никко помнил, что любил её в семнадцать лет. Он крутил педали велосипеда совершенно бездумно, напевал её и видел впереди знакомый, узкий участок, проезжей части…

Обыкновенно он пустовал.

Раскинувшаяся перед глазами водная гладь напомнила ему о городе, в котором он родился…

На шестом этаже, возле двери, его поджидал никто иной, как Юдзи Санада. Никко познакомился с ним накануне, посетив вместе с Рэндзо фестиваль фейерверков.

— Привет.

Юдзи улыбнулся расслабленно.

— Здравствуй.

И Никко улыбнулся в ответ.

— Ты извини, что я без приглашения.

Юдзи произнёс это, соблюдая неписанные законы вежливости.

— Проходи.

И Никко тоже не видел смысла их нарушать…

— Значит, здесь.

Юдзи поднял взгляд на люстру.

— Да.

Никко прислонился спиной к стене.

— Вот и мой папаша так.

— В самом деле?..

— Настоящий, я имею в виду. Я-то его и нашёл…

Юдзи протянул это неопределённо, смотря на торчавшие наружу провода.

— Но у тебя осталась мать.

— Осталась.

— А моя продала меня за бесценок.

Никко произнёс это спокойно.

— Серьёзно?..

Юдзи обернулся посмотреть на него.

— Да…

Никко покивал, подтверждая собственные слова.

— Отец оставил её и тогда она предложила меня бездетной паре соседей… Они довольно быстро сумели договориться.

— И сколько тебе было?..

— Три года. Но, так как я не разговаривал, им всем казалось, что проблем не возникнет. Однако я только и делал, что рыдал… Мне хотелось, чтобы утешать меня пришла мама, и чтобы исчезли незнакомцы вокруг… Подруга моей приёмной матери открыла мне правду и с тех пор я плакал лишь несколько раз.

— Однако…

— Справедливости ради, мне с приёмной семьёй повезло, а вот им со мной не очень.

Никко неопределённо улыбнулся и направился на кухню.

— Почему?

Юдзи пошёл следом за ним.

— Узнав, как поступила со мной родная мать…

Никко включил чайник.

— Подруга приёмной, должно быть, думала внушить мне чувство благодарности, но, вместо этого, что-то во мне надломилось в тот день…

И, открыв дверцы шкафа, достал из него плитку шоколада.

— Я больше не верил в родство… Совершенно разочаровался в любви… Мне было семнадцать, когда я вслух объявил, что никогда не вляпаюсь в подобную ерунду.

Он залил кипятком два чайных пакетика.

— По существу, я был несчастлив и оттого мнил о себе слишком много.

Захрустела аляповатая упаковка, скрывавшая внутри шоколад.

— Мне следовало принять приёмную семью.

— А ты?

Юдзи потянулся за предложенным угощением.

— А я вляпался.

Никко сделал глоток.

— А мне вот далеко от отца удалось уйти...

— Ты знаешь, почему он так?..

— Трудности с деньгами.

Юдзи усмехнулся и Никко усмехнулся в ответ…

Юдзи вышел от него ещё минут через двадцать, напоследок повторно попросив прощения за внезапный визит.

— Заходи.

Но Никко лишь пожал плечами.

Юдзи некоторое время смотрел на казавшуюся сделанной из тёмного серебра цифру триста пять, а затем повернулся лицом к двери напротив…

Госпожа Суяма неизменно поджимала губы, когда его видела. Всё потому, что он был похож на свою мать и его появление заставило Рэндзо уйти на второй план. Из своей комнаты выглянул Микио, узнать кто пришёл, и, увидев, не пожелал отвечать на приветствие. И только господин Суяма был безразлично вежлив…

Юдзи, улыбнувшись, отпустил несколько незначительных замечаний и лишь после этого постучал к Рэндзо…

— Входите.

Тот ответил несколько напряжённо, но, увидев Юдзи на пороге, заметно расслабился.

— А… это ты.

Он сидел за письменным столом.

— А я уж думал…

— Пришли тебе мораль читать?..

Юдзи шагнул внутрь и закрыл за собой дверь.

— Мать ждёт моих извинений.

— А ты?..

— А я не намерен извиняться.

Рэндзо перевёл взгляд за окно — на тёмную линию горизонта.

— Знаешь, мне надоело.

— Подростковый бунт явление известное, но тебе уже двадцать три…

Юдзи сел справа от него, на край постели.

— Ты пришёл прочитать мне мораль вместо?

— Что ты… Занудствовать — это не моё…

Он подался вперёд и, уперев локти в колени, переплёл пальцы.

— Значит, думаешь, Микио тебя подставил?

— Уверен.

Рэндзо произнёс это холодно.

— Но ведь ваш конфликт длиться уже давно…

— И нынче он решил перейти к активным действиям.

— Ну может и так… Но хотя бы перед Такарой ты извиняться собираешься?

Рэндзо помедлил, прежде чем ответить.

— Нет.

Похоже, ему пришлось преодолеть что-то внутри себя.

— Рэндзо…

— А за что мне извиняться?.. За то, что я приплыл пятым, а не первым?.. Знаешь, если для неё это имеет решающее значение…

— Не думаю, что это так.

— Пусть тогда придёт и поддержит меня.

— Она, должно быть, решила, что ты охладел к ней и хочешь расстаться.

— Потому, что я задержался на старте?

— Потому, что ты задержался на старте.

— Ну… Тогда может и поговорю…

— Сделай это.

Юдзи протянул руку и похлопал Рэндзо по плечу…

— Знаешь, я ведь тоже бывало думал, плавай я получше…

Он помедлил на пороге комнаты, уже взявшись за ручку двери.

— Но потом, смотря на вас, я понял, что это здесь совершенно не при чём.

И Рэндзо никогда не ожидал от Юдзи подобных откровений…

— Задумчивый ты какой-то…

Никко отметил это, бросив на него взгляд. Он включил торшер в гостиной и искал что-то в шкафу.

— Похоже, мой брат неравнодушен к моей девушке.

Рэндзо сидел в кресле, вытянув руки вдоль подлокотников.

— А я и не замечал…

— Ему ведь всего тринадцать — едва ли это всерьёз.

Рэндзо неприязненно нахмурился, вспомнив Микио, и уточнил:

— Я говорю о старшем.

— Но он ведь тебе неродной.

Никко стоял перед ним, сжимая в руках стопку бумаг. Снаружи было совсем темно и они вдвоём отчётливо отражались на поверхности оконного стекла.

— Зато этот мелкий паршивец родной.

Рэндзо искренне сожалел об этом факте.

— Кровных родственников не выбирают.

— Ну да…

Никко отстранённо улыбнулся, возвращаясь к своему занятию.

Рэндзо пошёл к нему вечером совершенно открыто. Он хотел тем самым заявить протест матери и, кроме того, Никко был единственным его знакомым совершенно безразличным к исходу недавнего заплыва, так что Рэндзо чувствовал себя в его компании комфортно. Можно было расслабиться и просто посидеть…

— Слышал, когда?

Среди многочисленных бумаг, Никко попалась пластинка. Похоже, иностранное издание.

— Нет.

— А очень здорово…

Он улыбнулся и поставил её и, слушая ритмы далёкой Латинской Америки, Рэндзо готов был признать —

Здорово.

7

Рэндзо так и не поговорил с Такарой. Он собирался, но, увидев её в коридоре института вместе с Фукатой, прошёл мимо и не останавливаясь вышел во двор, миновал ворота…

Рэндзо ушёл с занятий и странное дело, отойдя от института метров на сто, он уже ощутил необыкновенную лёгкость. Вот пусть теперь Фуката и надрывается — выслушивает многозначительное: «Может сегодня я приплыву первым?..», — и бесконечное: «Не подведи!». Он просто не понимает во что ввязался!

Рэндзо подкинул в воздух свой портфель, удостоившись недоуменных взглядов прохожих. Но в тот день они были ему абсолютно безразличны. Это оказалось так здорово — прогуливать занятия! И почему он прежде никогда так не делал?..

Рэндзо знал название модельного агентства, в котором работал Никко, и сумел разыскать его. Он взялся листать каталоги, устроившись в фойе, а потом, когда Никко наконец появился, предложил ему прогуляться по городу…

Рэндзо поделился с ним своим решением оставить секцию по плаванью.

— Я столько времени работал на результат, что успел забыть, как сильно на самом деле люблю плавать… Просто так. Без толп зрителей и стрелки секундомера. Так что теперь только городской бассейн…

Когда начало темнеть, они устроились за столиком небольшого ресторана, расположенного на верхнем этаже шумного торгового центра. Никко честно признался, что денег на подобные посиделки у него нет, но деньги были у Рэндзо и он сказал, что с удовольствием угостит его.

Город за панорамными окнами сиял яркими огнями. Где-то посередине совместного ужина, Рэндзо решился высказать догадку, посетившую его накануне.

— Тема родственников ведь для тебя не праздная тема?

— Я вырос в приёмной семье, так что — да.

Никко улыбнулся и поднял взгляд.

— Не праздная.

— Вот как…

Рэндзо показалось, что Никко ему что-то не договаривает и он и в самом деле обвёл взглядом зал ресторана, а затем заговорил вновь:

— И, по правде говоря, была ещё одна история…

Улыбка с его лица исчезла.

Аитиро выключил будильник и подумал, что полежит ещё минутку и встанет… Вот сейчас вот… Он улёгся на бок, натягивая одеяло повыше…

— Аи…

Откуда-то издалека донёсся голос сестры.

— Аи.

Он прозвучал настойчиво и Аитиро ощутил её прикосновение — Адзуми попыталась его потрясти.

— М…

Он заставил себя открыть глаза…

Она стояла совсем близко в длинной ночной рубашке, усеянной выводком фей. Встрёпанная со сна… На её коротких волосах это смотрелось забавно, так что он улыбнулся.

— Привет…

— Тебе разве не нужно на работу, Аи?

Адзуми выглядела обеспокоенной.

— На работу?..

Аитиро бросил взгляд на стену напротив, пытаясь сосредоточиться.

— На работу… Вот же!

— Я сама только что проснулась…

Расстроено оправдывалась Адзуми пока он, прыгая, натягивал брюки.

— Ты здесь совершенно не причём!

Подумать только, уже перевалило за десять! Если он опоздает на совещание в одиннадцать!.. Без разницы было на не до конца застёгнутую папку для бумаг, болтавшийся галстук и не расчёсанные волосы.

— Держи.

Адзуми принесла ему оставленные отцом бутерброды. Аитиро они были ни к чему, но он сказал, что обожает её и прихватил их. Потому что и в самом деле обожал и есть, по правде говоря, хотелось.

— Торопитесь!

Охранник на парковке приветливо улыбнулся, подметив очевидное.

— Не то слово…

Аитиро полез в карман пиджака доставать ключи.

— А вы в объезд.

Посоветовал ему охранник.

— Дорога чуть длиннее, но постоянно пустует, так что сможете разогнаться.

— Да?..

Аитиро проявил интерес, и охранник объяснил ему, как на неё съехать.

— Удачного вам дня!

Пожелал он напоследок.

— Спасибо!

И Аитиро улыбнулся ему в ответ. Что ж, если удастся доехать до места за двадцать минут…

Он сбросил скорость, оказавшись на устремлённой вперёд однополосной дороге. Показаться возле здания компании с развязанным галстуком было никак нельзя, так что, подняв взгляд на собственное отражение в зеркале заднего вида, Аитиро взялся его завязывать…

Металлический лязг раздался спустя считанные секунды. Он успел увидеть взметнувшиеся вверх пряди длинных, тёмных волос, прежде чем нажать на тормоз. Силой инерции его бросило вперёд, рассыпались бумаги и упали завёрнутые в пищевую плёнку бутерброды…

Аитиро спешно открыл дверь и выскочил из машины. Сбитый им парень сидел возле упавшего велосипеда. Судя по костюму, старшеклассник и, судя по всему, хоть сколько-нибудь существенно, он не пострадал.

— А я уж думал девчонка…

Аитиро порадовался тому, что можно было не разводить долгих церемоний.

— А меня, значит, можно?

Голос парня прозвучал не особенно довольно. Ну Аитиро тоже не обрадовался бы, сбей его кто с велосипеда посреди дороги. Впрочем, мыслями он уже вернулся к своим делам.

— Не стеклянный.

Бросил он, подтянув галстук.

— Ну знаешь, если упаду, могу и разбиться.

Парень повернулся к нему лицом и ни разу не добро улыбнулся.

— Чертежи…

Аитиро отвёл от него взгляд и увидел результаты своей работы, рассыпанными по салону. Он полез их собирать, а когда выбрался из машины, то с неудовольствием обнаружил парня, стоявшим посреди дороги и отряхивавшим пиджак.

— Двигайся быстрее.

Аитиро сопроводил свои слова действием. Он подхватил его под локоть и вытолкал на обочину, следом за ним отправил школьную сумку и велосипед, вторично поднявший грохот.

Аитиро устроился за рулём машины, думая, что близившееся одиннадцатичасовое совещание никак нельзя пропускать. Он собирался заткнуть всех, болтавших у него за спиной, что должность начальника отдела досталась ему лишь потому, что его отец возглавил филиал. Пусть утрутся — на строительном факультете «Токийского университета» не было студента лучше Аитиро Минами.

— Это было довольно грубо.

Заметил Рэндзо, забыв о еде на своей тарелке.

— Не то слово…

Никко отстранённо усмехнулся.

— Ну да ему пришлось заплатить…

— Как твой велик?

Ицуми спросил об этом во время большой перемены.

— Самое время выразить соболезнование.

Никко стучал ручкой по странице раскрытой тетради и изучал взглядом формулы, усеявшие школьную доску.

— Да уж…

Ицуми произнёс это без тени участия, не отводя взгляда от главной красавицы их класса — Аими Судзуки, — листавшей журнал в компании двух подруг.

— Интересно, что там у них…

— Да не особо…

Никко перевёл взгляд на девчонок.

— Судзу.

Ицуми вздрогнул, словно он сделал нечто немыслимое, просто позвав её.

— Чего тебе, Ока?

Она подняла взгляд.

— На что это вы смотрите?

И помедлила, прежде чем ответить.

— Знаешь, здание строительной компании неподалёку отсюда?

— Знаю.

— Ну так вот — там сменился директор.

— Вы интересуетесь деловыми новостями?..

— Его сын красавчик каких поискать!

Хихикнула её подруга.

— Двадцать шесть лет и уже начальник отдела…

Добавила та, что была посерьёзней.

— Смотри.

Судзу подняла журнал и развернула его, давая возможность увидеть…

— Отвратительный тип.

Вынес вердикт Никко.

— Серьёзно?

Судзу вскинула брови.

— Завидовать, Ока, не хорошо.

— Ты это мне?..

— Ты слишком худой, если хочешь знать.

— М… ну ты не так чтобы прав, Никко.

Справедливости ради, заметил Ицуми.

— Из-за него я вынужден ходить пешком и писать левой рукой.

Вывихнутую в локте правую, прижатой к груди, удерживала повязка.

— Подожди-ка…

Судзу озадаченно нахмурилась.

— Так это он тебя сбил три дня назад?

— Собственной персоной.

— И ты его видел?

Заинтересовалась та, что была посерьёзней.

— Лучше бы нет.

— Вот тебе повезло…

Протянула чуть что принимавшаяся хихикать.

— Серьёзно?

— Они же девчонки.

По мнению Ицуми, это всё объясняло.

— Повезло…

Никко вернул внимание журнальной странице и ненадолго задумался.

— А может и повезло.

Неожиданно для остальных, он улыбнулся.

— Хотел ведь новый…

— Ты о чём?

Ицуми посмотрел на него внимательно.

— Да так…

Но раскрывать ему возникший у него план, Никко не собирался. Всё оставшееся до окончания занятий время, он пребывал в отличном настроении.

— Ты извини, но сегодня нам с тобой не по дороге.

Он отвязался от Ицуми, с которым обыкновенно проходил часть пути до дома, оставив его стоять возле школьных ворот с невысказанными подозрениями; дошёл до автобусной остановки и доехал до названного Судзу здания. Хотелось верить, что этот Аитиро Минами не был любителем задерживаться по окончании рабочего дня.

Никко устроился в фойе и без всякого интереса взялся листать специализированные проспекты. Охранники смотрели на него пристально. Девушки за стойкой — заинтересованно. Одна из них подошла спросить, может ли ему помочь.

— Я кое-кого жду.

Никко в ответ улыбнулся. Он и сам понимал, что плохо вписывался в атмосферу серьёзного офиса длинными волосами и школьным костюмом.

Аитиро Минами показался возле пропускного пункта в самом начале шестого. Он, похоже, спешил.

— Эй!

Никко поднял руку, привлекая его внимание.

Аитиро остановился и несколько секунд молча смотрел на него. Отметил руку на перевязи…

— Ну ладно. Мне жаль. Ясно?

Он подошёл поближе.

— Компенсация.

— Что?

— Я говорю, что хочу компенсацию.

Никко улыбнулся ему безмятежно.

— Да ну?

И Аитиро улыбнулся в ответ.

— Ну да.

— Мечтай!

Он уже собрался уйти, когда Никко во всеуслышание объявил:

— Знаете, этот господин…

— Заткнись.

Аитиро бросил взгляд в сторону стойки на поспешивших вернуться к работе девушек.

— Сколько ты хочешь?

Никко с готовностью назвал ему сумму.

— У меня с собой столько нет.

— Напротив есть банк…

Они дошли до него и застряли в небольшой очереди возле кассы. Аитиро то и дело поглядывал на часы.

— Торопишься куда?

Никко спросил об этом просто так — пытаясь сократить время ожидания.

— Твоё какое дело?

Аитиро ответил ему резко.

— Да никакого…

Неопределённо протянул Никко и счёл нужным добавить:

— К счастью.

Он тоже бросил взгляд на часы…

— И чтобы я тебя больше не видел.

Аитиро отдал ему деньги.

— Об этом не беспокойся.

Никко подумал, что этот тип определённо заслужил место в списке людей, с которыми он никогда бы не стал искать встречи.

Он остановился неподалёку от банка, намереваясь спрятать деньги в рюкзак, а когда поднял взгляд, то заметил, что сделался объектом пристального внимания господина по другую сторону дороги. Никко он показался смутно знакомым, но напрягаться и разыскивать его точные данные в собственной памяти, он не стал.

Никко улыбнулся господину, прежде чем уйти, потому что настроение было отличным. Наконец-то новый велик и подкладка у куртки порвалась…

8

Рэндзо нисколько не сомневался в том, что прежде слышал имя «Аитиро Минами» от отца, так что он даже обрадовался, получив внеплановое приглашение на ужин. Мать явно возлагала на него большие надежды, но мысли Рэндзо занимала рассказанная Никко история и те вопросы, что он собирался задать отцу. И, кроме того, Рэндзо хотелось поговорить с Юдзи…

Встретила его госпожа Санада и, как бы между прочим, сказала — отец работает в кабинете.

— Что ж…

Рэндзо с секунду помедлил.

— Зайду и поздороваюсь.

— Передай ему, что ужин с минуты на минуту будет готов.

Госпожа Санада одобрила его начинание.

— Привет.

Юдзи махнул рукой. Он сидел в гостиной и смотрел юмористическое шоу. Одетый в пижаму. Юдзи, сколько Рэндзо его помнил, всегда ходил по дому в них. Только со временем разномастные рисунки сменила однотонная ткань.

Отец действительно разбирал какие-то бумаги в кабинете, но не приходилось сомневаться — он ждал его.

— Садись.

Отец взглядом указал на небольшой диван справа от стола.

— Юдзи сказал мне, ты стартовал позже остальных из-за того, что твой младший брат подсыпал тебе нечто.

Он переплёл пальцы.

— Так и есть.

Рэндзо был в этом уверен.

— Из-за чего ты вчера прогулял две последние пары и тренировку?

