Жак Деррида в своей книге «Работа скорби» пишет: «Иметь друга, смотреть на него, наблюдать за ним и восхищаться – значит в глубине души заранее знать, заранее испытывать боль, ноющую и непроходящую, не дающую о себе забыть, от того, что один из вас неизбежно увидит смерть другого».
В числе прочего в травматическом переживании раскрывается парадокс человеческого бытия: мы не можем предсказать, что произойдет, и в то же время уверены в том, что должны предсказывать дальнейшие события, чтобы нормально функционировать.
Однако, когда мир нашим ожиданиям не соответствует, возникает проблема. В один прекрасный день муж уходит на работу и к ужину не приходит – он вообще больше не возвращается. Тогда наша карта в красивой аккуратной рамке падает на пол и разлетается на тысячи клочков. Нам приходится мириться с потерей и что-то делать со своей разорванной картой.
Когда карта рвется – это и есть моральный ущерб. Под воздействием травмирующего переживания разрушаются смысловые и моральные опоры, и окружающий мир вообще теряет всякий смысл. Под сомнение подпадает не одно убеждение, не один отдельный указатель, а вся эта дурацкая карта. Как жить дальше, если оказалось, что плохое случается не только с плохими людьми?
Вот и все. Быть человеком – значит быть эфемерным существом в окружении эфемерных вещей (прямо как рисунки из опилок). Мы желаем чего-то и так этого и не обретаем. Мы хватаемся и упускаем. Мы обретаем связь, и она тут же ускользает от нас. Мы усваиваем урок, а затем снова совершаем ту же ошибку.
Когда система реагирования на стресс постоянно перегружена, мы начинаем повсюду видеть потенциальную опасность и совершенно упускаем из виду то, что происходит в настоящий момент. Мы зацикливаемся на бесконечной уязвимости, потенциальных потерях, потенциальной боли и потенциальном ужасе. Этот ужас лишает нас настоящего, смешивая воедино проблемы из прошлого и страхи за будущее, которые, словно метастазы, распространяются из миндалевидного тела на всю нашу жизнь.
Вопрос не в том, считает ли кто-то другой ваши переживания травмирующими, а в том, являются ли они травмирующими для вас. Если сомневаетесь, взгляните на все, что вам дорого и что вы принимаете как должное. Все цело? Получается ли у вас полностью осознавать, насколько мы бесконечно уязвимы, и, держась от этого осознания на расстоянии вытянутой руки, жить в настоящем моменте? Или ящик с бесконечной уязвимостью упал с дальней полки и разбился вдребезги, засыпав вашу жизнь осколками стекла и беспросветным ужасом?
Быть человеком – отчасти значит быть уязвимым по своей сути и, что еще хуже, с ужасом осознавать эту уязвимость. Эту уязвимость – потенциальную возможность в любой момент и по независящим от нас причинам потерять все, что мы любим и что нам дорого, – мы со временем учимся не замечать. Мы собираем эту бесконечную уязвимость по крупицам, складываем в стеклянный ящик, а затем убираем подальше на дальнюю полку. И это не какое-нибудь деструктивное, неестественное избегание. Это механизм выживания. Представьте, какой была бы жизнь, если бы вы постоянно помнили о своей уязвимости. Вы бы просыпались с утра и обнимали любимого человека. И вместо того, чтобы в сонных объятиях насладиться теплом и любовью, вы бы ощущали, как паника сдавливает нам горло – ведь вы помните, что настанет день, когда такой возможности может и не быть, и это может случиться уже завтра. Стоит погрузиться в эти мысли, и вот вам уже трудно подняться с постели. Как только вы вскочите и попытаетесь сбежать от паники, то споткнетесь о кота и вдруг поймете, что ваш любимец в
Вторая истина заключается в том, что триггеры нужны не для того, чтобы напоминать нам о том, чего следует избегать. Они существуют для того, чтобы мы не забывали пережитый опыт, чтобы мы интегрировали его, если еще не успели. Они сообщают нам о том, что есть знания, которые мы еще не обработали, что нам предстоит проделать большую работу. Триггеры неприятны, но они нам нужны.
