Зиля Нуретдиновна Камнева

Жар-птица

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Зиля Нуретдиновна Камнева, 2018

Действие романа происходит в 90-х годах в Екатеринбурге и рассказывает о жизни женщины, пережившей много горя, предательство близких людей, и как она справляется с ударами судьбы не только не потеряв лица, но и оставаясь собой, сохраняя свою душу, на зависть своим врагам, которые сравнили ее с прекрасной птицей, которой подвластно волшебство. Всегда ли мы думаем об ответственности принимаемых решений? Как это отразится на судьбе ваших близких и детей в дальнейшем — предлагает задуматься автор.

18+

ISBN 978-5-4493-4300-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Жар-птица

Горько! Горько! — радостно кричали подвыпившие гости, и жених с невестой, глядя друг на друга влюбленными глазами, целовались снова и снова. Свадьба проходила весело, бурно и была просто шикарной. Именно такую свадьбу планировала Лиля и была просто счастлива, и от исполнения задуманного, и от этих радостных лиц вокруг, и даже от шикарных, разукрашенных кольцами, лентами, и цветами машин. Подружки радостно судачили о гостях, о нарядах, и о других разных приятных мелочах и Лиле это нравилось. Ей вообще сегодня все нравилось. И красивое свадебное платье с оригинальной фатой, и праздничная прическа, и любимые цветы, и главное, то непередаваемое волнение невесты перед загсом особенное, когда казалось, что душа ее замерла на одном дыхании и ждет, ждет этот неповторимый миг счастья. Да, сегодня она была счастлива! А сколько было тревог, волнений, суеты, при подготовке всего необходимого, что теперь было приятно вдвойне. Длиннющий кортеж машин, сопровождавший их, напоминал волшебный паровозик из детской сказочной мечты. Машины, со вкусом украшенные, новые, блестящие, сочетающиеся по цвету, придавали еще большую торжественность происходящему событию. Они катались по всему городу, сперва по непременному маршруту всех свадеб к вечному огню, потом столбу Европа Азия, потом на Плотинку. При остановках молодые везде фотографировались, улыбались, гости весело и шумно разговаривали, машины пибикали. Прохожие радовались за них, и им тут же подносили по традиции выпить « за молодых!» Лиле казалось весь мир у ее ног. Потом они поехали в ресторан, где все уже было готово, накрыты празднично столы, ансамбль пел ее любимые песни, персонал суетился, все ждали их, жениха и невесту. Как круто быть центром внимания, даже своих гостей! Лиля немного смущалась, особенно родственников мужа, но потом быстро привыкла. Все казались простыми, хорошими, радостными, все желали счастья и всего, всего, всего. Дарили подарки, которые свидетель строго складывал в одну комнату и запирал ее на ключ. Свидетель работал снабженцем в военторге, и это у него была профессиональная привычка «доверяй, но проверяй» Иногда на свадьбах под шумок исчезает и не только надаренное, но и чье — нибудь еще, прихваченное второпях. Поэтому, здесь было все под его контролем. Свидетельница Эмма работала в магазине товароведом, и в ее задачу входило собирать деньги, которые набросали, надарили, все пересчитывала и складывала аккуратненько, как в магазине, гербом. Кроме этого, они руководили всем вечером, за всеми следя, всех веселя, и вообще, чтоб все было в ажуре. Конечно, свадьба прошла при такой организации на высшем уровне. Долго все вспоминали эту свадьбу, короче, гульнули на славу. Еды осталось столько, что еще два дня Игорь носил корзинами на завод в профком, приглашая всех отпраздновать свадьбу.

— Что это у вас за праздник? — спросила удивленная уборщица Никитична, уставшая убирать кучи мусора после ежедневных застолий.

— У Игоря свадьба.

— Сколько можно праздновать то?

— А тебе какое дело. Гуляет парень, и молодец, не каждый день свадьба — парировали довольные сослуживцы.

— Мне то, что — Никитична обидчиво поджала губы — просто есть примета, шикарная свадьба к быстрому разводу.

— Тьфу, тебе на язык мелешь тут чепуху всякую. Угостись вон лучше яблочком. А хочешь, так и рюмку налью — приструнила ее Любовь Ивановна председатель профкома, предполагая, что Никитична в обиде, что ее обошли вниманием. — Вот покушай салатик и выпей рюмку за молодых. А то, как же, у нас коллектив, как одна семья — приговаривая, профорг положила в тарелку салата, пододвинула пирожки, налила рюмку водки.

Никитична любила убираться в профкоме, особенно в зале заседаний, где обычно собирались различные заводские застолья. Она тут как тут, была всегда на подхвате, предлагая свои услуги. Работа для нее находилась всегда, то чай забыли купить, то кончилось что — нибудь, то чего — то не хватило, нужно было срочно сходить в магазин, или помыть, нарезать, прибрать. А как без этого?

— Без меня, как без помойного ведра, никто не обойдется — говорила она то ли в шутку, то ли гордясь собой. За то вечером Любовь Ивановна обязательно угостит. Никитична с удовольствием ела вкусняшки, а иногда и выпьет по настроению, много ли ей старой надо.

— У-у как вкусно — протянула она с наслаждением — и салат то какой — то необычный, не поймешь че намешано, а как вкусно то –у-у — я такой не умею делать, вообще первый раз ем.

— Я сама то, первый раз ем.

— Да, ну, брось ты. Надо же, и кто это им наготовил такое?

— Невеста то, технолог все — таки, не баран чихнул. В ресторане говорят, работает. Вот каких невест наши то ребятки выбирают.

— А какой это Игорь? Из пятого цеха, что ли?

— Да, конечно, скажешь тоже, из пятого. Снабженец наш, Князь который.

— А-а- ну, так с того станется. Он вон, какой красавец, да и шустрый, на все руки мастер. Ну, дай бог ему всего — с этими словами Никитична выпила стопку, крякнув от удовольствия, закусила дивным салатом. Наевшись, спросила можно ли пирожки и яблоки домой взять.

— Конечно, конечно — Любовь Ивановна положила в пакетик яблоко, конфет, пару пирожков. Довольная до ушей Никитична, выпорхнула из профкома, как на крыльях. Потом, спустя годы, вспомнили ее слова о плохой примете, прямо накаркала, а ведь ушла, сытая и довольная.

— Странно — думала Любовь Ивановна — сложная штука жизнь, кто ее разберет. Вроде все по — началу было у них хорошо. Жили дружно, Игорь много зарабатывал, все купили сами себе. Ребенок родился через год, все как у людей, без стрессов. Все хорошо, но вот стал Игорешка запиваться. Работал много, брал различные подработки, халтуры, половина из которых, как правило, заканчивались застольем. Сперва и не замечала Лиля его пристрастия к алкоголю, но пьянство быстро затягивает. Тем более Игорь был очень общительным, имел кучу друзей, знакомых, каких — то нужных людей, деловых, и прочих. На праздники у них всегда собиралась куча народа, потом и между праздниками «праздник». То день рождения у друга, то ребенок родился, то халтура удачная, то зарплата. Приходил с деньгами, но пьяный. Лиля стала тревожиться и выговаривать ему по утрам, каждый раз Игорь клялся, все, последний раз, и как у всех пьющих людей последний раз наступал через неделю, через день, а иногда и в тот же день. Ситуация усугублялась тем, что жили они с его родителями и свекровь всегда наставляла Лилю

— Ну и что, что пьет. Мой, всю жизнь пил, и что? Живем вот до сих пор.

Благими намерениями мам дорога, как известно, выстилается в ад. Поддерживая постоянно сына, она сама того не понимая, поощряла его к выпивке.

— Все пьют! Ну, что за мужик не пьет, не курит? Главное зарабатывает хорошо, тебя не обижает и ребенка любит — вечные отговорки любящих родителей. Любит то любит, но пьянство засасывает быстро и не спрашивает, кто кого любит, кто кому дорог. Со временем Игорь стал опохмеляться по утрам тайком от жены. На работе, сердобольных по такому делу оказалось куча. Попроси денег на хлеб, никто ни даст, на бутылку, последнее отдадут, потому как похмел, это святое. Потом стал пропивать халтурные, мог загудеть на неделю, на работе начались конфликты, дома ссоры. Постоянный приход с работы чуть тепленького мужа, раздражал Лилю. Потом всю ночь приходилось дышать винным перегаром, что мало приятного. Жили они в одной комнате Игоря, и Лиля всегда переживала, что ребенок дышит вместе с ней перегаром. Две другие комнаты были родителей. Все чаще Лиля стала нервничать, плакать, малыш подрастал, и нужно было, что — то менять в жизни. После очередного длительного запоя Игорешки, Лиля не стала устраивать очередную истерику, а спокойно сказала ему

— Идешь кодироваться и все! Не надо клятв, не буду больше, завязал, и все такое. Все это уже проходили.

Поговорили серьезно о своем будущем, и о ребенке, и обо всем наболевшем. Игорь согласился с Лилей, он чувствовал, что у нее накипело на душе, а он ее любил и дорожил ею и ребенком. По блату Лиля навела справки о лучшем наркологе, приготовила деньги даже с запасом и успешно закодировала мужа. Нарколог был действительно хорошим специалистом, дал много рекомендаций и Игорю, и Лиле, что нужно и что нельзя. Также дал все свои координаты, что бы ни случилось звонить сразу ему в любое время суток, без всякого стеснения. И они счастливые вернулись домой. Лиля облегченно вздохнула. Примерно через месяц, Лиля решила съездить к подруге парикмахеру, покрасить и подстричь волосы. Оставив ребенка с мужем, она спокойно уехала к Ирине. Пока красила волосы, они болтали о том, о сем, перебирая новости.

— Когда на работу собираешься? А то уже три годика вам будет скоро.

— Да думаю иногда. Но садика то нет. Сейчас все садики распродали. Да и работы подходящей пока нет, с ребенком маленьким неохотно берут, сама знаешь, так что думаю пока.

— Твой — то, остепенился? С деньгами, значит, порядок раз думаешь. Я вот, помню, вышла на работу, дочери года даже не было.

— Ну, сравнила свою работу и мою. Ты и дома можешь стричь. А я, как в ресторан без садика?

— Можно и другое место подобрать. Сейчас вон «новые русские» берут себе квалифицированных поваров и хорошо платят. У меня, кстати, есть такое предложение. Я берегла для Люськи, но им мало, что она хорошо готовит, им надо с образованием.

— Ага. С высшим, а харя не треснет?

— Смотри, было бы предложено.

Ирина как в воду смотрела. Придя домой с шикарной прической, Лиля обомлела. Муж ее был пьян вдрыбаган. В большой комнате был накрыт стол, и остатки еды радовали кота Ваську, который с удовольствием разгуливал по столу, нюхая и пробуя кушанья. Тут же на полу играл ребенок, игрушки, конфеты, все было разбросано по полу, видимо он давно был предоставлен сам себе. Но что ее поразило это арбуз, разрезанный пополам. Половина была нарезана на куски, и тут же валялись корки на столе и на полу, вторая половина целиком находилась почему то на полу. Или Игорь поставил на пол, а может это ребенок уронил со стола? В голову полезли всякие мысли, как муравьи. Владька прямо ручками брал из арбуза мякоть, и ел вместе с семечками. А если эти корки с пола, он тоже облизал? А если перед этим, кто — нибудь из собутыльников их обглодал? Почему все на полу? Ведь он же знал, что ребенок потащит все в рот, тоже мне, папаша хренов!

— Ты что, совсем?! — выдохнула Лиля. У нее не то, что слов не было, у нее дыхание сперло от возмущения.

— А пришла — зарычал Игорь, как обезумевший зверь — где ты была? Где ты была, я спрашиваю? — глаза его налились кровью. Он вскочил, как ужаленный, с бешеным видом бросился на нее — Убью на фиг…. — орал он, собирая отборный мат в придачу.

— Ты, что совсем, рехнулся?

— Да, совсем. Я совсем. А ты не совсем — бессвязно собирая слова, надвигался он на нее.

Возмущение Лили сменилось страхом, она никогда в жизни не видела мужа в таком состоянии. Казалось, он сошел с ума. Схватив Владьку, она убежала к соседям. Не теряя самообладания, позвонила наркологу.

— Что?! Как напился?! Как можно?! — повторял он испуганно, сраженный наповал — немедленно везите его в клинику!

— Я не могу! Он ничего не соображает, ни кого не узнает, мне вообще страшно, я же с ребенком, родителей нет дома. Я сама у соседей нахожусь.

— Ясно. Я сейчас же приеду, будьте на связи!

— Я буду ждать у соседей, набирайте их домофон — и Лиля продиктовала номер.

Скорая приехала быстро, три огромных мужика и нарколог. Игорь ни кого не узнавал, вел себя буйно, агрессивно. Санитары, привыкшие к своей работе, быстро скрутили ему руки, и врач сделал укол. Игорь не только успокоился, а как будто, обмяк весь изнутри, санитары почти волоком тащили его в машину. Впереди бежал нарколог, на ходу крикнул Лиле, чтоб звонила, и далее уже, водителю

— Жми по газам, включай сирену! — он очень боялся, что не довезет Игоря живым. Скорая сверкая огнями, рванула с места и исчезла, как ракета. Лиля была в таком шоке, что даже не поблагодарила соседей, закрыв быстро за собой дверь, разрыдалась. Такого еще не было в их жизни! Игорь сколько бы ни пил самообладание никогда не терял, не скандалил с женой, не дрался. Наоборот, выпивши, он становился веселым и добрым. Тут было, что — то невероятное!

— Дожилась! Дождалась! — рыдала навзрыд Лиля.

А ребенок! Он мог испугаться, упасть и разбиться, сьесть, что — нибудь и отравиться. И вообще, мог же раскодироваться сперва. Хорошо, что нет свекрови дома. Сейчас, как всегда, она бы еще капала на нервы. Владик, видя, что мать плачет, начал куксится и хныкать, кроме того без конца писался. Вдруг он испугался или простыл, встревожилась Лиля. Собравшись, налила горячей воды, и посадила сына в ванну, положив игрушки. Малыш любил пулькаться в воде, играть, плескаться. Разогревшись, он стал розовым, Лиля укутала его в толстое махровое полотенце и покормила. Покушав, он спокойно уснул. «Значит, просто, объелся арбуза» — успокоилась с облегчением Лиля. Уложив ребенка, она задумалась. А что если ей действительно выйти на работу? Она услышала, как ключ заскрипел в замке, и только тут вспомнила о бардаке, что надо все убирать, что свекровь опять сейчас начнет воскудать. Так и есть, зайдя в квартиру и пройдя в зал, она тут же запричитала

— Ой, что творится, боже мой, боже мой. Что это тут за шалман?

Лиля не выходила из своей комнаты. Постучав, свекровь бесцеремонно вошла и грозно спросила

— А Игорь где?

«В Караганде» — хотелось сказать Лиле, и она едва сдерживалась. Слезы предательски катились по щекам. «Сейчас еще сыночка разбудит» подумала она встала, и пощла на кухню. Свекровь вместе со свекром, последовали за ней.

— Что случилось? Игорь где?

— Напился Игорь — спокойно сказала Лиля, сама удивляясь своему самообладанию — напился, буянил, за ребенком не смотрел.

— Что значит, напился, а ты где была?

— К Ирине ходила, ты же знаешь. Пришла домой тут такое! Короче, увезли в больницу Игоря.

— И ты так спокойно об этом говоришь — начала повышать тон свекровь, почти в голос со свекром — в какую больницу? Зачем?

«затем, чтоб дураки спрашивали» — про себя подумала Лиля, и нервы ее начали сдавать.

— Оставьте меня в покое — истерично выкрикнув, она хлопнула с силой дверью и закрылась в своей комнате. Лиля слышала, как свекровь злобно сказала мужу

— Прическу так навела, а убрать за собой нельзя было. Может, я должна убирать за ними? Прости господи!

«Ах так! — терпение Лили лопнуло — значит я должна ходить, как лохудра, задела ее моя прическа видите ли, „за ними убирать“ передразнила молча свекровь, не за ними, а за ним, за своим сынком, которому постоянно потакала в пьянках. Вот и убирай теперь!» — нервы ее так раскалились, как кирпичи в каменке бани, и хватило бы капли воды, чтоб все зашипело, взлетело, и взорвалось. «Завтра же позвоню Ирине, теперь это не кончится никогда. Пусть что хотят, то и делают. И все, никаких скандалов, перегаров, родителей, бесконечных дружков. Пора подумать о себе, и о ребенке. Ирина сказала приличная зарплата, вот и поработаю пока Владька подрастет, может и садик найдется.» Лиля так перенервничала, что никак не могла успокоиться, слезы душили ее, чтоб как — то прийти в себя, она выпила снотворное и погрузилась в тяжелый сон. Спала плохо, беспокойно, просыпалась, как будто задыхалась, потом опять проваливалась в сон. Утром, встав по привычке рано, она решила резко изменить свою жизнь. «Хватит рыдать, так и до инфаркта недалеко — ругала она себя, вспомнив тяжелую, почти бессонную ночь — такие нервы, потом еще снотворное выпила, чокнулась совсем. А сыночек? Кому он будет нужен без меня? Свекрови? Смешно даже, да и та неизвестно сколько протянет. Мужу, с его пьянками?» Родители Лили умерли, так что надеется, было не на кого. « Да, кстати, нужно сходить к сестре, напомнить ей про долг за наследство. И вообще, сестра родная все — таки! Если Игорь выздоровеет и бросит пить, можно и вернуться. Все решено! Еле дождавшись обеда, позвонила Ирине, рассказала, что произошло. Просто ужас! Попросила срочно позвонить насчет работы, пока место не занято. Да и свекровь со свету сживает.

— Приходи ко мне, сейчас будем звонить работодателю вместе, если что сразу и поедешь на собеседование.

— Ладно, я сейчас мигом.

Собрав сына, Лиля сказала свекрови, что пошла к сестре и ушла не в духе. Свекровь тоже дулась, делала недовольное лицо, и всем своим видом выражала враждебность. Все, что не случается все к лучшему, вооружилась Лиля оптимистически и ушла без сожаления. Уже от Ирины, позвонила в клинику наркологу.

— Откачали Игоря, но он очень слаб и минимум неделю, будет лежать под капельницей, там видно будет. Состояние его тяжелое.

Лиля твердо решила устроиться на работу. Единственное, что ее беспокоило, могут не взять с ребенком. А вдруг возьмут! В любом случае, она ничего не теряет. К тому же пора потрясти сестру насчет отдачи долга, а то можно и всю жизнь прождать. На собеседование нужно было идти вечером, и чтоб весь день не торчать у подруги, можно сходить к сестре. Лиля не любила быть кому — то обузой, а здесь она невольно вторглась в чужую жизнь. У Ирины была семья, и хотя они делали вид, что все нормально, Лиле было неудобно находиться второй день у них, да еще с маленьким ребенком. Ирина прекрасно понимала ее состояние и пыталась, как могла смягчить обстановку, показать Лиле, что ничего страшного не происходит, у всех все бывает, на то и подруги, в конце концов. Они разговаривали на кухне, вдвоем, за чашкой чая.

— Зачем к сестре идти. Отдохни, ляг после такой ночи и ребенка надо спать уложить. Как раз выспишься, и пойдем. Отдохнувшая, будешь повеселее, посвежее, надо же понравиться Вовику, а непросто так сходить.

— Я свекрови сказала, что пошла к сестре — настаивала Лиля. Проникнувшись благодарностью к подруге за заботу, Лиля решила рассказать ей о долге сестры. Когда умерла мама, Лиля только вышла замуж. была беременная и продажей квартиры занималась сестра, вернее, она предложила Лиле свою услугу. И Лиля по доброте душевной согласилась. Время шло, а квартира все не продавалась, и не продавалась. Уже после родов, когда ребенку был почти год, она попыталась выяснить, что там с квартирой.

— Если не можешь продать, пусть занимаются риэлторы — сказала Лиля сестре.

— Как можно доверять агентству, хочешь остаться не с чем?

— А так, что она всю жизнь будет висеть? Игорь договорится, быстро продадут.

— При чем тут твой Игорь? Игорь выпить любит, а ты теперь не одна, у тебя малыш. Я бы не советовала тебе портить отношения с сестрой. Что случись, кто поможет тебе или твоему ребенку? Никто, кроме родни — поучала Ритка Лилю. И она опять отступила и ждала, чтоб не разругаться с родней. Далее последовала срочная непредвиденная свадьба племянника, огромные расходы.

— Деньги то, откуда то надо взять — опять завела старую песню Ритка — невестка беременная, живот уже на лоб лезет.

— Да уж — согласилась опять Лиля.

Риткино враньё, стало уже всех напрягать. Свекровь стала дуться на Лилю, подозревая обман. Она посоветовала Игорю, навести справки через нужных людей, почему квартира стоит не продается, в чем собственно там дело? Хорошая квартира, хороший район, недалеко от центра. Игорь узнал все и сказал Лиле

— Короче, квартиру они не продают. Я проверил через друзей, и мы специально послали человека к ним, типа покупаю, все устраивает. Ритка отказала, сказала, квартира уже продана. В тот же вечер, собравшись, Лиля с Игорем пошли к сестре.

— Ну что, как там с квартирой родителей? — как будто, невзначай спросила Лиля.

— Да стоит вот, никто не берет — нагло врала Ритка.

— А у нас на заводе мужик один хочет купить, как раз в этом районе. Он согласен на этот дом, может с ним завтра прийти на показ — сразу переходя к делу, сказал Игорь.

— Нет, нет, даже не вздумай, тем более у нас сноха родила, и они переехали уже туда жить — и, обращаясь к Лиле, добавила — ну, не выгонишь же ты племянника с лялькой на улицу.

— В смысле?

— Мы посоветовались и решили, что они там будут жить. Зачем продавать квартиру родителей, надо оставить, как память. Родители снохи обещали дать им денег, да и мы подкопим и отдадим тебе, не переживай. Половина то ведь моя, я думаю, мы не будем с тобой ругаться, а решим все по — родственному, — уговаривала она Лилю, уверенная на сто процентов, что та согласиться, зная ее доброту. Лиле не хотелось ругаться с сестрой, и она промолчала.

— Ну, и когда соберете деньги? — не вытерпел Игорь.

— А ты — то, че впрягаешься в их разговоры — тут же встрял муж сестры — я вот не лезу и тебе не советую. Без нас разберутся, это же их наследство все- таки — с грубым намеком подколол он.

— А тебе то, что переживать, твой же сынок там будет жить, а не мой. Я предлагаю сдавать квартиру, пока не продадим, и деньги пополам.

Начался скандал. Игорь был хваткий парень в делах, и его не просто было заткнуть, тем более надуть. Он бы давно вытряс из них деньги, но Лиля все медлила, ей не хотелось разрушить отношения с единственной сестрой, а Игорю не хотелось, напрягать жену. Вот так и тянулась эта череда вранья, то свадьба, то крестины, то в аварию попал племянник, то еще, что — нибудь. Лиля терпеливо ждала.

— Вот и случай, как раз удобный, а то так всю жизнь прожду — завершила она свой горестный рассказ. Не вдаваясь особо в семейные детали, подруга спросила

— Ты зачем согласилась ждать? Она тебя обманет, как пить дать.

— Ну, вот согласилась, приду, она начинает мне детство вспоминать, родителей, и прочие там всякие семейные истории.

— Да она разводит тебя, как цыганка, кошмар просто. И вообще, какие вы разные, даже не верится, что она твоя сестра. Родная или сводная?

— Родная, у нас большая разница в годах, между нами был еще мальчик, он умер в младенчестве, а так родная, да — сконфузилась Лиля.

Ей всегда было неловко, когда спрашивали про родню. Родственники Игоря многие думали, что она из детдома, но когда спрашивали у свекрови, она всегда отвечала недружелюбно «спросите у нее». И Лиля краснея, молчала, не зная, что сказать. Это давало им повод подтрунивать над ней, как над сироткой, и в это неловкое положение поставила ее сестра, благодаря своей жадности. А Лиля все молча сносила, и ждала, когда Ритка, наконец, рассчитается с ней. Говорят «простота хуже воровства» А доброта? Что делать, когда много доброты? Случай с Лилей показывал, что излишки чего либо, всегда плохо, как и недостаток, пусть даже излишек такой, как доброта. Ритка, в отличие от Лили, устроилась припеваючи. Она имела трехкомнатную квартиру, огромную дачу, машину. У сына тоже была машина, теперь вот и трехкомнатная квартира в центре, доставшаяся ему на халяву, и он даже не собирался отдавать деньги, и бедственное положение тети, его нисколько не трогало, которая ради его благополучия вынуждена была терпеть постоянные издевки, тем более, что сама жила с родителями мужа. И если бы Лиля не была такой доброй и работящей, неизвестно, как сложились бы у них отношения. А если сказать по — другому, она осталась бы на улице. И когда, Лиля начинала говорить сестре об этом, то они хором начинали орать на Лилю, как будто, не они, должны ей, а она им.

— Кто виноват? Выйдешь из декрета, все наживете. Мы вот, сами все нажили, и квартиру, и дачу, и машину.

— Так я и не прошу с твоего нажитого ничего, ни квартиры, ни дачи, ни машины, поэтому не понимаю причины озлобления твоего. Я прошу свои деньги, доставшиеся мне от родителей.

Лиля уже сто раз пожалела, что согласилась, чтобы племянник «пожил пока». Сейчас, его оттуда выселить можно было, только с великим скандалом, через суд. А Лиля дорожила памятью о родителях, ей не хотелось пересудов родни, соседей, как они позорно делят квартиру родителей. Этот вопрос, оставался для тонкой Лилиной души болезненным, чем Ритка и пользовалась умело. Именно из — за того, что Ритка с мужем загрызли бы ее за деньги, Лиля и отказалась переехать в квартиру родителей. Потому что Игорь пил, а она сидела в декрете с ребенком, ей не хотелось занимать крупные суммы у людей, а зря. Она была бы у себя дома, и жизнь строится уже по — другому, а так всякий попрекает ее, как квартирантку, и это создает ей непросто дополнительный дискомфорт, а ставит в зависимость от чужих людей. Игорь умел делать деньги, а тут, у него была бы прямая заинтересованность отдать долг, может, и пить было бы некогда, к тому же, могли и родители помочь. И Лиля жила бы, как человек со своей семьей, в своей квартире, и свекровь не лезла бы в их жизнь. А на деньги, отданные Лилей сестре, и купила бы Ритка квартиру сыну, и кто там добавляет, родители снохи, или сам племянник зарабатывает, либо Ритка с мужем помогают, это были бы уже их проблемы. И никто, не кому ничего не должен, и все честно и правильно, и упрекать друг друга, не в чем. И Лиля так и думала, что Ритка, как старшая сестра, не обманет ее, и простодушно ждала, сперва продажи квартиры и не переехала туда, чтобы не иметь больших долгов, потом ждала деньги за квартиру. И Ритка, по — началу может и хотела отдать ей, хотя бы какую — то сумму, для отвода глаз, но чем богаче становилась, тем наглее. А когда вселила туда сына и вовсе раздумала отдавать, надеясь протянуть обман, как можно дольше, там глядишь и отступит, а если нет, можно выдвинуть довод веский, почему сразу не обратилась. Зная Лилину мягкость, она была уверена, что та отступит, и не будет с ней судиться. А Ритке, это и нужно было, и она тянула время. Ирине не понятно было многое в этой ситуации, и она постаралась максимально все прояснить.

— Почему бы не подать в суд?

— Ой, так неудобно, что подумают люди, все таки отец был такой заслуженный человек, а моя мамочка, да она умерла бы от стыда, что мы судимся из — за денег. Я уже всяко думала, но не могу я пересилить себя, чтоб опозорить память родителей.

— Вот и дура. С такой сентиментальностью умрешь в нищете. Сейчас не то время, чтобы уповать за идеи, сейчас все делается за деньги, во имя денег, и для приобретения денег. А душевность, это уже прошлое.

Ирина была решительной и строгой, а создавшая ситуация, возмущала ее до глубины души.

— Правильно, что твоей свекрови то не орать на тебя, она же знает, что тебе некуда деться, да еще ребенок маленький. Вот она и считает, что ты раз тут терпишь такое отношение, значит, и от них должна все терпеть. А как же, взяли бесприданницу. И эти шутки про детдом неслучайны, а с намеком все.

Ирина не могла понять, зачем в такой ситуации, еще кого — то жалеть, и при чем тут «неудобно». А терпеть издевательства со всех сторон, удобно? А может Лиля, что — то не договаривает? Чтобы хоть как — то пролить свет на это, Ирина решила выяснить хотя бы для себя, что за люди эти родственники. Она попросила соседку бабу Шуру присмотреть за Владькой, который наигравшись, уснул.

— Мы тут сходим по делам недалеко, а ты посиди, телевизор посмотри, вдруг проснется ребенок, чтоб не испугался. Баба Шура не первый раз выручала Ирину и раньше приглядывала за ее дочкой, когда та была маленькой, потом просто по мелочи выручала, по — соседски была любезна. За это Ирина ее всегда красила и стригла бесплатно.

— У каждого свои выгоды — шутила Лиля — не жизнь, сплошной бартер.

— Может, пешком быстрее дойдем, а то простоим в пробке, не успеем к шести часам.

— Давай, тут недалеко, кстати, — и они довольно быстро дошли.

Сестра жила в центре, минут пятнадцать быстрой ходьбы от Ирины. У подъезда Лиля попросила испуганно

— Только ты особо не скандаль, ладно.

— Начинается — завелась было Ирина, но посмотрев на измученное лицо Лили, добавила — я вообще буду молчать. Только зачем идем, тогда спрашивается?

— Ну, все таки мало ли что, все таки я еще без работы, без ни фига, Игорь в больнице, родня все таки, какая никакая.

— Ну, ну — промычала Ира, надавив на звонок. Дверь открыла сама сестра. Эта была женщина бальзаковского возраста, среднего роста и телосложения, с довольно приятными чертами лица. Голубые глаза смотрели, как бы с хитринкой, нос был ровный маленький, чем — то напоминающий Лилин, зато совсем другой рот. Тонкие губы без всяких изгибов, словно вырезанные по линейке, растянулись приветливо в улыбку, обнажив ровные красивые зубы. Светлые, крашенные волосы, были уложены в прическу, типа карэ. Поздоровавшись, она приняла озабоченный вид

— А где Игорь? А сынуля? — для вида спрашивала она, пытаясь изобразить заботливую родственницу.

«Хм! Актриса прямо — подметила Ира — такая любого разведет, не то, что Лилю сердобольную.»

— Проходите в зал, я сейчас газ выключу — заторопилась она, приглашая их пройти.

В зале был включен кондиционер, стояла красивая мягкая мебель, зеркальный журнальный столик. Новые модные шкафы, телевизор, на полу хороший ковер. Сделан был современный евроремонт, новые пластиковые окна, дорогие шторы, все говорило о хорошем достатке хозяев. Не все так быстро могли перестроиться, все таки девяностые годы, некоторые сидели вообще без денег, а некоторые, еле — еле сводили концы с концами. А тут все было новое, красивое, в ногу со временем. «Странно, что у них нет денег, у них их нет для Лили, для себя есть всегда, не странно, а смешно, и у них никогда для нее не будет денег» — сделала вывод Ирина, разглядывая комнату. Ей стала понятна сущность этих алчных людей. Все для себя, грести, грести, нахапать, где можно, и где нельзя, копить счета в банке, при этом хорошо кушать и модно одеваться. ДА уж!»

— Садись в кресло, напротив меня — сказала Лиля, как — то робко, видно было невооруженным взглядом, что она не в своей тарелке.

«Наверно, у меня она и то чувствует себя лучше — подумала Ирина — все ясно» Она оценивающе огляделась вокруг. Квартира была большая, все комнаты изолированные, большой коридор, санузел раздельно.

— Может, чай будете — спросила Ритка, внезапно появившись.

— Да нет, мы ненадолго, мы по делу — начала Лиля, смущаясь, и не зная, как начать разговор про деньги, но вспомнив домашнюю обстановку, оживилась — я пришла узнать, когда ты отдашь мне мои деньги. Ведь прошло уже столько времени. И потом, у меня сейчас такая ситуация Игорь в больнице, я не работаю, вообщем, мне срочно нужны деньги — выпалила быстро Лиля, именно выпалила, чтоб не начались бесконечные ниочемные разговоры. Можно даже сказать не выпалила, а выстрелила, и облегченно вздохнула, что, наконец, то сказала это. Ее слова произвели на Ритку действительно действие выстрела. Пытаясь скрыть свое раздражение, она продолжала играть свою роль заботливой мамочки, но приветливость улетучивалась с ее мимики, против ее воли.

— Как Игорь в больнице? А что с ним? — отвечая вопросом на вопрос, недружелюбно взглянула на Ирину, словно спросила глазами «а ты, кто такая? И чего, тебе здесь надо?» Ирина поняла реакцию и даже знала, что будет дальше. «Ничего — то она не отдаст бедной Лиле, и не собирается даже, вот в чем дело. С такими людьми надо поступать по — другому. На наглость, нужно отвечать наглостью.»

— Под капельницей в реанимации лежит — сказала Лиля, рассчитывая на сочувствие. Вспомнила мужа, забеспокоилась. Как он там? Что с ним? Насыщенные событиями сутки, так истощили ее силы, что она с трудом держалась, чтоб не разрыдаться. А нужно было еще идти насчет работы, и это главное в данный момент.

— Сейчас не об этом. Как насчет денег? — пытаясь перевести разговор с Игоря на деньги, чтоб не поддаться, на обычные ненужные разглагольствования, тем более, время поджимало. Ей было неудобно перед Ириной, которая тратила на нее весь день, а еще вечером нужно сходить к Вове. Еще неизвестно, как отреагирует на это, ее муж.

— Да, что ты все насчет денег, да насчет денег? Как на базаре прямо, ей богу! Надо посидеть, поговорить по — родственному. Так, что там с Игорем то? — И продолжила — у меня вот, тоже муж болеет вчера тоже скорую вызывали, а сегодня вот на работу пошел, а как? Деньги то ведь даром не даются, за деньги то, надо вкалывать с утра до вечера — словно сама с собой разговаривая, гнула свою линию сестра.

— Мы сейчас не о том разговариваем — сказала, не выдержав, Ирина. Она давно поняла ситуацию, и пыталась поддержать Лилю

— А вы, на каком основании вмешиваетесь в разговор — холодно возразила Ритка, ни грамма не смутившись.

— А на том, что Лиле нужны деньги и она спрашивает, когда вы отдадите долг. И лицемерие здесь не совсем уместно.

— Может мы, как — нибудь без посторонних обсудим семейные проблемы — грозным голосом сказала Ритка, в упор уставившись на Лилю — нечего из меня тут монстра корчить, ты забыла, как я тебе помогала, когда ты училась в институте, а мать когда болела, кто ее по больницам возил. А?

— Я сейчас не поняла немного, то есть Вы отказываетесь отдать ее долю наследства?

— Не ваше дело — уже не скрывая свой злости, огрызнулась Ритка — вот придет муж с работы, позвоним сыну и решим, как быть.

— В смысле, как быть? Отдать или нет? — поразилась в свою очередь Лиля.

— В смысле, с сыном будешь договариваться, когда он сможет отдать.

— Почему с сыном? Ты мне должна, а не сын твой, и почему я должна за ним бегать договариваться — решила настоять на своем Лиля. Присутствие Ирины подбадривало ее. И сестра это поняла, и поэтому придумала на ходу про сына, чтобы отложить разговор, а когда Лиля придет одна, они с мужем быстро ее окрутят.

— Ты что решила поругаться с сестрой? Тем более в такой момент, когда муж в больнице? Я ведь тебе все таки сестра, не какая то очередная подружка (намек на Иру) причем СТАРШАЯ сестра, помнишь, мама тебя учила, слушайся сестру, она плохому не научит.

— Короче, когда приходить — тоном рефери произнесла Ирина. Она беспокоилась за Лилю, если она сейчас не прервет этот ненужный маскарад, как Лиля пойдет на собеседование, находясь итак в непростой ситуации. Ритка деньги отдавать не собирается, это она для себя уяснила точно. Зачем продолжать бесполезный разговор, когда предстояла важная встреча. Нужно было не просто сходить, а понравиться, произвести впечатление, и это не куда — то на предприятие, это же в дом к богатым людям, которые достаточно капризны. А чужие проблемы, мало кого волнуют, тем более начинать с них, вряд ли кто согласится, предпочтут просто отказать. Понимая это, она решила, что им лучше уйти.

— Вот вечером позвонишь, и договоритесь без посторонних людей — подмигнув Лиле, встала, направляясь к выходу, позвала ее. — А сейчас пойдем.

Заподозрив что — то неладное, Ритка на всякий случай, решила подсуетиться напоследок.

— Так что вы пошли то, хоть чай попейте с вареньем земляничным, твоим любимым. Домашнее, сама варила по маминому рецепту.

— Нет, извините мы торопимся — в ответ галантно подыграла Ира — в другой раз, как — нибудь. Лиля, как зомби молча оделась, и поплелась за Ириной.

— Я позвоню — сказала, вместо прощания каким — то отсутствующим голосом.

«А сломалась! То — то у меня, героиня хренова! — злорадствовала Ритка. В этот момент, она не думала о сестре совсем, и даже не заметила осунувшегося лица ее, и даже порадовалась, что Игорь в больнице — меньше защитников, так ему и надо — прокручивая мысленно в голове разговор, думала она. Ритка никак не могла ему простить тот разговор, когда они с мужем поняли, что Игорь их проверил, и поймал на лжи, а она просто так не забывала обиды. Только забыла одно, главное, что не сестренка ей должна, а она сестренке! Но это никого не должно волновать! И можно быстро на придумывать в свое оправдание кучу всякой всячины, только уши подставляй, а лапши накатать, так они мастера, тем более, если это касалось денег «Надо же приперлась, да еще с подругой. Та, еще вякать тут будет мне! Не на ту напала! Я их быстро в стойло поставлю!» — и она окончательно успокоившись, стала смотреть сериал.

Тем временем, Ира с Лилей ехали в маршрутке. На Лиле не было лица, и не зная, как ее взбодрить Ирина ляпнула — Лильчик! Ты, что это? Не бери в голову, бери в рот! Это пошлая шутка вывела Лилю из ступора, и она тихонько засмеялась. Чтоб Ирина говорила такое! Значит, я выгляжу хуже мертвеца. «Соберись! — стучала отбойным молотком одна единственная мысль — не раскисай раньше времени! Радуйся, что хоть кто — то помогает, и то хорошо. Надеясь, во всем увидеть хорошее, наверно, потому что у нее его было очень мало, этого хорошего, Лиля пыталась быть оптимисткой. Вот устроюсь на работу, и все наладится. И с благодарностью посмотрела на Ирину, как на спасительницу.

— А может, сейчас позвоним, и сразу проедем, а то неудобно сразу с ребенком — забеспокоилась Лиля — вдруг он не возьмет с ребенком? И потом, график надо уточнить, во сколько надо будет приходить утром, готовить завтрак. Наверно, очень рано.

— Еще не устроилась, уже за график переживает — рассмеялась Ирина, пытаясь подбодрить подругу — сейчас перезвоним, настройся на хорошее, и все получится!

— Стараюсь! — заулыбалась Лиля, действительно стараясь приободриться, потому что имела богатое воображение, и представила, как приходит замученная женщина на собеседование «Я повар технолог». Ей стало смешно. Что бы там ни было дальше, сейчас надо настроиться. Ну да! Настрой то, вообще в жизни имеет большое значение! Ирина пыталась дозвониться Вове на сотовый телефон, не получилось.

— Ладно, придется из дома звонить, почти доехали уже. Посмотрим мужиков своих, ты ребенка, я мужа. Вдруг мой пришел с работы, психанет еще.

— Ну да, — подумала Лиля — может и психануть, целый день со мной, как с писаной торбой возится. Да еще Владька там. Бабку то же придется угощать, а то обидится. Они вышли из маршрутки и шли по улице.

— Давай зайдем в универсам — вспомнив про няньку, предложила Ирина — купим чего — нибудь вкусненького. Она купила большую пачку дорогого чая, коробку хороших конфет. «Для бабки» — догадалась Лиля.

— Бери все, что надо, не стесняйся, потом отдашь деньги.

— Ничего не надо — скромничала Лиля.

— Возьми ему фруктов или йогуртов, почему не надо то.

В итоге, набрали всего. Фруктов, йогуртов, сок, шоколад, печенье, грудинку, сыр, молоко, хлеб. Еле дотащили до дома. Бабка встретила их так приветливо, что даже у Лили настроение поднялось немного. Ей понравился малыш, а может просто наскучило дома одной и хотелось общения.

— Да вы недолго были то, — как — то разочарованно сказала она — а мы вот, только что проснулись, да играем. Какой славный малыш у Вас! Я прямо влюбилась в него.

— Я тоже — сказала Ирина — вот тебе за работу чай, попьешь дома — говорила она, перекладывая в другой пакет конфеты и чай, и протягивая соседке.

— Ой, что ты, что ты, ничего не надо. Мало ли что в соседском деле. Тем более, он ребенок то не хлопотный, прелесть просто, а не ребенок.

Лиля зарделась от счастья. Малыш и на самом деле был очень красив, какой — то особенной, кукольной красотой. Большие миндалевидные черные глаза с пушистыми ресницами, ровненький прямой носик, аккуратненький ротик. Пухленькие щечки, и когда он улыбался, на одной из них образовывалась ямочка. Густые, черные волосы были длинные, не по возрасту. И весь он был крепким, как будто сбитым не толстым, а именно крепким, плотненьким карапузом. Владик считался спокойным ребенком, почти никогда не плакал, легко оставался со всеми, никого не боялся, и был очень развитым для своих трех лет. Он хорошо говорил, выговаривая все буквы правильно, не картавил, не шепелявил, и когда взрослые посторонние начинали с ним сюсюкать, каверкая слова, смело поправлял их. Владик всегда всем нравился и то, что был не капризным, вызывал еще больше симпатии. Он тут же прибежал на кухню и стал смотреть, что там в пакете.

— На вот тебе шоколадку, за примерное поведение — сказала Ира.

Обрадованный малыш, побежал с трофеем к матери.

— А сказал спасибо тете — ласково спросила Лиля.

— Сказал, сказал — подтвердили в голос Ирина с бабой Шурой.

— Ну, я пойду, у вас тут свои разговоры — засобиралась бабка, Ирина умышленно промолчала, чтобы она ушла быстрее.

— Еще раз, спасибо Вам — поблагодарила Лиля, закрывая за ней дверь.

Ирина тем временем, дозвонилась до Марины, Вовиной жены, и та не раздумывая, пригласила их к себе в гости.

— Пока вы доберетесь, пока разговариваем, там и Вова подъедет.

Ирина тоже устала целый день мотаться с Лилей, еще нужно что- нибудь сварганить мужу на ужин. Хотя еды в холодильнике было много, она решила приготовить еще мясной салат, чтобы вечером уже прийти и отдыхать. Зазвонил телефон.

— Муж звонит — крикнула Лиля из комнаты.

— Иду.

Пока Ирина разговаривала с мужем, Лиля быстро доделала салат. Вернувшись на кухню, Ира приятно удивилась.

— Ты уже все, о, а как ровненько нарезала.

— Ну, так я повар или где? — прикололась Лиля.

— А мой придет поздно, можно было и не готовить, это я уже так, для страховки.

— Салат пригодится вечерком, и разогревать не надо, да и сытный очень. А то и так мы тебя утомили за весь день, отдыхать будешь. Да сейчас вот надо еще ехать.

— Женя заедет за мной, и тебя довезем, не тащиться же вечером по маршруткам с ребенком. Давай перекусим маленько сами, а то после твоей сестреллы, можно мамонта сожрать с психу.

— Ты будешь рыбу или салат?

— Я вообще бутером с кофе обойдусь.

— Ну, конечно, пошутила что ли — Ирина разогрела рыбу, порезала грудинки, сыра, налила кофе с молоком. Она была очень хозяйственная, в кухне у нее был порядок, а холодильник забит хорошей, вкусной едой.

— Мой ручки быстрее — уговаривала сыночка Лиля — сейчас такси приедет, а ты не успеешь покушать, и дяденька начнет ругаться.

— Ага — послушно сказал Владик, и вытерев ручки, сел за стол. Скушал кусочек рыбки, кусочек колбасы с огурцом.

— Ух ты, мужичок наш проголодался — нахваливала его Ирина — молодец, хорошо кушаешь. Вот попей компотик с ягодками.

Не успели толком поесть, как приехало такси и они, одеваясь на ходу вышли. Доехали очень быстро. Позвонив по сотовому телефону Марине, они подошли к калитке, где их уже встречал охранник.

— Проведи ко мне — сказала ему в трубку Марина.

— Хорошо — и он, пропуская дам вперед, сперва хотел пойти за ними, но они ждали, пока он закроет дверь и пойдет впереди, потому что во дворе бегала огромная собака.

— Она не тронет — сказал охранник.

Но женщины предпочли идти за ним, чтоб он держал ее, пока они не зайдут на крыльцо. Собака неистово лаяла, вырываясь. Марина встретила их приветливо. Она и раньше знала Ирину через знакомых, иногда у нее обслуживалась, ей льстило, что ВИП мастер нашла для нее повара с высшим образованием. Это подогревало ее и без того раздутое самолюбие. Марина, совсем еще молодая женщина около тридцати лет, светленькая, крашенная блондинка с мелкими чертами лица, отчего лицо казалось маленьким, даже чуть детским. Немного располневшая для своих лет, она была в джинсах и тунике свободного покроя, все равно не скрывавшая пышную грудь. Женщины присели на диванчик, и Лиля усадила Владьку на колени.