Рэндзо подумал, что и об этом отцу доложил Юдзи. Потому что больше было некому. Отец ждал ответ, а Рэндзо не знал, что сказать. Он не привык делиться с отцом личными переживаниями. Да и не их отец хотел услышать — лишь объективные причины, способные объяснить его поступок.

— Понятно…

Отец посмотрел на него, убедившись, что таковых нет.

— Ты, должно быть, думаешь, Рэндзо, я стану тебя содержать?

И задал прямой вопрос.

— Нет… Я так не думаю.

— Это хорошо. Потому что я не стану.

Рэндзо смотрел на отца, как никогда отчётливо осознавая, что хотел бы иметь другого.

— Те деньги, что ты получал ежемесячно на карманные расходы, были наградой за твои успехи.

«Уж лучше бы ты хоть раз меня похвалил…».

— Ты начнёшь получать их вновь, лишь после того как возьмёшься за ум.

Рэндзо волной окатило разочарование. Нет бы попытаться понять…

— Госпожа Санада просила передать, что ужин уже готов.

Он заставил себя подняться.

— Сейчас я подойду.

Отец вернул внимание бумагам. Рэндзо решил, что поужинает сегодня в этой квартире в последний раз. Он чувствовал, что разочарован даже в Юдзи, доложившем о его проступке отцу.

— Долго же ты ждал момента.

Рэндзо сказал ему это уже после ужина, наклонившись завязать шнурки на кроссовках.

— О чём ты?

Юдзи был единственным, кто вышел проводить его в коридор.

— О том, что ты воспользовался ситуацией, для того чтобы избавиться от меня.

Юдзи некоторое время молчал, а затем отстранённо улыбнулся. Именно так он улыбнулся Рэндзо впервые, в день их знакомства.

— Вот значит, что ты обо мне думаешь…

— Думаю.

Рэндзо не стал отрицать.

— Ну ладно тогда.

Юдзи пожал плечами и направился в сторону гостиной. Рэндзо испытал нечто похожее на угрызение совести, но Юдзи начал первым — нажаловался на него отцу, да ещё и в Такару оказался влюблённым… Он, должно быть, втайне ненавидел его из-за неё! Ну да пусть теперь ненавидит Фукату и числиться единственным сыном отца. В том, что тот вскорости от него откажется, Рэндзо нисколько не сомневался. Потому как планов «браться за ум» у него не было.

Неподалёку от дома, Рэндзо вспомнил, что совсем забыл расспросить отца об Аитиро Минами. Сквозь занавески на шестом этаже пробивался рассеянный свет торшера и Рэндзо решил, что заглянет к Никко, перед тем как пойти домой…

— Сколько у всех покупок…

Ицуми без всякого энтузиазма обвёл взглядом три кассы.

— Только парень с мелкой всего один в очереди.

— Всё потому, что он скупил никак не меньше половины магазина.

Никко оценил взглядом количество того, что парень собрался приобрести.

— Не преувеличивай.

Ицуми с ним поспорил.

— И почему вечно я?..

Никко понимал, что от него требуется, но не был настроен проделывать это в очередной раз. Как, впрочем, и всегда.

— Опоздаем и всех красивых девчонок разберут.

Ну стоило признать, что Саёри едва ли бы стала его дожидаться.

— Ладно…

Никко приблизился к парню, ждавшему, когда семейная пара закончит выяснять подробности скидочной акции. Девочка, лет двенадцати, стояла перед ним, сложив руки на металлическом краю двигавшейся ленты. Хорошенькая, в синем платье — сестра, должно быть…

— Извините…

Никко постарался улыбнуться поприятнее, чтобы наверняка. Парень обернулся, и он подумал, что некоторые вещи просто случаются — тайфуны там, землетрясения…

— Понятно.

Он уже собрался отойти, когда к нему обратилась девочка, подавшаяся вперёд, чтобы лучше видеть происходившее.

— А у вас, должно быть, покупок мало?

Не в пример предполагаемому брату, она дружелюбно улыбнулась.

— В самом деле…

Никко улыбнулся ей в ответ, решив проигнорировать его присутствие.

— Давай пропустим, Аи.

Она подняла на него взгляд.

— Что ж…

Аитиро посмотрел на стоявшего неподалёку Ицуми с покупками в руках.

— Проходите.

И даже счёл нужным улыбнуться.

— Спасибо.

И Никко заставил себя улыбнуться в ответ. Откровенно говоря, он хотел как можно скорее унести ноги…

Его дурное предчувствие реализовалось, когда пришло время оплачивать покупки. Предполагалось, что сделает это он.

Девушка за кассой вновь назвала сумму.

— Да…

Никко достал из кармана пачку денег, ругаясь про себя, что не успел их разделить.

— Адзуми.

Аитиро обратился к сестре.

— Закрой уши.

И она послушно прижала к ним ладони.

— Значит мало того, что я был вынужден отдать тебе эти деньги, так теперь я ещё должен смотреть, как ты их тратишь?

— Закрой глаза.

Никко пожал плечами.

— Но ты ведь сказал, что он отдал их добровольно.

Ицуми говорил это, уже понимая, что нет.

— Он меня сбил.

Никко считал, это всё объясняло.

— Ты пересекал дорогу в неположенном месте.

Но Аитиро готов был поспорить.

— Ты на неё вообще не смотрел.

— Занятия в школах начинаются в восемь!

— А у вас в компании рабочий день с девяти! Это только ты такой особенный?..

Никко понял, что его слова попали «в цель», потому что лицо у Аитиро застыло.

— Мне всё это надоело… Отдавай деньги.

— Вот ещё!

— Никко…

Ицуми протянул это обречённо.

— Обратитесь к его родителям — они вам всё возместят.

— Мне нужны мои деньги.

— Мечтай!

Никко широко улыбнулся.

— Адзуми.

Девочка, прижимавшая ладони к ушам, мгновенно подняла взгляд.

— Жди меня здесь.

— Что?..

Никко на секунду растерялся.

— Ты же не…

«Полезешь драться» осталось невысказанным, потому что Аитиро совершил рывок и пришлось уносить ноги. Кажется, Ицуми что-то кричал им вслед, но Никко толком не слышал, что именно. Распахнув дверь, он выскочил на улицу…

Этот Аитиро Минами был старше его на девять лет, сантиметров на десять выше и на порядок сильнее. Никко вдруг отчётливо понял, что шансов одержать победу в драке с ним у него вообще никаких и это заметно повлияло на его скорость…

Чужая рука ухватила его за волосы и с силой рванула назад через несколько метров. Боль была такой резкой и яркой, что на глазах выступили слёзы, а огни высокого здания гостиницы впереди расплылись, утратив чёткость. Ну хорошо хоть упал он не один…

Вылетевшие из рук Никко деньги опускались на асфальт подобно дурацкому конфетти. Он инстинктивно начал драку и получил в ответ. Прохожие останавливались посмотреть на них и, похоже, Аитиро это заметил…

— Хватит!

Он ухватил Никко за воротник куртки левой рукой.

— Твою мать…

И провёл по разбитой губе правой.

— Мне же завтра на работу…

Справедливости ради, Никко тоже не хотелось расхаживать по школе с синяком, который как раз в тот момент расплывался по скуле.

— Ещё и куртку испортил…

Аитиро поднялся и принялся собирать деньги. Несколько крупных купюр уже подхватил ветер… Прохожие переговаривались и смотрели на них кто со сдержанным, а кто и с нескрываемым интересом. Блестели монетки, принадлежавшие Никко…

— Моя куртка стоит дороже тебя вместе со всей этой мелочью!

Аитиро произнёс это, не скрывая раздражения.

— Сколько?

Никко провёл рукой по лицу, стирая потёки дурацких слёз.

— Что?

— Сколько стоит твоя куртка?

Он поднял взгляд. Аитиро помедлил с секунду, а потом назвал ему сумму.

— И вправду дороже…

Признал Никко, задумчиво покивав, а затем рассмеялся. Ему было безразлично, что именно о нём подумает этот тип. Он только наделся, что больше никогда его не увидит.

Продолжая смеяться, Никко взялся собирать рассыпанную по асфальту мелочь.

Единожды обернувшийся Аитиро наверняка всецело разделял его желание.

— Но ты ведь встретился с ним вновь.

Рэндзо сидел на диване рядом с Никко. Торшер светился, создавая в гостиной полумрак.

— Встретился.

Никко подтвердил это очень просто. Он стучал по ладони пультом от телевизора, хотя тот, стоявший впереди, и не был включён.

— Помнишь, я упоминал господина, который пристально смотрел на меня?..

— Да.

— Так вот…

Этот господин поджидал Никко возле входа в подъезд. Никко узнал его и остановился в некотором отдалении. Господин то стоял, то принимался мерить шагами узкую дорожку. Никко уже собрался уйти, когда господин посмотрел в правую сторону и увидел его…

Повисла неловкая пауза.

— М… Мы знакомы?

Никко прервал молчание первым.

— Нет…

Господин, казалось, думал о чём-то своём, отвечая на его вопрос.

— Меня зовут Тацуя Минами.

— Только не говорите, что вы здесь из-за сына?

Знакомая фамилия вызвала в памяти недавние события и именно это сподвигло Никко выдвинуть столь нелепую версию.

— Ты знаком с Аитиро?

Во взгляде господина Минами что-то неуловимо изменилось.

— Увы!

— Что ж…

Он постарался сосредоточиться.

— Нет, я… Я здесь не из-за него.

— Да?..

Никко вновь слегка напрягся.

— Что же тогда?..

— Видишь ли, я некогда был знаком с твоей матерью…

Господин Минами явно не знал, как лучше повести разговор.

— Ты очень похож на неё.

Он посмотрел внимательно и наверняка эти его слова были способом понять, знает ли Никко о том, что он приёмный. Если не знает, то удивиться указанию на сходство, которого нет.

— Я только помню, что у неё были длинные волосы.

Никко не видел причин скрывать правду. Настроение рухнуло, как было всегда стоило ему только вспомнить мать.

— Она была очень красива…

— Мы можем подняться, если вы хотите поговорить о ней, но только учтите — ничего толкового я вам рассказать не смогу. Мне было всего три года, когда меня…

Никко замолчал, потому что не хотел говорить «продали», хотя именно это и произошло.

— Когда меня отдали в приёмную семью.

Но господин Минами всё равно принял его предложение.

Вдвоём они вошли в подъезд.

— Ты знаешь, почему она так поступила?

— Нет… Может ей было сложно одной?.. Отец-то её оставил.

Никко не стал уточнять, когда именно это произошло — до или после его рождения.

Он и господин Минами остановились напротив нужной двери.

— Ты помнишь его?

Господин Минами смотрел напряжённо и Никко подумал, неужто он думает?.. Но этого никак не могло быть — Никко точно знал. Он помнил своего отца, хоть и весьма смутно, а главное, он помнил, что мать называла его «Никко». Так что может у него и не было отцовской фамилии, но отцовское имя было определённо.

— Я… Я совсем не помню его…

Ну отец ведь от него отказался. Пусть получает обратно.

— А вы… сколько лет назад знали мою мать?

Никко решил форсировать события, и господин Минами ответил:

— Восемнадцать.

Ну надо же как ему повезло… Не кто-нибудь, а господин Минами… Миллионер! Наверняка миллионер! Никко подумал, что всё же купит себе новый велосипед и новую куртку и многим-многим больше…

9

Рэндзо решил прогулять две последние пары на следующий день. Он не собирался забрасывать учёбу, но и усердствовать как прежде он тоже не хотел. Рэндзо был уверен, что продолжит справляться и без стопроцентной посещаемости.

У Никко была уличная фотосъёмка и, хотя подойти близко было никак нельзя, Рэндзо издали приметил его светлые волосы, выделявшиеся на фоне тёмных остальных. Впрочем, одна из девушек была ярко рыжей.

Никко в какой-то момент его заметил и Рэндзо помахал ему рукой…

Вместе с ним и ещё тремя незнакомцами — двумя девушками и одним парнем — он пообедал в уличной лапшичной, съев порцию жареной собы. Ребята предложили отметить заработок, но Никко отказался, сославшись на «важное дело». Рэндзо сомневался в том, что оно у него действительно было и так и сказал ему, чувствуя себя несколько неловко. Рэндзо не хотелось обременять Никко собственной персоной.

— Да нет… У меня и вправду есть очень важное дело…

Никко неопределённо улыбнулся и отвёл правую руку в сторону, придержав её за локоть левой рукой.

— Только им и занят.

Сложно было сказать, говорил ли он всерьёз или просто смеялся. Что бы там не было, но обиженным Рэндзо себя не почувствовал. Он даже напротив расслабился и заговорил свободно…

Никко пожаловался на боль в плече и сказал, что, должно быть, потянул его, когда полез доставать с верхней полки шкафа коробку с вещами.

— Ещё и уронил её…

Это случилось утром и Никко не успел убрать, так что Рэндзо предложил ему свою помощь…

На полу спальни действительно лежала перевёрнутая коробка. Из неё вывалилась масса личных вещей.

— Поможешь поставить обратно?

Похоже, Никко действительно беспокоило плечо.

— Конечно.

И Рэндзо с готовностью согласился…

Он устроился прямиком на полу, напротив платяного шкафа. Никко присел на корточки и принялся ликвидировать последствия утреннего происшествия. Открытая дверца шкафа обнажала немногочисленное содержимое из нескольких вещей, болтавшихся на вешалках, и пары тёмных кроссовок, стоявших на дне. Рэндзо заметил фотографии в тот момент, когда Никко поднял толстую тетрадь. Их было не особенно много — тонкая пачка — и, судя по тому, что они не хранились в альбоме, Никко не придавал им большого значения.

— История в лицах.

Он вынужденно прокомментировал эти снимки, заметив внимание Рэндзо.

— Ты можешь посмотреть поближе, если хочешь.

И убрав за ухо прядь светлых волос, продолжил собирать разбросанные вещи. Рэндзо протянул руку и коснулся прохладной фотобумаги…

Господин Минами стоял в центре первого снимка. У него было лицо, напомнившее Рэндзо лица аристократов, виденных им в учебниках истории. Пробивалась седина в густых волосах… Ни сын, ни дочь на него нисколько не походили. Не походили они и друг на друга. И Никко, разумеется, тоже не походил ни на кого из них. Получилось довольно странное «семейное фото». Но Никко и Адзуми хотя бы улыбались, вполне довольные жизнью, в то время как господин Минами выглядел обеспокоенным, а Аитиро, казалось, вынудили присоединиться к ним, использовав особенно изощрённый шантаж. Но уже на третьем снимке он стоял и разговаривал с Никко возле ярко освещённого входа в театр.

— Адзуми тогда добралась до фотоаппарата.

Никко отвлёкся от своего занятия.

Рэндзо отметил, что оба они выглядели совершенно спокойными и не собирались убивать друг друга. А на шестом снимке они и вовсе улыбались… Вот только у Никко улыбка была несколько отстранённой, словно что-то мешало ему радоваться искренне…

— Значит, господин Минами объявил тебя своим сыном.

Рэндзо заметил очевидное.

— Да…

И Никко подтвердил.

— Разговор будет непростым…

Господин Минами не спешил начинать его.

— Ты решил жениться?

Адзуми задала свой вопрос спокойно, потянувшись за соевым соусом, а Аитиро от неожиданности выронил кусок рыбы, который удерживал палочками.

— Нет… Дело не в этом.

Господин Минами улыбнулся дочери.

— Ну значит тебе не о чем беспокоиться.

В такие минуты Адзуми становилась неотличимой от Кэйко и, казалось, вот они, совсем как прежде, сидят за столом втроём…

— Скажешь тоже…

Аитиро поднял кусок рыбы вновь.

— А что такого?..

Адзуми вскинула брови.

— Вот лично я приняла бы того, кто сделал бы папу счастливым.

— Пусть будет счастлив, смотря на нас.

Аитиро вернул внимание страницам технического справочника, который продолжал изучать даже во время ужина.

— Он так говорит, потому что его самого в личной жизни постигла неудача.

Адзуми обратилась к отцу.

— Нодзоми не сказала мне «нет».

Аитиро мгновенно нахмурился.

— Мне жаль тебя, Аи!

Адзуми придала лицу выражение искреннего сочувствия. Получилось очень правдоподобно.

— Я действительно хочу вам кое-кого представить…

Господин Минами понимал, что не может медлить вечно.

— Да?..

Лицо Адзуми приняло удивлённое выражение.

— Кого?

Аитиро, приведённый упоминанием Нодзоми Хаякавы не в лучшее расположение духа, задал вопрос резко.

Господин Минами понял, что момент настал.

— Вашего брата.

Несколько секунд на кухне царила тишина.

— Нашего брата?..

Адзуми выглядела всё такой же удивлённой, а вот лицо у Аитиро застыло. Он-то уж, конечно, должен был понять…

— Адзуми.

Аитиро обратился к сестре.

— А?..

— Выйди из комнаты.

Она помедлила с секунду, а затем поднялась и вышла, прикрыв за собой дверь.

— Хочешь сказать, у твоего приключения обнаружились последствия?

— Я понимаю… для тебя это непросто…

— Эта женщина не переступит порог нашего дома.

Аитиро так отчётливо напомнил господину Минами его собственного отца, что он ощутил знакомую горечь.

— Речь не о ней, а о мальчике.

— Сначала ты приведёшь его…

— Он растёт в приёмной семье и не виноват в событиях прошлого.

Аитиро выглядел недовольным, но не нашёл что можно возразить.

— Адзуми!

Господин Минами счёл возможным позвать дочь обратно и, куда как больше ответа на вопрос: «Как так вышло?», — её интересовали подробности о брате…

— Как его зовут?

— Никко.

— Никко?

Аитиро повторил.

— Да.

— Дурацкое имя.

Он поднялся, не собираясь и дальше участвовать в разговоре.

— А по-моему, очень красивое!

Адзуми произнесла это, провожая его взглядом.

— Сколько ему лет?

Она вновь вернула внимание отцу.

— Семнадцать.

— Семнадцать?

— Да.

— Вот как…

Считать Адзуми, разумеется, умела.

— Он на тебя похож?

Она улыбнулась, после того как поняла, что мать в то время ещё была жива. И это она тоже унаследовала от неё…

— Господин Минами пригласил меня в гости в ближайшую субботу.

Никко закончил складывать вещи в коробку и теперь сидел рядом с Рэндзо, перебирая фотографии без какого-либо видимого интереса.

— За мной приехала машина и остановилась на обочине, и я подумал хорошо бы так было всегда…

Никко отстранённо улыбнулся.

— Но это не было моим действительным желанием. Лишь лёгким опьянением при мысли об огромных деньгах. Я был словно ребёнок, разглядывавший сладости за стеклом магазина и выбиравший что купить, когда откроются двери…

Господин Минами встретил меня внизу. Подняв взгляд, я увидел в одном из окон многоэтажного дома знакомую девочку. Я запомнил её имя — «Адзуми».

— Ой, Аи, а мы его уже встречали…

Адзуми обратилась к брату, сидевшему на диване с газетой в руках, изучавшему новости бизнеса.

— Ага…

Похоже, очередная была особенно интересной.

Адзуми этот мальчик понравился ещё в магазине. У него были красивые, длинные волосы…

Ей тоже хотелось такие.

В коридоре открылась входная дверь.

— Проходи.

Следом раздался голос отца.

— Извините за беспокойство.

Никко произнёс это всё больше по привычке.

Газета в руках Аитиро застыла. Первым на пороге гостиной возник отец, а следом за ним вошёл и Никко. Он улыбался исключительно дружелюбно, оглядывая гостиную.

— Это что… шутка такая?

Аитиро даже не стал повышать голос, что говорило об искреннем изумлении.

— Шутка?..

Отец посмотрел на него рассеянно.

— Ну я же говорил вам, что мы знакомы.

Улыбка Никко, сосредоточившего взгляд на Аитиро, сделалась несколько натянутой.

— Да…

Отец припомнил это обстоятельство.

— В самом деле…

Похоже он забыл его, как забывают нечто незначительное и неприятное.

