автордың кітабын онлайн тегін оқу Ирония, грусть и ностальгия. Двадцать шесть рассказов и одна повесть
Юрий Ишутин
Ирония, грусть и ностальгия
Двадцать шесть рассказов и одна повесть
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
© Юрий Ишутин, 2017
Бандиты и моряки, герои Великой войны и дети, футболисты, лесорубы и забавные животные в условиях промыслового рейса… Морские истории, наивные сказки для взрослых и детские воспоминания. Всё это в одной книге. Спасибо за внимание, друзья!
18+
ISBN 978-5-4483-5426-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
- Ирония, грусть и ностальгия
- Морские истории
- Важный гость
- Африканский вояж
- Корейские похождения
- Про Фомича — боцмана, охотника и террориста
- Фантомы прошлого или Незваные гости
- Лёхино море
- Братья наши меньшие…
- Про Петровича и Бандеру
- Про весёлую швартовку
- Про Лёху и его друзей
- Лёха, Центнер и Борода
- Рождественские гадания или Никогда не перечь Женщине!
- Как Лёха на рыбалку ездил
- Дом веселых инвалидов
- Из рыбаков в «лесники»
- Письмо ушедшему Другу
- Про настоящих Героев
- Встреча
- Старик и его команда
- Дед Кузьма
- Я тебя дождусь
- Рассказы и сказки для взрослых
- Прозрение
- Встреча с Мечтой
- Мы же друзья…
- Хозяин
- Вести из детства
- Мы родом из детства
- Тимуровские уроки жизни
- Правила дворового футбола
- Про «ножницы», сифилис, волшебные ворота и коровьи лепёшки
- Будущее начинается в прошлом
- Глава первая
- Глава вторая
- Глава третья
- Глава четвертая
- Глава пятая
- Глава шестая
- Глава седьмая
- Глава восьмая
- Глава девятая
- Глава десятая
В очередной раз приветствую всех, кого заинтересовало моё творчество!
Предлагаю Вашему вниманию свою третью книгу. В ней собраны рассказы на самые разные темы — от далёкого детства до морских историй и сказок для взрослых.
Герои моих рассказов разговаривают на простом и доступном языке. Иногда этот язык может показаться несколько грубоватым, за что я заранее прошу прощения у читателя.
Морские истории
Важный гость
По мотивам флотских баек.
В одной из укромных бухт Охотского моря, на фоне штилевой водной глади, прочно и незыблемо возвышалась громадина плавзавода. Между ним и бросившим якорь неподалеку, миниатюрным «пассажиром», шустро сновали крохотные мотоботы, которые занимались перевозкой вновь прибывших членов экипажа на борт огромной плавучей фабрики. Обратным рейсом они забирали отработавших свой положенный срок моряков с тем, чтобы впоследствии «пассажир» доставил их на столь желанный и долгожданный берег.
Визжали «лебедки», взмывали вверх и падали вниз «корзины» для перевозки людей. На Главной палубе царила присущая подобным моментам суета.
Работая длительное время на таких плавучих предприятиях в очень непростых условиях, соратники сближались, становились почти родными друг для друга. И совсем не удивительным казался тот факт, что на Главной палубе, в этот момент, можно было увидеть совершенно искреннюю радость от встречи со старыми знакомыми и такие же неподдельные слёзы расставания.
Со всего Советского Союза ехали сюда молодые и не очень люди с тем, чтобы заработать неплохие деньги, обеспечить будущее своих детей, купить жильё…
Это было вполне возможно тогда, в той большой, одной на всех стране…
Молодежь создавала здесь семьи и Вашему автору доподлинно известно о том, насколько прочны были такие союзы, скрепленные совместным тяжелым трудом и солеными морскими штормами.
Среди царившей на палубе кутерьмы, своими манерами и поведением явственно выделялся один, по всей видимости, очень непростой гражданин. В отличие от прибывших на борт моряков, которые, запасаясь всем необходимым на долгий срок, волокли на себе огромные сумки с вещами, данный товарищ имел при себе лишь миниатюрный и очень модный в то время «дипломат». Безупречно сидящий на нем костюм-«тройка», строгий галстук, солидные очки в красивой оправе, а также начищенные до зеркального блеска, стильные, явно импортные туфли, отличали его от общей массы, одетых «кто во что горазд», горластых и возбужденных мореманов.
Солидный мужчина, снисходительно понаблюдав некоторое время за царившей вокруг суетой, неспешно подошёл к вышедшему зачем-то на палубу вахтенному штурману и негромко бросил:
— Товарищ, соберите, пожалуйста, экипаж. Будем знакомиться.
После этой, брошенной небрежно фразы, мужик, молча, повернулся спиной к растерявшемуся на мгновение штурману и так же неспешно удалился, пресекая на корню все возможные в этом случае вопросы.
Судовой «телеграф» отреагировал на это явление со скоростью «Молнии». Весть о прибытии загадочного и, скорее всего, очень грозного гостя на борт их славного плавзавода, немедленно разнеслась до самых отдаленных его уголков. Повинуясь принципу «испорченного телефона», новость обросла самыми невероятными подробностями и вскоре дошла до чутких и бдительных ушей Самого Капитана-Директора. По словам судовых кумушек, на борт прибыл не меньше, чем представитель ЦК КПСС из самой Москвы.
Кэп срочно вызвал к себе своего старшего помощника. Они с максимальной осторожностью, не обнаруживая себя, внимательно осмотрели загадочного пассажира сквозь толстые стекла иллюминатора и теперь держали совет.
— Кто такой, с «управы»? — почему-то шепотом спросил Чиф.
— Не похоже. Не видел я там этого кадра, — также потихоньку отвечал Кэп.
— Плохо дело. Наверняка упырь из министерства или того хуже… — дрожащим от волнения шепотом, предположил верный Старпом.
— Старшую буфетчицу — срочно ко мне! — отрывисто приказал Капитан-Директор, подняв телефонную трубку внутренней связи.
