Всеслав Чаров

Сокрытая летопись Потомков

Змеиный клубок

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Всеслав Чаров, 2018

Первая книга в авторском мире «Сокрытая летопись Потомков». В ближайшем будущем (2019 г. н.э.) в российском городе Анапе череда непонятных и зловещих событий сводит вместе нескольких весьма неординарных людей: следователя, журналистку скандального издания из Москвы и сына местного олигарха. Что связывает этих людей, и что же за неведомая напасть ощущается в спокойном южном городе всё острее? И как со всем этим связаны кровавые сектанты, древние египтяне и Святая инквизиция? Скоро узнаете…

18+

ISBN 978-5-4490-3870-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Сокрытая летопись Потомков
2. Пролог
3. Глава первая
4. Глава вторая
   1. Интерлюдия 1
5. Глава третья
   1. Интерлюдия 2
6. Глава четвёртая
7. Глава пятая
   1. Интерлюдия 3
8. Глава шестая
   1. Интерлюдия 4
9. Глава седьмая
   1. Интерлюдия 5
10. Глава восьмая
11. Глава девятая
12. Глава десятая
13. Эндшпиль
14. Эпилог

Пролог

« — Ничего не поделаешь, — возразил Кот.

— Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я».

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

Российская Федерация. Окрестности города Анапа. Дорога недалеко от посёлка «Большой Утриш».

7 июня 2019 года н.э.

6:30 UTC +3.

Утро выдалось ясным, хотя и немного прохладным. Впрочем, бомжу Рудику это было только на руку, с его-то тяжёлым похмельем. Да и заплывший после вчерашней «культурной дискуссии» со Щербатым Василичем глаз болел меньше.

— О да… — прокряхтел Рудик, морщась от похмельной сухости во рту и ноющей боли во многих частях не менее многострадального тела. — Теперь Василич своё погоняло заслуживает ещё больше! Кха, тьфу! Моими стараниями!

Мстительная улыбка исказила лицо бродяги.

На один зуб у помянутого «оппонента» вчера стало меньше. Предметом прений являлся, как и почти всегда, территориальный вопрос. Всё курортное побережье, вместе с населёнными пунктами, было давным-давно переделено вдоль и поперёк «вольными людьми», «вечными скитальцами», а с высоты имеющих личные квадратные метры со всеми удобствами, просто бомжами и попрошайками.

Курортные зоны в тёплые сезоны являлись для них практически Меккой — землёй обетованной, где в кафе и ресторанах каждый день выкидывают прорву недоеденных изысков. Добавить к этому тёплый мягкий климат — мойся, купайся и загорай, сколько влезет! А уж какое раздолье для «подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной Думы».

Однако, как всегда, имелось и большое «но». Никаких «конвенций детей Лейтенанта Шмидта» на тему закрепления участков не существовало, так что «владетелям вотчин» приходилось быть постоянно начеку, патрулировать территорию и частенько сражаться с посягавшими на их земли пришлыми. Ради «коллективной обороны» даже нередко заключались целые союзы. Но имели место и длительные холодно-горячие войны между соседями. Вот и вчера Щербатый в очередной раз попался на расхищении стратегических запасов стеклотары и совсем свежего «сброса продовольствия» из помойного контейнера неподалёку от придорожной кафешки «Ундина». Интервент с позором ретировался, хотя и успел причинить ущерб, сожрав солидную часть мясного выброса.

И теперь вчерашний победитель не спеша хромал к спасённому источнику ресурсов, дабы залить стихийное бедствие, разбушевавшееся в голове, из припрятанной в кустах бутылки.

Машин в столь ранний час тут было крайне мало, и морщиться от раздражающего мозг рычания мотора приходилось редко.

Наконец цель была достигнута, и Рудик развалился в придорожных кустах на мягкой травке, то и дело прикладываясь к помятой пластиковой полторашке. С наполовину оторванной этикетки на бродягу гордо взирал дородный мужик, держащий перед собой пенящуюся кружку пива.

И, как обычно, стало легко и свободно! Исчезла ноющая боль в глазу и под рёбрами, исчезли тревоги о кознях соседей, что уж и говорить о неприятных воспоминаниях, касающихся той далёкой и чужой жизни. Ушедший отец, мать, ежедневно скандалящая с бабушкой, захудалый городишко на периферии, дерзкие планы покорить столицу… Покорил, ага! Аж двадцать раз! А потом она догнала и снова покорилась…

— Ух, забористый коктейльчик! — радостно крякнул Рудик. А здесь следует отметить, что в пивной бутылке плескалось далеко не одно пиво… Излюбленный приём вольных людей — что нашёл початое, то и сливай в одну бутылку. И пойла больше, и эффект крепче. А травануться? Что травануться? Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Да и мы, скитальцы, народ привычный!

Вдруг постепенно обволакивающую сознание истому нарушил громкий рёв мощных моторов сразу нескольких «буржуйских тачек». Бомж не был силён в марках дорогих машин и всех их собирательно величал либо так, либо «мерсами». «Наворовали у народа бабла, так ещё и тарахтят тут ни свет ни заря».

— Чё им неймётся?! — раздражённо пробурчал отдыхающий, перевернулся на живот и выглянул из кустов на дорогу.

Машины не проехали мимо, а свернули на небольшой голый и ровный участок, как раз рядом с его кустами. Одна чёрная, вытянутая и плоская, и два чёрных «гроба на колёсах» спереди и сзади от первой. Бомжу сразу вспомнился смотренный ещё в мальчишеском возрасте фильм о бригаде лихих бандюганов. А из пижонской машины, двери которой ещё более пижонски поднялись вверх, а не вбок, уже неуловимым движением поднялся холёный русоволосый сопляк лет двадцати пяти.

«Долбаные мажоры! Ещё молоко на губах не обсохло, а всё туда же — на шикарных тачках гоняют, да ещё и с охраной. Папику жирному, небось, так спокойнее… Тьфу!» — подумал Рудик, но от бурчаний на всякий случай воздержался, ведь его «партизанская дислокация» была всего в каких-то пяти-семи метрах от кортежа.

Смазливый же не спеша и с видимым удовольствием оглядел округу и перекинулся с вылезшим из первой машины серьёзного вида охранником парой негромких фраз, из которых бомжу удалось расслышать лишь отдельные слова. Что-то про время встречи, проект и какой-то «круг»… Рудик так увлёкся наблюдением за нежданными типами, что даже ни разу не приложился к бутылке с момента их появления. Так что новая волна градуса опадала, не поднявшись, и мозги постепенно обретали пущую ясность.

Вдруг с противоположной стороны дороги, почти у самого края обрыва, неожиданно нарисовалось несколько человеческих фигур.

«Трое… нет, пятеро! Откуда они вышли? Высоких кустов там нет. Не прилетели же они, в самом деле?» — задумался бродяга.

А те уже приближались к ожидающим. И не то, что просто приближались, а скорее подплывали — настолько плавно они двигались. Русый парень шагнул им навстречу. То же сделал и суровый охранник, как и ещё трое, сноровисто выбравшиеся из первой машины. Группы сходились прямо на дорогу, совершенно не задумываясь о том, что тем самым перекроют её и создадут кому-нибудь трудности. Но поразмышлять на тему наглости нынешних богачей и их отпрысков бомжу так и не довелось. Ближайший к сопляку из новоприбывших обменялся с оным лишь парой слов, после чего всё вдруг пришло в движение, да столь стремительное, что Рудик и понять ничего не успел. Последнее, что увидел вольный человек до того, как взорвался ближний к нему «мерс», было лицо мажора, которого не пойми что отшвырнуло прямо в означенные кусты. На его лице, оказавшимся всего в каком-то метре от обомлевшего Рудика, играла саркастическая ухмылка, что никак не вязалось с багровым пятном, растекающимся по его белоснежной рубашке на груди…

Глава первая

О следах, пепле и бреде сумасшедших

« — Скажите, пожалуйста, куда мне идти? — спросила Алиса.

— А куда ты хочешь попасть? — поинтересовался Кот.

— Мне всё равно.