— Что ж… Пришло время представиться официально. Это мой сын Аитиро.

— Старший.

Добавила Адзуми и улыбнулась Никко. Он улыбнулся ей в ответ.

— Так и есть…

Отец подтвердил её уточнение.

— Дочь Адзуми.

— Единственная и неповторимая.

— И…

— Меня Никко зовут.

Никко решил назвать себя сам.

— Нам очень приятно.

Адзуми была искренна в своей радости.

— Говори за себя.

Но Аитиро её чувств не разделял. Он постепенно приходил в себя и делался всё мрачнее. Адзуми поспешила завести разговор…

— Весь первый месяц я общался только с ней и господином Минами. Причём встречались мы за пределами их квартиры. Господин Минами давал мне деньги на карманные расходы, так что я купил себе новую куртку и новый велик.

Приёмные родители не были рады моему «воссоединению с отцом», но старательно изображали обратное.

В один из тех дней я увидел Аи в торговом центре, но он, заметив меня, свернул в другую сторону…

— Похоже, он не жаждет с тобой общаться.

Указал на очевидное Ицуми.

— Да кому он нужен?..

Никко пожал плечами.

— Уж точно не мне!

Настроение у него в тот день было отличным. Ему жилось так хорошо, как никогда прежде.

Он и Ицуми купили себе по палочки якитори и вышли на улицу, покрытую тонким слоем первого снега. Ицуми предложил дойти до парковки и посмотреть на машины. Делать всё равно было нечего, так что Никко согласился. С Аитиро они столкнулись сразу за поворотом. Вернее, врезался в кого-то Никко, неизбежно испачкав этого кого-то куриным шашлычком, что держал в правой руке. Он уже готовился просить прощения, когда, подняв взгляд, обнаружил, что оставил жирное пятно на светлом свитере Аитиро Минами. Никко стало смешно и, вероятно, именно то, что он засмеялся, спасло его от жестокой расправы.

Лицо у Аитиро застыло, а затем он прошёл мимо них, не слушая про то, как «они не хотели», в исполнении Ицуми.

В руках у него был большой пакет.

— Вот же…

Никко продолжал смеяться, смотря ему вслед.

— Перестань.

Ицуми толкнул его в плечо.

— А то нарвёшься! И не посмотрит, что ты ему брат.

— Да никакой я ему не брат.

— Но как же?..

Ицуми озадаченно нахмурился.

— Раз господин Минами твой отец…

— Да не отец он мне!

Никко вновь засмеялся, увидев, как вытянулось у Ицуми лицо…

— Выходит, ты решил воспользоваться его заблуждением?

— Ага.

Они вдвоём шли по украшенной к празднику улице.

— Но ведь если у твоей матери действительно был роман с ним восемнадцать лет назад…

— Но моего отца звали «Никко».

Никко остановился и посмотрел на друга.

— Но если она изменяла этому «Никко» с господином Минами…

— Будь я его сыном и тогда она продала бы меня ему, и я бы стоил гораздо дороже… Нет, с моего папаши взять было нечего! Это я тебе точно говорю.

И Ицуми, подумав, согласился…

— Мы отмечали Новый год вчетвером, и господин Минами настоял на совместном снимке… Вот этом.

Никко указал на тот, что Рэндзо увидел самым первым.

— Адзуми спросила, не могу ли я забирать её с вечерних занятий в театральном кружке, потому что Аи из-за этого приходилось рано уходить с работы, и я согласился. Так, два раза в неделю, мы вместе гуляли, отказавшись от транспорта, который готов был предоставить господин Минами…

— Аи совсем заработался.

Адзуми остановилась в нескольких шагах от входа в подъезд.

— Приходит позже отца и закрывается в своей комнате…

Она была в школьной форме и двумя руками сжимала портфель.

— Так что поднимайся.

Предложила она и Никко согласился…

Они сидели на кухне втроём — он, Адзуми и господин Минами, — когда в начале десятого появился Аитиро. Увидев их собрание, он объявил, что уже поужинал и ушёл в свою комнату. И Никко не было до него дела. Никакого…

— Может лучше не надо?..

Адзуми попыталась его отговорить.

— Да ладно уж…

Никко ей улыбнулся.

— Нужно же нам налаживать отношения…

Господин Минами разговаривал по телефону в гостиной.

Никко решил, что лучше будет для начала постучать…

— Да?

Прозвучало ни разу не дружелюбно.

— Можно войти?

— Нет.

— Спасибо.

Но Никко всё же вошёл…

Первым, что бросалось в глаза в комнате Аитиро был большой письменный стол, заваленный бумагами и принадлежностями для черчения.

— Я посмотрю?

Он сам прятал в шкаф вешалку с костюмом.

— А если я скажу: «Нет», — то тебя это остановит?..

Вместо ответа Никко приблизился к столу. Переплетения карандашных линий образовывали здания…

— Впечатляет.

Он поднял первый лист.

— Что это?

— Проект.

— Чего?

— Зоны отдыха.

— Кто заказал такую огромную зону отдыха?

— Никто.

— Так ты для себя… Но знаешь, судя по указанному масштабу и количеству зданий, тебе там будет одиноко… Нарисуй пару человечков.

Никко, не скрываясь, усмехнулся.

— Очень смешно.

Аитиро закрыл дверцу шкафа. Никко успел увидеть внутри никак не меньше десятка костюмов.

— Хотя бы отца и сестру…

Он вернул лист на место.

— Полагаю, они предпочтут попить чайку с тобой. Ну да мне никто не нужен…

Аитиро наклонился поднять свой портфель.

— Так-таки никто?

— Так-таки никто.

Никко не было до него никакого дела и всё же он, сославшись на необходимость налечь на учёбу, отказался встречать Адзуми после занятий в театральном кружке и отклонил несколько приглашений господина Минами зайти в гости. Чтобы враньё не открылось, он колесил на новом велосипеде по улицам города. Иногда к нему присоединялся Ицуми и тогда с велосипеда приходилось слезать и везти его рядом с собой, придерживая руками…

Только им могло прийти в голову устроиться на длинных и широких ступенях, спускавшихся к пляжу. С моря тянуло холодом и все те, что спешили к нему летом, зимой предпочитали обходить его стороной.

Никко опустил на бетон рюкзак и велосипед. Ицуми достал остатки бэнто…

— Бедняги эти моряки.

Он бросил взгляд в сторону порта, в котором, несмотря на холод, шла работа.

— Есть страны, где зимой гораздо холоднее…

Никко заметил это отстранённо.

— И форма у них тёплая.

— Не то, что у нас…

Ицуми явно замёрз и потому сидел, подняв повыше плечи.

— Господин Минами узнал правду?

Он спросил об этом, словно бы между прочим.

— Нет.

— А что тогда?

— Его сын сказал мне, что ему никто не нужен и мне стало себя жаль.

— Себя?..

Ицуми искренне озадачился.

— Ну не его же…

Никко усмехнулся в ответ.

— Он и не знает каково это… когда тебе никто не нужен, потому что отец и сестра ему всё же нужны.

— А тебе нет?

— Нет…

Никко пожал плечами.

— Так что пусть радуется жизни.

— А как же деньги?

— Да ну их… Главное, велик и куртку я себе купил. Господин Минами отбирать не станет.

— Скажешь ему правду?

— При случае.

Но прежде чем такой случай представился, Аитиро Минами перехватил его у входа в подъезд.

— Ты…

Никко не стал скрывать удивления.

— Они считают, я наговорил тебе такого, после чего ты решил держаться подальше от нашей семьи.

Взгляд Аитиро нельзя было назвать дружелюбным, но и откровенно недоброжелательным он больше не был.

— У меня с учёбой проблемы, так что… Подтягиваюсь.

— Что за предмет?

— Их много на самом деле…

— Ты что тупой?

— Да нет… Просто я совсем не занимался учёбой.

— Ну тогда я тобой займусь.

— Я посещаю дополнительные занятия.

— Ну конечно.

Аитиро явно не поверил и скрылся внутри подъезда. А Никко подумал, что выглядел слишком расслабленным для того, кто имел кучу проблем…

— Это можно было назвать перемирием… Хотя учителем Аи был ужасным. Чаще всего я слышал от него: «Ты что тупой?», — но тупым я не был, так что в итоге дело пошло… Моим самым большим желанием в то время было, чтобы он наконец закончил проектировать свою зону отдыха, построил её и уехал туда навеки вечные. У меня не было времени поболтать с Ицуми, у меня не было времени погонять на велике, у меня не было времени ни на что, кроме учёбы. А если и выпадали свободные часы, то их мне приходилось проводить в компании семейства Минами… Вот эта фотография как раз запечатлела тот период.

Никко и Аитиро вдвоём стояли у ярко освещённого входа в театр.

— Кружок Адзуми поставил спектакль и именно ей досталась главная роль.

— И прилично ты сдал экзамены?

— «Неплохо».

Никко явно повторил чужие слова…

— «Неплохо»?.. У меня семьдесят три балла по физике!

Никко до сих пор казалось невероятным, что он сумел получить такую высокую оценку.

— «Хорошо» скажу, когда будет восемьдесят.

Но Аитиро не считал его результат особенным достижением.

— Ну уж нет! Можешь считать своё занятие репетиторством оконченным.

Они шагали по дорожке к воротам школы, и Никко отчётливо ощущал чужие взгляды. Наверняка среди смотревших им вслед была и Судзу с подругами. Ицуми мог впадать в отчаянье.

— И чтобы ты вновь забросил учёбу?..

— Тебе-то что за дело?

Ворота неуклонно приближались.

— Нечего позорить нашу фамилию.

— У меня не ваша фамилия.

Никко вдруг подумал, что надо бы уносить ноги. Это была иррациональная жажда свободы и, отпустив велосипед, он, под аккомпанемент его грохота, пустился бежать.

— Эй…

Аитиро сперва искренне удивился.

— Эй!

И, конечно же, бросился следом. Он был очень упёртым этот Аитиро. И даже — слишком упёртым.

Никко довольно быстро бегал, но несмотря на это, убежать далеко ему не удалось. Пытаться схватить человека на бегу равносильно неминуемому падению, но Аитиро попытался и ему удалось и, разумеется, они оба упали.

— Ты всё-таки дурной…

Объявил он, смотря на собственные ободранные ладони.

— Хватит меня оскорблять.

У Никко саднило правое колено.

— Ну ладно… Ладно.

Аитиро поднялся первым.

— Вставай, давай.

И даже помог подняться ему…

— Я извиняюсь. Хорошо?

— Ты головой что ли стукнулся?

— Не злоупотребляй моей добротой…

Аитиро произнёс это спокойно.

— Семьдесят три балла по физике можно и отметить…

Он предложил Никко самому выбрать, куда пойти и Никко не без удовольствия назвал известную сеть общественного питания, предполагавшую самообслуживание. Он думал Аитиро разозлиться, вынужденный стоять в очереди посреди разномастной толпы, но тот остался спокоен и со знанием дела сделал заказ.

— Ну чего ты?..

Он спросил об этом, когда им удалось устроиться возле стены, сплошь заклеенной кричаще яркими рекламными объявлениями.

— Даже сесть удалось.

Аитиро констатировал это, не скрывая удовлетворения.

— Я думал тебя перекосит…

Никко решил заесть собственное разочарование и приступил к еде.

— С чего вдруг?

— Ну я ж не знал, что ты завсегдатай таких заведений.

— Я?..

Аитиро усмехнулся.

— Больше нет.

— А раньше что?

Никко спросил, не особенно интересуясь ответом. Аитиро молчал несколько секунд подряд.

— Ладно… Я тебе расскажу. Но только учти, если проболтаешься, я убью тебя и сделаю это так, что никто не узнает.

— И тебе приятного аппетита…

— Мой отец развёлся с моей матерью, когда мне было восемь лет.

— Восемнадцать лет назад?

— Именно.

Аитиро подтвердил, заметно помрачнев.

— Не знаю, почему у него с твоей матерью не сложилось и мне это нисколько не интересно…

— Да мне собственно тоже…

Никко пожал плечами и бросил взгляд на проходивших мимо школьниц.

— А потом они вновь сошлись?..

Он подумал об Адзуми. Аитиро не спешил с ответом и Никко, взглянув на него, понял, почему его убьют, если он проболтается.

— Чья она дочь?

Он решил спросить прямо.

— Моей матери и её второго мужа. Она вышла за него спустя три года после развода с отцом.

— И ты жил вместе с ними?

— Я очень её любил…

Аитиро ненадолго замолчал.

— Адзуми появилась, когда мне было четырнадцать лет, а спустя два года мать и отчим разбились в авиакатастрофе.

Последний факт Никко уже знал от Адзуми вот только никакого отца она в своём рассказе, разумеется, не упоминала…

— Мама погибла, когда мне было два года и я признаться совсем её не помню…

Адзуми явно испытывала неловкость, не ощущая того, что должна была.

— Но Аи мне много о ней рассказывал.

Она несколько оживилась.

— И папа говорит, что мама была замечательной!

Этот факт её явно радовал.

— Я на неё очень похожа.

Последнее Адзуми объявила, не скрывая гордости…

— Отец приехал забрать меня, но я сказал, что без сестры никуда не поеду. Вот и пришлось ему забирать нас обоих.

— А как же родственники со стороны её отца?

— Только бабушка, у которой мы оставались на те десять дней, что мать и отчим планировали провести заграницей. Она поехала с нами, намереваясь помогать отцу. Он ведь жил один и работал. Ладно я шестнадцатилетний парень, но об Адзуми-то нужно было заботиться. Она довольно быстро начала называть отца «папой», и мы втроём решили не поправлять её, а потом…

Аитиро пожал плечами и вернул внимание позабытой еде.

— Забавно, но Адзуми любит его больше, чем я, хотя именно меня с ним связывает кровное родство…

Покончив с обедом, они вышли из здания и направились к парковке.

— И ты что же расхаживал по забегаловкам, когда жил с матерью и отчимом?

Никко поднял на Аитиро взгляд.

— Ну да.

Тот опустил свой.

— Мать от денег отца отказалась, и я тоже не хотел ничего от него получать… У нас всегда были сложные отношения.

— Почему?

Они остановились возле входа на парковку. Велосипеды выстроились неподалёку от машин.

— У него с дедом не ладилось, а я на него очень похож…

Воцарилось молчание и Аитиро нашёл отличный способ прервать его.

— А вообще, я хотел стать авиаконструктором. Ну чтобы самолёты больше не падали… Нелепо, конечно…

Никко подумал, что семейные тайны и подобные откровения ему совсем ни к чему, потому что на самом деле они ему не предназначались…

— Спасибо.

Он сказал это напоследок, имея в виду свои семьдесят три балла за тест. Он решил, поскорее сказать господину Минами, что внезапно отчётливо вспомнил — отца звали «Никко»…

— Я договорился о встрече с господином Минами на следующий день. Позвонил ему в рабочее время и спросил, не могли бы мы пересечься в обед. Господин Минами удивился моей просьбе, но отказывать не стал.

Комнату заливали прощальные лучи заходившего солнца, но Рэндзо не спешил подниматься, продолжая слушать рассказ.

— Мы договорились о встрече в ресторане на первом этаже компании. Место выбирал господин Минами и оно, в сущности, не имело никакого значения. Он сказал, что слышал от Аи о моих успехах…

— Да… Это всё здорово…

Никко не знал, как начать разговор. Он сидел, подавшись вперёд и сжав руки, упёртые локтями в колени. Он знал, что его поза не соответствовала уровню заведения, но ему было всё равно, а господин Минами смотрел на него исключительно доброжелательно.

— Видите ли… Я не ваш сын.

Ну вот он наконец сказал это и поднял взгляд, ожидая реакции, готовясь озвучить выдуманное объяснение…

— Вот как….

Но господин Минами отреагировал несколько запоздало и недостаточно удивлённо.

— Ну…

Он, казалось, чувствовал неловкость.

— Собственно, я это знаю.

— Да?..

Никко был искренне озадачен таким поворотом событий и оттого не смог выдать более осмысленную реакцию.

— Твоего отца звали «Никко».

Господин Минами постучал по столешнице костяшками пальцев правой руки и бросил взгляд в сторону стойки.

— Что же вы тогда?..

— Ну, видишь ли, я любил твою мать, но она, к сожалению, не разделяла моего чувства и, когда твой отец…

— Вы знали моего отца?

— Они уже тогда были вместе, так что — да, я его знал.

— А вы знаете почему так получилось?.. Ну со мной.

— Боюсь, я не смогу тебя порадовать…

— Но всё же.

Никко собирался настаивать и господин Минами, поняв это, принялся за рассказ…

— Твой отец, по иронии судьбы, был влюблён в другую женщину. Они поссорились и расстались, и тогда-то у него и начался роман с твоей матерью, однако, когда позднее та женщина вновь появилась в его жизни…

— Он нас бросил.

— Я не знаю, почему твоя мать сделала то, что сделала… Возможно, с досады…

— Но тогда она бы одумалась и вернулась за мной… За столько-то лет.

Господин Минами промолчал, не желая делать больно подтверждением очевидного.

— Твой отец одумался и вернулся.

Констатировал он, без особой охоты.

— Его мучила совесть, и он открыл той женщине правду. Приехал, намереваясь посмотреть, как вы живёте, и предложить посильную материальную помощь, но обнаружил, что твоя мать отдала тебя семейству Ока и уехала в неизвестном направлении.

— Обрадовался, должно быть…

Никко неопределённо усмехнулся.

— Он сказал, что, подумав, решил оставить всё как есть — приёмные родители тебя очевидно любили.

— Выходит, вы встречались с ним после…

— Я нанял детектива, надеясь разыскать твою мать. Попутно он нашёл его и выяснил эти обстоятельства.

— И как у него дела?..

— Состоит в штате довольно крупной компании, женился на той женщине и растит дочь.

— А что насчёт моей матери?.. Её вам удалось найти?

— Она замужем за состоятельным человеком, у них есть общий сын и она попросила меня не беспокоить её впредь и не напоминать о тебе.

Господин Минами вспомнил тот разговор и вновь постучал костяшками пальцев по столешнице.

— Твой отец упоминал, что оставила она тебя в Окаяме и, что фамилия, усыновившей тебя семьи, Ока. Он также сказал, что ты очень похож на неё, а от него тебе досталось только имя. Это довольно сложно объяснить…

Господин Минами ненадолго прервался, но Никко мало интересовало то, что он ещё мог ему сказать.

— Я всё думал, что ты мог бы быть моим сыном и, когда узнал, что господин Тамаи, бывший начальником здешнего филиала, собрался на пенсию, решил, что нужно действовать. Я нанял детектива, намереваясь разыскать тебя, и он справился с заданием.

Официантка принесла еду.

Никко выпрямился и откинулся на спинку стула, стремясь скрыть слёзы готовые так по-дурацки политься из глаз. Ни о чём существенном он и господин Минами больше не говорили…

Никко уже собирался сесть на велосипед, когда господин Минами сказал ему, что хотел бы, чтобы он был его сыном. Никко в ответ кивнул, в знак того, что понял его предложение, а по дороге к пляжу ощутил, что слёзы из глаз всё же полились…

— Я просидел на ступенях, спускавшихся к пляжу, до позднего вечера. Понаблюдал, как раскалившееся солнце почернело, коснулось поверхности моря и утонуло в нём…

Никко упёр локоть левой руки в край постели и запустил пальцы в волосы.

— Следующим утром я направился к Минами, понимая, что тем самым без слов отвечу на косвенное предложение господина оставить всё как есть, но не преследуя этой цели. Весь тот день я прожил, делая то, что должен был и то, что делал обычно.

Рэндзо внимательно смотрел на Никко, произносившего эти слова. Никаких особенных эмоций на его лице не отражалось, как если бы он рассказывал о давних исторических событиях.

— Помню, Адзуми всё что-то рассказывала, а господин Минами пытался справиться с собственным волнением. И так уж вышло, что Аи оказался внимательнее, чем они…

— Эй!

