Она прислоняется к стене из книг и смотрит поверх моего плеча.
– Что наши души притягиваются к людям, которые должны быть в нашей жизни.
Я протягиваю к ней руку и, потянув на себя прядь ее волос, провожу по ней пальцами, накручиваю ее на один из них.
– Не знаю, верил ли я прежде, что на свете есть люди, составляющие две половинки единого целого и предназначенные друг для друга, – говорю я ей. – Но на следующие двадцать четыре часа я бы поставил на кон свою жизнь, чтобы это было правдой.
Как-то раз ты сказала мне, что если в жизни человека слишком много доброты, это задерживает его личностный рост. Ты сказала, что боль необходима, потому что для того, чтобы человек достиг успеха, ему надо научиться преодолевать напасти.
– Что нас связывает? – наконец спрашивает она. – Мы что… любим друг друга и все такое? Я громко смеюсь – впервые со вчерашнего утра. – Да, – говорю я, все еще смеясь. – Похоже, я люблю тебя уже восемнадцать лет.
– Я бы никогда не причинил ей вреда, – ощетиниваюсь я. – Я люблю эту девушку. Как только эти слова слетают с моих уст, я мотаю головой, не понимая, почему я сказал их. Я ведь даже не знаком с ней. Я никогда даже не разговаривал с ней. Но черт возьми, говоря, что я люблю ее, я чувствовал это всеми фибрами души. – Как же ты можешь любить ее? Ты же утверждаешь, что даже не помнишь ее. – Может, я и не помню ее, но я однозначно чувствую ее.