— А, так Вы с малышом — после первых нескольких привычных фраз для знакомства сказала Марина. — Можете у нас жить, я выделю вам большую комнату, а иначе, как готовить завтрак. Вова встает рано и нужно, чтобы все уже было накрыто. Если будете у нас жить, пока готовите завтрак, ребенок может спать. Вова уедет, покормите остальных, и до обеда, свободны. И малыш при Вас, то есть все успеете сделать, и обед приготовить, и за ребенком присмотреть.

— Ой, спасибо большое — обрадовалась Лиля. Она была рада, что Марина заранее предложила ей комнату, и что не против ребенка, тем самым избавила ее от лишних унижений.

— А какой славненький малыш у Вас — залюбовалась Марина — почти такой же, как наш по возрасту.

— Как тебя зовут? — нежно спросила она, протягивая конфету. Владик смотрел на Лилю в некотором замешательстве. Он впервые видел эту тетю, этот дом и думал, брать или нет конфету.

— Скажи, как тебя зовут — подбодрила мать и он, поняв, что конфету можно взять, заулыбался.

— Владик.

— А сколько тебе лет?

— Три.

— Ну, вот Владик здесь будешь жить с мамой.

— А папа?

— А что еще и папа есть — насторожилась Марина.

— Нет, нет, я одна с ребенком — поспешила развеять сомнения Лиля.

— А папа где? — упрямо спрашивал Владик.

— Папа дома останется, понял, и не надо спрашивать, я тебе потом объясню.

Для Марины она рассказала ситуацию с присущей ей честностью и сказала, что так даже лучше, что они переедут от родителей.

«Я же не собираюсь тут всю жизнь работать» — подумала Лиля. Нужно выйти на работу, а там видно будет. Ее пока все устраивало, красивый дом, добродушная хозяйка, высокая зарплата, Лиля рассчитывала на гораздо меньшую, кроме того и сынок с ней. Жить и питаться они будут бесплатно. Все что ни случается все к лучшему подумала она, вспомнив свои мучения, особенно в последние дни.

— Ну как надумаете, звоните вот визитка моя, а с Вовой я переговорю сама, скажу, что вас взяла. И комнату завтра приготовлю.

— Мы к вечеру приедем, чтоб послезавтра начать работать.

— Договорились.

— Очень приятно было познакомиться — сказала Лиля.

— И мне тоже — сказала Ирина — я думаю, вам понравится, Лиля очень старательная.

— Хорошо, хорошо не волнуйтесь так, все в жизни решаемо.

— Я с Вами не прощаюсь, может, на прическу придете — учтиво откланялась Ира, ей позвонил муж, что ждет у ворот. Лиля задумчиво собирала сына.

— Да быстро доедем, в машине тепло — торопила ее Ира.

— Ну да — Лиля одевала уже обувь и не знала, как попрощаться с Мариной. Сказать до завтра или просто простится, а дома еще подумать, переезд дело серьезное. Люди чужие, незнакомые, главное, у нее маленький ребенок. Что там с Игорем? Как уходить в такой момент?

— Ты, что там копошишься? — нервничала Ира.

— Иду, иду, еще раз спасибо, очень приятно было познакомиться, я позвоню.

— Конечно, обдумайте все, звоните, а комнату я приготовлю, до свидания.

Наконец, они вышли на улицу. Охранник проводил, как прежде до калитки, где ждал Женя. Они быстро погрузились в джип и поехали.

— Ну как, довольна? — спросила удовлетворенно Ирина.

— Конечно, главное, все вопросы решились, и жилье, и ребенок, в смысле садик не надо.

— Что, уже устроилась, что ли — подал голос Женя — быстро вы, однако.

— Так мы же дела делаем, а не хером груши околачиваем — повеселела Ира, — ты как переедешь, все устроишь, позвони.

— Ладно, спасибо вам за поддержку — за разговорами не заметили, как доехали — обязательно позвоню, попрощайся Владик.

— Пока, пока — сказал Владик.

— Пока — сказали хором Женя с Ирой.

Поднимаясь по лестнице, Лиля думала, как там Игорь, и что свекровь сейчас опять начнет поучать, как надо, и как не надо жить, или вообще надуется, и не будет разговаривать. Как будто Лиля виновата в том, что случилось с Игорем. Открывая ключом дверь, она примерно представила вечерний концерт. Не успели они войти, как услышали ругань с кухни. Родители ругались не то между собой, не то специально спланировали спектакль, чтобы начать скандал. Лиля быстро шмыгнула в свою комнату, вместе с сыном.

— Кушать хочешь? — тревожно спросила она

У них в комнате стоял свой холодильник, новый Bosch. Игорь купил его, когда сын родился, туда они ставили детское питание, молоко, и чтобы не тащиться каждый раз на кухню, на тумбочке стоял электрочайник и микроволновка, чтоб можно было быстро разогреть еду. Со временем Лиля стала покупать продукты, которые ей нравятся, лично для себя и ставить в «свой» холодильник, а Игорь ставил себе туда пиво. Лиля поставила чайник и разогрела ребенку тефтели в микроволновке. Она так устала за день, что не то чтобы скандалить, у нее не было сил даже поесть, ей хотелось завалиться и уснуть без задних ног. Сказывалась и предыдущая бессонная ночь, и походы целый день по делам, и ребенок на руках, и главное — нервы.

— Кушай быстренько, и спать ляжем.

Владик любил тефтели, он вообще хорошо кушал и без капризов. И наверное, тоже устал от насыщенного дня, поэтому не успев лечь, уснул богатырским сном. Лиля посмотрела на часы: восемь вечера, позвонила врачу.

— Как Игорь?

— Очень плохо. Состояние его крайне тяжелое. Но ты не перегружайся, а думай о ребенке. Это важнее для тебя — холодно сказал нарколог. — Игорь взрослый человек и знал, на что шел. Ради чего напиваться, хотя бы раскодировался для начала — зло добавил он.

Лиля поняла, что состояние Игоря неважное. Врач кипишит не зря, поэтому и злится. Она не знала, что делать, и что говорить.

— А когда можно его навестить? — наконец, спросила она.

— Пока нельзя. Он в реанимации — там посещения запрещены, но ты позванивай вечерком, я всегда на связи, если что.

«Н-да, — подумала Лиля с тоской — вроде одно налаживается, так другое рушится, но он прав, нужно взять себя в руки, и строить свою жизнь самой». Не успела до конца развить мысль, как дверь распахнулась, и свекровь с грозным видом пригласила её на кухню. «Вот мне сейчас её разборок только не хватало» — вспыхнула Лиля, и одним махом встала и вылетела на кухню. Там уже вовсю шло обсуждение её поведения, и это только подлило масла в огонь.

— Ты где была весь день? Муж в больнице, а ты шляешся неизвестно где. Путняя баба давно бы уже рядом с мужем хлопотала, а ты что?

— А что я, я не путняя, значит — огрызнулась Лиля, даже не пытаясь оправдываться или замять ссору.

— Вот зубоскалить, так мы умеем — почти в голос взвыли предки. — А о жизни своей будущей, ты думаешь или нет?

— Конечно, думаю.

— Не видно, что-то.

— Значит, плохо смотришь.

— Не смей с матерью, так разговаривать! — начала орать свекровь. — Вот Игорь вернется — я все ему расскажу.

— И рассказывай! Было бы, что рассказывать — поспокойнее сказала Лиля, вдруг осознав, что она в первый раз ругалась открыто со свекровью. До этого, она всегда отмалчивалась, выплескивая потом на Игоря всю желчь, а тот на мать. Но свекровь всегда была на его стороне и говорила свекру, что вот опять Лилька научила, настроила. «И на фига я связалась с ней? Завтра такой день, правильно врач сказал, думай о ребенке и о себе, нечего сидеть от всех зависеть. Глянь, как орет — как на служанку» — с обидой подумала Лиля.

— Я на работу ездила устраиваться — завтра уже выйду, поэтому мне нужно выспаться, а не мотать нервы вторую ночь подряд.

— Как на работу? Какая работа? — растерялась свекровь. — А Владьку куда? Вот дождешься Игоря, потом и решите.

— Мы ведь тебя любя ругаем — примирительно сказал отец.

— Да я уже договорилась — неудобно перед людьми, и Владька со мной.

— Это что в детский сад, что ли?

— Нет, поваром к «новым русским».

— Ой, да не смеши людей — тут же обрадовалась свекровь. Зная, гордый Лилин характер, она не верила, что она пойдет просто поваром, да еще в частный дом. Пережитки советского времени твердо сидели в её сознании, и пойти к кому-то работать у нее ассоциировалось с понятием прислуги.

— Вообще так устала, пойду спать.

— А Игорь?

— Что Игорь? Плохо с Игорем, он в реанимации, туда не пускают. Как только разрешат его навещать, сходим с тобой. Я звоню постоянно врачу. В такой ситуации и работа не помешает. А так можно с ума сойти — сказала Лиля про себя, добавив: «Загрызете совсем и костей не оставите».

И она решительно ушла в свою комнату, уже представляя себя самостоятельной, без родителей и мужа.

— Может, ты зря затеяла скандал? — начал отец. — И что плохого? Пусть работает, большой уже Владька-то.

— Да, конечно, надолго ли? Что технолог будет поваром работать? Это ей не ресторан, да и не живала в людях то, быстро убежит.

— Время покажет, что зря говорить — настаивал на своем свекр.

Дальше Лиля уже не слушала, закрыв плотно дверь, она легла и тут же погрузилась в сон.

Проснувшись утром, и прокручивая заново события вчерашнего дня, она твердо решила переехать к Вове с Мариной. Скандалы теперь уже с родителями будут бесконечны, сколько еще Игорь пролежит в больнице — как минимум месяц. За месяц можно уже освоиться и понять, моя это работа или нет. Быстренько приняв душ и приготовив завтрак, она уже не думала о свекрови, а была мысленно там, на новом месте. Позвонила Ирине и вкратце посвятила её в вечерние дрязги.

— Немедленно переезжай, прямо сегодня же — возмутилась Ира. — Вместо того, чтобы тебе нервы выматывать, помогли бы лучше. А Игорь причем? Чем ты поможешь ему, если будешь сидеть дома. Тут хоть отвлечешься от всего, и деньги будут, твои уже.

— Ну да, прямо сейчас и поеду.

— Позвони сперва.

— Ну, естественно. Ладно, давай до вечера, вечером звякну, как, что.

— Ну, счастливо тебе.

Лиля тут же позвонила Марине, договорившись с ней, решила поехать немедленно. Собрала самые необходимые вещи, и Владькины игрушки все равно получилась гора сумок. Вызвала такси. Разбудила Владика и быстро накормила.

— Давай быстрей кушай, а то я уеду, а ты останешься с дедушкой — торопила она его.

Еще с утра Лиля заметила, что свекрови дома нет, а только свекр. Она написала свой новый адрес, телефон, и сказала ему, что переезжает. Буду там жить, и работать, так желает работодатель. Свекр молча помог погрузить ей вещи в такси, и Лиля с Владькой благополучно добрались до места. Марина встретила их, как старых знакомых.

— Ой, какой прелестный ребенок! Ну, что не забыл, как меня зовут!

— Марина!

— Правильно, умничка! Ну, будем жить дружно?

— А мы здесь, что ли будем жить?

— Конечно! Пойдемте, я покажу вам комнату.

И они втроем поднялись на второй этаж, где и была отведенная им комната.

— Все прибыли! А теперь располагайтесь!

Комната была большая, двадцать пять квадратных метров, несмотря на мебель, казалась очень просторной. Лиле нравилось это, она любила квартиры с высокими потолками, широкими коридорами, большими свободными комнатами. При входе, почти у самой двери, стоял узкий и длинный пенал, куда Лиля сложила обувь, потом трехстворчатый шкаф — купе с зеркалом, стол, два стула, телевизор на красивой резной тумбочке, маленький уютный диванчик, и в самом углу шикарная кровать с висящим над ней светильником. Лиля распаковала быстро сумки, разложила вещи по местам. «Вот и все, делов — то куча» — подумала она со вздохом. Владька по — хозяйски оглядел свое новое жилье, и нашел его вполне сносным. Он разложил свои машинки в ряд на полу, и принялся играть. Один лишь вопрос беспокоил его «А где же папа?», но он не решался пока спросить у матери, по — детски предполагая, что он скоро придет. Лиля присела на диванчик и задумалась, но тут же за ней пришла горничная, нарушив ход ее мыслей, и пригласила на обед. Войдя в столовую, Лиля увидела молодого мужчину, он стоял к ней боком, и разговаривал по телефону. Он был крепкого телосложения, высокого роста, широкоплечий, с красивыми мускулистыми руками. От всей его фигуры веяло силой и надежностью. У него было чисто русское лицо. Прямой длинный нос, но не такой длинный, как у кавказцев, а так в меру, ровные средние губы, расплывающиеся в очаровательную улыбку. Особенно Лиле понравились его голубые большие глаза, и когда он улыбался, они как — то особенно сияли. Светлые, густые волосы были довольно длинными и аккуратно причесанными, что придавало ему сходство с рекламной картинкой. «Это и есть Вова, наверно», — смекнула Лиля и засмущалась, но ее выручила Марина, во время появившаяся.

— Познакомьтесь, мой муж Владимир Георгиевич.

— Очень приятно, Лиля — совсем смутилась она, под пристальным мужским взглядом. Вова, закончив разговор по телефону и усевшись во главе большого стола, пригласил всех отобедать. Пока не было повара, обед временно готовила горничная, которая хлопотала на кухне и Лиля не знала как себя вести, то ли помогать ей, накрывать на стол, то ли сесть рядом с Мариной. «В конце концов, я еще не в штате» — подумала она и присела с краю на стул. Вова подробно расспросил ее: где работала, какое образование, где жила и прочие дежурные вопросы и остался доволен.

— А, что так невесело, посмелее будь, — как — то по домашнему предложил он, — вот познакомишься сегодня со всем, а завтра будешь уже работать.

— А ты, че уселась то? Ребенка то веди, покормишь сразу — приказным тоном сказала горничная, увидев в Лиле конкурента, и желая выставить ее перед хозяевами, в невыигрышном виде.

— Ну да — вспыхнула Лиля, и поспешно удалилась за Владиком. Возвратившись с сыном, она посадила его рядом с собой и постоянно контролировала, чтоб он не произвел, не дай бог, плохое впечатление.

— О, какой чудесный малыш! — воскликнул Вова — ну, давай знакомиться, меня зовут дядя Вова.

— Владик — сказал мальчик, спокойно не смущаясь, в отличие от матери.

— Мужик, сразу видно — отметил довольно Вова, и Лиля поняла, что ребенок ему нравится. Владик чувствовал себя здесь, как дома, как будто жил здесь всю жизнь.

— Вот и славно — подвела черту Марина — первое время вместе будем составлять меню, а там видно будет.

— Хорошо — согласилась Лиля.

Утром, она встала очень рано, приготовила обговоренный с вечера с Мариной завтрак, все красиво накрыла и ждала, когда спустится Вова. Рано утром, он завтракал один, и уходил по делам. Он не заставил Лилю долго ждать, и явился во время. Лиля все еще стеснялась, не привыкнув к своей новой роли. Вова чувствовал это, и ему хотелось разрядить обстановку, чтобы у него дома было все уютно, тепло. Лиля понравилась ему сразу, и ребенок у нее славненький. «Как красиво накрыла — с удовольствием отметил про себя — и готовит вкусно» — и он в хорошем настроении поехал на работу.

— Отлично, когда день начинается с позитива! — подмигнул он Лиле. «Еще бы! Еще как отлично! А учитывая, что это первый рабочий день, так вообще великолепно!» — улыбалась довольная Лиля. Она приготовила завтрак на всех остальных, сходила в свою комнату, посмотреть, не проснулся ли Владька. Малыш спал, улыбаясь чему — то во сне. Лиле стало жалко его будить, так сладко он спал. Она взяла книжку и пошла опять на кухню. Позвонила свекрови: устроилась нормально, все пока хорошо, звоните, если что — и быстро положила трубку, чтоб не выслушивать лишнее. Потом пришла Марина, они с ней позавтракали, пообщались, обсудили меню обеда, и Лиля решила, не теряя времени, поехать с утра за продуктами, которые ей будут нужны. Это также входило в ее обязанности, что даже и к лучшему, есть возможность выбора. В ее распоряжении был водитель, который таскал сумки по совместительству, помогая во всем Лиле. Все складывалось неплохо. Незаметно прошла неделя, и Лиля стала привыкать, и к трудовому распорядку, и к новому дому, и мало мальски к новому окружению. Как — то раз, возвращаясь из магазина, водитель ей сказал по дороге

— Тебя тут мужик какой — то на жигуленке искал на днях.

— Да?! — изумилась Лиля.

— А тебе, че не передали, что ли?

— Нет.

— Странно.

По описанию машины, Лиля сразу поняла, что предки сделали проверочку, навестили сноху втихоря. А как без этого? Вдруг врет! Ей стало смешно. Время летело быстро, вот уже три недели отработала Лиля, а Игорь все не поправлялся. Она каждый день звонила наркологу, но тот на вопросы отвечал сухо, ничего конкретного не говорил. Состояние Игоря было плохое и на улучшение не шло. Навещать в клинике больных запрещалось, и Лиля стала привыкать к одинокому образу жизни. Как — то в супермаркете, ей понравились игрушки, и она решила их купить. Вечером, она сказала Марине о своем приобретении. Марина нормально отреагировала и попозже, когда Лиля играла с ребенком в комнате, принесла ей зарплату.

— Это аванс. Покупай, что хочешь себе, не спрашивая — участливо сказала она. Лиля поблагодарила ее, почти всплакнула от нахлынувших эмоций. «Как все — таки хорошо, что я вышла на работу» — думала она. Зазвонил телефон. Кто это, на ночь глядя? — взяла трубку и застыла на месте.

— Как умер?! Когда? Нет, это невозможно!

Она чуть не свалилась со стула.

— Боже мой! Боже мой! — заголосила она не своим голосом.

Ребенок, игравший рядом, испугался, подбежал к ней и стал беспомощно прижиматься. На крик прибежала горничная, и уже через полчаса весь дом знал, у Лили муж умер. Какой ужас! Такой молодой! Вот осталась с ребенком маленьким, и прочие причитания. Лиля так оторопела от этой новости, что ничего толком не соображала, не знала, что делать и ей до последнего не верилось, что Игорь мертв. Находясь в состоянии ступора, она одела ребенка, и поехала к свекрови, предупредив заранее Марину. Так плохо ей не было со времен смерти матери. Находясь, как будто в отключке, она как зомби передвигалась по квартире, никого не слышала и никого не видела. А когда привезли гроб домой, она села у изголовья, и как будто приросла к нему, никуда не отходила, ни с кем не разговаривала, ни на что не реагировала. Ритка, нацепив маску благодетельницы, забрала Владьку к себе, и он послушно притих, и даже не понимал, что у него умер отец. Игорь лежал в гробу, как живой, молодой, красивый, он как будто спал. Лицо его, обрамленное черными кудрями, было обычным, не синим или желтым, как у покойника, а обычным, может слегка бледным. Лиле казалось, что он спит и сейчас проснется, откроет глаза и скажет нежно «ну что загрустила?» Лиля от природы была очень эмоциональной и в этот момент, она не только не видела никого вокруг, а словно погрузилась в иной мир, и там разговаривала с Игорем, и там он был живой, почти живой. «Как же так случилось?» — спрашивала растерянно она. Но Игорь молчал, и как ей показалось, с грустью смотрел и смотрел на нее. В таком оцепенении она находилась все дни до самого последнего момента, когда гроб с телом опустили в могилу, и друг Игоря заботливо подсказывал ей сбоку «брось горстку земли». Ничего не понимая, она посмотрела на него отсутствующим взглядом, но потом уже поняла, и бросила маленький, как ей показалось мягкий кусочек земли. Громко причитала свекровь, все шмыгали носами и терли глаза, а Лиля молча смотрела, как кидают землю на гроб. Эти глухие удары разрывали ей душу, как будто стегали ее плеткой, и ей хотелось кричать. Кричать во все горло, во все легкие, но крик этот был беззвучным, там у нее глубоко внутри, и не доступный для окружающих. Когда от Игоря остался только холмик свежей земли, она долго стояла в оцепенении, оставшись почти одна. Она уже слышала, как шофера сигналят, чтоб собрать людей, которые разбрелись по кладбищу, навестить могилки родственников.

— Ну, все пошли, поехали — почти в ухо прокричал ей брат Игоря, и она послушно двинулась за ним в автобус.

— Садись к нам в машину — звали ее со всех сторон, но она не хотела никого видеть, и не с кем разговаривать. Усевшись в автобусе, и надвинув платок почти на глаза, она сидела, отвернувшись к окну всю дорогу. Уже у ресторана выходя из автобуса, увидела врача нарколога, который сделал ей знак подойти. Она приблизилась к нему, и он спросил

— Как с работой?

— Устроилась — сухо ответила Лиля, думая, при чем сейчас это.

— Я хочу Вам дать несколько советов. Возвращайтесь сразу туда. Так Вам будет легче перенести утрату, и работа затягивает, помогает справиться с трудностями. Потом, это деньги. А сейчас, Вам нужно рассчитывать только на себя, к сожалению, и не забывайте, что Вы мать. Не расслабляйтесь. Останетесь здесь, убитые горем родители, вся обстановка, все будет напоминать о муже, причинять боль.

— Я поняла — сказала Лиля, чтоб прекратить разговор. Нарколог показался ей жестким и циничным. «Лезет не в свое дело» — зло подумала она, но как — то очнулась вдруг, словно проснулась. Кругом было много народу, куча машин облепила ресторан со всех сторон. Войдя внутрь, она увидела приготовленное ей место, рядом с родителями. Свекровь была никакая, продолжала тихо причитать, свекр пил водку, рюмку за рюмкой. Столы ломились от еды, но кушать она не хотела. Лиля вдруг вспомнила свадьбу. Какая же шикарная была у них свадьба! Как ярко начиналась жизнь! Как все было красиво, и главное, кругом счастливые лица! И как плачевно закончилось, думала она глядя на печальные лица родни и убитых горем родителей. Пожалуй, я действительно уеду к Марине. Не стоит больше возвращаться к свекрови, теперь это уже не мой дом и даже не наш. Тем более, что еще есть два сына, будет любить их, так устроена жизнь, а я там и не нужна буду. Нужно на вещи смотреть реально. Решив прервать горестные размышления, она сказала брату Игоря, что плохо себя чувствует, и ей надо уехать.

— Скажи предкам, что я на днях заеду — попросила она, попрощавшись.

— Ладно, не теряйся, звони — сказал Саша проникновенно, по — родственному.

Лиля позвала Ирину, и они уехали к ней. Там Лиля дала волю своим чувствам, и Ирина не зная, как утешить подругу, только подливала и подливала коньяк в стопки, и они так набрались и наревелись, что отключились обе. Проснувшись ночью от страшного сушняка, Лиля с ужасом вспомнила, что не позвонила сестре, но теперь уже до утра придется ждать, не ночью же звонить. Ей хотелось горячего чаю, но было неудобно ночью шастать по чужой кухне, и она, взяв кружку и бутылку минералки, вернулась обратно в комнату, где спала. Лежа на кровати, она хотела обдумать свою дальнейшую жизнь, но была очень слаба, слезы навернулись на глаза, и она тихо плача, незаметно уснула. Утром, пока Ирина делала окрошку, она позвонила сестре, что сейчас приедет за Владькой.

— А зачем ты хочешь забрать его, в таком состоянии? Отлежись хотя бы день, да и ребенок тоже страдает.

К тому же у Лили на нервной почве, отнялась поясница, и не то чтобы поднять ребенка, или что — то делать, она с трудом передвигалась с перекошенным от боли лицом.

— Сказала забрать, еще и отчитала, почему вчера не забрала.

— Господи! Ну и сука же, сволочь паршивая! Тоже, мне, родня называется! Сейчас будет всю жизнь выговаривать.

— А то! Как — то бы вот еще до дому суметь добраться.

— До какого дома? Сразу езжай к Марине с Вовой! Привыкай там теперь жить. Расходишься помаленьку, они же знают, что у тебя случилось, поймут.

— Ну да, наверное.

— Сейчас Женя тебя отвезет, а то, как ты в таком состоянии поедешь в транспорте, да еще потом с ребенком.

— Без проблем — согласился Женя.

Забрав ребенка и приехав к Марине, Лиля объяснила ей, что хочет побыть одна без лишних соболезнований, а здесь ее никто не найдет.

— Все правильно — Марина сочувствовала Лиле и думала, что если ей будет плохо, может подменить на время Света. А так быстрее в себя придет. Вечером, она обсудила ситуацию с мужем, и они решили помочь Лиле материально.

— Я с ней переговорю — по — хозяйски пообещал Вова — и если болеет, пусть Серега свозит к врачу, мне Ирка звонила, что ей плохо совсем. Но Лиля решила работать, ей нужны были деньги, а надееться было не на кого. «Это сейчас жалеют, пока ноги у покойника не остыли, а потом всем будет безразлично, поэтому, лучше сразу встать в строй, не расслабляться». Тем более, ей нравилось готовить. Утром, готовя завтрак, она занятая своими мыслями, отвлеклась и посолила дважды.

— Ай — ай — влюбилась Лилечка — ласково пожурил Вова. Лиля вся вспыхнула, как будто внутри ее зажглась елочная гирлянда.

— Простите, пожалуйста.

— Да ладно, что ты, не волнуйся так. Если какие — то трудности говори, не стесняйся. Я тебе всегда помогу — по — мужски предложил он. — Давай садись со мной пить кофе.

Лиля послушно приземлилась рядом и уже меньше стала стесняться Вовы, он даже начинал ей нравиться. «Какой мужчина! Настоящий аристократ!» Чтобы отвлечь Лилю от грустных мыслей, Вова попытался ее разговорить, начав о ребенке, потом перешел на свое детство, и плавно перевел на Лилино, задавая наводящие вопросы. Лиля рассказала ему несколько эпизодов из своего детства.

— Когда нам плохо, мы все уходим в детство, поэтому так важно, чтобы детство было счастливым — резюмировала она.

— Безусловно — под ее мелодичные рассказы Вова сам расчувствовался не меньше Лили — а мне в детстве мама готовила плов вкусный. Когда я заболею или не хочу оставаться у бабушки она ласково говорила «Не капризничай сыночек слушайся маму, а вечером я плов тебе приготовлю, наш с тобой любимый», и я сразу соглашался. Не знаю почему, но мне запомнился именно плов, и готовила мама его по — особенному. Я до сир пор, обожаю плов. А ты любишь плов?

— Да, конечно. Я умею его готовить с мясом, и без мяса. В смысле, не такой скудный, когда нет продуктов, а наоборот, очень насыщенный с сухофруктами и орехами, можно и лепешку к нему запечь, получается вкусно и необычно.

— Все заметано, на вечер у нас сегодня плов. Что — то заболтался с тобой, опаздываю уже, а кстати, это тебе вместо соболезнований — и он протянул ей пакет, в котором, как догадывалась Лиля, были деньги. — И нет, нет, не возражай, мы так решили с женой — и он уехал на работу, оставив Лилю в полном смятении. «А у него красивые глаза» — отметила она. Лиле нравились мужчины с выразительными глазами. Вова, когда ласково смотрел на нее, глаза его увлажнялись, и как будто, окутывали женщину какой — то сказочной пеленой, от которой она не могла сама освободиться, а скорее всего и не хотела, наоборот, ей хотелось поплотнее завернуться в нее, ведь там было так тепло и комфортно. Впервые после похорон, Лиля повеселела слегка. Ну, что ж плов, так плов. С утра, как обычно, она поехала за продуктами. По дороге, достав из сумочки заветный пакет, пересчитала деньги и была приятно удивлена. Там была кругленькая сумма, а для Лили в ее положении очень большая сумма. Увидев вопросительный взгляд водителя, похвасталась, «вот хозяин одолжил на похороны». Серега удивился еще больше

— В смысле, как одолжил? Заняла, что ли?

— С чего бы это, сам дал, и все.

— Аааа- многозначительно протянул водила, по — своему поняв «и все». Вообще — то, шеф редко занимается благотворительностью — подколол он, но Лиля не слушала его.

— Заедем по дороге в детский мир, мне нужно кое — что купить Владьке.

Серега хотел было возразить, но вспомнив про пакет, промолчал на всякий случай.

— Мне то, что, я на работе. Главное, чтобы шеф был доволен — бурчал он себе под нос, однако, с этого дня изменил свое отношение к Лиле, став более покладистым. Он давно заметил, как хозяин поглядывает на Лилю и расценил это по — мужски. Накупив продуктов, Лиля купила сыну игровую приставку и дорогой красивый костюмчик. Она была довольна своими покупками, и в отличном настроении, принялась готовить плов. К четырем часам плов был готов, роскошный, ароматный, вкусный. Вот что значит вложить душу. Когда женщина готовит еду в настроении, еда получается, пальчики оближешь. Лиля специально приготовила ужин пораньше, это было у нее от матери, которая любила готовить заранее и Лилю учила.

— Вдруг папа пораньше придет с работы, а у нас уже все готово, только накрыть осталось. Лучше подогреть готовое блюдо, чем торопиться, и заставлять ждать. Приготовление пищи, как и любая другая работа, не терпит суеты.

Мама не работала всю жизнь, так хотелось отцу, и все свое время посвящала дому, мужу, детям. Дочери были всегда при ней, она их холила, оберегала от всего. Мама старалась делать все сама, но, тем не менее, к совершеннолетию дочки умели делать все, что делает дом уютным. Воспоминания о родителях действовали на Лилю умиротворенно. От матери ей досталась тонкая душа, и по складу характера Лиля была домашней, романтичной. Она любила мечтать, и жила в своем выдуманном мирке, далеком от реальности. С одной стороны, это помогало ей выживать в трудных жизненных ситуациях, с другой усиливало непонимание ее, окружающими людьми. Привыкшие к шаблонному мышлению, они не терпели полутонов, белое значит белое, а черное значит черное, и нечего там рассусоливать, и строить из себя принцессу. Но Лиля верила в свое прекрасное будущее и твердо знала, что оно точно наступит. « И хорошо, что Вова завел такой разговор» — думала она.

Тем временем Вова целый день на работе думал о Лиле. Чтобы он не делал, с кем бы ни разговаривал, его мысли снова и снова возвращались к ней. «А она интересная — размышлял он, сидя в своем кабинете — какая — то необычная, сентиментальная, ранимая, но с характером. Другая бы месяц в трауре валялась, а она с утра на работе, а какая выдержка. Он не мог понять, или она так воспитана, или воля железная? Работает, как часы точно, спокойно, размеренно, ни на что не реагируя. Да уж, сложная штучка, посмотрим, что за плов приготовит. Вова был уверен до этого, что лучше его мамы плов не готовит никто, и ему, как в детстве захотелось домой. С нетерпением посматривая на часы, он ждал друга, а точнее партнера по бизнесу. «Я не халявщик! Я партнер!» — вспомнил он, не сходящую с экрана телевизора рекламу, и рассмеялся. В это время открылась дверь, и появилась довольная физиономия друга. Быстренько переговорив с ним о сути вопроса, Вова заторопился домой.

— Вы уходите, Владимир Георгиевич? — спросила секретарша, прикидывая, во сколько можно будет уйти.

— Да, мне нужно по делам. Если что — нибудь срочное, звони на сотовый.

Всю дорогу Вова размышлял о женщинах. По своей натуре, он был бабником. С Мариной был у него второй брак. Первый раз, женившись сразу после школы, он довольно быстро развелся. Он вспомнил, как познакомился с Мариной, будучи еще женатым. Они учились на одном курсе, и было это, как раз перед защитой диплома, у них разгорелся бурный роман. Как его ругали родители, особенно дед, которого Вова очень любил. Говорят в молодости, дед тоже был бабником, но всю жизнь прожил с бабушкой, избегая развода. А когда появился Вова, он души в нем не чаял, воспитывая внука по своему, как он считал «правильно». Вова любил деда, и все свое время в детстве проводил с ним. Дед научил его всем хозяйским премудростям, считая как все старые люди, что нужно все уметь делать самому, от ремонта квартиры, до починки автомобиля. Вова был благодарен ему за все, потому что любое знание и умение, только добавляют уверенности в жизни. Хотя сейчас ценились больше не умелые руки, а наличие денег на счету в банке, потому, как принято, было нанимать «специалистов» и платить им деньги. Соответственно, зарабатывание денег выходит на первый план и нужно уметь много зарабатывать, чтобы все оплатить. Мысли его опять вернулись к деду. «Сколько не перебирай, все одинаковые — поучал он его — это пока невесты, все хороши. Женишься, то же самое, не бывает людей без недостатков. И тем более, сын там у тебя растет.» Деда давно не было в живых, и спорить было не с кем. «Теперь вот и с Мариной сын растет, а отношения все ухудшаются, чем дальше, тем больше. За последние пол года, он дважды подумывал о разводе, да и Марина охладела к нему. Внешне они делали вид, что все нормально, успокаивая себя тем, что живут ради ребенка. Вова знал, что нельзя себя насиловать постоянно и ребенок тут ни при чем, тем более жил почти постоянно у тещи. «Это не та женщина, которая мне нужна для счастья» — с грустью думал он. Вова много работал, создавая свой бизнес и хотел, чтобы дома его ждала любящая женщина, и которую, он бы то же любил и ценил за все: за родство душ, за незабываемые вечера посвященные друг другу, за их какие — то свои маленькие тайны. Марина же была занята собой, все пытаясь создать свой бизнес, непонятно зачем. По крайней мере, непонятно для Вовы, а это ведь его жизнь и он должен строить ее как ему нравится, чтоб быть счастливым, а не как нравится кому — то. Он хотел, чтоб жена занималась домом, семьей, а это немало и нелегко, и тогда времени на свой бизнес не останется. И надобности в нем нет никакой, если в семье гармония, тем более Вова был в состоянии обеспечить семью всем, бизнес его рос и пока процветал. Скорее всего, она хотела создать свое дело, чтоб в дальнейшем обеспечить себя, в случае развода. Значит, она к этому готова. Вова рассуждал реально, как бизнесмен, отбросив ненужные иллюзии. Приехав рано домой, он с удовольствием прогулялся по своему трехэтажному дому, со всеми пообщался, и был в отличном настроении. Сделав жене пару комплиментов, сообщил, что совершил удачную сделку, дабы не навлекать лишних подозрений на свое настроение. Спустившись вместе к ужину, они производили со стороны впечатление счастливой семьи, у которой все хорошо. Лиля уже накрыла на стол и все внимание, конечно, было на плов, так как все знали, что это любимое блюдо хозяина и приготовлен он был отменно, к радости Вовы. Чем больше хвалили Лилю, тем приятнее становилось Вове, и он понял, что опять влюбился. Вечером, он несколько раз спускался, якобы покушать, и все приговаривал

— Какой классный плов! Ну, просто ум отъешь! — Лиля уловила ноты его настроения и смущалась. «Еще этого мне не хватало» — думала она. Флирт с женатиком не прельщал ее, особенно, здесь, где она жила. Она не смогла бы смотреть в глаза Марине и врать ей, тем более, это она взяла ее на работу и пригласила к себе в дом. А Лиля была очень правильная, и ей не хотелось, причинять боль Марине. И хотя Вова был красив и богат, она поставила на нем крест. Женатик — и этим все сказано. Ей всегда не нравились женщины, встречающиеся с женатыми мужчинами. Хотя причины у всех разные и осуждать и лезть в чужую жизнь нельзя. Это касается только их двоих, и точка. Да большая жирная точка, без советов и обсуждений.

Время летело быстро, и Лиля готовилась к очередным поминкам Игоря. На сорок дней свекровь решила сделать обед дома, и Лиля так устала готовить без конца и мыть посуду, что на годовщину она точно знала, что обед будет в ресторане. Роль кухарки так вымотала ее и, потом, это у нее муж умер, к тому же ребенок маленький на руках, который очень устал от бесконечных тисканий любвеобильных родственников. Хорошо, что Лиле помогали подруги Ирина и Настя. Особенно Настя, с которой Лиля дружила еще со студенческой скамьи, и сейчас подруга работала шеф поваром в ресторане. Вечером, поблагодарив подруг, Лиля даже расплакалась

— Что бы я без вас делала. Спасибо вам, девчонки!

— Да, ладно тебе, главное держись сама — утешали они ее, как могли, хотя усталость сказывалась, и прежде всего на настроении. Между собой подружки переговорили во дворе, пока ждали Лилю с Владькой.

— Нет, надо так сидеть наливаться! Ладно, родители никакие, а снохи? Сидят, жрут, пьют, как на сабантуе! А может, это у них муж умер?

— Да, как будто в ресторане сидят, и не просто сидят, а как будто пируют за свой счет!

— « Ой, как все вкусно!» — сделала мне комплимент, одна из снох.

— Могли бы и помочь, вообще то — не растерялась я.

— « Но Лиля же у нас повар, и мама сказала, Лиля сама все сделает, вы уж не лезьте».

— Хорошая отговорка, так хотя бы посуду мыли.

— « А, ну это, без проблем». — Самой и след простыл.

— О чем это вы? — Лиля слышала конец разговора, ей было неудобно перед подругами, да и устали все сильно.

— Если Лиля сама все сделает, так вот Лиля решила годовщину в ресторане будем проводить, и баста. Сядем за свой столик, и как люди помянем Игоря, а иначе, зачем вообще поминки?

Лиля попрощалась с Ириной, поехала к Насте. Давненько не виделись они с подругой, и разговаривали, что называется, обо всем. Настя любила комфорт, и квартира у нее была перестроена по современному стилю, обставленная шикарной мебелью, отличная двушка в центре города.

— Для себя любимой нечего не жаль — наставляла она Лилю, на свой, выбранный ею, путь. — Вот ты стараешься, стараешься, а кому оно надо, это твое старание? Никто спасибо не скажет, даже доброго слова не дождешься, только себя угробишь. А вот когда угробишь себя, вспомнишь мои слова, да будет поздно. Останешься бедная, больная, несчастная, зато по уши честная. Помнишь, как говорила Степашка на практике «Так старательно работает просто загляденье» Да только заглядываются они, а пашешь то ты. Вот и вся разница. А ты знаешь, кому какая разница.

Эту поговорку Лиля помнила с института «один дерет, а другой дразнится, вот и вся разница» Народная шутка со смыслом.

— Вот и сейчас, почему они все повесили на тебя?

— Оставь, ради бога. Я поминки делаю Игорю, а не им. Все — таки он меня очень любил и потом, помнишь, какой он был в жизни. Я думаю, ему бы очень понравилось, что обед в ресторане, он всегда любил, чтоб все было на высшем уровне. За это его еще в детстве прозвали Князь. За широту души, за шикарные праздники, которые он устраивал своим друзьям, причем, делал он всегда все бескорыстно. За свой разгульный образ жизни, он был судим неоднократно, и имел авторитет в криминальной среде, где и утвердилось за ним, это прозвище.

— Не забывай, что Игорь мог легко поднять денег не то, что ты, да еще с ребенком. Ну да ладно поможем, если что.

— Если что, мне шеф поможет. Я же работаю, и он обещал «если что».

— Обещанного три года ждут, кстати, что за работа, нравится?

Лиля вкратце рассказала, в чем заключается ее работа. Какие они хорошие люди, к ней и к Владьке относятся хорошо, и ей нравится там жить. Она на протяжении всего вечера думала сказать или нет, что Вова к ней неравнодушен или пока промолчать. На всякий случай, она сказала подруге

— Ты знаешь, хозяин, мне кажется, бабник.

— Да!? — как — то странно удивилась Настя, как будто, обрадовалась — а красивый хоть?

— Да симпатичный, но женатый, не забывай.

— Жена не стенка, можно и отодвинуть. Я бы на твоем месте не растерялась.

— Ты никогда не будешь на моем месте — строго сказала Лиля — все, забыли о нем.

— А че, ты задергалась не пойму? Ты же всегда воплощение спокойствия, и вдруг?

— Я устала до невозможности. Увидишь на обеде, оценишь.

— Ты что, хочешь их пригласить?

— Если в ресторане обед, то да. Короче, пошли спать — и Лиля ушла в комнату к сыну, и отключилась мгновенно.

Настя еще долго ворочалась, думая о чем — то своем, но усталость победила и она уснула. Утром вставать не хотелось, каждая лежала, думая о своем. И только Владька, бегал на кухню, хлопая холодильником, и брал там пироженки, специально поставленные для него на нижнюю полку, и пока дамы спали, успел уже парочку навернуть. От сладкого ему захотелось пить, и он стал приставать к матери. Лиля поняла, что надо вставать. Быстро приготовила завтрак, у Насти она была, как у себя дома. Вспомнила, как в институте все думали, что они сестры. «Просто давно дружим» — всегда объясняли они на удивленное, скорее даже восторженное отношение к их дружбе. Некоторые преподаватели даже путали их, хотя внешне они не были похожи разве, что ростом обе были высокие. Настя была плотного телосложения, фигура ее напоминала грушу. Волосы русые иногда она их подкрашивала каким- нибудь модным оттенком, но вообще она не любила их укладывать, и носила просто распущенными по плечам, либо забирала в хвост. Большие голубые глаза были слишком светлые, как выгоревшие от времени стекляшки и из-за этого теряли выразительность, казались слегка блеклыми. Небольшой, красивый рот, казался, еще меньше, на фоне длинного прямого носа. Она была красивой женщиной, и знала это, и пользовалась этим всегда. В личной жизни ей тоже не совсем везло, как и Лиле, хотя с какой стороны посмотреть. В институте у них было много женихов. Девушки, они были веселые, остроумные, красивые. В любом обществе такие барышни нравятся всем. На последнем курсе, они познакомились с курсантами высшего военного училища. Лиля, встретив Игоря, рассталась со своим курсантом Мишей, а Настя вышла замуж за друга Миши, Диму. Однако, брак их продолжался недолго. Родители Димы жили в Лиепае, отец тоже был военный, и со времен СССР, так и остался в Латвии, по последнему месту службы. Закончив учебу, Настя с Димой уехали в Латвию, где у них родилась дочь. Далее, жизнь не сложилась, и они развелись. Родители Димы предложили Насте, чтобы дочь осталась с ними, и она, почему то согласилась. Разговоры на эту тему она пресекала, и даже с Лилей старалась избегать расспросов. Лиля не настаивала, потому что всегда была тактичной «Захочет, расскажет сама» — думала она. Иногда Настю, как прорывало, и она стала потихоньку выпивать. Напившись, звонила Лиле, или приезжала к ней, и начинала клясть судьбу и бывшего своего Диму, вспоминала про дочь, но так, мимоходом. Поначалу, она летала к ней в гости, но потом все реже и реже стала видеть ребенка. Сперва ей было нелегко, но потом, она свыклась с какой — то своей точкой зрения, на свою жизнь. В первый год после отъезда она следила за Димой, который будучи еще лейтенантом, переезжал с места на место по роду службы, но в последнее время жил в Питере, обзавелся новой семьей, и там у него родилась вторая дочь. Настю это злило. «Вот и не буду забирать ребенка, назло ему, пусть воспитывают». Лиле была глубоко не понятна эта зловещая тактика. Кому назло? Зачем злиться? Отомстить новой жене? За что? Тем более, это твой ребенок страдает, а не ее, ее дочка с мамой и папой, и у них все отлично. Но она не спорила, и даже жалела Настю, как никак подруга. И вообще, чужая жизнь потемки, и в чужую жизнь лезть никогда не стоит, ни подругам, ни родственникам. Это была уже Лилина точка зрения. Лиля, в отличие от подруги, обожала парикмахерские со студенческих лет. Она постоянно экспериментировала с волосами, делала модные прически, завивки, красила в разные цвета. У нее была куча знакомых парикмахеров, но когда она познакомилась с Ириной, стала ходить только к ней. Ирина была хороший ВИП мастер. Лиле нравилось, как она работает, никогда назойливо не спрашивая, а это как, а это куда, вместо этого предлагала всегда от себя, что — то новенькое, что в моде. Потом, они познакомились и подружились. Лиля любила салоны красоты, маникюр, педикюр, прически. Все эти процедуры действовали на нее благотворно, помогая создавать свой внутренний мир красоты. У Лили были очень красивые руки. Длинные, тонкие пальцы, изящные кисти, и сами ногти, имели какое — то правильное, особое строение, отчего все мастера, запоминали ее с первого раза, и звали между собой «ручки восхищение». Ей постоянно предлагали рекламировать лак для ногтей, либо какой — нибудь новый салон, но Лилия, себя считала слишком серьезной, чтобы сниматься в рекламе. Реклама только начиналась тогда, зато в таком количестве, и такого паршивого качества, и Лиля, всегда отказывалась. Выглядела она отлично, постоянно ухоженная, свеженькая, хорошенькая, как нежный цветок. Дима, бывший муж Насти, всегда говорил:

— Лиля, ты птица! Недосягаемая, красивая птица!

