Олег Геральдович Фартушин

Радости и подлости судьбы Ватрушкина

Или жизнь Олега после школы, перед армией, в армии и после армии

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Олег Геральдович Фартушин, 2018

Радости и подлости приходят и уходят, а музыка и человечность вечна! Почему люди не хотят учиться на чужих ошибках и продолжают делать свои ошибки?

16+

ISBN 978-5-4490-8282-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Радости и подлости судьбы Ватрушкина

Радости и подлости судьбы Ватрушкина,
или Жизнь Олега после школы, перед армией, в армии и после армии

<радость №1> Перед окончанием десятого класса Олегу надоело учиться, о чем он и заявил матери. Она была начальником отдела кадров в «Геофизике» и предложила ему там поработать: «Пойдешь работать помощником геофизика? И весь день будешь таскать мерную рейку, а вечером кончать десятый класс в вечерней школе». На том и порешили. Окончив десятый класс, Олег пошел работать учеником автоэлектрика в АТК НГДУ «Бугурусланнефть», где зарплата была больше — аж девяносто рублей. Там в клубе при конторе он организовал маленький оркестр.

Сам Олег играл на баяне, один работяга играл на трубе и кларнете, еще один — на контрабасе в виде огромной балалайки, а друган Юрик (ровесник, отсидевший год в колонии за драку) — на ударной установке. Юрик работал учеником сварщика, он классно играл, на ударной установке но был очень вспыльчив и драчлив. Его девчонка Наташка, которая суперски пела песни Людмилы Зыкиной и Ольги Воронец, влюбилась в Олега, услышав, как он играет на баяне.

Как-то раз, гуляя по вечернему городу, Олег с Наташкой и ее подружкой Любонькой решили поваляться в снегу. Играя в снежки, девчонки повалили Олега в сугроб и принялись в шутку зацеловывать. Еле отбившись, он сказал Наташке:

— Ты не моя девчонка, а Юркина!

— Ну Юрик привел меня в нашу самодеятельность, но это не значит, что я его девчонка! — возмутилась Наташка.

— Зато для меня значит! Я не хочу конфликтовать с Юркой, он начнет кулаками махать, а мне это надо?

Теперь все праздники на работе проходили под музыку. И каждый день, возвращаясь домой после репетиции по проходящей мимо конторы железнодорожной ветки, соединяющей Мясокомбинат и вокзал, шли по шпалам с песней «И я по шпалам, опять по шпалам иду домой по привычке…»

Проработав год в АТК, по зиме Олег получил письмо из Ашхабада от отца, который звал его поступать в институт. Посоветовавшись с маманей и прикинув что к чему, Олег уволился и поехал в Ашхабад! И какой же длинной была дорога в четыре тысячи верст! Четверо суток Олег трясся в плацкартном вагоне, а когда он вышел из поезда в Ашхабаде, ему казалось, что земля трясется под ногами. Сев в троллейбус, Олег снова почувствовал, как земля уходит из-под ног.

Через пару дней отец позвал Олега писать заявление на поступление в институт, где сам преподавал механику, но учиться Олегу не хотелось, и он попросил, чтобы отец устроил его работать куда-нибудь в радиомастерскую.

<радость №2> Устроившись в телерадиоателье, Олег с огоньком взялся за ремонт и за месяц отремонтировал все транзисторные приемники. Оказалось, что ему, пятнадцатилетнему пацану, нельзя ремонтировать телевизоры. Потому что в телевизорах высокое напряжение, более пятнадцати тысяч вольт. И поскольку телевизоры Олегу нельзя было доверить из-за высокого напряжения, а транзисторы в те времена были редкостью, то ему ничего не оставалось, как уволиться!

И пришлось идти лаборантом в физико-технический институт, в лабораторию радиофизики. Какие же были глаза у ректора и проректора, когда Олег нарисовал на память схему приемника, а потом из кармана вынул коробочек размером меньше пачки сигарет и включил его — рабочий экземпляр этой схемы!

— Хотите открою, покажу внутри?

— Нет, не надо! Ты принят на работу лаборантом без испытательного срока с окладом семьдесят рублей, — сказал ректор Бауман. — Согласен?

— Согласен! А что надо делать?

— Будешь ремонтировать ячейки для ЭВМ, там все ячейки на двух транзисторах. В твоем распоряжении будет лаборатория с огромным осциллографом СО-4, ну и «цешка» — Ц-4341.

— Да, классный приборчик! У моего дядьки такой же, можно транзисторы проверять.

— А кто твой дядька?

— Радиоинженер и радиолюбитель! Он живет в Бугуруслане, это Оренбургская область.

— Далековато, а то бы мы его пригласили!

— Да он все равно к вам не пойдет на вашу зарплату.

Проработав два или три месяца лаборантом, Олег купил портативный магнитофончик «Комета-206» за сто сорок рублей (это было чудо!). Заправив его батарейками, он пошел в кинотеатр на новый фильм Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука», где <радость №3> записал всю музыку из этого фильма! Олег, выходя из кино, включил записи, и все вокруг удивлялись, услышав музыку, которая только что была в фильме!

Как же удивлялись девчата, операторы ЭВМ, когда он привез магнитофон на работу. Олег ездил на велосипеде, который ему подарил родной дядька Лёнька. На велосипеде Олег ездил не только на работу, но и за пивом для дядьки и для папани.

Все свободное время девчонки-операторши проводили у Олега в лаборатории — слушали новые записи. Одна из них, Леночка, особенно нравилась Олегу. И хоть она была туркменкой, но ничего туркменского в ней не было: во-первых, блондинка и чисто разговаривала на русском, кроме того, занималась фехтованием. У нее были стройные красивые ноги и ладная спортивная фигура, но как-то Олег увидел в паспорте в графе национальность «туркменка». Потом Леночка объяснила, что мать у нее русская, а отец туркмен.

— А самой тебе туркмены нравятся?

— Нет, но отец сказал, что у меня парень может быть только туркмен. А они все скучные какие-то, и на уме только одно — заиметь девушку! Но у туркменов-то слово отца — закон!

— У туркменов! Но ты же метиска, это смесь рас, поэтому ты такая красивая! В тебе нет ничего туркменского! Тебе нравится туркменская музыка?

— Нет!

— Ну вот видишь! Я тебе завтра еще запишу! Какая музыка тебе нравится?

И на другой день Олег ей столько музыки назаписывал (Полада Бюльбюль оглы, Муслима Магомаева, Валерия Ободзинского), что она из лаборатории не выходила. Завлабораторией ее еле утягивал, чтобы за машину усадить, а она, чуть только перерыв, сразу ко мне слушать новые кассеты. А ее напарница, чистая туркменка, вообще не хотела работать. Хоть она и ходила в длинном туркменском балахоне, но вся ее корявость была видна даже через балахон. Паранджу она, конечно, не носила, но и закрывать паранджой было нечего! Личико тоже было корявым. Айна, так звали напарницу, была дочерью нашего завлабораторией Джумы Чопановича, поэтому вела себя как капризная принцесса, как капризная дочь хана. Ее отец уже не знал, как с Олегом бороться — знай только прибегал к нему и выключал магнитофон! Но через полчаса максимум девчата были около Олега, а он-то свое дело молча делал! Валентин, разработчик блока перерасчета восьмеричного кода в десятеричный, принесет схему, и Олег молча ее собирал, только кассеты с музыкой менял.

А когда Олег принес отцовский фотоаппарат «Зоркий», девчата вообще выплясывали вокруг него, а он вокруг них, выбирая подходящий ракурс и позу. На каждую потратил по целой пленке (по тридцать шесть кадров). Только из кадров, потраченных на Лену, можно было выбирать любой, а на Айну — надо было помучиться. Ну а когда Олег напечатал фотки, Ленка получилась королевской красавицей, а Джума Чопанович вообще был в восторге (Олегу тоже удалось выбрать достойные кадры с Айной):

— Никогда не думал, что моя дочь такая красивая!

Проректор тоже пришел поблагодарить:

— Не ожидал, не ожидал, что вы еще и фотохудожник! Это надо же, так красиво отснять! (Оказывается, проректор — это отец Лены! Да она и сама тоже ходила три дня любовалась своим портретом.) Из моей принцессы сделал королеву красоты!

— Да это мое хобби. Я люблю в людях искать красоту. Я думаю, нет некрасивых людей, в каждом человеке есть своя красота! И сущность художника — увидеть эту красоту! — сказал Олег. — А если вы мне еще баян найдете, я вам так сбацаю, что все плясать будете!

— Да где же мы тебе баян найдем? Это же русский национальный инструмент!

— Русский национальный инструмент — гармонь! А я играю на баяне!

— Мы тебе и так благодарны!

Но проректор где-то нашел баян, сказал, что еле выпросил в консерватории до Нового года!

А на новогодний праздник Олег устроил фурор, купив еще двойную вспышку «Луч-2». Он так всех профессионально отснял, что все были просто в восторге! Особенно от музыки, а фото было дополнением восторга!