Высокий гость был немедленно приглашен в кают- компанию для высшего командного состава. Там он плотно и вкусно отобедал, сыто отрыгнул и покровительственно хлопнул ниже талии зардевшуюся от смущения, миловидную деваху, которая обслуживала его всё это время. Таинственный незнакомец, не вставая из-за стола, закурил диковинную, в те времена, «мальборину». Затем, удовлетворенно откинувшись на спинку кресла, важный чин напустил на себя ещё более неприступный и загадочный вид. Курение в кают- компании для простых смертных было категорически запрещено…
Со стороны могло показаться, что этот плюгавенький и ничем не примечательный, на первый взгляд, мужичок крепко о чём-то задумался. Не иначе, как о важнейшей государственной миссии, с коей он и прибыл на борт этого плавзавода…
Большой кинозал был заполнен почти до отказа. Все свободные от вахт и судовых работ моряки были срочно собраны для того, чтобы прослушать какое-то неведомое, но, судя по всему, очень важное сообщение.
В самом центре первого ряда монументально восседал огромный и необъятный во все стороны Капитан- Директор, получивший от судовых острословов прилипшую намертво кличку «Черчилль» — за несомненное внешнее сходство с известным политическим деятелем прошлого. По бокам от него располагалось всё высшее руководство большого плавучего предприятия.
Одним рядом выше сидели все свободные от вахт люди из штурманской и судомеханической службы. По строжайшему приказу Кэпа, все, кому положено, были одеты в парадную морскую форму.
Далее располагались начальники рангом пониже.
И, наконец, самые дальние ряды — «камчатку», занимали рядовые моряки и обработчики. Законы субординации были соблюдены безупречно!
На сцену срочно притащили обитую красной материей трибуну и графин, наполненный первоклассной водкой из личных запасов Капитана-Директора. Туда же водрузили второй графин, до краев наполненный вкуснейшим судовым компотом и блюдце с красиво разложенными на нем, небольшими бутербродами с красной икрой — на случай, если вдруг дорогой гость возжелает закусить…
Наконец, в тот момент, когда нетерпеливое и тревожное ожидание достигло своего апогея, загадочный и грозный гость появился на сцене. Внимательно осмотрев сервировку парадной трибуны и подняв крышку первого графина, товарищ удовлетворенно хмыкнул. Его нос, учуяв знакомый запах, мгновенно и предательски окрасился в багрово-алые цвета.
Будущий оратор, не спеша, оглядел зал. Там царила полная тишина, лишь неугомонная «камчатка» негромко о чём-то шушукалась. Гость неторопливо налил себе полный стакан из первого графина и, с видимым удовольствием, выпил его крохотными глотками, продемонстрировав немалую закалку в этом непростом деле. Так же неспешно он прожевал бутерброд и запил всё это дело из второго графина. После этого он вновь поднял глаза и пристально взглянул на шептавшуюся «камчатку». Шум мгновенно стих…
— Ну что, товарищи, — начал таинственный гость свой монолог, — давайте знакомиться…
Бурные и продолжительные аплодисменты, рожденные в первом ряду, были дружно и быстро подхвачены всем залом. Народ был в полном восторге от перспективы знакомства с таким важным и значительным деятелем из самой Москвы!
Пока стоял шум и гвалт в зале, оратор зачем-то открыл свой «дипломат» и с трудом запихал в него почти полный первый графин. На волне всеобщей эйфории, на это никто не обратил внимания…
Дождавшись пока в зале воцарилась прежняя тишина, «представитель высших органов» многозначительно взглянул на зал, выдерживая академическую паузу. Как же ему не хотелось произносить следующие слова!
Но делать было нечего. Он уже и так максимально растянул удовольствие от народного обожания.
— Звать меня Иван Александрович Хлестаков. Я — ваш новый Матрос-Обработчик! — выдал, наконец, обожаемый народом гость свой шикарный финальный аккорд и, подхватив в охапку свой неизменный «дипломат» изготовился для «высокого старта».
Какие-то секунды в зале стояла такая тишина, что стало слышно, как где-то в углу тихо скребутся крысы.
— Ах ты, падла!!! — густым басом взревел опомнившийся Черчилль, а со стороны дальних рядов весь зал стала накрывать неудержимая лавина громового хохота.
«Высокий гость», с кейсом подмышкой, втянув голову в плечи и злорадно хихикая, стремглав бросился в сторону запасного выхода из кинозала.
— Лови этого дрыща!!! — ревел, тем временем, разъяренный Черчилль. — Я ему сейчас покажу — «знакомство»!!!
— Да ладно, Палыч, — успокаивал его сидящий рядом и вытирающий выступившие от хохота слёзы, многоопытный Чиф, — куда он денется с «подводной лодки»?!
— Ты смотри, какая сволота! Ещё и водку мою упёр! — возмущенно ревел Палыч-Черчилль. — Меня ни один гад ещё так нагло не разводил!
— Палыч, но согласись — это был высший пилотаж! — продолжал его уговаривать Старпом, не в силах унять новые приступы смеха.
— Когда найдётся — ко мне этого «пилота», я ему устрою весёлую жизнь! — уже более спокойно буркнул Кэп и сам громко расхохотался, представив всё произошедшее действо как бы со стороны…
Дальнейшая судьба виртуозного флотского «разводилы» автору, к сожалению, неизвестна. Однако Ваш покорный слуга твёрдо и непоколебимо уверен в том, что никаких особых санкций со стороны одураченного судового начальства не последовало. На флоте всегда ценили и уважали людей, обладающих здоровым чувством юмора и умеющих скрасить тяжёлые морские будни подобными «мероприятиями»…
Африканский вояж
Трудяга-сейнер под российским флагом, в кромешной темноте, неспешно скользил по штилевой глади Атлантического океана, вдоль ангольского побережья, в поисках своего косяка. Экзотическая сардинелла, в отличие от дальневосточной сайры, панически боялась любого света. При первом же его проблеске, огромный косяк этой шустрой, внешне очень похожей на родную селёдку рыбы, мгновенно разбегался в разные стороны с тем, чтобы вновь собраться потом в более комфортном для себя, тёмном месте. Вся площадь судна была расписана по зонам ответственности и тому нерадивому моряку, который забывал выключить освещение на своём участке, грозили штрафные санкции от капитана. В зависимости от его настроения, это могло быть: либо виртуозная и не очень цензурная лекция о вреде разгильдяйства, либо материальное взыскание. До последнего, впрочем, никогда не доходило.