— Тогда всё равно, куда и идти, — заметил Кот.

— Только бы попасть куда-нибудь.

— Куда-нибудь ты обязательно попадёшь, только не сворачивай!»

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес».

Анапа. Станица Анапская. 7:24 UTC+3.

Мобильник мерзко завибрировал, вырывая Серёгу из глубоких объятий сна. Рука с тусклым обручальным кольцом вяло приземлилась на прикроватный столик, зацепив проклятую тарахтелку одним лишь мизинцем. Таким образом, цель была нащупана, и в течение следующих пяти секунд мутный взгляд бороздил просторы четырёхдюймового экрана от даты и времени до вызывающего абонента. На последнего, после осознания того, как рано он звонит, посыпались с небес молнии, и полилась раскалённая сера. Впрочем, выразилось это лишь в максимальной степени недовольства, которое он выплеснул в тоне:

— Да!

— Не «да», а «слушаю, товарищ подполковник»! — раздался в трубке ехидный голос. — И не бурчи, Серый, знаю, что у тебя отгулы ещё не кончились, и что заслужил, знаю. На дороге у кафешки «Ундина», что около Змеиной бухты, какая-то разборка произошла. Внедорожник взорван, кровь, пепел странный… Свидетель бредятину несёт… В общем, оправдывай поговорку — пусть тебя ноги кормят — чтобы был там через час, как штык! Вопросы есть?

— Так точно! Какого хре… — но собеседник заблаговременно отключился.

«Да чтоб вам всем фуа-гра[1] поперёк задницы клином, любители внедорожников и их подрывов чёрт знает во сколько утра!» — излил несчастный следователь душу в пустоту.

В доме ни души, если не считать храпящую, как трактор, в соседней комнате тёщу. Но её можно в расчёт не брать — если по наличию этой самой души считать… Жена снова «заночевала у подруг», что последнее время было частенько. Серёге бы забеспокоиться на тему «подруг не в юбках», но ему уже было фактически плевать. Их семейная жизнь медленно, но верно катилась под откос, детей они за семь с лишним лет так и не нажили, а тёща лишь подливала масла в огонь и пургена в борщ.

След (ему больше нравилось подобное сокращение, нежели «следак») привычным рывком поднялся с такой соблазнительной, мягкой и тёплой кровати, встряхнул головой, сделал пару гимнастических пассов, разгоняя кровь, и быстро направился в душ. По пути он, как обычно не удержавшись, что есть силы хлопнул дверью — пусть хоть что-то приятное будет в его раннем пробуждении. Из тёщиной комнаты раздались приглушённые ругательства, причитания и кряхтение.

Спустя минут пятнадцать на кухне его уже ждали. Да не просто так, а со свежезаваренным чайком и бубликами.

— Что, зятёк, снова на службу ни свет ни заря гонят? Чайку вот тебе собрала на дорожку, — елейным голосом проворковала пожилая дама (да чего уж там — чёртова старуха!) с химическими, неестественно рыжими волосами и мешками под очень подлыми поросячьими глазками.

«Ну да, как же — от чистого сердца, не иначе!» — усмехнулся про себя мужчина, растянул губы в самой лучезарной из арсенала Ганнибала Лектера улыбке и ответил:

— Вот спасибо, Даздраперма Капитоновна! — ему безумно нравилось при любом удобном случае прокатываться катком по её жуткому махрово-коммунистическому имечку, означавшем всего лишь «Да здравствует Первое мая!». — Но я так спешу — перекушу по дороге.

Он хищным движением цапнул дальний от себя бублик с подноса и направился в прихожую. Бережёного Бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт! В гараже хозяина уже ждала его любимица — почти новая и отлично обихоженная Шевроле Круз. Вот уж кто не предаст и любит таким, какой он есть, но и свою порцию любви да ласки получает регулярно.

Примерно через полчаса старший следователь в чине майора, Сергей Волков, уже тормозил у того самого пятачка земли, куда направило его начальство: у обочины дороги близ кафе «Ундина». Как видно, умники из экспертного отдела заканчивали сбор улик. Их старший, а по совместительству ещё и верный друг Серого, Вадик Ерохин, тут же подошёл к новоприбывшему с довольно большим списком первичных улик. Мужчины обменялись рукопожатием.

— Ну, так что здесь наворотили проклятые капиталисты? — иронично вскинул бровь След, принимая листок.

— Да в том-то и дело, что хрен его знает, — поморщился Ерохин. — На данный момент у нас сгоревший внедорожник, как сейчас говорят «ви-ай-пи класса» — пустой, дверцы распахнуты — значит: либо выскочили до, либо сидели с открытыми и буквально вылетели при взрыве — повезло. Далее по списочку: в доску пьяный бомж, который заявляет, что всё видел и тогда ещё не успел окосеть. Хотя, его послушаешь и тут же в этом сильно усомнишься. Что ещё? Ах да, весь данный пятачок земли перепахан малыми и побольше бороздами и ямками, явно свежими — по грунту видно. И самое непонятное — несколько то ли кострищ, то ли просто заметных кучек мелкого серого пепла. Часть успел разнести ветер, но наши взяли, что успели, на экспертизу. Интересно то, что земля под ними не обожжена или обожжена совсем слабо — на костры не тянет. Что они тут сжигали такое, что прогорало так быстро и оставило лишь однородный мелкий пепел? Снова вопрос. Владелец сгоревшей тачки уже объявился — небезызвестный ныне миллиардер, филантроп и плейбой, — он хихикнул, гордясь «искромётной» цитатой, — Владимир Вольгин. Машина охраны его сыночка Виктора Вольгина. Папаша заявил о нападении неизвестных, скорее всего, с целью похищения Вольгина-младшего. Обещают любую помощь расследованию: оборудование, связи и т. д. Просили сообщать, если что понадобится. Буржуины, но как задницу прижало, так всем готовы обеспечить, лишь бы их обидчиков нашли. Впрочем, грех не воспользоваться — нам бы как раз пара лишних новеньких анализаторов не помешала, да и ещё чего «по хозяйству». Пусть раскошеливаются на общее благо! — он снова улыбнулся. — Так же заявили о двух пропавших без вести охранниках. Но тел тут нет — получается, что их похитили вместо сынка? Так, что ли? В общем, чем дальше в лес, тем толще партизаны.

— Вольгин, говоришь? — задумчиво протянул Сергей. — Что-то смутно знакомое… Точно, это ведь он давеча препирался с «зелёными» и «Известными Отцами» нашего города на тему строительства частного посёлка и базы отдыха в формально охраняемой природной зоне — ну той, что у Лысой горы?

— А фиг его знает, не интересуюсь, — отмахнулся криминалист.

— Ага, он самый! — раздалось за спиной Волкова, и коллеги узрели привычно широкоплечую и высокую, но рыхлую фигуру подполковника юстиции Андрейченко Георгия Ивановича.

Ему было лет за сорок, но общая рыхлость и лысина прибавляла ему лет пять, а то и больше. Смирно никто становиться не потрудился, все по-свойски ограничились рукопожатиями и «здоровканиями».

— Что это и вам, господин подполковник, дома не спится? Решили нас, немытых, лично проконтролировать? — с издёвкой вопросил След.

— А то, как же, вы ж как дети малые! — тут же среагировал тот. — Всё на мне, всё на мне! — он фыркнул. — А если без дешёвеньких шуточек, то вытащили, ироды… — при этих словах оба приятеля саркастично переглянулись и хмыкнули, проводя параллели с собой. — Как раз из-за твоего Вольгина-старшего. Он же чуть ли не отец-благодетель и нашего ведомства, и всего города в целом, да и в Конторе вроде у него то ли просто связи, то ли кумовство. В общем, позвонили — обязали… А вы не скальтесь! В аду злорадствовать будете! — он помолчал, коротко оглядывая место преступления. — Ну что, злыдни, пойдем, присмотримся к вещдокам?