После новогоднего празднования Олег получил повестку из военкомата: приглашали на курсы водителей. Но по прибытии в военкомат его направили в ДОСААФ на курсы радиотелеграфистов! <подляна судьбы №1> Олег возмутился:

— Хочу на водителя! Вы же призывали на водителя!

— Нужное количество водителей набрали, зато потом можешь пойти до весны на курсы парашютистов, тогда тебя призовут в десантуру! Будешь десантником, это элитные войска.

Но у Олега приближался срок идти в отпуск! Закончив курсы радиотелеграфиста на «хорошо» и «отлично», он <радость №4> получил «корочки» оператора радиостанции. Олег хвалился в институте, что он радист с удостоверением, что знает азбуку Морзе и может работать радистом-оператором! Это была его детская мечта.

Он как-то похвалился Леночке:

— Теперь мы с тобой коллеги: и ты оператор ЭВМ, и я оператор радиостанции! Мы с тобой операторы! Это так!

— Но ты не туркмен!

— Да я в сто раз лучше! Сейчас вот еще поступлю на курсы парашютистов и буду десантником, а это элитные войска в Союзе! — И Леночка замолчала. — Разве есть туркмен, который разбирается в электронике, музыке, фотографии? И еще и азбуку Морзе знает, и может прыгнуть с парашютом? Нет таких туркменов, да еще в шестнадцать лет! Какой туркмен тебе сделает такой портрет, какой я тебе сделал?

— Да нравишься ты мне, а Айна вообще от тебя без ума! Но она видит, что безразлична тебе, и кипятком писает от зависти, что ты запал на меня, а не на нее! Я вижу, что ты запал на меня, но не могу ослушаться отца!

И вот Олег начал обучение прыжкам с парашюта. Две недели им объясняли, как укладывать парашюты, потом неделя практических занятий по укладке парашютов, но самое волнительное было, когда начались прыжки. Сначала прыгали с вышки-симулятора, дней пять потом с аэростата с высоты восемьсот метров, три раза с самолета Ан-2 с высоты одна тысяча метров, и последний прыжок с высоты три тысячи метров. Олега как самого легкого тренер выпускал последним, чтобы ему на купол никто не сел, его вес тогда был всего пятьдесят килограммов, и его уносило легким ветерком на километр от поляны приземления. После этого все получили значок парашютиста третьего разряда! Самое удивительное, что девчонки-спортсменки прыгали с удовольствием, как и Олег, а остальные пацаны из военкомата оказались ужасными трусами, и ноги у их тряслись, и визжали как девчонки.

Олег делился впечатлениями о прыжках с девчонками на работе, и они его слушали разинув рты и смотрели на него с восхищением.

Приближался срок отпуска! Олег с трепетом ждал его и собирался поехать перед армией навестить маманю и сестренку Олёньку с бабушкой Мотей. Причем поехал с магнитофоном и множеством кассет с музыкой, и его распирало от гордости в связи с тем, что сам заработал и получил «корочки» радиста третьего класса и значок парашютиста третьего разряда на грудь!

А когда появился полковник из военкомата <радость №5> и, остановившись около Олега, спросил:

— Сколько тебе лет?

— Мне шестнадцать с половиной, — ответил Олег.

— Иди домой, а сюда придешь, когда исполниться восемнадцать!

В поезде Олег ехал весело, с музыкой, а одна девчонка Наталья везла чемодан разного шоколада. Она работала на шоколадной Ашхабадской фабрике, и ей часть отпускных выдали шоколадом и конфетами! От шоколада уже горчило во рту! Четверо суток молодая пара ехала, слушая музыку, поглощая шоколад и попивая чай. Наталья вышла в Бузулуке, и последнюю ночь до Оренбурга Олег уже ехал без шоколада! После четырех суток при выходе из поезда его опять качало!

Домой Олег приехал уставший, но довольный, с подарками и музыкой. На свои скудные отпускные бабушке по дешевке купил оренбургский пуховый платок, который воспевали Ольга Воронец и Людмила Зыкина, а сестренке часы-браслет у какого-то алкоголика за тридцать рублей в Оренбурге, пока поезд стоял. Потом в магазине Олег увидел, сколько стоили такие часы — триста рублей — и аж обалдел! Подумал, что ему и сестренке немного повезло, только когда мама пришла домой, пришлось извиняться, что ей на подарок денег не хватило!

Мать успокоила Олега:

— Мне ведь только пофорсить на работе, что сын приехал с подарками! Один день надену часы, а на другой день возьму платок у бабушки Моти.

— А я на третий день приду с магнитофоном к тебе на работу! Все твои геологи обалдеют!

Вечером Олег с сестренкой пошли гулять по местному бродвею — это часть улицы Коммунистической в центре города от их Московской до Фрунзе, это чуть более трех кварталов! Здесь собирались все жители города, которые себя хотели себя показать или хотели кого-то встретить! Короче, бродвей — место прогулок и встреч!

За вечер Олег встретил всех одноклассников и, самое главное, своего лучшего друга, по его словам, Генку Григорьева! Самого завистливого человека в мире, он всегда чему-то завидовал.

Когда Олег выписывал журнал «Советское фото», а Генка всегда у него выпрашивал портреты в развороте самых красивых актеров Советского Союза, которые там публиковали! И наклеивал их у себя в комнатенке над кроватью, а самого жаба душила выписать этот журнал!

Если Олег знакомился с самой красивой девушкой <радость №6>, то друган Генка готов был девчонке пятки вылизать, лишь бы она была с ним! Олег обалдевал от дурости девчонок! Не представлял, чем Генка их завоевывал? Олег не понимал, а девки на Генку велись как кролики на удава!

Вот только в музыке он был слабак. Олег ему как-то показал, как играть на самом простом инструменте — гитаре, но у Генки даже на это ума не хватило: брынчать три-четыре аккорда.

Олег выписывал журнал «Советское фото» вовсе не из-за плакатов, а чтобы понять, как надо фотографировать. Журнальные снимки были для него примером. А Генка мог сутками смотреть на снимки и не понять сути. Как-то Олег ему зарядил пленку в фотик и дал свою «Смену-8» на пару дней поснимать. Он потом месяц смеялся над Генкиными снимками: это был образец, как нельзя снимать! Он на фоне помойки мог снять компанию друзей с подружками, или на фоне бельевой веревки с труселями, лифонами, или на фоне ржавого железного гаража. Генка видел только то, что перед носом, а дальше не видел. Такое с ним было постоянно!

На многих свадьбах Олег играл на баяне, а Генка клеил девок. И эти дуры велись на него как мухи на мед. Олег не понимал, почему девки такие дуры? Ему было невдомек. Олег видел, как радовались люди, как он играл на баяне, но Генка был к музыке равнодушен, он был образец природы, которая отдыхает на таких друзьях, как Генка — дебильных ловеласах! Он постоянно помогал Олегу печатать фотки: перекидывал их из проявителя в воду, а из воды в закрепитель, но как Олег ни старался, все его старания таяли, он сходил с ума, как можно быть таким бестолковым? Зато девки Генке в рот смотрели!

Олега поразил иммунитет на Генку у его сестренки! Она ведь тоже не особо блистала интеллектом, хотя поступила в музыкальную школу по классу аккордеон и у нее не плохо получалось, но на Генку не запала! Сестренка гордилась Олегом, когда он с магнитофончиком гулял с нею по местному бродвею: все на них оборачивались, разглядывая магнитофон.

Олег каждый вечер заряжал батарейки для магнитофона, он не мог купить новые, но просить денег у матери на батарейки было совестно. В Бугуруслане Олег встретил <радость №7> самую красивую девчонку Натали и для нее гонял музыку, но батареек хватало на пару прогулок по местному бродвею. Тогда-то Олег решил гонять свою музыку через эфир на средних волнах, ведь приемник потреблял энергии раз в пять меньше, и сделал одноламповую приставку для прослушивания музыки через эфир для прогулок по бродвею, и слушал музыку через приемник! Было намного комфортнее!

Генка от зависти сходил с ума, а сам купить магнитофон не мог, ведь он тоже жил с маманей и не работал. Жил Генка не богато, но зато в своем двухэтажном домике, первый этаж был каменный, второй — деревянный.

И вот в один из прекрасных весенних дней Олег и встретил Натали — прелестнейшую девчонку чисто русской красоты с красивой фигуркой и стройными ногами! Почти такой же красоты, как Ленка в Ашхабаде, только волосы вились кудрями, как у Олега, и у нее не было отца туркмена-нацмена. С ней и сестренкой Олёнькой Олег гулял вечерами по местному бродвею.

Пятого мая 1971 года всех призывников собрали у стелы героев войны, у Вечного огня, там всех посадили в автобус и отвезли на вокзал, где посадили в прицепной вагон до Оренбурга. В Оренбурге их на автобусе отвезли в центральный областной военкомат! Худшего свинюшника Олег не встречал, в общей казарме он больше пяти минут не мог находиться. Так как на улице вечерами было еще прохладно, ему пришлось два дня метаться: то на улице шарахался по плацу, то грелся в казарме, но более пяти минут — не выдерживал, тошнило от кислого запаха (вернее, вони!) немытых ног призывников, которые, съехались сюда со всей области. Ему не понятно было, почему эти одиозные колхозники не мыли ноги?