Аитиро окликнул Никко в тот момент, когда он уже катил велосипед к дороге.

— Я забыл чего?

Никко задал этот вопрос, прежде чем вспомнил, что приходил с пустыми руками.

— Нет…

Аитиро стоял в нескольких шагах от него в белой куртке и наскоро зашнурованных кроссовках.

— Я просто спросить хотел…

— А…

Никко даже не удивился слишком занятый тем, что узнал накануне.

— У тебя… случилось чего?

— Да нет… Всё, как всегда…

Никко и сам услышал, насколько фальшиво прозвучало сказанное. Оставленный позади многоквартирный дом сиял прямоугольниками окон…

— Если стану рассказывать — расплачусь.

Он чувствовал, что не сможет повторить то, что узнал накануне спокойно.

— Ну хочешь, давай просто посидим?..

Предложил Аитиро и Никко и сам не знал зачем согласился…

— Вообще говоря, можешь и плакать, если тебе хочется.

Они сидели на загородке, отделявшей от тротуара цветник.

— Да ну…

Никко разглядывал носки собственных кроссовок, потому что так волосы закрывали лицо.

— Стрёмно как-то…

— Лично я плакал на похоронах матери, хотя мне и было почти столько же лет сколько тебе сейчас.

— Она тебя по крайней мере любила…

И Никко взял и рассказал ему всё, связанное с матерью.

— …А я ведь думал иногда, что с ней приключилось несчастье и потому она, одумавшись, так и не смогла за мной вернуться.

Он сидел всё также, опустив взгляд на собственные кроссовки. Мимо проносились машины, на считанные секунды освещая тротуар ярким светом. Он больше не плакал, хотя глаза, должно быть, продолжали блестеть.

Может ему и следовало выговориться?.. Во всяком случае, он снова чувствовал себя живым.

— А у неё всё в жизни отлично и только один сын — не я.

— Такого обычно не говорят родственникам, потому что оно подразумевается само собой, но мы тебя никогда не оставим.

Никко поднял на Аитиро взгляд — он говорил серьёзно. Для него слово «семья» не было пустым звуком. Вот только Никко не имел никакого отношения к его семье. Но если бы всё продолжилось в том же духе, и он бы получил фамилию «Минами», и Аитиро никогда бы не узнал правды…

— Я переехал жить к ним спустя пару недель. Занял диван без спинки, стоявший в гостиной, возле одного из окон. Вот эта фотография как раз к тому периоду и относиться.

На ней Никко и Аитиро улыбались.

— Есть и ещё…

Они хранились в фотоальбоме должно быть потому, что Никко так и забрал их. Дорогой кожаный переплёт подтверждал предположение Рэндзо. Он пролистал несколько первых страниц, отметив изменения в облике Никко — явно дорогой зелёный свитер и волосы, подстриженные выше линии плеч.

— Я учился на факультете живого мира — отделение биологических наук. Неплохо справлялся. По выходным заглядывал к приёмным родителям рассказать, как прошла неделя. А вот с Ицуми, я, воспользовавшись обстоятельствами, общаться перестал. Всё потому, что он знал правду, о которой я твёрдо решил забыть. Я сказал себе, что Аи мой брат, но между тем я вёл себя с ним не так, как вёл бы себя с братом. Гораздо лучше. Выходило, что я всё же помнил, что он им не был. Справедливости ради, Аи тоже относился ко мне лучше, чем относился бы к родному брату. Должно быть потому, что жалел. Во всяком случае, с момента переезда я не услышал от него ни одного плохого слова. Я имею в виду в свой адрес…

— Вот и как, скажи, мне не проверять всё досконально, если эти идиоты допускают такие ошибки?

Аитиро сидел, откинувшись на спинку стула. Он всегда обедал в ресторане на первом этаже компании. У Никко отменили две последние пары, а так как Аитиро имел привычку ходить на обед позже остальных, а то и вовсе не ходить, Никко решил, что заглянет к нему, прежде чем пойти домой. Помимо них в зале ресторана находились ещё несколько человек, вошедших с улицы.

— Нужно поступать так, как поступали в прежние времена — выстроить предложенный проект и заставить разработчика провести в нём никак не меньше двадцати четырёх часов. Эта арка рухнула бы на голову Кимуры по истечении восьмого.

Лицо Аитиро отобразило мрачное удовлетворение.

— Может тебе в отпуск?..

Никко спросил это спокойно, в который раз отмечая, что еда в ресторане вкусная.

Аитиро некоторое время молча смотрел на него.

— Ну может ты и прав…

Наконец он пожал плечами и потянулся за палочками.

— Неделю можно и отдохнуть…

Аитиро подумал, что будет спать по полдня и пусть арки, построенные специалистами навроде Кимуры, рушатся хоть каждый день. На ближайшие семь он снимет с себя костюм, вместе с ответственностью и, повесив в шкаф, закроет дверцу…

— Слушай, Аи, а чего тебя вообще принесло в наш город?

Аитиро, получивший отпуск, заехал за Никко в институт, а потом они вместе поехали забрать Адзуми с занятия в театральном кружке.

— Плохо разве?

Аитиро ответил вопросом на вопрос, смотря на дорогу.

— Да нет…

Никко подумал, что он отчего-то не хочет обсуждать эту тему и решил, что задаст тот же вопрос Адзуми.

Он потянулся включить радио, так как музыку всегда любил…

Адзуми, так и не снявшая с себя красочное кимоно, в котором вскорости должна была выйти на сцену, крутилась перед зеркалом и сосредоточилась, лишь когда принялась отвечать ему.

— А это всё из-за Нодзоми Хаякава.

Она обернулась и бросила на Никко рассеянный взгляд. Аитиро разговаривал с отцом в гостиной. Он неизменно узнавал у него, как прошёл рабочий день, и при том во всех подробностях.

— Аи в неё влюбился, а она ему отказала.

Адзуми покивала, подтверждая собственные слова.

— А что так?

— Да потому, что он болван.

— Аи?..

Никко искренне усмехнулся.

— Ну был болван…

Адзуми развела руки в стороны, давая полюбоваться узором на широких рукавах кимоно, и, подойдя, села рядом с ним на кровати.

— Аи ведь съехал от нас при первой же возможности — в восемнадцать лет. Папа согласился снимать ему отдельную квартиру.

— Вот как…

— Но он часто навещал меня и иногда приводил к себе… Мне сперва у него нравилось, а потом он нашёл себе подружку.

Адзуми скорчила недовольную рожицу.

— Мне она совсем не нравилась. Но ведь главное, чтобы ему, так что я просто перестала приходить. Учился Аи отлично, но попутно… Он нашёл способ не совсем законно зарабатывать деньги, потому что папа определил ему на траты «достаточную сумму». Ну это он так считал…

Адзуми усмехнулась и принялась водить ногами по полу.

— В двадцать два года Аи едва не посадили, но он быстро сориентировался и позвонил господину Хаякава, хотя до того годами не ходил к нему вместе с папой. И господин Хаякава его выручил, так что всё обошлось одним лишь штрафом…

Адзуми подняла на Никко взгляд и пояснила:

— Господин Хаякава очень дружен с папой. Ещё с тех времён, когда они были детьми. У папы слабое сердце и сильно волноваться ему нельзя, а тут такое…

Никко видел на кухне специальные лекарства.

— Господин Хаякава пригласил Аи заходить и Аи решил, что должен… Он был ужасно недоволен!

— Почему?

— Он не хотел вливаться в семейный бизнес, но главное, из-за Нодзоми Хаякава.

Адзуми весело хихикнула.

— Она в детстве заставляла Аи смотреть свою коллекцию кукол. А она у неё была огромная! Так что, с тех самых пор, Аи недолюбливал Нодзоми. Но она выросла. Также, как и он. Так что кукол Аи рассматривать не пришлось. Нодзоми отдала их благотворительному фонду своей матери.

— И он в неё влюбился…

— Аи за ней больше полугода ходил, но Нодзоми держалась на расстоянии и в итоге Аи решил действовать решительно. Он попытался её поцеловать ну и…

Адзуми взмахнула рукой.

— Она ему врезала.

Никко нисколько не сомневался в верности собственного предположения.

— Ага…

Адзуми несколько расстроенно подтвердила.

— Влепила пощёчину.

— Она тебе нравилась.

Никко ей улыбнулся.

— Ну да… Я потом спросила у неё, почему она так категорично отказала Аи… Мы с ней столкнулись в торговом центре. Нодзоми была со своими подругами, а я со своими.

Адзуми явно радовала прозвучавшая параллель.

— Нодзоми сперва смутилась, не зная, как лучше ответить, а потом сказала, что она и Аи по-разному видят будущее. Нодзоми очень вежливая и учиться на факультете журналистики.

— Должно быть, красивая?

— Очень!

Адзуми покивала, подтверждая свои слова.

— Она похожа на свою мать, а та в прошлом была моделью.

— И что же, получив отказ, Аи решил отправиться в добровольное изгнание?

— Он нашёл себе законную работу и новую девушку, а потом, я точно знаю, столкнулся где-то с Нодзоми и после этого решил, что поедет в Окаяму вместе с нами. Папа как раз собрался возглавить местный филиал.

— Ну понятно.

Никко подумал, что если бы не эти обстоятельства, то Аитиро безусловно следовало работать в центральном офисе.

— Зря она так, вообще говоря… Ну не дала Аи шанс. Он ведь правда в неё влюблённый…

Неразумно было ставить на тех, у кого всё ещё впереди, и Никко предложил господину Минами прогуляться в выходной день…

— А я уж начал было думать, что ты меня избегаешь.

Они шагали по дорожке, огибая большой пруд, с трёх сторон обрамлённый обширной зелёной лужайкой. Тёплый ветерок заставлял качаться бутоны лотосов, обещавших раскрыться в ближайшее время.

— Да нет…

Никко решил сказать ему правду.

— Мне просто не хочется говорить о родителях.

— Мы и не станем.

Господин Минами улыбнулся и пообещал это ему.

В парке было многолюдно. Помимо местных жителей попадались и приезжие, но то по большей части были японские туристы.

Оказалось, с господином Минами легко было молчать, а его мать принадлежала к старинному аристократическому роду. Господин Минами упомянул об этом, увидев знаменитый чёрный замок, один из двух называемых «вороньими». Они обедали вдвоём и Никко упомянул семейство Хаякава.

Господин Минами подтвердил, возникшее у него во время рассказа Адзуми подозрение.

— Мицуро мне прямо сказал — он не думает, что Аитиро тот, кто нужен его дочери. Пусть даже он хотел бы породниться с нашей семьёй.

— Получилось бы знаменательно…

Никко вспомнил, что отец господина Хаякава основал компанию вместе с отцом господина Минами.

— Не думаю, что в таком вопросе следует руководствоваться подобными соображениями.

— Но ваши чувства ваше личное дело и при том такое мимолётное…

Никко улыбнулся ему, отвлекаясь от обеда.

— А вот о том, как семейство Хаякава породнилось с семейством Минами будут вспоминать.

— Откровенно говоря, я полагаю, что Нодзоми отказала Аитиро, послушав отца. Она очень любит Мицуро и с вниманием относиться к его мнению.

Последнее господин Минами произнёс с оттенком лёгкого недовольства, должно быть, подумав о сыне.

— Но ведь Аи, определённо, исправился — влился в семейный бизнес и занят только делами семьи…

— Ну может быть Мицуро ещё изменит своё мнение…

Господин Минами не стал отрицать возможность такого исхода, а Никко подумал, что этому можно и поспособствовать…

Они вернулись во второй половине дня, и Аитиро не скрывал досады.

— Всего два дня, когда можно куда-нибудь сходить!

— Ну и сходил бы…

Никко бросил взгляд на незнакомые яркие туфли небольшого размера.

— К Адзуми пришли подруги?..

— Они меня достали!

— Ну да ты их, похоже, распугал…

Аитиро это неплохо удавалось. Господин Минами, задержавшийся на парковке, наконец поднялся…

— И чего вас понесло в этот парк?..

Аитиро наклонился поднять упавшие со стола бумаги.

— Ну должен же я хоть иногда общаться с отцом.

Никко пожал плечами и сел на край его постели.

— Ты так и не нарисовал человечков?

Он узнал чертежи. Аитиро с секунду помедлил.

— Да пожалуйста.

И, пододвинув к себе лист, потянулся за карандашом.

— Ну это знаешь ли для тебя…

Никко стало интересно, так что он поднялся посмотреть.

— И кто это?

Человечек был схематичен и располагался на первом этаже центрального здания.

— Ты.

Аитиро пожал плечами.

— Очень мило с твоей стороны.

— Думаешь, я говорю это специально?

— Думаю, ты говоришь это потому, что я разболтал тебе про свою мать.

Аитиро ненадолго задумался.

— Ну может это и так… Но это же не значит, что я говорю неправду.

— Хватит меня жалеть.

— А что в этом плохого?

— Не знаю…

Никко правда не знал, но точно не хотел, чтобы его жалели. Однако, Аитиро не собирался сдавать позицию.

— Мне тебя жаль, и я хочу, чтобы ты знал — в твоей жизни больше никогда не произойдёт нечто подобное.

Он выпрямился и продолжил собирать свои бумаги так, словно произнёс нечто совершенно обыденное. Ну да он же его брат…

— Спасибо.

Никко сказал это, просто чтобы что-то сказать. Аитиро бросил на него снисходительный взгляд. Почти сразу после появилась Адзуми, избавив от необходимости, продолжать разговор. Она хотела, чтобы Никко помог ей с подругами в репетиции спектакля.

— А меня чего не зовёшь?

Аитиро перевёл на неё взгляд.

— Потому что ты злобный!

Адзуми показала ему язык.

— И слишком взрослый.

— Ну-ну.

Настаивать на своей компании Аитиро не стал. Должно быть потому, что и в самом деле был «слишком взрослым».

Адзуми радовалась, доставшейся ей роли Орихимэ, в спектакле, приуроченном к празднованию Танабаты — дню посвящённому влюблённым.

— Мы будет сороками.

Сообщили её подруги.

— А ты, Никко, будешь Хикобоси!

Адзуми объявила это торжественно.

— Тогда нам нужно было звать Аи на роль твоего отца.

Он усмехнулся в ответ.

— А ведь точно…

Адзуми ненадолго задумалась.

— Он как раз злобный и взрослый… Аи!

Она бросилась к двери.

— Аи, ты нам нужен!

— Что ещё?..

Аитиро пришёл не слишком довольный жизнью, но роль свою отыграл, старательно выполняя указания сестры.

— Аи, ты не мог бы разгневаться понатуральнее?.. Представь, что я — это Кимура, на которого ты недавно так сильно ругался…

Роль небесной реки досталась перекинутому через кровать одеялу. Девочка во главе сорок объявила, что все они расправят крылья и выстроят мост, пройдя по которому, разлучённые влюблённые смогут воссоединиться.

— Давай только идти ко мне навстречу будешь ты.

Сразу выдвинул предложение Никко и подхватил Адзуми, когда она добралась до него…

Прошедшей репетицией все остались довольны.

— Прежде мне доставались куда как менее приятные роли…

Философски заключил Аитиро, когда они вдвоём выходили из комнаты Адзуми. А Никко подумал, что разыгранная ими сценка напоминает сложившуюся в жизни Аитиро ситуацию. Он сам — Хикобоси, Нодзоми Хаякава — Орихимэ и её отец, поставивший преграду на пути их любви… Но разве праздник не утверждал, что любовь способна преодолеть любые преграды?..

Никко выбрал бы роль сороки предложи ему Адзуми выбирать…

— На следующий день я купил последний номер того журнала, что около года назад читала Судзу с подругами.

Стало совсем темно и светлые волосы, и свитер Никко, казалось, испускали слабое свечение.

— Может свет включить?..

Он спросил это и бросил взгляд на лампу, стоявшую поверх прикроватной тумбочки.

— Хорошо.

Рэндзо, не вставая, потянулся к ней. Она вспыхнула приглушённым оранжевым светом, но даже он заставил его сощуриться.

— Я убедился, что этот журнал выходит не только в Окаяме и позвонил в редакцию. Учитывая явную, женскую направленность этого чтива, я нисколько не сомневался — им понравиться мой рассказ…

— Ты только посмотри!

Аитиро ворвался в гостиную сразу по приходу с работы. Никко сидел на своём диване с учебником в руках и чашкой кофе, поставленной на подоконник. Он понял, чем именно возмущён Аитиро, увидев у него в руке журнал.

— Почему ты кричишь?

Из своей комнаты вышла Адзуми и остановилась на пороге гостиной.

— Привет, па.

Он вошёл следом за Аитиро.

— Ничего плохого в этой статье нет.

И заметил это устало.

— Ничего плохого?..

Аитиро потряс журналом.

— Про Аи написали статью?..

Адзуми заинтересовалась.

— Дай посмотреть.

Никко поднялся и получил журнал в своё распоряжение.

— Ого!

Адзуми приблизилась и встала рядом с ним.

— Тут даже есть твоя фотография, Аи! И ты отлично получился.

Она улыбнулась брату.

— Да какая разница!

Никко пробежался взглядом по напечатанным строчкам. Тон, конечно, был преувеличенно восторженным, но суть дела была передана верно — Аитиро тщательно проверял все поступавшие на утверждение проекты и порой обнаруживал ошибки способные привести к настоящей катастрофе.

— Словно я герой какой…

— Но ты ведь обнаружил ошибку Кимуры.

Никко остался доволен прочитанным. И то, что они поместили большую фотографию, тоже было хорошо. Адзуми верно заметила — она определённо удачная. Вот пусть Нодзоми Хаякава и посмотрит.

— Откуда они узнали?..

Задался вопросом Аитиро, а Никко почувствовал на себе взгляд господина Минами…

Он купил себе маску птицы — чёрную, с прорезями для глаз и острым клювом, — и скатился на велосипеде с горки, отпустив руль и раскинув руки в стороны. В итоге упал, но подумал, что это здорово, когда тебе восемнадцать лет и можно заниматься всяческой ерундой…

По мере приближения праздника город принимал всё более нарядный вид. Власти обещали перекрыть целую улицу и устроить фейерверк над водой. Подготовка к уличному представлению шла у Адзуми полным ходом. Никко с ней сговорился, и они вдвоём нашли номер телефона господина Хаякава, покопавшись в вещах отца.

— Здравствуй, Нодзоми…

Адзуми крепче сжала трубку. Никко рисовал кружки в блокноте, внимательно, слушая их разговор.

— Я пригласить тебя хотела… На спектакль. Представляешь, мне доверили роль Орихимэ!

Адзуми мигом оживилась, упомянув этот факт.

— Но знаешь, я пойму, если ты откажешься… Сюда же ещё ехать…

— Давай я всё хорошенько обдумаю и тебе перезвоню?

Голос у Нодзоми Хаякава был приятным и звучал он взвешенно. Похоже, она была не из легкомысленных. Никко вспомнил Саёри, но скорее просто как факт. Они встречались, но не на постоянной основе. Никко любил музыку, а Саёри танцы, так что он ставил ту песню, что хотел, а потом они разучивали никак не связанные с ней движения. Окна пропускали внутрь свет, и они не относились к происходившему серьёзно. У них у обоих были свои проблемы. Саёри волновали пришедшие счета и стоптанная пара туфель после не одного десятка выступлений. А Никко смутные воспоминания о родителях…

Саёри часто говорила, что однажды сделается популярна и будет танцевать на столичных площадках и это уж, разумеется, позволит ей купить столько пар красивых туфель, сколько захочется и больше никогда не думать об оплате счетов. И тогда Никко пытался представить воссоединение с родителями, но получалось насквозь фальшиво. Должно быть потому, что он в него не верил…

— Ока! Эй, Ока!

Никко обернулся, услышав знакомый голос. Ну конечно… Кому ещё могло прийти в голову надеть жуткую маску на праздник влюблённых?.. Не иначе как для того, чтобы всех этих влюблённых распугать.

— Ты его знаешь?

Аитиро смотрел на скакавшего вдалеке парня.