Настя тогда не ревновала к Лиле, потому что у нее был сильный и красивый муж Игорь. А на комплименты Димы, реагировала своеобразно « Ну так, она, же моя подруга! Такая же красивая как я, нас даже путали в институте!» Но Лиля всегда удивлялась, когда их путали. У Лили были мелкие черты лица, в отличие от Насти. Прямой классический нос, небольшой фигурный ротик, причем верхняя губа была, как нарисованная, бантиком, к тому же тонкая, отчего нижняя губа казалась толстой, когда она открывала рот, хотя это была только видимость, на самом деле у нее был маленький аккуратненький ротик. На правой щеке родинка. Но больше всего, наверно, запоминался ее выразительный взгляд, зеленых, малахитовых глаз. От зрачка по кругу, тянулись лучики другого оттенка, и когда смотришь долго в глаза, они как будто искрились, переливаясь. В юности, когда были в моде медленные танцы, Лиля всегда выслушивала комплименты от мужчин, какие у нее необычные глаза. И только Игорь, правильнее всех выразился « Какие у тебя глаза, как звездочки!» И по фигуре она не была «грушей», как Настя, а была высокой, ровной, со стройными, длинными ногами, и средней грудью. Лиля была склонна к полноте, и быть в форме, ей было гораздо труднее, чем Насте, которая поправлялась, прежде всего, на низ тела, но не только, не стеснялась этого, а как оказалось, гордилась этим. Носила всегда обтягивающие брюки или джинсы, подчеркивая это. Лиля же любила одеваться стильно, элегантно, и вид дамочек в трещавших по швам штанах, казался ей полной безвкусицей, и не только ей. Многие, говорили Лиле «скажи Насте, чтоб она не ходила, как тетя Мотя», но Лилия, зная характер подруги, молчала. Характерец у подруги был еще тот! И вообще, если женщине, что-то втемяшится в голову, то это надолго, а возможно, навсегда. Не придуман еще тот инструмент, который, мог бы выбить или выковырять, задуманное, из женской головы.

— Тетя Настя попросила сок — вывел ее из задумчивости, сынок.

— Тете Насте пора бы уже встать — сказала Лиля, протягивая сок ребенку — скажи, завтрак готов.

— Да, иду, уже иду — отозвалась Настя.

— А давай, сладкий пирог испечем — предложила Лиля Насте — я возьму с собой, пусть попьют чай, с вкусным домашним пирогом.

— Так испечем, или испеки — просилась на комплимент Настя.

— Ну, разумеется, ты испечешь, кто самый лучший мастер по сладостям? — и они рассмеялись.

Еще раньше, когда они дружили семьями на праздники Лиля пекла пироги с мясом, рыбой, грибами, так называемые «сытные», а Настя «сладкие» и торты. Она была мастерица по сладостям, и с удовольствием принялась за приготовление пирога.

— Слушай, может в нашем ресторане, обед сделаешь? Я организую, как надо да и по дешевле по возможности.

— Давай, я с удовольствием — согласилась Лиля — заранее все обговори, чтоб знать какую сумму надо. Про себя Лиля решила, что если не хватит у нее денег, попросить взаймы у Вовы. Пока пекся пирог, Настя несколько раз заводила разговор о Вове, но Лиля, вся в думках, не обратила на это внимания. Наконец, когда было все готово, они с Владькой поехали «домой». По дороге ее одолевали мрачные мысли и воспоминания об Игоре, и о безысходности своего нынешнего положения, и об отношении ко всему случившемуся родственников, как с одной, так и с другой стороны. Никто из них не поинтересовался даже, как они будут жить дальше, не предложил ни малейшей помощи, хоть какой — нибудь мизер, даже для Владьки. Осталась одна, со своим несчастьем и маленьким ребенком в придачу. И Лиля, совсем почти раскисла, но благо дело подъехала в это время к дому. От Насти она всегда уезжала на такси, за счет подруги, которая не представляла, как можно тащиться в транспорте с ребенком и сумками. Зайдя в дом, даже обрадовалась, настолько здесь все ей нравилось, тут была совсем другая атмосфера и текла другая размеренная хорошая жизнь. «Это мой дом, и мне будет хорошо здесь с сыночком» перестраивала она свои мысли на позитив, хотя это было совсем не просто. И забегая вперед скажем, что это был действительно ее дом, и она была бы очень счастлива, если бы думала больше о себе, а не о людях. Но Лиля была другой.

— А, прибыли — с подчеркнутым безразличием, приветствовала ее Света, — а тебя все вспоминают и ждут — добавила она ехидно.

— Это же хорошо, когда ждут — обрадовалась Лиля — хоть, кто — то ждет, и то вперед. Вот, возьми пирог, отнеси на кухню, попьем чай, вечерком.

— Че, это вечерком то, можно и сейчас попить — грубо сказала Света. Она вообще, была грубой женщиной, и ей не нравилось, что с Лилей считаются и разговаривают на равных, а к ней относятся, как к прислуге. То, что она и была прислуга, самая настоящая, необразованная, грубая, до ее скудного ума, не доходило. Помня, из недавнего советского прошлого, только одну фразу, что все люди равны, она считала, что и Вова, и Марина, находятся на одной с ней ступеньке, просто, им больше повезло, у них денег больше, вот и строят из себя господ. Так она думала про Вову с Мариной. А Лиле, она вообще, отводила место, даже не вровень с собой, а даже еще ниже, дескать, так неудачница, но пытается из себя корчить кого — то. Лиля не общалась с ней, ей было неинтересно, что, разумеется, злило Свету, которая постоянно подчеркивала, что все здесь на равных, и водитель, и горничная, и повар. В разговорах с водителем, она чувствовала, как ей казалось, поддержку и взаимопонимание, и изливала накопившуюся злость откровенно.

— Тоже, мне, цаца нашлась. Я тоже могу с книжкой сидеть, технооооолоооог — протянула она с ненавистью — я не хуже готовлю, без всякого института.

Серега, по — началу молчал, даже поддакивал ей в чем — то, но со временем изменил свою точку зрения. Он ездил каждый день с Лилей за продуктами, и ему по роду службы приходилось общаться с ней. Он не умел красиво говорить, тем более, не смог бы объяснить, чем Лиля, отличалась от Светы, но что между ними огромная разница, он понимал, каким — то внутренним, мужским чутьем. Он знал, например, что он не смог бы жить с такой женщиной, а вот хозяин, смог бы.

— Так, она хорошая, Лилька то — пытался он, слабо возражать Свете.

— И ты, туда же — взвилась Света — и чем же, она хорошая — то? Ну чем? А-а-а- опять протянула она — просто повторяешь за хозяином, и все.

— Ничего не повторяю, че я сам, что ли, слепой — огрызнулся Серега, и ушел к себе в гараж. У Светы же, внутри нарастала обида, что ею пренебрегают. Людишки мелкого пошиба, не могут взглянуть на себя со стороны, и дать себе, объективную оценку. Она слышала, как хозяин отзывается о Лиле, как хочет ей помочь, в то время, как с ней никогда не разговаривал ни на какие темы, и она даже боялась его, как «хозяина.» И Вова, и Марина всегда общались с ней холодно, подчеркивая дистанцию. Когда в этот раз, Лиля ушла к свекрови проводить поминки, и Света в очередной раз готовила еду за нее, все сделали постные лица, дескать, невкусно. И когда она на манер Лили попыталась пошутить, Вова резко прервал ее, сделав замечание, которое, безусловно означало «Не лезь не в свое дело» и далее, самое обидное

— И, вообще, Лиля не прислуга, и нечего сравнивать себя с ней.

«А кто она, госпожа, что ли?» — еще больше злилась Света, и все время пыталась подстроить Лиле какие — нибудь гадости, чтоб на фоне их выставить себя в лучшем свете, а Лилю, наоборот, неумехой. Но у нее это не получалось, всегда в итоге Света выглядела дурой. «Вот и сейчас явилась с пирогами, опять все начнут петь дружно « ах, какие пироги, какие пироги, как вкусно» — с ненавистью думала она. Лиля, не обращала на нее внимания, занятая вечно своими мыслями, ей было не до Светы, и уж тем более, не до ее глупых страстей. Иногда, она все же замечала колкости Светы, и не могла понять причину их возникновения. Человек склонен рассуждать, примеряя к себе, и Лиле даже в голову не могло прийти, что можно вот так, завидовать и ненавидеть. Просто так, с ровного места, вместо того, чтоб работать над собой, над своим развитием, сидеть тупо делать гадости, и радоваться. Полная деградация!

— Пойдем, пить чай — пригласила она Свету. За чаепитием Лиля сказала Марине, что годовщину планирует провести в ресторане. Объяснила, что устала от всего, да и подруга у меня там работает, поможет в организации.

— Правильно! — хором одобрили Марина с Вовой — и сейчас надо было так сделать. Это же немыслимо готовить, убирать, и ребенок, и все сразу свалилось на тебя.

И Лиля была благодарна им за понимание. Так проходили день за днем. Лиля привыкла к «работе» вернее к своим обязанностям, но в душе ей не нравилась такая «работа». И, несмотря на то, что все хорошо, ей хотелось другой творческой работы приносящей удовлетворение, а не просто готовить еду. Чтоб, справится с тоской, Лиля много читала, перезванивалась с Настей и Ириной, но все равно, ее не устраивало ее положение. Хотя, деваться было некуда, и садик Владьке приличный не могла подыскать. Начало девяностых, кругом разруха, заводы стояли, началась безработица, люди не получали по пол года зарплату. Садики были проданы под офисы. Страна с болью и кровью переживала перелом. Половина людей не осознавала, что происходит, и многие не знали, как дальше жить. Одни стремительно богатели, другие нищали до последнего. И все без исключения шли, не зная, что впереди. В столь непростое время и для страны и для народа каждый выживал, как мог. А Лиле не на кого было опереться, у нее не было поддержки родственников, к тому же ни мужа, ни родителей. Сестра не помогала, плюс не отдавала деньги за наследство. Все это угнетало Лилю, тем более, что ей приходилось жить в чужом доме. Единственное, ее радовало хорошее отношение к ней Марины и Вовы. Вова вообще был к ней неравнодушен, и если сперва Лиля делала вид, что не замечает, то чем дальше, тем хлеще. Вова увлекся не на шутку, и теперь она это поняла и не знала, как поступить. Если бы он грубо пытался овладеть ею, она бы это не позволила, и дала понять, чтобы он оставил ее в покое. Но он не хотел переспать с ней разово, а влюбился по — настоящему, сам того не сознавая. Говорят, нельзя мужу позволять жалеть чужих женщин, что это перерастает в близкие отношения. Вова понял, что запал на Лилю конкретно. Вове хотелось, ухаживать за нею, спать с нею, обладать ею, дарить ей подарки, смотреть, как она радуется, и вместе с ней, радоваться и грустить. Чем больше нравилась Лиля, тем больше раздражала Марина. Вова охладел к ней окончательно. Марина чувствовала, что, что — то не так и пыталась выровнять ситуацию, но безуспешно. Она знала, что их брак давно дал трещину, но пыталась его сохранить для своего благополучия, но как говорят в таких случаях, ради ребенка. Зная влюбчивость супруга, она стала за ним следить, ни завел ли он кого — нибудь. Света воспользовалась случаем, и сделала намек Марине на отношения Вовы и Лили. Марина внешне никак не отреагировала, но стала присматриваться к Лиле, вернее к их отношениям с Вовой. «Так вот оно что! Пригрела змею у себя на груди!» Нет ничего ужаснее женской ревности. Когда женщина ревнует, она видит вместо мухи, слона. Все ей кажется, не так и в любом слове она ищет тайный подвох. Их отношения с Лилей стали прохладными. Лиле все это не нравилось, тем более, что она ни в чем была не виновата перед Мариной. Вонзать нож в спину, было не в ее характере. Вова с каждым днем становился все настойчивее, он уже открыто заигрывал с Лилей и не хотел скрывать своих чувств. Обстановка накалялась с каждым днем Лиля не знала, куда деваться. С одной стороны, Марина стала придираться к ней, с другой, Вова открыто домогался ее. Ситуация осложнялась тем, что не куда уйти. После очередного выпада Марины, Лиле так стало тошно, что она уехала к Насте, сказав Вове, что нужно уладить детали с обедом. Вова повторил, что он все расходы оплатит, но Лиля не хотела. Проще занять у Насти, если что. Вова настаивал, говоря, что он не нарушает своих обещаний. Приехав к Насте, она пробыла у подруги весь день, плакала и жаловалась на судьбу. Ирине, она не могла пока сказать ничего, ведь это Ирина пристроила ее туда, и было бы нелепо жаловаться на Марину, которая ревнует к ней мужа. Да еще неспроста ревнует! Дыма без огня не бывает! Насте же она рассказала все. Как быть вообще? Больше так продолжаться не может, а уйти некуда, и Владьку не с кем оставить.

— Ты так убиваешься, не о чем — сказала Настя.

— Что значит, не о чем?

— А то и значит, что не о чем. Чем плохо, что Вова за тобой ухаживает? Другая бы давно завела роман и радовалась жизни, а ты воешь, почем зря. Потом, если эта Марина такая стерва, тем более, надо ей назло закадрить Вову, а не переживать за нее.

— Нет, я так не могу, это ее муж, ее дом, а я там сбоку припека. И, вообще, я не люблю треугольники, и не собираюсь в них участвовать.

— Да — а — глубокомысленно протянула Настя — вот и дура, что не собираешься. Тебе может бог шанс дает, а она думает о Марине, о ее семье? Ты о себе бы лучше думала, и закадрила богатенького чувака.

— Нет, нет, и еще раз, нет!

— Короче, все ясно — решительно сказала Настя — в воскресенье обед, познакомь меня с ним. Я постараюсь все разрулить, чтоб и волки сыты, и овцы целы.

Они еще долго беседовали и обо всем договорившись, остались довольны обе. Лиля надеялась, что ее проблема разрешится. Она любила спокойствие, скандалы, сплетни были не для нее. Настя же задумала переманить Вову к себе. А что? Почему бы не прибрать к рукам богатенького мужичка. Уж она то, не будет заморачиваться, о какой там жене. Гуляет, значит, разлюбил, а может и вообще не любил. Мало ли что, всякое в жизни бывает. Разведется, не он первый, не он последний. Мысли ее сосредоточились на этом, и она не могла успокоиться. Лиля уехала и уже давно была «дома», а Настя все думала и думала, пытаясь представить Вову, их знакомство, понравятся ли они друг другу. Главное богатый, а там разберусь, мечтала она, и уснула. Наконец, наступило долгожданное воскресенье. Настя, как и обещала, все организовала на высшем уровне. Все родственники Игоря остались довольны, то и дело вспоминая, вот как любил жить красиво, так и поминки на славу.

«Наверно он смотрит с неба и радуется, что пришли его друзья на обед к нему, что все довольны, и что все накрыто, как он любил при жизни. Говорят, душа человека живет, пока его помнят на земле, с нами, и только потом, покидает этот мир. Вот представь, сидит рядом с нами слушает, что про него говорят, кто как себя ведет, и простившись со всеми, окончательно улетает в мир иной. И я думаю, ему понравился обед» — философствовала Лиля. Они сидели за отдельным столиком Настя, Лиля, Марина, Вова, Ирины с мужем не было, ну, а Ритка, как всегда, набрав провизии на неделю, поспешила удалиться, взяв для приличия Владьку. Настя попросила охрану корректно выпроваживать засидевшихся, чай не на свадьбу пришли. Наконец, все ушли, и они остались одни. Каждый был занят своими мыслями далекими от поминок, но усердно делая скорбный вид. Лиля рассказывала им об Игоре. А Настя забрасывала удочку на Вову. Лиля исподтишка наблюдала, клюет, не клюет. Настя была по своей природе хищница, но охотилась только за богатыми мужчинами. Марина не спускала глаз с Лили, делая вид, что ее интересует рассказ об Игоре, хотя именно сегодня, ей стоило смотреть, как раз в другую сторону. Но женщина так устроена, зачастую у нее перемыкает от ревности, и она делает глупости. Невольно Вова оказался в центре внимания. С одной стороны, чувствовал контроль бдительной жены, с другой, видел, что Настя на него запала. Это забавляло его, но наблюдал он за Лилей. Ему нравилось, что она подчеркивала только достоинства мужа, опуская ненужные подробности или жалобы на вечную несчастную бабью долю. Он наслаждался ее ровным, спокойным, мелодичным голосом. «как птичка щебечет — умилялся он в душе — моя птичка, моя щебетунья. Моя птица счастья!»

Администратор крикнул Лилю к телефону, на мгновенье, разрядив обстановку, как ветер, с шумом раскрывший окно.

— Кто там еще — неохотно поднялась с места Лиля.

— Сестра, кто — ехидно улыбнулся администратор — выгрузила продукты, пора и ребенка собирать домой.

Настя воспользовалась моментом, чтоб проявить свое красноречие.

— Странно бывает в жизни родные сестры, а разные, как небо и земля — начала она, кокетливо поглядывая на Вову — Ритка, это алчность, наглость, ложь и все такое, а Лиля скромность, искренность, душевность. Да и отношения у них далеко не родственные.

— У Лили есть сестра? — хором спросили Вова с Мариной — Родная?

— Ну, да, что тут такого.

— Ну, просто она всегда одна, все сама и вдруг есть родная старшая сестра — Марина вспомнила, какой несчастной выглядела Лиля, когда устраивалась на работу, и как потом просила взаймы денег, и они с Вовой были уверены, что ей не к кому больше обратиться.

— Я же говорю, отношения совсем не родственные.

— Почему?

— Может, там еще и родители отыщутся?

— Нет, отец умер давно, мать совсем недавно.

— Но почему тогда Лиля живет у чужих людей — сделала нужный акцент на слове «чужих» Марина, искоса поглядывая на мужа.

— Потому что Ритка обманула ее с наследством, — и Настя вкратце рассказала историю Лили с сестрой. — Вот взять сегодняшний случай, не постеснялась чужих людей, набила полную машину продуктов со стола, типа для Владьки, и пришлось под этим предлогом ребенка взять, ну, а сейчас, наверно, орет, чтоб забрали. И так всегда, и это родня по — вашему? Даже один день спокойно не отдохнуть Лиле, и мне ее очень жаль, слабохарактерная она. И как гласит поговорка «Простота хуже воровства» — а про себя добавила «наивная мечтательница, не умеет за себя постоять, дура». Насте было плевать на Ритку, и на Марину, но Вова ее заинтересовал конкретно. Красивый, богатый, молодой. «И о чем только Лилька думала, как всегда о возвышенных принципах? Женат, и она не хочет сделать больно Марине? А Марина то, готова ее слопать, вместе с потрохами. Ха — ха — ха» — ухмылялась Настя про себя. «Тем более, пора ее в стойло поставить» — от зорких Настиных глаз ничто не проскользнуло мимо. Она видела перед собой ухоженную, молодую, слегка зажравшуюся дамочку, пытавшуюся прикрыть ревность, высокомерием. «Но я то тебе не Лиля, чтобы передо мной выкобениваться, я то у вас не живу, и рогов тебе наставлю длинных, предлинных, а там посмотрим, кто кого» — поймав на себе оценивающий взгляд Марины, как бы «ответила» Настя. И чтобы окончательно не разозлиться, а заняться вплотную Вовой, она решила похвалить Лилю, зная, что Вова к ней неравнодушен. Сама же, пыталась уловить его состояние, как мужчина чувствует себя в такой ситуации. Когда образуется не просто любовный треугольник, а уже треугольник в треугольнике! Вова оказался не просто в малиннике, а оказался среди трех женщин, каждая из которых, имела на него свои виды. И Вова оступился, совершил непростительную ошибку, о которой будет жалеть всю жизнь. Затянувшаяся игра с Лилей, не переходящая в близкие отношения, стала его помаленьку напрягать. Он решил ускорить процесс, путем вызывания ревности. К тому же, как он думал, этим он даст понять Лиле, что с Мариной все кончено и без вмешательства Лили. Он решил воспользоваться случаем, чтоб повернуть все в свою пользу и немного просчитался. Вова решил переспать с Настей, завести короткий флирт, и как он ошибочно думал, Лиля поймет, что его уже не держит Марина, и не надо на нее ссылаться. К тому же это вызовет ревность у Лили. А женская ревность способна на все! И все предыдущие барьеры снесет в один миг! И вот тут — то у них начнется настоящий красивый роман! Роман, длиною в жизнь. Но Вова ошибся, он судил о Лиле, как о женщине в общем, а она оказалась, не как все, другая, слишком правильная. Поэтому роман с Настей не стал тем входным билетом в их мир счастья, а наоборот, полностью разрушил его, теперь уже окончательно и бесповоротно. Ладно, Марина, но, чтоб иметь с подругой одного мужчину, никогда в жизни. Ни за что! У Лили была своя, выстроенная ею самою идеология, свои взгляды на жизнь, в том числе и на ревность. Если мужчина ей изменил, он не просто ей изменил, он предал ее. Как раз именно в этом вопросе, она была непреклонной, и как думали мужчины, жесткой. На самом деле, Лиля была очень ранимой, и ей не хотелось раскрывать своих чувств. Но Вова пока об этом не знал. Он несколько раз посмотрел на Настю, тем «своим» обволакивающим взглядом, как бы откликаясь на ее зов. Настя уловила это мгновенно, как хорошая антенна, и вся преобразилась. Глядя, на идущую к ним через весь зал Лилю, сказала Вове

— Подруга у меня прямо не идет, а пишет, мой бывший муж, всегда восторгался ею, называл птица, а вот надо же, не везет птичке.

— Птицы разного полета бывают — кольнула очередной укол ревности Марина, и как ей показалось, очень удачно, однако, про себя отметила, что держится Лиля великолепно, несмотря ни на что.

— А где сейчас муж? — спросил Вова.

О, уже ревнует — обрадовалась Настя, но Вова ревновал, другую. «Что значит, называл птица? Это моя птица. Да, моя птица счастья!»

— В Латвии живет — ответила Настя.- Вот Лиле бы там подошло жить с ее спокойствием и тактом, ей там нравилось, кстати.

— Ага — отозвался Вова довольно. «Это хорошо, что в Латвии, это далеко»

— Ну, что пора за сыном, с ног падает от усталости сестрица Аленушка — смеясь, сказала подошедшей Лиле, Настя.

— Да, разгулялась мамаша, позабыв обо всем — в тон подруге иронизировала Лиля, и заметила, что у Насти отличное настроение, значит, клев удался — надо ехать, однако.

— Серега отвезет вас с Мариной, по пути заберете ребенка, потом вернется за мной, пока я рассчитаюсь тут с людьми — тоном, не терпящим возражений, сказал Вова, решив, спровадить жену домой. Марина, усердно следящая за Лилей, была полностью довольна, что они вместе уезжают. За день она устала от всего, и ей хотелось домой, а надо было думать, и не оставлять Вову с Настей наедине. Ревность не лучшее чувство, и Марина делала промахи один за другим, причем уверенная, что поступает правильно. Думая, что выиграла, она с треском проиграла вечер. Лиля, прощаясь с Настей, сделала ей знак, их коронный со студенческих лет «ВСЕ пучком!» и подмигнула. Настя расхохоталась, ответив на знак «А то!» Она смеялась над Мариной, точнее злорадствовала, как лихо ее провела. Лиле стало не по себе. «Зато от меня отстанет, так что нет худа без добра — успокаивала она себя, тем более, что Марина, как цербер охраняла ее, готовая в любую минуту загрызть насмерть. Это огорчало Лилю « вообще — то я не давала повода для ревности — думала она — и совсем уж не ожидала от Марины такого бабства.» С этими мыслями Лиля решила остаться ночевать у сестры, потому что обстановка становилась невыносимой, и вопрос с деньгами за наследство, выходил на первый план. У каждого свои мошки в голове. Марина подумала, раз Лиля не едет домой, значит, хочет встретиться с Вовой, но пока промолчала, решив начать скандал с Вовы. Как, никак, Лиля с поминок. Не дождавшись мужа дома, уже заполночь, она приехала за Лилей, надеясь там застать Вову врасплох. Но ее ждало горькое разочарование, Вовы не было. Зато ощутила на своей шкуре тактичность Лилиной сестры и ее мужа, которые грубо высказывали ей свои претензии, и она тщетно пыталась обьясниться, но так неубедительно и неловко, что сама закомплексовала и поняла, что опозорилась перед Лилей. Лиля сообразила, что Вова завис у Насти, учитывая состояние Марины, молчала всю дорогу, и как приехали, сразу легла спать, сославшись на головную боль и делая вид, что нечего не поняла, оставив Марину с ее мрачными мыслями. Разговор с сестрой опять не получился, Ритка умело переключалась, то на Игоря, то на Владьку, то еще на что — нибудь, в конце заверив как всегда, отдадим, как будут деньги обязательно отдадим! Разговор не о чем! Опять оказалась в ситуации пожара. Надо бежать, а куда, к кому, зачем? Вопросов куча, ответов ноль, на этой грустной ноте Лиля уснула. Утро началось с очередного скандала, уже ничего не только не радовало Лилю, но и не держало на работе. Отсутствие мужа дома Марина опять связала с Лилей. « Какая сама, такая и подруга», — злилась она. Лиля весь день думала, куда бы уйти, ни до чего не додумавшись, решила позвонить Ирине. Она попросила Свету поработать день за нее, сообщив на «ухо», что поедет устраиваться на новую работу. Лиля знала, что Света спит и видит, как бы избавиться от Лили, и тогда она опять станет значимой «одна за все, про все» как любила нахваливать себя Света, и все молчали, так как заменить пока некем. К Лиле же она испытывала особую неприязнь, считала ее высокомерной гордячкой. Света с удовольствием согласилась и даже не скрывала этого.

— Ты уж будь там по настойчивей, не скромничай. Марина все равно тебя выживет, и это понятно, любая бы выжила, коснись ее мужа.

— Так я его не коснулась пока — безразлично сказала Лиля, и уехала к Ирине.

Ирина была так поражена случившимся, что не знала, как отреагировать. Но она была продуманная женщина и не впадала в эмоции, как Лиля. Она тут же сообразила, что устроила она Лилю к Марине, и сейчас та выльет на нее ушат грязи, а ей не хотелось терять состоятельных клиентов

— Вечно ты попадаешь, в какие — то истории — недовольно сказала она — взяла бы его, да и отшила.

— А я и отшила. У меня с ним ничего не было. Я же не виновата, что он закадрил с Настей. Сестра тоже не чешется, не буду же всю жизнь по людям скитаться с ребенком — разрыдалась Лиля — куда сейчас мне деваться?

Ирине стало жаль Лилю.

— Как куда? Обратно поедешь, пока придется терпеть. Надо сестру начать капитально трясти, а не рыдать сидеть. И хотя Ирина говорила это уверенно, даже резко, сама понимала, что из Ритки не вытрясти деньги просто так. Она поняла это еще тогда, во время их первой встречи. Уже год, как Игоря схоронили, а она и не думает отдавать долг. Да, надо кого-то подключить.

— Да не рыдай уж так, ребенка испугала вон, постарайся успокоиться. Ну, все, все. Я обязательно что — нибудь придумаю, посоветуюсь на работе. Они еще долго разговаривали, наконец, Лиля успокоилась и поехала обратно. Света победоносно поджидала ее. Уточнив, приготовлен ли ужин, Лиля отказалась кушать, и не выходила из своей комнаты. Голова ее была забита невеселыми думками. Действительно, почему я вечно попадаю куда — то, как выразилась Ира, в истории. Почему мне так не везет в жизни? К горлу подкатывал комок, и слезы наворачивались на глаза. Лиля была очень впечатлительной и эмоциональной, и очень страдала от своей участи. Самое прикольное было в том, что ее не только не жалели окружающие, а даже завидовали ей. Марина считала, что змею пригрела, Света радовалась, что так ей и надо гордячке, чтоб не строила из себя умницу. Ритка считала, что нечего страшного, все еще успеет нажить при таких ухажерах, грех жаловаться все будет! Хотя это не ее дело, у кого какие ухажеры! Отдай деньги и все, не хочешь, не общайся, никто не заставляет и не осудит. А вот, когда должна, это да! Это, уже другой расклад карт! И сколько не мухлюй, обман вскроется всегда. И даже подруги ее, как — то повели себя странно. Ирина осталась вся раздраженная, во — первых ей не хотелось терять клиенток, а через них и свои деньги, во — вторых она была замужняя женщина, а Лиля молодая вдова и такая продуманная особа, как Ирина, не сбрасывала это со счетов легкомысленно, особенно после случившегося у Вовы. Хотя с Лилиной то стороны ничего не произошло, она не была виновата ни перед Мариной, ни перед Вовой и тем более, действовала не в своих интересах, а в интересах Марины. Ей пришлось уходить в некуда, чтоб сохранить, как она думала их брак. Чужой брак! Ведь Марина не была ей, ни родственницей, ни подругой. Даже Настя, после знакомства с Вовой потеряла голову. Или она так влюбилась в него, или решила увести богатенького, но изменилась она капитально, причем в худшую сторону. Настя не только стала постоянно выпытывать про Вову и про Марину, но уже стала ревновать к Вове и ее, Лилю. Это совсем не входило в Лилины планы. Из сочувствующей подруги, Настя превратилась в ревнивую завистницу. И здесь Лиля была тоже не причем. Настя знала, что Вова Лилин кавалер, еще и женат, но решила с ним загулять, к тому же строила наполеоновские планы и уже не только Марину, но уже и Лилю решила убрать с дороги. Пока она только строила этот свой проект и потихоньку начинала внедрять его в жизнь. Сбросив со счетов Марину, она пока не знала, как быть с Лилей. Столько лет дружили! Лиля была ее самой близкой подругой со студенческих лет. Они все знали друг о друге, о детях, мужьях, характерах, привычках, а надо было все перечеркнуть одним махом. А стоило ли? Зная Лилин характер, Настя решила, все равно Лиля не будет с Вовой, из — за своих убеждений. «То же мне, правдистка! В монахини еще запишись! Чего только стоит волокита с сестрой! Всех жалеет, а кто пожалеет ее? Об этом то, что не судьба задуматься, а давно пора бы. Тем более сейчас, когда одна с ребенком.» Но сколько бы она не ругала в душе Лилю однако знала, что все не так, как ей хочется представить. Это нервировало ее, и Настя частенько стала выпивать для улучшения настроения. Она и раньше когда вернулась из Латвии выпивала. Лиля видела, что в подруге, как будто надломилось что — то внутри. Из веселой и беззаботной, она стала расчетливой, мстительной, злой. Но их отношений это не касалось и бывало, напившись, Настя плакалась Лиле « Одна ты у меня подруга! Одна на всю жизнь! Ты даже не знаешь, какая ты хорошая! Да! Я горжусь тобой! Таких бескорыстных людей, единицы!»

И вдруг, на тебе! Неприятненько сосало под ложечкой. Недолго думая, она решила устроить Лилю к себе в ресторан. Она же обещала ей разрулить ситуацию, и вот! А что? Зато там, в доме, уже все спокойно будет, Марина не в счет, а Лиля при мне. Все под контролем! Ей показалась очень удачной эта идея, и она радовалась и хвалила себя. Ирина тоже активно взялась за дело. «Как бы чего не вышло» — это мысль постоянно подгоняла ее, и она поговорила почти со всеми, в том числе и с владельцем парикмахерской Кипиани, по прозвищу Кипяток. Кипяток был не то, чтобы новый русский предприниматель, как Вова, а был выходцем из криминальных структур. Он удачно приобрел здание, где находилась парикмахерская, и другие офисы, и стал арендодателем всех этих фирм, хотя свою работу представлял только в подсчете денег, приносимых ему ежемесячно, и если что — то не так, то…. Все знали это, и правил не нарушали, и Кипяток стал медленно подниматься. Услышав грустный рассказ о Лиле, он предложил познакомить ее с одним знакомым, который, как раз развелся с женой

— Жена плёхая! — коротко обьяснил он, и Ирина засмеялась.

— Да всегда у мужиков жены виноваты, стервы, и все такое, а сами то! От хороших мужчин, жены не уходят!

— Да она проститутка, слюшай! — закипел Кипяток — кто не имел ее, то тот, лентяй!

— А, ну это совсем другое дело — покачала головой Ирина — вот уж не повезло, так не повезло!

— Ничего не бывает хуже, когда жена шлюха, таскается со всеми, тьфу! О какой жизни может идти речь. Я бы убил давно, либо сам умер от позора! Только развод!

— А где он сейчас?

— Где, где, дома.

— Так у него, что, дом свой?

— Нэт, квартира однокомнатная, но зато его, от родни досталась.

— Вот и славно! Лилька очень хорошая, хозяйственная!

— Да, что ты, как товар хвалишь! Ей богу! Надо познакомить, понравится, значит хорошо. Нэт так нэт!

— На нет и суда нет! Лильке я скажу, что он поможет ей выбить деньги, ей там должны малость — многозначительно замолчала, не договорив Ирина — «то же болтаю лишнее, надо сама попросит, зачем Кипятка то посвящать во все.» Разузнав все подробности, она тут же позвонила Лиле и пригласила к себе на вечер

— По базарим насчет сестры с одним хорошим человечком!

— Из блатных?

— Из ментов! — в тон ответила подруга.

— Еще не лучше — засмеялась Лиля.

— Приходи, может, что и насчет работы посоветует.

Лиля поняла, что Ирина сделала ход конем. «Да уж! Мне бы столько прыти!» Лиля хоть и была старательной и умной, но когда надо было просить за себя, всегда стеснялась. Ей было трудно сделать первый шаг, она не любила себя пиарить, предлагать свои услуги, хотя была честным, ответственным работником. Отсутствие элементарной поддержки, вызывало неуверенность, и она тянула до последнего, инстинктивно держась за старое. В ней была какая — то, не то чтобы медлительность в принятии решений, а консерватизм, основанный больше на воспитании. А не так уж и хорошо быть воспитанной и чуткой. Иногда надо быть наглой и самоуверенной. Она сказала Марине, что уезжает на два дня к родственникам и укатила к Ирине.

— И что, она спокойно тебя отпустила? — удивилась быстрому приезду та.

— Сказала, что еду к родственникам на два дня, так что настройся. А вообще то, ей все равно куда, лишь бы с глаз долой, мне кажется, если я уволюсь, она обрадуется. А уж, как я то обрадуюсь.

— Все, не начинай старую песню. Сейчас я тебя причешу, а ты не седи, как квашня, а узнай все, например, может ли он тебе помочь выбить долг? Я думаю, что МОЖЕТ.

— Поняла — ответила Лиля, это означало, что она поняла, что значит слово, МОЖЕТ. Это такой завуалированный намек, типа взамен Вовы, чтоб не разрушать семью, вот этот ментяра и польза от него тебе, и Марина успокоится, и Вова остепенится, и вроде косвенная забота о подруге. Во всей этой канители Лиле понравилось только про долг. Было бы неплохо вытрясти из Ритки деньги. И Лиля настроилась на диалог. Но когда она увидела Каку, была очень разочарована. Молодой мужчина в милицейской форме, китель которой, даже украшал его неброскую фигуру. Узкие плечи с худыми болтающимися, как плети руками, туловище с выступающим слегка животом и короткими ногами. Походка его напоминала прыгающего козлика, он как — то странно ставил ноги, при ходьбе выворачивая ступни, и потом резко отдергивал их от земли, как отдергивают руку от горячего. Особенно, это смешно смотрелось сзади, вкупе с жирной отвислой задницей. Лицо его оставляло желать лучшего. Поговорка «Мужик должен быть чуть красивее обезьяны» — была здесь уместна. Ничего не было в лице привлекательного. Узкие глаза с набрякшими веками казались от этого чуть воспаленными, курносый нос, толстые бесформенные губы при улыбке открывали кривые, здоровенные передние зубы и было непонятно, или от таких кривых, здоровенных зубов, верхняя губа была как надутая, либо сама по себе была такой толстенной, но эффект был « потрясающим». Подбородок, разделенный полоской посередине, сливался с короткой, толстой шеей, как бы обтянутой обручами, глубоко врезавщихся морщин. Дополняло картину ранняя лысина, а остатки редких волос по краям, подчеркивали торчащие в стороны уши.

— Акакий — представился он изумленной Лиле, взяв ее изящную ручку в свои холодные, как у лягушки лапы, галантно поцеловал. Лиля была так разочарована его внешностью, что с трудом выдавила из себя свое имя, брезгливо выдернув руку. «Фи» — сделала она знак Ирине, и та тут же позвала ее на кухню, якобы, помогать накрывать на стол.

— Фи! — повторила Лиля уже открыто.

— Да, не красавец, ну и что! Вот Игорь, какой был красавец, и что в итоге случилось! С лица воды не пить, как говорят. Страшненький, даже лучше, гулять не будет.

— Да уж, нашли жениха, охренеть! Лиля не разделяла оптимизма Ирины и старалась весь вечер выяснить, возможно ли как — нибудь повлиять на Ритку, и вернуть свои деньги. Кака самодовольно улыбался, ему нравилась Лиля, и он откровенно к ней клеился. Пытаясь произвести впечатление, он врал о разных влиятельных знакомых, делал не к месту намеки на левые деньги, имеющиеся у любого «нормального» мента. Себя он представлял в роли Эркюля Пуаро, не меньше. Но Лиля была не первый раз замужем, и могла отличить показуху от действительности. Она была очень начитанной дамой, шутки ее были умными, и для Каки не всегда понятными. Почти на каждый персонаж, она находила каламбур, цитату или пословицу. Ей нравились пословицы и поговорки, и она считала, что в них вложена многолетняя мудрость народа. Это был ее конек. Знакомые знали ее острый язык, и как говорила сама Лиля « язык мой, враг мой.» На Лилю, Кака не только не произвел впечатления, но показался ей жалким. И эти намеки о левых деньгах говорили о том, что женщины, которые были у него раньше, интересовались в большей степени деньгами, а не им. Кака был неухоженный, и нельзя было поверить, что он женат, или только вот вот разведен, женщины сразу заметили это. Видно он давно был не нужен своей жене, и вдобавок со своей невзрачной внешностью, вызывал больше жалости у женщин, чем интереса. Но либо Кака не понимал, что он не того поля ягода, либо решил воспользоваться сложившейся ситуацией, и блеснуть в обществе своих друзей и сослуживцев новой женой. В последнее время, после откровенных измен своей бывшей жены, Кака прикидывался несчастным, однако, внутри озлобился. Он и раньше не отличался моралью, но теперь стал жестоким, изворотливым подонком, тайным соучастником различных преступлений, готовый за деньги, закрыть глаза на многое. В обществе женщин, он пытался вести себя развязно, подчеркивая свой ментовский статус, который в его понятии, ассоциировался со вседозволенностью и беспределом. Лиля ему понравилась, и он решил, что будет домогаться ее всеми своими способами. Кака переговорил с Женей на балконе о Лиле, получил нужную информацию. Женя по — мужски обрисовал картину, и про Вову, и про Игоря, и про Ритку, и что вот в итоге надо что — то делать, как — то помочь Лиле. Лилю он хвалил, сказал, что она классная, ну вот не везет малехо ей. Как говорят в народе «чем добрее душа, тем сложнее судьба» Кака все запомнил, и почтительно попрощавшись с дамами, уехал домой. Лиля осталась у Ирины на два дня «отьезда в деревню». Ей совсем не хотелось возвращаться, да и работа это была не для нее изначально, она устраивалась на время. Вот и пришло время, надо менять жизнь, так можно совсем пустить все на самотек. А ведь эта моя жизнь, и мне никто не помогает. В конце концов, как могу, так и живу, и так слишком правильная. Она решила позвонить Насте и поделиться новостью. Заодно и успокоится, не будет ревновать к Вове. Лиле хотелось вернуть те прежние отношения с Настей, чтобы мужчины не стояли раздором между ними, а были человеческие душевные отношения, которые были у них до этого, с их семьями. Настя опешила от звонка, она не ожидала от Лили каких либо действий. Зная ее привычку, основательно все обдумывать, потом, как в пословице, семь раз подумает, один раз сделает. Лилю надо было подталкивать мягко, по — дружески, по — хорошему, к чему — то новому. Зато если идея ей нравилась, она включалась мгновенно, и главное продуктивно. Она могла любой понравившийся ей проект развить гениально, потому что была творческой, думающей личностью. Настя по сравнению с ней была поверхностной.

— Ты познакомилась с мужиком? Когда ты успела? Что? Ну, ни фига себе! — от удивления Настя забыла о конспирации, рядом с ней лежал Вова, она не хотела говорить ему, что звонит Лиля. Настя была в таком шоке, что казалось, ей сообщили, что завтра она улетает на Луну. Заикаясь и почти крича в трубку, она переспрашивала снова и снова

— Ну, ты даешь! Что, клеится? Ну, а как с квартирой? Да! АБАлДеть! Ну, ты не теряйся, и не умничай чересчур там! Офигеть!!!

— Да, я пока думаю.

— О чем тут думать? — завопила Настя — Ты че? Хватай быка за рога, думает она.

— Он мне не очень симпатичен.

— Не красавец, да, но по фиг. В мужике это не главное.

— Вот пригласил завтра в ресторан, я сегодня у Иры весь день, если увидишь Вову, то я в деревне, уехала на два дня. Кстати, как там у вас с Вовой?

— Все пучком! Потом об этом. Слушай, приходи завтра в наш ресторан с ним, познакомимся, все потом с тобой обсудим, а?

— Ладно.

— Заметано. Жду с нетерпением!

— Завтра еще созвонимся.

Настя была так возбуждена, что не заметила, как проболталась Вове о том, что Лиля познакомилась с мужчиной и вполне возможно у нее с ним роман.

— Как роман?! Какой еще роман!?! Ты о чем?

Вова, еще больше Насти был поражен. Поражен, это не то слово. Сражен наповал. Он подскочил с дивана, нервно залетел на кухню, закурил. Настя уловила своим женским чутьем перемену в Вове. Ревность как молния резанула самолюбие. « А, так значит, он до сих пор на нее имеет виды! Хорош гусь! А я — то раскатала губу, строю планы». Одновременно другая мысль стучалась к ней в голову. Нужно ускорить Лилькино знакомство с этим мужиком, и более того, превратить в роман. Да, назло Вове! Чем я хуже Лили? И эти две мысли вызванные ревностью, переплелись в ее голове, как волосы в косе. Возникшая было радость за подругу, опять омрачилась завистью. «А че ей плохо — то? Познакомилась с мужчиной с квартирой, переедет к нему и надо перетянуть ее в свой ресторан. Если Вова к ней не остыл, никто не гарантирует, что у себя дома, он с ней не продолжает флиртовать. И хотя Лилька говорит, ничего не было, все так говорят, особенно, если живут в его доме — успокоила себя Настя — себя надо любить и жалеть, а не о других думать. Это и Лильку касается, между прочим, тоже мне эталон нравственности. А жизнь в нищете? Это лучше?» С этими мыслями она двинулась на кухню, на ходу прикуривая сигарету. Вова был вне себя от ярости, и не пытался скрыть свое дурное настроение. Настя обняла его за плечи, нежно промурлыкав что — то, но Вова резко скинул ее руку. Чтобы не начинать разборок засобирался домой.

— Что с тобой? Ты из — за Лили, что ли?

— Причем тут Лиля, вообще? Просто мне надо домой, неудачный день, плохое настроение. Зачем портить тебе вечер?

— Нет, это определенно из — за Лили. Ведь ты же приехал в нормальном настроении — «и зачем ехал, если такой день» — не договорила она, но Вова понял. Это усилило только его раздражение.

— Причем тут Лиля — почти орал он — я вообще то, женат еще, так это, на минуточку.- Он специально грубо отшил Настю, чтоб она не приставала. Но увидев слезы на ее глазах, он слегка смягчился, обнял, поцеловал в щечку, извинился.

— Извини, ну извини меня. Мне нужно уйти, все у нас будет, все еще впереди — зачем то врал он, сам не зная зачем, вероятно, чтоб быстрее смыться. Уже в дверях натянул еле улыбку, — я позвоню. Покеда. Он специально не сказал «до свидания» свидания возможно прекратятся. Он сделал непоправимую ошибку, в нужный момент повел себя не так, как нужно. Сквозь гнев и обиду, он понял это, и ему было не до Насти. На душе скребли кошки, ему хотелось все раскидать, все взорвать и разрушить. Приехав домой, он не знал, куда себя деть от злости, и решил спуститься в столовую. Марина, видя его состояние, предпочла по быстрее удалиться к себе в комнату. Съев, больше чем обычно, но не ощущая, ни вкуса еды, ни удовольствия, он вдруг спросил

— А где Лиля?

— Уехала в деревню, на два дня к родственникам. А что?

— Невкусно все, вот что — рявкнул он с досадой, и пошел в гараж. Вова страдал, и в голову ему приходили какие — то не те мысли. Измучившись порядком, он попросил водителя отвезти его в ресторан. Выпив коньяку и сделав пару звонков, он с удивлением обнаружил, что никого не хочет видеть. Он сидел, много пил и ел, и все думал о своем промахе. Мысленно воспроизведя цепочку событий, вспомнил про Ирину, и про сестру Ритку с ее долгом, решил, что Лиля, скорее всего у Ирины. Сам не отдавая себе отчета, зачем он ищет Лилю, что ей скажет, если она там, он упрямо решил разыскать ее. Позвонил Ирине, Женя взял трубку, и Вова предложил ему встретиться, посидеть за рюмкой чая.

— Да нет, не могу — уклончиво ответил Женя — мы собираемся уезжать рано утром, так что уже спим.

Вова потерял терпение и напрямую спросил про Лилю, сделал недвусмысленный намек, то просили устроить, то вдруг исчезает, с кем — то там знакомите. Что за маскарад? Женя понял, что Вова ищет Лилю, но не сказал, что Лиля у них, сделал вид, что не знает.