Во время этих метаний Олег встретил какого-то прапорщика, который спросил:

— Когда ты закончил курсы и что можешь делать?

— У меня закончены курсы радиотелеграфиста третьего класса и парашютиста третьего разряда. Я поехал в отпуск родственников навестить, а попал в этот свинюшник!

— Почему ты решил, что это свинюшник? <подляна №2>

— Пойдемте зайдем на минутку в казарму.

Зайдя в казарму, прапорщик понял, почему Олег казарму назвал свинарником, и спросил:

— Поедешь со мной в Магадан?

К своему стыду Олег не знал, где Магадан! Он сказал, что готов хоть к черту на кулички, лишь бы подальше от этого вонючего свинарника, и действительно попал к черту на кулички, когда узнал, где Магадан. А самая подлая подляна ждала его в Магадане, но туда еще предстояло добраться!

Собрав еще двадцать шесть человек, прапорщик посадил их в автобус и повез на вокзал, на вокзале пересели в поезд и поехали обратно в Самару, то есть в Куйбышев. Там их опять посадили в автобус и в аэропорт, где прапорщик всех посадил в самолет Ил-62, на котором летали только президенты и наши правители! Даже какая-то гордость взыграла. Они долго летели, пока Олег не увидел какую-то огромную речку, у которой берега были по краям горизонта <радость №8>. Он решил спросить стюардессу, что это за река такая огромная?

— Минуточку, сейчас спрошу у экипажа через минуту. — Она вернулась и сказала: — Мы пролетаем над озером Байкал!

Олег сделал удивленную мину и стал пацанам рассказывать, мол, когда они еще увидят озеро Байкал с высоты десять тысяч метров?

После озера самолет стал снижаться <подляна №3>, и вскоре они приземлились в Чите, там вышли размять ноги, пока самолет дозаправляли, и менее чем за полчаса долетели до Хабаровска. Уже смеркалось, наступал праздник День Победы (девятое мая 1971 года), и в Хабаровске они увидели салют Победы!

Их пересадили в другой самолет Ил-18, и они дальше полетели до Магадана В Магадане пацанов, как скот, погрузили в ГАЗ-66 — бортовой без тента! Хотя лежал снег! И повезли в воинскую часть, а это более пятидесяти километров. Там загнали в баню, где были только душевые лейки, даже тазиков не было! Олег грелся с полчаса, максимально прогревался, пока какой-то старшина не выгнал его в раздевалку, где своего белья уже не было, а лежало на лавке нижнее фланелевое белье и солдатская роба хлопчатобумажная, кирзовые сапоги и фланелевые портянки, но ремень был кожаный, и пилотка х\б.

Потом их повели в столовую, покормили неплохо и повели в казарму, составленную из кузовов-фургонов. В семь утра всех подняли на зарядку и с голым торсом стали гонять по двору воинской части. Распаренные разгоряченные после сна, все стали простывать, Олега тоже хватило дня на три.

На четвертый день он проснулся с тремором, ему очень хотелось писать, но он весь трясся и чувствовал, что дойти до туалета нет сил. Олег открыл окно и стал справлять нужду в окошко, а в соседнее окно выглянул старшина и разорался:

— А ты не охамел, солдатик?

— Да пошел ты куда подальше! <подляна №4> В гробу я видел твою зарядку и тебя тоже!

Старшина с пеной у рта забежал в кунг и заорал:

— Подъем!!

— Еще раз говорю: пошел ты в жопу! — Олег, конечно, послал его еще дальше, но не хотелось бы употреблять нецензурную брань. — Позови лучше фельдшера с градусником и не визжи как поросенок.

Через минуту пришел фельдшер, а когда померил температуру, то обомлел: температура была критическая, выше уже кровь может свернуться. Побежал звонить в штаб, вызывать скорую помощь. Через пятнадцать минут приехала скорая, и через полчаса Олега уже просветили рентгеном и стали колоть уколы каждые четыре часа, даже ночью! Спать не давали, после двух недель боль в пояснице поутихла, Олег начал заигрывать с дежурными медсестрами.

А в общем вестибюле был телефон-автомат, под видом позвонить он выходил поиграть в шахматы, хотя знал только, как ходят фигуры. Каким-то образом Олегу удалось выиграть одну партию у местного гроссмейстера и даже поставить детский мат. Он даже не ожидал сам! Иногда Олег выходил на площадку между этажами и звонил на телефон дежурной медсестре и <радость №9> начинал заигрывать, вешать лапшу на уши, а потом подходил на пост и начинал расспрашивать, кто звонил и по какому поводу?

Таким образом Олег перезнакомился со всеми дежурными медсестрами, в будущем ему это помогло для знакомства с местными девчатами и местным населением и было поводом для получения увольнительных в город. Так Олег заимел возможность брать с собой кого-то из солдатиков для знакомства с подружками. Еще он выпросил баян для разучивания армейских песен, и, когда командир привез инструмент, это был праздник. Олег играл «Мурку» и всё, что нравилось товарищам солдатам.

Их кунг, расположенный в стороне от воинской части метрах в ста, был местом свидания для всех солдат. За кунгом Олег с Саней сделали заграждение из камней и всё заграждение завалили ветками стланника — получился шикарный обзор места дислокации. Всё место за их кунгом было усыпано голубикой — ягодой, похожей на виноград, только слаще и с привкусом смородины! Олег с Саней там грелись на солнышке, поглощали ягоды пилотками, провели туда телефон и совмещали приятное с полезным.

После того как проводят девчонок, собирали грибы — шампиньоны, которыми была усеяна вся сопка, авоську набивали как воздушный шар! Шли на кухню и часть деликатесных грибов меняли на сушеную черную картошку, которую замачивали в воде и на постном масле жарили. А когда созревала картошка на местных пригородных участках, переходили на свежую — жарили картошку с грибами. И это было чудо! И этим чудом они угощали девчонок, которые приходили в гости, и заедали наше чудо голубикой.

Как-то маманя прислала Олегу маленькую посылочку с вязаными носками от бабы Моти. Эти носки были набиты чесноком! И они с Саней, как крутые дембеля, ели обеды со свежим чесноком. Было круто, ведь чеснок на севере на вес золота! А они жрали его с каждым приемом пищи.

Когда посылочный ящичек опустел, Олег решил собрать в нем приемник. Заглянув как-то в ЗИП (запасной инвентарь прибора), он нашел всё необходимое для сборки приемника и на картонке собрал приемник, позаимствовав на время паяльник в техздании. За три дня Олег собрал приемник, схема которого у него была в голове еще с детства. Это был его первый транзисторный приемник! Принимал три станции: ретрансляцию Москвы, «Маяк» и местный Магадан — и сразу жизнь стала веселей с музыкой и новостями. А вечером принимал на средних волнах даже Америку.

Как-то к ним заехал командир части полковник Дубровский. Олег спал после ночных сеансов связи. Полковник по-хозяйски зашел к ним в кунг и услышал, как играет приемник, он приподнял крышку ящичка, удивился спросил Саню:

— Это что?

— Самодельный приемник, наш Олег — продвинутый парень!

— И это работает?

— Как видите, вернее слышите. Я не владею азбукой Морзе, а он свободно владеет, и даже всех удаленных операторов через эфир научил, когда хорошее прохождение. Вообще продвинутый пацан! <радость №10> Даже я начинаю осваивать азбуку Морзе, — похвалился Санёк.

— Ну ты буди его и пойди прогуляйся!

Санёк разбудил Олега и сам стал собираться на прогулку. Дождавшись, пока Саня покинет кунг, полковник спросил Олега:

— Ты можешь отремонтировать приемник «Спидоллу»?

— Привозите, и схему тоже не забудьте, попробую.

— А со мной не можешь поехать?

— А какой смысл? У вас есть прибор, детали, паяльник? А в техздании я могу попросить на время всё необходимое.

— Еще надо поехать в Дебин — на нашей площадке установить УКВ-радиостанцию. Там живут тринадцать человек без связи, строят военный объект. Это километров триста-четыреста на север до реки Колымы. Тебе будут оплачены суточные, командировочные и проездные, короче, завтра прибудь в штаб! Дорогу знаешь?

— Знаю.

На следующий день Олег прибыл в штаб, где получил деньги, командировочное удостоверение, приборчик, паяльник, плоскогубцы, отвертку, пинцет.

— А куда я буду включать паяльник?

— Там маленький бензоэлектрогенератор — рацию чем-то надо питать, там и выпрямитель есть, и аккумулятор!

Четыреста километров до Дебина Олег ехал на попутке — на ЗИЛ-131 с водителем, доставлявшим геологам продукты. Он, как гид, рассказывал Олегу про дорогу, по которой они ехали, — дорогу смертников, построенную на костях зэков. Она тянется от Магадана до Якутска, а это более четырех тысяч километров! Во время ее строительства погибли миллионы людей. Сэкономив на билетах на автобус, Олег на автовокзале выпросил у попутных пассажиров для отчетности билеты и направился в гостиницу, где доложился какому-то капитану о своем прибытии.