Утро всё ещё оставалось ясным, но прохлада уже шла на убыль. По небу неспешно прогуливалась парочка лёгких белых облаков, компанию которым составлял одинокий планер. Но сей любитель полётов занял внимание Волкова лишь на долю секунды — самое интересное находилось как раз на грешной земле. Останки убиенного внедорожника уже не дымились: «огнеборцы» постарались на славу.

— Что с причиной взрыва? Разобрались?

— Нет пока, — пожал плечами Ерохин. — Все пробы взяли, откуда только можно было, да и откуда нельзя тоже… Но на первый взгляд ничего определённого — ни выраженного запаха чего знакомого взрывчатого, ни осколков устройства или снаряда, ни характерных следов. Точнее «вскрытие покажет». То же касается и пепла, — он кивнул в сторону раскладного столика, на котором разместились разномастные пакеты и контейнеры с образцами.

Андрейченко вразвалку подошёл к столу, поднял с него прозрачную пластиковую банку и с интересом понаклонял её в разные стороны, наблюдая, как однородное серое вещество неторопливо пересыпается внутри.

— И что в нём особенного? — спросил он криминалиста. — У меня такой всегда в камине после качественных дровишек остаётся, только разве что оттенок чуть другой, но и подобный вроде не редкость.

— В том то и дело, Иваныч, что кострами тут и не пахло! — заспешил снова козырнуть фактами Вадик. — Как я только что говорил Серому, под кучами пепла земля не была обожжена. Впрочем, под самой большой и длинной кучей некоторые следы горения имелись, но тут, скорее всего потому, что сгорающего вещества находилось больше — успело чуток погореть уже на земле, вот и весь сказ.

— А что там было насчёт свидетеля-бредоносца? — вмешался След.

— Да бомжара этот… То ли намешал чего лишнего в свою бормотуху, то ли в жёлтую прессу с интервью хочет попасть. В общем, в его рассказе разве что киборгов нет с бластерами. Пойдём — сам с ним покалякаешь.

Они обошли экспертный фургон и приблизились к газели Скорой, у которой что-то горячо втирал медработнику совершенно седой лохматый мужик неопределённого возраста. Приближение выявило у него солидный фингал под левым глазом и кровоточащий порез на правой ладони. Его-то и пытался обработать медик, но никак не мог урезонить разошедшегося бомжа, который на уговоры не обращал абсолютно никакого внимания и запальчиво продолжал:

— Вы не слушаете меня, никто не слушает, б…! А я, вашу мать, говорю, что это были НЕ ЛЮДИ! И он… ОН БЫЛ НЕ ЧЕЛОВЕК!

— Да-да, конечно, не человек, дайте же, наконец, остановить вам кровь! — подступал к нему молодой медик, явно прошедший пару курсов психологии и ещё не испорченный коллегами-циниками.

Уж те бы не стали с бродягой церемониться и миндальничать.

— Да вертел я твои бинты да зелёнки! ТЫ СЛУШАЕШЬ?! Он испустил дух! СДОХ КАПИТАЛЬНО! А потом ВСТАЛ с лыбой во всю харю, КАК НОВЕНЬКИЙ, только дыра в шмотье и кровища на ней!!! — заходился бомж, брызжа слюной на бедного медбрата.

— Да кто умер-то, и кто встал, браток? — поинтересовался Сергей. — Чего ты глушил-то такое, ух, и прёт же от тебя перегаром и не только! И кто это тебя так? — он указал на всё ещё кровоточащую ладонь бродяги.

Оратор тут же повернулся к нему, почуяв благодарного слушателя:

— Да что глушил, того уже нет, да и отпустило давно! После такого ещё и не то отпустит! Сдох он! Сопляк этот сдох, который из моднявой плоской тачки вылез, сдох! — бомж повторялся, будто втолковывал ребёнку или дебилу. Или сам таковым являлся. — В натуре сдох — дырища была во всю грудь, без мазы!

— Дырища? В него стреляли, что ли? Ты видел кто? — продолжал допрос След, решив прослушать весь абсурд до конца и уже потом постараться понять, что навеяла бормотуха, а что в действительности имело место быть здесь этим утром.

— Кто-кто. Да эти скользящие твари… Стреляли? Может, и стреляли, не понял я — сверкнуло чё-то, а этот как отлетит прямо в кусты и лыбился так… жутко, блин, лыбился! А потом глядь…, а он уж скачет, что в задницу укушенный и… все скачут… И те, скользкие, и братки сопляка, и… и… — бомжа заклинило, видать от переизбытка эмоций и бедности словарного запаса. — А потом БАЦ, и дальше ничего — темнота, только ваши и растолкали! — рассказчик глубоко вздохнул и прихлопнул руками по коленям, и всё громче заорал:

— Да, б… в задницу всё! Не важно! Они какие-то никакие, тьфу, не такие! НЕ ЛЮДИ ОНИ, ПОНЯЛ, МАТЬ ТВОЮ?!

— А ну тише, крикун-сочинитель! — хотя Волков и брезговал прикасаться к оборванцу, но он, к счастью, уже до разговора успел надеть резиновые перчатки, и теперь выверенным движением схватил буяна за руку, заломил, убавляя тому пыла, завёл за спину другую, а пораненную выдвинул вперёд, помогая медику делать, что следовало. — Давай, дружище, латай и в трезвяк его, так?

— Мерси за помощь, — возрадовался тот, сноровисто замазывая и заклеивая порез. — Угу, куда ж ещё такого? Хотя… если не утихомирится, проспавшись, по таким рассказам и дурка плачет…

— И то верно… — задумчиво ответил След, дождавшись окончания процедуры.

Затем смутьяна довели до машины и затолкали внутрь.

— Стойте, не увозите свидетеля, позвольте задать ему пару вопросов! — раздался сзади хорошо поставленный и довольно милый женский голос.

Но, несмотря на всю его прелесть, Волков скривился, как от зубной боли. Даже не оборачиваясь, он уже знал, что это журналистка. Но бомж уже был втиснут в машину — медику больше не требовалась помощь, так что повернуться всё же пришлось.

— Ольга Краснова, собкор журнала «Тайны Сокрытого», — представилась молодая, лет двадцати пяти, не больше, девушка в короткой джинсовой юбке и белоснежной футболке с синей надписью во всю грудь «I’ll find you…»[2]

— Ма-а-атерь божья, ещё только «желторотых» нам и не хватало! — изобразив панический ужас на лице, воскликнул Вадик, подошедший сбоку. Так они в отделе давно уже прозвали «жёлтую прессу» — всякого рода любителей Снежных людей в Сибири и НЛО в небе над Питером.

— И не говори, а утро так хорошо начиналось! — подчёркнуто грустно согласился След и, набившим оскомину скучным штампом, выдал, — без комментариев, следствие ведётся, о результатах сообщим… — он помедлил и иронично добавил, — какому-нибудь более серьёзному изданию, а не ловцам диких, но симпатишных привиденчиков. — Ерохин при этих словах так театрально закашлялся, что и ежу была понятна природа этого «кашля».

— Но… — начала уже возражения репортёрша.

— «Свидетель» ваш пьян в дупель, так что с ним можете побеседовать после вытрезвителя. Он как раз очень по вашей тематике ораторствует, вам понравится! — закончил Волков с ухмылкой. — Вообще, разве вы местное издание? Не припомню у нас такого, что-то… Не могли же вы… — он хмыкнул, — телепортироваться к нам откуда-нибудь из столицы, или где подобные вашему журнальчики обычно капусту стригут с любителей пришельцев и бигфутов? Инцидент-то произошёл пару часов назад.

— Я ценю вашу снисходительную иронию, — в свою очередь ухмыльнулась девушка, — но, к превеликому сожалению, нет, телепортироваться я не умею. Я здесь на отдыхе. И да, мы — московское издание. А как узнала — считайте это нашей профессиональной мистической тайной… — Она всё так же иронически вскинула бровку.

— Так и отдыхайте на здоровье! — посоветовал Сергей. — Зачем портите себе отпуск?