— У сестры, наверно, а познакомила Ирка да с ментом, чтоб деньги с сестры вытрясти. Ирина дергала его за рукав, чтоб он положил трубку и Женя поспешил распрощаться, поняв к тому же, что Вова пьян.

— Нажрутся и звонят, как к себе домой — проворчал он устало. Ирина сделала вид, что засыпает, отвернувшись к стене. «Не хрена себе — лезло ей в голову, — если Вова пьян, еще и разыскивает Лилю, значит, их отношения зашли далеко. Это уже сигнал, не то, чтобы к действию, а к бою, надо завтра же переговорить с Настей, и пристроить Лилю к Каке. Одинокий, разведенный, чем не пара Лиле, не в красоте теперь дело.» Всю ночь ворочалась, плохо спала, переживая случившееся. Утром, со сранья, как шутила Лиля, что означало с самого раннего утра, Ирина позвонила Насте и пригласила на прическу.

— Причешу вас, как людей, все — таки на встречу идете — начала она, сгорая от нетерпения — приходи прямо сейчас, разговор есть.

— Поняла, я мигом.

Едва Настя появилась на пороге, Ирина приступила к осуществлению своей задумки. Она хотела, чтоб Настя вместе с ней, сосватала Лилю к Каке, чтобы Вова успокоился, и вернулся в семью, выпустив из виду, что у Вовы флирт с Настей, а не с Лилей. Это сперва задело Настю, но потом, она решила, что Ирина могла и не знать об их отношениях с Вовой, а то, что Лильку хочет сосватать, так это хорошо, можно сказать вообще классно. Загребу жар чужими руками размечталась она, к тому же помощник добровольный выискался, ну прямо сама судьба дает шанс. Они сдружились плотнее, на этом фоне, однако, каждая преследуя свою цель, но все на « благо» Лили, конечно, как ни странно.

— Ты уж постарайся посводничать, ты же, ее любимая подруга — откровенно просила Ирина.

— Конечно, они сегодня придут в наш ресторан, я буду на работе — увидев вздернутые брови Ирины, добавила — нет, нет, все под контролем, не переживай, я буду рядом. Более того, я предложила ее кандидатуру директору ресторана, так что у Лили сегодня полный аншлаг, реальные смотрины.

— Смотри, не переборщи — засуетилась Ирина.

— Ничего, все будет пучком! Лилька умеет держаться. Главное Владьку устроить в садик.

— Да, это мы дадим задание жениху, с ментами не любят связываться, так что возьмут быстро. Сейчас с садиками полный бардак.

— Сейчас со всем полный бардак — согласилась Настя. А про себя подумала «а это мысль насчет садика, если ментяра устроит ребенка, Лилька однозначно выйдет на работу к нам, и потом будет чувствовать себя, как бы в долгу. Это же Лиля» А Лиля, тем временем, только встала, выкупала Владьку, отправив его к подругам, залезла в ванну сама. У нее болела голова, и ей хотелось расслабиться и не о чем не думать.

— О, с легким паром! — в голос сказали Ирина и Настя — красавчик ты наш, ну прямо кукла, а не ребенок. Сверкая черными, блестящими, как черемуха после дождя, глазами, с разрумянившимися щеками, Владик и правда, напоминал куклу. Настоящую красивую живую куклу.

— С легким, с легким — передразнил он, но потом подумав, добавил — Спасибо!

Настя принялась его тискать, усадив на колени. Владик знал, что тетя Настя в его власти, все разрешит, все купит, все простит и был в отличном расположении духа.

— А мы пойдем в парк гулять — спрашивал он, ласково глядя на нее — а в цирк? Настя просто млела, она обожала Владика, глядя на них, трудно было представить, что своего родного ребенка, она оставила с отцом.

— А что ты мне купила? — наивно спрашивал мальчик, зная, что Настя всегда приходила к ним в гости с подарком для него. Он был уверен, что Настя и есть его родная тетя, а не тетя Рита, которую он не любил, а она его терпеть не могла. Когда он был совсем еще крохой и плохо разговаривал, но уже тогда выражал свои чувства к теткам.

— Ты моя тетя, а не она, все наеболот!

Это слово стало у них потом любимым приколом.

— А что ты хочешь? Скажи, что хочешь? Вот мы пойдем с мамой на работу и тебе купим. Ну, говори что хочешь?

— Не знаю — кокетничал мальчик, ему нравилось нежиться с тетками. Увидев мать, сказал — с легким, с паром — балуясь, хотя знал, как надо правильно говорить.

— Опять каверкаешь слова? Что это такое? — поправила с напускной строгостью сына Лиля.

— А чей это ребенок! Кто — то любит прикалываться и каверкать слова — засмеялась Ирина. И они принялись обсуждать предложение Насти, перейти на работу в тот же ресторан, где работала Настя. Лиля медлила с ответом.

— А куда Владьку? А шеф хороший? — неуверенно задавала она вопросы.

— Хороший, хороший шеф! Все будет пучком! Я тебе гарантирую, ну что ты за человек такой, ну не сдвинешь с места, как скала, ей богу.

— Не знаю еще.

— И знать нечего — встряла Ирина — да и Владику перед школой надо в садик походить привыкнуть к детям, а то все с мамой, да с мамой!

— Ну да — вроде бы согласилась Лиля.

— Институт заканчивают, чтобы в ресторане работать, а не по людям болтаться — с присущей ей манерой сказала Настя — не волнуйся, все будет пучком!

— Ладно — согласилась, наконец, Лиля.

— Окей, вот сегодня и познакомишься с шефом — важно сказала Настя.

— Сейчас наведем марафет — подытожила разговор Ирина — Владик у нас останется, за него можешь не волноваться, а вы с Настей поезжайте пораньше, а то вечером же у тебя свидание. Поговоришь с шефом заранее, чтоб потом уже расслабиться по полной.

Лиля позвонила Марине, хотела сказать, что задержится, но та как будто ждала ее звонка.

— Вот мы нового повара взяли — с удовольствием съязвила она — а то тебя все время нет, да нет — говорила она, смакуя, при воспоминании о выкрутасах Вовы. Лиле стало обидно «а я так старалась для нее, вот и отблагодарила за все» Чтоб не затягивать паузу и скрыть обиду, она культурно попросила

— Пусть вещи мои побудут пока в комнате. Я их на днях заберу — сказала она, хотя не имела понятия, куда она заберет. Марина, тоже не ожидала такого от Лили, и тоже обиделась. « сколько я для нее сделала, приютила с малышом, как родную, а она даже не поинтересовалась, что за повар, почему так решили. И потом, я же не сказала, что ее уволила тоже мне гордячка. Вот и пусть уходит, мне спокойнее будет, избавлюсь от соперницы»

— У нас здесь не камера хранения. Поэтому освободи комнату, и по быстрее — резко отбрила она.

— Вот и поговорили!

— Что там опять? — всполошилась Ирина.

— Мое место занято, велели забрать шмотки — грустно сказала Лиля.

— Все ясно. Нет худа, без добра! А может это судьба стучится в двери? А ты нос повесила, все пучком, подруга! Со мной никогда не пропадешь — и Настя деловито поднялась — поехали в ресторан, увидишь, как там классно. Пусть сама теперь готовит, если умеет, конечно.

У Лили пропало настроение. Подруги знали, что Лиля человек настроения и напряглись тоже.

— Поедем мы уже — обращаясь к Ирине, сказала Настя, взглянув на поникший вид Лили, добавила — чем быстрее приедем, тем лучше. Посмотришь, какой классный ресторан, небось, отвыкла уже.

В машине они ехали молча думая, о своем. Лиля думала о том, что придется переезжать к свекрови, и как — то робела перед знакомством с новым шефом. Она действительно отвыкла от ресторана, где не работала со времен замужества и главный вопрос, куда деть ребенка, беспокоил ее всерьез. Вопросов нерешенных у нее было много и становилось все больше и больше. Настя вспомнила вчерашнюю сцену с Вовой, ревность к Лиле и все остальное. После ухода Вовы, она готова была рвать и метать. И тут ей позвонила знакомая, когда — то работали вместе. Настя тогда была еще на практике, а Пелагея уже была со стажем, так как работала сразу после окончания училища.

— О! Сколько лет, сколько зим приходи, поговорим — пригласила она Пелагею.

Насте было все равно с кем разрядиться, и она начала накрывать на стол. Достала бутылочку вина и налила в фужер. Попивая винцо, она прикурила сигарету и задумалась. Вероятно, Пелагея хочет попросить взаймы денег, хотя вроде была скупой и зажиточной, может с мужем что. Встретив Пелагею и узнав цель визита, она обрадовалась.

— И давно ты не работаешь, а понятно — говорила она, вовсе не слушая Палашку. У нее в голове созрел план мести, как она думала два в одном, и Лилю отодвигает от Вовы, и Марине будет урок. Устрою ка я ее к Марине. Пелагея готовила обычные повседневные блюда, и для такой работы не годилась. Тем более, Настя знала, куда бы Пелагея не устраивалась на работу, она везде начинала воровать, таскать домой продукты. Иногда фамилия, просто подчеркивает сущность хозяина, и является «говорящей», так сказать, лучше не придумаешь. Так вот, Пелагея была Хапугина, и очень соответствовала своей фамилии, несмотря на то, что это была фамилия мужа. И она, и муж были несуны еще те, все тащили домой и не были бедными, как многие в девяностые годы, просто натура вора на всю жизнь, зачем хапает сам не знает, лишь бы хапнуть на халяву, глядишь все сгодится в хозяйстве. Жадности ее не было границ, и в этом она была омерзительной. Таких прощелыг, никто не рекомендует ни в дом, ни в хорошее кафе. Настя посоветовала Вовин дом, и Лилину работу, и считала это продуманной подставой. И когда у Ирины она услышала, как довольная Марина грубит Лиле, не подозревая ни о чем, ей стало смешно. Посмотрим, как она дальше будешь дерзить, она уже села в калошу. Это тебе не Лиля, так обдерет Палашка, мало не покажется, хотя так Марине и надо, не будет выпендриваться. Взяв слово с Пелагеи, что она не скажет, что знает Настю, и что она предложила ей эту работу, Настя успокоилась.

— Сошлешься там, на кого- нибудь.

— Да, ладно, разберусь, не маленькая.

— Как устроишься сразу звякни мне, что все пучком, где — нибудь с укромного места, без лишних глаз и ушей — поучала она Палашку, не забывая подливать вино себе, так как Палашка пила мало, не желая скандалов с мужем, которого она обожала. На другой день с утра, она уже была у Марины, и отзвонилась Насте.

— Не работа, а лафа полная, я в кафе таких денег не получала, лишь бы взяли, говорят еще тот повар не уволен.

— Возьмут, старайся главное, и кроме кухни ни во что не лезь, и все пучком!

И вот сейчас, видя отчаяние Лили, она пожалела о своем поступке. Куда сейчас Лиля с ребенком. Без настроения ей будет не до Каки! Черт! Перебрала малость — злилась она на себя. Приехав в ресторан, Настя представила Лилю шефу. У Лили не было настроения, и на нее напала апатия. Если других людей обстоятельства толкают на ускорение разрешения проблем, то Лилю обстоятельства выбивали из колеи. Ее уже не так радовал ресторан, при знакомстве с шефом она не проявляла настойчивости, и была какой — то растерянной. Настя старалась подбодрить ее, как могла.

— Ты, что расстраиваешься то, не пойму? Ты, че думаешь в ресторане хуже, чем там, с этой дурой? На фиг тебе это надо, тут ресторан, музыка, люди, тем более, у тебя свидание вечером. У нас все пучком! Давай по рюмке коньяка тяпнем!

— А давай — неожиданно согласилась Лиля.

Они выпили хорошего дорогого коньяка, потом еще, как говорят, бог любит троицу. Настя пошла, договорится с коллегой, чтоб заменил ее.

— Понимаешь, у моей подруги судьба решается — запальчиво просила она, и даже искренно верила, что именно от ее стараний зависит успех мероприятия, чем убедила коллегу быстро — договорились, вот и славно.

После вчерашних посиделок с Палашкой работать ей не хотелось, но главное сегодняшний вечер знакомства с Какой. Надо сосватать Лилю срочно. Особенно, после подставы с Палашкой. Кстати, шефу вроде Лиля приглянулась, и он взял ее на работу. Вот пусть лучше с ним закадрит, вместо Вовы. Богат, молод, и неженат! Вечер незаметно наступил, и Кака нарисовался во всей красе, но опять в форме. Настя, увидев его оборжалась. Мало того, что страшный, как война, так еще и мент, а не бизнесмен. Да уж — разочарованно жалела она Лилю, представляя их рядом, как Дюймовочку с Кротом, не в смысле роста, а в смысле омерзения. Ну что делать, заварила кашу, придется теперь расхлебывать. Настя опять пожалела о своем поспешном поступке с поваром. Но деваться было некуда, и она стала потихоньку уговаривать Лилю. Кака старательно ухаживал за ней, и было видно, что ему Лиля нравится. Конечно, для начитанной интеллектуалки Лили, Кака не тянул и понял это сразу. Тем сильнее было его желание овладеть ею. Он уже томно представлял, как покажется с Лилей в кругу своих друзей, не особо от него отличавшихся, особенно в своем отделении, где каждый знал о его «счастливой» супружеской жизни. Желание реабилитироваться, сбросить рога и вернуть себе статус пусть не крутого, но хотя бы нормального мужика, затмевало все. Было видно невооруженным глазом, что Кака хоть и старался произвести впечатление, но все мимо. Женщины, с которыми он привык общаться, были совсем из другой среды, недалекие посредственности, имеющие совсем другой взгляд на жизнь. Но в тот момент Кака не понимал этого и его шутки, которые в его кампании проходили на «ура» вызывали у Лили недоумение. Кака чувствовал себя не в своей тарелке, и терялся от непонимания. В начале, он для себя объяснил это незнакомой кампанией и особенно окружающей обстановкой. Еще бы! Явиться в ментовской форме в один из самых дорогих ресторанов города, по меньшей мере, было смешным, если не сказать больше. Женщины не как не могли подумать, что он придет в форме, но Кака везде появлялся в форме, она ему служила, как бы броней от его трусости, защитой от лишнего общения, поскольку лексикон его был беден и умом он не блистал. А так глядишь не каждый, и далеко не каждый захочет общаться с ментом, если вообще кто — то захочет. И это его вполне устраивало. Кака старался подготовиться к встрече заранее, и придя в ресторан штурмом завоевать даму сердца. Весь день на работе он не находил себе места, думая о предстоящей встрече. Он вспомнил разговор с Женей и позвонил своей однокласснице, которая работала учителем литературы. Начав разговор с пары дежурных комплиментов, Кака с деловым видом попросил подыскать для него экстравагантный стишок для очарования прелестных дам, туманно объясняя, что очень нужно для важных деловых людей.

— Ну, ты же разбираешься там, чтоб так было ээээ эффектно, что ли, ну чтоб не ударить в грязь лицом.

— Поняла, поняла — ответила она сквозь смех и удивление, зная Какины способности и не представляя его в роли чтеца стихов, да еще серьезных поэтов, да еще для деловых людей, и тем более для очарования прелестных дам.

— Что творится, что творится на земле этой грешной, обхохочешься!

Но вспомнив, что Кака работает в милиции, стих подыскала, перезвонила ему и подробно продиктовала, как диктант первокласснику. Кака все записал и вместо благодарности сказал вальяжно

— Ну, если что надо будет, обращайся. Сочтемся по- свойски.

Полдня он учил стих, корчил рожи перед зеркалом, представляя, как он Лиле между комплиментами завернет так стишок, про между прочим.

— Да, а вы то думали! А я то оказался, не так — то прост! Я вам не хвост поросячий!

Но здесь в ресторане пыл его поубавился, он не мог никак настроиться, а вернее, встроится в беседу. Он лишь смущенно улыбался, много ел и с удовольствием бы напился, но боялся произвести плохое впечатление, поэтому пил с осторожностью по пол рюмки. Познакомившись с Настей, он как — то быстро нашел с ней общий язык, она казалась ему простой и даже «свойской» и он начал понемногу оттаивать. Настя же, имея богатый опыт общения с разными людьми, считала себя кампанейской и в любой кампании была заводилой. Особенно после принятия определенной дозы спиртного, рамки общения раздвигались сами собой, и к концу вечера новоиспеченный друг был готов. Им казалось, что они знакомы тыщу лет не меньше. У Насти была задача в этот вечер свести Каку с Лилей поплотнее, чтоб продолжение следовало. Поэтому она старалась, она любила достигать своей цели, жаль только, что цели были никчемные и недалекие, если их вообще можно назвать целями. Главная цель захомутать богатенького Вову и устранить соперницу с дороги, но сделать это хитро, под соусом заботы о подруге. Она решила развести Каку пожиже и видела, что он ведется. Она также заметила его неумение держаться в обществе, его тупость и угловатые манеры. Глядя на него трудно было представить, что он был женат, так как он производил впечатление грубоватого одинокого солдафона, не знавшего женской ласки и абсолютно не умеющего ни ухаживать, ни общаться с женщинами. И Настя решила ему помочь. Когда Лиля отлучилась ненадолго, Настя тут же приступила к конкретному инструктажу Каки, как себя вести, что говорить, что надо подарить цветы, и прочее. Причем видела она его впервые, и по мере вливания количества спиртного, разговор становился все веселее и сплоченнее. Кака совсем соглашался и все делал, как ему сказала Настя, что радовало ее очень. «Да он так — то послушный — думала она про себя — Лиля прибарахлит немного и ниче, с пивом потянет. Дальше будет видно, война план покажет» Кака захмелев, решил продемонстрировать стих, но вдруг понял, что забыл половину, запинаясь на каждой букве, он не знал, как достойно выкарабкаться из создавшейся неловкой ситуации. Настя пришла ему на помощь

— Ну да ты короче скажи, да и все, здесь же все свои, скажи своими словами.

Кака тщетно пытался войти в образ, и с жаром произнес — Ах как я хотел бы стать газовым платочком, чтоб нежно обвивать Вашу шейку!

Лиля с Настей прыснули не выдержав. Но Настя не выпускала вожжи из рук и тут же предложила

— А вот за это надо выпить!

— За прекрасных дам! — воскликнул Кака, блестя глазами.

Настя поняла, что клиент созрел и опасаясь, как бы чего не вышло, решила увести всех к себе домой. Все — таки, она работала в этом ресторане, и тем более, устраивает туда Лилю.

— А теперь едем ко мне! Продолжим, но уже дома, в уютной домашней обстановке. Пойду вызову такси.

Зайдя в подсобку, она позвонила Ирине. Доложив обстановку, нашла ее довольно благоприятной для всех. Лилю взяли на работу, шефу она понравилась, и это главное. В остальном, все на мази! Как Владька? Ну, вот и хорошо, мы сейчас ко мне поедем, и до завтра нас не жди!

— Ладно! — Ирина обрадовалась, что Лиля устроилась на работу. Она считала, что пора Лиле найти достойную работу, и начать строить свою жизнь. Если не получится с Какой, она всегда могла вернуться к свекрови, где у нее была комната Игоря, и где они с Владькой были прописаны. Хорошо, что отношения с Мариной закончились мирно. Она считала, раз устроила Лилю в семью, значит каким — то образом в ответе. Хотя это было полной чушью, но Ирина думала по — своему, как устроила, так и обратно забрала, без Вовы. Тем более, она как замужняя женщина, была на стороне жены, то есть Марины.

Лиля же, по своей излишней доброте, даже и не подозревала о кознях своих подруг. Говорят, что человек судит о поступках других по себе. А Лиля никогда не позволила бы себе вершить за кулисами чью-то судьбу, пусть даже из самых светлых побуждений. Если она хотела кому — то помочь или подсказать что-то, то она действовала открыто и именно с тем человеком непосредственно кого это касалось, а не обсуждая с кем — то свою подругу или коллегу. И она наивно верила подругам, как ребенок.

Пока шло все, как по маслу. Накрыв стол всякими вкусностями, и не забывая про спиртное, Настя сосредоточилась на Лиле. Кака был готов и без нее, ему нравилась Лиля, и он старался, чтоб их знакомство переросло в нечто большее. Лиля любила шампанское, и Кака вызвался сходить в магазин, который находился в соседнем доме и работал круглосуточно. На самом деле, он решил прогуляться по воздуху, чтоб не захмелеть раньше времени. «Как можно пить шампанское — недоумевал он дорогой — невыгодно совсем, разлил в пару бокалов, и нет бутылки, а толку что, как с козла молока. Толи дело водка, с бутылки можно окосеть прилично, или сидеть потихоньку весь вечер, и экономия со всех сторон» Кака был жадный, и в его понятии экономия заключалась в том, чтоб покупать все дешевое. Он был неразборчив в еде, а вкус дорогих вин был ему просто не знаком. «Я не люблю коньяк» — заявил он в ресторане, и правильно, как можно любить то, к чему не приучен и не пил никогда. Кака был из семьи простолюдинов, мать работала на заводе крановщицей, а отец слесарем. Причем семья была плохой не только по уровню образования, но и по всему укладу жизни. Отец всегда грубо обращался с женой с Какиной мамой, а в молодости, когда Кака был совсем маленький, постоянно избивал ее. Истекая кровью, мать убегала из дому, прихватив, плачущего от страха Каку. Никогда они не отмечали ему день рождения, или новый год, чтоб как у других детей с елочкой, Дедом Морозом и подарками. Вместо праздников, обычные попойки в кругу таких же гостей, с дешевой едой и пойлом. Одевались, что мать, что отец не то чтобы скромно, а бедно, безвкусно, и даже при всем советском однообразии, выглядели отвратительно. Игрушки Кака постоянно клянчил у матери, и если ему покупали какую — нибудь безделицу, берег ее и радовался. Одноклассники считали его тупым, но безобидным придурком, и когда он устроился в милицию были удивлены чрезвычайно. А все было банально просто. Вернувшись из армии, Кака женился на дочери милиционера, и тот пристроил его к себе, сержантом. Затем, «поступив» в школу милиции, где — то в глухой провинции, он еле — еле, с грехом пополам, «закончил» ее, и стал лейтенантом. Кака был очень горд этим, не говоря о его предках, для которых, он стал просто светилом. В школе Кака учился плохо, был туп, но брал усердием, всегда во время приходил на уроки, не баловался, а был тихим негодяем. Это была не скромность, не воспитанность, а раболепие, развитое с пеленок его никчемными родителями. Он знал, что за двойки получит тумаков и изо всех сил старался, что — то понять со слов учителя. Но в голове у него была пустота, гулял ветер, вместо мыслей и зацепиться и тем более удержаться, чему — то там, было не за что. Контрольные он всегда списывал у одноклассников, и если не удавалось списать, то переписывал по нескольку раз после уроков, пока учителю не надоедало, и он ставил три. Все равно же выпускать надо из школы, пойдет на завод, к родителям. Что с него взять, как говорится, не родится у осины апельсины, так и тут. Откуда возьмутся какие — то мысли у него, если родители тупы, и интересы их низменные. Как — то раз, классный руководитель спросила у него, в классе пятом — « какие книги он прочитал?» — и Кака по — детски искренне, ответил

— Никакие.

— Как это?

— А зачем они, книжки то? Вот у меня родители, никогда не читают, и не читали, у нас даже книг в доме отродясь не было, и живут же, не умерли, и не хуже других живут.

— Да? — опешила учительница.

Другие учителя, давно махнули на него рукой, ставили тройки, так сказать за прилежание. Кака знал, что в классе его считают придурком, не то чтоб совсем уж дураком, но тупым точно. Он пытался с возрастом, подходя к старшим классам, строить из себя якобы такого недотепу, затушеваться под простачка, чтоб скрыть свою тупость от девчонок. Но те так и воспринимали его, как есть тупой, но безобидный. На самом деле, доброты там не было ни грамма, а вот жестокости, хоть отбавляй. И если хорошо капнуть, то можно было сразу понять это. Любимый урок у Каки был физкультура, писать, считать не надо, а только бегай, да прыгай, и здесь он чувствовал себя не так ущемленно. Тут он не отставал от ровесников, и очень радовался этому. Но когда пошел в армию, солдаты смеялись и издевались над ним, считая его лохом тупым, и внутри он еще больше ожесточился, считая свои неудачи невезением.

— Вот некоторым прет, как по маслу — рассуждал он, становясь все злее и злее внутри. Однако внешне продолжая изображать из себя простачка. Как ему казалось, что такого никто не обидит, он думал, что выглядит как знаменитый персонаж Гайдая, Шурик. Забывая, однако, что Шурик был отличником и интеллигентом, а не забитым тупарем. Но Кака думал, что он создал себе именно такой образ и глубоко в этом заблуждался. Кроме всего прочего он был трусом, как и большинство жестоких людей. Зато если он знал, что жертва беспомощна и слабее его, тут он ловил кайф и начинал дико звереть, давая простор своей натуральной сущности. В детстве он любил избивать и отбирать деньги или конфеты у сверстника инвалида, потом обманывал его и тот «прощал», боясь его жестокости, и старался не попадаться Каке на глаза. Но так как на свою беду жил в соседнем подъезде, то все же приходилось иногда встречаться с Какой, и тот не упускал случая поиздеваться над ним, несмотря на свою трусость и отсутствие большой физической силы, а может благодаря именно этим качествам. Ведь с другими мальчишками он подраться трусил, а тут инвалид. Конечно, это подло, но о морали Кака не имел ни малейшего понятия с детства. Вот такого женишка присватали Лиле лучшие подруги. Придя в магазин, Кака купил самое дорогое шампанское, чтобы не комплексовать, так как не разбирался в нем и выбирал по принципу дорогое, значит лучшее. Подумав, прихватил бутылочку водки и три пива по старой привычке. Побродив по магазину, он выбрал самую красивую коробку конфет. «Для Лилечки» — подумал он, и лицо его осветилось улыбкой. Кака почти впервые в жизни тратил деньги с удовольствием, без напряга и жадности и все это, безусловно, сказывалось на его настроении. Он считал, что судьба решила возместить ему за те страдания и унижения, которые он пережил с бывшей женой — шлюхой. Впереди ему мерещилось счастье, и он на всех парусах несся ему на встречу. Прогулявшийся по воздуху, отрезвевший Кака весь светился от чувств, преподнес Лиле заветную коробку конфет и нежно поцеловал в щечку, забыв о существовании Насти. Природа мужчины зачастую эгоистична. Он решил, что Настя не обидится, а на что обижаться, сама учила быть внимательным. В любом случае, в обществе двух женщин нельзя выделять одну, как бы там ни было, это всегда дурной тон. Но если на это осмеливался мужчина, то ненависть остальных женщин ему будет обеспечена прочно. Но Кака не только не умел анализировать, он думать то не умел, и поэтому действовал хаотично по наитию. Лиля смутилась, и глядя на Настю, сказала примирительно « это нам с тобой конфеты». Настя хмыкнула не то от досады, не то от удовлетворения, непонятно, и ушла на кухню покурить, а может просто ушла, чтоб оставить их вдвоем. Лиле как — то было неуютно, и она сама бы даже не смогла объяснить, в чем заключается этот дискомфорт, но внутри ее, где — то глубоко в душе, что — то отталкивало от Каки. Кака же был на высоте своих желаний и Лилину отчужденность объяснял себе, ее застенчивостью.

«Ничего привыкнет», размышлял он. О, если бы он знал как сейчас его мысли созвучны мыслям Насти, которая думала злорадно «ничего стерпится, слюбится» Она поймала себя на мысли, что уже не впервые подставляет Лилю, но тут же постаралась отогнать эти мысли, так как эмоции вредят делу. Переключившись на процесс, запланированный на вечер, вышла из кухни в приподнятом настроении.

— Все воркуете, голубки — ласково сказала она — давайте хоть выпьем, что ли.

— Давайте — с радостью подхватил Кака.

Себе и Насте он налил водки, а Лиле шампанского, второй раз за вечер проигнорировав Настю, сам того не замечая. Если вокруг тебя две женщины, наливай им одинаково, а там разберутся, кто что предпочитает. Железное правило. Но Кака хотел угодить только Лиле — первое, и второе червячок жадности внутри начинал поднимать свою паршивую головку, нашептывая:

А) как быстро кончится шампанское

Б) за ним опять придется идти в магазин, а неохота

В) дорогое удовольствие или деньги на ветер

Г) Настя может пить водку, поэтому, зачем переводить зря шампанское

Но Лиля предложила заполнить ему все фужеры, которых были за столом, три, так как и их было трое. Ей было неудобно перед Настей, но не могла же она сделать замечание ему при ней.

— Так надо — мягко сказала она, подтолкнув Каку за локоть. Он охотно подчинился, он вообще был в ударе сегодня. Он никогда не видел такого шикарного стола в домашней обстановке все восхищало его, от блеска красивой посуды, до качества вкусной еды. Многие закуски он вообще пробовал впервые, и от всего этого у него приятно кружилась голова.

— Друзья мои! Давайте выпьем за вас! За ваше удачное знакомство!

— Между первой и второй перерывчик небольшой — отчеканил Кака с апломбом, считая себя очень остроумным — за вас прекрасные дамы!

— За единственного мужчину нашего вечера! — Кака был польщен.

— Да, я в малиннике. И я счастлив, как никогда!

Тосты сыпались один за другим. У Насти всегда был солидный припас, как выпивки, так и закуски. И все трое думали, захмелев «ЭХ, хорошо сидим!» Как вдруг резкий звонок в дверь, нарушил их идиллию. Настя удивленно приподняла брови «кого там еще принесло?». Она ожидала, кого угодно, так как любила фестивалить, и гости к ней приходили постоянно. Но увидев пьяного Вову, она насторожилась. Этот пункт не предусмотрен был в ее программе вечера, а Настя не любила неожиданностей. Пропуская Вову впереди себя, она пыталась сообразить, сквозь дурман в голове, как все вывернуть так, чтоб было выгодно себе, и Вову оставить, и Лилю справадить к Каке. Было бы очень даже ничего. Войдя в зал и увидев Лилю, Вова расплылся в довольной улыбке.

— Ты куда потерялась, принцесса? — начал он разговор непринужденно и вполне дружелюбно.

— Вы что, знакомы? — деревянным тоном спросил Кака. Можно было подумать, что он знает Лилю тысячу лет и всех ее знакомых наперечет. Но он сказал это специально для Вовы, делая намек, что « куда ты лезешь, занято уже». И Вова это понял. Понял, но не принял, и в тон Каке, ответил

— Мы не только знакомы. Мы, можно сказать, живем вместе.

— Ох-ха-ха — деланно рассмеялась Настя, пытаясь выровнять ситуацию — Вова шутит — ласково сказала она, похлопав Каку по плечу, как будто стряхивая с него налет недоверия.

— Лиля просто там работала. Кстати, познакомьтесь, это Вова, мой бойфренд и Лилин бывший работодатель, а это Акакий, Лилин бойфренд в настоящем.

Если Каку это успокоило, то Вову разозлило вконец.

— Что значит, бывший работадатель? Ты, что нашла другую работу? — спросил он, обращаясь к Лиле, но отвечала всегда Настя. Она была начеку, и ушки держала востро.

— Да, устроилась на работу в наш ресторан. И выходит замуж. Надо же свою жизнь устраивать, годы то идут.

— Да, годы идут — сказал задумчиво Вова и про себя подумал — только замужество здесь ни при чем. Тем более, за этого лошка. Вова оценивающе взглянул на соперника — ни о чем. Не только не конкурент мне, вообще, ни о чем. Ни внешности, ни ума, к тому же мент поганный. Кака тоже оценивал про себя соперника. И хотя Настя сказала, что это ее бойфренд, ментовское чутье подсказывало Каке, что, что-то не так. Вова был красив, стильно одет, но главное чувствовалась в нем какая — то внутренняя мужская сила, которой не было у Каки. А Кака слишком хорошо знал свои минусы, и поэтому внутренне напрягся, но старался не показывать вида и пытался вести себя вальяжно, как он полагал круто.

— Ну, так что, выпьем за знакомство — Настя играла роль тамады и начинала уже уставать от нее, особенно с приходом Вовы. У нее было естественное желание, выпроводить гостей и остаться с Вовой, но Вова думал о другой, к сожалению. Он был и так достаточно пьян, выпив еще коньяка, решил устроить разборки, и немедленно. Лиля же, почуяв неладное, удалилась на кухню, она терпеть не могла скандалы. Не только Насте пришлось думать на ходу, но и Лиле. Она лихорадочно соображала, как теперь быть и понимала, что здесь оставаться не стоит, но и к Ирине так поздно она не могла поехать, у нее все — таки семья. Тем более Владьку оставила там. «Хороша мамаша, явилась ночью пьяная» — Лиля представила, как муж выговаривает Ирине. Нет, это нельзя допустить. Поехать к Ритке, еще хуже, к тому же может просто дверь не открыть, запросто. Вернуться к Марине она тоже не могла, во — первых ее уволили, во-вторых Вова здесь и увяжется за ней, к тому же пьян. Что там начнется? Что напридумывает себе от ревности Марина, одному богу известно. Вдруг ее мысли нарушил крик. Это орала Настя. Лиля пулей влетела в комнату. Вова с Какой дрались, валяясь уже на полу, попутно сшибая все на своем пути

— Прекратите немедленно — вскрикнула Лиля и ее голос задрожал. Казалось, она сейчас расплачется. Кошки скребли у нее на душе без этого, а сейчас она поняла, что уходить придется срочно. Лиля начала уже клясть себя, зачем пошла в ресторан, зачем поехала к Насте и все прочее. Вот, поехала бы сразу к Ирине, и ничего не случилось бы. Да, только БЫ мешает, как всегда в таких случаях. Она готова была разрыдаться от отчаяния и еле сдерживалась, в отличие от Насти, которая раскрасневшись, выгнала мужиков на улицу, освежиться. Настю взяло зло, что Вова, мало того, что нарушил ее план вечера, да еще и драку устроил. Она понимала, что из ревности к Лиле, а не к ней, и это только подлило масла в огонь. Они стояли посредине комнаты красные, взволнованные, совершенно разные, и мысли у них были далеки друг от друга. А так хорошо сидели! Лиля поняла, что Настя злится из-за Вовы, но гнала мысль, что она ее подставила. Настя же не только не жалела о подставе, а еще больше окрысилась.

— Придется тебе забрать Каку и поехать к нему — еле сдерживая себя, проговорила Настя. — Вот чуть «стенку» мне не переломали своими копытами, скоты — в сердцах бросила она, прикуривая. — Давай выпьем, на дорожку.

Лиля была так взволнована, что не знала, как реагировать на все происходящее. Выпив коньяка, она спросила, напрямик

— Почему на дорожку? На какую дорожку?

— На обычную, поедешь к Каке — Настя уже с трудом владела собой и откровенно грубила. Ревность кувалдой стукнула ее по голове, и ей хотелось растерзать Лилю на мелкие клочья.

— Да с чего это ты взяла, что я к нему поеду? Я думала, они разъедутся по домам, а мы останемся, тоже мне, подруга.

— Хватит уже, что он съест тебя, что ли? Тоже мне целка нашлась. И запомни, ДЛЯ ВОВЫ ты вышла замуж. А нам с ним есть о чем поговорить с утреца, сама понимаешь — да и в ресторан завтра, у кого — то первый рабочий день — нагло напомнила она о своем участии в трудоустройстве, но звонок в дверь не дал ей договорить.

— Вот и голубки наши явились — с сарказмом подковырнула она, не понятно кого или Лилю, или себя. Открыв дверь и увидев Каку одного, она тут же сказала ему, «что час настал, забирай Лилю и вези к себе» — услышав Лилины шаги, приложила палец к губам

— Тш-ш! Ни слова Лиле о нашем разговоре — от усердия, она даже не успела спросить, где Вова. «Но это и не важно, даже если уехал домой» — злорадно додумала она, увидев Лилю и подтолкнув ногой, как — бы нечаянно, Каку. Кака понял жест и расплылся в улыбке

— А я за тобой, Лильчик! Поехали душа моя, машина ждет.

Ни слова ни говоря, Лиля оделась и вышла за Какой. Машины не было. Лиля поняла, что Кака обманул ее, и эта плохая примета. Лиля была очень мнительной и знакомство, начавшееся со лжи, добило ее.

— Вот сука, не дождался! Ничего, другого поймаем, быстро — как ни в чем не бывало, врал Кака на ходу, но выйдя на дорогу, он действительно остановил первую же машину и они приехали к Каке. Кака жил в однокомнатной квартире, почти пустой, неубранной и кишащей тараканами. Квартира в глазах Лили, напоминала бомжатник, и ее передернуло от брезгливости.

— Проходи в кухню — сказал гостеприимно Кака — а я сейчас схожу за шампусиком, хочешь?

— Да — сказала Лиля. Она подумала, что Кака не знает о чем с ней говорить, и выбирает такой мужской вариант, подпоить и спать уложить, глядишь что — нибудь и отломится. Включив в кухне свет, Лиля невольно вскрикнула. Такого количества тараканов, она не видела нигде. От света они стали разбегаться во все стороны и Лиле казалось, что стены шевелятся вместе с ними. ФУ! Она не знала куда приткнуться, везде были тараканы разного калибра, от маленьких с точку, до огромных, жирных, вяло шевелящих длиннющими усами. Лиля решила открыть форточку, не снимая туфлей, шла к окну под треск вездесущих и попадающих под ноги тараканов, они хрустели как семечки. С трудом сдерживая рвотный рефлекс, Лиля разрыдалась. Не зная, куда себя деть, она брезгливо озиралась по сторонам. О том, чтобы приземлится на один имеющийся в кухне табурет, не могло быть и речи, все было грязное, противное, и в тараканах. Стоя у окна, она тихо плакала, глядя, как тараканы заползают под задрипанный холодильник, который, наверно, пережил уже не одного хозяина, и каждые пять минут начинал гудеть, затем с кряхтеньем и грохотом трясся с минуту и, наконец, замолкал, возобновляя все обратно, через злочастные пять минут. Стены кухни были оклеены клеенкой с голубым мелким рисунком, потолок лет сто небеленный, в придачу ко всему был еще и забрызган непонятно чем, но пятна были отвратительные, грязно- коричневого цвета, уже покрытые сверху пылью. Пол был покрыт старым линолиумом, наверно с самой постройки дома, потому что такой жути уже давно не то что нигде не продавали, но ни у кого и не увидишь. А может знакомые Лили были совсем другие, но пол в дранный кубик, она встретила впервые. Обстановку кухни дополняли обычная газовая плита, раковина с ржавыми подтеками, не мойка, а простая раковина, что опять неприятно поразило Лилю, полка над нею, куда Кака составлял имеющиеся у него продукты и посуду, из которой значилась лишь замызганная кастрюля, парочка граненных стаканов, вилка с гнутыми во все стороны кривыми зубчиками, две алюминиевые ложки, притащенные Какой из столовки. Несколько пустых стеклянных банок из — под консервированных огурцов, служащих видимо солонкой и сахарницей. Кроме упомянутого табурета, стоял стол и деревянная лавка, притащенная Какой для местных застолий. Убожество добавляли старые краны с подтеками, и лампочка, болтающаяся на шнуре под грязным потолком. Квартира была очень маленькой, тесной, из кухни сразу был выход в комнату, где также одиноко болталась на шнуре лампочка у такого же серого потолка, стены были оклеены блеклыми дешевыми обоями. Сбоку от двери стоял старый шифоньер, еще на толстых ножках доставшийся Каке от родителей, дверцы которого плотно не закрывались и постоянно то одна, то другая противно скрипя, норовили открыться, когда проходишь рядом. Ящики для одежды внутри, были все переломаны, и если выдвинешь, то обратно надо будет полдня запинывать. Рухлядь, какой поискать, можно сказать, раритет. Также стоял старый скрипучий диван, замаранный в некоторых местах известными пятнами, после нечистоплотных женщин, и предательски вещали постороннему глазу обо всем, что раньше творилось на этом диване, который давно просился на помойку, вместе со своим соседом шифоньером. Больше в квартире не было ничего. Ни в прихожей, ни в ванной не было даже зеркала, и Кака брился по утрам, смотрясь в какой — то осколок, видимо бывшего зеркала. Ванная, также была тесная, маленькая, отсутствие кафельной плитки, сказывалось при мытье, стены намокали и крошились. Сантехника допотопная, краны держались на соплях, готовые отлететь в любой момент, и залить весь подъезд. Дребезжащий с надрывом звонок, мог поднять даже мертвого, и когда Кака позвонил в дверь, Лиля вздрогнула, но не двинулась с места, боясь тараканов, лишь подтерла глаза, пытаясь успокоиться. Кака открыл дверь ключом, сказал ласково

— А я думал, ты уснула, раз не открываешь. Ну, что стоишь, как не родная? — попытался пошутить он, еще больше вызывая недовольство Лили своим плоским юмором. Заметив слезы в ее глазах, Кака оторопел, и не мог понять, что произошло. Открыв шампанское, он хотел налить его в стаканы, за неимением другой посуды.

— Стой! — взвизгнула Лиля, хватая стаканы — сполосни сперва. Да и хорошо вымой, а не так себе.

— Ты че, боишься тараканов, что ли? Ну, ты, чудачка, ей богу — повеселел он — ну ты даешь, а я уж думал, что случилось с тобой.

— Я плохо себя чувствую — жалобно сказала Лиля.

— Да ладно тебе, давай выпьем шампусика, и все пройдет — Кака не знал, как угодить Лиле, но старался и Лиля это чувствовала. И поскольку она была доброй и воспитанной, ей стало неудобно. « Чего я, в самом деле — думала она, попивая шампанское — до утра все равно придется куковать тут, так и чего отчаиваться» — и она решила помочь себе психологически. Она умела это делать. Лишившись рано родителей, а затем и мужа, она научилась сама решать свои проблемы, так как надеяться было не на кого. Казалось, что внутри у нее не просто был моральный стержень, а мощный вколоченный прямо в позвоночник металлический ствол, который не позволял не то чтобы сломаться, а даже согнуться. Наверно поэтому Лиля не любила прогибаться не перед кем, а говорила всегда правду. А смельчаков любят только на войне, поэтому и недоброжелателей у нее было много.

— Давай в комнате стол сделаем — попросила она Каку, пытаясь настроить себя на романтическую волну. Кака достал из шкафа новый набор постельного белья подаренного ему на службе, он уже не помнил к какому именно празднику, и застелил диван. Комплект был неплохой, качественный, к тому же с красивым ярким рисунком, и смотрелся экзотически на общем скудном фоне. Лиля обрадовалась и приземлилась на диван, пока Кака таскал из кухни стол и продукты. Она задумалась, вспоминая ссору с подругой. Подставила или случайно так получилось? Лиля обладала одной странностью не совсем понятной окружающим, когда ее подставляли, словно какой — то приборчик включался у нее внутри, увеличивая ее силы. Обманули, так не будь растяпой, не плачь и не отчаивайся, поскольку отчаяние такой же грех, как и все другие. Сделай вид, что не заметила, не поддавайся злу. Может человек, сделавший это не совсем еще конченный, может одумается, и в следующий раз подумает, прежде чем совершить подобное, поймет где грязь, а где чистота. Каждая хозяйка знает, сколько труда стоит чистота в доме. А сколько усилий нужно, чтобы очистить душу человека, не знает никто. Но нужно продвигаться в эту сторону, пусть маленькими шажками, и то вперед. Лиля была верующей женщиной и думала, что на все воля божья. Поэтому и к Каке отнеслась по — человечески, с понятием.

— Вот, так уже лучше — ласково приговаривал он — на диване тараканов то точно нет. Я под диван насыпал отравы, и они не лезут. Завихряясь, как ветер из кухни в комнату, Кака перетащил стол, шампанское, и большую шоколадку, купленную для Лили. Действительно на диване и около него вроде бы не было тараканов, но Лиля знала, если их такая тьма на кухне, они есть везде, и не только в этой квартире, а видимо у половины подъезда точно. И стоит только выключить свет, как все войско придет в движение. Впрочем, свет выключать никто не собирался, спать не хотелось совсем. От Насти они уехали почти в три часа ночи, а сейчас было уже пять утра. К тому же они были молодые, сильные, взбодренные вином и им было не до сна. Шампанское быстро кончилось, и Кака не знал, что делать. У него не было ни телевизора, ни магнитофона, ничего для проведения досуга. К тому же не было ни кофе, ни приличного чая, и даже чайника. На все, про все, была одна замызганная кастрюлька, в которой Кака кипятил воду, затем выливал в приготовленную стеклобанку с заваркой. И таким образом, у него получался литр чая, можно было долго пить и доливать сверху кипяток. О вкусе «чая» не могло быть и речи и даже об элементарном удобстве, ведь банка мгновенно нагревалась, так же как и имеющиеся у Каки стаканы, держать их было неудобно, и Кака постоянно расплескивал чай, шумно отхлебывая и обжигая руки. Или пил еле теплый, что вообще с трудом напоминало чай, не говоря о вкусе, сто раз запаренной заварки. Подумав, Кака решил еще раз прогуляться до магазина, купить шампанское, колбасы и хлеба, так как хотел есть, то ли от волнения, то ли от бессонницы. Придя в магазин, он улыбнулся продавцам, вежливо попросил позвонить, учитывая, что он был как всегда в форме, ему разрешили. Кака бесцеремонно набрал номер коллеги, забывая, что время всего шестой час, но тот, как ни странно ответил. Каке пришлось долго убеждать его подмениться, так как он не может выйти на работу, и такая ситуевина, что не для телефонного разговора и нес всякую ахинею лишь бы тот согласился.

— Ты че, налопался уже со сранья, что ли? — невозмутимо спросил коллега.