Капитан разместил Олега в гостинице и сказал, что они будут ждать летную погоду, когда сможет прилететь вертолет, чтобы доставить его на сопку, где были солдаты-строители. А это еще километров пятьдесят на север в сторону Синегорска, и добраться можно только вертолетом!

На следующий день туман развеялся, и Олега вертолетом доставили на сопку высотой полторы тысячи метров. Там его ждали солдатики, двое гражданских специалистов и <радость №11> старший сержант, командовавший солдатиками, которые размещались в огромной десятиместной утепленной палатке. Олег был тринадцатым! В палатке по центру было два больших двухъярусных топчана, на которых размещались десять солдат и двое гражданских спецов-строителей.

Олег разместился на сундуке с ЗИПом от радиостанции, в котором находился выпрямитель, аккумулятор и место для радиостанции и складной антенны Он спал на этом сундуке и занимался рацией. Проблема заключалась в разъеме, который варварски отрубили топором с последнего места установки. Олегу пришлось перезаделывать разъем, и кабель стал чуть короче, из-за чего возникло рассогласование между антенной и радиостанцией. Пришлось лезть внутрь радиостанции для подстройки и при помощи волномера подстраивать выходной каскад согласования с антенной, ведь УКВ-диапазон такой капризный! Но все равно рация не выдавала полной мощи — всего-то было два ватта, зато, когда Олег поменял выходную лампу ГУ-17, мощность значительно возросла. А когда он посмотрел на дату выпуска старой лампы, оказалось, она уже лет пять где-то работала.

Подключив антенну к выходу радиостанции, Олег стал слышать всех геологов, и его все стали слышать, вот только операторы в Дебине еле-еле слышали, но слышали! Отдыхая вечером на своем сундуке, Олег смотрел, как повар мыл посуду в огромном латунном тазу, и подумал, а не приспособить ли таз как зеркало у локатора. Поделился задумкой с гражданским спецом, он дал одобрение, и Олег начал сооружать из черенков от лопат конструкцию, удерживающую таз в направлении Дебина, который было видно в бинокль. Когда штырь антенны (он называется вибратором) оказался в центре тазика, Олег стал лучше слышать Дебин, а Дебин лучше стал слышать его!

Потом он неделю не мог улететь с сопки из-за сильного тумана. Пока ждал погоды, в нивелир наблюдал за взрывными работами на площадке. Получилось так, что динамит кончался, а гранитный грунт нельзя было еще как-то обработать (вот и рвали его динамитом). Тогда решили отправить трех солдатиков в Синегорск, где строилась первая гидроэлектростанция на Колыме. Олег видел в нивелир весь процесс строительства. Было видно, правда только вверх ногами, как солдатики пошли пешком в Синегорск на лыжах, как самосвалы КрАЗы завозили взрывчатку в туннель в горе рядом с рекой Колыма. А когда солдатики вернулись, то сказали <радость №12>, что будет сильный взрыв и перекрытие основного русла Колымы.

И вот в назначенный день все собрались на маячке — на самой высокой точке сопки, оттуда Синегорская ГЭС была как на ладони. В полдень гора как бы поднялась и аккуратно переместилась на русло реки: вместо реки появилась небольшая гора, перемещенная взрывом (!), а вместо горы — пустое место. На сопке все прокричали «Ура!», ведь они тоже были причастны к этому чуду — делали для энергетиков узел военной связи!

Когда уже смеркалось, две лайки, отдыхавшие под топчанами, ни с того ни с сего выскочили оттуда и с лаем понеслись из палатки на выход, на улицу! Люди тоже подорвались на выход! Последним из палатки выскочил гражданский специалист с заведенной видеокамерой. Они увидели, как пара медвежат драпали от собак в сторону Синегорска. Медвежата были гораздо проворнее собак, видимо, они промышляли на мусорке (на площадке метров на пять ниже уступом), вылизывая банки из-под тушенки и сгущенки. Прогнав медвежат с километр, лайки вернулись!

На утро в бинокль был виден Дебин, значит, погода ясная. Проверив и убедившись, что связь устойчивая, Олег по рации сообщил в Дебин, что связь налажена и можно высылать вертолет. Капитан сказал, что заодно и солдат надо в баню свозить. Стали дожидаться вертолета. В полдень прилетел вертолет, все загрузились. Пролетев полпути, вертолет снизился и приземлился на дозаправку. Удивительно, что среди тайги была поляна с бочками с керосином! Перекачав пару бочек альвеером в вертолет, полетели далее до Дебина.

В Дебине Олег поймал попутку и поехал до Магадана по дороге, по пути он опять услышал про то, как много людей погибло на строительстве этой дороги. В Магадане он встретил знакомую девчонку Любоньку, вдвоем они искали знакомых, чтобы сшибить тридцать четыре копейки — на батарейки не хватало. Любонька встретила знакомого паренька и смогла занять денег. Олег с Любонькой пошли на сопку в их кунг, но уже с музыкой! По дороге набрали свежей картошки и грибов! По пути Любаня собирала в пакет голубику черпалкой, найденной по дороге (черпалка — это деревянный совок с зубьями из проволоки и клапаном из жестянки).

Перед сопкой они встретили ее подружку Танюшку, та была при деньгах и купила бутылку водки и сигарет, а увидев приемник и картошку с грибами, предложила обмыть обновку! Когда Олег вернулся в кунг с приемником, двумя девчонками и музыкой, мой друган Санёк от удивления офигел! И вечер оказался на славу! Полковник Дубровский остался доволен командировкой Олега, дал ему отдохнуть до Нового года, а потом отправил на север Магаданской области в поселок Чокурдах! Это за полярным кругом!

Грузовым двухмоторным самолетом Ли-2 его отправили до поселка Ожогино, предварительно загрузив трубы для мачты и радиостанцию РСО-5. Поселок Ожогино тоже был за полярным кругом, и когда Олег туда прилетел, его ждали пятидесятиградусные морозы! Далее лететь нельзя было — лежал стелящийся туман, и он на пару недель заторчал из-за погоды в Ожогино! Зато попал на выездной концерт артистов из кинофильма «Неуловимые мстители» <радость №13>! И хотя клуб был в ста метрах от гостиницы, мороз стоял ужасный минус шестьдесят градусов, и путь Олега от гостиницы до клуба без шинели был коварным, как и обратная дорога после концерта и вечера танцев. Разгоряченный, он весь звенел от мороза и думал, что всё отвалится! Олег сто раз пожалел, что не взял шинель! В клубе он увидел японскую концертную аппаратуру и был поражен и удивлен ее уникально компактными размерами, ну и с огромным удовольствием наслаждался выступлением Цыганка и его друзей!

После недельного тумана деньги кончились, и надо было включать мозги: что, на что и где кушать! Кроме того, прибыли еще десять человек из их части, застрявших из-за погоды в Ожогино, можно было бы дать телеграмму в штаб. Старшина вообще был недалекий в экономике и в зарабатывании денег! Поэтому пришлось Олегу идти в администрацию аэропорта и договариваться о заработке на разгрузке грузовых самолетов. Кстати, Ожогино — крупный поселок, и аэропорт принимал даже большие самолеты типа Ил-18. Как раз наутро они и пошли разгружать Ил-18 из Марокко с апельсинами (на каждом апельсине была наклейка «MAROKKO») и Ил-14 с приемниками «Спидолла» и магнитофончиками из Риги.

Один из солдатиков умудрился приемник спрятать в капюшон от куртки и припер его в гостиницу. Они все жили в многоместном номере с электрообогревателем, но тепла от него как от козла молока — температура в номере была плюс пятнадцать. А приемник как пришел, так и ушел. Этот тюфяк додумался оставить приемник около спирального обогревателя (большая асбестовая труба на стальных ножках, окутанная спиралями), и к утру задняя стенка приемника расплавилась, батарейки высыпались на пол. Только день и попользовались!

Денег заработали прилично, ели и пили до отвала, пельмени отваривали, а апельсинов наелись столько, что дурно было. Вкусняшки разные были, печенье, вафли импортные и пирожные разные — столько им всего надавали! Не зная, куда совать, всё складывали в капюшоны, за пазуху и в рукава — вся полярная одежда была объемная и карманы были большие. Администрация аэропорта была довольна, что самолеты не задерживались на разгрузке. Но все равно мороз был очень сильным, и, возвращаясь после работы в гостиницу, старались, чтобы одежда не касалась тела.

Через три дня туман спал, и Олег полетел дальше — в Чокурдах (это еще севернее) на вертолете Ми-2. Друзья его загрузили, и он с ними распрощался, они хотели, чтобы Олег был их командиром, потому что с таким не пропадешь!