Он повернулся к машине, возвращаясь мыслями в рабочее русло. «Но что там за „сопляк“ такой воскресший? Из крутой плоской тачки, значит — Вольгин-младший. Виктор, что ли? Вроде о его ранениях папаня не сообщал… Ладно, съезжу, погляжу на обоих — всё равно опрашивать, как потерпевших», — решил Сергей, забираясь в машину, перед этим продублировав последнее мысленное намерение окриком для начальства и Ерохина.

— Постой, Волчара! — подбежал к уже тронувшейся машине криминалист. — Вот, глянь. Нашли у одной из куч пепла — чуть не втоптали в песок. — Закончил он, передавая Следу пакет для улик, в котором поблёскивало нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся весьма затейливым серебряным кольцом.

Оно было почти полностью чернёным, а на верхней «лицевой» стороне с одного бока имелась круглая бляха с интересным символом. Больше всего он походил на аляповатое сочетание древнего символа Коловрата (или Коловорота) и канонической пентаграммы. Край же бляхи, одновременно являющийся и кругом, завершающим оба символа, представлял собой, к тому же, свернувшегося кольцом змея, пожирающего собственный хвост.

— Забавно, — прокомментировал находку Волков, — Подобную свастику, как я слышал, сейчас активно используют всякого рода неоязычники: что-то там про дохристианскую веру предков-славян и прочее, а пентаграмма — это всякого рода сатанистам. Странно, не слышал о каком-либо симбиозе всего этого… Хотя, не силён я в религиях, а, тем более, в сектах, — он вернул кольцо эксперту. — Попроси своих очкариков, кто там у тебя мастер-гугловед, пусть пошарят на просторах Паутины. Может, всплывет что или хотя бы найдут спеца к нам поближе.

— Сделаем, — заверил Вадик, забрал вещдок и попрощался.

А Шевроле майора Волкова уже разворачивалась по направлению к городу.

                                                   * * *

Анапа. Гостиница «Завалинка». 7:42 утра.

Ещё с прошлого вечера Ольгу мучило привычно чёткое предчувствие, что такой неожиданный и приятный отпуск от настолько же неожиданно полюбившего спонтанные сюрпризы брата Лёшки, скоро будет омрачён какой-то совсем не курортной деятельностью. Как в воду глядела. Впрочем, «глядеть в воду» подобным образом восходящей звезде скандально-мистической журналистики доводилось чаще обычного во много раз.

Она видела какой-то удивительно приятный сон, в котором не было места напряжению и сомнениям, терзавшим её последние годы, не было парней, думающих лишь о том, как бы поскорее и без лишних напрягов затащить её в постель и за спиной высмеивающих её решительный принцип «ни-ни до свадьбы». Так что, сознание послало всё вокруг по известному сексуальному адресу и отказалось реагировать даже на громкую мелодию Марсельезы, которую старшенький недавно выставил в своём извечном остроумии. Вот с дрожанием пола от топота ног сильного тела дело обстояло хуже — нега сна, как в таких случаях бывает, медленно, но неотвратимо поползла вдаль, уступая место мыслям «Нет! Не хочу! СТОЙ!». Битва за счастье продолжалась с минуту и была варварским образом завершена жизнерадостным воплем бессовестно бодрого и выспавшегося мерзавца.

— Эй, соня, стэнд э хох! Сюжет жареный проворонишь!

«Боже, снова эта нелепая манера сливать языки и поговорки в нелепицы!» — девушка негромко заворчала, поджала под себя колени и попыталась зарыться глубже в одеяло, не желая реагировать.

— Вставай, ап-ап энд эуэй! — уже наглее потряс её за плечо мужчина, вечный ребёнок в свой почти тридцатник.

— Отстань, я сплю, не видишь?!

— А ты слышишь вообще? Тебе по дружбе сюжет подогнали первой, а ты тут, видите ли, дрыхнешь! Сама же сетовала, что нет уже полгода как ничего эксклюзивно-остросюжетного! Так свезло — на отдыхе свежак, а она «сплю». Вставай, давай! — он решительно дёрнул одеяло, а так как сестра была в него завёрнута, то оную совсем не хило крутануло по кровати.

Мера подействовала — весь сон как ветром сдуло.

— Ах ты, паразит! — вскричала девушка и, хоть и заспанно, но всё же тепло улыбнулась.

Да, у них последнее время не всё было так гладко, как тогда, в детстве-юношестве — не разлей вода. Они выросли, да и характеры у обоих были упрямые, целеустремлённые и независимые, так что споры по любому поводу выходили знатные, аж искры летели. Но, как бы то ни было, она любила своего брата, а он любил её. Вряд ли существовал в этом мире ещё кто-нибудь, кто знал все её сокровенности, и о котором Ольга сама знала всё, ну, или почти всё…

А виной всему эта его работа… Какой-то мутный бизнес или что-то подобное — там запретили под угрозой увольнения даже такие тонкости подробно описывать! Ладно, кому-никому, но уж родной сестре и верному другу в одном флаконе-то можно ведь было бы! Нет! «Юрист-консультант и по совместительству частный детектив в штате фирмы» — ну да, как же, детектив без агентства в штате фирмы, которая якобы занимается дистрибуцией алкоголя, табака и тому подобного. Станиславский, блин, верит, вращаясь в гробу, как динамо-машина! Но братец нем, как рыба, при любом даже призрачном намёке на расспросы напрягается, ершится, будто морской чёрт и включает режим односложных ответов на букву «н»: «Нет, не знаю, не могу разглашать» и прочие «н». Подобное напрягало Ольгу всё больше и, ложка за ложкой, вносило дёготь в их отличные отношения.

— Свежак? Какой ещё свежак? Мы на отдыхе, ты не забыл? — начала она с трудом, но всё же вникать.

— Какой-какой… — ухмыльнулся Алексей на «паразита», — свежайший! Я не говорил, что у меня тут один друг детства в полиции диспетчером дежурит? Вот я как о нём вспомнил пару дней назад, так и созвонился — попросил подкинуть инфы, если что интересное по городу произойдёт из профиля твоей м-м-м… — он картинно задумался, подбирая слово, — сверхъестественной газеты, ну, или, на худой конец, для вашей же криминальной хроники. Тут на загородной дороге, примерно час назад, какое-то загадочное покушение произошло — взорванная машина олигарха без трупов, пепел без костров… В общем, мало что понятно, да и потерпевший — персона довольно известная. Так что давай, куй железо, пока горячо! Шнэлер! Шнэлер! — слова «загадочное покушение» вкупе с «известный олигарх» возымели эффект, и девушка каучуковым мячиком выпрыгнула из постели.

Даже душ отправился лесом — он-то никуда не денется, в отличие от стремительно остывающего каждую секунду следа возможного эксклюзива.

Ольга быстро, по-пожарному, оделась, схватила с тумбочки свою зеркалку марки Canon, бегло чмокнула Алексея в щёку и вылетела из номера.

«Как унеслась… А спасибо?!» — проворчал про себя тот и упал обратно на свою кровать, решив всё-таки доспать.

Крепкие нервы мужчины позволяли ему как просыпаться, так и засыпать легко и быстро. Вот только это утро будто умышленно ополчилось на Красновых. Всего через полтора часа громкий и жутко раздражающий рингтон, косящий под воздушную тревогу, с не менее мерзкой вибрацией, заставил молодого человека чуть ли не подпрыгнуть на кровати и смачно, с чувством выматериться. Но ответил он со всей поспешностью, ведь единственный контакт в его обширной записной книжке, к которому был привязан этот рингтон, гласил «Работа — шеф».

— Слушаю, Василий Емельянович! Да. Ссылку (короткий взгляд на экран коммуникатора). Получил. Посмотрю сейчас же, — пара нажатий и пролистываний менюшек, щелчок по пришедшей ссылке на один из мелких, никому не известных видеохостингов и внимательный взгляд, направленный на открывшееся окно просмотра на несколько минут.

По завершении просмотра ловкие пальцы резво дали команду на перезвон по давешнему номеру:

— Посмотрел, Василий Ем… А это точно не… И что сказали? Ясно… Понятно — разберусь!.. Конечно, как всегда… Понял, Василий Емельянович! Сделаю! — и собеседник без лишних слов отключился.

