ни я, ни ты, жена моя.
Голос визиря погрубел от страс
Она склонилась над ним, и ее губы начали бродить по его длинному телу. Невероятно возбуждая, нежные алые лепестки ее губ прикасались к нему тут и там, спускаясь все ниже и ниже, пока, наконец, не достигли его раздувшегося мужского корня. И тогда Катриона мягко взяла этот орган в руки и нежно поцеловала пульсирующую розовую головку.
Особенно сейчас. Черт возьми, Кат! Я хочу тебя! Голую, у меня в постели, чтобы твои прекрасные волосы лежали растрепанные, и ты кричала от любви ко мне.
Когда груди Катрионы коснулись его обнаженного тела, то она затрепетала, и чутье ей подсказало, что этого мужчину так просто не проведешь.
– Патрик. – Ее голос прозвучал холодно, и в нем не слышалось приветствия.
Граф бросился к жене и внезапно остановился, увидев в ее руке кинжал, сверкающий драгоценными камнями.
– Только тронь меня, и я его применю.
– Голубка, прошу тебя! – взмолился Патрик. – Ты моя жена, я люблю тебя!
Но это были не те слова. Катриона горько рассмеялась:
– Ты не проявлял таких сильных чувств два с половиной месяца назад, когда вместе с королем насиловал меня целую ночь. Боже мой, Гленкерк! Тринадцать лет я была тебе доброй и верной женой! Ни разу за все время не давала тебе повода для сомнений. И, однако, застав меня в объятиях короля, ты сразу посчитал меня виновной просто потому, что я женщина. А разве мужчины никогда не бывают виновными?
Ее голос дрожал. Граф упал на колени и схватил подол ее платья.
– Кат! Кат! Простишь ли ты меня когда-нибудь? Наутро я проснулся и вспомнил все, что произошло. Боже, ты не могла ненавидеть меня больше, чем я ненавидел сам себя. Простишь ли ты меня, милая?
– Нет, Патрик! Никогда.
наполнен, она взяла у Ботвелла его одежду и бросила в камин. И прежде чем пустить его в ванну, провела на кухню и предварительно обмыла. Усадив графа в чан, она принялась тереть его жесткой щеткой и намыливать волосы.
– Слава богу, никаких вшей, – были ее единственные слова.
Ухмыляясь, Ботвелл наконец выбрался из ванны и обернулся большим полотенцем
обоих.
– Это правда, дети мои. Вы состоите в браке. Смею ли я надеяться, что осталось
открылся простор Мраморного моря, графиня почувствовала щемящую
ты искренне мне покоришься, пока ты не сделаешь то, что