Когда Олег прилетел в Чокурдах, то едва не окочурился от холода: там была температура минус семьдесят. Едва разгрузив вертолет, он бегом побежал в техздание, там тепло от аппаратуры и от отопления. Особо поразила его неповторимая красота взлетающего вертолета на фоне смеркающегося неба и северного сияния! На фоне прямоугольных антенн радиорелейной станции <радость №14> желто-красное пламя выхлопных газов из вертолета на глазах превращалось в пар! А небо было красно-синим: низ неба синий, а верх красный, и переливалось разными цветами северного сияния. Красота невообразимая! Такой красоты Олег в жизни больше не видел.

Отогревшись и отоспавшись, утром он начал собирать антенну с короткими выходами. Сначала установил одну мачту, затем, укрепив на другой мачте другой конец антенны, подняли обе мачты. И, с большими перерывами установив антенну, Олег настроил станцию на частоту магаданского «Маяка». Связавшись с Саней, он показал молодому солдатику, как включать станцию и как работать. Вроде солдатик оказался сообразительным, и Олег на радостях стал готовиться к возвращению в Магадан. Еще на листочке написал ему азбуку Морзе на всякий случай, когда не будет связи или будет плохое прохождение, тогда потихоньку можно передать важную информацию!

Едва наладив связь, Олег по релейке позвонил в штаб и сообщил, что связь настроил и готов выехать в Магадан. И на другое утро за ним прилетел вертолет Ми-2, и через час Олег опять оказался в Ожогино, а оттуда на самолете Ил-14 полетел в Магадан.

Связь, которую он наладил, коротковолновая и была нужна для аварийного случая, а чтобы не занимать каналы связи на релейке, по возвращении в Магадан Олег выпросил в техздании шестиконтактный переключатель и воплотил свою давнюю мечту: рацию совместить с телефоном. Через развязывающие конденсаторы он подключил радиостанцию к телефону, и теперь можно было дальних операторов подключать к городскому телефону, и офицеры на дальних станциях могли общаться со своими семьями. Единственное неудобство заключалось в том, по окончании мысли надо было говорить слово «прием», чтобы оператор мог или нажать, или отпустить педаль «приема-передачи».

В штабе все были так довольны его рацухой, что начислили Олегу премию! Рублей этак пятьсот! Ведь теперь офицеры на удаленных точках могли общаться со своими семьями. После этой командировки <счастье №15> командир части полковник Дубровский не беспокоил Олега с полгода, короче, дал передых, а потом предложил поехать на север Камчатки в поселок Манилы, чтобы там тоже наладить связь.

Олегу ничего не оставалось, как согласиться. И, получив командировочное удостоверение и деньги на дорогу, он отбыл на Камчатку. Это была не дорога, а кладезь приключений! Прибыв в Елизово (это аэропорт в Петропавловске-Камчатском), Олег никак не мог вылететь из-за погоды. Ему нужно попасть в Каменское, но погоды всё не было и не было. У Олега уже и деньги кончились, и он целыми днями шатался по зданию аэропорта, пока не встретил очень красивую стюардессу Надюшу, летающую на Як-40 на Каменское. Она предложила Олегу поехать к ней домой: Олега распирало от гордости что самая красивая деыушка его летает на самом красивом самолёте аэрофлота на ЯК-40

— Ты, наверное, давно домашней еды не ел? — спросила Надежда.

Олегу было в душе приятно: его мать тоже звали Надей! Он согласился, и они поехали к ней в Петропавловск, и две недели занимались любовью, то есть сексом. Утром Надя уезжала на работу, а Олег ждал ее дома, готовил еду, ходил по магазинам за продуктами. Вечером она приезжала с работы и сообщала ему, что пока по погоде Каменское не открыли. Олег стыдился быть нахлебником и телеграммой заказал еще денег для житья и дальнейшей дороги, они пришли на другой день телеграммой до востребования.

По прошествии двух недель заявилась красивейшая девушка Люся, очень похожая на Надежду (оказалась, это ее дочь), которая тоже соблазнила Олега и затащила его в постель. И три дня, пока Надежда летала куда-то, они с Люсей тоже занимались любовью! Через три дня заявилась Надюша и сообщила, что завтра летят в Каменское — там кончилась снежная метель. Олег ей сказал, что ее дочка очень хороша в постели и такая же темпераментная, несмотря на это в последнюю ночь они с Надюшей отрывались по полной. Олега удивляло то, что Надя не ревновала. Оказалось, она специально создала такие условия им с Люсей, потому что ее муж полный тюфяк и импотент — уже год живет с дочкой-красавицей и не может ей сделать ребенка.

— Это что ж, я бычок-осеменитель?

— Да! Даже я на третий день почувствовала, что залетела от тебя. Я зарабатываю приличные деньги, летая вдоль Камчатки туда-сюда и на материк в Магадан, и хочу внуков, а моя красотка не может залететь от своего тюфяка! Надеюсь, у тебя получилось с моей дочкой.

— Как же не любить и не сделать такой красоте ребеночка, тем более что она хочет не меньше тебя!

— Короче, по окончании службы в армии приезжай ко мне, если дочка не захочет жить с тобой, то можешь жить со мной. Я тебе нравлюсь?

— Очень нравишься! И дочка твоя тоже очень нравится!

— Ты зачем летишь в Каменское? — спросила меня Надя.

— Да наладить связь в Манилах.

Прилетев в Каменское, Олег спросил, как добраться до Манил? И его посадили в ГТТ — вездеход на гусеничном ходу с гребным винтом, направляющийся в Манилы с почтой и продуктами для геологов под Новый год. Олег прибыл в Манилы в ОСК (особую строительную команду) и доложил потешному капитану Сосновскому о своем прибытии. Капитан был веселый худой и длинный как хвощ, а его жена как колобок, милая женщина с дочкой лет шести. Она постоянно сидела в штабе-кунге напротив спального кунга Олега, работала в команде снабженцем, с солдатиком Ильфаком Сафиулиным — бухгалтером команды — вместе снабжали команду продуктами, сигаретами и прочими вещами. Команда состояла из тридцати шести солдат, лейтенанта, замполита и командира. Как-то капитан Сосновский предложил Олегу подзаработать — изготовить плакаты на новогодний праздник и на майские праздники по договоренности с местной администрацией, и тот согласился. После сеанса связи Олег ходил в поселковый клуб и занимался изготовлением праздничных плакатов, а так как красок не было, то он купил в местном магазине зубной порошок и столярный клей, кисти сделал из собственного чуба (!), и сам сварил белую краску. И уже на готовых красных плакатах сделал разметку простым мягким карандашом, а потом начал писать.

Через неделю Олег закончил свои художества и пошел к председателю поселка за расчетом, получилась приличная сумма. На эти деньги он смог купить электробритву, будильник и несколько бутылок столового спирта и с этим добром направился в свою команду, по дороге встретил чукчу-рыбака, который нес огромную кету — голова рыбы была на плече, а хвост волочился по земле! Увидев спирт, чукча предложил за бутылку отдать свою рыбину. Олег согласился — и на обед вся команда ела эту рыбину и уху из нее, а Олег с Ильфаком, киномехаником Толиком и медфельдшером это всё запивали спиртом для аппетита! Теперь <удача №16> Олег вставал по будильнику, брился новой электробритвой «Харьков-6» и шел на радиостанцию РРС-1 передавать радиограммы и принимать новые.

Как-то, лазая в кладовке кунга с радиостанцией, он нашел бухту полевого телефонного провода и полевой телефон ТАИ-43. Олег провел телефон в штаб капитану Сосновскому. И когда капитан пришел в штаб, Олег покрутил при нем ручку индуктора и вызвал Магадан, дал ему трубку и сказал, что штаб в Магадане на проводе. У Сосновского от удивления лицо вытянулось:

— Это что, теперь я могу сам в любое время связаться со штабом? — спросил он.

— Легко! Покрутите ручку, и штаб части на проводе!

— Прелестно, прелестно! — сказал капитан и добавил: — Ты честно заслужил премию, на твой счет будет начислено пятьсот рублей. Ты доволен?

— Доволен, — ответили Олег.

После того, как он провел телефон командиру в штаб, ночью началась метель, которая длилась три недели, а поскольку Олег освободился от работы на радиостанции, его поставили дневальным. Он стоял между тумбочкой и бочкой с водой. Бочку надо было постоянно пополнять снегом, чтобы была вода для питья и мытья полов. Напротив была комнатка раздевалка-сушилка, там сушилась одежда солдат-строителей. Утром Олег открыл дверь на улицу, а передо ним — снежная стена от пола до потолка. Он обалдел и, скинув часть снега в бочку, а часть в тамбур, стал выкапываться, благо, что дверь открывалась во внутрь.

После того, как он откопался и сделал ступеньки, появился капитан. Олег ему доложил как положено и встал к тумбочке, следом пришел замполит. Командир напевал песенку «Встретил я Марусю в розовых чулочках, талия в корсете…» Это услышала его жена Маруся, шедшая следом:

— Это какую ты Марусю встретил? — угрожающе спросила она.

— Ну это песня такая, — оправдывался капитан.

— Смотри у меня, а то твой хохляцкий чуб повыдергиваю!

