Довольно высокого роста, но не так, чтобы слишком — на один, от силы на два дюйма выше средней американки ее поколения. Впрочем, ум, энергия и жизненная сила, которыми лучилось все ее существо, исключали из описания Фролих слово «средний».
Полицейский всегда полагается на ощущение неадекватности. Что выходит за рамки привычного? Что нарушает установивший порядок? Лицо того или другого человека или, может, его машина? Если не вживешься в свой район, как следует не привыкнешь к нему, на эти вопросы ответить не сможешь.
В ту же самую минуту менее чем в ста тридцати милях от Фролих и Ричера, в Балтиморе, на складе, расположенном за районом Иннер-Харбор, два экземпляра оружия плюс необходимые боеприпасы были наконец обменены на наличные деньги.
— Это мой старший брат, — ответил он. — Мир тесен, — заметил Армстронг. Фролих добралась до Конститьюшн-авеню и проехала мимо Капитолия. Свернула налево, на Первую улицу, и направила автомобиль к белому тенту, ведущему к боковой двери в одно из зданий сената. Слева и справа от тента расположились два автомобиля Секретной службы. Глаза стоящих на тротуаре четверых агентов смотрели холодно и настороженно. Фролих подъехала прямо к тенту и, прижавшись к бордюру, остановилась. Проверив свое положение, она подала машину на фут вперед, чтобы дверца рядом с Армстронгом точно совпала со входом в полотняное укрытие. Ричер увидел группу из троих ожидающих в туннеле агентов. Один из них шагнул вперед и открыл дверцу автомобиля. Армстронг поднял брови, как будто подобное внимание к собственной персоне слегка смущало его. — Рад был познакомиться, друзья, — сказал он. — И спасибо вам за все, М. Э. Он закрыл дверцу и шагнул в сумрак брезента, где его окружили агенты и повели по туннелю к зданию. Ричер мельком увидел ожидавших внутри людей в форме службы безопасности Капитолия. Армстронг шагнул в проем двери, и она плотно закрылась за его спиной. Фролих тронула автомобиль, объехала припаркованные машины и покатила на север, в сторону железнодорожного вокзала Юнион-стейшн. — Ну вот, — проговорила она с облегчением. — Пока все идет неплохо. — Вы рисковали, — сказал Ричер. — Даже дважды — правда, из двухсот восьмидесяти одного миллиона, — добавила Нигли. — О чем вы? — Послания мог отправить один из нас. — Думаю, вряд ли, — улыбнулась Фролих. — Ну, что скажете об Армстронге? — Он мне понравился, — ответил Ричер. — Правда. — Мне тоже, — кивнула Нигли. — Еще с четверга. И что теперь? — Он пробудет в здании весь день на встречах и совещаниях.
Вице-президент постоянно находился в центре плотного треугольника ненавязчивой защиты; агенты никогда не улыбались, неизменно обшаривали глазами пространство, и физическое расположение их непрерывно, но неуловимо менялось. Иногда