— Это Дэмигава.

Никко отстранённо усмехнулся.

— Пойдём быстрее, а то ещё подойдёт…

Он не стал медлить и, ухватив Аитиро за рукав куртки, потянул за собой.

— Я покровитель всех влюблённых!

Надрывался позади Дэмигава, чья жуткая маска скалилась, не суля ничего хорошего.

— Он что дурной?

Аитиро бросил взгляд за спину.

— Не обращай внимания.

Посоветовал Никко. Вокруг них шумел праздник…

По всей улице в обе стороны шли люди. Они оживлённо переговаривались, широко улыбались и останавливались возле многочисленных прилавков. Кто-то был одет в давно уже ставшую обыденной европейскую одежду, а кто-то отдал предпочтение традиционной, добавив пестроты и колорита толпе.

В центре улицы на длинных бамбуковых шестах установили огромное украшение. Оно напоминало подвешенного гигантского осьминога и шелестело сотнями длинных розовых полос бумаги.

То там, то здесь попадались столики со всем необходимым для того, чтобы написать своё желание. Компания девушек, сделавшая это заранее, подвешивали красные листки в форме сердец к одной из многочисленных бамбуковых ветвей. Не иначе, как просили о встрече с «единственным и неповторимым». Ну кое-кому в тот день, по замыслу Никко, должно было повезти.

Кричали, зазывая покупателей, продавцы…

Вокруг сцены, на которую вскорости должны были подняться дети из театрального кружка, собралась толпа, желавшая увидеть очередную интерпретацию классического сюжета. Вечернее солнце сияло ярко, освещая многочисленные лица. Никко пробежался по ним взглядом…

Нодзоми действительно перезвонила и сказала, что приедет, причём не одна, а вместе с отцом.

— Он давно не виделся с господином Минами…

Но заметить Никко удалось только последнего. Вопреки обыкновению, выглядевшего взволнованным.

— Вот вы где…

Он пробрался к ним спешно.

— А я уж думал пойти вас поискать.

— Случилось чего?

Аитиро опустил взгляд на отца.

— Нет… Нет, всё в порядке. Просто…

— Аи!

Женский голос пролетел над толпой, привлекая внимание. Аитиро посмотрел в сторону звавшей, а Никко заметил, как изменилось у господина Минами лицо.

— Хаякава…

— Что это я вдруг «Хаякава»?

Нодзоми добралась до них. И в самом деле красивая. Как и говорила Адзуми. Господин Хаякава почему-то не последовал за дочерью. Он остался стоять в некотором отдалении в светлом костюме. Аитиро не успел ответить на вопрос Нодзоми, потому что она обернулась позвать отца.

— Папа!.. Ну что ты там медлишь?..

Неясное подозрение Никко — господин Хаякава смотрит на него, подтверждалось по мере его приближения и смотрел он так, словно вдруг увидел привидение.

— Здравствуйте.

Никко заставил себя улыбнуться. Нодзоми взглянула на него с интересом и от вопроса: «Кто это?», — её удерживало одно лишь воспитание.

— Ты что им не сказал?

Аитиро задал отцу вопрос, уже понимая, — тот промолчал об обретении второго сына. Господин Хаякава поднял на него взгляд и, казалось, увидел привидение под номером два.

— Пап, с тобой всё в порядке?

Нодзоми заметила, как он побледнел.

— Да… Тут разве что только немного жарко…

Он постарался улыбнуться и достал из нагрудного кармана именной платок.

— Может стоит купить воды?

Предложила Нодзоми.

— Мы купим.

Аитиро имел в виду себя и Никко.

— А отец вам пока всё объяснит.

— Может быть и ты, Нодзоми, сходишь?..

Господин Хаякава обратился к дочери.

— Нам бы с Тацуей поговорить…

— С удовольствием.

Она пожала плечами.

— Ну пойдёмте тогда.

Аитиро направился в сторону прилавков первым…

Никко слегка отстал, уверенный — господин Хаякава заговорит с господином Минами о нём. Он всё оборачивался и в итоге столкнулся не с кем-нибудь, а с Дэмигавой.

— Вот же…

Жуткая маска с широким оскалом возникла прямо перед глазами.

— И я тоже рад тебя видеть…

Дэмигава потянул её вверх.

— Ты чего убежал?

Никко попытался обойти его — Аитиро и Нодзоми неуклонно удалялись…

— Эй-эй, так не пойдёт!

Дэмигава ухватил его за плечи.

— А как же пообщаться со старым другом?

— Что-то я не припоминаю, чтобы называл тебя другом.

— Не разбивай мне сердце, Ока!

Дэмигава редко бывал серьёзен. Никко поднял на него взгляд. Ну что он, в самом деле?..

— Давай посмотрим кто что загадал?

Дэмигава указал на ветку бамбука, завешанную разноцветными полосками.

— Очень надо…

Но Никко не счёл его идею удачной.

— Ой да ладно тебе!

Что, впрочем, Дэмигаву не остановило — он уверенно шагнул к цели. Никко остался стоять в некотором отдалении. Они оба купили себе по порции колотого льда, политого сверху сладким сиропом. Начинало темнеть, и толпа заметно оживилась, предвкушая скорое начало фейерверка.

— Хочу стать футболистом… Хочу, чтобы Май-тян обратила на меня внимание… А ты чего хочешь, Ока?

Дэмигава поднял на него взгляд.

— Чтобы ты уехал?.. От тебя вечно одни неприятности.

— Через полтора дня, Ока, твоё желание исполниться. Так и знай.

— Ты здесь на выходные?

— Навещаю папашу.

Дэмигава согласно покивал и следом продолжил читать чужие желания.

— О! А вот это уже интересно…

— Как твоя учёба?

Никко решил спросить.

— Ты знаешь, я парень скромный, так что отвечу тебе: «Справляюсь».

Дэмигава самодовольно усмехнулся. Учился он отлично и прежде посещал элитную школу, удостоившись стипендии. Никко познакомился с ним на танцах. Дэмигава ухлёстывал за учительницей, которая была старше его на целых пятнадцать лет, нисколько не смущаясь этим «несущественным фактом». Никко начал с ним общался и влип из-за этого общения не в одну дурацкую историю.

Дэмигава просто обожал неприятности.

— Что это был за тип?

Пресытившись чтением, он решил продолжить прогулку.

— Ты о ком?

— Ты же был не один.

— А… Это был мой брат.

— Аитиро Минами твой брат?

— Откуда ты знаешь?

— Я всё знаю.

— И зачем тогда спрашиваешь?

— Ну нужно же нам о чём-то поговорить…

Наперекор всем они удалялись от набережной.

— Не люблю я этих богатых… Думают, что стоят больше нас.

— Тебе следовало посещать обычную школу.

Никко заметил это отстранённо, проигнорировав упоминание о цене.

— О я веду подпольную битву!

— С собственными комплексами?

— А хоть бы и так… Однажды все с уважением будут именовать меня «господином Дэмигавой»!

— Ну-ну.

— Вот вечно, Ока, ты спускаешь меня с небес на землю…

Дэмигава вздохнул.

— А я ведь так и не научился танцевать…

— Ты всегда можешь записаться на занятия.

— Я хочу, как ты, Ока. Напомни мне, как там было?.. Три вправо…

Дэмигава заставил его отступить.

— Сегодня же праздник!

Счёл нужным напомнить он…

Вот вечно всё заканчивалось так — если не неприятностями, то тем, что они выглядели, как придурки.

— Поворот…

Где-то за спиной взрывались фейерверки и на небе расцветали «огненные цветы»…

— Если очень коротко, то Никко — мой младший брат.

Аитиро понимал, что Нодзоми нужно объяснить ситуацию.

— В самом деле?..

Её лицо выразило искреннее удивление. Впрочем, она довольно быстро вспомнила о разводе его родителей.

— У отца не сложилось с его матерью и много лет он и не знал, что у него есть ещё один сын, пока не встретил его в этом городе.

— И он сразу понял?..

— Никко похож на свою мать.

Аитиро остановился и обернулся. Он не хотел говорить о матери Никко.

— Куда он делся?

Позади плескалась толпа незнакомцев.

— Встретил друга.

— Что?..

— Ну я обернулась и увидела, как он разговаривал с каким-то парнем…

Нодзоми произнесла это равнодушно.

— Он же взрослый… А нам с тобой… Нам с тобой нужно поговорить.

Было время и Аитиро так хотел услышать то, что Нодзоми, возможно, собиралась сказать ему, но…

— Почему вы приехали? Ты и отец.

— Адзуми меня пригласила… Честно говоря, я подумала, это ты её попросил… А отец после той статьи, что о тебе написали, больше не против…

— Прости.

Проблем с тем, чтобы сложить два и два у Аитиро никогда не было. Тем более он видел у Никко маску птицы. Вот ведь идиот… И куда только подевался?..

Аитиро понял, что безнадёжно пропустил выступление сестры спустя полчаса. Он думал, что «другом», должно быть, был тот тип в жуткой маске — Дэмигава — и что, возможно, они, как и все, спешили смотреть фейерверк.

Ему повезло в самом начале опустевшей улицы. Никко и тот самый парень то продвигались вперёд, то отступали назад, повторяя движения какого-то танца. Жарил очередную порцию такояки парень в чёрном фартуке. Позади грохотали залпы фейерверка, вызывая у публики восторг, отголоски которого разносились по всей улице.

— Эй!

Аитиро заставил их сбиться.

— Ну кто так делает?..

Он почувствовал раздражение.

— Мог бы и предупредить!

— Почему ты здесь?..

Никко смотрел на него отстранённо.

— Пока искал тебя пропустил всё на свете!

Но Аитиро проигнорировал его вопрос.

— Подождите-ка…

Дэмигава потребовал молчания.

— Ты это серьёзно сказал, что он твой брат?

— Разумеется.

— Но ведь…

Дэмигава начал было говорить, но вовремя прервался. Он знал, что Никко назвали в честь отца и наверняка знал имя господина Минами.

— Ока…

Он протянул это неопределённо.

— Ты всё ещё здесь?

Никко бросил на него взгляд и Дэмигава, вместо ответа, вернул на место скалившуюся маску.

— Я покровитель всех влюблённых!

Провозгласил он вновь, отойдя метров на двадцать.

— Он всегда такой.

Счёл нужным пояснить Никко.

— Пойдём отсюда.

Аитиро приблизился и потянул его за собой…

Господин Хаякава уже успел собраться и всё же иногда останавливал на Никко слишком пристальный взгляд и если тот замечал его, то принимался улыбаться преувеличенно дружелюбно, словно был его добрым дядюшкой… И Никко старался улыбнуться ему в ответ…

Следующим утром Нодзоми пришла к ним, посетовав, что отец, вместо того чтобы отдыхать, отправился оценивать работу филиала.

— И всё же удивительно, что господин Минами вот так вот просто тебя нашёл…

Она сидела на краю постели Адзуми.

— Чего только не бывает?..

Никко мельком улыбнулся и пожал плечами. Он стоял возле окна, отодвинув в сторону занавеску.

— А ведь это Никко всё придумал!

Адзуми наконец нашла повод заговорить о том, о чём хотела.

— Что ты имеешь в виду?

Нодзоми сосредоточила на ней взгляд.

— Это он позвонил в редакцию газеты и договорился о публикации.

— И попросил тебя пригласить меня на спектакль?

Нодзоми поняла.

— Да.

Адзуми объявила о своём участии с гордостью.

— У вас уже всё?..

— Извини.

— Ну вот…

Адзуми расценила нежелание Нодзоми обсуждать свои отношения с Аитиро, как верное свидетельство того, что ничего не вышло.

— А мы думали так романтично получиться… Вы встретитесь, несмотря на все преграды… Ведь правда же, Никко?

— Так и есть.

Он ощутил на себе взгляд Нодзоми, но не стал на него отвечать, вернув внимание улице…

Они ужинали все вместе в небольшом ресторане и Никко немного рассказал о себе. Что-то вроде «люблю музыку». Ничем важным, он делиться не стал, так что Аитиро вполне мог считать себя посвящённым. Никто не знал столько, сколько знал он. Ну кроме господина Минами, но Никко был совершенно не при чём.

Нодзоми попросила Аитиро задержаться неподалёку от парковки.

— Ты знаешь, что это твой новоявленный брат организовал нашу встречу?

Она смотрела внимательно. Аитиро недолго медлил с ответом.

— Да.

— И ты знаешь, зачем он это сделал?

— Догадываюсь.

Нодзоми ему улыбнулась.

— Я знаю тебя всю свою жизнь, Аи, и мне бы не хотелось, чтобы ты оказался в ловушке, чувствуя себя обязанным человеку, которому ты ничем не обязан.

— Он мой младший брат.

— А ты уверен в этом, Аи?..

Нодзоми бросила взгляд за его спину.

— Он совершенно не похож на господина Минами…

Аитиро слышал голос отца, вставлявшего короткие реплики в привычно эмоциональную речь господина Хаякава.

— Всё потому, что он похож на свою мать.

— Но ведь у неё могли быть и другие отношения в тот же период… Что вообще о ней известно?

«Ничего хорошего», — Аитиро был вынужден констатировать это мысленно.

— Всё в этой истории требует тщательной проверки.

Но Аитиро не видел в ней никакого смысла. Хотя и настаивал на ней поначалу.

— Не обижайся, но просто у тебя нет ни братьев, ни сестёр.

— Но ведь можно полюбить и не кровного родственника.

— Почему ты думаешь, что я об этом?

— А о чём?..

Нодзоми недолго помолчала.

— Не злись на меня, я лишь хочу, как лучше.

И следом улыбнулась.

— Конечно.

— Я рада, что увидела тебя.

— Да… Я тоже рад…

Они распрощались и разъехались в разные стороны…

Господин Минами сказал, что господин Хаякава остался доволен работой порученного Аитиро отдела. Он занимал место рядом с ним на переднем сиденье машины. Сам Аитиро расположился за рулём. Никко с Адзуми устроились сзади. Она улеглась к нему на колени, сказав, что устала за день.

Никко первым заметил Дэмигаву, стоявшего под фонарём. Он ждал его появления с самого утра и тот, к сожалению, не подвёл…

Они сперва заехали на парковку и только после этого направились к дому. Никко бросил на Дэмигаву взгляд и тот улыбнулся ему и принялся размахивать руками.

— Это мой знакомый.

Так что Никко пришлось заговорить о нём.

— Перекинусь с ним парой слов.

— Приглашай его к нам.

Предложил господин Минами.

— Ну это уж будет чересчур…

Никко отстранённо улыбнулся и пошёл вперёд…

— Чего тебе?

Он остановился, быть может, немного слишком далеко от Дэмигавы.

— Что ты творишь, Ока?..

Тот бросил взгляд в сторону семейства Минами — господин и Адзуми входили в подъезд, а Аитиро остался стоять на месте.

— А тебе-то что за дело?

— Как это что мне за дело?..

Дэмигава притворно удивился.

— Я же, как никак, твой друг.

— Я такого не говорил.

— А тут уж говори, не говори, а факт остаётся фактом.

Дэмигава пожал плечами.

— Скажи мне, что ты нацелился на их деньги и я пожму тебе руку. Ты ведь не такой идиот, чтобы к кому-нибудь из них привязаться?.. Потому что когда правда откроется…

— Она не откроется.

— Ты меня огорчаешь… Ты был привязан к своим родителям, а они бросили тебя. Ты что хочешь пережить это снова?

Никко промолчал в ответ.

— Мне нужно уезжать, но напоследок я дам тебе один совет — пока не поздно, вернее, если не поздно, открой правду.

— Это всё?

— Можешь позвонить мне из-под обломков своих надежд.

— Я потерял номер твоего телефона.

— Найдёшь…

Дэмигава был невозмутим.

— Ты ведь его не выбросил.

И последнее произнёс уверенно…

— Правда открылась.

Рэндзо констатировал очевидное.

— Я был всё равно, что тот Кимура с изъяном в чертеже.

Никко отстранённо усмехнулся.

— Вот только я свою «арку» построил и встал под ней, и на восьмом часу…

— Садись.

Господин Минами бросил взгляд на кресло по другую сторону стола. Аитиро пришёл к нему с бумагами, думая, что отца интересует то, как продвигается разработка последнего заказа, но отец сказал, что этот вопрос они обсудят на ближайшем совещании и спросил, кого он видит своим преемником.

— Преемником?..

Аитиро на секунду озадачился.

— Ты что хочешь меня повысить?

— Господин Хаякава хочет.

Отец бледно улыбнулся. Он немного сдал в последнее время. Должно быть, переживал из-за чего…

— И кем?

— Заместителем главного конструктора в центральном офисе.

— То есть в Токио.

— Да.

— Тогда извинись.

Аитиро поудобнее перехватил свои бумаги.

— Что ты имеешь в виду?

Отец озадаченно нахмурился.

— Я не поеду.

— Ты не можешь отказаться от повышения.

— Почему?

— Потому что это не то от чего можно отказаться.

— Ну тогда я увольняюсь.

— Ты что?..

— И подумаю насчёт преемника.

— Ты хоть понимаешь, что сейчас говоришь?..

— Право решать за мной.

— Твой дед мечтал, что однажды ты займёшь пост генерального директора.

— Он меня простит.

Аитиро пожал плечами.

— Я отнесу ему цветочки.

— Мы с Мицуро всегда хотели, чтобы наши семьи породнились.

— А вот это уж совсем не ваше дело.

— Аитиро…

Но Аитиро не собирался отступать пусть даже отец мог всерьёз разозлиться на него. Откровенно говоря, Аитиро никогда с ним не ладил.

— Я не подпишу тебе заявление и советую всё хорошенько обдумать. Не понимаю, с чего ты взялся упрямиться?..

Отец принялся перебирать бумаги.

— Поговорим об этом завтра ещё раз.

Вечером Адзуми заметила повисшее между ними напряжение.

— У вас что, что-то случилось на работе?..

Ужинали они все вместе, за одним столом. Адзуми привычно занимала место напротив Аитиро, а Никко сидел справа от неё, рядом с отцом, больше занятый прошедшим учебным днём, чем происходившим.

— Твой брат получил повышение.

Отец ответил ей коротко.

— Но это же здорово, Аи!

— Ты уезжаешь?

Никко догадался сразу и поднял взгляд.

— Я отказался.

— А…

— Этот вопрос не закрыт.

Счёл нужным подчеркнуть отец.

— Разве от повышения отказываются?..

Удивилась Адзуми.

— И я тоже люблю тебя, сестрёнка.

— Но мы ведь сможем видеться… И потом ты заходил не чаще раза в неделю, когда жил отдельно, а иногда и дольше пропадал!

Адзуми сочла нужным слегка надуться. Аитиро комментировать её замечание не стал.

— Отцу следует оставить меня в покое. Вот и всё.

Он сказал это в своей комнате.

— Но ведь Адзуми права — от повышения не отказываются.

Заметил Никко.

— А я тогда увольняюсь. Я так и сказал.

Аитиро сидел на своём стуле, а Никко на краю его постели. Конфликт растянулся на несколько недель и закончился тем, что господин Минами был вынужден ответить господину Хаякава отказом. Аитиро не пришлось увольняться и должность его осталась за ним, но он задумал переехать…

— Эта квартира маловата для четверых.

Аитиро объяснил Никко своё решение.

— Тебе вообще приходиться ночевать в гостиной.

И добавил:

— В конце концов мы уже взрослые.

Объявив отцу о том, что они съезжают.

— Я тоже с вами хочу…

Заныла Адзуми.

— Ну пойдём.

И Аитиро пожал плечами в ответ…

Она продержалась почти месяц, а потом сказала, что папа заметно сдал и, хотя у них клёво и полно места… Адзуми выглядела расстроенной, но решение приняла твёрдое. Никко подумал, что она, определённо, любит господина Минами больше, чем родной сын. Ну а с него-то что взять?.. И всё же он принял решение встретиться с ним…

Никко позвонил господину Минами и договорился пообедать вместе. Он помахал ему рукой, увидев, входившим в зал ресторана.