— Ага, есть так чуток, ну так, что выручишь?

— Ну, куда тебя девать дурака, придется, только ты это, завязывай, давай падай в люлю и завтра, чтоб как штык был на месте.

— Понял, Вася, понял, обязательно буду.

— Все, гуляем дальше — с иронией сказала ему стоявшая рядом кассир — где наша не пропадала, выходной, так он и есть выходной.

«Что верно, то верно — вдруг осенило Каку — позвоню — ка я Насте, веселей будет» — сам рассчитывая занять у нее денег. Достав блокнот, набрал номер Насти.

— Алле — раздалось сонно через довольно долгое молчание.

— Привет, засоня. Ты че, все еще спишь, что ли? — он говорил, так как будто было уже часов двенадцать, не меньше — а мы с Лильчиком продолжаем гулять, давай подгребай к нам.

Каке было неловко попросить у Насти денег. Но он сделал все — таки пару намеков в процессе разговора, и Настя поняла его. И так как дома была одна, да еще неимоверно зла со вчерашнего вечера, тут же подхватила идею разгуляться. Да и с Лилей то нехорошо как — то простились — вспомнила она, отмечая, что не простились вовсе, и даже поругались. Да, промашка получилась — и Настя тут же решила наверстать упущенное. Тем более, ее одолевало женское любопытство «как там у Каки? Что за квартира? А вдруг лучше, чем у нее?»

— Ждите, сейчас я мигом. Насчет еды, не беспокойся.

Настя пошла собираться. Взяв с собой готовой еды, коньяк, шампанское и денег, она приехала быстро на такси, назвав Какин адрес. Кака околачивался у подъезда, так как когда он вернулся домой из магазина, Лиля, свернувшись калачиком, спала на диване, и он решил пока ее не будить, до приезда Насти. С самого начала Кака повел себя неправильно, создавая какую — то лживую сеть, непонятно для чего. Если ты собрался жить с Лилей, а он действительно собрался с ней жить и жениться на ней, зачем заводить какие — то склоки за ее спиной, пусть даже самые безобидные, но это за спиной человека, с которым ты собрался разделить свою жизнь. Не чью — то, а свою? Здесь даже ссылки на его тупость были смешны, поскольку он был взрослым (Каке было тридцать лет) мужиком, работающим офицером милиции, к тому же имеющий опыт неудачного брака. Он вел себя, как полный идиот.

— А Лильчик спит, че то ей нездоровиться — помогая вытаскивать пакеты с едой из машины, говорил он Насте, делая масленной рожу, и без того сияющую при виде жратвы.

— Ни че проснется, ей надо же за Владькой идти, и потом вечером на работу, все — таки новый коллектив, надо же сам понимаешь приглянуться, чтобы легче обжиться на новом месте. Постой, покурим — сказала Настя, усаживаясь на лавочку у подъезда. Кака примостился рядом с пакетами.

— Ну, как провели время — спросила она у Каки, как у лоха, а он и был лох последний, не отличавший подставы от любопытства. Настя представила, что было бы, если бы она спрашивала об этом у настоящих мужчин, у Вовы, Игоря, или у Димы, у своего бывшего мужа. Даже представить невозможно. Либо поставили бы на место аккуратненько, либо могло все закончиться еще круче, и вряд ли она стала бы рисковать непредсказуемо. Мужчины не терпят таких вопросов, и свое личное не будут выставлять напоказ, да еще с бабами, да еще с подругой своей пассии. Бедная Лиля опять попала в капкан вранья. Ха-ха-ха! Злорадствовала Настя, помня об одиноко проведенной ночи и вчерашней драке начавшейся из — за Лили. Ревность к Вове, вот что занимало ее нутро, а Кака так, инструмент для удовлетворения мести. Тупой лошара, так и надо Лильке, нечего всегда крутых красавцев иметь, поживет пусть со страшненьким дурачком! Ревность, ревность! Сколько людей сгубила проклятая, сколько чувств убито, сколько слез и страданий. А ведь все от лукавого, разжигающего в человеке огонь ненависти, а если ты сможешь одолеть беса в себе и потушить огонь вражды, то душа твоя снова сильна и свободна. Свобода и есть истинное наслаждение души. В случае с Настей, огонь страсти пожирал ее, превращая все лучшее, что было в ней в черное. И если во время не тормознуть, можно сгореть дотла, превращаясь в пепел. И тогда начинают радоваться злу, сперва удачные подставы, сплетни и прочие «прелести» вызывают злорадный хохот, а потом и радость. Да! Чужая боль вызывает радость. Вот откуда берутся маньяки, когда их уже не трогают ни слезы, ни горе, ни радость, от чужой беды, это все затягивает и со временем, бес полностью овладевает человеком. И тогда ему уже мало чужой боли, ему хочется самому доставлять эту боль, самому истязать, убивать, расправляться с жертвой — вот блаженство! И человек в этом состоянии давно уже не человек, и даже не животное, как принято называть в народе. Помилуйте, в чем виноваты бедные животные! Он чудовище, он монстр, для которого одно только в жизни, и смысл, и счастье — истязание жертвы. Но Настя пока еще была нормальной в этом смысле. Но медленно ползла в пропасть, вовсю уже подставляла Лилю и злорадствовала.

— Ну че, колись давай, как провели время, а? Все ништяк, или где — вроде шуткой спрашивала она Каку, качая ногой в изящной туфельке. Выглядела она отлично, топик на бретельках, коротенькая юбочка, красивые туфли. Прямо принцесса, но злая принцесса, у которой все клокотало внутри от обиды. Вместо того чтобы проанализировать свои отношения с Вовой, к чему они пришли, ан нет лучше набухаться, обвинить кого — то в своих бедах, мстить, злиться и искать себе в этом утешение.

— Ну, че застыл, что ли?

У Каки, как у дворового пса при виде мяса, потекли слюни при виде красивых женских ножек. Он не сдержался, и провел рукой по ноге — «ах, какие ножки!» Настя была довольна этим, ведь именно для этого и носилась короткая юбчонка, либо туго обтягивающие штаны.

— Все нормально — смущаясь, начал Кака, он не знал, как объяснить Насте, что Лиля была вся не в себе, и он так и не понял, что с ней, то ли не поладила с подругой, то ли заболела, но чтоб не опростоволосится, добавил — она тараканов боится сильно.

— Каких тараканов — поперхнувшись дымом, закашлялась Настя — у тебя, что тараканы? Ты же говорил, женат был?

— Они при жене то и расплодились. Не фига не делала, только таскалась со всеми подряд, шлюха конченная.

— Ой, ладно тебе. Как разведутся, начинают поливать друг друга грязью. Что за манера? Я вот, не вспоминаю никогда своего бывшего, развелась и развелась, делов — то.

— Пошли, поднимемся, а то вдруг Лильчик проснулась, потеряет еще меня.

Настю даже умилило где — то в душе, что он так заботится о Лиле, как о ребенке. А может она с ним будет счастлива? Не все же мужики красавцы. «Поживет пусть с лошарой» — опять ядовитый голосок шепнул ей на ушко, и Настя ощутила его всей кожей, словно бельевой прищепкой больно сдавили ухо. Когда Кака открыл дверь и пропустил ее вперед, она ахнула. Такого убожества она не видела нигде, да еще эти вездесущие тараканы. Ей стало жаль Лилю, вот теперь уже по настоящему, и она даже растерялась, не зная, что делать.

— Проходи в комнату — деловито предложил Кака, не замечая резкой перемены настроения Насти.

— Так, а как вы раньше то, жили…? — еле выдавила из себя Настя, недоумевая как в таком сраче, могла жить женщина.

— Вот так и жили. Или ты про что, про мебель если, так она все забрала, ну типа сын же с ней.

— И давно ты один?

— Да вот уж месяца два — начал Кака, но увидев, что Лиля проснулась, перевел разговор на другую тему — Лильчик вставай, вот уже Настя приехала к нам в гости. «К нам» обе женщины отметили про себя.

— Вставай цветок, поехали ко мне — разочарованно протянула Настя.

— И что вам все не нравится? — удивлялся Кака.

— Что, что! У тебя посуды то, даже нет! — Настя начала заводиться.

— Налей чай, пожалуйста — попросила Лиля, и Настя подумала, что это ее попросили, а Кака подумал, что его. В кухне превозмогая брезгливость, Настя спросила у Каки

— А где чайник?

— У меня нет чайника — выпалил Кака, и впервые ему стало стыдно за свое убожество — я в кастрюле вскипячу, потом перельем в стаканы — примирительно гундосил он, непонятно перед кем оправдываясь.

— Ну, все, это уже слишком — запротестовала Настя, и Лиля ее поддержала.

— Здесь даже умыться негде.

— Как негде? Ой, какие вы капризные — неуверенно произнес он, в душе желая уехать, по быстрее из своего гадюшника.

— Холодильник то работает?

— А то!

— На, положи продукты!

— Так мы, что остаемся?

— Продукты остаются, не тащить же назад. Да и поешь, потом по — человечески — поддела злобно Настя, и Кака впервые со дня знакомства, приуныл.

Женщины собрались быстро и поспешили уйти, и чем дальше отдалялись они от Какиной квартиры, тем веселей становилось всем. У Насти, Лиля привела себя в порядок, и позвонила Ирине. Она попросила узнать у бабы Шуры, не посидит ли она пока с Владькой, за деньги, пока в садик не устроила.

— Работаю уже, и кто из садика будет забирать, все так быстро произошло — растерялась Лиля. У Ирины уже неудобно было оставлять ребенка.

— Ты не за Владьку, а за работу переживай — сказала Ирина участливо по- родственному — а Владька тут в надежном месте, и все хорошо.

— Да, спасибо, тебе — сказала, скрипя сердцем Лиля, ей вовсе не хотелось идти на работу, оставляя ребенка в людях, и она пожаловалась Насте.

— Не надо так убиваться, дорогая, ну что случилось то? Скажешь тоже, в «людях» — Насте были не только непонятны ее переживания, а даже чужды. — Нашла повод расстраиваться. А ты че, сидишь? — прикрикнула она на Каку — почему у моей любимой подруги плохое настроение, а?

— Да я че то, не знаю — растерялся Кака и несмело спросил — а почему у тебя ребенок в садик не ходит?

— Потому что не было необходимости — категорично отрезала Настя — а сейчас вот есть. И мы, пожалуй, тебе дадим это задание, устроить в садик ребенка. Тут она незаметно пнула его ногой под столом, это невольно стало их знаком, какого — то сотрудничества, что ли, если не сказать заговора. Настя из лоха решила сделать сообщника.

— А что? Ментам везде у нас дорога, а в твоем случае к заведующей садиком прямиком — скосив глаза на Каку многозначительно продолжала она — а деньжат мы подкинем, не переживай — подмигнула она Каке, что означало немедленно согласиться.

— Да, конечно, я спрошу на работе — невнятно промямлил Кака, так как не имел понятия, как работает детсад. Поскольку его бывшая жена не работала, если не считать за работу мытье подъездов, ребенок в садик не ходил, и вообще постоянно жил с ее родителями пенсионерами. «К себе» они брали его очень редко. Договорившись, созвониться вечером Лиля поехала к свекрови. Ей не хотелось объяснять причину своего возвращения, но деваться было не куда. Свекр умер почти сразу вслед за Игорем, и сейчас со свекровью жил средний сын Саша, который недавно развелся с очередной женой. По профессии он был военный, бывал в нескольких горячих точках, имел буйный характер. Или от своей кочевой жизни или от постоянных гуляний, в личной жизни у него не складывалось. Саша был уже трижды официально женат, и вот очередной развод. К тому же у свекрови обнаружили катаракту, и она слепла с каждым днем, но на операцию ложиться боялась. Владьку нельзя было с ней оставить надолго, за ней самой нужно было приглядывать постоянно. «Приходи, живи, комната ваша, имеется в виду с Игорем, свободна, мы не заходим туда и мебель ваша на месте». Лиле показалось, что она обрадовалась ее приходу. Лиля и сама устала скитаться по подругам, тем более, она была такой домашней. Она любила дом в отличие от Насти, которую постоянно тянуло куда — нибудь пойти, потусоваться. И Лиля переехала к свекрови в свою комнату, но все равно ощущала дискомфорт. Она отвыкла от свекрови, тем более, та резко постарела после смерти мужа и превратилась в старуху больную, слабовидящую. Саша продолжал свои гулянки, и Лиля не могла ему ничего сказать, поскольку после смерти Игоря, они фактически были чужие люди. Это Владьке он был дядя родной, не имея своих детей, он любил Владьку. Теперь к нему, как раньше к Игорю, приходили постоянно друзья, пили, матерились и несмотря что они были в его комнате, Лилю это раздражало. Тем более пьянея, они выходили на кухню, делали Лиле комплименты совсем ей ненужные, как и сами дружки, начинали играть с Владькой. Одевая, свой военный берет на Владьку, подбрасывая его к потолку, Саша кричал вместе с дружками « Десантура! Спецназ! Ух ты мужик, не боится, глянь не боится, во молодец» — умилялись они, и удивлялись его спокойствию. — Летчик! Боец! — не унимался Саня, пока Владька, вырвавшись, не убегал. Прибегая к матери, говорил спокойно — Дядя Саша опять пьяный. Лилю нервировало это и задевало до глубины души, во — первых вся обстановка напоминала о Игоре, во- вторых эти гулянки из — за которых он умер, больная свекровь, новая работа. Однажды, придя из магазина, она застала такую картину. Свекровь пошла из кухни за Владькой, не заметив крошки еды на полу, поскользнулась и упала, очень ушиблась, к тому же напугала Владьку своими стонами. Лиля вызвала «Скорую», почти месяц пролежала она в больнице, и Саша сказал Лиле

— Все Владьку с ней не оставляй, может так и горячий суп или чай уронит на него, не видит же ничего, или газ плохо закроет.

С этого дня Лиля возила Владьку к бабе Шуре. Улучшив момент, когда Лиля ушла, Настя быстро отчеканила Каке

— Короче, ребенка устроить не проблема! Подойдешь к заведующей, договоришься, на коммерческой основе они берут детей с удовольствием. Даже хорошо, что такая внезапная неувязочка вышла, у тебя есть повод блеснуть перед Лилей. А она дама обязательная, она будет помнить об этом всю жизнь. Это же не я. По мне, что не так, я быстро пошлю куда надо, а ты лови момент, а то шансы — то у тебя невелики.

— Угу — сказал Кака несколько не обидившись, что его поучают, а даже, наоборот, почувствовал себя по — увереннее. Он даже не затруднился подумать, а зачем Настя проявляет к нему странное такое участие? Лиля не знала об их шепотках и не подозревала Настю ни в чем. Сам Кака был дубом и вместо того, чтоб сразу пресечь насмешки со стороны Насти, он вдруг почувствовал себя крутым. В душе он считал, что вот, наконец — то пришла долгожданная удача за все унижения, что он вытерпел с бывшей женой и воспринимал успех, как должное. После того, как барышни уехали в ресторан, Кака тут же отправился на работу, разузнать про детсад, заодно похвастаться своим знакомством. В отделе он сказал, что женится, что у него роман с очень респектабельной дамой, но сослуживцы, помня его бывший брак и невзрачную внешность, не восприняли это всерьез. Однако сам Кака был полон настойчивости, как никогда. Отметившись на работе, он решил, не теряя времени, навести справки насчет детсада вблизи своего дома. Для этого, он позвонил своему другу однокласснику Студенкину. Было начало девяностых и Студенкин, воспользовавшись хаосом, негде не работал. Тусовался с мелкими воришками и прочими уголовниками, строил из себя крутого. На самом деле промыслы его были никчемными и также как и Кака, он любил выбирать в жертву слабых; женщин, детей, стариков. В случае если у них вдруг выплывал защитник, он тут же звонил Каке и Кака прикрывал его, пользуясь погонами. Учитывая смутное время перестройки страны, наглели они по беспределу. Объяснив ситуацию, Кака важно доложил, что женится, нужно садик рядом с домом подобрать, чем поверг в неописуемый шок Студенкина.

— Ты! Как женишься?! Че то я не понял, ни хрена! А где Вафля Хрякова!? Все избавился! Вот это дела! — удивлению Студенкина не было границ.

— Дела у прокурора — нетерпеливо перебил Кака — ты ближе к теме. Потрясенный Студенкин порекомендовал ему пару садиков хороших, как раз недалеко от Какиного дома.

— Ладно я перезвоню тебе на днях, кстати, у моей есть симпатная подруга, такие красивящие бабы, закачаешься!

— Ну, ну — протянул недоверчиво Студенкин, помня о Какиных бывших подружках.

Кака не теряя времени обошел оба садика, второй ему понравился больше. Садик принадлежавший летному отряду, для детей летчиков. Он деловито спросил заведующую и прошел в кабинет. Увидев милиционера, она невольно напряглась.

— Нет, нет, все нормально — миролюбиво начал Кака — и вкратце изложил суть своего визита.

— Вообще — то мы берем детей на коммерческой основе. Но вы могли бы оформиться на бюджетной, наверно — неуверенно начала она.

— Там видно будет, дело в том, что нам срочно нужно.

— Ну, если в коммерческую группу, то пожалуйста нужно только медицинские справки — и она написала Каке на листочке какие нужно справки.

— И все, приходите, мы будем очень рады — натянув дежурную улыбку, попрощалась она с Какой.

Все! Дело сделано! Кака был горд за себя. НУ, орел, чистый орел! Забыл только, что не взлетел еще. Придя домой, он завалился спать, потому что с утра заступал на сутки. На работе он был рассеян, все мысли его были там с Лилей, он мечтал, как он будет с ней жить. Позвонил несколько раз в ресторан, и Лиля, смущаясь, сказала ему, что нельзя так часто звонить, она же на работе. Кака хотел преподнести ей сюрприз, сделать предложение, и тут же сказать, что он устроил Владика в садик рядом с домом. Ему казалось, это очень эффектно.

Лиля так перенервничала в последнее время, что почувствовала себя плохо. Постоянные стрессы то с Мариной, то с работой, то с Настей и Вовой, то свекровь с Сашей, то не с кем оставить ребенка, теперь еще и Кака. Резкая смена работы и всей привычной обстановки, вихрем закрутившиеся события, не прибавили ей больше силы, а наоборот, подкосили ее здоровье. Отработала неделю, и на работе у нее случился острый приступ аппендицита, увезли на «Скорой» и прооперировали. Настя так перепугалась, услышав про операцию, что готова была сама лечь под нож, вместо Лили. Ирина тоже беспокоилась, как теперь оставлять Владьку с соседкой, неизвестно как будет чувствовать себя Лиля после операции. И она решила отвезти ребенка к Ритке. Пусть тетушка хоть раз встрепенется, может хоть сейчас отдаст деньги. Предварительно позвонив и договорившись о встрече, Ирина шла с тяжелым сердцем. Ей хотелось не только высказать этой твари все, а вообще выцарапать глаза. Но она боялась за Лилю, все — таки она в больнице, и после операции. И ей нужен покой и уход. А ведь есть родная сестра, которая к тому же должна деньги. Все внутри кипело и, даже Владька как будто чувствовал, что его оставят у тетки, всю дорогу спрашивал «Где мама?» Ирина не знала, что говорить, потом мягко сказала

— Мама заболела, лежит в больничке, если ты будешь слушаться, она быстро выздоровеет и тебя заберет, а пока у тети Риты побудешь.

— Нет, я не хочу у тети Риты, я хочу с тобой — хныкал Владька.

Когда Ритка открыла дверь с лицом мегеры, Ирина не только не спросила про долг, а вообще пожалела, что привела ребенка, но было поздно.

— Ну, заходи — почти сквозь зубы процедила «тетя», пытаясь изобразить на лице участие, но это у нее не получилось, и Владька заплакал.

— Ты что, что плачешь то? — по спокойнее сказала она, глядя на Ирину и выпроваживая ее взглядом — я Вам позвоню, и Вы звоните, если что — сказала Ритка и захлопнула дверь, перед носом у Ирины. Ирина стояла, как вкопанная, первый порыв, который ее охватил, было забрать Владьку назад, но она знала, что ей завтра на работу, и еще вечером придут на дом клиенты и ей будет некогда, к тому же она устала и вымоталась, ведь у нее была своя семья. Сквозь дверь она услышала грубый окрик Риткиного мужа «Заткнись!», после чего звучный шлепок и крик Владьки

— Аааа — ревел он во все горло — к маме хочу, к маме!

— Еще хочешь получить! Заткнись сейчас же и спать!

Ирина шла домой, еле передвигая ватными ногами. В ушах у нее стоял плач ребенка и слезы текли по щекам. На улице был холодный, порывистый ветер, прохожие зябко кутались в воротники, но Ирина ничего не замечала. Придя домой, она позвонила Насте. У Насти тоже была напряженка во всем. Во — первых, она очень перепугалась за Лилю, которая кстати до сих пор не приходила в сознание, хотя должна была уже, и лежала в реанимации. Настя утром смоталась в больницу, отвезла Лиле продукты позабыв, что ей нельзя кушать после операции, дала дежурной медсестре на лапу, чтоб позвонила если Лиля придет в себя.

— А фрукты можно? — нагло спросила та, принимая пакет с продуктами.

— Да берите, конечно — ответила Настя устало.

Она замоталась, ей приходилось сейчас работать без выходных, за себя и за Лилю иначе могли взять другого повара, ведь Лиля проработала всего неделю и неизвестно еще, как там после операции будет себя чувствовать, а Насте надо, чтоб Лилю оставили в штате. Кроме того она постоянно моталась в больницу и нервничала, в глубине души жалея о своих подставах и поэтому была уставшая, нервная, измотанная, но несмотря на это заметила заплаканный сиплый голос Ирины. Ирина рассказала о своем походе к Ритке, жалко Владьку, наверно уж не надо было отводить — все никак не могла она успокоиться.

— Ну, что ты убиваешься не у чужих же людей оставила, в конце концов — резко сказала Настя, чтоб встряхнуть Ирину.

— Ну да, да — потухшим голосом согласилась Ира — а как там Лиля? Может ей сок купить? Или что там, ей можно?

— Пока ничего нельзя, она в реанимации до сих пор, представляешь? — и Настя сама чуть не разревелась и решила закончить разговор — давай до завтра. Прикурив сигарету, она уселась в кресло и почувствовала себя раздавленной. Тело все ломило от усталости, голова раскалывалась от дурного предчувствия. Лиля не поправлялась, Владьку жаль, работа достала. Вдобавок ко всему, Вова ради которого она затеяла все, не показывался и не звонил, что добавляло особой «прелести» случившемуся. Хотя сейчас ей было не до него, приезжая домой поздно, она бухалась в постель и утром опять больница, работа, а теперь еще тревога за Владьку. Она крутилась, как белка в колесе. Но внутри она боялась, вдруг с Лилей что — нибудь случиться. Что тогда? Владька останется один. Ой, тьфу, тьфу — чего это я — не приведи господь.

Тем временем Вова был не в лучшем положении, чем Настя. С того памятного вечера Вова зажигал напропалую, не обращая не на кого внимания и к удивлению своего окружения. Однако вскоре он понял, что рану водкой не зальешь, рана слишком глубокая. Все его раздражало, он не мог думать ни о работе, ни о доме. Особенно его раздражала повар, науськанная горничной, что хозяин обожал бывшего повара. Пелагея постоянно заигрывала с ним. Вову это просто выводило из себя, когда он был в запое, он не особо обращал на это внимание, можно сказать вообще не обращал, но сейчас, его это бесило. Он вообще не любил шлюх. А когда замужняя женщина строит глазки и клеиться, она натуральная потаскуха. Он ненавидел таких, и презирал их мужей рогоносцев непонятно, что ждущих от такого брака: « любви, взаимопонимания» или когда ей надоест гулять, остановится. Лохи позорные, ФУ! Вова скривил рожу, как будто жевал лимон. Во время обеда Палашка, проходя мимо него в туго обтягивающих штанах и блузке, из которой чуть не вываливались на стол ее пышные груди, специально задела его своим жирным задом. Развернувшись, Вова грубо хлопнул рукой по ее заднице, цинично процедил — «ниче ты жопищу то накусала!»

— ХиХиХи — кокетливо хихикнула Палашка.

— Тьфу! Не вкусно все! — Вова смачно выругался матом, наливаясь злобой.

— Что с тобой? — Марина не узнавала своего мужа. Он никогда не обращался грубо с женщинами. А с поварами так вообще ладил всегда, не говоря уже о Лиле. Тут Марина скривила губы и сказала — уж не хуже готовит, чем некоторые — и хотя она не сказала кто, Вова понял. Он резко встал и вышел из- за стола. От Марины, однако, не ускользнуло, что повар клеится к мужу, и это ее возмутило не меньше, чем Вову. После обеда, она позвала к себе горничную Свету и строго велела разузнать о Палашке подробности. Зайдя затем в кухню, она резким тоном сделала ей замечание о качестве еды. И уже выходя, подчеркнула

— На работе Вы должны быть в белом костюме и колпачке и это обязательно. Готовые закуски нужно нарезать в перчатках. Почему я должна все это говорить?

— Я исправлюсь — сказала заискивающим тоном Палашка.

Марина сморщилась от отвращения. Чернь! Почуяв неладное, горничная тут же взялась выполнять поручение и легко выпытала у Палашки, что ей адрес дала подруга Настя, но попросила Свету не кому об этом не говорить. Света поклялась молчать, что не помешало ей тут же сходить передать все Марине. Она дорожила своей работой, а высокие принципы были не для нее. Что Светка, что Палашка были прислугой и привычки имели холопские. И это не потому, что имели не ту работу, а имели мировоззрение такое. Каждый смысл жизни видит по — своему. Еще великий Некрасов высмеивал тех, кто, допивая за господами вино, хвастается перед собратьями, что пьет дорогие вина, тем самым показывая, что он трижды холоп. То же касается тех, кто доедает за господами деликатесы с тарелок. Это уже не деликатесы, а объедки. И это надо понимать. Видимо человеческие пороки идут рядом с нами из века в век, даже особо не меняясь. Трудно сказать, что формирует человека, как личность, воспитание, образование или какие — то другие составляющие. В итоге он стает тем, кем является на самом деле. И этот сформировавщийся образ почти невозможно изменить, если только на человека не найдет какое — то прозрение «сверху». В остальном же, как в пословице «горбатого могила исправит». И некоторые, напрасно пытаются натянуть на себя лживую личину благородства, поскольку это ханжество, резко бросается в глаза, как одежда не по сезону, когда зимой идут в сланцах, вместо валенок. Вова полностью был согласен с этой пословицей. Он возненавидел повара и звал ее пренебрежительно Палашка, специально, чтоб она знала свое место. Палашка перестала нагло заигрывать, но в душе считала, что у нее еще будет повод и она наверстает упущенное. Из жадности, ей не хотелось терять доходное место, тем более, особого контроля за ней, здесь не было, как на производстве. Палашка, то баночку икры забывала в своей сумочке, то кусок мяса, то дорогой пакет чая. Кроме этого она имела хорошую зарплату, а в девяностые годы с работой было плохо, и она не могла нарадоваться, что хорошо устроилась. Однако, когда Марина узнала, что ее прислала Настя, она пришла в ярость. Она прекрасно помнила Настю с поминок Игоря, и ее рассказы о дружбе с Лилей. «Мы с ней как сестры, нас даже путали в институте» вспоминала она ревниво и подумала, что Настя мстит за подругу. И опять ошибалась, ходила вроде совсем рядом, однако блуждала, как в потемках, ослепленная злостью. На другой день видя, что Палашка опять ходит в своих обтягивающих штанах, она взорвалась.

— Я Вам сказала ходить на работе в спецодежде — подчеркнув слово, на работе, начала она ледяным тоном и холодным оценивающим взглядом, оглядела Палашку, с головы до ног.

— Так, Вы же только вчера сказали, у меня времени не было купить, я обязательно куплю, съезжу в выходной на рынок — начала лебезить Палашка.

— Значит, завтра будет выходной, и если не купите форму, я с Вами распрощаюсь.

— Куплю, я обязательно куплю, да завтра, значит, да — невпопад тараторила Палашка, стараясь угодить хозяйке, и не понимая, чем вызван ее гнев. «Может она ревнует к хозяину» — подумала Палашка и сказала специально — у мужа как раз завтра выходной, он повозит меня по магазинам.

— Так Вы замужем? — удивилась Марина.

— Да, муж таксистом работает, двое детей — горделиво добавила Палашка, считая, что поставила на место неблагодарную хозяйку.

Хмыкнув, Марина ушла к себе, не желая никого видеть ни прислугу, ни мужа. Кушать ей не хотелось, тем более Палашка готовила так себе, обычные бесхитростные блюда. Невольно Марина вспомнила Лилю, ее искусно украшенные, вкусные кушанья, и что именно с появлением Палашки, Лиля уволилась. Марине нравилось с Лилей. Они могли целыми вечерами разговаривать, общаться, в выходные вместе возили детей в кукольный театр или в цирк. «Действительно мы жили, как две сестры» — подумала она, вспомнив слова Насти, «или как две жены», тут же ехидно кольнуло самолюбие. Окончательно выйдя из себя, она вдруг подумала «почему бы и мне не навестить свою подругу студенческих лет?» Лера, ее подруга. жила сейчас с мужем в Германии, и им там очень нравилось. Муж Леры все время звал Вову к себе, но Вова не хотел эмигрировать. В данный момент Марине захотелось отвлечься от своих неприятностей, и погостить у подруги. Она тут же заказала билет на самолет и вскоре улетела в Германию, оставив Вову на произвол судьбы. Вова сразу решил избавиться от Палашки, которая не собиралась увольняться, здесь ей было вольготно, брюхо всегда набито, и домой можно утащить, и зарплата приличная. То, что хозяева стали наезжать, она считала барской прихотью, так побочный дефект на хорошей работе. Это ассоциировалось у нее с неизбежностью, типа плохой погоды, как колючий снег, идешь на работу, а он захлестывает тебя со всех сторон, холодно, неприятно, но идти то надо, тем более, снег может прекратиться в любую минуту, и опять выглянет солнце. Единственное, ей не хотелось покупать костюм, давила жаба как всегда, и она приехала в ресторан к Насте надеясь там, что — нибудь раздобыть на халяву. Настя даже обрадовалась ей. «Посижу в зале, отдохну немного» — подумала она, попутно наведу справки про Вову. Эту неделю она работала с Пашей, он жалел ее по — мужски, что она работает без выходных и разрешал отлучаться, когда нет начальства. Усевшись в углу за свой столик, она слушала Палашку вполуха, и курила.

— Тебя к телефону, Настя — крикнула ей официантка и Настя убежала. Вернулась довольная, позвонила медсестра из больницы, Лиля пришла в себя и ее перевели в палату, можно навещать. Можно то можно, только вот кто будет навещать и ухаживать за ней, я работаю без выходных, уже еле ноги таскаю, Ирка занята, Ритка не будет, да еще и Владьку притащит. Позвоню ка я Каке — решила она.

— Привет дружище. Ну, че, как делища?

— Все ништяк!

— Лилю перевели в палату, можешь к ней сходить.

— Классно! — обрадовался Кака — я сейчас к тебе заскочу, я тут недалеко нахожусь по делу.

— Давай, я в зале буду, за нашим столиком.

Кака пришел быстро. Пока его не было, Настя выспросила про Вову, услышав, что он в запое и дома, осталась довольна. Палашка не смущаясь подошедшего Каки, с подробностями рассказывала Насте о Вове. Что он в последнее время стал беситься и орать на нее, а жена так вообще сущая гадюка. Вот требует спецовку, а зачем она мне и потом, спецуху выдает работодатель, но она не посмела ей ответить так. Палашка скрыла, что клеилась к Вове, поняв, что у него, что — то с Настей, но так как объяснить произошедшие перемены не могла, добавила с пренебрежением.

— Вот Светка горничная говорит, что они бывшего повара то холили, лелеяли, а та возьми да загуляй с хозяином, вот ее и выставили. Сейчас хозяйка во всех видит врагов, вот и придирается.

Кака смекнул в чем дело. Он понял, что бывший повар это Лиля, а хозяин это Вова. Но если Вова с Настей, то при чем тут Лиля и потом, как Палашка оказалась на месте Лили. Видимо служба оказывала на Какины мозги определенное положительное влияние. И когда Настя ушла выжать сок из свежих яблок для Лили, он договорился встретиться с Палашкой у Вовы, чтобы выяснить для себя все детали. Палашка не переставала клянчить форму у Насти.

— Здесь — то откуда форма? Все фирменное, с логотипом, вечером заедешь у меня дома где — то валялся костюм, еще с практики, возьмешь, если влезешь.

— Да это не проблема, главное видимость, что форма есть, для этой кикиморы.

Кака поехал к Лиле, привез ей свежевыжатый сок Настин и от себя купил букет махровых хризантем, который поставил на тумбочку рядом с кроватью. Лиля была очень бледной, даже иссине бледной, под глазами черные круги, губы потрескались от жажды. Всегда после наркоза во рту пустыня. Кака очень переживал за Лилю и не находя нужных слов нежно гладил ее по руке.

— Вот как поправишься, я тебе кое — что скажу — сказал он загадочно.

— Хорошее или плохое?

— Хорошее, конечно, даже очень хорошее — твердо заверил он Лилю.

Вошла медсестра и намекнула Каке с улыбкой

— Свидание пора заканчивать. Уколы и спать. Больше спит, быстрее выздоровеет — добавила она о Лиле, как о постороннем предмете. Несмотря на свой обидчивый характер, Лиля не обратила на ее слова никакого внимания, не только на слова, а на нее тоже. Она знала, сейчас поставят обезболивающий укол и она уснет. Спала она много, почти все время, и когда кто — нибудь приходил Кака или Настя с Ирой, она разговаривала с ними и опять спала. Она была еще слабой после операции, шов заживал плохо. Лиля температурила и знала, что — то сделали не так и плохо себя чувствовала. Она постоянно думала о Владьке, и о том, как она сейчас будет жить с больной свекровью, с гулящим вечно Сашкой, и сама после операции. Раньше все хозяйство держалось на ней, а сейчас она сама была беспомощной. А Лиле никто никогда не помогал, и ей хотелось плакать. Ритка не приходила, не звонила, это уже настораживало. Когда пришла Ира, Лиля поделилась с ней своими переживаниями и Ирина успокаивала ее, как могла.

— Хочешь, пойду завтра, заберу Владьку к себе — сказала она с неподдельным участием. Лиля молчала и плакала. Как она могла сказать «забери» ведь они были чужие люди, и если бы она могла, не оставила бы его у Ритки. Может муж ругает, может им просто надоело, все — таки чужой ребенок, а они оба работали, и у них своих забот хватает. А с ребенком столько хлопот. Ирина, придя домой все же позвонила Ритке, узнать, как дела у Владьки. Ритка была не в духе впрочем, это ее обычное состояние озлобленности по отношению к Лиле и ее друзьям, а может по отношению ко всем.

— Вот вчера сходили с ним в гости к бабушке, думала скучает по внуку, а она оказывается «ослепла» — с издевкой говорила Ритка не веря, что у пожилой женщины могут быть проблемы с глазами. Она хотела сбагрить Владьку к бабушке, и то, что это ей не удалось, злило ее и она считала, что Сашка так сказал, чтобы избавиться от Ритки. И она решила излить желчь на Ирину.

— Ты знаешь, старший брат Игоря очень богат, возглавляет совместное российско — китайское предприятие, живет припеваючи, а что ему, он и в советское время был партийным секретарем и жил прекрасно, как и сейчас, главное во время переобуться. Так вот Сашка заявил, что завтра увозит мать к брату, на операцию, а там они с братом договорились, что мать будет доживать свой век там. Ей там будет лучше, за ней будут ухаживать, будут лечить, и ей не о чем будет печалиться. Все это Ритка выложила Ирине, попутно добавила, а Сашка такой гулена лучше уж он бы там остался, постоянно то пьянки, то гулянки, баб водит всяких, как там Лиля будет жить после операции, даже не знаю.

— М-да- только и могла сказать Ира — ну, а Владька то как, не плачет?

— Ну, что Владька, любой ребенок скучает по маме, тем более, он всегда с ней, давно надо было в садик устроить. Нормально все с Владькой — добавила она и повесила трубку, не попрощавшись, как обычно. Ирина же подумала о том, что вот настал подходящий момент вытрясти из Ритки долг. Видно жизнь то все — таки полосатая. Как раз Лиля после операции, свекрови нет, есть повод безболезненно разменяться с Сашкой. Лиля отдает полученные за наследство деньги от Ритки Сашке, за его долю в квартире, и остается хозяйкой в своей собственной квартире. И не надо ей никаких «родственников», ни какой «помощи», все она сама для себя сделает. А уж себя — то с сыном она прокормит, еще как прокормит, хватит не только на хлеб, но и на икру с маслом. От этих мыслей Ирина даже повеселела. И Кака, как раз тут в тему вписывается, для воздействия на Ритку. Она тут же позвонила Насте и ввела ту в курс дела. А вот этого не надо было делать. Люди завистливы и слабы. И когда у друга ничего нет, он товарищ и брат. Но стоит ему чуть- чуть разжиться, как бывшие друзья стают, как правило, врагами, завистливо считая чужие деньги. А если вы их переплюнули, то все, начинают тихо ненавидеть и делать гадости, прикрываясь всегда одним, «подумаешь не обеднеет, ему и так все досталось на халяву, и вообще везет по жизни так, что пусть помучается, полезно иногда». И испытывают при этом кайф «во, я его сделал суку, так ему и надо!» Настя последнее время относилась к Лиле двояко. Если раньше у них была крепкая дружба, то с возникновением Вовы Настя стала завидовать Лиле и потихоньку гадить. В одинокие вечера, она иногда вспоминала дочь и жалела о своем бездушном поступке. Глядя на Лилю, особенно на Владьку, представляла, как растет ее дочура без мамы, и ее брала злость. «Вон Лилька, живет одна с ребенком и нечего, и ребенок дай бог каждому, и женихов не меньше моего» — крутилось у нее в голове. Но когда Вова стал уделять внимание Лиле, а не ей, это уже, как кость в горле. Она считала про себя плюсы и минусы. «У меня отличная фигура, внешность хоть куда, хорошая работа. Деньги, шмотки, море всего, но главное квартира. А у Лили только Владька и все» Но она знала, что льстила себе для успокоения самолюбия. Лиля устроилась уже в ресторан, а это значит, что быстро ее догонит по доходам и внешность у нее была не хуже, не было только квартиры. И то Настя знала, что не было из — за Лилиной дурацкой доброты. И если сейчас все разрулится, возможности их выравниваются. Более того, у Лили даже лучше все стает, у нее будет трешка, а у Насти двушка, у нее Владька, а у Насти шиш с маком. Настя поняла, что теряет превосходство над подругой и решила этого не допустить, ни в коем случае! А вдруг у Лили с Вовой все срастется после этого! Одни в трешке, им никто не мешает — начинала она звереть в припадке ревности. Ни за что! Черные мысли охватывали ее мгновенно, причем захватывая всю ее сущность, как сухой пучок травы сгорает мгновенно при поднесении горящей спички без остатка, так и она становилась бесчувственной тварью с помутненным рассудком. Настя знала прекрасно, что представляет из себя Ритка, и решила действовать через нее. Позвонив Ритке, как будто узнать о Владьке, она между делом сделала намек, что не надо бы пока отдавать Лиле деньги за наследство, а то выходит же замуж «знаешь, как это всегда бывает, просрут деньги мигом, а там неизвестно еще, будут жить или нет. Отдать то ведь никогда не поздно, я то все за нее переживаю, ты же знаешь, какая она полоротая, все в облаках витает, как ребенок. Только это между нами, чтобы Лиля не знала, а то обидится еще и вообще, чтоб никто не знал. В таких делах ни к чему чужие уши, люди вывернут все верх дном и доказывай потом, что ты не верблюд»

— Разумеется, я с тобой полностью согласна — обрадовалась Ритка, возникшей из неоткуда сообщнице. Более того, из стана врагов можно сказать переметнулась по собственному желанию, к радости Ритки, и она решила подружиться с Настей, за спиной у Лили. И самое главное, деньги отдавать не надо, ну просто лафа полная!

— Приходи в гости Владьку проведаешь, я тебя угощу земляничным вареньем, вкусное, сама варила все — таки.

— Забегу обязательно на днях, пока работаю без выходных, за себя и за Лилю, все место ей держу — оправдывалась Настя больше перед собой, чем перед Риткой, ей не хотелось казаться сволочью, в чьих — то глазах и она пыталась затушеваться под маску истинной и заботливой подруги. Первый шаг сделан — поздравила себя Настя с будущей победой, и не откладывая в долгий ящик решила сходить в гости, чтобы закрепить успех, да и Лиля пока в больнице, есть повод. Накупив Владьке всяких вкусняшек, она решила купить ему еще конструктор. «Пусть собирает по- тихоньку» — думала она зная, что ребенком никто не занимается и не играет с ним, что он предоставлен сам себе, как сорная трава. «меньше будет скучать, занимаясь новой игрой». Владьку ей было действительно жаль, но забрать было не куда. Переложив утренние посещения больницы на Каку, она, выбрав время, пришла к Ритке. Ее ждали все, и Ритка с мужем, которые, оказывается, бывают гостеприимными иногда, и конечно Владька, который был уверен, что она пришла за ним, и еще больше обрадовался, увидев принесенные ему, как всегда подарки. Пока Ритка накрывала на стол, Настя отвела душу с Владькой, играя с ним и секретничая. Владька сказал ей на ушко, чтобы она принесла конфеты и особенно шоколадки в комнату, где они играли.

— Зачем? — спросила Настя.

— Потом скажу, сперва принеси — сказал ей серьезно Владька.

Настя пошла на кухню, молча взяла пакет с продуктами, сказав удивленной Ритке, мы играем в магазин.

— А — засмеялась та.

— Ну, рассказывай — усевшись на пол рядом с Владькой, попросила Настя. Владька высыпал содержимое пакета на пол, и принялся разворачивать шоколадки и надкусывать.

— Ты что? Что ты делаешь?

— Тсс — приложив пальчик к губам, сказал мальчик — как ты уйдешь, тетя Рита все спрячет, и мне не даст, а ведь это мои конфеты, и ничего их у меня отбирать, и угощать других. Гостинцы не передаривают, мне мама сказала, и значит надо все покусать, а обкусанные то никто не возьмет — говорил он с такой тоской, и глаза его были так по — взрослому печальны. Настю прошиб озноб негодования, значит, они не только его лупят, но и плохо кормят. Она вспомнила рассказ Ирины и ее состояние, и ей сразу стало все ясно. Гады, скоты!!! ее ярости не было границ еще чуток, она вцепилась бы в Ритку мертвой хваткой, и убила бы собственными руками.

— Давай, ты тоже кусай — предложил Владька — и быстрей надо, а то вдруг тетя зайдет и отберет все, или дядька, так тот вообще отлупит. Чтобы справиться с собой и не напугать ребенка, Настя стала кусать конфеты причем, с бешенной скоростью и лихорадочно разламывать их на куски. Нервы ее были на пределе.

— А ты заберешь меня с собой? — спросил мальчик, глядя на нее в упор своими детскими красивыми глазами, и надеясь поскорее уйти отсюда.

— Пока не могу — чуть не плача сказала Настя, и чтоб взбодрить и себя, и ребенка, продолжила — вот видишь леденец на палочке, мы сейчас отломим леденец и палочка превратится в волшебную, как в той книжке помнишь, ты положишь ее под подушку и будешь загадывать желания и они исполнятся обязательно, вот, иди отнеси при мне и спрячь под подушкой.

— Че ты там носишься? — прикрикнул было на него муж Ритки, но Ритка тут же пригласила всех чай пить. Нарезала пирогов и положила заветное варенье земляничное.

— Лилькино любимое, — сказала она, разрумянившись за чаем — мама у нас была искусница, какие пироги пекла, как готовила, как варенье варила, вот попробуй, по ее рецепту сварила — угощала Ритка Настю, дабы закрепить внезапно начавшуюся дружбу. И Настя помнила, за чем пришла и пыталась сосредоточиться на этом, но настроение ее было так испорчено из — за Владьки, что она не как не могла войти в роль. Увидев радушие Ритки, она прекрасно понимала, с чем это связано, и ей хотелось уйти. Иногда даже на плохих стервозных людей находит мимолетное прозрение, как удар молнии, оно пронзает все тело с головы до пят, но это лишь мгновение, за которое, не каждому дано понять степень своего падения и развернуться вспять. «Что я делаю? Зачем я пришла сюда? Я предала свою подругу и подставила ее, чтоб эти скоты забрали у нее последнее. Я предала этого милого ребенка, который искренне верит, что я лучше их, что я его защита и, который меня любит и ждет! А ведь Лиля больна, она даже еще не поправилась, может и деньги то ей и не пригодятся?» Настя побледнела, она гнала эту мысль от себя как ужас, и боялась этого всем своим существом. Почуяв неладное, Ритка выпроводила Владьку из — за стола. Намекнув Насте, что при нем про Лилю не поговоришь, передаст еще по глупости, а так скажет « пришла, ну и молодец, проведала ребенка.» Настя понимала, что это правильно относительно их задумки, но она никак не ожидала дома, что так развернутся события. Владька вцепился обеими ручонками в Настю, и не хотел уходить.

— Иди, открой конструктор и принеси там бумажечку, я покажу тебе, как собирать — ласково схитрила она. Владька пошел за конструктором, и открыв коробку заигрался новой игрушкой, позабыв про все.

