– Я хочу кое-что прояснить. – Губы Кристиана касались моих с каждым словом. – Прикоснись к другому мужчине, и он умрет. Позволь другому мужчине прикоснуться к тебе, и он умрет. Скажи мне, что я не могу прикасаться к тебе… – Его пальцы крепче сжались на моем затылке, а голос понизился: – И я, черт возьми, умру. Мое сердце пронзила боль. – Кристиан… – Любовь – всего лишь слово. – Его уверенность лишила меня остатков дыхания. – Дело не в словах. А в нас. Как думаешь, стал бы я нарушать график и лететь на Гавайи посреди рабочей недели ради кого-то еще? – Тут хорошо, – слабо сказала я. – Я думал, это очевидно, но если это не так – ты моя, Стелла. – Прикосновения заклеймили кожу горячим чувством собственничества. – Я не хочу других женщин, и я, черт побери, не хочу, чтобы ты встречалась с другими мужчинами.
– Я врач, но до сих пор не могу найти медицинскую причину, по которой девушки всегда ходят в уборную одновременно, – услышала я задумчивую реплику Джоша, уходя. – Ты идиот, – сказал Алекс.
Он в бреду. Хуже, чем в бреду. Говорит, что любит меня, но это не любовь. Любовь – когда меня принимают такой, какая я есть, со всеми недостатками и прочим. Любовь – когда в меня верят, даже если я не верю в себя сама. Любовь – тихие мгновения и нежные поцелуи, головокружительное возбуждение и грубые руки, слитые в одно целое. Любовь – то, что давал мне Кристиан.
Любовь – когда меня принимают такой, какая я есть, со всеми недостатками и прочим. Любовь – когда в меня верят, даже если я не верю в себя сама. Любовь – тихие мгновения и нежные поцелуи, головокружительное возбуждение и грубые руки, слитые в одно целое. Любовь – то, что давал мне Кристиан