— Вы бы хоть разок зашли…

Никко взялся поправлять сбившуюся лямку комбинезона после того, как они оба сделали заказ.

— Я, между прочим, пятый в списке успеваемости по параллели…

Он сосредоточил на господине Минами взгляд — тот действительно заметно сдал за последнее время…

Ну да не для того он пришёл, чтобы рассказывать ему о своих успехах и справляться о его здоровье.

— Вы собираетесь открыть правду?

— Нет.

— Спасибо.

— Я должен радоваться тому, что вы поладили…

— Но вы не рады.

Никко констатировал очевидное, откинувшись на спинку стула.

— Разве мы похожи на дружную семью?

Господин Минами ждал ответ и Никко был вынужден признать:

— Не особенно…

Аитиро полагал, что отец хочет от него избавиться.

— Спит и видит, как я уезжаю, куда подальше!

— А может, он хочет, чтобы я никогда не находился?..

Никко полагал возможным и такой вариант. Господин Минами, похоже, думал, верно ли поступил. А потом у него случился скандал с Аитиро, закончившийся плачевно…

Господин Минами напомнил сыну — ему уже двадцать восемь лет и спросил, долго ли он намерен продолжать ничего не делать. Аитиро много чего сказал ему в ответ и в больничной палате предпочитал молчать.

— Папа что… умрёт?

А Никко пытался успокоить плакавшую Адзуми.

Господин Хаякава с дочерью приехали на следующий день. Никко чувствовал, что они смотрят на него, как на виновника произошедшего, но тем не менее именно его господин Минами пожелал увидеть очнувшись. Вниз сбежала Нодзоми и обрадовалась тому, что он как раз пришёл.

— Улучшение состояния господина Минами не сменилось ухудшением, как опасались врачи.

— Он очнулся?

Никко стоял возле кофейного автомата и это был тот самый момент, когда общее беспокойство заставило их забыть о личном отношении.

— Пойдём скорее! Господин Минами сказал, что хочет увидеть тебя.

И они вдвоём поспешили наверх… Никко хотел было войти в палату, но Аитиро не дал ему этого сделать.

— Стой.

— Что ещё?.. Мне сказали…

— Ты туда не войдёшь.

— Что значит, я туда не войду?

— То и значит.

— Ты спятил, что ли?

Никко попытался пройти.

— Аи…

Адзуми протянула это, ничего не понимая.

— В чём дело?

Нодзоми нахмурилась.

— Я прошу вас! Ему нельзя волноваться.

Медсестра призвала их прекратить.

— Пойдём скорее, Адзуми.

Господин Хаякава протянул ей руку и вместе они поспешно скрылись в глубине палаты.

— Ну ты и придурок!

Никко не поскупился на определение.

— Это потому, что я похож на свою мать?

— Оставь его.

Нодзоми явно не одобряла поведение Аитиро.

— Ты проверял сообщения?

— Мне не до того было.

Никко задрал рукава белой водолазки. Ну как он и думал — остались синяки.

— Больно, между прочим…

— Прочитай.

— Что?..

— Я сказал, прочитай.

Никко с секунду помедлил, а затем достал из кармана чёрного комбинезона пейджер. Открыл пришедшее новое сообщение…

Он не должен был так реагировать. Он должен был попытаться всё объяснить, но вместо этого…

— Ой!

Нодзоми едва успела отскочить в сторону, потому что Никко пробежал мимо неё. Его посетила отчётливая уверенность — если Аитиро его поймает, то одними синяками на руках он не отделается. Но ему каким-то чудом удалось убежать. Он оторвался на перекрёстке и забежал в торговый центр, заскочил в первый попавшийся магазин и, не глядя, схватив какую-то тряпку, спрятался в примерочной.

Дыхание было судорожным и сердце очень быстро стучало в груди. Ничего кроме страха, Никко в тот момент не испытывал и вопросом, откуда Аитиро узнал, не задавался.

Он вышел из примерочной минут через сорок. Вернул продавцу-консультанту ненужную тряпку и отправился к приёмным родителям. Он не навещал их последние три месяца, ограничившись одним звонком, но, несмотря на это, они обрадовались, увидев его на пороге.

Никко обнаружил, что пальцы, удерживавшие палочки, дрожат, но у них, в своей комнате, накрывшись одеялом, он был в безопасности…

Никко рискнул появиться в больнице на следующий день, просто потому что не видел другого выхода. Но Аитиро всё ещё был в ярости.

— Да из-за этой сволочи я со дня на день лишусь отца!

И в выражениях не стеснялся. Вот тогда-то Никко кажется и почувствовал себя несчастным…

Господин Хаякава пытался удержать Аитиро, Адзуми плакала, а Нодзоми сжимала её плечи в попытке успокоить. Ну и о чём тут можно было говорить?..

Никко решил, что не о чём и ушёл также молча, как и появился. Он всё думал, рискнёт ли отправиться за своими вещами?.. Нет тряпки ему было не жаль, а вот пластинки…

Он часто ставил их по вечерам…

На исходе недели мать сообщила — господин Минами скончался. Никко ответил ей, что всё случившееся было большой ошибкой, но на похороны он собирался пойти ведь господин Минами всегда хорошо к нему относился. О том, что они пройдут в столице, ему сообщил лично Аитиро. Он пришёл в компании нескольких грузчиков, занёсших в квартиру коробки с вещами. Никко услышал шум в коридоре и решился выйти туда. Аитиро, похоже, потребовалось приложить некоторые усилия, для того чтобы совладать с собой, потому что несколько секунд он молчал.

— Отец сказал мне, что с самого начала знал правду.

— Знал.

Никко подтвердил его слова.

— Не знаю о чём он думал и думал ли вообще…

Аитиро очевидно злился и на господина Минами.

— Он попросил меня не оставлять тебя, потому что мы должны твоей семье.

— Должны?..

— Подробностей я не знаю. Он скончался почти сразу после, так что я не успел его расспросить. Важнее то, что это было его последнее желание.

— Ты собираешься его выполнить?..

Грузчики внесли очередную партию коробок и Никко подумал, что накупил столько ерунды…

— Да.

Аитиро констатировал это спокойно.

— Держи.

А потом достал из кармана банковскую карту. Ну «не оставляй» можно было трактовать и таким образом…

— Раз в месяц я буду переводить на неё деньги.

Никко чувствовал взгляды приёмных родителей, стоявших за спиной. Может ему стоило оскорбиться и отказаться от карты, но вместо этого, он протянул руку.

— Надеюсь, ты доволен.

— Но кто тебе рассказал?..

Никко проигнорировал вопрос Аитиро, поняв, что хочет знать имя.

— Девчонка какая-то.

Аитиро ответил резко и дёрнул плечом. Его, должно быть, раздосадовало нежелание Никко выразить хотя бы тень раскаянья.

— Я не запомнил её имя.

И хотя у Никко никогда не возникало мысли подраться с девушкой, он всё же попытался выдрать волосы Судзу, когда узнал правду до конца. Ицуми бросился закрывать её собой, хотя именно он, столкнувшись с ним в магазине, побледнел в синеву и рассказал, что именно произошло.

— Я и не думал, что Судзу… Она сказала, ты наверняка расстроен из-за господина Минами. В газетах написали, что у него случился инфаркт. Судзу, должно быть, думала я решу тебя навестить и хотела пойти за компанию… Ну это я сейчас понимаю, а тогда я возьми, да и скажи ей, что расстраиваться тебе не из-за чего. Я… я обижался немного, ну то, что ты так… Но я и не думал, что Судзу пойдёт и расскажет ему. И в мыслях не было! Речь ведь о твоей жизни и ещё стольких людей…

Но Судзу это мало волновало в тот момент, когда она дождалась конца рабочего дня и выхода Аитиро из здания компании. Она смотрела на эту историю, как на свой шанс…

Вот же дура!

— Ока, эй, Ока!.. Ну нельзя же так…

Его оттаскивал от Судзу, Дэмигава, который, как и она, читал газеты и отметил отсутствие всякого упоминания Никко в статье, посвящённой похоронам господина Минами.

— Мужчины не должны так себя вести.

Но Никко, как видно, решил, что терять ему больше нечего, потому что в итоге ещё и разрыдался…

— Ну вот так вот собственно всё и закончилось.

Никко завершил свой рассказ.

— Давай, поставим коробку на место?..

— Конечно.

Рэндзо поспешил согласиться, хотя и не считал прозвучавшее исчерпывающим. Что Никко делал после?.. Доучился ли?.. И почему же, если у него есть деньги, он снимает «плохую недвижимость» и подрабатывает моделью?..

Звонок в дверь раздался как раз в тот момент, когда Рэндзо водружал коробку на место, думая озвучить хотя бы один из пришедших на ум вопросов.

— Кого это принесло?..

Никко отправился узнать, а Рэндзо подумал, что уже очень поздно, и следом догадался кого именно могло «принести».

— Здравствуйте, госпожа Хаякава.

Голос Никко прозвучал безмятежно. Она спросила, не у него ли Рэндзо, но, должно быть, уже и так поняла по стоявшей в коридоре обуви и болтавшихся на вешалке куртке и портфелю.

— Я попросил его помочь мне, и мы немного заговорились.

Никко сказал это его матери, когда Рэндзо вышел в коридор. Он мог улыбаться сколь угодно приятно, но не сумел бы расположить её к себе в тот момент. Что, впрочем, его нисколько не трогало.

— Увидимся.

Никко сказал это напоследок и Рэндзо подтвердил:

— Увидимся.

10

Никко пришёл ранним утром забрать свои вещи.

— Зачем?

Масахиро почесал взлохмаченный затылок. Он проснулся минут за десять до его прихода.

— Они мне нужны.

Никко пожал плечами, направляясь прямиком в гостиную. Он принёс с собой большую спортивную сумку.

— Что все сразу?..

Масахиро остановился в дверях.

— То одна, то другая…

Никко перебирал лежавшие на телевизионной тумбе пластинки и, разумеется, сразу заметил отсутствие одной их них.

— Я отдал её послушать.

Масахиро ему объяснил. И, видя что Никко явно недоволен этим фактом, добавил:

— Я заберу и принесу тебе.

Никко с секунду помедлил, а потом сказал лишь:

— Хорошо.

Масахиро отправился на кухню, выключить огонь под закипевшим чайником. Он хотел сделать себе чашку кофе. Никко, судя по звукам, продолжал собирать свои вещи в гостиной.

— Тебе кофе сделать?

Масахиро решил проявить вежливость.

— Не нужно.

А вообще присутствие Никко его нисколько не напрягало. Масахиро успел привыкнуть к нему за то время, что они вместе мотались по городам. И пусть вокруг всегда была толпа народа, лица, составлявшие её, постоянно менялись и только Никко оставался неизменной константой. Той мачтой, за которую цеплялся Масахиро для того, чтобы по дороге не утонуть. Но по дороге куда?.. Самым неприятным было то, что он знал ответ. И в свете этого ответа, отпустить мачту означало не погибнуть, но спастись.

Масахиро залил растворимый кофе кипятком и решил пожарить себе яичницу. Его проблемой было то, что Никко, сколько не думай о нём как об абстракции, ею не становился. Он был вполне реальным человеком, к которому Масахиро хорошо относился и которого хотел спасти. Он подумал, что Никко прежде никогда не возражал против того, чтобы отдать пластинку из своей коллекции на время и даже навсегда, если уж так складывались обстоятельства. Были, конечно, и те, что он предпочитал держать при себе и Масахиро отдал как раз такую пластинку — «Песни военных лет» с незабвенной «Забыть его нельзя». Раритет, без которого Никко бы точно с места не сдвинулся.

Масахиро внезапно замер. Неужто у него получилось, и он решил?..

Масахиро оставил яичницу жариться на сковородке и направился в гостиную, но там Никко уже не было. Он нашёлся в спальне — доставал с верхней полки шкафа несколько своих вещей.

— Как продвигается дело?

— Успешно.

Никко слегка поморщился, как если бы ему было больно, подцепив кончиками пальцев лежавший глубоко внутри светлый шарф.

— Он мне и сейчас пригодится.

Середина февраля выдалась довольно холодной, так что Никко сразу обмотал его вокруг шеи. Длинный, он касался концами его колен.

— Ты мне скажешь, когда деньги окажутся у тебя?

— Само собой.

Никко ответил влёт, но не так чтобы Масахиро ему поверил.

— У тебя, по-моему, что-то горит.

Никко указал ему на это и, пока Масахиро выключал огонь под безнадёжно испорченной яичницей, захлопнул за собой входную дверь. Но паниковать, определённо, не стоило. До тех пор, пока пластинка оставалась у Фумико, Никко не должен был уехать. И тем не менее Масахиро решил поскорее поговорить с Рэндзо. А то мало ли… Вдруг поняв, что пластинку ему не получить, Никко решил бы смириться с её потерей.

Масахиро собирался провести свой выходной ничего не делая, но планы пришлось поменять. Рэндзо вышел из здания института в тот момент, когда у него уже замёрзли кончики пальцев и это несмотря на то, что он прятал руки в карманах куртки.

— Санада!

Масахиро окликнул его, привлекая к себе внимание. Рэндзо, разумеется, не узнал звавшего, но всё же решил подойти, предположив, что быть может просто забыл давнего знакомца.

— Привет.

Масахиро ему улыбнулся.

— Здравствуй.

Рэндзо произнёс это не особенно уверенно.

— Ты извини, но…

— Я друг Никко.

Масахиро решил пояснить.

— А…

Но Рэндзо всё ещё не понимал.

— Ты ведь тоже с ним подружился.

Масахиро не спрашивал.

— Мы общаемся.

Рэндзо не стал отрицать.

— Я поговорить с тобой хотел…

Масахиро бросил взгляд на удалявшихся от здания института студентов.

— О нём.

— Ну ладно…

Они прошли вперёд и остановились возле парапета, по другую сторону которого раскинулась водная гладь. Напротив тёплый свет струился сквозь окна сразу нескольких заведений — ресторанов и кафе, — приглашая зайти внутрь.

— Может заглянем куда?

Масахиро казалось, что ветер продувает его насквозь.

— Извини.

Но Рэндзо отказался.

— Ну смотри тогда… Разговор может выйти долгим…

Масахиро начал с того, что обрисовал их образ жизни — бесконечные разъезды из города в город…

— Что касается денег…

— Аитиро Минами их перечислял.

Рэндзо выказал осведомлённость в этом вопросе.

— Действительно…

Масахиро подтвердил.

— Это Никко тебе рассказал?

— Разумеется.

— Ну стоит ли удивляться?..

Масахиро пожал плечами, стремясь скрыть, что неприятно удивлён этим фактом.

— Не так давно господин Минами перестал это делать и у нас возникли финансовые трудности…

Рэндзо понял — Масахиро ему на что-то намекает. Он был высоким и приятной наружности — из тех парней, что, не демонстрируя никаких особенных успехов, нравятся всему институту.

— И Никко придумал, как нам исправить эту ситуацию.

— Его идея как-то связана со мной?

Высказал догадку Рэндзо.

— Именно.

Масахиро её подтвердил.

— Но он знает, что с меня нечего взять… Отец лишил меня даже денег на карманные расходы. Поэтому мы и мёрзнем здесь.

— У тебя нет денег зайти в кафе?..

Масахиро искренне озадачился.

— Нет.

Рэндзо покачал головой.

— Мы с ним в последний раз в кино ходили за его счёт. Так что если ему нужны деньги, то это не ко мне.

Помедлив, Рэндзо добавил:

— Будь оно так, как ты говоришь, и Никко попытался бы подружиться с моим братом — Юдзи. Возможность для этого у него была.

Рэндзо не стал задерживаться и направился через дорогу. А Масахиро остался стоять, пытаясь осмыслить открывшиеся обстоятельства…

— Ты?..

Никко не обрадовался, увидев его на пороге, хотя и должен был — ведь Масахиро мог прийти с пластинкой.

— Ну заходи.

Никко посторонился, пропуская его внутрь. Возможно, Масахиро следовало обдумать, что и как сказать, но он сказал прямо:

— Санада утверждает, что никаких денег у него нет.

— Ну правильно.

Никко пожал плечами.

— Откуда же им взяться?..

А затем замер, остановившись на пороге гостиной.

— С чего он вдруг сказал тебе такое?

Никко обернулся. Он стоял спиной к окну, но несмотря на это, Масахиро видел его лицо отчётливо. Ему внезапно стало жарко, но некуда было отступать.

— С того… С того, что я предупредить его пытался.

— Ты сказал ему, что я намерен получить с него деньги?

— Да.

Никко молчал кажется целую вечность.

— Почему Аи перестал меня содержать?

— Должно быть, он посчитал, что выплатил достаточно.

Масахиро не осмелился сказать правду, но Никко не поверил его лжи.

— Скажи мне, Хиро, я что что-то сделал тебе?.. Или, может быть, плохо относился?..

— Совсем нет…

— Ты мог тратить сколько хочешь и ездить сколько хочешь, общаться с моими друзьями… Разве я не поделился с тобой всем, что имел?

— Невозможно было продолжать так и дальше.

— Ты мог уйти также, как уходили все они.

— Я не мог уйти также, как уходили все они.

— И поэтому ты решил напоследок разрушить мою жизнь и сказать, что сделал всё что мог?

— Я готов помочь тебе.

— Правда?..

— Конечно.

Масахиро уверенно покивал.

— Мы можем поехать в Нагано…

Он прервался, потому что во взгляде Никко появилась отстранённая жалость.

— Ну ладно, Хиро.

Он внезапно улыбнулся.

— Может ты и прав?.. Конечно, деньги можно было пустить не только на поездки, но и на что-нибудь другое… Прими я такое решения.

— Но ты бы его не принял.

— Да…

Никко с ним согласился.

— Конечно. Поэтому ты и сделал так, чтобы у меня не было выбора.

— Я написал ему письмо…

— Сделанного не воротишь, так что, что уж тут…

Он запустил руку в волосы.

— Да… Но, если так подумать, то мне наверно будет лучше вернуться домой — в Окаяму. Нагано, конечно, далеко, но мы сможем созваниваться… Я дам тебе номер телефона моих приёмных родителей.

Никко решил немедля заняться его поиском.

— Ты скоро уезжаешь?

— Задерживаться не собираюсь. Но и спешить мне некуда. Здесь есть жильё и есть работа…

— Да… У меня тоже…

— И подружка?

— И подружка.

Масахиро подтвердил.

— Мне в самом деле приятно, что есть ещё в мире люди, которым моё будущее небезразлично.

Никко нашёл нужный лист бумаги.

— Вроде как со мной ещё не всё потеряно…

Он взялся списывать номер телефона.

— Держи.

— Но мы ведь ещё увидимся?

— Ты обещал вернуть мне пластинку.

— Конечно…

Масахиро вновь заговорил уже собравшись уходить.

— Я думал ты… сильнее разозлишься.

В коридоре царил полумрак.

— Но я совсем не злюсь.

Заверил его Никко.

— Спасибо.

Донеслось почти из темноты.

11

— Что это ты так пристально смотришь?

Никко спросил об этом Рэндзо, хотя и догадывался каким может и должен быть ответ.

— Твой друг недавно разговаривал со мной.

— Да?..

Никко сделал вид, что не придал этому сообщению особого значения. Возле палатки, торговавшей горячей лапшой, собралась очередь.

— Он сказал, ты прежде много ездил по стране…

— Действительно.

— Здорово, должно быть?

— Ну как тебе сказать…

Им наконец удалось устроиться за стойкой.

— По-всякому бывало.

— А всё же это свобода…

Никко молчал, возможно, решая, что выбрать — собу или удон.

— Я бы тоже поехал.

Разговор ненадолго прервался из-за необходимости сделать заказ в лице улыбчивого мужчины в летах.

— На поездки нужны деньги.

Никко взял в руку палочки, а Рэндзо произнёс в ответ самое смелое из всего, что когда-либо произносил в своей жизни.

— Деньги можно и достать.