Лишь ярко раскрашенное звёздами ангольское небо слегка освещало эту безмолвную охоту.
Никогда и нигде больше, ни до, ни после, Лёха не видел такого количества звёзд одновременно! Небо было буквально усыпано ими до самого горизонта. Они переплетались в столь причудливые узоры, что человеку, впервые сюда попавшему, немудрено было забыть обо всём на свете и просто любоваться красочной картиной, задрав голову и не слыша ничего вокруг. Что Лёха с успехом и проделал, выскочив по звонкам на свой первый здесь замёт.
Парень быстро вылетел на палубу по сигналу с мостика, спотыкаясь в полной темноте на непривычной пока ещё для себя «трассе» и матерясь вполголоса, добежал до кормы и застыл, поражённый открывшимся ему небесным великолепием…
Обмёт рыбного косяка должен был начаться именно с его действия. Он выбрасывал самый первый — кормовой буй, затем — по цепочке, выходил за борт весь остальной невод. Тот замёт так и не состоялся. Пока Лёха, раскрыв рот от восторга, восхищённо любовался ночным великолепием, время было упущено. Судну пришлось разворачиваться и делать повторный заход под не очень приличные, но беззлобные комментарии с мостика и приглушенные смешки палубной команды…
…Лёха попал сюда от безысходности. Несмотря на трезвый образ жизни и рациональные траты, деньги закончились гораздо быстрее, чем планировалось, а долги начали, наоборот, расти со страшной силой, неотвратимо приближая его личный дефолт.
Огромная рыбацкая организация, где он работал, ощутимо шаталась под натиском хитромудрых московских «бизнесменов». Уже было понятно, что окончательный её крах — вопрос времени. Лететь в такую даль, не имея за спиной крепкого тыла, было тогда верхом легкомыслия. Однако и долгов Лёха никогда не любил!
Получив предложение и немного подумав, собрав в кучу остатки своей прежней бесшабашности, Лёха решил рискнуть. Долги давили на психику, а слово «Африка» звало и манило к себе. В конце концов, сможет ли он вообще когда-то увидеть этот загадочный и чудный край, да ещё и на халяву?
Когда их авиалайнер, после долгого перелёта, приземлился, наконец, в аэропорту Луанды, парням открылась мрачная картина.
Колючая проволока, натянутая вдоль всей ВПП, мчавшийся вдоль неё на огромной скорости открытый джип, набитый чернокожими крепышами в военной форме и агрессивно ощетинившийся сзади большим пулемётом на треноге.
Лёхе сразу вспомнились старые фильмы про гражданскую войну, Будённого и тачанки…
Шутки закончились. В стране, куда они прибыли, уже не первый десяток лет, шла гражданская война.
— Вот это жопа, так — жопа… — угрюмо пробурчал его сосед, такой же моряк, прилетевший на другое судно.
Они долго ехали по столице страны. Более-менее приличные районы города сменились бедными кварталами. Перед ними, как в «Клубе кинопутешествий», проплывали картинки из разряда тех, которые раньше можно было увидеть лишь на телевизионных экранах.
Женщины, несущие свою поклажу прямо на голове, беспокойные ватаги детей-попрошаек, неприглядные хибары и полная антисанитария вокруг…
— Смотрите, пацаны! — воскликнул кто-то из его новых товарищей. — Здесь без русского Ваньки точно не обошлось!
Их микроавтобус стоял на перекрёстке. Мимо них переходила дорогу большая группа детей в сопровождении двух взрослых дам. По внешнему виду, это была обычная группа детсада. Дети шли парами, чинно взявшись за руки, и лишь замыкающий большую колонну пацанёнок брёл один, понуро опустив голову. Было сразу видно, что этому мальчишке приходится здесь очень несладко. Внешне он выглядел так же, как и остальные дети: пухлые губы, большие, выразительные глаза и жесткий курчавый «ёжик» волос. Отличие было одно. Пацан был альбиносом, имея, в отличие от остальных, абсолютно белую кожу!
Лёхе стало безумно жаль этого мальчишку. Он даже хотел, открыв окно, подозвать его и угостить чем-нибудь из своих запасов. Однако сопровождающий их представитель фирмы, заметив его поползновение, строго-настрого запретил это делать.
Потом был недолгий переход до своего судна на таком же сейнере и знакомство с парнями из его новой команды.
— Давай, Лёха, за знакомство! — предложил Петруха — его новый сожитель по каюте, доставая из рундука бутыль с чем-то мутным и не очень вкусно пахнущим. — Это местный самогон, вчера у барыг выменяли.
— И как он? — спросил Лёха с интересом.
— Да говно! — простодушно ответил Петруха со смехом. — Но мозги вышибает напрочь!
Остальные парни, находящиеся в каюте, жизнерадостно заржали.
Лёха вежливо отказался от угощения и прилёг на шконку, сославшись на усталость.
— Непьющий что ли? — услышал он чей-то недоуменный шепот. — Только этого нам не хватало!
— Пацаны, надо с ним аккуратнее, вдруг стукач? — поддержал его другой «мыслитель».
Лёха едва не рассмеялся в голос у себя за шторкой от таких предположений.
— Видели бы они меня лет пять назад! — ухмыльнулся он мысленно. — Сколько я её родимой выжрал в своё время, никому из них и в кошмаре не приснится!
Успокоив себя таким образом, парень почувствовал даже некоторое превосходство алкоголика со стажем перед этими неплохими, в принципе, гостеприимными ребятами. Его мысли перенеслись в прошлое, парня с головой накрыли воспоминания…
Лёха уходил в армию. У него на руках была повестка из военкомата, и юный балбес догуливал последние беззаботные деньки на свободе.