Капитан похвастался замполиту, что рядовой Ватрушкин Олег сделал телефон, и теперь просто связаться с Магаданом. Покрутил индуктор и начал докладывать в штаб в Магадан командиру части, что у них началась метель на несколько недель. Вся строительная команда три недели сидела в кунгах, только на обед и на ужин бегали в столовку перекусить, а весь снежный туннель от выхода до столовки был в желтых пятнах от мочи.

Через три недели метель стихла, и капитан приказал завести ГТТ для поездки на охоту. Он зарядил свой шестизарядный винчестер и, взяв еще двухстволку и трех солдат, на ГТТ поехал с Олегом охотиться на полярных куропаток. Этих белых курочек на белом снегу было не видно, только черные глазки их выдавали. Чтобы поднять стаю, бросали в них черенок от лопаты, и как только стая вставала на крыло, Олег из двухстволки и командир из винчестера <удача №17> стреляли в стаю, а три солдатика выскакивали из ГТТ и складывали куропаток в мешки. Потом повару досталось выщипывать куропаток, правда, солдатики ему помогли, зато все ели на обед куропаток.

Метелью уложило снег в такой плотный наст, что от гусениц ГТТ еле след было видно, а при торможении он катился на гусеницах как на коньках. Снег был такой плотный, что приходилось пилить ножовками снежные комки, чтобы добраться до земли. Команда, в которую попал Олег, строила базу ГСМ: надо было установить три емкости по тысяче кубометров и одну на семьсот кубометров. С высоты этих емкостей (около пяти метров) было видно, как проходившая мимо река Пенжина впадала в Охотское море, а в бинокль было видно на горизонте на противоположном берегу стаи лебедей, гусей и уток — весь горизонт был белым от дичи! Ширина реки здесь была восемнадцать километров (это по спидометру). Команда ездила на ГАЗ-66 по льду зимой, а в мае лед тронулся. Посреди реки туда-сюда плавали белухи — это огромные белые рыбины с фонтанчиками выдохов, как у китов. Эти белые громадины гоняли кету (красную рыбу) с огромным количеством красной икры, кета ютилась вдоль берега, а посередине реки шла корюшка.

Выпарив одну бочку из-под солярки, засмолив ее и вырезав верх топором и кувалдой, капитан Сосновский выпросил у местных катер, и они поехали на рыбалку. Олег, киномеханик Толик и бухгалтер Ильфак наловили несколько мешков корюшки и засолили ее в этой бочке. Было удивительно, что корюшка сильно пахла свежими огурцами. Засолив целую бочку на двести пятьдесят литров, выдержав дня три, стали развешивать в недостроенном гараже. Там не было окон и ворот, и весь гараж проветривался — рыба классно провялилась. Все солдатики ходили с рыбьими хвостами, торчащими из карманов, и трескали вяленую корюшку.

Затем взялись ловить кету: сварили плотик из четырех бочек и на том плотике закидывали небольшую сеть метров пять от берега, и только успевали рыбку тягать. Тоже засолили бочку и поставили у входа в столовую, брали на обед кто какую хотел. Рыбу, икру ели досыта! Сделали небольшую коптильню и начали кету коптить, благо лесопилка была рядом и опилок было валом.

Построили маленькую будочку и метрах в пяти закопали бочку для сжигания опилок, дым по пятиметровой асбестовой трубе поступал в эту будочку с развешенной там рыбой — получалась классная кета холодного копчения. Олег даже умудрился отправить матери три килограмма красной икры, предварительно засолив и обработав бурой, чтобы не испортилась (маманя полгода жила припеваючи, продавая икру друзьям и знакомым).

Когда лед сошел, началась навигация, в истоке реки стоял корабль на рейде, а маленькие баржи «Северянки» перевозили на их площадку грузы. Это были бочки с солярой, готовые окна, ворота, двери для недостроенного гаража и для нового ДГК (дизель гараж, котельной). К середине лета команда достраивала базу ГСМ.

Три огромных емкости по тысяче кубометров и одну емкость на семьсот кубометров, все стройматериалы перевозили на огромном стальном листе с приваренными к нему балкам с одной стороны и с другой, и это устройство в виде саней, которое называлось почему-то «Пеной», тягал грузовой ЗИЛ-157 — трехосный грузовик, в простонародье называемый «мармон». Он с трудом, но тянул целый кузов и прицепленную «пену» с десятками бочек с солярой. За несколько рейсов укатал грунтовую дорогу от «Северянки» до нашего городка.

Весь груз укладывали в недостроенном гараже, ведь крыша уже была, а окна готовые прибыли. И вдруг <подляна №5> «мармон» сдернул верхний слой грунта накатанной дороги, намотал себе на два задних моста и стал тонуть в густейшей трясине в вида пластилина! Быстро оценив обстановку, Олег отцепил «пену», и, пригнав болотник и простой Т-100, начали тянуть ЗИЛ из трясины. Но, оторвав кабину с двигателем от кузова, порвали ЗИЛ напополам. С кузова стали сбрасывать весь груз на землю, а грузовик медленно уходил в трясину. И только болотник сумел оттащить «пену» с бочками на место разгрузки, вернувшись за кабиной с мотором.

Оставалось сделать только освещение всей площадки, то есть установить четыре столба, но это надо сделать в вечной мерзлоте! Поскольку все, кроме Олега, были комсомольцы, то они взяли обязательство закончить строительство объекта к Дню комсомола, то есть к 29 октября. И вся команда долбила вечную мерзлоту с утра до вечера по одной ямке в неделю, ведь вечная мерзлота это подляна: на штык можно выкопать, а дальше всё выкопанное заливалось талой водой, и ни откачать, ни копать дальше невозможно. Олег нарисовал схему форсунки для разогрева почвы пламенем сварщику, который изготовил ее. И с помощью этой форсунки прогревали землю на штык, быстро выкапывали <подляна №6> разогретую землю и опять грели. а то, что заливала талая вода, выпаривали.

Из порванного ЗИЛа, из стали для емкостей на тысячу кубов один из солдатиков, который на гражданке занимался в судоавиамодельном кружке, задумал катер. В ход пошла сталь от пустых выпаренных бочек, выправленная трактором-болотником методом топтания по листам.

Катер получился большим, мощным и очень быстроходным, да еще и с коробкой передач. Начались по выходным дни рыбалки и охоты! Корюшки натягали валом и меняли рыбу на канистры с пивом: двадцать литров пива на два кило вяленой корюшки и десять литров пива на одну копченую рыбу кету. Командир был не против пива, лишь бы работа продвигалась и концу.

Летом команда закончила базу. Олег использовал оставшийся у него от взрывных работ в Синегорске детонационный шнур и немного тротила, работа пошла быстрее. Они с Ильфаком, Толиком и фельдшером за день выкопали траншею в пятьдесят метров от столба до столба. Сначала Олег разматывал шнур, прикапывал и подрывал этот шнур, и они быстренько выкапывали на пару штыков, пока грунт не схватится вечной мерзлотой и талой водой. Все солдатики-строители просто обомлели, когда Олег, Ильфак, Толик и фельдшер выкопали такую траншею! Строевики сработали лучше их строителей, которые работали за деньги, а строевики всё делали бесплатно в честь Дня комсомола! Но увидев их работу, капитан Сосновский каждому начислил по пятьсот рублей на счет.

Всё было хорошо, но завелась паршивая овца в виде Жорика Иванова — истопника котельной, охочего до слабых на передок девок-чукоточек, которые за стакан водки готовы были подставить свой передок любому солдатику. Одну такую молодку он и притащил в команду. Солдатики по очереди «с голодухи» ее отымели (дело было на солдатской половине), а Олег в это время стоял дневальным на военно-гражданской половине и ничего не знал.

К утру все заразившиеся триппером солдатики пошли по одному к фельдшеру с жалобами на рези при мочеиспускании, а когда командир проводил утреннюю поверку, он скомандовал: «Все больные — два шага вперед и налево, остальные направо и на работу шагом марш!», то оказалось, что в команде из тридцати шести человек восемнадцать больных. Их фельдшер повел в поселок в медсанчасть на уколы. И это было ярким примером того, как одна мокрая дырка вывела из строя половину команды и как халява погубила фраеров-солдатиков, которые «с голодухи» накинулись на дармовщину.

Все-таки объект закончили и через пару дней стали готовиться к передислокации под Якутск! Команду на паршивом Ан-2 начали переправлять с севера Камчатки под Якутск. Этот тихолет делал аж три рейса, одна радость — командиром была немолодая женщина, а вторым пилотом был ее сын Антон.

Жорик опять отличился, взяв с собой щенка нашей сучки-дембелихи. Сначала щенок молча лежал у Жорика на коленях, потом начал блевать. Жорик, конечно же, скинул его на пол и принялся жалеть, а щенок, раздвинув все лапы в стороны и лежа на пузе, тихонько стонал, с трудом перенося перелет на Ан-2. Вообще-то, Ан-2 это не самолет, а воздушный трактор, который постоянно куда-то проваливался, особенно при перелете над морем, над сушей кидало меньше!