Он обошёл этими словами самого себя, сказавшего Такаре, что она станет его девушкой.

Рэндзо всецело захватила эта мысль — сбежать от строго взгляда отца и недовольного матери, сбежать от недоброжелательности Микио и холодности Юдзи, сбежать от ожидавшей объяснения Такары, сбежать куда-нибудь очень далеко… Туда, где будет тепло и не будет необходимости греть озябшие пальцы о горячую чашку лапши.

Рэндзо знал — дома у отца всегда припасена приличная сумма денег. Он держал её в нижнем ящике стола в рабочем кабинете. Вот только, как туда попасть?.. Решение оказалось неожиданно простым. Он уже прогулял немало занятий и если бы прогулял ещё… Гораздо больше…

Им будет весело вместе — Рэндзо нисколько не сомневался.

Он гулял по улицам без дела, ожидая момента, когда Никко присоединиться к нему и расскажет об одной из своих многочисленных поездок. Эти истории действовали на Рэндзо завораживающе. Они были подобны расцветавшим на тёмном небе «огненным цветам».

— Рэндзо!

Юдзи окликнул его неожиданно. Он был ещё и не один, а в компании Микио, явно недовольного жизнью.

— Я поймал твоего брата за крайне интересным занятием.

— А сами-то!

Микио явно имел в виду то, что они, как и он, находились в учебное время не в учебном заведении.

— Да мне без разницы.

Рэндзо дёрнул плечом, смотря на младшего брата.

— Пускай прогуливает.

Взгляд Микио заметно потемнел.

— При нём обнаружились деньги.

— Ну так родители дают ему на карманные расходы.

— Столько?

Юдзи достал из кармана пальто несколько пятитысячных купюр.

— Откуда это у тебя?

Рэндзо невольно нахмурился. Он знал, что прежде Микио залезал в его карманные деньги, но теперь-то их не было.

— Вот только не надо строить из себя старшего брата!

Микио посмотрел на него с вызовом.

— Мне всё же поговорить с твоими родителями?

Пригрозил ему Юдзи.

— Не надо.

Но на попятную пошёл мгновенно.

— Много же ты успел накупить…

Юдзи очевидно имел в виду хранившиеся в комнате Микио «доказательства».

— Где ты взял деньги?

Рэндзо повторил свой вопрос.

— Помог нашему соседу.

— Какому?

— Приятелю твоему.

Микио кривовато усмехнулся.

— Он дал мне снотворное и заплатил за то, чтобы я подлил его тебе, и ты на своих соревнованиях провалился.

Рэндзо некоторое время молчал. Шумели проезжавшие мимо машины…

— С тех пор прошло несколько месяцев.

Микио уже должен был потратить те деньги, что Никко мог ему дать.

— Ну так я сказал ему, пусть платит за молчание.

Микио самодовольно усмехнулся.

— В фильмах крутые парни всегда так поступают.

Объявил он убеждённо.

Лицо Юдзи отобразило снисходительную жалость.

— Я правда у него гораздо больше просил, но он засмеялся и сказал, что таких денег у него нет. Но кое-что всё же предложил, ну я и согласился…

Похоже, подобная уступка казалась Микио недостаточно «крутой», потому что он счёл нужным добавить:

— Что с него взять?..

— Ладно… Теперь можешь идти.

Разрешил ему Юдзи.

— И вы не расскажете родителям?

— Но чтобы больше никакого шантажа.

— Ну так он же теперь знает…

Микио бросил на Рэндзо откровенно разочарованный взгляд.

— Но может вы мне хотя бы то, что у меня было отдадите?

Микио спросил об этом без особой надежды на положительный ответ.

— А тебе на что?

Счёл нужным уточнить Юдзи.

— Ну… на сладкое там…

— Держи.

Он достал из собственной сумки одну пятитысячную.

— И хватит с тебя.

Но Микио был рад и этой сумме.

— Что думаешь?

Юдзи обратился к Рэндзо стоило только Микио побежать в сторону дороги.

— Матери следует открыть глаза и заняться его воспитанием.

Рюкзак Микио болтался из стороны в сторону.

— Я не о нём.

Юдзи смотрел внимательно.

— А о ком?

— О Никко и о том, что он сделал.

— Скажу ему спасибо.

Рэндзо пожал плечами и продолжил идти. Он наматывал круги неподалёку от модельного агентства вот Юдзи и нашёл его.

— Ты не серьёзно, Рэндзо…

Он увязался следом.

— Если бы не Никко, то я бы, как прежде, только и делал, что старался вам всем угодить.

— Нужно быть совсем дураком, чтобы думать будто он поступил подобным образом, желая помочь тебе.

— Он хотел помочь себе. Но попутно он помог и мне… Мы обо всём договорились.

— О чём обо всём?

— Я не хочу это обсуждать.

— Ты не прав, Рэндзо!

Юдзи крикнул это ему в спину, но Рэндзо так не считал. Он был неправ прежде, но не теперь. Захваченный своими мечтами, Рэндзо упускал из виду то, что людям не дано было растворяться во тьме, подобно «огненным цветам». В тот момент, его занимал один лишь миг «цветения», который должен был продлиться бесконечно долго, сложенный из череды захватывающих путешествий…

Мать дома устроила скандал. Ей позвонили из института узнать, намерен ли Рэндзо продолжать обучение. Его не было ни на одном занятии несколько недель подряд. Мать принялась его бить, уже совсем взрослого, гораздо выше и сильнее её. Рэндзо закрывался от ударов, чувствуя, как быстро бьётся сердце в груди…

Момент наконец настал.

Отец непременно вызовет его к себе и тогда…

12

— Никко!

Рэндзо помахал рукой, призывая его подойти. Он шёл, сложив руки на груди, потому что в лёгком свитере ему точно было холодно.

— Что случилось?

Они стояли в нескольких шагах от ярко освещённой кабинки для телефонных звонков. Рэндзо вместо ответа снял с плеча рюкзак и потянул молнию с сторону…

Никко несколько секунд молча смотрел на видневшиеся сверху пачки денег.

— Где ты их взял?

— Стащил у отца.

Рэндзо переполняло лихорадочное ликование.

— Он позвал меня, чтобы отчитать, и я воспользовался моментом… Он впервые на моей памяти кричал и притом прямиком в столовой!

Рэндзо парадоксально радовал этот факт. Ну наконец-то отец проявил по отношению к нему яркие эмоции!

— Я встал и вышел, и он сказал Юдзи, чтобы тот оставался на месте и тогда…

Мимо пронеслась машина, осветив фарами тротуар. Это заставило Рэндзо вздрогнуть.

— Я бросился к отцу в кабинет и достал из нижнего ящика стола все деньги, что там были. Потом в коридор… Они вышли из кухни, когда я уже надел кроссовки и я не стал медлить…

— Вот как…

Никко произнёс это отстранённо.

— Мне нельзя домой. Я на такси доеду до соседнего города и остановлюсь в гостинице.

Рэндзо всё неплохо продумал.

— А ты соберёшь свои вещи и выберешь момент… Я позвоню тебе сказать, где именно остановился.

— Хорошо.

Никко кивнул, соглашаясь, и в тот момент Рэндзо нисколько не сомневался — у них всё получиться. Он устроился в первом попавшемся по дороге такси и вытер выступившую на лбу испарину тыльной стороной ладони. Таксист всю дорогу вёз его молча. Получилось, разумеется, дорого, но Рэндзо было всё равно. Закрывая содержимое рюкзака локтем левой руки, он достал правой несколько купюр из пачки и забрал сдачу.

Клиентов с улицы в гостиницах не любили, но небольшой домик раскрыл перед ним двери. Поднявшись на второй этаж, Рэндзо отыскал номер три. Расположенный рядом номер четыре, судя по громкой болтовне, был кем-то занят. Рэндзо кинул свой рюкзак в угол комнаты. Он был уверен — отец не станет привлекать к его поискам полицию. Может быть он и вовсе не станет его искать. Сумма для него была незначительной, и он так кричал…

Рэндзо вновь провёл по лбу тыльной стороной ладони. Из окна открывался вид на запущенный сад и далёкие огни железной дороги. Скоро, уже совсем скоро, он и Никко уедут так далеко, что их никто не найдёт…

Рэндзо решил позвонить Никко прямиком из гостиницы. Он назвал ему точный адрес и сказал, что будет ждать его появления.

— Ты только не задерживайся, ладно?

Рэндзо кинул взгляд на девушку за стойкой. Впрочем, Никко и сам должен был понимать — нельзя оставаться на одном месте долго.

— И если что, звони.

— Хорошо.

Никко ответил только это и больше ничего.

Часть ночи Рэндзо просидел на футоне, думая о том, что сделал. Затем он ненадолго уснул, а проснувшись, обнаружил комнату залитой оранжевым светом восходившего солнца. То был восход его новой жизни. Рэндзо чувствовал себя очень счастливым в тот момент…

А ровно в восемь в комнату ворвались незнакомцы в форменной одежде и скрутили его.

Рэндзо категорически не хотел возвращаться — пытался вырваться и в итоге потрясённый отец и заплаканная мать отправили его в больничную палату.

— Мне двадцать три года! Вы не имеете права так поступать!

Он кричал это, но ему всё равно сделали укол, после которого всё стало не так уж важно и ужасно клонило в сон…

— Привет.

Голос был знакомым. Рэндзо заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд на белом потолке, который видел словно сквозь дымку. Его затопило волной облегчения… Он заснул в гостиничном номере и ему приснилось, что его нашли и затолкали в больницу, но Никко приехал и сейчас они…

Рэндзо посмотрел на него, осознавая, что связан, и обстановка ему незнакома, и тянет запахом лекарств…

— Где мы?

— В больничной палате. Твоим родителям пришлось привезти тебя сюда, потому что ты ничего не хотел слушать.

— Помоги мне…

Рэндзо вновь предпринял попытку пошевелиться.

— Тебе лучше лежать спокойно.

Никко сидел, подавшись вперёд, и улыбался дружелюбно.

— И я и так тебе помог.

Рэндзо начал понимать…

— Как они узнали где я так быстро?

— Это я им сказал.

Никко не стал скрывать правду. Рэндзо стало обидно до слёз, которые он попытался сдержать.

— Они все очень обеспокоены…

Но это не имело значения. Если бы Никко видел тот восход, то он бы не смог так поступить.

— Хочешь, я расскажу тебе, как так вышло, что я принялся ездить из города в город?

Никко предложил это, недолго помедлив.

— Да?..

Рэндзо не был уверен в том, что хотел это знать. Его душили слёзы несбывшейся мечты.

— После того, как всё, казалось, было кончено и осталась одна лишь карта…

Никко снял деньги привычно, нисколько не расстроившись как то было поначалу. Вернувшись к своему велосипеду, он устроился на нём и покатил по дороге домой…

Мать вновь спрашивала, как у него дела с поиском работы, а отец говорил — нельзя надеяться на те деньги, что он получает каждый месяц.

— Ты должен быть готов к тому, что однажды они перестанут поступать.

— Ага.

Никко нисколько не интересовали в очередной раз поднятые темы. Он ничего не ел с обеда, когда купил себе готовый сэндвич в магазине, но не хотел есть.

— Может ты заболел?

Мать искренне забеспокоилась.

— Да вовсе нет.

Никко поспешил её разубедить.

— Устал только.

Отцу явно хотелось знать, что он такого делал, но правда заключалась в том, что Никко ничего не делал. Но и от «ничего», как выяснилось, можно было устать.

Вообще говоря, родители, конечно, были правы — с работой следовало определяться. Он уже полгода как закончил институт и при том весьма сносно. Дэмигава зазывал его в Цукубу, где работал сам, но становиться его соседом Никко не особенно хотелось, вот только, судя по всему, варианта лучше ему было не найти. К тому же, после того как Саёри вслед за подругой укатила в столицу пробовать счастье в местном танцевальном коллективе, в Окаяме его больше никто не держал.

Никко решил, что позвонит Дэмигаве на следующий день.

— Но ты же не хотел иметь со мной ничего общего?

И тот притворно удивился его решению.

— А я сдаюсь.

Никко бросил взгляд за стекло телефонной будки на знакомую улицу и шедших по ней людей.

— То, что ты предлагаешь звучит действительно интересно.

— Ты не пожалеешь.

Пообещал ему Дэмигава, сделавшись серьёзным, и Никко хотелось верить его словам. Он вдруг подумал съесть мороженое и зашёл купить его… Дэмигава утверждал, что деньги — это зло, но Никко не так чтобы много тратил. Откровенно говоря, Аитиро перечислял ему слишком много.

— Это сколько же он получает?..

Дэмигава задался этим вопросом, в очередной раз приехав в Окаяму навестить отца. Но Никко нисколько не интересовал ответ на этот вопрос. Очевидным было то, что немало, раз уж Аитиро, содержа самого себя, сестру, жену и малолетнюю дочь, умудрялся перечислять ему такую сумму. Не стоило также списывать со счетов состояние семейства Минами, доставшееся ему после смерти отца, и зятя, в лице господина Хаякава.

— Думаю, он перечисляет мне деньги семьи.

Никко зачем-то сказал это Дэмигаве.

— Ведь «не оставлять меня» его просил господин Минами. Скорее всего, они переводятся автоматически, так что ему не приходиться думать об этом каждый месяц.

— Хотел бы я иметь столько денег, чтобы не замечать, как ежемесячно списывается такая сумма.

Хмыкнул Дэмигава.

— Но ведь деньги — это зло.

Напомнил ему Никко.

— А я и не строю из себя праведника.

Дэмигава пожал плечами в ответ и с ним всегда было так…

— А ты о чём думаешь, когда деньги снимаешь?

Они вдвоём удалялись от здания банка.

— Ни о чём…

Никко ненадолго задумался и пришёл к выводу, что не соврал. То были деньги с того света. Он точно знал.

— Но в этом сгодятся и такие.

Дэмигава потянулся, сложив руки за головой. Однако он, как и отец, считал, что это не продлиться вечно. Не должно продлиться вечно.

— Тебе нужно избавиться от этой карты, Ока.

Произнёс он убеждённо, устроившись напротив Никко за столиком идзакая.

— Не сейчас, конечно, когда ты в поиске работы, но как найдёшь и почувствуешь уверенность в завтрашнем дне… И кстати, насчёт работы…

Вот из-за этого «и кстати» спустя три месяца Никко всё же перебрался в Цукубу.

— Места, прямо скажем, мало, но зато дверь напротив — моя.

Дэмигава занёс второй чемодан в крохотную квартирку.

— Комната всего одна, но ты глянь какой вид!

Он призвал Никко выйти на узкий балкон.

— Вон оно здание нашего центра.

— Меня ещё не приняли на работу.

— Они заинтересованы в молодых специалистах и бла-бла-бла, так что не сомневайся.

Никко смотрел на раскинувшийся перед глазами город и думал, что всё не так уж плохо. Он привёз с собой проигрыватель и, когда поставил пластинку, всё стало хорошо…

Работа и вправду оказалась интересной. К тому же он наконец-то был занят, и родители перестали его донимать. Дэмигава на выходных выдумал «отличную забаву». Всю первую половину дня они провели в поисках ликориса лучистого, а всю вторую скидывали цветы с моста на тех, кто имел несчастье проходить мимо.

Место было тихое и немноголюдное. Почти все вздрагивали или шарахались от неожиданности и поднимали на них неодобрительные взгляды.

— Зачем мы это делаем?..

Никко стоял и смотрел, как падали соцветия красных цветов с вытянутыми вверх длинными нитями.

— Ты веришь в то, что хиганбана приносит несчастье?

Дэмигава проигнорировал его вопрос и задал встречный. Очередная «жертва», в лице молоденькой девушки, наградила их нелестным эпитетом.

— Я биолог. Меня интересует наука, а не суеверия.

— Значит, проходишь с этим цветком весь день?

Дэмигава протянул ему один из оставшихся.

— Да пожалуйста.

И Никко взял предложенное. Цветок был объективно красив, так что он принёс его домой и украсил им подоконник. Несчастье его ждёт…

Ну-ну.

Никко усмехнулся, лёжа на кровати, смотря как темнеет цветок на фоне засиявшего вечернего неба.

Он будет ждать. Честное слово даже интересно…

Спустя несколько дней цветок завял и рассыпался, необычайно подняв Никко настроение.

— Полюбуйся!

Он специально оставил пожухлые останки, чтобы Дэмигава посмотрел.

— Рядом со мной завяла даже хиганбана.

Но Дэмигава его отличного настроения не разделил…

Неожиданно для самого себя, Никко сделался «душой компании» и поладил кажется со всем персоналом научного центра в штате которого состоял. И особенно, с молодой его частью. Он обнаружил себя окружённым друзьями, посиделками и покупками. Взялся тратить существенно больше прежнего, но нисколько не волновался об этом. Дэмигавы стало меньше в его жизни, потому как большие компании тот никогда не любил. И потом, это было так в его духе, встретить чьё-либо отличное настроение собственным похоронным.

Родители, приехавшие навестить Никко, были приятно удивлены произошедшими в его жизни переменами. Они сказали, что решение сменить обстановку оказалось верным и хотя они сперва волновались, но теперь видят, что поступили верно, отпустив его.

Никко редко бывал один, но, когда выдалось немного свободного времени в середине следующей осени, он, подчинившись спонтанно возникшему желанию, приобрёл велосипед и поехал прямиком к полям, поросшим хиганбаной. Листья уже погибли, а значит цветам настало время расцвести…

— Здорово, что нас направили на эту конференцию!

Ясу всем так вдохновлялась, что, откровенно говоря, это даже раздражало.

— И мы представим доклад!

— Ага.

Никко не счёл этот факт достойным более осмысленной реплики.

— Столько народа!

Желавших попасть в научный центр и в самом деле было очень много. Никко и Ясу пришлось встать в конце длинной очереди.

— Должно быть здесь сегодня пройдёт не одна конференция.

Никко бросил взгляд на мужчин в строгих костюмах.

— Должно быть…

Ясу протянула это несколько разочарованно, как если бы её огорчал факт наличия у людей интересов отличных от её собственных.

Они выступали с докладом после обеда и первую половину дня провели, слушая чужие, причём Ясу то и дело принималась комментировать очередной, наклоняясь к Никко и начиная шептать. Вместе с большинством они решили посетить столовую во время перерыва и снова попали в очередь. Кому-то повезло больше них. Тем, для кого в отдалении спешно накрывали длинный стол.

— А ты хочешь стать профессором?

Ясу смотрела на суетившихся работников столовой, когда задавала этот вопрос.

— Профессором?..

Никко отвлёкся от собственных мыслей.

— Профессор Ока?..

Ему вдруг стало очень смешно, когда он попытался представить, так что он засмеялся.

— А что здесь такого?..

Ясу сочла нужным оскорбиться.

— Это почётное звание.

— Да нет…

Никко не хотел с ней ссориться.

— Просто… Профессор Ока…

Но снова не сдержался…

Ясу развернулась и ушла, оставив его обедать в одиночестве. Никко взял себе порцию риса с мясом и, вопреки обыкновению, съел её всю. Продолжая обижаться, Ясу демонстрировала заметно меньше энтузиазма, представляя свою часть доклада, так что Никко не выглядел слишком уж равнодушным на её фоне. Но самым лучшим в тот день было то, что он не был испорчен присутствием Аитиро Минами.

Никко так и сказал Дэмигаве, когда тот принёс ему газету, заглянув впервые за долгое время.

— Я его не видел.

Никко отвлёкся от недавно купленной электронной игрушки и бросил взгляд на разворот, посвящённый прошедшим конференциям. Ну да вот он Аи и те самые интерьеры.

— Он, должно быть, посещал другую.

— Но они проходили параллельно.

— И что с того?

Никко пожал плечами.

— Говорю же тебе — я его не видел.

Он отметил, что большую часть статьи заняло описание не их мероприятия и, казалось, начал лучше понимать Ясу.

Дэмигава выглядел разочарованным. Никко стало смешно.

