Оглавление

До чего же хороша жизнь! Добрых всем грустин!

Природы дивный дар

Если даст Господь дожить до следующей зимы, обязательно принесу домой на её исходе букет ещё не проснувшихся веточек и поставлю его на подоконник. Он будет волшебным, этот букет, помогая вызвать из глубин моей памяти добрые детские воспоминания и рассказать о них внукам, да так, чтобы они, пусть и ненадолго, забыли про экраны и мониторы… Есть на земле простое чудо — оно, проклюнувшись из земли, растёт, набирает цвет, даёт плоды. Это чудо настолько повседневно, присутствуя в каждом моменте нашего бытия, что мы порой и не думаем благодарить Бога за этот дар. А юные всегда торопят приближение радости. И в детстве каждого из них должны быть несколько прутиков, которые стояли в бутылке и выпускали дивные листочки, когда весна за окном ещё спала, лишь собираясь через некоторое время хрустально зазвенеть капелью.

Новое стихотворение Терентия Травника — оно ещё и о том, насколько прекрасно каждое растение в негромкой, но такой чистой своей жертвенности. Они ведь живые — растения, пусть и далеко не каждому зёрнышку суждено попасть в землю и взойти. Деревья, кусты и травы безропотно и бескорыстно питают, согревают, лечат и одевают нас. И не только… Ещё они умеют радовать и чему-то учить.

т автора

Почему роман? Ещё и о стихах? Просто потому, что эти страницы далеки от того, что принято называть литературоведением. Да, это бывает очень важно — исследовать творение, определить суть изобразительных его качеств, обозначить средства и приёмы, которые применил его автор. Но данная книга — не об этом. Она о том, как я вошла в страну под названием «Поэзия Терентия Травника». И долго путешествовала по этой стране. И я знаю, что отклик будет: потому что все почитатели поэта, какими бы разными они ни были, — близки на уровне души.

Эта книга о том, как находила я среди россыпей стихов жемчужины, и теперь им предстоит храниться в той шкатулочке, в которую с молодости складываю самые любимые стихи. И место этой шкатулочки — в сердце.

Стихи вплетались в мою жизнь, благотворно меняли настроение, высвечивая новыми красками, нотами и звуками окружающий меня мир. И рождалось вдохновение — потому что наступал момент: не могу молчать! И тогда моя рука тянулась к перу и бумаге, чтобы рассказать прозой о том, как читала я стихотворение, как думала о нем и как начинала понимать нечто восхитительно новое… И это новое — становилось заветным и важным.

А ещё искала и находила чистую, возвышенную радость. Даже в печали строк…

Поэт преподносит читателю на доверчиво раскрытых ладонях тайны своего сердца. И прикасаться к этим тайнам надо очень бережно, словно это — только что родившиеся птенцы. И гораздо важнее любоваться тайнами, а не разгадывать их. Так однажды сказал о тайнах сам поэт. Это и пыталась я сделать…

* * *

Поэзия… Каждое слово в ней — это отклик души поэта на то, что происходит, это «здесь и сейчас», воплощённое буквами-нотами на листе бумаги. И потому её ткань — живая… Можно разорвать страницы, но не эту ткань: ведь она соткана из нитей вечного бытия. Из той жизни, что берет начало на земле и взлетает к Небесам… И каждый из живущих на ней может протянуть ладонь и не только прикоснуться к этой ткани, но и приложить её к щеке… А можно и прижать ладонью к сердцу… Поэзия соткана из дождей и расставаний, из метелей и воспоминаний о них, из травинок и шороха колёс, из сердечной печали и солнечного зайчика на гретой половице… Эта ткань может струиться или звенеть от напряжения, быть мягкой или суровой, тёплой или льдистой, а ещё похожей на цветущий луг или зимний лес.

Поэтическое творение никогда не называют прозой, а вот прозу, если в ней звенят колокольчики, нередко возвышают особым званием — стихотворение в прозе. И это происходит, если нерифмованные строки непостижимым образом вдруг обретают то звучание, что сродни музыке…

Это очень непросто — говорить о поэзии прозой. Но я на это решилась. Летело время, и белые страницы наполнялись моим размышлениями: это случалось, когда очередное стихотворение Терентия Травника рождало во мне потребность рассказать о том, как оно прочиталось, какие вызвало чувства и ощущения. И как-то неожиданно приблизился день, когда пришла для этих страниц пора соединиться в книгу. И подумалось: а не лучше ли выстроить всё написанное в определённом порядке: распределить по главам, дать название каждой. Пытаясь это сделать, вдруг осознала: почему-то не получается… И возник вопрос: а нужно ли? Ведь каждая страница — это момент моего читательского проживания в стихотворении, однажды очаровавшем своим неповторимым звучанием. И пусть каждая птичка спокойно сядет на ту самую веточку, которую однажды облюбовала. Процесс, конечно, стихийный, но вместе с тем вершился он в согласии со временем, которое всё расставляет по своим местам.