И вот они приземлились в якутском аэропорту, дождавшись остальных, всей командой на пароме перебрались на другой берег реки Лены в поселок Нижний Бестях, это напротив аэропорта Якутск. В бинокль было видно, как взлетают и приземляются самолеты и как вечером весь горизонт светился городом Якутск! Команда начала устанавливать кунги будущего городка, подвозимого полуприцепами КрАЗ.

К вечеру вся команда собралась до кучи и прибыл дизель-генератор, дизелист его запустил, но генератор на выходе ничего не давал, пока Олег не завел его батарейкой от прибора методом народного тыка. И вот лампочка на выходе засветилась, все воскликнули «ура!». Олег подключил удлинитель со множеством розеток и включил их кинопередвижку. Всей командой начали смотреть все кинофильмы, какие были в наличии, смотрели до полуночи, пока соляра не кончилась в бачке, а потом пошли спать в неотапливаемые кунги (зато не на улице!).

Утром начали стягивать все кунги к кунгу-котельной и щитовой, из бревен, бывших в наличии, собрали маленькое строение для дизеля. Таким образом к вечеру второго дня была готовая дизельная. Олег кинул кабель от дизельной до котельной, начал подключать к общему щиту, потом начал подключать кунги. И вдруг у него молоток, заткнутый за ремень, выскочил и упал на шины фаз и сразу приварился — дизель задымил черным дымом. Олег с большим усилием оторвал молоток от шин, и дизель сразу стал работать ровно. Прибежал дизелист с вытаращенными глазами и начал голосить, что дизель чуть не убежал вместе со станиной из двух бревен.

Олег его успокоил, показал молоток с двумя оплавленными метками (теперь можно отапливаться электроплитками):

— Видишь, молоток уронил на шины, по закону подляны попал на шины! Зато теперь подключил четыре кунга, и их можно отапливать электроплитками, только тебе придется дежурить у дизеля!

— Да это ладно, зато хлопцы не будут простывать и мерзнуть!

Наступила золотая очаровательно красивая сибирская осень <радость №18> с чертовски красивыми закатами и с взлетающими и садящимися самолетами на горизонте. Олег брал баян, и они с солдатами голосили народные песни на всю тайгу! А на верхушках елей прыгали белки с ветки на ветку, на их голоса сбегались девчата из поселка Нижний Бестях и тоже начинали распевать с ними песни.

Через неделю использования дизеля капитан понял, как много соляры он сжигает, и вызвал Олега на совет: может ли он подключиться к колхозной линии?

— Здесь недалеко линия проходит, я посмотрю, подумаю, попробую, — пообещал Олег.

В двухстах метрах от их команды проходила небольшая однофазная ЛЭП на дальний участок поселка, где было всего несколько домов. Олег, взяв в помощники киномеханика Толика, пошел с ним на колхозный узел связи. Там в сараюшке они нашли изоляторы и провод, правда тонковатый — всего четыре миллиметра. Олег спросил местного связиста, можно ли использовать эти средства связи, и тот дал добро.

После этого они с чистой совестью, набрав изоляторов, крючьев и провода, начали прорубать просеку для своего ответвления. Выкопав четыре ямы в два метра глубиной, причем очень быстро — там был песок, а глубже еще и промерзший, копалось легко, за двадцать минут — ямку. Олег заготовил четыре столба с крючьями и изоляторами, у командира попросил несколько солдат, чтобы поставить столбы. За один день они столбы поставили, а на другой день стали провода натягивать. Олег изготовил табличку «Не включать — работают люди!» и повесил на автомат на их линию. Но когда начали провод тянуть, какой-то идиот включил этот автомат, и Толик бросил натянутый провод.

— Ты что, офигел?! — закричал на него Олег.

— Да провод током бьется! — оправдывался Толик.

Олег проверил, и правда, та палка, которой он тянул провод, была сырой веткой сосны. Он бросился к шкафу с автоматами, и действительно, какой-то идиот включил автомат, а табличку бросил рядом в снег. Олег опять выключил автомат и попросил еще солдата поохранять шкаф с автоматами, пока они не закончат ЛЭП тянуть.

К вечеру Олег подключил городок и включил автомат. Когда тянули ЛЭП, проезжал мимо самосвал, старый ЗИЛ, а когда он остановился рядом, его догнал милиционер на мотоцикле и попросил водителя ЗИЛа дыхнуть. На что водитель сделал деловую рожу и вытянул щуп уровня масла, облизал его, хотя сам еле на ногах стоял, но после этого изо рта у него не пахло. Милиционер сплюнул, матюгнулся и уехал.

Олег предупредил командира, что можно пользоваться только светом, а плитки и печки включать нельзя, что когда найдут провод толще, тогда переделают, но пока только освещение. По окончании монтажа отопления оказалось, что хватало и этого провода! Ведь топились углем, дровами или соляркой, запускали дизель только когда повару нужно было электроплиту включить.

Когда пришла радиостанция, Олег натянул антенну и стал связываться с Магаданом, <подляна №7> со своим напарником Саней Ампилоговым. Командир приказал Олегу обучить работе на радиостанции любого солдата, которого сам считает достойным. Олег выбрал Толика-киномеханика, он быстро понял что к чему и освоил радиостанцию за пару дней. А Олегу предстояло ехать на северо-восток в поселок золотодобытчиков Ыныкчан (более четырехсот километров на северо-восток по карте). Там тоже надо было установить радиостанцию и наладить связь с шестидесятиканальной радиорелейкой «Горизонт» в Магадане как резервную связь ведомства нашей строительной части и Магадана, Якутска и всех строительных команд их части, раскиданных по всему северо-востоку.

Олег четыре дня ехал на ЗИЛ-131, который двигался в спарке с ЗИЛ-130 с прицепом, который тоже ехал в Ыныкчан и вез туда строительные грузы и продукты для золотодобытчиков. На четвертый день вечером Олег прибыл в Ыныкчан и разместился в гостинице — это двухэтажный барак, но отапливался отлично, так как котельная была рядом.

Только Олег разместился в номере и они с водителями приняли по рюмочке, заявился лейтенант — с площадки приехал, на водовозке, и сказал, чтобы Олег собирался в часть.

— Что, не могли утром приехать? — возмутился Олег.

— Командир приказал, а приказы не обсуждаются!

Пришлось ему собраться и ехать на сопку на площадку, прибыли к вечерней проверке. По дороге лейтенант всю дорогу талдычил Олегу: «Если есть спиртное, отдавай мне, а то наш капитан тебя проверит», он не поверил лейтенанту, и зря!

Это было полное беззаконие: капитан проверил всё, хотел уже трусы снять, но нашел подарок для сослуживцев, завернутый в банное полотенце, и приказал дневальному при всех вылить водку в тазик, в котором все мыли ноги. Дневальный долго мыл тазик, а все сочувственно охали:

— Командир, зачем добро переводите?!

— Чтобы повадно не было!

Дневальный уже хотел через край тазика пригубить, но капитан увидел, выхватил тазик и вылил содержимое тазика в раковину — так начиналась веселая служба Олега на этой площадке! А когда оказалось, что есть баян на площадке, то стали распевать песни вечерами. Ночью было лучше прохождение сигнала, и приходилось вечером выходить на сеансы связи и засиживаться допоздна. Один здоровенный солдатик Миха сажал Олега на плечи и носил по городку на плечах, и всем говорил: «Кто обидит Олежика, порву как Тузик грелку!» Миха часто просил сыграть то «Мурку», то «Марусю», и Олег выполнял все его прихоти, за это Миха ограждал его от нападков дембелей и офицеров. И даже старшина его побаивался, хотя по сути Миха был добродушным и спокойным громилой, готовым защищать всех слабых.

Каково же было удивление Олега, когда он попал на склад, где были ЗИПЫ (запчасти) на всю релейку. Туда он попал <радость №19> с дежурным офицером — с тем, который на водовозке привез Олега вечером из поселка на площадку. Этот же офицер познакомил его с подпиской на журнал «Радио».

В одном из выпусков Олег нашел очень хорошую схему усилителя низкой частоты для подключения микрофона, гитары или любого слабого источника звуковых сигналов. Показал этому офицеру, его звали Слава, и сказал, что из деталей ЗИПа вполне можно собрать такой усилитель. Славу заинтересовало такое решение, и он дал добро на составление списка радиокомпонентов. Олег составил список, и Слава подобрал необходимые радиодетали.

Олег от старого столовского стола отодрал кусок гетинакса (пластик, которым были покрыты столы) для платы будущего усилителя и начал делать разметку размещения деталей. За месяц он собрал этот усилитель, и они начали его испытание. Олег сделал ящик-колонку на четыре имеющихся в наличии динамика по четыре ватта (это было шестнадцать ватт),а усилитель по расчетам был на двадцать пять ватт. И подключив звуковые частоты, гоняли усилитель по всем параметрам, но вот колонки задымились, пришлось еще искать нагрузку. Нашли динамик (колокол на двадцать ватт), выставив его на крыльцо, продолжили испытания, гоняя то на высоких, то на низких частотах, пока не позвонили из поселка и не отругали их за непонятные звуки, похожие на сирену. Капитан тоже вставил им по первое число.