— Так Лилька, то че, замуж собралась, что ли? — с нескрываемым любопытством начала Ритка.

— Типа того, только ты молчок, как будто не знаешь ничего.

— Кого ты учишь — засмеялась Ритка — можешь даже не напоминать мне, я все прекрасно помню. И что, что за тип?

— Мент, разведен, квартира однокомнатная, правда, засранная такая. Придется нам помочь Лиле, промыть там все к ее выписке. Глядишь, быстрее дозреет, я к тому, чтоб она была пристроена на месте, уже при муже, что там торчать у свекрови, не два, не полтора. Но она, что — то там выделывается типа некрасивый, да все такое, знаешь же Лилю, у нас принципы, высокие идеалы.

— Ей сейчас не до принципов должно быть — съехидничал муженек, но Ритка тут же на него цыкнула, боясь испортить вечер. И правильно боялась, муж раздосадованный, что не участвует в разговоре, ушел в другую комнату и сразу оттуда донесся его грубый голос

— Кто тебе разрешил трогать конфеты, кто, поганец несчастный — орал он на Владьку, как на взрослого и шлепнул с силой по попе.

— А-а-а — разревелся Владька.

— Еще надо, а? Базлать, он еще будет тут!

Насте показалось, что она села на электрический стул, как током пронзило все ее туловище, пытаясь допить чай, зубы ее стучали об чашку. Покрываясь пятнами от ярости, она вскочила, не помня себя, влетела в комнату. Увидев ее, ребенок плача стал собирать конфеты обратно в пакет, раскиданные «дядей» по полу. Настя заметила, что даже плакать он боится, и тихо приговаривает «мои конфеты, мне купили». Повернув к ней полное отчаяния личико, мальчик сказал плача « Я хочу к маме! Где моя мамочка?!» — и крупные как горох слезы, задерживаясь на минуту в его длинных густых ресницах, скатывались по щекам вниз.

— Не смейте трогать Владьку! Попробуй хоть раз только задеть его, Лилькин ментяра тебе зубы повышибает!!! — заорала Настя на весь дом.

— Тихо, тихо, что произошло то — за ней следом забежала Ритка, пытаясь сгладить конфликт.

— Да, я так просто, легонечко, не задел даже его — начал оправдываться муженек, услышав последние слова Насти — я своего так же воспитывал, и нечего, вон какой лось вырос, здоровей меня.

— Мы его любим ты, что Настенька, бог с тобой, он же у нас один племянничек — залебезила Ритка перед Настей.

— Я потом позвоню — крикнула Настя, глядя на Владьку и схватив сумочку, опрометью помчалась к выходу — пошла я!

— Забегай, звони, не теряйся — неслось ей вслед, но Настя даже не оглянулась.

Выбежав на улицу, она судорожно вцепилась в плащ, был такой сильный холодный ветер, сбивающий с ног. Насте казалось, что он хочет сорвать с нее одежду и обнажить ее подлую сущность, выставить напоказ то, что другие не видели или не хотели замечать или делали вид, что не видят. Перед ней стояли глаза ребенка полные слез, его плач и отчаяние, и она шла шатаясь, ничего не чувствуя, и в этот момент, она ненавидела и себя, и Ритку. Рыдания сотрясали все ее тело, тушь растеклась по щекам, а она все шла, не разбирая дороги, несмотря на холодный ветер и чуть не попала под машину, переходя дорогу на красный свет. Вопли водилы не привели ее в чувство, она лишь попросила довести до ресторана. Испуганный шофер спросил — « ты не ушиблась?» — глядя на ее зареванный вид, с размазанной по щекам тушью. «Нет, ветер просто» — ответила она безучастно, и молча, как тень, вышла у ресторана. Зайдя в ресторан, и не желая не с кем разговаривать, прошла в раздевалку. Как на грех там оказалась много народу.

— Ой, че это ты на Пьеро похожа — попыталась пошутить одна из официанток.

— А кого дерет чужое горе? — истошно завопила Настя, на весь ресторан так, что все разом расхотели общаться. Скинув плащ и бросив небрежно сумку, она отправилась искать своего друга Пашу, потому что нестерпимо хотелось выпить. Выпить! По быстрее, и побольше!

— Нам б напиться, чтоб забыться — увидев Пашу, произнесла она. Глянув на нее, Паша молча налил коньяк

— Что там у вас стряслось, рассказывай.

— Водки наливай — зачем то ответила Настя, невпопад. Она никого не хотела видеть, и тем более разговаривать. Закурив сигарету, пропустив пару рюмок коньяка, она сказала Паше

— Домой хочу, смертельная усталость.

— Понял, иди подотри глаза или умойся, а то жутко размалеванная, как клоун.

Настя пошла умылась. Настроение было отвратительное и не улучшалось. Она выпила больше чем обычно, много курила, раздумывая, и все больше пьянела. Как назло приехал владелец ресторана. Настя успела вовремя спрятаться, но он заметил ее, и отчитал директора. Та, оправдываясь, сказала, что Настя работает без выходных уже третью неделю, усталость сказывается, вот и выглядит неважно. О том, что пить надо меньше, да еще в рабочее время, она естественно промолчала.

— А почему она без выходных работает?

— У нас технолога положили в больницу, вот и работает за себя и за нее.

— Это которая новенькая, что ли? А что с ней?

— Прооперировали, плохо себя чувствует.

— Надо срочно решить эту проблему, ты то куда смотришь, это же не дело, три недели без выходных, тем более человек после операции, когда она еще поправится, неизвестно.

— Это подруга ее, говорят там ситуация тяжелая, муж умер, ребенок маленький, и она сейчас после операции, вот пытается помочь ей, сохранить место.

— Никто не сказал, что ее уволят, просто, не надо так работать. Операция дело серьезное, это не простуда, что отлежался и вышел, поэтому надо взять еще человека, хотя бы временно — cмягчился неожиданно шеф.

— Да, да — соглашалась совсем директриса.

После отъезда шефа, Настя получила взбучку от директора. У нее и так не было настроения, и этот конфликт взявшийся неоткуда забрал последние силы и она разревелась прямо в кабинете у директора. Был уже конец смены и директриса сама перенервничавшая с шефом, сдала назад. Еще через полчаса, они уже вместе выпивали и закусывали, и директриса сказала, что завтра у Насти выходной и даже сегодня она может пораньше уйти, расчувствовалась, как это и бывает за общим столом. Услышав, что Лилю не уволят, Настя обрадовалась и вообще могла неделю отдыхать, потому, как так вымоталась, как никогда. Она заказала такси и спокойно укатила домой, тем более, что была уже изрядно пьяна. Дома, она сразу легла спать, наревевшись за день, отключилась мгновенно. Утром она получила настоящее блаженство от мысли, что ей не на работу. ВЫХОДНОЙ! Никогда еще до этого Настя не оценила так силу выходного. Все познается в сравнении. И если тело отдыхало, наконец, от усталости, то думки о Вове омрачали ее отдых. Она опять вспомнила всю цепочку неприятностей связанную с ним и главное с отношениями с Лилей из-за него. « Надо будет сходить в больницу к ней» — подумала она, и ей стало легче. Но особенно ее беспокоил вчерашний визит к Ритке. Ей было неприятно, что она теперь невольно на стороне Ритки, пройдохи, за спиной своей подруги, которая верила ей, ничего не подозревая. Настя не забыла и Владькины глаза полные слез, и лживый прием, и надкусанные конфеты. Все это не давало ей покоя, как укус насекомого, от которого боль бывает только вначале, а потом дня три и не больно, но чешется, напоминая без конца о себе. Но отступать от своих замыслов, она не собиралась, потому что во главу угла Настя ставила свои удовольствия, а потом все остальное. Если дочь могла забыть, то, что говорить о Владьке? Тем более она понимала, что Лиля выпишется и его заберет, и все будет нормально. И она стала настраиваться на отдых, но для отвода глаз, решила все — таки сходить в больницу. Лиля уже лучше себя чувствовала и была ей очень рада. Она даже пыталась шутить «столько с аппендиксом никто не лежит». Увидев цветы, Настя забеспокоилась вдруг от Вовы и спросила

— Цветочки смотрю, какие красивящие, а от кого?

— От Каки, от кого еще, никто же не знает, что я в больнице.

— Вот видишь, молодец какой! Любит тебя, а ты все выделываешься.

— Я начинаю привыкать к нему, он такой заботливый.

«Ну, ну — ехидно подумала про себя Настя — по — началу то, они все заботливые», но вслух сказала

— Ну и правильно. У тебя же никого нет — задела опять за больное место Лилю — от Ритки толку мало, как ты сейчас будешь одна с ребенком. Операция, это же не шутки. Ни постирать, ни сварить, ни в магазин сходить за продуктами. Даже с Владькой погулять, маленький же, а поднимать тяжелое нельзя, загремишь тут же обратно.

— Ой, не говори, сама без конца думаю об этом, даже не знаю, как мы будем жить, и шов кровит постоянно.

— Ничего поможем, ты сильная, справишься. Но первое время все равно надо беречься. Когда выписка?

— Даже не знаю, молчат все. Шов не заживает, сейчас пойду на перевязку, спрошу.

— Ну, давай держись. Сразу мне позвони, если что.

Настя успокоилась, увидев, что Лиля поправляется, страхи остались позади. Выйдя из больницы, она позвонила Каке, разведать обстановку.

— Привет, как дела?

— Все ништяк.

— А на любовном фронте? Лилю скоро выписывают.

— Я в курсе, даже уже насчет садика договорился, рядом с моим домом.

— Ниче ты, какой прыткий. А что, уже все, ты сделал предложение?

— Пока еще нет, но я думаю, что это вопрос уже решенный.

— Индюк, как известно тоже думал.

— Ну, вот поеду за ней, когда выпишут, и сразу все скажу и заберу домой, такой сюрприз.

Настя с опаской сказала

— Нет уж, я ее заберу из больницы к себе, а там видно будет, ей же первое время хотя бы надо помогать, а кто у тебя — то ей будет помогать — вспомнив про тараканов, Настя поморщилась.

— Как кто, я или мои родители.

— Ты лучше порядок наведи для начала, жених, а то, как ребенок там жить будет, потрави тараканов, например.

— Ладно, разберемся.

— Пока тогда.

Не успела договорить с Какой, звонит Ритка. И хотя Насте неприятно было с ней общаться, она пересилила себя.

— Привет, а я как раз от Лили только пришла. Нормально все у нее, завтра, может выпишут.

— Если завтра выписывают, надо Владьку собирать. А может мне его сегодня отвезти к бабушке?

— За Владькой я сейчас приду, у меня выходной, пока со мной побудет.

Ритка уловила металлические нотки в ее голосе, поняла что промахнулась.

— А как ее женишок? Ты вроде говорила, там помочь надо помыть или че, все уже?

— А возможно вечером пойдем мыть, как раз Владьку потом заберу сразу, вообщем я тебе перезвоню, отдохну немного. Пока.

Настя если что — нибудь задумывала, то включалась в это всеми силами. Она раздумала отдыхать и решила действовать. «Зачем тянуть кота за хвост, прямо сегодня же вымоем, чтобы все было готово к переезду, а там и к Вовику наведаемся за вещами. Заодно сообщим о переезде и замужестве Лили, пусть порадуется. И Владьку заберу» — уверенная, что все задуманное получается, повеселела даже. Более того, ей хотелось выглядеть в глазах окружающих и особенно Вовы, доброй и заботливой. И это ей удалось. Заберет ребенка, который, безусловно, будет рад быстрее покинуть дом «тетушки», встретит Лилю из больницы, которая, не подозревая подставы, действительно думает, что она самая добрая и лучшая подруга на свете. Она перезвонила Каке и договорилась с ним, что они придут мыть после обеда.

— Заодно и познакомишься с родней — как бы в шутку сказала она.

Вспомнив про тараканов, она позвонила в ресторан, спросила у директрисы, нет ли у нее знакомых в СЭС.

— Конечно, есть — ответила та, куда мы без них, проверки пока никто не отменял, а тебе зачем?

— Отраву от тараканов соседка попросила. Срочно надо, а то еще ко мне перебегут, не дай бог.

— А, это запросто. Я думала у тебя что — нибудь с медосмотром.

— Однако, как Вы обо мне лестно думаете. Ну да ладно, где заполучить пакетик заветный?

— Не обижайся, что тут такого, дело житейское, а отрава у меня есть в кабинете, заходи.

— Спасибо.

Настя обрадовалась, все складывается замечательно, осталось позвонить Ирине.

— Алле, привет, как жисть — начала с приколов Настя, и Ирина сразу поняла, что она в отличном настроении.

— Нормально, а у тебя смотрю, бьет ключом.

— Еще бы, Лилю завтра выписывают, сегодня всей кодлой идем мыть Какину квартиру.

— В смысле?

— Ритка с мужем, я, Владька.

— А зачем Владьку тащить туда?

— Знакомиться с «папой». Потом Ритка вся изнемогает, я ей пообещала забрать его, пока у меня выходные, со мной побудет.

— Я тоже пойду, заезжай за мной или Женька нас отвезет.

— Ладно, жди, я перезвоню.

Этого и хотела хитрющая Настя, перед всеми засветиться в «добром» образе святой подруги или дружбы, попробуй потом попрекни в подставах, никому и в голову не придет и если Лиля что — то заподозрит, ее же и осудят, неблагодарную. Она тут же понеслась в ресторан, забрала отраву и сделала вид, что очень торопится за Владькой. Надо же, чтоб и коллеги были в курсе, какая она человечная.

— Ты даже и не отдохнула совсем, ни дня. Намаешься с ребенком, уж какой там отдых.

— Завтра, наверно, выпишут Лилю, заберу к себе пока. Первое время беречься же надо, чтоб шов зажил. Ребенка выкупать, постирать, погладить, вообщем, пока у меня будут жить, там видно будет.

— Ну, ты прямо, святоша, ей богу, святоша — вздыхали коллеги с пристрастием.

Настя внутри возгордилась собой. Она считала себя умной, продвинутой женщиной, которой, как ей казалось, не к лицу бабские страдания. Ее жизненный девиз, жить в свое удовольствие, уже исключал всякую добродетель, и снисхождений она не делала никому. Поймав тачку, она всю дорогу болтала по телефону то с Ириной, то с Риткой, сообщив им Какин адрес и попросив подъезжать по быстрее. Благополучно добравшись до Каки и вспомнив про тараканов, она решила дождаться народ на лавочке. Прикуривая сигарету, она позвонила Каке и попросила спуститься.

— Еще подумают что — нибудь не то, а мне это на фиг не нужно, как впрочем и тебе, женишок новоявленный — придумала отмазку Настя, сама соображая « если их будет четверо, плюс Кака, можно не особо то напрягаться, а делать вид. Главное, я рядом, организатор и вдохновитель, и потом, кто-то же должен руководить процессом» и эту роль она отводила себе. Как всегда проинструктировала Каку, страхуя себя.

— Ты там много не разговаривай, а старайся произвести впечатление. Ну, типа насчет денег за наследство, ты не в курсе, а там уж потом с Лилей разберетесь.

— Так коню понятно, что я дурак, что ли совсем — обиделся было Кака, но Настя гнула свое.

— С родственниками жены надо нос держать всегда по ветру, и не спорь со мной, я дело говорю.

— Нет, тут я полностью согласен. Ты знаешь, какая сволочь была у меня теща — начал Кака, от возмущения брызгая слюной и закипая от одних только воспоминаний, но Настя вовремя его остановила.

— Сейчас не время погружаться в прошлое и портить себе настроение. Главное, со всеми подружиться и всем понравиться. А вон, кстати, и они, видишь вон зеленая машина на повороте, ты их встречай, а я спрячусь в магазине, зайду после них.

Она тут же юркнула за угол, где был гастроном, и наблюдала оттуда, как Кака встретил Ритку с мужем, и они зашли в подъезд. Купив пачку сигарет, она благополучно поднялась почти за ними. Только позвонила, как хлопнула подъездная дверь, Настя подумала, что это Ирина с Женей, и не ошиблась. Дождалась их, они все вместе вошли. Разочарованию гостей не было границ. И Ирина, и Ритка, были хозяйственными женщинами, вид такого жилища вызвал самый настоящий шок.

— Да тут ремонта никогда не было! Как ты живешь в такой обстановке?! — воскликнула Ритка.

— Говорил, что женат был — не верила своим глазам Ирина, опять смущаясь не по теме, дескать, нашла убого женишка.

— Да ты врешь нам, наверно, что здесь живешь — вторила Ритка — посуды даже элементарной, и то нет.

Мужчины тоже стояли в растерянности. Ладно, холостяцкий быт салфеточки, полотенчики кружевные отсутствуют, но краны то мог бы сделать, линолиум постелить, сделать самый простой ремонт, хотя бы освежить краску столетней давности. Привыкший к своей халупе Кака, не понимал их, и это злило всех, включая Настю. Она ненавидела нищебродов, таких, как Кака, и только ради осуществления своего замысла общалась с ним, в душе искренне сочувствуя Лиле.

— А что тут мыть то? Тут ремонт надо делать полностью, и все выкинуть на помойку — с отвращением сказала Ритка.

— Полностью поддерживаю — добавила Ирина — при чем, все на помойку и потравить тараканов.

— А может ты разменялся неудачно с женой, и только въехал сюда?

— Да нет я с женой здесь жил вот она съехала, месяца два назад.

Все были в шоке. Мужчины вышли на балкон покурить, а женщины тут же засобирались домой.

— Эх, не везет бедной Лиле — чуть не плача сказала Ирина, вспоминая при этом Вовин коттедж.

— Лучше уж у свекрови пусть остается, там хоть квартира хорошая и мебель у нее своя красивая, все у нее там есть, что смеяться — то — подхватила Ритка.

— Ремонт сделать надо, как ни в чем ни бывало — сказала Настя.

Все были в таком жутком напряге, что не хотелось разговаривать даже.

— Давай поехали домой, за Владькой еще надо заехать — скомандовала Ритка своему мужу, сама вся трясясь от брезгливости. И в этом они были похожи с Лилей.

— Фу, как бы тараканов не притащить домой, по быстрей надо смыться.

— Не говори, сама стою об этом думаю. А Владька где?

— У сына оставили. Хорошо, что с собой не взяли. Ты поедешь с нами? — спросила она у Насти.

— Конечно, сказала же, заберу его к себе. Неделю отдыхаю, новенькую приняли вчера, зря корячилась столько без выходных.

— А Лиля? — почти в голос спросили Ирина с Риткой.

— Лилю тоже оставляют, вы что думаете, я брошу подругу любимую, тем более в такой момент? — подчеркнула, как бы невзначай Настя.

— Всё, поехали — не скрывая раздражения, позвал Женя Ирину и они ушли.

Настя отдала Каке отраву, велела насыпать везде.

— Тебе есть, где переночевать? — как у бомжа спросила Ритка.

— Да, к отцу пойду.

— У тебя, что родители здесь живут? — спросила Ритка тоном, в котором прозвучало «что они еще живые?»

— Да, здесь недалеко живут.

— Ну, всё, поехали, а ты трави тараканов — поучительно сказала Настя.

Они быстро доехали до сына, и Ритка решила довести Настю до дома, радуясь, что она забирает Владьку. Да и подкрепить отношения не мешало с Настей, вернее закрепить на будущее. Владька так обрадовался, что уезжает, что Ритке стало неудобно. « Можно подумать, что я его розгами била и голодом морила» — зло подумала она, но внешне изображала любезность, на какую только могла быть способна. Насте было смешно «знаем мы вас добреньких, сами такие», как бы говорил ее взгляд, и она ехидно улыбалась, чем окончательно испортила настроение супругам.

— Ну, до скорого, надолго не прощаюсь — весело сказала она, выходя вместе с Владькой из машины.

— Ниче, ниче, все устаканится — подбодрил Ритку муженек.

— Еще посмотрим, кто кого — прошипела Ритка в ответ.

Одна Настя была довольна всем, и сияла вся. Она стала играть с Владькой и заметила, что малыш похудел, как будто вытянулся ростом. Это лишь придало ей уверенности в своей порядочности.

— А хочешь, пирог испечем сладкий, а? Ты же любишь пирожки или тортик, хочешь?

— Что сварите, то и поем — сказал Владька, в какой — то несвойственной ему манере, и как Насте показалось печально.

— Э, так не пойдет дружище, ты че продолжаешь грустить, что ли? А кто любимец у тети Насти, а? Никаких печалек, все наеболот — ворковала она, прижимая его ласково к себе.

Владька вспомнил свое выражение и развеселился. Настино игривое настроение передалось ему, и он был счастлив оттого, что снова любим и обласкан.

— А я теперь буду с тобой?

— Да со мной, а потом и маму выпишут из больницы, и мы все будем вместе как раньше.

— УРА!!! — завопил Владька, кружась по комнате — УРА, УРА, УРА!

Насте нравился Владька, красавец, умничка, и если будет в Лилю характером, то лучше мужа просто не найти. Где — то в глубине души Настя таила надежду, выдать дочь замуж за Владьку. Было бы круто, Лилька порядочная, возилась бы с любимыми внуками, и дочь была бы счастлива. А для этого нужно привечать зятька с детства, решила она с дальним прицелом. Наигравшись вдоволь с Владькой, они с удовольствием поужинали и легли спать. Насте нужно было отоспаться и отдохнуть, а Владька переполненный впечатлениями за день устал и быстро уснул. Утром Настя первым делом выяснила, выписывают Лилю или нет. Узнав, что да, быстро собрала Владьку, и они поехали за Лилей. Увидев их, Лиля расплакалась от нахлынувших чувств. Она прижимала к себе сына и плакала, а Настя торопливо собрав ее вещи, вызвала такси. Дома она позвонила Каке, спросила как дела с уборкой, и пригласила в гости

— Мы все тебя ждем.

— Кто все? — не понял Кака.

— Я, Лиля с сыном, приезжай с подарками, — опять поучала она его как, недоумка.

— Сейчас буду.

Кака прибыл через час. Он сходил в парикмахерскую подстригся, побрился, вылил на себя такое количество одеколона, что пахло за версту. Лиле он купил цветы, а Владьке шоколадку.

— Что такая маленькая то — возмутилась Настя.

— Других там не было — врал Кака, потом купим еще — добавил он, косясь на Лилю, и наблюдая ее реакцию.

Лиля была еще слабой, шов так и продолжал кровить, но она была рада, что ее выписали, рада встрече со всеми. Она сидела, мягко улыбаясь, нежно гладила ребенка по волосам, который стоял тут же, рядом с ней. Сперва, он хотел забраться, как обычно на колени к маме, но ему объяснили, что нельзя, у мамы болит животик. Владька несколько раз погладил по животу, почувствовав под платьем повязку, так и не понял, что значит операция, но понял, что ранка, которая болит и кровит. Испугавшись, чтобы маму опять не положили в больницу, он готов был на все и не капризничал, только прижался к ней.

— Ну что прижался к маме как маленький, иди поиграй в той комнате или видик посмотри. Хочешь, я включу тебе «Король лев», хочешь? Вот возьми шоколадочку, дядя тебе принес — сказала Настя, собираясь устроить, как всегда вечеринку, из любого события.

Кака был в восторге от ребенка. Он отметил про себя его необыкновенную красоту, потом удивлялся его поведению, воспитанности.

Настя быстро накрыла на стол, и поставила коньяк, конечно.

— За твое выздоровление Лиличка — начались, как обычно тосты — может, ты выпьешь рюмочку с нами, ничего не будет от одной.

— За здоровье вообще то, не пьют — заулыбалась Лиля, не зная как поступить, — вот кушать точно нельзя, можно только сок, а насчет коньяка, как бы мне плохо не стало.

— От одной рюмки ничего не будет — заверил ее Кака.

Владьке стало скучно за столом, и он решил посмотреть мультики в маленькой комнате, где ему никто не мешал. Мультик про Симбу он мог смотреть бесконечно, так он ему нравился. Он уже научился сам включать видик, вставлять правильно кассеты, вытаскивать их, менять и старался запомнить по крышке, где какой фильм. Сегодня, он смотрел Симбу с особым удовольствием, потому что мама была рядом. И все в его жизни стало отлично.

— Смотришь опять про короля льва — ласково спросила его Настя, заглянув в комнату — ну смотри, смотри, — она вышла, прикрыв за собой дверь.

Вернувшись к столу и прикуривая, она спросила у Каки про тараканов.

— Вы не поверите, все сдохли. Просто супер отрава. Пришел домой, а там братская могила — захихикал Кака. Выпив коньяка, и не понимая его вкуса, он предложил Насте

— Может пора за водкой сходить, а то я коньяк не очень. Пойду, прогуляюсь до магазина.

— Ну, ты там долго то не броди — для приличия сказала Настя, довольная, что он уходит, оставляя их вдвоем.

Закрывая за ним дверь, она сделала ему знак «Пора!» Кака понял, он для этого и пошел за водкой, чтоб осмелев выложить все Лиле. Настя спросила у Лили

— Ну, как он тебе?

— Да никак.

— Первое время у меня поживете. Потом съездим с тобой к Вовику, за вещами.

— Ой, спасибо тебе за все — слезы опять нахлынули на глаза Лили, но в это время появился Кака.

— Ну что загрустили без меня? — мягким голосом начал он, внося за собой запах одеколона, так и не выветрившегося до сих пор. Поставив на стол водку, положил рядом большую шоколадку и несколько жвачек — ирисок.

— Для ребенка — сказал он, многозначительно улыбаясь Лиле — а, забыл тебе сказать главное, я его устроил в садик, надо только справки медицинские собрать. Вот список — доставая из кармашка рубашки листочек и протягивая его Лиле — И все, может спокойно ходить, правда, на коммерческой основе, пока.

— Какая приятная неожиданность — обрадовалась Лиля — и где находится садик?

— Около моего дома — ничуть не смущаясь, сказал Кака — но это еще не все. Я делаю тебе предложение, руки и сердца — галантно продолжил он.

— О, браво, браво! За это надо выпить! — воскликнула Настя.

Кака подошел к Лиле, присел перед ней на одно колено и продекламировал

— Я влюбился в тебя сразу и хочу, чтоб ты стала моей женой — поцеловав нежно Лилю, он водрузился на место, выпил водки, обильно закусывая — Я ремонт доделываю, тараканов больше не будет, чтобы ты не боялась.

— Ремонт? Когда это ты успел? Во, дает! — Настя хотела сказать «во, заливает», но сдержалась.

— У меня дружок один есть, одноклассник бывший, так он спец по таким делам, быстро организует дешевую рабсилу. К выходным точно закончат, и можно уже переезжать. Да ведь, Лильчик?

Лиля опешила от всего услышанного, она вовсе не была готова к такому.

— Ты че молчишь, то? — помогала опять Настя Каке — скажи что- нибудь.

Лиля знала, что отказать мужчине, когда он сделал предложение, значит наплевать ему в душу. Она поэтому молчала.

— Я болею пока.

Но Кака понял по своему, что она стесняется переезжать, потому что ей нужна помощь после операции. Поэтому он был спокоен и счастлив, считая вопрос решенным. Он много ел как всегда, и Лиля удивлялась его относительной худобе при таком аппетите. Настя же, считая его нищебродом, думала, что он только здесь кушает нормально, а так в основном ничего слаще морковки и не видел. И как не странно была права. Несмотря на то, что Кака любил пожрать, у него вечно не было денег, и он ел что придется, с детства привыкший к плохой дешевой еде. Не скрывая своих чувств, он искренне радовался, думая про себя, что все у него складывается отлично. Лиля же, сидела в задумчивости, и вовсе не разделяла всеобщей радости предстоящего замужества. И ей впервые не понравилось, что Настя поддакивает и радуется вместе с Какой. Она решила про себя, что надоела Насте, и она и ее ребенок и лишние заботы, нахлынувшие внезапно из-за ее болезни. Она думала, как ей будет тяжело и, хотя жизнь не баловала ее, в этот раз все усугублялось тем, что на время ей нельзя будет ничего делать, шов и так заживал плохо, и Лиля чувствовала слабость во всем теле. В который раз она пожалела о том, что не на кого положиться и о бездушии своих родственников. Она думала о сыне и решила сразу же устроить его в садик, так им будет легче и ей, и Владьке, будет под присмотром весь день, да и с детишками играть, не дома сидеть.

— О чем задумалась подруга? — Настин голос прервал ее мысли — вроде все отлично у нас — весело трещала она.

— Нормально все — сказала Лиля без всякого оптимизма. Ей хотелось лечь отдыхать, она устала от всего и сидела за столом только ради приличия, тем более не у себя дома. — Пойду, посмотрю Владьку. Войдя в маленькую комнату, где ребенок смотрел кино, она прилегла на диванчик и позвала сына лечь с ней, обняла его, и они быстро уснули. Настя с Какой продолжили трапезу, немало не смущаясь, что Лили нет рядом. Настя заглянула пару раз, но поняв, что они спят, решила оставить их в покое, переключившись полностью на Каку.

— Начинай действовать прямо сегодня, зачем тянуть резину, и главное по настойчивее будь, по настойчивее — науськивала она Каку, зная, что Лиле будет тяжело и помощи ждать неоткуда, разве что от Вовы, но от этой мысли у нее все перемкнуло внутри от ревности, и она лишь удвоила усилия.

— Лилька идеалистка, любительница правды, может это не самое женское качество, ну мужикам рядом с ней легко. Она такая женщина, такая, ну просто песня, а не женщина! — нахваливала Настя подругу, чем больше пьянея, тем труднее подбирая нужные выражения. Но как ни странно, говорила она правду, и очень гордилась этим, как будто это относилось и к ней, и скорее всего, что она так и думала, напрочь забывая, что их взгляды на жизнь во многом расходятся. Это черта свойственна многим людям, когда хвалят человека, они тут как тут примазывают себя к нему, но когда начнут его бичевать, они тут же отворачиваются и обливают такой грязью, что едва ли кому удается очернить сильнее.

— И тот, кто с песней по жизни шагает, тот никогда и негде не пропадет — завершил Кака картину маслом. Изрядно захмелевший, он и не нуждался особо в Настиной обработке касаемо Лили, он только хотел, чтоб она уговорила ее быстрее переехать к нему. А после уже пустяки, вопрос времени — считал он. Мужчина всегда сам решает, с какой женщиной пойти, как бы не старались повлиять на него со стороны, и если бы Лиля не понравилась ему, то грош цена была бы Настиным речам. Они сошлись в одном, что вопрос свадьбы надо ускорить, и как ни странно причина такого решения у них тоже была одна, тщательно скрываемая не только от Лили, но и друг от друга — ревность к Вове. Кака ревновал к сопернику, не говоря уже о Насте, хотя все вели себя так, как будто ничего не происходит и причина всему Лилина операция, и что ее нельзя оставлять одну. Такая «забота» по — началу удивляла Лилю, но обстоятельства давили со всех сторон, и она уговариваемая дружным хором Насти, Ирины и даже Ритки, переехала к Каке. Кака был на седьмом небе от счастья и целыми днями ухаживал за Лилей, балуя ее как ребенка, и выполняя все ее капризы. Он перестал пить с дружками, и все вечера проводил дома с Лилей, а также водил Владьку в садик. Лиля была домашней женщиной и все перестроила по своему, и потихоньку Какина квартирка приобрела уют. Когда Лиля поправилась, они с Какой расписались в загсе, но уже без блеска и шика как с Игорем, а скромно только в тесном семейном кругу. Лиля хотела уволиться, ей было неудобно, что она без конца на больничном, тем более врачи советовали ей перейти на легкий труд, но владелец ресторана неожиданно предложил ей место заместителя директора ресторана, и Лиля согласилась. Сотрудники некоторые, Настя в первую очередь, завидовали ей, и утешали себя тем, что это на время болезни, а потом ее переведут обратно на свое место. Но Лиля лучше их знала, где ее место и увлеклась настолько работой, что ресторан стал на глазах преображаться, к радости владельца. Он стал поощрять Лилю премиями, приглашать в офис на совещания, и старался уделять ей знаки внимания. Теперь уже не только Настя завидовала, а в первую очередь директор ресторана почуяв конкурента, решила избавиться от Лили. Она резко подружилась с Настей, и они, настраивая друг дружку против Лили, сплетничали и обсуждали каждый ее шаг, вместе подстраивали ей гадости. Человек склонен к эгоизму и защищая свои интересы, ищет себе сообщников, которые, чтобы он не говорил, поддакивали и убеждали его, в его правоте. Как правило, эти люди вовсе не разделяли его убеждений на самом деле, а попросту искали выгоды для себя. На данном этапе у них было взаимовыгодное сотрудничество, директриса не хотела терять насиженное место, а Настя, запутавшаяся в своей жизни, завидовала Лиле черной завистью. После того, как ее попытки захомутать Вову закончились полным провалом, она возненавидела Лилю. Настя считала, что Лиле всегда везет и если бы кто ей возразил, что у Лили очень трудная судьба и все достигнутое, заработано ею самою, и завидовать тут нечему, она бы спорила до хрипоты. Потому что, Настя, одна знала какие мерзкие сети, плела она для Лили, прикрываясь дружбой, и как Лиля выходила из них с достоинством. Теперь Настя дружила с директрисой, зачастую вместе гуляли и выпивали. Лиле, занятой семьей и работой, некогда было посещать посиделки, сопровождающиеся постоянно выпивками, у нее был Владька на первом месте, которого она готовила в школу. И даже это раздражало их, особенно Настю, которая свою злость со временем перенесла и на Владьку, сама того не замечая. После очередного банкета напившись, она злобно шутила:

— Это у вас дети! А у нас кукла, красавчик! И надо с ним носиться, как с писаной торбой, да! И устроить в элитную гимназию. Да! Это вы, рожей не вышли, походите в простую школу, да! Сидите тут с помытой шеей! — и прочий бред сивой кобылы, нет бред пъяной кобылы. И все эти кривляния были за спиной Лили, но иногда некоторые шестерки доносили ей информацию.

Лиля по своему обыкновению не обращала внимания, вернее старалась не обращать, но всему есть разумный предел. Владелец ресторана со своей стороны пристально изучал обстановку. Он знал, что старания Лили могут плачевно для нее кончиться, и поскольку был не новичком в бизнесе, заранее знал о различных подставах, желании избавиться от конкурентов и прочих интригах. Гораздо больше его интересовала позиция Лили, ее методы руководства понравились ему. Он решил назначить ее директором, и ждал лишь подходящего момента. Ничего не подозревающая директриса готовила Лиле очередную подставу, а Настя, будучи шеф поваром настраивала против нее персонал. Паша, друг Насти, удивлялся больше всех таким переменам и спросил однажды

— Что поменяла подружку то, что ли, вот и цена вашей женской дружбы грошевой. Настя злилась и огрызалась сперва, потом стала рассказывать всем приготовленные заранее байки, как она помогла Лиле устроиться на работу, как она познакомила ее с мужем, как Лилин ребенок ее любил, как родную, и еще множество других душещипательных историй. Ведь не зря она продумывала все загодя и делала некоторые заготовки на будущее в случае провала своего плана. Но она промахнулась в главном, ради чего старалась. Вову не только не получила, а потеряла навсегда. И это сильно подкосило ее, она стала еще жестче, циничнее, все ниже и ниже опускалась, и поглощенная завистью и злостью не замечала, как низко пала в глазах коллег. Лиля не узнавала подругу, и думала, что ее стервозное настроение связано с отъездом Вовы в Германию, и причем тут окружающие. Придя домой не в духе, она пожаловалась Каке на обстановку в ресторане.

— И что самое обидное Настя на стороне директрисы, тоже мне подруга называется.

— Так это она из — за Вовки злиться, как ни в чем ни бывало — сказал Кака — не обращай внимания, да и все. Брошенная женщина превращается в мегеру.

— А я при чем, что он ее бросил? — кипятилась Лиля, она хотела сказать, что он, и не планировал ничего серьезного с ней, но во время прикусила язык. Кака ведь теперь был ее мужем, и ему вовсе необязательно знать, кого Вова любил на самом деле. Нервная атмосфера на работе выматывала Лилю, и у нее разболелась голова. Лежа на диване, и делая вид, что спит, Лиля думала о Насте с Вовой. Она вспомнила, как они расстались. Когда Марина вернулась из Германии, повеселевшая и отдохнувшая, радостно сообщила Вове, что друзья ждут в гости их вместе, что у них юбилей и отказаться нельзя. « Почему бы не съездить действительно?» — подумал уставший от всего Вова и согласился. В Германии он наслаждался отдыхом, как всегда смена обстановки дала положительный результат. Никто не лез в душу с расспросами, да и знакомых почти не было. Теперь на предложение переезда он смотрел положительно и подробно ознакомился с бизнесом Ильи, прикинул для себя минусы и плюсы. «Поживу, залечу раны — думал он про себя — тем более, новая работа увлекает больше, особенно первое время, что и требовалось Вове. А там видно будет, вернусь домой уже остывший, безучастный ко всему, начну другой бизнес, и все будет пучком, как говорила Настя» — хмыкнул он. О Насте, он если и вспоминал иногда, то с глубоким сожалением и даже жалел, что познакомился с ней. Он прекрасно понимал, что расстался с Лилей из — за нее и самое обидное, что у него не было к ней никаких чувств, да и у нее по ходу тоже, просто хотела удачно пристроится. Вова был не из тех мужчин, которые глядя на внешность женщины, закрывали глаза на остальное, он любил душевных интеллектуалок. Поэтому он решил прекратить ненужные отношения, сразу после Лилиного замужества, к которому, он был уверен на сто процентов, Настя приложила титанические усилия. «Подсватала тошнотика, не пожалела подругу, лишь бы себе дорогу расчистить, подлая тварь — сокрушался он. Уж лучше с Мариной остаться, чем с такой сволочью» Марина радовалась налаживанию семейных отношений и говорила подруге « девиц вокруг много, а жена одна любимая и единственная» Марина не умела мыслить глобально, системный анализ был не для нее, она делала поверхностные выводы и была довольна собой. Но радость ее была преждевременной, так как, вернувшись из Германии и опять окунувшись в свои разочарования, Вова решил принять предложение друга и уехать временно поработать в Германию. Он продал свой бизнес, машины, квартиру, оставил только дом, который он строил сам, по своему собственному проекту и ему было жаль расставаться с ним. Также он оставил на память квартиру деда, хотя в ней не жил никогда, но и продавать не хотел. Когда он поехал, Марина решила благоразумно остаться, чтобы закрепить за собой дом, вернее за своим сыном. Она помнила, что у Вовы есть еще сын от первого брака, которому она мысленно адресовала квартиру деда, зная, что Вова ее не продал. В душе она рада была, что Вова уезжает, и считала это своей заслугой, ведь это она во время решила навестить друзей, поплакаться подруге в жилетку, та естественно приняла ее сторону. Какая семейная женщина поддержит измену мужа, ни в коем случае, а то мало ли что у самой может случиться, дурной пример, как известно заразителен. Подруга искренне верила, что приезд в Германию решит их проблему, чужая страна сближает. Марина же радовалась тому, что Вова порвал все отношения со своими бывшими подружками и едет один. « Вот остались с носом, так им и надо» — струилось мягким бальзамом на ее душу. Пока поживет один, раскрутится, а она здесь займется бизнесом и домом, чтоб окончательно в нем утвердиться. Когда подрастет сын, она спокойно переедет к Вове на все готовое. « Он виноват передо мной — успокаивала она себя — пусть пока денег подзаработает» Решение заняться собственным бизнесом было скоропалительным и необдуманным. Марина почти не работала за свою жизнь, вначале жила с родителями, потом вышла замуж за Вову и чуть — чуть поработала после института, потом ушла в декрет и больше уже не работала. Она жила обеспеченной жизнью, ее мало волновало, как зарабатываются деньги, она знала точно, что Вова заработает. Это у Вовы были всякие моменты, как у любого бизнесмена, порою очень не простые, нужно было уметь во время подсуетиться, и разрулить все в свою пользу. А это очень даже не просто. «Просто» — для тех, кто рядом, кто пользуется этими благами, не зная их настоящей цены. Поэтому зачастую оставленное кому — то наследство проматывается моментально. Она решила открыть ателье, так как увлекалась модой и думала, что у нее будет достаточно клиентов. Она не просчитала толком расходы и действовала довольно опрометчиво, считая, что все у нее получиться. Время летело быстро, сын уже ходил в школу, Вова постоянно созванивался с ним, баловал его материально. Казалось, что он хотел загладить перед ним вину за свое отсутствие. Самые лучшие игрушки, дорогие вещи, все покупалось ребенку беспрекословно. Однако, любовь к сыну, не помешала завести Вове очередной роман. Он уже освоился в Германии, и на одной из вечеринок, познакомился с девушкой Илоной. Она была поразительно похожа на Лилю и внешностью, и была такая же спокойная и улыбчивая, только на семь лет моложе. И Вова увлекся ею со всей страстью, ведь он приехал туда начать новую жизнь, и вначале его забавляло такое сходство, но потом он подумал, а может это ему только кажется, может он придумал себе все и просто много думает о Лиле. Хотя он твердо решил забыть о ней, ведь она же вышла замуж и тем более она не из тех женщин, которые гуляют от мужа, пусть даже от такого крокодила. Невзрачность Каки, особенно ущемляла его гордость. « тоже мне нашла жениха» — с обидой вспоминал он. Илона же влюбилась в Вову сразу, и ей, как и всякой девушке хотелось, чтоб он сделал предложение руки и сердца, да по быстрее, и Вова не знал, как сказать, что он пока не разведен. Когда Лена узнала об их взаимоотношениях, она тут же позвонила Марине, но та не удивилась и попросила передать Вове, чтобы он приехал развестись. Она знала, что их семейная жизнь давно закончилась, к тому же у нее появился мужчина, она жила в свое удовольствие, сместив Вову на задний план. К тому времени, пока Вова созрел приехать, Марина продала особняк, бизнес ее давно сгорел, и она приготовила для Вовы объяснение, что рассчиталась с долгами. Илона же решила, что она сделала это специально, чтобы заныкать деньги. Вове было очень жаль дом, но судиться и разбираться он не стал. Благополучно завершив свои дела с Мариной, он встретился с друзьями и, разумеется, позвонил Лиле. Лиля знала, что он приехал с Илоной, и была наслышана от знакомых, что они очень похожи. Лиля стеснялась приглашать своих друзей в тесную квартирку Каки, и все встречи проводила в ресторане. Вот и сейчас, она попросила директрису не отвлекать ее, когда придут гости, и для всех кроме шефа ее нет на работе, на что та услужливо согласилась. Как только кампания разместилась в зале, директриса срочно позвонила Насте

— Приходи в ресторан, тема есть подставить Лильку по- человечи.

— А что такое? — предвкушая удовольствие, спросила Настя.

— Короче, к ней приехал дружок из Германии и они тут в зале выпивают и закусывают, а пить с гостями, да еще в рабочее время запрещено, сечешь возню!

— И давно они сидят?

— Нет, все только начинается, ну ты шевелись пошустрей. Я уже придумала два варианта, позвонить шефу или позвонить мужу. Пока едешь, покумекай над этим.

— Ща буду, жди — сухо ответила Настя, каким — то глухим, не своим голосом и поспешно бросила трубку. Лицо ее перекосило от гнева, руки дрожали. Вот это удар по самолюбию, не хрена себе. Когда Вова бросил ее, она была вне себя от бешенства, но потом, когда он уехал в Германию к семейным друзьям и оставил дом Марине, она прикрывала свое поражение тем, что Вова, как ни крути, был женат и любил сына. Женщины, как правило, в создавшиеся треугольники впутывают детей, используя их в своих целях, как для разрыва треугольника, так и для объяснений своих неудач. «Вот не х.. струя из под крана — вырвалось у нее — так он не помирился с женой, а еще завел себе бабу! Сволочуга! Мало того, еще привез ее с собой! И Лиличку не забыл, «друг из Германии приехал!» А та и рада стараться, небось, забыла о своем замужестве. Ну, я вам устрою встречу на высшем уровне! Вы надолго запомните этот расслабон!» Вне себя от ярости, она прикурила сигарету, пытаясь успокоиться, но не могла сосредоточиться на главном и решила первым делом добраться до ресторана. Наведя в салоне красоты марафет, заторопилась, как бы не приехать к шапочному разбору. Зайдя в ресторан со служебного хода, она прошла в кабинет к директору, по пути собирая комплименты, убедившись, что выглядит отлично. Настя вышла в зал, взглянуть на соперницу, прошла его весь почти до выхода, но за столиком так оживленно беседовали, что не обратили на нее внимания. Настя встала за колонну и стала исподтишка наблюдать за ними. Она в упор смотрела на Илону, стараясь отыскать в ней какие — то необычные черты и пытаясь понять Вовин вкус, почему он с Илоной, а не с ней. Версии, что кроме дорогих вещей и смазливой наружности, существуют внутренние душевные чувства, она опровергала полностью и не имела понятия об их существовании. Ничего не подозревавшая Илона, сидела, мягко улыбаясь, и Насте казалось, она вся светится от счастья. Илона была жгучей брюнеткой, густые курчавые волосы рассыпались по плечам, элегантно прихваченные в нескольких местах жемчужными заколками, черные ровные брови и такие же черные, узкие глаза с пушистыми черными ресницами. Она не была смуглой, как другие брюнетки, кожа ее была белой, производившей выгодный контраст с ее черными, как смоль волосами. Аккуратненький прямой носик и маленький фигурный бантиком рот с слегка пухленькими губками придавали ее лицу детское капризное выражение. «А она похожа на Лильку — рассуждала Настя про себя, багровея от злости, и внутри ее начал закипать вулкан грязи, который она с трудом сдерживала, и знала, что он в любую минуту может вырваться, забрызгивая всех вонючей жижей, всех, и даже весь ресторан мог утонуть в ней, в этой жиже. Это надо же столько грязи накопить внутри! И стоит ли удивляться, что все светлое, что было, когда то в ней потонуло в этом смраде и сдохло. — Значит, он любил Лильку по настоящему — клокотало у нее внутри — а меня так использовал, по случаю, и эту курицу выбрал под стать ей, значит, жива еще любовь в его душе.