— Ты что пришёл испортить мне настроение?

— Хотелось.

— Ну извини.

Он постарался не засмеяться и ограничился одной лишь улыбкой. Дэмигава ушёл, испортив настроение самому себе и оставив газету. Никко не обращал на неё внимание какое-то время, а затем всё же бросил взгляд и, отложив в сторону приставку, взялся читать. Ничего интересного в статье он не обнаружил, но хорошее настроение несколько испортилось.

Никко затолкал газету в мусорное ведро и решил, что вечером сходит посидеть в идзакая с друзьями. Спустя полчаса, после начала посиделок, всё снова стало хорошо…

Никко возвращался домой в компании нескольких приятелей будучи самую малость навеселе. Они распрощались на шумном перекрёстке и дальше он пошёл один. Взялся напевать незамысловатую песенку, услышанную по дороге, и так забылся, что упал на асфальт, но нисколько не расстроился. Только колено разбил. Оно давало о себе знать пульсирующей болью.

Никко сел на асфальте и взглядом оценил повреждение — до крови.

— Смотреть надо куда идёшь.

Донеслось из-за спины.

— Надо.

Он согласился беспечно.

— Ты собираешься вставать?

— Ну само собой…

И только тут до него дошло, и он обернулся…

Ну надо же… Какие люди…

Сложно было сказать, с чего вдруг Аитиро появился. Смотрел он холодно и ничего похожего на дружелюбие не проявлял. Подниматься он не захотел, так что Никко вновь оказался за столиком, только на сей раз ресторана.

— Я увидел тебя в здании научного центра.

Аитиро произнёс это ровно. Просто как факт.

— Я выступал с докладом на конференции. Той, что проходила параллельно.

Никко отвёл потемневшую штанину от колена.

— Значит, ты доучился?

— Ну да.

Он поднял взгляд на подошедшую официантку. Аитиро видно посчитал, что должен узнать, как у него дела. Господин Минами его бы одобрил.

— Ну похоже тебе весело.

Аитиро произнёс это также ровно, как и всё предыдущее.

— Весело?..

Никко сосредоточил на нём взгляд.

— Мне неплохо живётся, если ты об этом.

Аитиро никак не прокомментировал его слова и взялся делать заказ…

Никко понятия не имел, зачем сидит напротив с безалкогольным коктейлем. Может стоило спросить, как обстоят дела у самого Аитиро?.. Хотя и так было понятно.

Никко посмотрел в сторону ярко освещённой стойки и по контрасту с ними таких довольных и общительных людей…

— Ты получаешь деньги?

Аитиро спросил об этом, когда они вышли на улицу.

— Каждый месяц.

Никко мысленно понадеялся, что Аитиро не станет углубляться в эту тему и он не стал. Смотря ему вслед, Никко подумал, что в следующий раз отдаст ему банковскую карту для того, чтобы избежать таких унылых посиделок. Впрочем, в тот момент он полагал, что следующий раз не наступит никогда…

— Как мы посидели?..

Никко посмотрел на шедшего рядом Дэмигаву.

— Замечательно посидели!

Тот узнал, что Аитиро Минами накануне заходил в их научный центр и требовал подробностей.

— Хорошо ли мне живётся? Хорошо. Получаю ли я деньги? Получаю. Скажу тебе прямо, я предпочёл бы медиума поэмоциональней. Как хорошо, что он расценил «не оставлять» господина Минами в русле финансовой помощи!

— Вот видишь, Ока.

Дэмигава довольно усмехнулся.

— А ты страдал.

— Да иди ты…

Никко произнёс это нисколько не зло.

— Само собой, мне было неприятно.

Они вдвоём остановились возле окна и Никко окинул взглядом территорию, укрытую тёмной осенней травой.

— Да он несерьёзно…

За воротами стоял синий спорт-купе, и никто иной как Аитиро выгружал из него пакеты.

— А ты спустись и скажи, чтобы больше не беспокоил.

Предложил Дэмигава.

— Тогда и карту надо отдать…

Никко полагал это обязательным условием.

— Ну так отдай.

Дэмигава пожал плечами, не видя в том проблемы.

— А знаешь… я так и поступлю.

Никко принял решение. Будь у него собственные накопления он бы ещё и заплатил Аитиро за то, чтобы тот держался подальше.

Никко вернулся в лабораторию, оставил там бумаги, которые держал в руках, и достал из кармана куртки ту самую карту. Ясу, стоявшая у микроскопа, бросила на него недовольный взгляд и Никко отстранённо подумал, позвать её куда-нибудь, чтобы перестала.

Он был уверен — Дэмигава так и стоит у окна и смотрит ему в спину, предвкушая зрелище. Он убрал в сторону волосы, которые, подчинившись силе ветра, полезли в лицо…

Никко знал, что выглядел откровенно недовольным, но Аитиро заговорил с ним также ровно, как и накануне.

— А… это ты. А я как раз думал пойти и попросить, чтобы тебя позвали.

Три больших пакета украшали эмблемы, ничего не сказавшие Никко об их содержимом.

— Что это?

Он поднял взгляд на Аитиро.

— Пластинки.

— Пластинки?..

Он мог допустить, что забыл одну, или две, но чтобы три пакета…

— Они что… новые?

— Я покупал их время от времени…

Аитиро пожал плечами.

— Забирай. Я всё равно не слушаю.

Никко захотелось сказать, что ему тоже жаль и ещё разок вцепиться в волосы Судзу, которая взяла и всё испортила.

— Она, должно быть, сказал, что я это всё из-за денег…

— А ты не из-за них?

Аитиро посмотрел на него.

— Только поначалу… А потом я подумал, может вы и вправду станете моей семьёй…

— Ну понятно.

Аитиро покивал, а затем направился к машине, оставив его стоять на обочине с тремя пакетами, забитыми пластинками.

И у Никко вновь испортилось настроение…

Погода тоже испортилась, так что в свободное от работы время он предпочитал не выходить из квартиры и соревноваться в упёртости с Дэмигавой. Тот названивал в дверь, а Никко этот факт игнорировал. На помощь ему пришли тридцать семь новых пластинок, неплохо заглушавших дверной звонок. И все они повествовали о каких-то далёких местах и красивых историях… Никко больше всего нравился сборник латиноамериканских песен. Вот где было бы хорошо…

Он бы, верно, махнул туда, бросив всё, и разочаровался на месте, но спустя месяц дверной звонок вновь залился трелью, а затем интеллигентно смолк… Раздавшийся следом голос принадлежал женщине.

— Сейчас!

Никко пресёк попытку неизвестных уйти. Он бросил взгляд на собственное отражение в зеркале шкафа — встрёпанный, в растянутом свитере и выцветших джинсах. Он мог бы сойти за пугало, встав посреди одного из полей. Очень красивое пугало. Эта мысль несколько примирила его с действительностью.

Сразу за дверью стояла смутно знакомая молодая девушка в ослепительно голубом свитере и сером пальто. Но окончательно Никко убедился лишь в тот момент, когда она кинулась ему на шею:

— Никко!..

Аитиро рулил молча, а Адзуми забрасывала его сведениями о своей жизни. Она наконец отрастила волосы, потому что Аи «перестал вредничать» и собирается стать актрисой, потому что Аи наконец понял — это «не просто увлечение, но призвание».

— Ты была очень органична в тех ролях, что исполняла в детстве.

Никко отметил это, отстранённо улыбнувшись.

— А помнишь, я играла Орихимэ, а ты был Хикобоси?

— Ну да… Да.

— А Аи был моим отцом, разлучившим нас!

— Не воспринимай её всерьёз.

Посоветовал Аитиро.

— Я обожаю все эти сюжеты!

И Адзуми не стала возражать…

Она сказала Никко, что ни в чём не винит его, когда они сидели за столиком кондитерской и Аитиро отошёл принести ей ещё «вон то» пирожное.

— Папа хотел, чтобы мы стали одной семьёй, и мы ею стали.

Адзуми ему улыбнулась.

— Что с того, что родители у нас разные?.. Зато у нас ворох общих воспоминаний, и мы любим друг друга!

Никко подумал, что, определённо, переоценил собственную «неуязвимость». Он улыбнулся Адзуми в ответ и рассказал собственные новости…

— Ты обязательно должен навестить нас в столице!

Потребовала она и он пообещал, что при случае…

Никко сказал ей и Аитиро, что был рад провести вместе время и попрощался, собираясь добраться до дома на общественном транспорте. Смотря на проносившиеся за окном автобуса городские огни, он думал, что должен быть предельно осторожен и Дэмигава его начинание одобрил. Никко сам зашёл к нему, решив, что надо бы больше ценить тех, кто тебя не оставляет. Он сказал, что прежде был дураком, но теперь не допустит ошибки…

Никко позвонил приёмным родителям и проговорил с матерью гораздо дольше обычного. Он позвонил бы и Саёри, будь у него её столичный номер телефона, но он не потрудился его взять. Ясу отметила — он стал серьёзней прежнего и Никко вспомнил, что собирался позвать её куда-нибудь…

— Я просто подумал, что «профессор Ока» не такая уж плохая перспектива.

Он пожал плечами, принимаясь за еду в ресторанчике, неподалёку от научного центра.

— Ну конечно!

Ясу произнесла это убеждённо.

— Ты ведь не дурак. И если постараешься, то точно сможешь им стать!

И Никко решил, что постарается…

Он пытался убежать, как можно дальше пусть и только мысленно. Потому что, если бы его бросили ещё раз, он бы всё-таки разбился. Никко мог бы прямо так и сказать Аитиро, но тот едва ли бы оценил, сочтя его слова репликой героя, обитателя одного из любимых сюжетов Адзуми. Так что он всё же оказался в столице, в громадной квартире на пятнадцатом этаже элитной многоэтажки. Вручил упаковку шоколадных конфет Нодзоми, которая едва ли была счастлива его видеть, и улыбнулся господину Хаякава, которому ответная вежливость явно далась с трудом.

Адзуми взялась представлять племянницу, присев рядом с ней на корточки и обняв за плечи.

— Правда у нас одно лицо?

И Никко признал — они очень похожи.

— А где братик, Марико?

Адзуми обратилась к племяннице.

— Он в своей комнате.

С готовностью сообщила та.

— Кэйдзи пока не разговаривает, но всё равно пойдём.

— А вы что наш дядя?

Марико, так похожая на свою тётю, подняла на Никко взгляд.

— Ну…

— Я же тебе говорила, что да.

Адзуми поспешила прояснить этот вопрос.

— Он скучный!

Марико охарактеризовала младшего брата.

— Это всё потому, что он ещё маленький…

Адзуми открыла дверь в комнату племянника. Сидевшая в кресле няня поспешила встать и поприветствовать вошедших.

— А вообще, он вылитый Аи… Ну-ка кто тут у нас будущий господин Минами?..

Адзуми направилась к Кэйдзи и тот поднял взгляд. Никко было сложно судить о его сходстве с Аитиро, потому как он никогда не видел детских фотографий последнего, но кажется что-то и в самом деле было.

— Твой новый робот?..

Адзуми обратила внимание на игрушку, которую Кэйдзи держал в руках. Он сам внимательно смотрел на Никко, определив в нём незнакомца.

— А это твой дядя Никко, Кэй.

Никко предпочёл бы, чтобы Адзуми не представляла его так, но всё же улыбнулся. Марико подёргала его за штанину брюк.

— Ну я же сказала, что он скучный… А у меня красивые куклы есть!

— Марико собирает коллекцию точно, как мама.

И они отправились в её комнату, расположенную по соседству…

— …А вот эту мне дедушка привёз из Англии.

Марико демонстрировала светловолосую и голубоглазую куклу в синем платье в горох, когда Кэйдзи вошёл в комнату сестры, в сопровождении шедшей следом няни, размахивая роботом. Ходил он всё ещё не слишком уверенно. Никко вслед за Адзуми опустил на него взгляд и был награждён протянутой игрушкой.

— Ой, Кэй, ты такая прелесть!

Пришла в восторг Адзуми, после того как Никко улыбнулся и забрал подарок.

— Смотри-ка, ты ему понравился! А то, по правде говоря, он просто обожает игнорировать гостей.

Адзуми сгребла племянника в объятия.

— Ну тогда я тоже подарю.

Марико протянула куклу.

— Давай-ка мне лучше вон ту.

Никко указал на темноволосую, явно купленную внутри страны.

— Эту?

Марико поспешила уточнить.

— Да.

Никко подтвердил и ей заметно полегчало.

— Пойдёмте ужинать.

Нодзоми заглянула их позвать.

— А не то всё остынет…

Никко устроился за столом рядом с Адзуми.

— Подарки?..

Нодзоми обратила внимание на игрушки.

— Что, Кэй, и ты подарил?

Господин Хаякава улыбнулся и растрепал волосы внуку…

Никко сказал, что вернётся домой на поезде. Аитиро предложил подвезти его до станции, но господину Хаякава было как раз по пути.

Он и Никко вместе спустились на парковку и Никко отметил, что господин Хаякава, как и прежде, избегает смотреть на него прямо. Он говорил о поездке всей семьёй заграницу. Её собирались предпринять, воспользовавшись новогодними праздниками.

Машина у господина Хаякава была дорогой, но модель не из новых и вёл он её сам.

— Когда по работе разъезжаю так на другой и с водителем.

— А вы, должно быть, знали мою мать?

Никко решил воспользоваться ситуацией.

— Нет…

Господин Хаякава бросил на него мимолётный взгляд, а затем поспешил сосредоточить его на приборной панели.

— Нет, я не знал её.

Но Никко не так, чтобы ему поверил…

Они выехали с парковки и тогда господин Хаякава произнёс нечто неожиданное:

— Но я однажды видел твою бабушку.

— Мою бабушку?..

Никко искренне удивился.

— Да… Она и твой дед были у нас, потому как он предлагал одну опасную, но в случае успеха, очень выгодную сделку.

— И дедушку…

Никко отметил это отстранённо.

— Мой отец сомневался, а господин Минами утверждал, что нужно рискнуть. Помню, я тогда им восхищался, а сейчас, когда Аитиро предлагает какую-нибудь авантюру, сомневаюсь, точно как отец.

Господин Хаякава усмехнулся этому жизненному парадоксу. Они неслись по улице, окружённые небоскрёбами, вывесками и рекламой. Разноцветные огни проникали внутрь салона, освещая их лица.

— Откровенно говоря, идея вложиться в строительство изначально принадлежала господину Минами. Это он уговорил моего отца начать скупать землю. Его собственное дело было связано с сельским хозяйством, и он и не думал ничего менять.

— Вы сказали, что видели моих бабушку и дедушку.

Никко это интересовало больше истории создания компании пусть и рассказанной очевидцем.

— Ну да… Да.

Господин Хаякава мысленно вернулся к этому факту.

— Многого не расскажу… — предупредил он. — Помню, что фамилия у них была «Накаи». Как его звали я уже забыл, а вот её — «Эри», и ты очень на неё похож.

— В самом деле?..

— Я сразу вспомнил её, когда тебя увидел.

Господин Хаякава вновь бросил на Никко мимолётный взгляд.

— Она была певицей и самая известная её песня — «Забыть его нельзя». Она исполняла её в военные годы.

— Правда кого-то ждала?

— А вот этого я не знаю.

Господин Хаякава чуть крепче сжал руки на руле.

— Во всяком случае, твой дед не воевал.

Вскорости они подъехали к станции. Сквозь освещённый проход в обе стороны сновали люди.

— А господин Минами воевал?

Никко и сам не знал, почему вдруг решил задать этот вопрос.

— Господин Минами?..

Господин Хаякава ненадолго задумался.

— Да… Он воевал.

И поразмыслив, пришёл к выводу, что врать на эту тему было бессмысленно, так как Никко вполне мог уточнить этот факт у Аитиро, который, безусловно, должен был знать, воевал его дед или нет.

Никко казалось очень занимательным то, что он мог походить на человека, не виденного им ни разу в жизни, на того, о чьём существовании он прежде и не знал. За окном электрички проносились вечерние огни и, убаюканный этой картиной, он неумолимо засыпал…

— Мой дед?..

Аитиро ожидаемо удивился его интересу.

— Ты его застал?

— Мне было шесть, когда он скончался.

Аитиро пожал плечами и вернул внимание еде.

— Что он был за человек?

Тарелка Никко, уже по сложившейся традиции, стояла нетронутой.

— Тебя интересует общественное мнение или моё личное?

— Интересовало бы общественное — разыскал бы что почитать.

— Он хотел, чтобы я возглавил компанию и было в этом что-то от одержимости. Господин Хаякава — отец нынешнего — говорил: «Хироаки надо бы успокоиться», — но он никак не мог… Уже ближе к концу, всё расхаживал по улицам без всякого смысла. Слишком быстро, для того чтобы это можно было назвать прогулкой. Ну и загнал себя…

Аитиро покивал, подтверждая собственные слова.

— Мне постоянно говорили, что я на него похож, а я не хотел этого. Мама смеялась, объясняя — мне вообще-то комплимент отвешивают, но я всегда думал, что не пойду в семейный бизнес, но если от него и можно убежать, то от самого себя никак не получиться.

Никко подумал, что непременно разыщет пластинку с той самой песней. Его захватило желание узнать немного больше о своей семье. Он отпросился с работы на целый день и поехал в Токио, так как шансов найти пластинку там было гораздо больше. Ближе к вечеру он порядком утомился, но наконец зашёл в нужный магазин.

— Да… да… Знаю, о чём ты.

Скучавший за стойкой парень уверенно покивал.

— Мой дед очень любил эту песню и даже видел певицу вживую… Может потому и любил?..

Магазинчик был небольшим, но от пола до потолка забитым пластинками.

— Говорил, она была красавицей.

Девушка, выбиравшая что бы послушать, подняла на них взгляд.

— Только тебе подождать придётся. Потому как не помню я точно, где она…

Парень провозился никак не меньше сорока минут, периодически вынужденно отвлекаясь на других покупателей.

— Ну вот…

Он поднял вверх найденное.

— Здесь правда только «Забыть его нельзя».

И пробежался взглядом по именам исполнителей и названиям вошедших в сборник песен.

— Мне она и нужна.

Заверил его Никко.

— Вы бы проверили, она вообще будет играть.

Та самая девушка, уже набравшая пластинок, проявила интерес к результатам их поисков.

— А то вон какой конверт ветхий!

— Можно и проверить, — согласился парень. — А то мало ли…

И они поставили пластинку. Качество, конечно, далеко отстояло от современного, но песня зазвучала…

— Ну в общем трогает.

Вынес вердикт парень.

— Я тоже такую хочу.

Объявила девушку.

— Ты извини, но пластинка всего одна.

Он развёл руки в стороны.

— Ты ведь берёшь?

И обратился к Никко.

— Да… Да, я беру.

И он купил пластинку за совсем небольшую сумму. Теперь у него было что-то вроде «семейного наследия». Он мог бы затолкать его в ближайшую урну, но Аитиро был прав — смысла не было никакого.

Дэмигава сказал, что Аитиро искал его.

— Да?.. Ну это должно быть потому, что я вёл себя странно…

— Ты и странно?

Дэмигава произнёс это преувеличенно удивлённо.

— Я ему объясню.

Никко наконец разыскал ключи.

— Почему бы тебе раз и навсегда не отвязаться от этого семейства, Ока?

— Потому что я кажется понимаю, почему они мне должны… И чего хотел господин Минами, объявляя меня своим сыном…

— Смотреть на тебя и вспоминать светлый лик твоей матушки?

— И это тоже…

Но отнюдь не это представлялось Никко главным. Там что-то произошло давным-давно… Что-то такое из-за чего он остался одни… Господин Минами хотел, чтобы они стали одной семьёй и Никко объявил о своей готовности постараться Аитиро.

— Да это здорово…

Ответил тот почти небрежно, отвлекаясь от рассматривания ассортимента уличной палатки, возле которой они остановились. Около десятка заполнили местный парк в связи с выпавшим на днях снегом.

— Ты что будешь?

— Ты о чём?