Усилитель получился на славу и выдавал пятьдесят ватт, а поселок был на полторы тысячи метров вниз под сопкой, по серпантину семнадцать километров. Короче, всех переполошили своими испытаниями. Славка, дежурный офицер, тоже был доволен и из многослойной фанеры соорудил корпус для усилителя, а на нем сделал красивую надпись: «Сказка», а на боковых стенках выжигателем сделал рисунки из сказок А. С. Пушкина. Всё это ошкурил и покрыл бесцветным лаком, действительно получился не усилитель, а «сказка», мечта любого радиолюбителя (и всё это из ненужных деталей).

Маманя прислала Олегу очередную посылку с чесноком и носками, а внизу была книжка Николая Островского «Как закалялась сталь», которую он с удовольствием прочел и был в большом восхищении от прочитанного. Это было перед самым дембелем в мае месяце, когда солдатики бегали по сопке и расставляли банки для березового сока, Олег же читал роман и ждал своего дембеля, который наступил аж после 26 июня, после его дня рождения.

Прилетел вертолет Ми-2 и привез проверяющую комиссию, когда Олег спросил по уставу у полковника разрешения обратиться к капитану, можно ли ему занять место в вертолете. Полковник приказал Олегу позвать старшину. Он отдал честь и побежал звать старшину. Как же не по себе было Олегу, когда капитан раза три говорил «Отставить», а старшина, как школьник повторял одну и ту же ошибку, пока Олег не подсказал старшине: «Спроси разрешения у старшего по званию на этом вертолете!»

Олегу предстояло вернутся на Большую землю, его вывезли в Хабаровск, а оттуда на Ил-14 в Якутск, где собрали всех из Оренбургской области (двадцать шесть человек). В Якутске они все пошли в универмаг и переоделись в гражданскую одежду, потом три дня гудели в ресторане, пили до отвалу и ели досыта, потом наняли катер и поплыли по реке Лена до Ленских столбов.

Подошла очередь Олега дежурить в аэропорту, все летели на юга в отпуска, и билетов на Большую землю не было. В это дежурство он понял, что даже за месяц домой не доберется, и стал ждать, когда кто-нибудь сдаст билет, а на кассе попросил, чтобы кассирши подозвали его, когда будет возврат билета. И вот с утра нашлись такие, и Олег улетел на Самару (Куйбышев). В аэропорту цыганята сперли его фуражку, и он был вынужден переодеться в гражданку, чтобы патруль не приставал — ведь фуражки не было, а это не по форме.

Пока добирался до железнодорожного вокзала, встретил несколько патрулей, а при входе в вокзал вообще обалдел: подъехали две «Волги», и один офицеришка открывал дверь перед каким-то генералом! Олег чуть машинально честь не отдал, но вовремя спохватился. У одной девчонки в ресторане все-таки получил подарок в виде часов-браслета. Когда Олег садился в пригородный поезд, у него в душе горело всё в предвкушении встречи. Только маманя на него обиделась, что он не в форме приехал, но, объяснив что к чему, Олег загладил вину часами.

Отдохнув недельку, он пошел устраиваться к дядьке Толику Ивлеву — своему первому учителю радиотехники, он работал старшим инженером катодной защиты в Райгазе, и Олег с одной одноклассницей, Любонькой Щербаковой, ходили снимать потенциал с газовых стояков.

А вот в конце лета Олег подал документы в летное училище, на комиссию и на экзамен дядька его отпускал, но, по закону подляны, он комиссию не прошел из-за цветоаномалии. Тогда Олег сразу переписал документы в Криворожское авиационно-техническое училище на радиотехника, математику сдал легко, а по литературе и русскому написал сочинение на тему «Образ матери в романе Островского „Как закалялась сталь“». Сочинение получилось на славу — на двенадцать листов, всю тетрадку исписал. Он ведь только роман прочел, а экзаменаторша сказала, что за много лет работы впервые читает подобный шедевр и что ему надо на журналиста поступать, а не на техника! За грамотность, правда, была единица или двойка, но, узнав, что он уже отслужил в армии, поставила тройку — проходной балл.

И Олег, довольный, что поступил, побежал домой похвалиться, а в конце июня поехал в Кривой Рог поступать в училище. По вызову приехал раньше всех и месяц занимался ремонтом клуба — красил потолок, а с древесностружечной плиты летели опилки с краской, пока он не сделал валик из черенка от лопаты, оббил его искусственным мехом от старых шапок, и дело пошло! Олег красил два квадрата, а у ребят на другом козле и одного не получалось, короче, за месяц покрасили потолок к началу учебы, закончили ремонт еще <подляна №8> и полы покрасили, ну это было проще. Так с сентября 1972 года началась его учеба в училище — новая череда радостей, удач и подлостей в судьбе Олега.

Первые полгода повторяли курс высшей математики и истории, и было скучно, зато потом было весело. Вся учеба для Олега была одним удовольствием, он учился на отлично, но терпеть не мог историю КПСС и экономику гражданской авиации, и считал, что это бесполезная трата времени, что в последствии сказалось при сдаче экзаменов на золотую медаль.

После учебы каждый день Олег спешил в клуб, где ремонтировал старые баяны и сам играл для сборного ансамбля народных танцев, которым руководила немолодая, но еще вполне энергичная балерина Алла Романовна — еврейка лет за сорок, еще и в теле, а клубом руководил один хитроумный еврей Эдуард Романович.

Отремонтировав шесть баянов, Олег стал подбирать баянистов — самому было трудно играть и в ансамбле народных танцев, и еще вечером бальным танцам аккомпанировать (и всё это бесплатно), а еще и вокалистам разным.

Из желающих стать певицами он встретил одну на редкость красивую девчонку Валюшку, но насколько она была красивая, настолько была бездарна музыкально! Это было что-то невообразимое, она могла любую песню спеть на одной ноте. Олег не понимал, как может совмещаться такая красота с полной бездарностью?! Помучившись с ней две недели, он понял, что все старания бесполезны, и стал заниматься с другой девчонкой — Галкой Молозиной, полной противоположностью. Она, наоборот, была с идеальным музыкальным слухом, с ней нот не надо, Галинка могла голосом точно передать любую мелодию, правда, голосок был слабоватенький и непоставленный. Ему пришлось с ней долго заниматься, чтобы голос поставить, но он смог научить с помощью баяна, как правильно петь!

Вечерами в субботу и в воскресение завклубом просил Олега продавать билеты на танцы в танцзал со стеклянными полами, причем это были полы в виде шахматного поля: в черно-белую клетку, клетки были метр на метр. А перед танцами курсанты просили бабу Маню протереть мокрой тряпкой полы: на блестящих полах было всё видно, что под юбкой у девчат, это побуждало курсантов на любовные подвиги.

На втором курсе, когда начались практические работы, Олег первым собрал четырехламповый приемник супегереродинного типа и сам его настроил его по генератору стандартных сигналов (ГСС), а когда всё было готово, показал работу приемника преподавателю и всем сокурсникам, которые смотрели на Олега с завистью.,Тогда преподаватель попросил его собрать для новогодней елки училища схему бегущих огней, которая была в журнале «Радио», и Олег за пару дней собрал эту схему, благо преподаватель снабжал всеми радиодеталями.

Все однокурсники <радость №20> обращались к Олегу за консультацией, а он с удовольствием помогал им настраивать их приемники и параллельно собирал устройство «бегущие огни». Когда оно заработало, преподаватель направил Олега в аудиторию с наглядными пособиями, там была уже группа, которая собирала телестудию, и он тоже стал собирать учебную телестудию. Потом на радостях Олег стал собирать цветомузыку для клуба, схему которой нашел в журнальчике «В помощь радиолюбителю», это стало его курсовой работой.

Не было только мощных тиристоров, но один из группы танцоров сказал, что его брат работает в институте по разработке новых радиокомпонентов и что ему надо только у руководителя нашей курсовой добиться отпуска на пару дней в Москву, тогда он выпросит у брата тиристоры помощнее. Парень, как обещал, привез Олегу четыре тиристора на четыре канала цветомузыки, и он собрал к Новому году цветомузыку. Их рота была единственной, кто имел цветомузыку — это когда на высокочастотные звуки весь зал зажигался синим цветом, а на низкие частоты (бас-гитару или бас-барабан) весь зал сиял красным цветом, а на средние частоты (это голос) всё сияло зеленым цветом.

Олег показал свою разработку Галинке, спросил, нравится ли ей это изделие, она сказала, что это здо́рово, на что он сделал ей предложение стать его женой, Галинка сказала, что подумает. Когда Олег узнал, что у нее 25 декабря день рождения, он решил ей подарить букет из цветов, ведь ему из армии прислали заработанные деньги (где-то полторы тысячи рублей). Он аж обалдел: Галинке исполнялось девятнадцать лет. В день рож