Здравствуйте, почитатель творчества Терентия Травника и читатель моих размышлений о нём.

Мир окутан теплом эмоций… Тех, что излучает человеческая душа, крылья которой достигают ангельских высот. И если стихи — не благословенные, то это просто рифмованные строки. В стране поэзии душа говорит с душою, а тьма не бывает беспросветной. И тот, кто упал на колени, поднимается, а ушедшие навсегда посылают нам с Небес лучики своей любви. Поэзия не обходит стороной страдания, но только она своим духоносным служением может возвысить скорби до смирения с мудростью Бытия. И основной компонент лекарства для души, подаваемого поэзией, — это Любовь. А Любовь есть Бог. И Он откликается на моление поэта:

Он смотрел на меня с любовью…

Разве мог скользнуть взгляд мимо этих строк, мимо стихотворения, названного одним, но таким тёплым словом. Ангел… Есть ли на свете душа, которая не ощутит, пусть и на мгновение, ту особенную энергию, что таится уже в одних звуках этого слова?

Вдруг мне подумалось, как много на земле сомнений: есть ли Бог… или его нет… Но как-то не случалось слышать споры о том, есть ли на Небесах ангелы. Возможно, причина тому — ощущения души, которая чувствует, пусть и подспудно, присутствие ангела, и жить ей, душе, без него, белокрылого, неуютно и пусто… Особенно пусто, если холодный человеческий ум не познал Бога… Наверное, в существование ангела верят даже те, кто никогда не молился… Верят потому, что он — всегда рядом, а забота его и помощь — ощутимы. Господь никогда не устаёт стучаться в сердца заблудших Своих сыновей… И, может быть, Он просит ангелов терпеть, не покидая тех, кто ещё не откликнулся… Ведь недаром терпение чистого, жертвенно любящего человека называют ангельским.

АНГЕЛ

Он был — рядом! И это — самое главное. Ангел — рядом всегда, даже если на мгновение отвернётся и заплачет о нашем неразумии. Он был тихим… А иначе и быть не может. Ведь любовь — она всегда такая тихая. И только в тишине, а это значит — сердцем, можно ощутить лёгкие потоки воздуха, исходящие от его тёплых крыльев. А ещё на земле не было и нет ничего, что белее его одежд, И все мы хранимы небесной чистотой…

Прикосновение ангела врачует, вдохновляет, примиряет с печалями. Он — обитатель неба, но струятся вниз, к тебе, человек, переплетённые лилиями и ландышами линии его одежд…

Эти две строки — просто чудо! Они написаны словно не пером, а кистью, их надо не воспринимать, а видеть. И тогда воображение нарисует картину, которую невозможно охватить ни умом, ни взглядом — только всем своим существом, переполненным любовью. Потому что эта картина — дивное Небесное Царство.

И следующие две строки, что завершают стихотворение, — тоже чудо, но уже земное, случившееся в сердце человека, который вдруг ощутил себя таким нужным… Нужным ему, ангелу, а значит, и Богу, одарившему каждого из нас небесным посланником.

И прекрасное мгновение остановилось, когда человек вдруг осознал, что наконец дождался… Его, ангела, такого долгожданного. И это мгновение навсегда воссияло в душе.

PS. Стихотворение написано Терентием Травником 4 июля… В день, который очень значим для поэта — день памяти святого Терентия. Много лет назад, именно 4 июля, крестился молодой, но уже зрелый человек по имени Игорь Алексеев. И впоследствии, по благословению крестившего его священника, отца Алексия (Байкова), он стал подписывать свои творения именем святого, не забывая наставление батюшки: «Славь память и имя святого Терентия, в день которого ты крестился». А второе слово творческого имени — Травник, отразила давнее увлечение Игоря Алексеева — познание свойств, которыми наделены травы.

Друзья и близкие поэта уже давно называют его Терентием и в обычной жизни.

По дороге к свету

Попыталась представить картину жизни человечества без того, что называется искусством. И ничего у меня не получилось! Ведь с давних времён и по сей час «нам песня строить и жить помогает». Наверное, не просто помогает, а являет собой одну из основ жизни человека. С первого его дня и до последнего. Песня, музыка, картина… И они, Художники, Музыканты, Поэты, по-прежнему, как и в давние времена, — странники, несмотря на обилие комфортного транспорта… И если писать о тех, что ведут нас к свету с начала времён, то для этого более всего подходит лишь та торжественная разновидность жанра, которая выбрана Терентием Травником — гимн.

ГИМН ИСКУССТВУ

Их имена давно известны:

Художник, Музыкант, Поэт.