С Ромкой — старшим другом и паханом их шпанюковской команды по совместительству, они бесцельно шарахались вечером по родному району. Когда им удалось раздобыть бутылку водки, перед ними возникла проблема, знакомая многим начинающим алкашам, а именно — отсутствие стакана. Пить из «горла» в те годы они ещё были не приучены.
— Лёха, смотри — свадьба! — сказал Рома, указывая на ярко освещённые окна столовой неподалеку, из которых громко доносилась танцевальная музыка. — Давай зайдём, стакан попросим.
Лёхе не очень понравилось направление мысли Романа. Русская свадьба — штука непредсказуемая. Получить там по харе, например, можно очень даже легко! Однако парню было стыдно показать себя перед старшим другом «ссыкуном и слабаком».
— Пошли! — кивнул он в ответ.
Они проскочили мимо курящих на улице мужиков (это важно!), завернули за угол и вошли в большой зал столовой.
Никто не обратил на них ровно никакого внимания! Несколько пар увлечённо исполняли в углу медленный танец, чуть поодаль от них оживлённо переговаривалась многочисленная компания.
— У кого бы попросить? — Лёха оглянулся в поисках свободного от развлечений человека.
— Лёха, ты — дурак что ли? — со смехом оборвал его поиски Рома. — Садимся и пьём здесь!
— Рома, да как-то неудобно… — замялся менее дерзкий и не склонный к подобным авантюрам Лёха.- Чужая свадьба, мы здесь — никто и звать нас — никак…
— И что? — ответил друг универсальным вопросом. — Кому мы здесь нужны? Кто будет спрашивать — кто ты и откуда?
— Ну, не знаю… — продолжал сомневаться Лёха.
Однако ему самому эта идея уже начинала нравиться…
— Смотри: водки — море, закуски — навалом! — тоном Змия-искусителя продолжал вещать Роман. — Садись давай, не отсвечивай, а то спалимся!
Они сели по разные стороны длинного свадебного стола, друг напротив друга. Налили по первой, по второй, плотно закусили. Мир вокруг них стал расцветать яркими, радужными красками…
Неожиданно Лёхина нога наткнулась под столом на что- то твёрдое. Заглянув туда, парень обнаружил едва начатый ящик водки. Роман тоже заинтересовался его манипуляциями внизу и, увидев результат, радостно цокнул языком.
— Берём и валим отсюда очень быстро! — ребячий пахан реагировал на такие подарки судьбы мгновенно.
— Рома, ты гонишь что ли? — Лёха едва не подавился халявным салатом от такого предложения. — Представляешь, что будет, если спалимся?
— Мы не ссым с Трезором на границе. Трезор не ссыт, и я не ссу! — весело ответил Ромка популярной поговоркой тех времён.
— Рома, не стоит… — продолжал упираться Лёха. — Зачем людям праздник портить?
— Да им и так хватает! — горячо зашептал Роман. — Вон, смотри!
Он указал Лёхе на мирно посапывающего мордой в «оливье» индивидуума.
— Зато тебя в армию проводим, как положено!
Этот аргумент стал решающим в их недолгом споре. Грузить мать большими расходами на проводы парню очень не хотелось.
Пацаны, подчиняясь тихим командам Романа, синхронно и слаженно допинали вожделенный ящик под столом до самого выхода. Получилось это у них очень ловко, навыки футболистов очень им сейчас пригодились.
Быстро подхватив тару с обеих сторон, они были уже готовы покинуть столь гостеприимный и щедрый кров, но именно в этот момент, на их несчастье, с улицы стала заходить большая группа любителей никотина.
Быстро разобравшись в ситуации, курильщики, пользуясь подавляющим численным преимуществом, загнали пацанов в угол. Злосчастный ящик маячил между сторонами конфликта железобетонной уликой. Привлечённая шумом, из основного зала подтянулась большая группа мужиков.
Подобно незабвенному Кисе Воробьянинову из бессмертных «Двенадцати стульев», незадачливым любителям халявы впору было задать классический вопрос: «Господа, неужели вы будете нас бить?» и получить на него, такой же классический ответ: «Ещё как!!!»
Пацаны нисколько не сомневались в том, что их ждёт неминуемая и жестокая расправа. Однако бить их никто почему-то не спешил. Лишь плюгавый мужичок в очках петушился в задних рядах.
— Мы вам сейчас всю харю разобьём! — непрерывно кричал он противным фальцетом. — Ворюги!
— А ты ближе подойди, родной… — мрачно предложил ему Роман, хищно сверкнув золотыми фиксами. — Что-то слышно тебя плоховато…
— Ну, всё… Милиция уже едет! — донесся чей-то голос со стороны кабинетов администрации столовой. — Сейчас сдадим этих сопливых алкашей и продолжим!
Посещение родного отдела милиции, где их обоих знали, как облупленных, в планы пацанов не входило. За такую шалость в те годы можно было получить вполне реальный срок! Друзья затравленно оглянулись и посмотрели друг на друга.
— Лёха, попёрли! — взревел Роман и могучим ударом от души засадил в табло самому крупному и потенциально опасному противнику. — Спину прикрой!
Больший и грозный на вид мужик, абсолютно не ожидал подобной запредельной дерзости от двух сопляков. Получив добрый удар в челюсть, он грузно опрокинулся на задние ряды соратников, внося туда беспорядок и некоторую растерянность. На какие-то секунды в рядах неприятеля возникла небольшая брешь, ведущая к столь желанной для узников свободе. Именно в неё, подобно древнеримскому тарану, устремился криминальный дуэт.
Пацаны пулей пролетели вдоль живого коридора. Получив от опомнившихся неприятелей: справа по затылку, слева — в ухо и смачный прощальный пендель напоследок, Лёха, резким движением корпуса стряхнув повисшего на нём очкарика, вырвался, вслед за Ромкой на свободу.
Погоня была недолгой и не очень быстрой. Желающих первым настигнуть беспредельный дуэт, среди догоняющих, почему-то не оказалось. Воющая где-то неподалеку милицейская сирена придала пацанам дополнительные силы, и вскоре им удалось полностью оторваться от свадебного «кортежа».
— Вот же уроды! — едва отдышавшись после мини-марафона, проворчал Роман. — Зачем было ментов вызывать?