[1] Фуа-гра (фуа-гра) — один из деликатесов французской кухни. Название блюда происходит от французского словосочетания «Foie gras» — что в переводе означает «жирная печень».

[2] Перевод с английского языка — Я найду тебя…

Глава вторая

О вечерах, играх и неслучайных знакомствах

Мы в город изумрудный идём дорогой трудной…

(с) Александр Волков «Волшебник изумрудного города»

Анапа. Развлекательный клуб «Остров Буян».

16 июня 2019 года. 19:05 UTC +3

Последняя неделя не принесла результатов, на которые так надеялась Ольга. В тот день к её приезду в вытрезвитель бомжа уже успокоили медикаментозно, и потому повторить свой рассказ он был не в состоянии. На следующий же день выяснилось, что тот улизнул с утра пораньше, и ищи ветра в поле… Зато о жертве нападения — Викторе Вольгине — она всё же узнала, спасибо информатору Алексея. Вот только наведаться к нему и получить интервью не вышло — это вам не фильм об оттенках — просто не пустила охрана. «Никакой прессы!»… Но сдаваться Краснова не собиралась — вызов принят! Несколько следующих дней в основном были посвящены скрупулезным поискам информации об объекте.

Вольгины не лезли в политику и не светились на широко освещаемых массовых мероприятиях, потому до этого случая журналистке их фамилия не попадалась. Да и она ведь не из какого-нибудь бизнес-издания. Однако выяснилось, что отец потерпевшего был довольно крупной фигурой среди не только российских, но и международных бизнес-элит.

«МГК „Злато“. Ха, как оригинально — ещё бы просто „Бабло“ назвал! Инвестиции, инновации, гранты молодым учёным и технарям… Прогрессивно, ничего не скажешь — не нефть сосёт, как многие другие. А это что у нас? Покупка формально охраняемой земли у Анапы полгода назад… Проект посёлка, база отдыха и… реконструкторский клуб? Вот это уже оригинальнее. И открытие скоро. Хм, а это шанс! И клубом занимается как раз сынок… Так, а что у нас по нему лично? Не то, не то, и снова не то… Ага! Небольшое интервью в одном из „глянцев“ — ну ещё бы, такой аппетитный женишок для сонма цыпочек-золотоискательниц! И что у нас тут? Бауманка экстерном? Красный диплом?! Генетика и биохимия?! Однако! За взятки красными дипломами они вроде не фарцевали, да и не „международное предпринимательство“ какое-нибудь, а биохим! Кстати, у папочки в МГК много предприятий, так или иначе связанных с биохимией и генетикой — наверное готовится к наследованию — понимать хочет, а не только рулить, что ж, похвально. Ещё и Физтех?! Аэрофизика и космические исследования, красный?! Чем дальше в лес — тем жирнее партизаны… ЧТО-О-О?! СЛУЖИЛ В АРМИИ?! ДОБРОВОЛЬНО?! Да не где-нибудь, а в ВДВ! Неправильный мажор какой-то… И, наверное, делает неправильный мё… э-э-э бизнес. Ну, тем интересней будет познакомиться с ним поближе! К тому же, объект очень даже ничего. Так, не отвлекаться на глупости! Все они козлы, а уж мажоры с голденами и подавно!»

Вот только осуществить это самое знакомство оказалось не так-то просто. В дом, как уже было сказано, Ольгу так и не пустили. А в общественных местах, судя по сведениям из интернета и данным от коллег из местных «работников диктофона и фотоаппарата», он светится редко. Благо, эти самые акулы пера пару лет назад уже устраивали прямо-таки полномасштабную охоту на появившегося в их славном городе молодого, породистого и, самое главное, очень богатого красавчика, и, пусть далеко не сразу, но всё же срисовали место, где тот частенько бывает. Правда, термин «общественное» к нему вряд ли подходил — скорее уж «для избранных» — VIP-зал не так давно отгроханного огромного развлекательного клуба «Остров Буян». Согласно некоторым слухам, это великолепие для народа и райские кущи для избранных этажом выше вознеслись почти у самого берега моря не без участия Вольгина-старшего и его партнёров.

Кстати, даже здесь журналистку подстерегали новые таинственные непонятки и отсутствие чётких фактов — было совершенно не ясно, как можно попасть в эту самую VIP-зону. В интернете не было ничего, кроме негодующих комментов многих «золотых» мальчиков и девочек, считавших себя как раз теми самыми персонами высшего общества, но получивших там от ворот поворот без каких-либо пояснений. Вежливая, но суровая охрана не давала никаких комментариев, не брала взяток и не реагировала ни на какие подкаты иного характера. А предпринимали их кто во что горазд и часто с весьма внушительным размахом.

Все члены этого таинственного закрытого клуба так же отказывались пролить хотя бы жалкий и бледный лучик света на тайну возможности членства и лишь отшучивались, доводя вопрошающих искателей до белого каления. Но иногда случалось и так, что человек, совсем не из высшего общества и не имеющий на первый (да и на десятый) взгляд никаких связей и особых средств, вдруг проходил таинственный фейс-контроль и получал доступ в Тайный Зал, как уже давно окрестили это место городские острословы. Впрочем, и два нижних общедоступных зала клуба с лихвой удовлетворяли даже самых взыскательных клиентов, не имеющих заморочек со статусностью и прочей богемной мишурой. Заведение стало очень популярным после первого же дня работы.

Единственный сегмент общества любителей подобных заведений осталась крайне им недовольна — наркоманы и просто любители «лёгкого расслабона» с помощью таблеточек. Хозяева проводили жёсткую политику в отношении любых наркотиков, даже самых лёгких. Все, вплоть до мелких пушеров[1], оперативно вылавливались сноровистыми секьюрити с помощью работы с камерами и других уловок. Пойманных не просто выпроваживали пинком, а вместе со всеми найденными уликами сдавали стражам порядка. Та же судьба ждала и перепивших дебоширов. Такое ведение дел фактически избавило посетителей от проблем, обычных для более лояльных к веществам заведений. Поэтому, вскоре после открытия, клуб быстро получил в городе статус «культурного» и «не для быдла». Одарённые диджеи и бармены вкупе с разнообразием выбора барных стоек при либеральных ценах довершали общую картину заведения — «буянить» в Анапе полюбили многие, и совсем не в первоначальном значении.

Вся собранная информация заставила Ольгу крепко задуматься. В результате, она отметила вход-выход в Тайный Зал как основное место засады на Вольгина, но в то же время имелся мизерный, но всё же шанс попасть в сам Зал. Кем и каким нужно оказаться, чтобы туда пропустили — шут знает, но ведь у кого-то получалось, и деньги со связями вроде как вовсе не учитывались… В общем, почему бы и нет!

И вот теперь изящная фигура зеленоглазой брюнетки в короткой, но не слишком, юбке и очень идущем ей топе стоит в нескольких шагах от ажурных дверей-ворот. И двух охранников, которые хоть и сохраняют выражение «покерфейс» на лицах, но не стоят истуканами, а то и дело сканируют окружающее пространство и людей очень внимательными взглядами профи. Стояла она тут уже с полчаса, после того как поднялась на своеобразный балкон над основным залом. По пути девушка успела оценить претенциозную белую лестницу, которая огибала половину зала по левой стороне.

А результаты наблюдения никакой дополнительной ясности не принесли: время от времени к секьюрити подходили люди, имеющие между собой довольно мало общих черт, за исключением уверенного поведения завсегдатаев. Некоторые здоровались или даже перебрасывались парой фраз со «стражами», некоторые девушки шутили и даже флиртовали, но все, как один, обязательно крепко пожимали одному из них руку, после чего их пропускали. И если с мужской частью гостей всё было худо-бедно понятно, то те же крепкие «ручкания» с хрупкого вида девушками, а один раз даже с пожилой дамой, которой уже могло бы подойти описание «бабушка»… Это уже как-то совсем странно, знаете ли!

«Масоны они какие-то, что ли?!» — подумала Краснова, вспоминая несколько книг о тайных обществах и всяческих «крепких масонских рукопожатиях».