Она вспомнила разговор с Вовой, еще в самом начале их знакомства, когда он рассказывал ей о своем деде, что с кем — бы он не гулял, а любил только бабушку. Всю жизнь прожил с ней, потому что у мужчины одна большая любовь в жизни, и он хранит память о ней, всю свою жизнь. Причем не обязательно, что эта женщина его законная жена. Ненависть к Лиле увеличилась раз в сто — приехал повидать, мне даже не позвонил.

— А …это… — Настя во время увидела официанта, собиравшегося к ней обратиться, и чуть было не выдавшего ее. Ни слова, ни говоря, она юркнула в подсобку, как ящерица бесшумно и быстро. В коридоре она столкнулась с торговым представителем, который хотел позвать Лилю, сделать заявки.

— О, отлично выглядишь, что за праздник у нас — решил подкатить яйца Андрюха, слывший известным ловеласом.

— Да так, брат с Севера приехал — в тон ответила Настя — Андрюхой звать, стало быть, угощает.

— Базара нет — обрадовался он — что будите? Я кстати принес тут гостинец для вас, — сказал он, когда они вошли в кабинет. Андрюха давно работал в этой сфере и хорошо знал специфику своей работы, и иногда, чтоб все заказы доставались только ему, он делал начальству подарочки из своей продукции, а поставлял он спиртное. И если конкуренты делали подарки только по праздникам, то он постоянно свой приход отмечал бутылочкой дорогого коньячка или вина, и слыл везде «свойским» парнем. Кроме того он заводил бесконечные романы с женщинами — менеджерами, что безусловно влияло на его доход, но стоило ей потерять работу, как он тут же забывал ее, и мог запросто пройти, не здороваясь.

— Так, что там за гостинцы — спросила директриса кокетливо, а Насте же не терпелось выпить, чтоб хоть чуть — чуть скрыть свое состояние и маленько успокоиться, хладнокровно продумывая месть. Увидев коньяк, она достала из шкафчика рюмочки, красивые тонкие стаканы для сока, шоколад.

— Может, остатки посмотрим и сделаем заявку — начал деловито Андрюха, но поймав Настин колючий взгляд, не понял и добавил услужливо — чтоб потом не отвлекаться.

— Нет сперва стулья, а потом деньги — отрезала Настя.

— Понял, красота, понял — открывая бутылку и наливая в рюмки, залебезил Андрюха, как раз именно потому, что ни черта не понял, что с Настей, но он был парень продуманный и любил, чтоб сперва деньги, а потом стулья. Выпив рюмку с дамами и налив снова, он вернулся мыслями к работе

— Пойду, гляну, что там у вас.

— Тебе чего не сидится то, не пойму? — возмутилась директриса.

— Да вы сидите, сам схожу или вон Лиля сделает заявку.

— Ага, сщяс прямо разбежался — восстали хором дамы.

— Ой, иди с ним, сходи, не отстанет, пока кровь всю не выпьет — съехидничала Настя — я пока тут закуски принесу.

— Пойдем, горе луковое, пойдем, а Лилю нельзя сегодня беспокоить у нее гости, видел кампашка там в зале, гуляют люди, не все же о работе думать.

— А, вот в чем дело, ну я же не знал, что тут у вас сабантуй.

— Не у нас, а у нее, мы то тут при чем, мы на работе.

— Ну да, ну да — поддакивал Андрюха, увеличивая заявку под шумок — кто бы спорил, а я нет. Я никогда с женщинами не спорю.

Вернувшись в кабинет, довольный собой, он начал клеится к Насте.

— Никак заждалась меня красота моя, а?

Настя ехидно улыбалась, все бурлило у нее внутри, и ей совсем было не до Андрюхи. Не зная, как от него избавиться и помня о его жадности, она как всегда решила сыграть на человеческой слабости, позвала его покурить на улицу.

— Ты был сегодня в наших других ресторанах?

— В одном был, в другом нет, а что?

— Поезжай сейчас туда, сделай им полный расклад на Лильку, типа приехал там угар до потолка и все такое, так ненавязчиво, как, между прочим.

— На Лилю?!

— ДА, ДА на Лилю, че вытаращился?

— С чего бы вдруг? И потом она такая порядочная, ничего плохого мне не сделала, да и не поверит никто.

— Это уже не твоя забота поверят или нет, твое дело сказать. За это директриса поможет тебе с заявками, будешь бабульки грести.

— Я неплохо зарабатываю и так, и что это вы на Лилю ополчились?

— По головам лезет твоя Лиля, подставляет директрису, чтоб ее место занять, нашлась порядочная, такая порядочная у которой все по порядку. А мне жалко директрису, это ее место насиженное годами, наработанное, и потом, так не делается у людей — врала Настя.

— Чет не похоже на нее, и потом мало ли кто что хочет, есть же шеф, ему и решать.

— Нет, ты то, что теряешь не пойму? У директрисы знакомых по городу море, если ты окажешь ей услугу, она тебя порекомендует своим, и у тебя будет куча заявок, чем тебе плохо то?

— Не знаю, не по- людски как — то, и Лилю жалко.

— А меня не жалко? — чуть не плача от досады, спросила Настя дрожащим голосом, прижимаясь к нему. Она готова была на все, лишь бы он согласился оговорить Лилю. И Андрюха ощутил это всем своим мужским существом, и сдался. « А кто она мне родня, что ли? А увеличение заявок это дело прибыльное, деньги еще не кому не помешали, а там пусть сами разбираются» — решил он, выслушав все Настины наставления, уехал выполнять задание. Настя вернулась в кабинет.

— Ты одна? Ну, наконец, то, я думала, не дождусь уже.

— Все в ажуре, этого дятла тоже подпрягла — Настя вкратце выложила ей свой расчет — правда, ты сделаешь вид, что ты не в курсе, ну и поможешь с парочкой заявок ему, если все срастется.

— Без проблем, давай здесь действовать, вдруг они сейчас уйдут, мы же не знаем. Надо определиться, кому звонить шефу или мужу.

— А мы и тому, и другому позвоним.

— Может не надо мужу, чет это слишком будет, если хозяин сейчас приедет, он уволит ее точно, а если еще дома, мы создадим ей петлю.

— Не твоя забота, я знаю ее лучше и беру все на себя, ты только соглашаешься со всем и все — категорично приказала Настя, закуривая.

— Не кури в кабинете, а то шеф приедет, он не выносит когда накурено.

— Все правильно, свалишь на Лильку.

— Она же не курит.

— Дружок курит зато, мало ли чем они занимались в кабинете, пили, курили, трахались.

— Скажет, а ты где была?

— Отвлекала разговорами подружку Вовика, ты же не думала, что они так надолго уединяться. Лилька попросила на пару слов буквально, а для мужа добавишь, типа, вспомнить старое и все такое. Звони шефу, а я займусь пока муженьком.

Сделав свои подлые делишки, они сидели довольные, попивая дорогое вино. И если директриса временами нервничала, весь вечер цедила бокал вина, то Настя отрывалась по полной, ее всю лихорадило от предвкушения мести. Они вышли на улицу освежиться. Был теплый летний вечер, легонький ветерок чуть слышно щекотал листву, а на небе высыпали звезды. Хотелось гулять вдвоем с любимым, обнявшись и ни о чем не думая. Но настроение у дам было далеко не романтическое, и поэтому, увидев издалека машину шефа, они бросились врозь. Директриса все же решила убрать лишнее со стола, и встретить шефа в полной боевой готовности, а Настя решила зайти с улицы, как будто только что пришла. Когда она уже подходила к двери, зазвонил телефон.

— Алле, я жду, как договорились — ответила она Каке, голосом главного консультанта, что для того означало только одно — выполнять.

— А зачем ехать то, скажи так, что там у вас?

— У нас?! У нас все нормалек, а у вас рога растут ветвистые — и она нагнала такой жути Каке, что тот выехал в ресторан, немедленно.

— Когда подойдешь к ресторану, сначала позвони, я тебе скажу, что делать.

— Угу — согласился раздраконенный Кака, тем более у него имелся уже богатый опыт измен его бывшей жены, поэтому развести его было несложно, к тому же он был глуп, как осел.

Настя осталась довольна разговором, войдя в зал, сразу направилась к нужному столику.

— О, привет, какие гости у нас сегодня — нацепив дружескую маску, лицемерно приветствовала она всех.

— Анастасия — протянула она руку Илоне.

— Ты что соскучилась по работе? — поддела ее Лиля, которой не хотелось портить вечер, они так прекрасно общались без нее, да и Вова не горел желанием видеть Настю, что она тут же заметила. Телефон зазвонил, как раз во время, Настя, извинившись, отошла от стола.

— Пойду, отмечусь у начальства — как будто ничего не замечая, сказала она. Зайдя в кабинет к директрисе, узнать как там дела, Настя сказала Андрюхе, который звонил — приезжай, покуражимся.

— Как встреча? — полюбопытствовала директриса.

— Лучше не спрашивай, или я точно сейчас пришибу всех!

— Э, ты че аккуратнее, девушка, аккуратнее, вот повесь пиджак в Лилькин шкаф и сумку тоже.

— Кто сказал, что это ее шкаф, было ваше, стало наше.

— А это мысль, когда Лильку уволят, пойдешь ко мне замом, ведь у тебя тоже вроде высшее?

— Тоже?!… еще какое высшее, в одной группе учились с Лилькой.

— Да? вы давно так с ней знакомы, ммм, надо же.

— То — то и оно — сказала Настя, доставая опять коньяк, опрокинула внутрь пару рюмок — начальником стала, твою мать, а кто ей помогал, помнишь после операции, да и на работу эту, я ее устроила.

— Как же, помню, конечно, помню, вот тварь неблагодарная.

— А сейчас сидит рожу воротит, гости у нее.

— Вот гадина такая, а ты назло не отставай.

— Еще бы я отстала, ага сшяс, с разбегу. Спецом сейчас выйду подпортить вечер, и Вовану заодно достанется — она решительно, вышла в зал.

Директриса удовлетворенно вздохнула. Она считала, что спектакль удался, она почти у цели, и поджидала шефа, чтоб почивать на лаврах. Однако, не догадывалась до простой истины, что у палки всегда два конца. Евгений, то есть шеф, поставил вот уж как неделю своих людей в охрану и в кабинете установил скрытую камеру, поэтому был в курсе всех событий и ехал для того чтобы уволить ее, а не Лилю. Они почти одновременно Кака, Андрюха, и Евгений прибыли в ресторан. Кака позвонил Насте, и она, выйдя на улицу, расположила его в укромном месте, снабдила обильно пивом и велела только наблюдать, а не показываться пока. Кака и сам не хотел никаких разборок, он верил Лиле, больше чем Насте, но ревность брала над ним вверх, и он подчинился опять Насте. Андрюха терся в кабинете у директрисы, пытаясь узнать о ее связях, когда вошел Евгений. Лицо его было бледным, взгляд светлых глаз обжигал холодным безразличием. Он был немногословен и резок.

— Попрошу выйти посторонних — грубо выставил он Андрюху за дверь. — Что за бардак творится в ресторане?

— У Лилии Николаевны гости — начала приготовленный монолог директриса, но не успела она произнести имя Лили, как шеф взорвался градом обвинений в её адрес, при чем не выбирая выражений, выразил свое недовольство ее работой. Директриса пыталась защититься, чем только усугубила скандал, и шеф тут же предложив ей уволиться, пошел в зал. Лиля с Настей, и даже Вова заметили, что шеф не в духе. Лиля заволновалась, пошла сразу в кабинет, Настя осталась на месте, уверенная, что Лиля лишилась работы, прикидывая про себя предложение директрисы « почему бы мне не занять место зама, пора бы уже расти в карьере, тем более я устроилась сюда раньше Лили».

— Как жизнь молодая? — нервно хохотнув, спросила она у Вовы, строя глазки, как будто они были вдвоем. Вова понял, что она подстроила какую — то гадость Лиле и блаженствует, пытаясь до кучи досадить и ему, а может, хочет поссорить с Илоной. Волна отвращения захлестнула его, и он с трудом овладев собой, ответил

— Лучше всех.

— И никто не завидует — добавила с сарказмом Настя.

— Завистников полно везде, но от них надо держаться подальше, как от чумы — парировал Вова. Неизвестно, как бы закончился диалог, но в этот момент вернулась Лиля, разгоряченная чем — то, и в упор, посмотрев на Настю, произнесла

— Ну и дела у нас в коллективе творятся!

— Я устала — капризно сказала Илона на ушко Вове и пошла в дамскую комнату.

— Я тебе буду звонить — взяв нежно за руку, сказал Вова Лиле, обволакивая ее опять тем своим ласковым бездонным взглядом, как много лет назад, когда они кушали вдвоем в столовой его дома — я привез тебе подарки, вот возьми, еще увидимся, созвонимся на днях, а сейчас мы пойдем.

— Извините, что так получилось.

— Пустяки, не обращай внимания, я очень рад был тебя увидеть — ласково сказал Вова, нежно притягивая Лилю к себе, для поцелуя, и позабыв не только о Насте, но и об Илоне.

— Вот за такого бабника ты собираешься замуж — напомнила о себе Настя.

— Не собираюсь, а уже замужем, все поздняк метаться — засмеялась Илона.

— Все будет хорошо — сказала Лиля, смущенно улыбаясь.

Пока Лиля трогательно прощалась с гостями на крыльце, Настя вне себя от ярости влетела в кабинет, увидев зареванную директрису, узнала результат своей аферы. Ее охватил такой неописуемый шок, что она еле удержалась на ногах. Вулкан, наконец, прорвался наружу, извергая мощный поток вонючей грязи, которую нельзя было уже обойти, чтоб не замараться. Провал полностью снес ей крышу, а дом без крыши уже не жилище, а развалина, так и она, обезумев, не соображала, что делала. Евгений дождавшись Лилю, предложил подвести до дома. Лиля переволновалась за день и была рада такому предложению, взяв Вовины подарки, уехала с шефом домой. По дороге Евгений сказал Лиле, что директриса уволена окончательно, он назначает директором ее. Ну и денек! — поразилась Лиля насыщенности событий, и обещала подумать. Приехав домой, и не обнаружив Каки, она расстроилась и стала думать где он, может быть. Было уже очень поздно, чтоб кому — то из знакомых звонить, но и не позвонить как — то неестественно, мужа нет дома, жена спокойно спит. Может его там убили где — нибудь на выезде, учитывая, что Кака работал в милиции. Лиля не знала что делать, сотовый Каки был не доступен, и она периодически отправляла ему СМС «Позвони мне, ты где?» и т. д. Примерно часа в два ночи Кака позвонил, и Лиля сразу по голосу поняла, что он пьян.

— Я у Студенкина, Лильчик, у него неприятности тут, надо помочь отмазаться. Нельзя друзей оставлять в беде — паясничал он, глядя на Настю. — Вообщем, ты не теряй меня, я сегодня не приду, давай, целую, не скучай.

Лиля бросила трубку и разрыдалась. Тоже мне муж, мало что ни уха, ни рыла, так еще поддержки никакой. В такие минуты, когда на работе все полыхает огнем, люди находят поддержку дома, участие, совет. Дом должен быть отдушиной человека, его крепостью, где его любят и ждут, где он всегда найдет понятие и будет согрет теплом родного очага. А от такого мужа, как Кака, толку как от домашней скотинки, которую надо кормить и убирать за ней. Зарабатывал он мало, платил алименты, к тому же одет был, как рямок. Лиле пришлось полностью его одеть, иначе стыдно было с ним куда — то пойти. Лиля почувствовала себя одинокой, при живом муже. Это ужасное состояние для женщины, когда все вокруг думают что она замужем, что есть рядом надежное плечо, на которое можно опереться в трудную минуту, а на самом деле его нет. Как в детской песенке муж вроде есть, но его рядом нет. Насыщенный событиями день утомил ее и Лиля заснула. Утром на работе ее ждали новые подставы. Директриса не вышла на работу, ей не хотелось увольняться и она тянула резину, взяв у знакомого врача больничный. Позвонила утром Лиле, что болеет, не может прийти.

— А что с тобой? — спросила Лиля удивленно.

— Как что! Давление подскочило после вчерашнего, такое вынести, такое… — речь ее сопровождалась периодически матом, и Лиле показалась, что она пьяная. И не только Лиле, с самого утра шеф был в ресторане, он хотел разделаться по быстрее с директрисой, выдать ей расчет и документы, и приступить к работе с Лилей, чтоб никто уже не болтался под ногами и не мешал. Для этого он вызвал в ресторан главбуха и директора первого ресторана Эльвиру. Эльвира с утра уговаривала Лилю, зная ее щепетильность, возглавить ресторан, не обращать внимания на склоки.

— У тебя все получится — уверяла она Лилю — и потом, мы все всегда рядом поможем, подскажем, не волнуйся.

— Разумеется, мы всегда на связи, об этом даже и разговора не может быть — поддержал ее бухгалтер.

— Так она же еще не уволилась — слабо сопротивлялась Лиля.

— Уволена, однозначно, больше ее здесь не будет, это я тебе гарантирую — заговорщецки подмигнула Эльвира.

Лиля знала, что у Эльвиры с шефом были любовные отношения, гарантия из ее уст означала, что вопрос решен давно. Значит, они разговаривали на эту тему, и он решил через Эльвиру ускорить этот процесс, чтоб самому не быть навязчивым. Эльвира была моложе Лили на пять лет, несмотря на это поучала ее как младшую, и не, потому что считала себя гражданской женой Евгения, а потому что считала ее слишком мягкой. « Такие черты мешают в бизнесе, — была уверена Эльвира — ей бы с детишками работать, с ее добротой». Зазвонил телефон, и поскольку Лили не было в кабинете, Эльвира взяла трубку.

— Алло, кого, она больше не работает, уволена, да, именно уволена, а, это Эльвира директор первого ресторана, а вы по какому вопросу, кто, а да, есть такой поставщик, да, а в чем собственно дело — узнав что его прислала директриса, Эльвира насторожилась.

— Позвони ка Андрюхе из «Глобуса», надо разузнать втихоря, что он там мутит с директрисой — попросила она бухгалтера.

— В смысле?

— Позвонили из «Пельменей», якобы пришел Андрюха, договор заключить, сослался на нашу бывшую. А тебе не кажется странной такая дружба? С чего бы вдруг она, дает рекомендации поставщику, за просто так?

И они тут же донесли информацию до Евгения. Посоветовавшись втроем, они решили выжать из Андрюхи правду и в случае сопротивления расторгнуть с ним договор.

— Алло, Андрей, привет, Сергей беспокоит из «Евгений и К». Тут непорядок с документами, нужно подвести счет фактуры и разобраться с платежами. Когда можешь подъехать?

— Завтра, а что там, за какое число поставка?

— Во сколько завтра, я с утра в налоговой, давай часам к двенадцати подъезжай.

— Лады, буду.

Однако Евгений не успокоился на этом, а решил пробить Андрюху через «своих». Уже на следующий день ему доложили, что директриса, Андрюха, Кака гуляют у Насти. Это ему совсем не понравилось, особенно присутствие там Каки. Он приказал главбуху тщательно проверить все поставки во второй ресторан, а Эльвире пригласить Лилю к себе, в гости и там, за рюмкой чая, поговорить об отношениях в семье, в первую очередь. С утра главбух Сергей прибыл по назначению, с ним еще два бухгалтера и технолог из первого ресторана. Лиля была знакома с технологом, еще с тех времен, когда начинала работать, потом после операции, они часто общались с Ниной Ефимовной, женщина она была коммуникабельная, к своим молодым коллегам относилась с материнской теплотой. Лиля ей нравилась своей открытостью, честностью и трудолюбием. Всю жизнь Нина Ефимовна проработала директором ресторана, жила безбедно, имела кучу знакомых, различных блатников и даже сейчас на пенсии, она не просто работала, а вела активный образ жизни, ходила в театр и кино, на праздники устраивала пикники за городом, прикупив там себе дом в шикарной местности. Перестройка не коснулось ее, она из одной эпохи смело шагнула в другую, в отличие от своих сверстниц, неустанно брюзжащих, как хорошо было в Союзе, как плохо сейчас, просто работала и радовалась жизни. К Евгению она устроилась через Эльвиру, была подругой ее мамы. В молодости они водили вместе в садик деток, потом в школу, и знала она Эльвиру, как говорят с пеленок. В советское время немцев, мягко говоря, недолюбливали, а Эльвира была чистокровной немкой и бабушка ее до самой смерти говорила плохо на русском. Ефимовна, вспоминая ее, рассказывала, как она звонила ей и жаловалась «телевизор совсем не работает, звук есть, а соображения нет», имея в виду изображение. Она помнила, как в школе Эльвиру дразнили, называли, нарочно, Эльвера на русский манер, а потом и вовсе сократили до Вера, и так и звали до окончания школы. С приходом перестройки, все резко поменялось, теперь стало модно иметь родственников за границей, все кинулись изучать иностранные языки. Эльвира запретила бывшим знакомым звать ее Вера. Она сделала хорошую карьеру, купила себе квартиру с помощью Евгения, но это не важно, а важно, что приобрела себе личное жилье отдельно от родителей, тем более, на свои деньги, и в свои двадцать семь лет была директором хорошего ресторана, и стала для всех Эльвира Эдуардовна Гомберг. Нина Ефимовна, конечно, помогала ей во всем, имея такой колосальный опыт руководящей работы, и зная всю кухню изнутри, а не понаслышке, была отличным технологом. Она была профи в своем деле и стала удачей не только для Эльвиры, но и для Евгения. Она любила свою работу, поэтому вникала во все тонкости ее, всегда знала, какие блюда пользуются спросом, вовремя подхватывала новинки и внедряла их. Все это было оценено публикой по достоинству, зал всегда был переполнен гостями. Эльвира выбила у шефа новую ставку, теперь желающие могли заказать столик заранее, помимо юбилеев, свадеб, и прочих банкетов, этим занимался отдельный менеджер, а впоследствии с увеличением постоянных клиентов, они открыли для них новую услугу, доставка блюд в офис. «Постояльцы», как называл их Евгений, знали хорошо не только ассортимент и вкус блюд, также были уверены в абсолютной чистоте, что тоже немало важно. Это была их общая победа, и каждого в отдельности. Эльвира держала ресторан в идеальной чистоте, она любила, чтоб не только посуда, но и раковины блестели, она была так воспитана, Нина Ефимовна отвечала за качество приготовления блюд, в чем ей не было равных, Евгений умел подобрать хороших специалистов. Он некогда не требовал характеристик с бывшего места работы, и даже если ему звонили с негативом о ком либо, он не обращал внимания, более того помогал человеку раскрыться и платил хорошую зарплату всем. Главным для него было отношение человека к работе, а не звонки сверху. Люди ценили это, и вкладывали душу в свою работу, поэтому у него работали лучшие, что и сказывалось благоприятно на его бизнесе. Для себя он создал маленький руководящий штаб, куда входили Эльвира, Ефимовна и главбух Сергей. С ними он обсуждал самые кардинальные вопросы своего бизнеса, но решение принимал сам и был успешным бизнесменом, наголову опережая своих конкурентов. Вот и сейчас, приняв решение назначить директором ресторана Лилю, он посоветовался со своим штабом, и ему было приятно всеобщее одобрение. Эльвира решила, что Ефимовна лучше сгодится для душевных бесед и делегировала ей свои полномочия, и та справилась с задачей блестяще. С утра она заметила нервозность Лили и пригласила ее в кабинет.

— Пойдем, посидим, поокаем — шутливо начала разговор она, не как обычно о работе, а с рассказа о своей семье. У Ефимовны было два взрослых сына, один жил в Германии, куда уехал вместе с братом Эльвиры, постоянно звонил ей оттуда, на праздники присылал подарки, второй жил в Москве, имел свой бизнес и твердо стоял на ногах. Оба были женаты, Ефимовна была уже дважды бабушка.

— Живем вдвоем сейчас с мужем, кому мы нужны старые, да и нам никто не нужен, как ни странно — говорила она, смеясь — а у тебя как делишки? Лиле хотелось плакать. Каки вторые сутки не было дома, Лиля знала точно, что он не на работе, а пьянствует со Студенкиным, мерзким типом, возможно и не только с ним. С одной стороны ей нужно было принять решение возглавить ресторан, а посоветоваться было не с кем, и самое главное муженек ее не был болен или в командировке, а просто гулял в свое удовольствие, нанося ей раны в такой ответственный момент. Не в силах больше молчать, Лиля поделилась с Ефимовной своими переживаниями, не удержавшись, разрыдалась в конце. Нина Ефимовна сама расчувствовалась неслабо, приказала принести французское вино. Выпив вина, они долго беседовали, Лиля немного успокоилась.

— Вот что я скажу тебе девонька, принимай ресторан не раздумывая, будешь сама себе хозяйка, а от такого мужа нужно избавляться, чем быстрей, тем лучше. Он тебе не пара ни в чем, и нужен тебе, как до манды дверца. Коллектив у нас хороший, Евгений парень серьезный, так что все у тебя будет отлично, поможем, если понадобится. А поехали в наш ресторан, продолжим вечер на троих, ты поговоришь с Эльвирой по душам, а здесь Сергея оставим, — и Ефимовна решительно двинулась на поиски машины. У Эльвиры уже накрыт был стол в кабинете. Приехав в ресторан, Лиля уединилась с Эльвирой, они разговаривали вдвоем. Нина Ефимовна была расстроена, и Евгений заметил это.

— В чем дело? Что — то не так?

— Да, думаю о Лиле. Такая женщина классная, связалась с каким — то ублюдком.

— Да уж, присватала подружка Настя которая, а сейчас он, не на каком не на дежурстве, а у Насти с бывшей директрисой зависает, вместе гуляют, веселятся.

— Ты думаешь, он в курсе, что они готовили ей западню?

— Думаю да.

— Чудовище.

— Как вот ей то сказать, жалко же ее, непруха полная.

— Да уж. А как скажешь, это же вышибет ее из колеи в такой ответственный момент, нет, этого нельзя делать, пока она не примет ресторан.

— Надо ускорить процесс, для начала уволить директрису, чтобы тень отца Гамлета не смущала никого.

— Заодно и с подругой надо расстаться, от такой сволоты надо вовремя избавляться.

— Верно мыслишь, Ефимовна. Надо позвонить Сергею, что там с Андрюхой она намутила.

— Ну да, просто так не пригласили бы, и не давали бы рекомендаций нужных.

— Алло, Сергей, ну, что там, с проверкой?

— Сидим, считаем, заодно и остатки все сняли, наутро результат будет готов и можно смело принимать ресторан, вчистую.

— Что с этим?

— Присутствует, в смысле рядом.

— Понял, позвони директрисе и скажи, чтобы утром приходила за документами, и никакой больничный я оплачивать не собираюсь, к утру как раз и результат подоспеет.

— Окей, сделаем — отрапортовал Серега и принялся названивать директрисе.

— Надо же, не берет трубку, сучка — выругался он — навертят делов, потом гасятся.

— Ты про Лильку, что ли? — спросил Андрюха, сидевший рядом. Он уже два часа околачивался в ресторане и не мог понять, что происходит, зачем его вызвали, и со слов Насти решил, что хотят уволить Лилю и весь кипиш из — за этого.

— Про директрису бывшую — резко ответил Сергей — вот звоню, чтоб за документами явилась.

— А-а-а — удивился Андрюха, — так она же вроде заболела.

— А ты откуда знаешь, что заболела?

— Да так, мать писала мелким почерком — неудачно пошутил Андрюха и понял, что вляпался в дерьмо. А он старался не допускать промахов, и в его планы не входило осложнение отношений с процветающей фирмой, из — за кого бы там ни было, тем более из — за женщин, большинство романов с которыми, он и заводил, как раз для налаживания дел, а не наоборот. Увольнение женщины, всегда означало для него одно, конец романа, и ему неприятно было, что он облажался.

— Заболела, говоришь? А по мне так, она бухая спит, и не хрена не слышит, с утра уже набралась, и готовая вырубилась, наверно.

— Могет быть, могет быть — подшучивал Андрюха, пытаясь втереться в доверие к главбуху — а за что ее увольняют? Проштрафилась?

— Много будешь знать, плохо будешь спать — многозначительно изрек Сергей — а у тебя смотрю, конкретный интерес к ней появился? Небось, на пару там зажигаете?

— Нет, что Вы, что Вы, она не в моем вкусе вообще, — подумав, добавил — слышал, что она с Лилиным мужем, приторчала.

— М…м., а я слышал, что и ты с ними отдыхал.

— Ни фига себе, как у вас тут все оперативно!

— ЧК не дремлет — заважничал Сергей и вытряс из Андрюхи всю нужную информацию, сказав напоследок — передай ей, чем быстрее заберет документы, тем лучше для нее, она уже уволена и завтра приступает к работе новый директор.

— Хорошо, я им позвоню — пообещал Андрюха и взволнованный вышел из ресторана. Сев в машину, он решил доехать до Насти и разобраться с ней.

— Алло, а это ты красота, а я как раз к тебе еду, что, что, скоро буду, расскажешь потом — поворачивая во двор, он специально отключил телефон, чтобы ничего не попросили купить. Поднимаясь по лестнице, он поймал себя на мысли, что не хочет никого видеть, тем не менее, вошел в открытую для него дверь. Кампания, все в том же составе, продолжала гулять, у Андрюхи сложилось такое впечатление, что он и не уходил или вышел на пять минут, до киоска за сигаретами.

— О, Андрюха — воскликнула обрадованно директриса, — ну что, какие новости, договорился в «Пельменях»?

— Нет, занят пока вашим рестораном, что — то там Сергей роет третий день уже, тебя, кстати, искал очень.

— Зачем?

— Догадайся с трех раз — сухо ответил Андрюха, и директриса впервые, уловила нотки неприязни в его голосе — уволили тебя, вот зачем.

— Что значит, уволили, я на больничном, вообще то.

— Не имеют права на больничном уволить — вставил Кака, разливая водку.

— Я не буду, я за рулем — отказался пить Андрюха.

— Ты, че домой собрался, что ли?

— Нет, зависну, на дня три, как некоторые.

— Что с тобой? — удивилась Настя — привыкшая к покладистому характеру Андрюхи — пойдем на кухню, я тебе кофе сварю.

Настя едва успела закрыть дверь, как Андрюху понесло

— Ты знаешь, что у вас на работе делается?! Там такой кипиш, там черт знает что! Кстати, эта, больше не работает, точно тебе говорю, завтра уже приступает новый директор, инфа стопроцентная!

— Откуда?

— У Сергея выкрутил, так что, не понимаю людей, какого черта веселится, когда тебя с работы выпнули. А мусорок, этот? Чего он здесь забыл?

— Тише ты.

— Что тише? Уж на что я разгильдяй, и то такую мразь вижу впервые!

— Да ладно!

— Что ладно?! Кто лезет к своей бабе на работу? Я уж не знаю как у вас там у баб, тут же вместе работают, тут же дружат, тут же муженька пользуют по скотски! Ну, у мужиков такого нет! Цыган, где живет, он там не серет!

— Бывают исключения и у мужиков — захихикала Настя.

— Какой он мужик! Ну, какой он мужик! Гандон штопанный, а не мужик!

— Все, угомонись, все-е-е!

— Ты еще хочешь, чтоб я тут остался! Видеть их не могу! А эта, Клуша, чего выжидает? Сказали же, забери документы по- хорошему, какой нафиг больничный выдумала? Позорится только, и все!

— Хочет досадить на прощанье.

— Дура просто, к тому же подлая, как она Лильке в глаза посмотрит после всего?

— Так и посмотрит, как все смотрят, что у нас, институт благородных девиц, что ли?

— Да уж, до благородства то далеко, ну да ладно, погнал я, и тебе советую завязывать с ними, готовься на работу, с новым начальником. Мне пусть больше не звонит, я не люблю пройденных этапов.

Распрощавшись с Андрюхой, Настя загрустила. Она пошла на кухню, взяла свой недопитый кофе и задумалась. Андрюха прав в принципе, пора распрощаться с этой дурындой, она больше не нужна. Нужно привести себя в порядок и понравиться новому шефу. Не мешало и отдохнуть от всего и от всех. Зайдя в комнату, она оглядела стол с остатками еды и кучей грязной посуды, и настроение ее ухудшилось. Без особых церемоний, она стала выпроваживать гостей по домам. Директриса хотела возразить, ей нужно было сейчас общество, надо было излить душу сполна, обсудить насчет нового директора, и просто поговорить под водочку, чтоб успокоиться. Ей хотелось, чтоб ее жалели, сочувствовали, понимали. Насте же было все равно, она, как и Андрюха не любила поражений, ей нужно было выспаться, все осмыслить, что произошло, и к чему приведет. Взглянув на Каку, она вспомнила Лилю и слова Андрюхи. «Да уж чмо, оно и в Африке, чмо. Как бедная Лиля его терпит, страшиллу, а еще туда же, на измену подсел. Причем по тупому подсел, использовали как презерватив, осталось брезгливо выкинуть» Кака почувствовал недобрый взгляд, стал прикидываться простачком как всегда, когда он что — нибудь не понимал, а такое часто бывало. Простачок его, больше выглядел как дурачок, что вообщем, тоже было не далеко от истины. После двух дней загула, выглядел он отвратительно. Его поросячьи глаза, с бесцветными ресницами, как будто их не было совсем, и так были оплывшие и вечно красные, а тут и вовсе сузились, как мышьи кунки. Ел он безобразно, громко чавкая, постоянно капая на себя, и вечно распуская слюни, отчего рубашка стала вся заляпанная, к тому же мятая.

— Как домой то пойдешь, чудо? — Настя чуть не сказала чмо.

— Поеду сейчас к Студенкину или на работу, там видно будет, надо же, как — то домой возвращаться.

— Да уж, уж да, я б тебе башку снесла.

— Так там сносить нечего, он и так обезбашенный — подключилась директриса и громко расхохоталась.

Сконфуженный Кака стал звонить Студенкину, потом долго объяснял, что почем и вроде бы договорился.

— Сейчас пойду домой, а он наплетет жене кучу страшную, а хочешь, тебя с ним познакомлю?

— А то я его не знаю.

— Поближе познакомишься.

— Видно будет, ты дома отрегулируй все, сначала!

— Завтра дежурю, а вот послезавтра…

— Хватит мечтать, отправляйся, давай, позвонишь если что.

Выпроводив Каку, Настя желала избавиться и от директрисы, но та все хотела поговорить, посидеть, выпить, покурить, чем еще больше утомила Настю, и она почти откровенно, выставила ее. Директриса обидевшись, ушла. Настя помыла посуду, и завалилась спать, чтоб завтра отдохнувшей и красивой, идти знакомиться с новым директором. Однако, оказалось, что она знакома со своим новым шефом, и даже очень близко знакома. Позвонив вечером парикмахеру, и договорившись с ней на утро, она плоско пошутила:

— Хорошо, что рабочий день с двенадцати, можно с утра марафет навести.

— Везет же некоторым, а я вот как девочка по вызову, постоянно на работе, клиенту во сколько надо, во столько и подъезжаю, одно, что ВИП мастер.

— Тебе грех жаловаться, за такие деньги, к твоим клиентам многие бы ездили — Настя считала работу парикмахера не престижной, а многих мастеров, включая своего, удачно пристроившимися в жизни людьми. «Что институт закончила, что ли? Сессии, курсовые, диплом, защита? И так пять лет, а потом придешь, молодой специалист с мизерной зарплатой, и пока еще доростешь до профи, до хороших денег, а тут все просто, ПТУ, годик работает, клиентов «нарабатывает». И все, с «наработанных» клиентов стригет денежки, и немалые, плюс еще какие — нибудь бонусы, из сферы деятельности клиента». Вся эта сфера обслуживания макияж, маникюр, прически и так далее, представлялись ей пиявками, во время присосавшимися, к нужному телу. И она не только не сочувствовала им, а считала, что желание клиента для них закон, наиглавнейший и наипервейший в работе, и говорить о каких — то неудобствах, недопустимо и непозволительно. Но в глаза она им не высказывала ничего, зачем все усложнять, каждый существует на своем месте. Придя утром на работу, при параде, она внутренне подготовилась к встрече с новым начальством. Любопытство распирало ее, кто это, как сложатся их отношения, какие будут перестановки внутри коллектива, как говорят, новая метла метет по — новому. Прошло почти пол смены, когда Настя увидела, что прибыл владелец со своей свитой. «Что — то зачастил Евгений к нам» — подумала Настя и вдруг увидела Лилю рядом с ним, и остолбенела. Лиля была в новом шикарном костюме, в изящных туфельках на высоких шпильках, как всегда при прическе и макияже, и выглядела просто блестяще. Не только одежда, весь ее облик преобразился, до неузнаваемости. Эта была совсем другая женщина, молодая, цветущая, успешная. Она мягко улыбалась, разговаривая с Евгением, держа в руках папку — меню, на фоне которой, бросалась в глаза, красота ее изящных рук. «Однако, отсутствие Каки, пошло ей на пользу» — завидовала Настя. В мечтах о новшествах, она забыла про Лилю, и эта встреча стала очередным ударом по ее самолюбию. Более того, ей казалось сам черт дразнит ее. Чем больше она делала гадостей Лиле, тем успешнее та становилась. Настя опять вспомнила Вову и все последствия, особенно последние. Выпроваживая Каку, она, где — то в душе немножко пожалела Лилю, но это очень немножко, и уже придумала, как ее успокоить, если она будет жаловаться и рыдать. А оказывается никому и не нужно ее сочувствие! Просто издевательство! « Апперкот по печени!» — как сказал бы ее бывший супруг, занимавшийся в детстве боксом. У Насти резко испортилось настроение.

— Ты не знаешь, когда нового директора представят? — спросила она у Паши. — А то ходят все такие важные.

— Знаю, конечно, сегодня.

— А без шуток, если?

— Какие шутки, сейчас представят нам и поедут в офис на банкет. Я вчера ездил помогать, там все готовить.

— Так и где тогда директор? Кого представлять?

— Как где? Ты че, дуру включила?

— В смысле?

— В смысле Лиля теперь директор, тоже мне выспалась!

— Чтооо!?!

— Скажи еще, что ты не знала! Все знают, она нет! Тоже мне подруга!

— Пойду, покурю.

Настя не нашлась, что ответить, и решила выйти. Известие сразило беднягу наповал. На нее жалко было смотреть, она задыхалась от злости. Вот это удар так удар, какой там апперкот, нокдаун, полный пипец! Она судорожно затянулась, пальцы дрожали. Она слышала, как ее зовут в зал, но не могла сдвинуться с места. Что же получается все эти уловки с Андрюхой, Какой, директрисой все зря!? У нее, что панцирь непробиваемый вырос вместо кожи? Муж изменяет с коллегой, непросто с коллегой, а с той, с которой они вдвоем сидели в кабинете, представляя руководство. Директриса не только не должна была ее подставлять, они должны быть единомышленники во многом, а случайные ссоры не должны выходить за двери их кабинета. Здесь Лиля получила двойной удар, от самых близких людей, и даже тройной, включая Настю. А предательство ничтожного Каки? От досады и зависти, Настя не могла справиться с собой, слезы блеснули в ее глазах.

— А вот ты где, тебя все обыскались, пошли в зал, уже началось все давно — тараторил, прибежавший за ней Паша.

— Ты иди пока, я сейчас — Настя торопливо подтерла глаза, чтоб скрыть свое состояние.

— Все, все, мухой давай — командовал довольный Паша.

— Что все счастливые такие, Новый год, что ли? — ехидно подколола она Пашу.

— А ты что, не рада за подругу?

В это время, они приблизились к праздничному столу, и Лиля, увидев их, сама подошла к ним, с фужером шампанского. Паша быстренько вручил Насте в руку фужер, налил себе и ей шампанского.

— Разрешите поздравить Вас, Лилия Николаевна, мы рады, что Вы, теперь у нас, директор — смущаясь, начал Паша, и Настя чуть не разревелась от зависти, в один миг возненавидела его, считая подхалимом, а всех других шестерками.

— Самый лучший директор!

— Самый красивый директор!

Поздравления сыпались со всех сторон, каждый хотел что — то сказать, непременно первым, дотянуться фужером и чокнуться, выказать свое восхищение, одобрение и вообще, была атмосфера не столько торжественная, сколько праздничная. Евгений, был очень доволен, что коллектив так радушно встречает Лилю. Его обычно бледное лицо покрылось румянцем, но не таким ярким, красным, как у всех, а так местами алело, когда он улыбался. Нагнувшись к Лиле и взяв ее нежно за локоток, он сказал — нам пора ехать. Насте казалось, он шепчет ей о любви. Среди общего веселья, она стояла одна, истерзанная ревностью к чужому успеху, подавленная и злая. Ее светло синие глаза, и так не особо выразительные, померкли совсем, как вылинявшая тряпка, после стирки. Лиля заметила, что подруга без настроения, ведь они так давно знали друг друга, и подумала, что она грустит о Вове.

— Поздравляю — еле выдавила из себя Настя.

— Все пучком! — подбодрила Лиля подругу их девизом, касаясь своим фужером Настиного, и шампанское закипело пузырьками, в ее красивой руке. И сама Лиля сегодня была очень красива, ее малахитовые глаза сияли, как будто излучали свет изнутри, притягивающий и завораживающий. Она улыбалась всем, как-то даже смущенно, нежно и еще больше нравилась коллегам своей простотой. И Эльвира, и Лена, директор третьего ресторана, и главбух Сергей все были рады за Лилю, и особенно Евгений, который тут же собрав руководящий состав, увез к себе в офис, дабы не мешать работе ресторана, который тут же был открыт, к радости завсегдатаев. Из начальства оставили Лениного зама, молодую девушку, тоже Лену, недавно устроившуюся, и поэтому очень старающуюся приглянуться боссу. Коллектив был взволнован и подогрет шампанским, но все, тем не менее, быстро вошли в рабочий режим. Зал, как всегда, был полон гостей. Одна Настя не могла успокоиться и не находила себе места. В минуты остервенения, она по обыкновению начинала пить. Начав с шампанского за общим столом, переключилась постепенно на водку, так как вино не пробирало ее. Коллеги шутили, весело смеялись, обсуждая новости, и все больше, и больше бесили ее. К концу смены она со всеми переругалась, была уже изрядно пьяна и сцепилась еще с Леной. Раздражение ее усиливалось тем, что Паша, ее дружок был вместе со всеми, а не с ней. Обычно, ее настроение улучшалось, соразмерно выпитому, но сегодня нет, как будто она пила не водку, а едкую кислоту, разлагающую ее изнутри. Лена сочла нужным позвонить в офис, и доложить обстановку, чем очень угодила Евгению. Ведь он знал о Настином участии в подставах с директрисой, и о шашнях с Какой. Она была противна ему, и он искал повод избавиться от нее, чем быстрее, тем лучше. Пъянущая, приехала она домой, не раздеваясь, брякнулась на диван. Прикурив сигарету, она позвонила Каке и начала по привычке, говорить гадости про Лилю, заплетающимся языком. Кака понял, что она пьяна в хлам, и разозлился.

— Ты че на работе? — спросил он встревоженно, потому что до сих пор не видел жену, так как был на дежурстве после своего загула с директрисой. Домой он рассчитывал явиться утром, как ни в чем, ни бывало, типа с суток устал, и завалиться спать. Там как сложится, действовать по обстановке. К тому же он подготовил себе запасной аэродром, в лице Студенкина.

— Почему на работе, я то дома, в отличие от некоторых замужних пидруг, — загоготала Настя в пьяном угаре, роняя пепел на диван. Она специально искажала слова, пытаясь сделать свою речь пикантной, но на деле это было пошло и вульгарно. Несмотря на последнюю степень опьянения, она смогла оклеветать Лилю, наговорив Каке, что у Лили роман с Евгением, и он в связи с этим назначил ее директором, чтоб приподнять любовницу над ними.

— Вот где ты думаешь, она сейчас? Дома? Шиш с маком! Не веришь, можешь съездить, проверить! Сидит у него в офисе!

Она еще долго упражнялась в выражениях, но Каке было не до нее. Он решил немедленно съездить в офис и устроить разборки. Это даже лучше для меня — размышлял он дорогой — зато оправдываться не надо, все само собой разрулится, я же еще и прав окажусь. А может это она мне назло делает, вдруг директриса проболталась или Настя по пьяне.

— Слушай, ты возьми что — нибудь пожрать там или выпить, чтобы ребята не дулись — попросил у него сержант — водитель, в представлении которого, ресторан был шиком, и если люди шикуют, то там есть чем поделиться.

— С чего им дуться?

— Ну, вдруг хватятся, где мы?

— Где, где, на вызове были, или сломался, еле добрались обратно. Ты че не знаешь, что сказать, что ли?

За разговорами они быстро доехали до офиса, и Кака с удивлением увидел, что не только Евгений там, но и Лиля там, несмотря на позднее время. Кровь хлынула в виски, и он, сжав кулаки, устремился на охранника, который никак не мог понять, что надо ментам в такое время. Наконец, оттеснив их в сторону, он крикнул напарника и уже вдвоем, они выяснили, что почем.