— Не говори, — поддержал его младший друг, — набили бы рожи просто и все дела…
Они были, на полном серьёзе, возмущены тем, что с ними поступили так «не по-пацански»!
— Интеллигенция! — усмехнулся их уличный атаман. — Что с них возьмёшь…
— Тебе попали хоть раз? — спросил Лёха, разглядывая друга в тусклом свете уличного фонаря и пытаясь найти следы побоев.
— Неа, — весело ответил друг, — не успели козлы…
— А мне нормально так в ухо прилетело! — ухмыльнулся Лёха, показывая заметно опухшее, после полученного туда удара, место. — И очкарик этот, сука, повис!
— Я бы этому очкастому с удовольствием грызло набил! — мечтательно сказал Ромка, и они громко рассмеялись.
— Самое интересное в том, что наш «пузырь» мы так и не открыли! — Лёха выудил из-за пазухи непочатую бутылку водки, из-за которой всё и началось.
— Ну, значит надо ещё куда-нибудь за стаканом сходить! — пошутил Роман, и они вдвоём, вновь рассмеялись.
Воспоминания о своей буйной юности унесли парня далеко и надолго. Однако пора было возвращаться в реальность. А она оказалась не столь весёлой и насыщенной. Прибыв на судно и поговорив с несколькими парнями из своего нового экипажа, Лёха опытным глазом смог определить — ловить нечего и нормально здесь не заработаешь. Люди пахали в очень непростых климатических условиях за голый оклад, ничего не получая собственно за сам улов. Половина экипажа находилась здесь уже по шесть-девять месяцев. Особенно поразили Лёху глаза этих парней. В них поселилась какая-то тоскливая безысходность, граничащая с нервным срывом. Любитель экзотики, наконец, понял — в какую задницу он угодил, убегая от долгов, в погоне за новыми впечатлениями.
…Его африканский вояж продлился всего три с половиной месяца. Это был рекордно короткий срок. Московская фирма, в аренде у которой находились их суда, получала здесь баснословную прибыль «чёрным налом», сильно не озадачиваясь тем, чтобы и моряки, обеспечивающие её, тоже были всем довольны.
Долго так продолжаться не могло. Последней каплей, переполнившей чашу терпения парней из команды, стало подписание Кэпом от их имени, явно кабального контракта, навязанного москвичами. Прочитав этот Договор, в котором, кроме обязанностей и штрафов для моряков, практически ничего больше не предусматривалось, «палуба» объявила забастовку.
Первая же пьянка на судне обернулась грандиозной дракой. Экипаж, как коллектив единомышленников, перестал существовать и был расформирован. Моряков начали небольшими партиями отправлять домой во избежание чего-то, более глобального и страшного.
Лёха, к тому времени уставший от дикой жары и совершенно выпотрошенный морально, был уже рад тому, что предстоит, хоть и почти безденежное, но возвращение домой. Парень впервые в жизни почувствовавший, что у него, оказывается, есть сердце, которое может биться в непривычном и пугающем ритме, сожравший половину всего запаса валидола на судне, с нетерпением ждал своей очереди на отправку.
Последнюю пару недель они работали в режиме «пассажира», доставляющего отработавшие партии моряков на берег и вновь прибывших — в море. После того, как основная часть бунтарей была отправлена домой, на судне стало спокойнее. Матросов из России временно заменили на местных парней. Боцман Санька — на баке и Лёха — на корме, вот и всё, что осталось от могучей палубной команды на эти недели.
Парню пришлось выучить несколько наиболее универсальных слов на португальском языке для того, чтобы управлять своими новыми, мало что понимающими подчинёнными. Однако вскоре и эта задача была решена. С помощью португальских слов и могучего русского мата, Лёха сумел добиться от своей чернокожей команды умелых и слаженных действий при швартовках. Кроме них, моряки больше ничем практически не занимались…
— Ринат, глянь, что это за хрень? — спросил Лёха, сидящий в кресле вперёдсмотрящего, у вахтенного штурмана.
Он поднялся на мостик среди ночи от безделья. Спать уже не хотелось, мысли о том, куда идти работать после пролётного рейса, одолели напрочь, и парень решил немного от них отвлечься. Судно шло в Луанду с тем, чтобы отвезти очередную партию отработавших своё моряков и забрать оттуда вновь прибывших. В несении ходовой вахты необходимости не было. Атлантика в этих местах вела себя на удивление смирно и покладисто. За все три с лишним месяца пребывания здесь, Лёха не мог припомнить не только шторма, но и самого небольшого волнения. Никогда и нигде больше Лёха не встречал столь спокойного поведения моря.
Видимость была отличной. На весьма приличном расстоянии от них светило яркое, переливающееся разноцветными огнями, пятно.
— Странно… — задумчиво протянул Ринат — спокойный и приветливый молодой татарин. — Никаких судов здесь быть не должно.
Прямо на их глазах, пятно неожиданно взмыло вверх и, на бешеной скорости переместилось на огромное расстояние. Теперь оно маячило уже далеко за кормой, за несколько секунд покрыв огромное расстояние.
Ринат посчитал приблизительную скорость передвижения непонятного объекта. Она получилась настолько внушительной, что штурман озадаченно почесал затылок.
— Ни одно транспортное средство на Земле не двигается с такой скоростью! — вынес он однозначный вердикт.
— НЛО? — спросил моряк.
— А хрен его знает! — просто ответил штурман.
Они взяли каждый по биноклю и выскочили на крыло мостика, пытаясь рассмотреть загадочный объект. Ничего, кроме бегающих по кругу, разноцветных огоньков, Лёхе разглядеть не удалось…
— Ну её в задницу — эту Африку — эмоционально воскликнул Ринат, который находился здесь уже десятый месяц. — Ещё пару месяцев и не то привидится!
— Ринат, но я ведь тоже это видел! — возразил Лёха. — И его скорость ты сам считал!
— Надо валить быстрее отсюда… — махнул рукой штурман. — А то крыша точно съедет!
— Это точно! — ухмыльнулся матрос. — Если не пошло с самого начала — надо валить!