Были и пытающие счастье неудачники, которые подкатывались к охранникам с различными умными вопросами, на которые получали либо вежливо-односложные ответы, либо вообще молчание. Кто-то отваливал сразу, кто-то пытался возмущаться в духе «Да вы знаете, кто мой отец?!» и так далее. Вот только эффект был один и тот же — отсутствие какого-либо эффекта. Одного «возмущенца» даже вывела под руки пара охранников. Быстро. Профессионально. Вежливо, но жёстко. Серьёзная организация, ничего не скажешь!

Наконец, девушка решилась. Приняв позу и выражение лица полного спокойствия и уверенности, она подошла к «стражникам», как про себя окрестила их в первые же десять минут наблюдения.

— Добрый вечер, — начала она, сходу протягивая правую руку правому же охраннику (чем чёрт не шутит, вдруг это позволит сойти за завсегдатая).

Страж машинально, но довольно крепко пожал её маленькую ладошку и задержал её в своей несколько секунд — во взгляде его мелькнул интерес.

— Вы, как понимаю, раньше у нас не бывали? — осведомился он, выпустив наконец её руку.

«Блин, провалила всё-таки какой-то тест!»

— Увы, но у меня дело к Виктору Вольгину, а он ведь сейчас находится здесь, не так ли? — выдала она фразу, в эффективность которой сама верила слабо, но её интуиция от чего-то толкнула её выразиться именно так.

А интуиции своей девушка давно привыкла доверять.

— Сможете ли Вы пройти или нет — решат там, — охранник показал на небольшую дверь слева от главных «ворот». Закончив фразу, он тут же поднял к уху небольшую рацию и передал. — Код «двенадцать», как поняли? — Принято «двенадцать»! — расслышала она ответ.

А левый охранник уже предупредительно сместился дальше и гостеприимно открыл упомянутую дверь.

— Благодарю! — кивнула девушка, проходя внутрь.

Закрывшаяся за ней створка двери отрезала весь клубный гвалт как ножом.

«Вот ведь конспираторы! Что, меня тут сейчас заставят клятвы приносить или ритуально изнасилуют?!» — метались в её голове мысли, пока она подходила к пустому креслу, располагавшемуся прямо перед ней в небольшой комнате, освещённой мягким уютным фиолетовым светом.

Из мебели тут, кроме центрального кресла, присутствовал журнальный столик и второе кресло напротив первого. Углы комнаты украшали узорчатые металлические пластины. Допросная камера в более гостеприимном, чем в КПЗ оформлении — не иначе! Садиться в кресло, помня о всяких хитростях шпионских фильмов про путы из подлокотников и прочее. «Бережёного Бог бережёт!»

Ждать пришлось недолго — и минуты не прошло, как такая же простая с виду дверь в противоположной стене открылась, и в «допросную» вошёл человек, совершенно порушивший все её предвидения на этот счёт. Это был пожилой, седой как лунь, морщинистый дядька невысокого роста с простой стариковской улыбкой и в круглых старомодных, хотя и дорогих, на вид, очках. Одет он был в солидный костюм, а из нагрудного кармана важно свисала цепочка часов. «Вот тебе и на!»

— Рад приветствовать вас, сударыня! — чопорно, хотя и с довольно радушным выражением лица поприветствовал её франт, усаживаясь в кресло напротив. — Садитесь, сделайте милость.

— Здравствуйте.

Ольга снова с сомнением поглядела на стоящее сбоку, практически в центре комнатки, кресло и снова подняла на него взгляд.

— Спасибо, но я бы предпочла постоять, если вы не против, — выдала она, следя за выражением его лица и взглядом.

— От чего ж? Как Вам угодно, — ответил тот и, кряхтя, поднялся сам.

Вопросительный взгляд журналистки заставил его улыбнуться.

— Хоть я уже и не молод, но не могу же сидеть, когда девушка стоит? Увольте-с! — он хихикнул. — Но позвольте поинтересоваться, чем Вам так не угодил сей предмет мебели?

— Э-э-э… — сильно смутилась девушка, даже неожиданно для самой себя. — Просто всё это… — она обвела интерьер рукой, — …столь серьёзная охрана и этот «код 12» напоминает какие-то застенки.

Мужчина, продолжавший улыбаться всё это время, весело и добро расхохотался.

— Помилуйте, Вы же в клуб пришли, а не в офис ФСБ! Не обращайте внимания на «код» и прочее, просто их профессиональный этикет не позволяет попросить по рации «позвать Демьяныча» — нужно обязательно кодом скомандовать. А кресло, м-м-м, может, тогда вас устроит то, в которое только что садился я сам, раз это вас настораживает? Это не пыточная, а всего лишь комната для собеседований. К нам в VIP-зал, как вы уже явно знаете, вхож далеко не каждый…

— Не стоит, лучше уж я перестану валять дурочку и оскорблять недоверием этот предмет мебели, — улыбнулась чуть расслабившаяся девушка и опустилась на изначально уготованное ей место.

Ужасов инквизиции не последовало, напротив, было очень даже удобно. Тот же, кто косвенно представился Демьянычем, благосклонно кивнул и вновь опустился на своё.

— Позвольте отрекомендоваться, Аполлинарий Демьянович, управляющий сего экстравагантного заведения, — провозгласил мужчина, протягивая руку девушке, благо, кресла стояли довольно близко друг к другу, разделяемые лишь журнальным столиком. — По понятным причинам, друзья обычно зовут меня просто Демьянычем, Вы тоже можете, если угодно, — улыбнулся он своей обезоруживающе искренней и доброй улыбкой, как обычно могут улыбаться лишь пожилые люди. Рукопожатие было бережным, но тоже приличной крепости.

«Традиции тут у них, что ли, такие?»

— Очень приятно! Ольга, но Вы можете звать меня Олей, — приняла она озвученные правила игры, хотя терпеть не могла, когда незнакомые или мало знакомые люди звали её так.

Что ни говори, а этот человек всем своим видом и действиями вызывал симпатию.

— Итак, Вы хотите стать членом VIP-ложи нашего клуба, я правильно понимаю? — перешёл он к делу.

— Вообще заманчиво, но в данном случае меня привело сюда дело.

— Вот как? — удивлённо поднял брови Демьяныч. — Могу я узнать, какое? Обычно к нам приходят веселиться и отдыхать…

— Видите ли, мне нужно встретиться с Виктором Вольгиным и переговорить с ним, — осторожно начала она.

— Вы из прессы? — прозорливо осведомился собеседник, благо, девушка ожидала подобного вопроса. При таком-то уровне «шифровки» заведения.

— Положим, да, а это что-то меняет? — с некоторым вызовом выдала Краснова, имея веские основания подозревать, что сейчас её вышибут ко всем чертям.

Была у неё такая особенность — она всегда избегала прямой лжи — даже в таких ситуациях, когда соврать было бы намного легче. Что удивительно, обычно такая «неудобная» правда встречалась людьми благосклонно, что только подстёгивало молодую журналистку вести себя именно так.

— С какой стороны посмотреть, — старик чуть озадаченно глянул ей в глаза. — Вольгин не жалует папарацци и прочих любителей совать нос в его личную жизнь. То же можно сказать и о большинстве остальных наших посетителей… — он выжидательно помедлил, внимательно глядя на девушку, но, не получив ответа, продолжил.

— Однако, это не награждает Вас «волчьим билетом» автоматически — Вы всё ещё можете оказаться подходящей для вступления в наш клуб, но никакой записывающей аппаратуры при вас не будет. То же касается и фото- и видеосъемки — она запрещена, о чём предупреждаю Вас заранее.

— Понятно, — задумчиво проговорила Ольга. — Что же нужно, в таком случае, чтобы стать членом клуба?

— Всего лишь пройти тест, честно ответив на несколько вопросов, — ответил Демьяныч. — Разумеется, никаких комментариев после, относительно «зачем?» и почему не последует. Сами понимаете, если смысл будет открыт широким массам, это принесёт нам, сотрудникам клуба, множество забот и неудобств. Но не будем о грустном! — он лукаво сощурился. — Итак, что дивного вам довелось увидеть в жизни?