Выбор… Он стоит перед человеком всегда, особенно если человек одарён яркой способностью творить. Как распорядиться даром? «Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать», — сказал однажды Александр Сергеевич Пушкин. И слава Богу, когда это так. Получилось продать рукопись — и будет краюха хлеба, и можно залатать дырявую крышу. Но вот только в наше время на вдохновение все чаще накидывают узду, заранее просчитывая доход… И вспыхивают искусственные звезды, и гаснут, освобождая место следующим, которым тоже суждено вскоре погаснуть…

А странники не печалятся о том, что прохудилась крыша — ведь сквозь неё можно увидеть звёздное небо. Они не горюют, даже если крыши нет. Живут как птицы Божии. А их звезда — настоящая, и потому неугасимая… Даже самая крошечная из них. А тропинки и дороги человечества немедленно сплошь зарастут чертополохом, если не будут идти по ним к благодатному свету трое: Художник, Музыкант, Поэт. И в этом случае бессильна грамматика. Эти слова — только с большой буквы!

Да, они — живые люди с тонкой ранимой кожей и чутким сердцем, которое не всегда может вынести муки непонимания и насмешки толпы…

Они — ангелы, но до поры живут на земле, то и дело падая в придорожную пыль… Падают, но встают — вопреки всему… Просто потому, что есть на земле те, кто полюбил их… Пусть любящих не так уж и много по сравнению с толпой, но они есть повсюду — те, кто их ждёт, зачастую неуютных и строптивых, откликаясь всем сердцем на свет их творений.

Оно есть — вдохновение читателя, зрителя, слушателя… Когда прочитанное, увиденное, услышанное идёт прямо к сердцу. Когда вдруг творение странника перевернёт в нас осознание бытия. И мы с волнением войдём в созданный этим бескорыстным творцом мир. Чтобы уйти другими — лучше, чище, добрее… Но все-таки мы по-прежнему будем падать, предавая своих гениев. Тех, кто никогда не отрекается от нас…

Так было. И так — будет!

Слава Богу за всё!

Всё с Богом!

Поэтическое слово — бездонно! И бывает, что всего лишь одна строка может стать темой для глубоких, охватывающих многие стороны бытия размышлений. А если строки соединятся в полотно, то это будет уже одна из бесчисленных картин земного бытия, пронизанного светом Небес. И не пройти поэту мимо Бога… И можно только предполагать, каким долгим и непростым бывает путь к уверенному осознанию этого. И осмелюсь утверждать, что Терентий Травник — один из тех избранных поэтов, в душе которых однажды совершилось открытие, озарившее их благодатью смирения:

Сама по себе спешка — нелепая птица с растрёпанными перьями. Но вот птица-мысль подняла голову и красиво развернула крылья. И уже ничто не остановит её в стремительном полете к Божественной тишине, усмиряющей шумные звучания мира ради сверхсовершенного многогласия Его преобразующей воли. И тихие ноты этого многогласия прочтёт лишь она, душа!

Творчество Терентия Травника — не о Боге, оно — с Богом! И об этом рассказывают каждый вздох и каждая травинка. Когда над всеми дорогами жизни святится Имя Его, когда Господь не только рядом с человеком, но и в нём самом…

Поэты приходят на землю всегда вовремя. И осмелюсь предположить, что стихи Терентия Травника особенно нужны таким как я, воспитанным в советские времена без молитвы…

Моё сознание ещё не так давно напоминало ту печально-забавную картинку, которую нередко можно увидеть в кабине автобуса: на стекле — лик Николая Угодника, а сверху свешиваются и крест, и подкова, и синий глаз. А сбоку качается на цепочке пузатенький Будда…

Но приходит момент — и ты вдруг ощущаешь неодолимое влечение к родному, к исконному, понимая, что в твоей душе верна лишь одна мелодия — та, что доносится с колокольни православного храма. Осторожно входишь в храм — и боишься, боишься, боишься: не так встану, не так поклонюсь, не знаю, когда креститься… Одновременно ощущаешь неодолимую тягу — познавать! Постепенно становится понятными заповеди и каноны, которые, как дорожные знаки, определяют правильность пути.

И в этот момент так важно войти в распахнутый для всех мир человека, который, познав веру раньше тебя, уже умеет жить и летать, благоговейно пользуясь даром свободы, той Свободы, которой наделил человека Господь.

И начинаешь понимать, что при всей важности того, что вершится в храме Господнем, при всей насущной необходимости жить в соответствии с канонами существует опасность поставить правило над Любовью! И стать сухим, высокомерным и занудным… И кто-то справедливо вздохнёт: готов очередной фарисей… И чтобы не дать повода для подобного вздоха — вера должна стать живой! И Бога надо увидеть не только на Небесах, но и в сердце своём.

Читая творения Терентия Травника, начинаешь смелее и радостней верить в Христа! Он раскрывает для нас, своих почитателей, все краски и все звуки бытия с Богом. Это нужно нам — быть смелее! И даже если поток враждебного ветра собьёт в пути — надо не терять веру в то, что Господь не оставит! Протянет руку и поможет вернуться к истине! И это Он, без которого и волос с головы нашей не упадёт, в нужный час открыл передо мною страницу, на которой поэт запечатлел значимую мысль:

Так живёт и творит Терентий Травник: в доверии к Богу, которое даёт человеку и благое смирение, и вдохновение.