Затем была долгая дорога домой. Они приземлились в Москве глубокой ночью. В ожидании своего рейса им предстояло провести там почти сутки.
Лёхиным соседом в самолёте оказался Володя — огромный бородатый мужик, напоминающий былинного богатыря. Вовка отработал в жаркой
Африке десять месяцев и был несказанно счастлив от того, что возвращается в родной город. За время полёта парни подружились. Вовку даже не смутило то обстоятельство, что Лёха был непьющим.
— Лёха, что ты в Москве хотел бы посмотреть? — заговорщицки спросил Володя.
— Да всё! — ответил матрос. — Я её только по телевизору и видел. — А что?
— Ты от меня не отсекайся, когда прилетим! — продолжал интриговать Вовка.
— Есть предложения? — поинтересовался Лёха более конкретно.
— У меня в Москве — друг детства! — начал Володя. — Дождёмся утра, позвоним ему, он нам экскурсию устроит. Я с ним уже разговаривал по этому поводу.
Лёха с радостью согласился. Прокатиться по столице было гораздо интереснее, чем сидеть в гостинице.
Они с нетерпением ждали того времени, когда можно будет позвонить Вовкиному другу. Едва часы показали восемь утра, бородатый реф-механик, согнувшись, протиснулся в телефонную будку. Вышел он оттуда угрюмый и озадаченный.
— Что случилось, Володя? — спросил Лёха, уже догадавшись о том, что интересной экскурсии не будет.
— Ты представляешь, мне его жена сказала, что друг детства — это не повод будить мужа утром в выходной день!
— Москва меняет людей, Володя… — сочувственно вздохнув, сказал Лёха. — Ты разве не знал этого?
— Это разве по-человечески? — с детской обидой сказал бородатый великан. — Я его лет тридцать не видел!
От огорчения и обиды Володя запил…
Он обладал поистине медвежьим здоровьем и какой-то чистой, почти детской наивностью, которая всегда подкупала и располагала к себе.
По Лёхиным приблизительным подсчётам, за эти сутки, Вовка влил в себя не менее литра водки, периодически заскакивая в многочисленные кафе «Шереметьево- 2». Но огромный мужик совершенно не выглядел пьяным!
— Володя, хоть деньги не транжирь! — рассудительно попытался образумить его Лёха. — Ты подыхал на жаре за них, а сейчас на водку тратишь! Семье довези больше…
— Да пошло оно всё, — грустно и рассеянно ответил реф, думая о чём-то своём.
Внезапно Вовка оживился и, больно пихнув Лёху локтем в бок, громогласно заревел на всю округу:
— Лёха, смотри, это же — Грызин!!!
Пожилая дама-иностранка, сидящая неподалеку от них, опасливо покосившись на «дикого русского медведя», поспешила пересесть подальше.
Известный эстрадный певец, стоящий у одной из касс аэропорта, обернулся на этот восторженный рёв и приветливо улыбнулся Володе.
— Да тихо ты, придурок! — трезвый Лёха тоже пихнул Вовку локтем. — Что ты орёшь на весь аэропорт?!
Однако реф не обратил на это никакого внимания.
— Слышь, мужик, ты ведь — Грызин? — не унимался простодушный мореман.
— Да, Грызин, Грызин! — успокоила Вовку эстрадная «звезда».
— Эх, жаль, что фотика с собой нет! — сокрушался Вовка.- Слышь, Грызин, а у тебя нет фотика с собой? Давай снимемся вместе, я тебе денег дам!
— Нет, к сожалению… — развёл руками певец.
С его лица не сходила приветливая улыбка.
— Грызин, братан, ты подожди, пожалуйста, пару минут, я сбегаю — аппарат и плёнку куплю!
— Вы извините, я очень тороплюсь, — вежливо ответил певец и, взмахнув рукой на прощание, поспешил на выход.
— Вот бляха-муха и здесь не повезло! — огорченно вздохнул Володя. — Пойду, ещё вмажу!
Потом снова долгий полёт до родного города, радость от возвращения и поиски нового судна. Долги никто не отменял!
С тех пор он навсегда зарекся влезать в подобные авантюры.
Странное дело, но, через много лет после тех памятных для него событий, Лёха вспоминает о нервном и неудачном ангольском рейсе с теплом и ностальгией. Весь негатив рассосался со временем, а в памяти осталось только доброе и хорошее.
Воспоминания о тех парнях, с которыми свела судьба, огромных акулах и барракудах, которых он видел там во множестве, местных моряках, раскрашенном причудливыми узорами, красивом ангольском небе и непонятных объектах в нём, навсегда останутся в его памяти.
И сейчас он уже совершенно не жалеет о том, что довелось посетить этот загадочный и прекрасный уголок Земли, ввязавшись в заведомо пролётный и авантюрный африканский рейс…
Всё, что ни делается — к лучшему. Это закон!
Корейские похождения
Тёплая летняя ночь неотвратимо вступала в свои права. Ласковый ветерок нежно струился по российскому флагу на корме судна. Огни огромного морского мегаполиса постепенно гасли, лишь разноцветные рекламные гирлянды продолжали зазывать припозднившихся гуляк до конца опустошить свои карманы.
Лёха, удобно устроившись в невесть откуда принесённом плетёном кресле, обложившись пачками поводцов и ящиками с крючками, тащил ночную вахту с пользой для дела. Он выполнял нехитрую, но очень необходимую для всей своей смены операцию надевания одного на другое. Время на промысле — на вес золота и отвлекаться на подобную мелочёвку никому лишний раз не хотелось. За время работы на ярусном промысле моряк миллионы раз проделывал эти нехитрые манипуляции, руки сами по себе выполняли несложную работу.
Парень поднял голову, увидел огромное звёздное небо и нашёл взглядом самую яркую звезду.
— Интересно, а видно эту звезду из окон моего Дома? А вдруг сейчас мои близкие люди тоже смотрят в небо? Наверно можно через эту звёздочку передать им привет — такие необычные мысли стали посещать его протрезвевшую голову всё чаще в последнее время.