«Всё страньше и страньше, как говорила Алиса! И как прикажете понимать, что имеется ввиду?!»

— Мммм, то есть самое прекрасное, что я видела в жизни? — переспросила она.

Старик же только с улыбкой пожал плечами.

— Нууу, возможно, это Ниагарский водопад или Египетские пирамиды… — выдала она, понимая, что ничего не понимает. Сократу бы понравилось!

— Хорошо, — прокомментировал ответ собеседник, совершенно не меняя выражения лица и взгляд. — Что Вы понимаете под словом «просвещённый»?

«Приплыли! Ещё один бред! Хотя… Может, это они и есть — читала что-то из масонских конспирологических теорий про таких».

— Э-э-э, Вы явно не об «умном и образованном человеке… Вроде «Просвещёнными» себя называла некая масонская организация, которая то ли есть, то ли была когда-то раньше, ну-у-у интригуют, власти и влияния добиваются… Всё в этом духе, — закончила она, чувствуя себя полной дурой и начиная медленно, но верно закипать от всей бредовости ситуации.

А её странный экзаменатор уже поднимался с кресла:

— Увы, но… — и тут у него запищало что-то под полой пиджака.

Он порылся там и достал миниатюрную гарнитуру без проводов.

— Слушаю! — сказал он, привычным движением закрепив её на ухе. — Да. В высшей степени. Нет. Абсолютно. Понял. А освещение? Хорошо!

Он снял и убрал на место девайс, а затем вновь поднял глаза на Ольгу.

— Вам, похоже, сегодня везёт! Вас разрешили допустить в первый… — он чуть заметно помедлил, — …зал. Всю технику необходимо сдать в камеру хранения за этой дверью, надеюсь, вы понимаете.

— Не понимаю, но раз нужно, то, разумеется! — заявила встрепенувшаяся после ощущаемого облома фразы про «увы» девушка.

Слишком часто ей уже доводилось слышать подобные завороты в её нелёгком деле добычи интересной, а часто ещё и сугубо конфиденциальной информации.

«Интересно, кто и почему вдруг пропустил меня по блату? Бредовый опрос — и ведь я его, кажись, провалила…» — думала она, пока шла от кресла до внутренней двери, к которой уже подошёл Демьяныч. Тот открыл её и с неизменной улыбкой сделал приглашающий жест.

Они оказались в сравнительно небольшом тамбуре, между внешними «воротами» и внутренними.

«Да тут ещё шлюзования только не хватало бы…» — пронеслось в голове у Красновой.

Двое охранников, что стояли у внутренних врат, подошли к ним и один просветил её вроде бы стандартным металлодетектором. Ольга, как пай-девочка, выложила профессиональный диктофон и свой коммуникатор (его тоже вежливо попросили оставить — шпионы, блин!), но бешенство чуть не разорвало её на части, когда охранник с поиск-девайсом вдруг попросил, указав на её вычурных размеров кулон, красовавшийся на декольте:

— И эту милую машинку тоже оставьте, пожалуйста.

«КАК?! Она же не палится простыми металлодетекторами! Значит, у них не «простой», — сделала она логичный вывод, снимая хитрое украшение, приобретённое ею не так давно на одном, знаете ли, очень полезном сайте «шпионской» техники за внушительную сумму заморских рублей.

Кулончик отлично подходил к её наряду, а уж как записывает звук… Тем не менее, она, изобразив на лице беззаботную улыбку, сняла полезное украшение и положила в предоставленную ей ячейку хранения вместе со всем остальным.

«Хорошо хоть они проверили меня уже после разговора с Демьянычем — по крайней мере он записан!» — подумала она злорадно, прекрасно понимая при этом, что ничего интересного, а уж тем более сенсационного в том разговоре не было. Разве что вопросы, да и то сомнительно.

И вот не прошло и года, как перед девушкой всё же открылись внутренние ворота (называть дверями это сооружение язык не поворачивался) в Тайный Зал!

Что ожидала журналистка там увидеть? После всей паранойи, что предшествовала её туда проникновению… Да всё что угодно! Из богатого списка, который представило ей воспалённое с детства воображение, BDSM-оргия или оккультные игрища фигур в чёрных балахонах над окровавленным алтарём были лишь самыми последними и банальными. И тем сильнее нахлынуло разочарование.

Нет, захудалым заведение не выглядело, как ни посмотреть! Первый Зал («Ха», а ведь те, кто называл всю закрытую зону Тайным Залом и не догадывался, что тут их не один, а… чёрт их знает сколько!») представлял собою хоть и довольно просторное, но вовсе не грандиозных размеров помещение со сценой с одной стороны и барной стойкой с другой. Остальное же пространство занимали уютные столики для посетителей и коридорчики пустого пространства для прохода. Освещение было мягким и приятным: на каждом столике горела небольшая лампа в красном, даже багровом, абажуре, по стенам и трём колоннам, строй которых проходил по центру зала, вилось какое-то экзотическое ползучее растение с зелёной кудрявой листвой и цветами сразу нескольких совершенно разных окрасов. В общем, стилисты этого помещения свой хлеб ели не зря. Немного диссонировали с окружающей обстановкой оранжевые полосы подсветки стен, укреплённой на полу, хотя, может в своеобразном контрасте и был некий дизайнерский ход. На сцене в данный момент никого не было, а гигантская акустическая система выдавала негромкую и переливчатую трансовую мелодию.

Но в первую очередь журналистку интересовали присутствующие, а их, вопреки ожиданиям, оказалось совсем немного… ну, по крайней мере, в первом зале — сколько их было в запретных для неё помещениях — шут его знает! За парой дальних столиков, справа, сидело несколько человек обоего пола: пили коктейли и о чём-то негромко переговаривались. Объект же её расследования ждал гостью за самым дальнем столиком слева.

Подойдя ближе, ей, наконец, выпал шанс разглядеть фигуранта своих изысканий получше. Разумеется, в интернете Ольга нашла несколько фотографий Вольгина-младшего, но всё же это совсем не то, что увидеть своими глазами. А посмотреть было на что! Высокий, на вскидку сантиметров сто восемьдесят, широкоплечий франт с густой гривой довольно светлых русых волос и серыми, как ей поначалу показалось, глазами.

Но первую очередь заострял на себе внимание взгляд серых глаз. Красновой, за её московскую жизнь и карьеру, часто доводилось видеть мажоров самого разного пошива, и их взгляды мнимой и наглой самоуверенности, но такой взгляд, как у Виктора, ей доводилось видеть лишь у одного отставного подполковника ГРУ, да у пожилого тренера по восточным единоборствам. Вообще от Вольгина сейчас прямо веяло спокойствием и уверенностью сытого хищника, что обычно заставляет умных девушек остерегаться, а всех остальных (да и умных поневоле тоже) млеть и таять, как снежинки, занесённые вьюгой в тёплую комнату.

Когда Ольга подошла к его столику, он сразу встал, успев перед этим вполголоса сказать сидевшей рядом и что-то воркующей смазливенькой девице нечто, из чего ей удалось расслышать лишь последнее слово «интервью». Та недовольно покосилась на подошедшую журналистку и, сделав капризную гримаску, встала, направившись к следующим воротоподобным дверям в противоположной от входа стене, которую тоже страховала двойка охранников.

— Добрый вечер, сударыня, — он галантно наклонился и поцеловал протянутую руку девушки. — Присаживайтесь, — предложил Вольгин в следующую секунду и, опустившись на место после гостьи, продолжил удерживать инициативу.

— Вы, кажется, хотели меня видеть? И, стоит заметить, это не первая Ваша попытка связаться… — он улыбнулся одними уголками губ, явно намекая на фиаско Красновой у его дома.

— Да уж, до Вас добраться — та ещё задачка! — улыбнулась она в ответ, принимая правила игры. — И вообще… — журналистка демонстративно обвела взглядом зал, охранников и закончила его на двери, из которой сама только что появилась.