Он никогда раньше не замечал за собой подобных романтических порывов…
— Да уж, друг, — мысленно обращаясь к самому себе, подумал Лёха, — ещё немного и начнёшь слезливые стишки в блокнотик записывать.
Он вдруг представил, что сказал бы их ехидный и острый на язык Петрович, если смог бы прочитать сейчас его мысли.
…Когда Лёха прекратил всякие отношения с «зелёным змием», кандей долго не мог в это поверить.
В первый же их совместный — «трезвый» для Лёхи рейс, Гуру пытался вернуть разбитного моремана в свои крепкие и сплочённые ряды ежедневными приглашениями на дегустацию собственноручно изготовленной «продукции».
Через несколько месяцев бесплодных попыток к Петровичу пришло понимание того, что многолетний весёлый собутыльник потерян для него окончательно. Сначала кандей ехидно подначивал парня, намекая ему на то, что «трезвая жизнь сродни онанизму», но потом, неожиданно для всех, превратился в ярого сторонника произошедших с молодым другом перемен.
— А, может быть, это и правильно! — задумчиво произнёс однажды Петрович. — Ты давай, держись! Увижу пьяным — уважать перестану!
— Спасибо, Петрович! — удивлённо ответил ему тогда Лёха.
— Ты ещё молодой совсем, тебе жить да жить! — грустно продолжил их, обычно острый на язык, судовой кашевар. — Ничего хорошего в этой гадости нет. Один «геморрой» по жизни…
— Петрович, так давай вместе!
— Чего — «вместе»? — не сразу понял его пожилой «гуру».
— Ну, завяжем!
Лёха понял, что сморозил глупость, и его тон стал не таким уверенным.
Петрович возмущённо хрюкнул и даже не смог сразу найти достойный ответ на подобное «святотатство».
— Лёха, у тебя уже точно все мозги высохли! — ответил парню уже их прежний — ехидный и остроумный кандей. — Это же надо было додуматься — мне такое предложить!
Возмущению идейного алкоголика не было границ…
— А что, Петрович, — подключился услышавший концовку их диалога Федя-Киргиз, — зато будешь образцовый дед — с внуками возиться и на огороде ковыряться!
Представив грозного и авторитетного «гуру» в этой ипостаси, Киргиз громко заржал.
— Чего ржёшь, придурок! — кандей переключил своё внимание на другого «молодого полудурка». — Я, между прочим, на дачу с удовольствием езжу.
— Ага… — недоверчиво протянул Киргиз.
— Вот тебе: и «ага», и «угу»! — насмешливо протянул Петрович. — Если сделать всё по уму, то и дача будет в кайф!
— Это как? — две пары ушей уже приготовились прослушать очередную неординарную историю.
И Петрович, естественно, не обманул их ожиданий.
Как оказалось, их многоопытный «гуру», по приходу из рейса, с первых денег, покупал ящик водки и, втайне от своей бабки, вёз его на дачу. Там он закапывал свой «клад» в разных местах, по всему периметру дачи. Подробный план-схема тоже при этом изготовлялся во избежание потери даже самой малой части ценного груза. Затем наш изобретатель-рационализатор с чистой совестью возвращался домой и, к величайшему изумлению своей дражайшей половины, по первому зову, с видимым удовольствием ехал на ненавистные раньше «сотки».
— А там — кайф… — Петрович мечтательно закатил глазки под дружное ржание двух глоток. — Всё под рукой и свежая закусь на грядке!
…Лёха дёрнулся, больно уколов палец острием крючка. Вокруг стало совсем тихо, лишь немногочисленные автомобили нарушали эту тишину, проносясь по расположенному недалеко от их пирса широкому и ровному шоссе.
Наскоро смазав палец йодом, вахтенный моряк продолжил свою работу, мыслями вновь уходя в относительно недавнее прошлое.
…Это была первая Лёхина «заграница» и первый заход в известный корейский порт.
Пить они начали ещё на рейде. Набросав подскочившему на катере корейскому «барыге» всякой металлической всячины, они получили взамен два ящика популярной местной водки «Соджу».
Данная водка была слабее традиционной «Русской», однако Лёха сполна испытал тогда всё азиатское коварство этого «продукта».
За спиной был тяжелейший полугодовой рейс, во время которого Лёха, в буквальном смысле, едва не «отдал концы»*.
Им, на удивление оперативно, выдали всю заработанную валюту, коей оказалось довольно приличное количество. И моряк пустился во все тяжкие.
Нет, он, конечно же, добросовестно ходил с друзьями по лавкам, покупая очень модные в то время корейские одежду и обувь. Парень, дойдя до определённой алкогольной кондиции, даже пытался приобрести ствол у местного барыги с бегающими глазками. Он не смог бы объяснить тогда — зачем ему подобная «игрушка», но именно в тот момент ему страстно хотелось иметь что-то подобное в своём арсенале. К счастью, судовые кореша оттащили его от барыги, послав того по универсальному русскому адресу.
Всё это время компания не забывала про существование небольших кофеен, в коих постепенно, всё сильнее и сильнее, накачивалась «слабенькой», на их многоопытный взгляд, «Соджу».
Воспоминания становились всё более фрагментарными.
…Вот Лёха, весьма нетвёрдой походкой, подходит к обочине ровной и широкой трассы. Никакого светофора в пределах видимости не наблюдается, однако все несшиеся по шоссе автомобили разом остановились по обе стороны, пропуская Его Величество — Пешехода!
Пьяному «в хлам» мореману жутко понравилась такая азиатская вежливость, поэтому он, дойдя до противоположной стороны, развернулся и пошёл обратно!
Неизвестно сколько времени пьяный русский моряк испытывал бы терпение трезвых корейских водителей, не окажись рядом верного друга Федула.
Киргиз материализовался откуда-то сбоку и уволок Лёху на тротуар вместе со всеми его баулами.
— Федул, давай ещё здесь походим! — со смехом предложил другу парень. — Смотри, бля — какие они здесь все культурные! У нас давно бы уже жбан расколотили!
— И здесь расколотят, если хорошо попросишь, не переживай! — успокоил Лёху более трезвый на тот момент друг.