— Не много ли конспирации? Я всё воспалённое воображение сожгла, ожидая тут чёрт знает чего, при таких-то мерах…

— И, готов поспорить, Вы разочарованы! — неожиданно беспечно рассмеялся парень, после таких-то взглядов и источаемой им силы. — Ни Вам пещеры Али-Бабы, ни оргий, да?

— Что верно, то верно, — с ухмылкой кивнула девушка

— Ну, не всё ещё потеряно, ведь Вы явно поняли, что в самые сердца наших тайн Вас так и не допустили, а здесь, кроме меня, и народу-то кот наплакал. Кто знает, что ТАМ! — он ехидно глянул на Ольгу, а под конец фразы качнул головой в сторону двери в следующее помещение. — А по Вашему вопросу — нет, уверяю Вас, всё более чем уместно — большинство наших посетителей на дух не переносят вмешательств в свою личную жизнь любопытствующих не из их круга общения, и лишь здесь и в подобных заведениях могут быть теми, кто они на самом деле есть, сняв опостылевшие маски, которые вынуждены носить в реалиях нашего жестокого мира, — парень немного помолчал, видимо обдумывая какие-то пришедшие на ум ему одному ведомые ассоциации, и продолжил: — Мы тут все свои, оттого и так трудно стать одним из нас, что Вы, разумеется, уже откопали по поводу сего заведения.

— И Вы снова, как и остальные из Вашего заведения, в своём репертуаре — вместо ясности лишь ещё большего тумана нагоняете. Маски общественной жизни — не проблема для понимания, но вот только под масками этими прячутся очень разные лица.

— Зрите в корень! — ответил Вольгин чуть более серьёзно. — Но вернёмся к нашим баранам, простите покорнейше. Вы ведь искали меня не для того, чтобы клубы и проблемы в духе старины Фрейда обсуждать. Не Вы ли тот столь популярный у местных стражей порядка журналист московского издания мистического толка, что побывал тогда на месте происшествия?

— И это упомянуть не забыли, доблестные фараоны! — хмыкнула Краснова, оценив и поддержав ироничное отношение собеседника к местным служакам.

— А как же, там ведь некий свидетель был, видевший нечто фантасмагоричное — мне рубашку перед Вами тоже расстёгивать, или хватит и того, что господин следователь туда на всякий случай заглянул и никаких ран, как и сквозных отверстий, не нашёл, — в его глазах было столько иронического интереса, что Ольга поняла на все сто процентов, что ничего там под рубашкой не найдёт и легче сохранить лицо, не поддаваясь на провокацию.

— Это лишнее. Смею предположить, что многие девушки вокруг мечтают увидеть Вас без рубашки, но я к ним не отношусь, увы, — заявила она с ухмылкой.

При упоминании о вешающихся на шею кралях, по лицу молодого бизнесмена пробежала лёгкая гримаса брезгливости.

— Подобное всегда предполагается с самой высокой долей вероятности и в девяти случаях из десяти оказывается правдой… — процедил он. — Но думаю, Вы прекрасно понимаете так же и то, что, если мужчина не снедаем ворохом комплексов, то такое ему, скорее всего, если и не противно, то раздражает. Если мужчина хотя бы на йоту подходит под определение «настоящий», он не будет довольствоваться «ищущими». Найдёт идеал и сделает всё, чтобы завоевать его. Хоть идеалы и свои у каждого…

Ольга, не ожидавшая такой продолжительной отповеди, с интересом разглядывала лицо собеседника — похоже, с этими словами было связано нечто из реального опыта и, скорее всего, имеющего привкус горечи. А ведь он ещё так молод! Хотя, в нашем современном гиперскоростном мире многие получают ощутимые удары с самого юного возраста.

— Не ожидала, что в разговоре с Вами, тема так скоро сменится на вопросы отношений полов, — Краснова отбросила любую иронию и довольно мило улыбнулась.

— Ваша правда! — Виктору похоже было несколько неловко за свою эмоциональную тираду. — Так Вы хотели подробностей о том досадном инциденте? — девушка лишь кивнула в ответ. — К сожалению для вашего издания, леденящих душу подробностей нет — охрана сработала профессионально. Меня, как куль с мукой, швырнули в машину и вывезли в первые же секунды. Вторая машина охраны осталась прикрывать отход и… ну вы сами наверное видели, что от неё осталось… Начальник охраны ранен и сейчас в частной клинике и доступ прессы к нему блокируется, как правилами самой клиники, так и его личным желанием — не любит он вашу братию, — парень чуть развёл руками, мол, что поделать.

— Ясно, но позвольте спросить, что вы вообще там делали в столь ранний час?

— Люблю выезжать за город поутру, особенно летом в ясную погоду… — ответил тот.

Тем временем лицо парня расслабилось и снова приняло выражение каменного спокойствия и гиперуверенности. Девушке даже невольно вспомнился один нашумевший и весьма спорный фильм нескольколетней давности, который начинался с подобного интервью. Да и на этого парня в интернете не засветилось ни одного компромата по части девушек и их общества. Никого конкретного!

«Осталось лишь спросить — не гей ли он… Но, судя по его прошлым эмоциям, ответ очевиден!»

— А теперь моя очередь задать Вам вопрос! — неожиданно заявил Вольгин и хитро прищурился. — Как там говорил милейший Ганнибал Лектер? Квипрокво! Ответите максимально честно на мой вопрос, и с меня максимально честный ответ на Ваш. Каждый имеет право не отвечать на один вопрос, дальше — либо ответ, либо завершение интервью. Чем откровеннее ответ на личные темы, тем откровеннее может быть задан вопрос. Ну не за тем же Вы пришли сюда, минуя столько препятствий, чтобы спрашивать что-либо вроде «Что Вы сегодня ели на обед?»! Согласны?

— Зачем Вам эти игры? — ощетинилась в подозрениях девушка. — Что такого Вы хотите узнать о простой журналистке, которую первый раз в жизни встретили? Да и как Вы узнаете, что я говорю правду, и как мне узнать, что Вы сами искренны?

— Сколько вопросов сразу! — загадочно улыбнулся парень. — Отвечу по порядку: без игр жизнь скучнее! Вы далеко не так просты, как может показаться на первый взгляд. Я неплохо чувствую, когда мне врут — полезное умение в моей сфере деятельности, возможно, благодаря именно ему мои дела столь неплохи до сих пор… А насчёт меня самого — моего слова чести вам хватит? Я всегда верен своему слову, без этого, по моему скромному мнению, нельзя быть ни нормальным мужчиной, ни серьёзным игроком в высших эшелонах бизнеса. Слышали о «купеческом слове» в царской России и не только? Репутация — важная вещь, — он смерил девушку очень проницательным взглядом серых глаз. — Ну так что, вы согласны?

— Пожалуй… да, — немного помедлив, кивнула Ольга. — И что же Вам интересно узнать?

— Воображение уже выдало список пикантных провокаций в духе «Что прошипел Вам тот псих в соседней камере?», да? — ухмыльнулся молодой олигарх, вспоминая сцену разговора главной героини «Молчания ягнят» с маньяком-психиатром.

— Тогда приготовьтесь удивляться дальше! Как поживают Ваши бабушки? Я имею в виду по отцовской и материнской линиям, разумеется. Вкратце, если можно, как живут, чем занимаются и так далее.

«И снова: вот те на!» — мозг девушки уже обречённо поставил блок на удивление и решил просто отдаться беседе не затрудняясь попытками что-либо просчитать наперёд или понять причины того, что делал или спрашивал Вольгин.

— Бабушки? Ну-у-у… — девушка чуть задумалась. — По маминой линии бабушка — бухгалтер в небольшой фирме. Живёт с дедом в Подмосковье. А по отцовской… — она снова помедлила, но уже по причине размышлений на тему «говорить — не говорить?» — Бабуля Глаша… Я не знаю, где она сейчас. Она пропала неизвестно куда и как, когда мне едва десять исполнилось.

В голове вспыхнули неожиданно яркие воспоминания: мягкие ковры, приятный уютный запах старого дерева, с примесью чего-то медово-сладкого и душистых трав, огромное тусклое зеркало на стене спальни и ласковые бабушкины

...