Первый Лёхин день «за бугром» закончился не очень удачно. Очнулся он на таможенном посту под утро. Все его сумки с покупками исчезли в неизвестном направлении. Парень мучительно пытался что-то вспомнить и отследить их дальнейший путь, но «слабенькая» корейская водка намертво стёрла из его памяти все самые нужные моменты. Он смог лишь вспомнить многочисленных русских туристов, с которыми коротал время до прихода катера за бутылочкой всё той же «Соджу». Скорее всего, на том самом катере и «ушёл» весь Лёхин багаж вкупе со всей заработанной нелёгким трудом валютой. Пошарив по карманам, он обнаружил там лишь жалкие остатки «роскоши»…
…Металлический трап загремел и зашатался под чьими-то явно нетрезвыми шагами. Лёха очнулся от воспоминаний, отложил в сторону своё «рукоделие» и поднялся навстречу поздним гостям.
На палубе показался Чиф***. Судя по нетвёрдой походке и бодрому мотиву, который Борисыч насвистывал себе под нос, его вечер прошёл насыщенно и продуктивно.
Завершающим мазком открывшейся парню картины был гордо водружённый на плечо, огромный и красивый корейский вымпел, расшитый по бокам золотистыми драконами.
— Борисыч, ты где это взял? — удивлённо спросил вахтенный матрос.
— Где взял — там уже нет! — важно молвил Лёхин начальник, останавливаясь для того, чтобы прикурить сигарету.
На шум из рубки выбрались ещё несколько «полуночников». Среди них Лёха увидел Петровича, который внимательно рассматривал издалека драконов на вымпеле и что-то сосредоточенно обдумывал.
У них со старпомом были непростые отношения по причине излишней, с точки зрения Петровича, придирчивости последнего. И вот сейчас, похоже, у «Великого комбинатора» появился неплохой шанс для того, чтобы спустить заносчивого Чифа с небес на грешную землю.
Петрович ещё немного постоял, подумал и, хищно ощерившись своей золотозубой улыбкой, заговорщицки подмигнул вахтенному моряку.
Парень понял, что план созрел и утром ему не стоит слишком рано ложиться спать. Зная Петровича много лет, Лёха нисколько не сомневался в том, что задуманное кандеем представление будет соответствовать самым высоким требованиям незабвенного флотского юмора.
После завтрака немногочисленные свидетели могли наблюдать, как Петрович о чём-то недолго пошептался с прибывшими на работу корейскими переводчиками. Эти парни были родом с Сахалина, выросли в СССР и прекрасно ориентировались в хитросплетениях специфического российского юмора. В лихую годину они перебрались на историческую родину, но в душе всё равно остались русскими, хоть и со своеобразным разрезом глаз. Выслушав монолог Петровича, они прыснули в кулаки, но быстро взяли себя в руки, натянув на свои лица невозмутимые азиатские маски.
В это время Борисыч, под восхищённый шепоток собравшейся на перекур братвы, гордо вынес добытый ночью на чужбине красивый трофей.
— Откуда это у вас? — в голосе переводчика звенел металл, а его лицо, казавшееся восковой маской, не выражало ровно никаких эмоций.
Жёсткий немигающий взгляд требовательно сверлил «героя дня» и не давал возможности для отступления. Всё происходящее стало напоминать многочисленные фильмы про жуткую и неуловимую японскую «Якудзу».
— Славик, ты чего? — пытался разрядить обстановку почуявший неладное старпом.
В обычные дни переводчик Славка был «своим в доску» парнем, почти приятелем. Однако сейчас на Чифа, глазами Славика, смотрел совсем другой человек.
— Откуда это у вас? — повторил вопрос второй сахалинский кореец — высокий, крепко сложенный, спортивного вида парень.
— На улице подобрал… — быстро сообразил хитромудрый старпом.
— Вы не могли найти это на улице! — отрезал переводчик.
— Почему? — пролепетал Чиф, уверенности в его голосе явно поубавилось.
— Этот вымпел принадлежит знаменитой корейской школе тхэквондо. Для того, чтобы владеть им, вы обязаны сразиться с лучшим учеником этой школы и победить его в честном бою! — бесстрастно, как робот, отчеканил добродушный обычно Славик.
— Я занимаюсь в этой школе и могу помочь с организацией вашего поединка, — ровным голосом добавил крепыш.
На палубе, тем временем, собрался уже весь экипаж. Петрович, не спеша прохаживался в задних рядах, что- то неторопливо поясняя всем желающим. Послышались смешки…
— Славик, пойдём — чайку попьёте! — пригласил кандей своих заграничных приятелей.
— Спасибо, Петрович! — ответил второй переводчик и, обернувшись к поникшему Чифу, добавил:
— Подумайте, пожалуйста, о времени и месте поединка.
Борисыч был весьма далёк от спорта в целом и от тхэквондо — в частности. Богатырским здоровьем он тоже не отличался.
…До самого конца ремонта Чиф старался не попадаться на глаза суровым корейским спортсменам, во время рабочего дня редко покидал каюту, существенно облегчив службу не только Петровичу, но и многим другим морякам. Его крутой спортивный трофей судовая братия увидела лишь после выхода в рейс, когда берега гостеприимной Кореи остались далеко за кормой.
Любой член экипажа, которому приходилось посещать каюту старпома, видел висящий на переборке большой и шикарный вымпел «знаменитой школы тхэквондо», понимающе хмыкал и прятал улыбку. Парни, которых зловредный Чиф начинал особо доставать своими придирками, непременно заводили в его присутствии разговор про восточные единоборства и обращались к Борисычу за консультациями, как к «специалисту».
За такими нехитрыми развлечениями время рейса шло быстрей, и работа не казалась такой нудной и однообразной.
Однако пора и честь знать. Благодарю читателя, который осилил мою писанину и дочитал до этого места.
Я уверен в том, что, что мы ещё не раз встретимся. Но это будет уже другая история…
* Речь идёт о событиях, описанных в рассказе «Зуб мудрости».
**Чиф- старший помощник капитана. Произошло от английского — chief mate. (прим. автора).