— Сейчас позову — хмуро сказал здоровяк, но драться не стал, менты же.

Зайдя в кабинет к Евгению, он выпалил

— Там менты какие — то ломятся, типа к Лилии.

— Поздравлять приехали, стало быть! — засмеялся Евгений.

Все присутствующие, следом за Евгением высыпали на крыльцо, и Лиля, увидев Каку, вспыхнула от стыда.

— В чем дело?! — резко спросила она, Кака услышал в ее голосе властные нотки и испугался преждевременных разборок, косясь на товарища, и боясь прослыть рогоносцем дважды, повелительно произнес

— Домой пора, по — моему.

Лиля сочла его тон оскорбительным. Вспыхнув от гнева, она быстренько собралась, душевно распрощалась с коллегами. Ей хотелось рвать и метать, послать подальше эту тупую рожу, нагло зыркающую, из — под козырька ментовской фуражки. Явиться после трех суток загула, причем не просто явиться, а чтобы испортить праздник Лиле. Лишь присутствие шефа, сдерживало ее, и она жаждала быстрее добраться до дома. Кака, видя косые взгляды Лилиных коллег, опять подумал, уж не проболталась ли Настя, и решил скандал перенести на утро, довезти жену до дома, и уехать, сославшись на работу.

— Чет поздненько вы гуляете — непонятно к кому обращаясь, произнес он себе под нос.

Сержант-водитель, мечтая поесть и хоть что — то урвать со стола, спросил у охранника

— По какому случаю банкет? — и видя недоумение в его глазах, пояснил — что празднуете?

Охранник принял это за подковырку, ему невдомек было, что муж Лилии не знает, что ее перевели директором.

— Лилия Николаевна теперь директор, вот ее поздравляют и фуршет в честь ее назначения.

— Понятненько — кивнул водитель, и с уважением поглядел на Каку, который уселся впереди, вместо того, чтоб сидеть на заднем сидении, вместе с Лилей. Сержанту даже показалось на миг, что Кака боится своей жены, и не без оснований, только боялся он потерять не Лилю, а свою обеспеченную жизнь, достаток, освобождавший его от лишних забот. В отношении Лили, Кака был как нашкодивший кот, трусливый да пакостливый. Довезя супругу до дома, и быстренько накидав в пакет еды из холодильника, Кака поспешил удалиться, сославшись на работу. Сытая жизнь расхолаживала его, и ему хотелось погрузиться в пучину удовольствий сполна. Это был уже не тот Кака вечно голодный, в рванных носках, считающий свои копейки до получки. Жизнь с Лилей преобразила его внешне, но ума у него не прибавилось. Как ни старалась Лиля его облагородить, все бесполезно. Однако, в глазах своих дружков, бывшей жены и родственников, он значительно вырос в статусе. Теперь он был хорошо одет, в дорогую модную одежду, кушал вкусную еду, сорил на посиделках деньгами, был женат на успешной красивой женщине и дом его преобразился из хибары в полную чашу. Сразу появилась куча родственников, «любивших» его и через день приходящих в гости то одни, то другие, и все жрали, как с голодного края, не кушали, а именно жрали в три горла, как в последний раз. Лиля не успевала наполнять холодильник, постоянно таская сумки с продуктами, как будто у нее семеро по лавкам. Это раздражало и утомляло ее, не говоря уже, что тратилась львиная доля ее зарплаты. Кака зарабатывал мало, платил алименты, и остатки своей зарплаты тратил на выпендреж перед своим бывшим окружением. Все расходы повисли на Лиле, а у нее был Владька кроме них, которого надо было одевать, учить, покупать игрушки, которые с возрастом дорожали, а также давать деньги на карманные нужды. Кака сперва отдавал Лиле свою ничтожную зарплату, но однажды сослуживец попросил у него в долг денег и Кака, разумеется, одолжил. Он же теперь богатый, чем хвастался постоянно, зачастую принося деликатесы на работу и угощая всех, с таким видом, как будто это простой хлеб. Все знали в отделе о произашедшей в его жизни перемене, некоторые удивлялись, некоторые завидовали, как удачно он сумел пристроиться. Лиле он врал, что у товарища беда, что он отдаст, как только сможет, и Лиля согласилась, ведь она всегда готова была прийти на помощь в горе. Товарищ ему вернул долг в получку, и Кака обрадовавшись, что Лиля не знает, заныкал их и потом тратил по своему усмотрению, как в случае с Настей и директрисой, или со своей бывшей женой Валей, которою при Лиле он всегда называл Вафлей, за ее излишнюю любовь к сексу. Лилю неоднократно коробили Какины рассказы про бывшую жену, в присутствии его дружков, особенно Студенкина, как они ржали и высмеивали ее, придумывая самые пошлые прозвища. Девичья фамилия Вафлентины, Хрякова, соответствовала ее внешности, жирной хрюши с отвисшим животом, да и морально она отличалась редкостным бездушием. И в этом отношении они были с Какой два сапога пара, люди для которых ничего святого в жизни не существует, если это касалось денег, либо какой — нибудь еще личной выгоды. Видя положительные материальные перемены в Каке, она тут же решила подсесть на хвост, апеллируя ребенком. Каке льстило это внимание со всех сторон, и он почувствовал себя королем, такой пуп земли, свалившееся благополучие жгло руки, он не зарабатывал деньги, которые так беспечно тратил, а у Лили просто не было выбора. Банки в девяностые не вызывали доверия, то открывались, то закрывались, и деньги приходилось держать дома. Лиля старалась накопить хоть что — нибудь, но имея такого мужа от которого одни расходы, это было фактически невозможно. Несмотря на ее высокий заработок и бесплатное питание на работе, деньги не копились, имея такие издержки. К тому же Каке понравился обман с зарплатой, услышав однажды в ресторане, что людям задерживают зарплату месяцами, он тут же подхватил это, и в день зарплаты выдал Лиле, получку задерживают на неопределенный срок, в очередной раз, закрыв деньги у себя в сейфе на работе. Лиля принимала все за чистую монету, даже не догадываясь о его наглой лжи. Коллеги меняли машины, квартиры, ездили за границу, жили по своим доходам, а Лиля все старалась для дома, для семьи и все улетало, как в прорву. Единственное, в чем она себе не отказывала, это салоны красоты и качественная одежда. То, что она всегда отлично выглядела, была большая заслуга ее мамочки, ибо все это закладывается в женщину в детстве. Кака не понимал ее утонченности и думал, что так должны выглядеть все директора. Да, не удавалось птице свить семейное гнездо, потому что не стоило его вить в хлеву со свиньями, а нужно было где — нибудь повыше, и тем более, не нужно было рассчитывать на их понимание, потому как давно известно, гусь свинье не товарищ. Чем больше старалась Лиля, тем наглее и развязнее становился Кака. Не отставали и его родственники. Родители постоянно выговаривали Каке, что у них ненужные большие расходы, намекая то на Лилю, то на Владьку. Особенно Владька не давал им покоя, дескать, он же нам не родной, мы не обязаны его любить, и учитывая, как они растили своих детей, то он вообще должен ходить, в чем попало и кушать, что останется после Каки, и умываться хозяйственным мылом. Все остальное непростительное баловство, лучше бы деньги складывали на книжку, на Какино имя, естественно. А уж о том, что не надо было покупать Владьке компьютер, сожалел даже Кака, но он не мог ничего сказать Лиле, деньги то были не его. Он лишь увеличивал свои расходы, считая раз можно Владьке, то ему подавно, не за чем себя ущемлять, забывая, что Лиля не усыновила его, а вышла замуж. И сестра, и бывшая жена завистливо злобствовали, зачем Владька ходит в музыкальную школу, за которую надо еще и деньги платить, а изучение иностранного языка, казалось им и вовсе ненужной забавой, пустой тратой денег. При этом намекая, что лучше бы Кака им помогал, раз деньги не куда деть. Кака вместо того, чтоб объяснить им, что он домой почти нечего не приносит, а только тратит, хвастался, что жена же у него директор, и так живут все директора, тем самым разжигая еще больше костер зависти и ненависти. Родители его были тупые с молодости и к старости не накопили ума, а так и оставались на том же деревянном уровне полена, неизменно, с годами лишь становясь темнее и трухлявее. Когда они пытались поучать Лилю, ей было досадно слушать, она лишь думала про себя «вот у вас не спросила, куда потратить свои собственные деньги», и ей стало понятно многое из того, какую они прожили жизнь и почему Кака такой балбес, есть в кого. Сестра Каки жила в пригороде, что не мешало ей приезжать в гости, так часто, что даже соседи стали сплетничать, глядя как она постоянно приходя с пустыми руками, уходит с огромными сумками, еле волоча их до такси, оплаченного разумеется Какой. Неизвестно сколько бы все это продолжалось, как случайный приезд Лилиной подруги студенческих лет из Ростова, открыл ей глаза. Эмилия была ее любимой подругой юности, они были очень близки по характеру, их внутренний мир соприкасался струнами их богатых душ, создавая гармонию взаимопонимания и притяжения. На первом курсе у них была сказочная дружба, Лиля тогда дружила больше с Милей, чем с Настей, но на втором курсе Миля перевелась в Ростов, и они переписывались и созванивались, делясь своими девичьими секретами. На лето Лиля с Настей приехали в Ростов, сначала в гости, затем решили поработать и все втроем устроились в ресторан поварами. Отличная практика! Лиля научилась там готовить вкуснейший соус, это был очень ценный рецепт, на основе которого можно было сделать различные варианты к разным закускам, что очень пригодилось ей потом в работе. Настя не сошлась характером с Милей и уехала, а Лиля была в восторге и от величавого города с могучим Доном, и от изобилия фруктов, зелени, и тепла. Теперь ей стало понятно, почему Миле хотелось вернуться домой, здесь был совсем другой климат, все было по другому. Мама ее была такой же доброй, как Миля, относилась к Лиле с большой симпатией, также разговаривала с южным акцентом и была очень похожа на Милю, вернее Миля была похожа на маму. У Мили были большие, глубокие, красивые, карие глаза, обрамленные густыми черными ресницами, такие же черные брови, напоминавшие распахнутые крылья птицы, длинный нос с легкой горбинкой, ровные без изгибов губы одинаковой толщины, готовые ежеминутно растянуться в улыбку, образуя на щеках очаровательные ямочки, которые делали ее лицо круглым, несмотря на длинный нос. Слишком подвижный рот, предавал ее лицу смешливое выражение, как будто она бесперестанно смеялась, хотя она действительно любила смеяться. Кожа была нежной, чистой, без веснушек и родинок. Миля носила короткую стрижку, подкручивая плойкой волосы, на затылке, для создания объема, никогда не красила их, считая, что черный цвет волос сочетается с ее смуглой кожей. Но она была не жгуче смуглой, а так слегка, и поэтому казалась загоревшей ровным красивым загаром. Лиле нравилось, как они разговаривали, смягчая букву г, из — за чего бывшие однокурсники звали Милю хохлушка. И она, чуть не плача, говорила всем «я не хохлушка, я казачка». Эмилия, как и Лиля была домашней женщиной, любила семейный уют и умела его создавать. В последний раз они встречались, когда родился Владька, то есть очень давно. Потом у Лили все не складывалась жизнь, так что она утратила со временем своих бывших подруг и знакомых, потому что очень много работала, постоянно в делах, заботах, без отпуска, особенно после знакомства с Какой. Эмилия прилетела в Екатеринбург с мужем, преуспевающим бизнесменом. Григорий планировал открыть в городе дочернее предприятие, и был занят делами с утра до вечера. Миля же поехала с ним за кампанию повидать подругу юности. Обзвонив все имеющиеся у нее Лилины телефоны, она поняла, что информация устарела и уже не надеялась связаться с подругой, сидела расстроенная

и позвонила мужу.

— Гриш, представляешь, не могу дозвониться, до сих пор, вся уже на взводе сижу.

— Да, ладно, не волнуйся ты так, не получится, значит, не получилось, да и все.

— Как, так мы же вечером улетаем, а мне так хотелось повидаться с ней, я и подарков вон навезла.

— За это тоже не переживай, если встреча не состоится, оставлю ребятам своим.

— Нет, Гриша, ты не понимаешь меня, я хочу увидеть ее.

— Ну, я то чем могу помочь, позвони другим однокурсникам, может, кого и застанешь на старом месте, через них попробуй вычислить.

— Точно, Гришаня, какой ты умничка у меня, а я и не догадалась сама.

— Ладно, не скучай, звони обо всех изменениях.

Эмилия задумалась, кому бы позвонить, и, конечно, вспомнила Настю. Порылась в блокноте, нашла старые записи, с волнением набрала номер. Гудки, гудки, еще и еще гудки, Эмилия только хотела бросить трубку, как хриплый голос на другом конце провода сказал

— Алле?

— Могу я услышать Анастасию? — вежливо спросила Эмилия.

— Это я — ответил хриплый голос.

Эмилия растерялась на минуту, но все же решилась спросить

— Мне нужна Анастасия Шлюпкина, это звонит подруга студенческих лет Эмилия.

— Эмилия?! — Настя напрягла память.

— Ну, да Эмилия, помнишь, институт, Ростов, практика! — Миля начала заводиться.

— А, вон кто! Конечно, помню! Привет, какими судьбами, ты че здесь? — разволновалась Настя в свою очередь.

— Да, прилетели с мужем по делам, хотела с вами встретиться, с тобой и с Лилей! Не знаешь, как ее найти?

— Очень даже знаю — повеселела Настя, предвкушая встречу — вместе работаем в одном ресторане!

— Как, здорово! Ну, вы молодцы! До сих пор вместе! Давайте встретимся прямо там, а то у меня вечером уже самолет обратно.

— Конечно! Пиши Лилин телефон — и она быстро продиктовала номер — я попозже подъеду.

— Окей, до встречи! — Эмилия тут же набрала Лилин номер.

— Алло — раздался знакомый голос, и Эмилию захлестнул поток эмоций.

— Это я, Эмилия!!! — произнесла она, пытаясь справиться с собой.

— Кто?! — Лиля не могла поверить своим ушам — Миля, ты! — Лилю затрясло, как будто вместо трубки у нее в руках оказался оголенный провод — Милечка, ты где? — задыхаясь от волнения, почти кричала она.

— Я прилетела с Гришей, по делам — вытирая слезы, произнесла Миля своим мелодичным голосом, и Лиля, услышав этот родной певучий голос, в нетерпении перебила ее

— Приезжай ко мне в ресторан! Немедленно! Слышишь, немедленно! — и она стала диктовать адрес, — я жду вас с Гришей! — еле договорила она на эмоциях и выронила из рук трубку.

Эмилия лихорадочно засобиралась, вызвала такси, сложила подарки и позвонила мужу. Гриша пообещал ей быстрее закончить дела и приехать за ней в ресторан. Эмилия волновалась, как будто шла на свидание, переоделась несколько раз, покрутилась перед зеркалом, брызнула на себя духами, наполнив комнату чарующим ароматом изысканности. Молодой человек постучал в дверь и сообщил о прибытии такси. Миля попросила его донести сумки до машины.

— Конечно, конечно, я к Вашим услугам — любезно улыбаясь, согласился он. — Вы красавица! — удовлетворенно изрек он, получив щедрые чаевые.

Эмилия разглядывала город, как он изменился с перестроечных времен. Кругом открылись новые магазины и кафе, придавая знакомым улицам совсем другой вид, многие из улиц вообще были переименованы. Город так изменился, Миле казалось, что очень быстро, а вроде вчера только были юными первокурсницами и бегали на дискотеки, весело хохоча. Да уж, грустно подумала она, время летит, всё, изменяя вокруг себя, мы стареем, а город преображается. Город с каждой эпохой рождается заново, обрастая новыми районами и улицами, прирастая новыми жителями.

— Что загрустила красавица? — спросил таксист, как будто от нечего делать, про себя решив, что не плохо, было бы обратно забрать из ресторана барышню. Срубить деньжат с приезжих, святое дело, тем более ужинающих в одном из лучших ресторанов города.

— И давно такие пробки тут?

— Это еще не пробка, это так себе, мелочь. Доедем до разворота, там мигом домчимся. А Вы надолго в ресторан? — брякнул он неожиданно и увидев, как Эмилия равнодушно посмотрела на него, торопливо добавил — я к тому, что может за Вами заехать, обратно отвезти, а?

— Думаю не понадобиться.

— А всё — таки? — непонятно зачем настаивал таксист, или ему хотелось поговорить, или он рассчитывал на удачу.

— Я еду в гости к подруге, а подруга директор этого ресторана.

— Ого, тогда извиняйте, конечно.

— А как раньше этот ресторан назывался?

— А его не было раньше, это, из новых уже.

— Ну и как, хороший ресторан?

— Один из самых лучших в городе! А Вы, что не местная?

— Была бы местная, не ехала бы из гостиницы, тоже мне голова садовая! — усмехнулась Миля.

— Почему это? Всякое в жизни бывает — в свою очередь улыбнулся водила, но они уже подъехали к ресторану, и таксист вальяжно пибикнув два раза, решил помочь занести вещи Эмилии в ресторан и убедиться, что её там ждут. Подойдя к швейцару, Эмилия попросила пригласить директора, и спустя мгновение появилась сияющая Лиля. Они молча обнялись, затем быстро прошли в Лилин кабинет. Вот тут все и началось: и слезы, и восторженные возгласы, и бесконечные вопросы, и разговоры, разговоры, разговоры. Они сидели в кабинете вдвоем, и не могли наговориться, столько не виделись, столько событий, столько впечатлений. Лиля накрыла стол и угощала подругу уральскими деликатесами, а Миля привезла ей свои казачьи закуски, кроме того три трехлитровые банки домашнего масла, приготовленного в станице.

— Это душистое, салаты заправлять — отставила она в сторону одну банку — это кукурузное, вот с желтой крышечкой, напиши себе, а это подсолнечное из домашних подсолнухов, смотри какое чистое, как слеза.

— Спасибо, Милечка — Лиля расплакалась от нахлынувших чувств. Она как маленькая девочка, у которой праздник, и которой подарили любимые игрушки, была счастлива сейчас. Человеку нужен праздник, тихий такой личный праздник, где он король, а вокруг его свита, его окружение, его близкие люди. Близкие, на которых можно опереться, близкие согревающие своим теплом во времена жизненных ненастий и бед. Остальные лишь прохожие, идущие по другой стороне твоей улицы жизни, либо равнодушные зеваки, глазеющие, чтоб потом потрепаться.

— Не плачь, Лилечка, не плачь, у нас так мало времени, ведь у меня вечером самолет — Миле хотелось видеть подругу счастливой, успешной, радоваться за нее и за себя вместе, — Гриша откроет «дочку» и мы будем часто встречаться снова, вот тогда я возьмусь за тебя, ты забудешь, что такое слезы. Но глядя на Лилю, она обратила внимание, на перемены проишедшие в ней. Она была слишком серьезна, что — то изменилось в ее облике, и Миля не могла сразу разобраться, что именно. «Наверно, мы стали старше, — подумала она — я же не вижу себя со стороны, может она тоже удивляется» В дверь постучали, и не дожидаясь приглашения вошла Настя. Лиля постаралась успокоиться, и это ей удалось быстро к изумлению Мили. Привычными движениями пальцев, она торопливо подтерла слезы, легонечко похлопала себя влажной салфеткой по щекам и подбородку, и через минуту уже улыбалась. Миле показалось, будто это отрепетировано у Лили сто раз, но ведь для этого нужно часто плакать, думала она, жалея подругу.

— Так и знала, что «вдовушку» свою пьёте — весело сказала Настя — а я вот вам «Бароло» принесла. Ничего не может быть лучше красного вина, тем более шампань, даже если это и «Вдова Клико». Наполнив бокалы, она переключилась на Эмилию

— Ну, рассказывай, как житуха, все пучком, али где? — путая студенческие приколы с теперешными, и пытаясь вспомнить их, прикалывалась она. Настя тоже изменилась, подметила Миля. Голос у нее стал хриплый, шутки грубые, тусклые глаза, которые раньше казались грустными, стали какими — то пустыми, делая взгляд безразличным. У Насти был выходной, и на встречу она пришла при параде, только из салона красоты. Красиво причесанные волосы и макияж делали ее еще более привлекательной, хотя она всегда была симпатичной. Настроение у Насти было отличное, ей было приятно вспомнить студенческие годы, где они мечтали вечерами, не зная, что впереди, и все были одинаковые и равные. Как искренне переживали друг за дружку и помогали, чем могли. Самое беззаботное лучшее время, и ей хотелось вернуться туда, хотя бы на миг, туда, где снова будет все впереди. Забот у нее и сейчас особых не было, но и не было удовлетворенности своей жизнью, многое было не так, как ей хотелось. Слушая Эмилию, она вдруг ощутила внутри знакомое чувство зависти, которое против ее воли стало нарастать, грозя испортить вечер, и Настя прилагала все усилия, чтобы отвлечься и переключиться на другое. Выслушав, что у Мили трое детей, муж серьезный бизнесмен, она не работает, «так занимаюсь домом, детьми, летаем с Гришей заграницу» Настя сразу прикинула в уме их доход и приблизительно состояние. Сумма получилась солидная, можно жить в удовольствие, и не корпеть в ресторане, особенно под руководством однокурсницы. Паша принес очередную бутылку шампанского, и буквально через минуту вернулся с огромным букетом цветов, пригласив Лилю в зал. Вспыхнув от удовольствия, Лиля медленно поднялась, и пошла в зал уверенной, прямой походкой. Она уже догадывалась, что, наверно, прибыл Гриша и цветы от него и не ошиблась. Гриша возмужал, раздался в плечах, и выглядел безукоризненно.

— Ты просто супермен — сделала ему комплимент Лиля.

— А ты совсем не изменилась — сделал ответный ход Гриша, ласково обнимая ее и целуя в щечку — а ручки, то ручки, — восхищенно сжимая в своих ладонях и осыпая поцелуями, говорил он.

— Пошли в кабинет, девчонки заждались уже — засмущалась Лиля, ловя восхищенные взгляды сотрудников, а молоденькие официантки так смотрели на них и их взгляд говорил больше всяких слов «вот это жизнь! Не жизнь, а малина!» Они вошли в кабинет, и Гриша, поцеловав ручку Насте, сел рядом с женой. Лиля налила всем шампанское и с чувством провозгласила

— За вас, друзья мои! За встречу! Радость моя безгранична!

Гриша искусно поддерживал беседу, сыпал остротами, не забывая при этом щедро наделять девчонок комплиментами. Он был просто неотразим. Эмилия гордилась мужем, Лиля радовалась счастью подруги, Настя завидовала. Уловив момент, когда Гриша отлучился из кабинета, она тут же выскользнула за ним. Это не понравилось Лиле, и она предостерегла подругу.

— Я за своего мужа любой глаза выцарапаю, и не с чем не посчитаюсь — ответила ей Миля.

— И правильно сделаешь! — одобрила Лиля — у тебя не мужик, а клад.

Лиля, почему то вспомнила приезд Вовы, увольнение директрисы, поведение при этом Насти. «А она может подставить меня» мелькнула сама собой напрашивающаяся мысль, и Лиля решила пригласить Эльвиру. Воспользовавшись паузой, пока никого нет в кабинете, она позвонила Эльвире, обрисовала ситуацию и попросила приехать.

— Они сегодня уже улетают, хочу уйти пораньше, и проводить их хочу одна, — она сделала упор на этом слове ОДНА!

— Ладно, не волнуйся, сейчас приеду, поговорим.

Лиля облегченно вздохнула. Однако, где все, куда запропастились, и она вышла из кабинета посмотреть. Настя разговаривала с поварами, хохмила и паясничала, и Лиля отметила про себя, что ей не стоит больше пить. Она вышла на улицу и увидела Гришу с Эмилией. Они стояли в сторонке, у дерева, и Миля быстро, разгоряченно что — то говорила супругу, а он одной рукой прижимал ее к себе, а другой нежно гладил по волосам, успокаивая, приговаривал «ну, все, все». Лиле стало неловко, как будто, она подсматривает в чужое окно, она развернулась и хотела уйти, но Гриша окликнул ее.

— Лиля, иди к нам, подышим кислородом.

— Сейчас подъедет Эльвира, моя коллега из другого ресторана, и я предлагаю свалить втроем — сказала Лиля, подмигнув Миле.

— Отлично! — поддержала Миля — у нас свои разговоры, мы же к тебе все — таки приехали, да вот хотя бы в номере нашем посидим, в гостинице, осталось то, всего нечего.

— Точно так и сделаем! — закрепил по- мужски Гриша, но не успел он договорить, как выбежала Настя с сигаретой, и направилась к ним.

— И давно вы тут прохлаждаетесь, че меня — то, не судьба позвать, что — ли?

— Ой, как я не переношу дым, просто ужас — капризно сморщив носик, сказала Эмилия.

— Да, мы зайдем, пожалуй — сказал Гриша, и, взяв жену за руку, повел за собой.

— Пойдем, покажешь свои владения, а то неудобно как — то, без хозяйки то — и он второй рукой, подхватил Лилю. Настя осталась одна. Она поняла, что ею пренебрегают, а она этого не ожидала сегодня. Да, именно сегодня, когда она рассчитывала провести вечер воспоминаний, когда она всеми силами боролась с собой, чтоб не завидовать и не сорваться, когда она убеждала себя, что она не хуже их, а красивее, вдруг ее неожиданно проигнорировали. Обида, зависть, гнев — весь букет негатива безжалостно хлестнул по лицу, оставив после себя ожог, как от крапивы. Настя судорожно сглотнула слюну, зачем то набрала Какин номер.

— Приезжай в ресторан, дело есть — коротко распорядилась она. «Тоже мне хозяйка медной горы нашлась, для меня она не директор» — рассуждала Настя, и мысли ее становились все мрачнее. Докурив почти до фильтра сигарету, она пошла в зал. Подойдя к Паше, попросила налить ей коньяка, медленно потягивая его, закурила опять, соображая, как использовать Каку. Лиля позвала Пашу, попросила убрать все из кабинета, оставив только шампанское.

— Сейчас приедет Эльвира Эдуардовна, чтоб ничего лишнего на столе не было, если она, что — нибудь захочет, закажет сама.

— Окей, а Вы, что уходите?

— Да, я поеду провожать друзей.

Паша быстренько навел марафет. В кабинете директора он накрывал и убирал всегда сам, чем вызвал насмешки у Насти.

— А что официантов нет, что ли? Или теперь шеф повар прислуживает?

— Не твоего ума дело — грубо осадил он её — ты, что домой, не собираешься что ли? Завтра твоя смена, не забывай.

— Без сопливых, скользко — так же грубо ответила она, и увидев вошедшую Эльвиру, поспешила удалиться в дамскую комнату с сигаретой. «Эту стерву, какой еще черт принес? Да уж, вечер удался на славу»

Грише позвонил менеджер, и доложил, что выслал за ними машину.

Эльвира, познакомившись с Лилиными друзьями, осталась довольна, жаль, что время для общения было мало.

— Надеюсь, еще увидимся — сказала Эмилия Эльвире, приветливо улыбаясь, — мы теперь будем навещать подругу часто.

— Я очень рада знакомству с вами — ответила Эльвира — приезжайте, пообщаемся подольше.

— Завтра приходите с Ефимовной, угощу гостинцами — сказала Лиля на ушко Эльвире, и та кивнула в ответ. В это время вошла Настя, и Эльвира с негодованием повысила голос

— Что у нас повара тут по кабинету разгуливают а, Лилия Николаевна? Лиля даже растерялась на минуту от этого тона, а Эмилия с иронией пояснила

— Настя тоже с нами училась.

— Вот возьми вино, а то мы сейчас уезжаем — Лиля поставила на стол недопитую бутылку Бароло.

В это время вошел швейцар и доложил, что машина прибыла. Он просто спас Лилю от неловкости момента.

— Анастасия, пока — изящно помахала ручкой Эмилия.

— Всем спасибо, и до свидания — попрощался Гриша.

Погрузившись в джип, они умчались. Настя забрала вино и вышла из кабинета. Она решила дождаться Каку, и через него досадить Лиле. Прокручивая в голове различные варианты, налила полный фужер вина и залпом выпила, как путник в жару. Слегка опьянев, решила подмазаться к Паше.

— Пошли, покурим на улице.

— А ты, что не поехала с ними?

— Да там места не было в джипе, ты же видел, впереди водила с другом Гришкиным, назад они втроем уселись, что я тачку буду брать ради них, мне это на хрен не надо — как бы оправдываясь, врала Настя, а может себя успокаивала, таким образом. Она сейчас выглядела комично, как барыга, который оплачивает и водит ребенка на балет, только потому, что так модно. И еще потому, чтоб показать свою причастность к миру избранных богатых людей. Что у него есть деньги, а то, что у ребенка нет ни таланта, ни призвания, что ему в такой атмосфере тяжело все время находиться, не понимает или не желает понимать. В результате такая Клуня отмучившись какое то время, потом всю жизнь говорит, «а меня тоже в детстве „в балет“ водили.» Это не значит, что она теперь не Клуня, а богема, и эти заявления, произносимые для создания нужного имиджа причастности себя к элите, определенно смешны. Так и Настя, то, что она училась в одной группе с Лилей, не о чем не говорит, особенно для других, а она требовала к себе такого же внимания, как к директору, а может и большего, ведь она считала себя красавицей, значит все должно быть, для нее. (Что было сущей глупостью, и это было видно невооруженным глазом, а насчет внешности, если уж себя считать красоткой, то нужно было идти в модели, и поняла бы красотка она или нет.) Сейчас Настя упорно изображала перед Пашей принцессу, рассказывала ему байки из студенческой жизни, как они куролесили втроем с Лилей и Эмилией, умело подчеркивая свою причастность к начальству. Она много курила, и учитывая смесь выпитых напитков, была изрядно под шефе и как всегда в таких случаях начала кривляться, всех передразнивать и корчить рожи. Паша устал слушать ее пьяные бредни, и мечтал лишь об одном, чтоб она уехала домой.

Эльвира сидела довольная, под впечатлением, раздумывая, что там привезли Лиле и чем она их завтра будет угощать. В дверь постучали.

— Да — сказала громко Эльвира, но никто не входил. Тогда она встала, открыла дверь и увидела Каку.

— А где Лиля? — тупо спросил он. Властные, богатые женщины вызывали у Каки благоговейный трепет, он робел перед ними и его скудный словарный запас, сразу же отправлялся в мягкое место. Эльвиры он вообще побаивался, поэтому комплексы его удвоились.

— Лилия Николаевна уехала провожать подругу в аэропорт, потом сразу поедет домой.

— Угу — промычал себе под нос Кака, но Эльвира уже захлопнула дверь, перед его носом, сразу поняв, что имела в виду Лиля, когда говорила ей ОДНА, имелось в виду без Каки и без Насти. «Лошара! — скривила лицо Эльвира — и как только Лиля живет с ним» Каке было неприятно, что его так неучтиво встретили, и он решил разыскать Настю, что не составило никакого труда. Выйдя через подсобку во дворик ресторана, он увидел Настю с Пашей, и направился к ним.

— За тобой пришли! — пошутил Паша, имея в виду форму Каки, но он так попал в точку, сам того не зная, что Настя даже смутилась.

— Не за мной, а за Лилькой! — специально назвала подругу Лилькой, для панибратства.

— Да, а я думал за тобой, тебе он больше подходит.

Настя захихикала, не поняв шутку, вернее поняв по — своему. Она думала, что Паша имеет в виду «ты же красавица Настя, поэтому все мужики хотят тебя», а Паша думал совершенно противоположное «хоть бы этот мусор забрал с собой эту пьянь, достала всех»

— Нормальный мужик, че ты!

— Третий сорт тоже не брак! — сказал Паша и пошел в ресторан.

Кака слышал конец разговора, и помрачнел еще больше. Подойдя к Насте, он спросил:

— Че звонила?

— Чо, чо, капчо, вот чо — игриво начала разговор Настя, но заметив его хмурый вид, передумала заигрывать. Надо поехать домой, там будет видно по дороге, к тому же и хорошо, что у него нет настроения, легче будет подпоить. О том, чтобы выпить в ресторане с Какой, в присутствии Эльвиры, не могло быть и речи. Эльвира была для них начальник, шеф, Настя соблюдала субординацию строго, зная, что Эльвира, если что — то не так, не простит и не пожалеет. Эльвира была требовательна к персоналу, иногда бывала очень резкой, могла легко любого разделать на кусочки. Она любила свою работу, но еще больше любила себя. И она не станет ни за кого переживать лишнего, как говориться свято место пусто не бывает. Лилю она ругала за мягкотелость и жалела, но в чем — то не понимала. « Как можно всю жизнь думать и жить для других? Кому это надо? Вернее нафиг это надо?»

А Лиля наслаждалась обществом подруги и ее мужа. Это были ее люди, с которыми так легко и приятно общаться, у которых такие же взгляды на жизнь. Лиля так соскучилась по дружескому участию, что когда Миля задавала ей вопросы касающееся ее жизни, Лиле хотелось расплакаться, и она порой еле сдерживалась. Они сидели в ресторане, в аэропорту. В зале тихо играла музыка, было свежо и прохладно. Миля разнесла в пух и прах Настю и попросила Лилю не общаться с ней.

— Я вообще не понимаю, зачем ты дружишь с ней, она и в институте не блистала умом.

— А Эльвира классно поставила ее на место — поддержал жену Гриша — и ты также должна разговаривать, потому что ты директор. Если с каждым рассусоливать, то и в руководство идти не надо, я тебе по своему опыту скажу. Когда приближаешь кого — то, думая вот однокурсник или там свояк, люди не понимают и начинают садиться на шею, либо фамильярничать и подчеркивать свою близость к шефу, заводя пустые разговоры типа

— А, что ты на меня орешь? Что в люди выбился? Или я не хуже тебя знаю, что делать и т. д. Продуктивной работы от них ждать нечего, как и поддержки, как таковой, больше вреда от их разгильдяйства и вседозволенности. Опять же другим подают плохой пример, иной бы и рад стараться, а раз кто — то филонит, то и ему можно, тем более кто — то, друг начальника, значит так надо. Поэтому я четко для себя определил, никаких блатников. Не ты для них, а они для тебя. Я сам карабкался наверх, меня никто не тянул, а то, что учились вместе, мало ли кто с кем учился, всех не пристроишь. Недовольные всегда найдутся, это одна из негативных сторон работы руководителя, к этому надо привыкнуть и не обращать внимания. Окружение подберешь себе сама по своим убеждениям, и по отношению людей к работе. Наберешь хороших специалистов, будешь двигаться вперед, а с этими каши не сваришь, будут одни бесконечные обидки, ни дела, ни работы. Каждый сверчок, знай, свой шесток, как говориться — закончил он свою мини лекцию, для Лили.

— Еще натворит она тебе дел, вспомнишь мои слова — опасалась за подругу Эмилия.

— Да не стоит она того, чтоб мы ей вечер посвящали — заметила Лиля дрогнувшим голосом, и перевела разговор на детей. Старший Милин сын Матвей, был на год младше Владьки, и было решено отправить их на лето отдыхать вместе. Они рассказывали курьезные случаи про своих детей, и Лиле хотелось, чтоб вечер не заканчивался никогда. Но всегда когда так думаешь, время летит стрелой. Объявили посадку на самолет, и Лиля, не выдержав разрыдалась, ей не хотелось расставаться с друзьями. Миля тоже растрогалась, и Гриша сгреб их по — медвежьи в охапку, крепко прижал к себе.

— Ну, все, все, — говорил он, как обычно когда волновался — прекратили реветь в дорогу все — таки самолет, дело нешуточное — все сильнее прижимая к себе, успокаивал он женщин. На мгновенье, Лиля ощутила силу его крепких рук, и ей вдруг нестерпимо захотелось прильнуть к его мощной груди, раствориться в его объятиях, позабыв обо всем. Но она знала, что это Милин Гриша, и никогда, ни при каких обстоятельствах не позволила бы себе ничего лишнего. Такой вот у нее был характер. Словно почуяв это, Гриша сказал

— Ну, все, все, теперь будем видеться часто, еще и надоесть успеем.

Лиля приободрилась и грустно заметила — Несправедливо жизнь устроена: близкие люди — далеко, далекие — близко

— А недалекие — сплошь и рядом — добавил Гриша, с улыбкой — ну, все не грусти, нам пора. Взяв Эмилию за руку, он поспешил на трап. Эмилия без конца оглядывалась и махала Лиле рукой, и наконец, послав воздушный поцелуй, они исчезли в темном брюхе самолета. Лиля стояла как вкопанная. Ей хотелось выскочить на поле, побежать за самолетом и поймать его за хвост, а еще лучше уцепиться за крыло и улететь с ними. «Птица, — вспомнила она — я же птица, а птицы любят улетать в теплые края» — с горечью усмехнулась Лиля и побрела на стоянку машин. Приехав домой, не обнаружив мужа дома, она ощутила полное безразличие. Сварила себе кофе, и устроившись поуютнее в кресле, задумалась. Какой хороший день сегодня, жаль, что он так быстро закончился. Она была полна впечатлений от встречи с друзьями, прокручивая заново события за день и уносясь опять в свой сказочный мир счастья мечтаний и грез. Я не так уж и одинока — размышляла она — если Миля с Гришей жили бы рядом, у меня была бы своя кампания, прав Гриша насчет окружения. Мы сами себе создаем свиту, окружая себя порой не теми людьми, которые нам нужны, а зачастую и вообще враждебными нам по духу. Возникает непонимание, зачем он сделал то, а не это, как можно так себя вести, как можно не понимать элементарных вещей, и так далее по списку. Непонимание рождает неприятие, если человек не понимает что — то, ему становиться скучно, неинтересно. Конфликты неизбежны, так как каждый отстаивает свою точку зрения, и убеждать его в обратном, пустая трата времени. Высвобождая из под себя затекшую ногу, Лиля включила телевизор. Пощелкав пультом, не нашла ничего для себя интересного и пошла в душ. Теплая вода разморила ее, и ей захотелось спать. Нырнув в мягкую душистую постель, Лиля с наслаждением вытянулась, хотела почитать книгу, но сон обволакивал ее в свои объятия и она моментально уснула. Утром, не обнаружив мужа дома, она решила отправить ему СМС, но открыв телефон, увидела СМС от Каки, что его срочно вызвали на дежурство. « Не слишком ли много срочняков» — с иронией подумала Лиля и стала собираться на работу. Вспомнив вчерашние события, Лиля повеселела. А меня там еще гостинцы ждут, и возможно Эльвира приедет с Ефимовной, так что все пучком! И она энергично направилась на работу. Придя в ресторан и сделав обычные дежурные дела, Лиля вышла в зал. Она каждый день делала обход по ресторану, лично контролировала весь процесс работы, давая указания персоналу, по устранению недостатков. Увидев Настю, Лиля остолбенела. Ее блеклые глаза были влажными, как будто слезились, с красными прожилками, под глазами темные круги, губы потрескались от сушняка. Все лицо было помятым, несвежим, какого — то землистого цвета. Волосы небрежно стянуты в хвост. Было видно за версту, что она с глубокого бодуна.

— Ну и видок у тебя — холодно заметила Лиля.

— Да мы все с утра не идеальны — огрызнулась с намеком Настя, в след уходящей в кабинет Лиле. Уже из кабинета Лиля слышала ее хриплый голос, громкий смех над своими пошлыми шуточками. Деградирует, спивается совсем — подумала Лиля и вспомнила Гришу с Эмилией. Впервые за все время знакомства с Настей, доводы Эмилии показались ей убедительными. Лиле надоели пьяные концерты Насти. Почему я с ней нянькаюсь как с ребенком? Что у меня своих забот мало? Неизвестно до чего бы доросло раздражение Лили, хорошо, что в это время позвонила Эльвира. Они договорились встретиться.

— Мы заедем к тебе вечерком с Ефимовной, а может, и Евгения прихватим.

— Пусть Ефимовна возьмет банки закручивающиеся, из дома, надо будет масло разлить, а то оно в трехлитровой банке, кстати, домашнее из станицы.

— Класс, обязательно возьмет, жди нас к шести приблизительно.

Лиля решила разлить масло, которое для салатов. Эльвира все — таки девушка холостая, готовит мало, но иногда побалует друзей салатами дома, не все время же быть в ресторане. Ефимовна тоже имела все, к тому же на пенсии уже не устраивала пышных торжеств дома, а старалась придерживаться диеты. Третью банку Лиля решила отдать Насте, все — таки она с ними училась и присутствовала при встрече. Вот именно присутствовала, сейчас это присутствие выйдет мне боком. Подумав, Лиля пригласила в кабинет технолога и строго выговорила ей насчет Насти.

— Так она вроде с Вами вчера была — начала игриво препираться Даша, и Лиле это не понравилось.

— А что за веселье ненужное у нас на работе? Кому какая разница, кто, где был вчера? Вы пришли на работу работать, а не развлекаться. К тому же вечером шеф приедет, чтобы у вас все было нормально, в том числе и с мордой лица — Лиля специально добавила грубости в конце, давая понять Даше, что разговор окончен, и что она недовольна ее отношением к работе. Ничего толком не поняв, Даша надулась на Лилю, и решила сорвать злость на Насте. Подойдя к ней и не зная с чего начать, придралась к каким — то пустякам для начала, про себя отметив ее помятый вид. Настя заулыбалась, как ни в чем, ни бывало, она привыкла, что все считают ее приближенной к начальству, и замечаний особых никто ей не делал, считая, что если надо, то директор сама скажет, что нужно, и Даша это поняла из ее улыбки, что еще больше разозлило ее.

— Ты че спохмелья, что ли? — резко спросила Даша.

— А то ты не знаешь, что у нас вчера подруга приезжала из Ростова.

— У кого это у нас?

— У меня с Лилей.

— Прекрати называть директора Лилей!

— Для меня она не директор.

— Это ты ей скажи, а то она злая как пантера сегодня.

— Ха ха ха — громко рассмеялась Настя, хитро подмигнув Даше, сказала — пошли покурим, объясню в чем собака зарыта.

Даше хотелось «сохранить лицо» и остаться на своей позиции, но любопытство одолевало ее с большей силой, и она решила, что ничего страшного не случится, если они сходят покурить, зато она узнает, что там случилось у директрисы.

— Только быстро, а то увидит, не дай бог, мало не покажется.

Они прошмыгнули через подсобку на улицу, и отошли на приличное расстояние, до ближайшей лавочки. Закинув ногу на ногу, угощая Дашу дорогими сигаретами, Настя начала хвастаться.

— Вчера Лилька уехала в аэропорт провожать подругу, — Настя глубоко затянулась, выпуская витиеватые кольца дыма, сделала маленькое пояснение, из которого следовало заключить, что Лиля сделала глупость, а она Настя молодец.

— могла и не ездить вообще то, потому что подруга с мужем. Я осталась тут, сижу с Пашей болтаю, вдруг приходит Лилькин муж, встречать ее. Психанул, что ее нет, ну я решила его остудить чуток, а поскольку здесь была Эльвира, мы поехали ко мне. Посидели, выпили, я ему рассказала про однокурсницу из Ростова, про студенческие годы, ну там то се. Пришла еще соседка на огонек, выпить тоже не дура, особенно на халяву, вообщем, разговоры до утра. Я, правда, вырубилась потом, а он остался с соседкой, — в этом месте Настя сделала многозначительную паузу, — домой естественно, не пошел, вот Лилька и беситься. У тебя бы муж не ночевал дома, ты бы радовалась?

— Я бы башку ему отсекла — возмутилась Даша.

— Ой, все так говорят, а коснись кого, так начинают бегать любовницам угрожать, вместо того, чтоб подумать, на хрен такой муж сдался.

— Ну, это вопрос спорный, не для посторонних — возразила Даша, но уже с меньшей уверенностью — и что, ты думаешь, у них там все было?

— А, то! Что они маленькие ляльки, что ли, просто так спать, — хихикнула Настя злорадно — Так он и ко мне клеился, сколько раз, ты же знаешь у меня попа как орех, а у Лильки то ее нет, строит из себя царицу, тоже мне — с вызывающим цинизмом завершая рассказ, она закашлялась, поперхнувшись дымом. — Проще надо быть, « и не забывать своих подруг», добавила про себя Настя, а вслух сказала — давай винца хорошего выпьем по чуть -чуть.

— Ни в коем случае, говорят Евгений приедет.

— Ну и что дальше?

— Уволит всех, вот что, ты же знаешь прекрасно, иль забыла бывшую директрису?!

Настя, конечно, не забыла и не могла забыть тот спланированный спектакль, который почему то сработал в обратную сторону. Вспомнила и Вову с подарками, и измену Каки с директрисой. Почему бы не повторить спектакль слегка с обновленным сценарием. Великолепная идея! Желательно Дашу настроить на свою сторону, и Настя принялась за дело.

— Пошли, а то обыскались нас там все уже, наверно — волновалась Даша.

— Давай выпьем по бокальчику винца, я тебе еще не то расскажу.

— Успокойся!

Но Насте было наплевать на Дашу. У нее болела голова с утра, к тому же она обрадовалась, что Лиля не в духе. Так ей и надо! Настя вспомнила, как холодно разговаривала с ней утром Лиля, и как ей показалось высокомерно. И если директрису тогда уволили за это, значит и Лильку уволят. Что ж, как пришла, так и уйдет! Настя открыла бутылку, налила в бокал вина и выпила залпом. Сушняк немного поутих, и она пошла работать. Делая десерт, думала, как неожиданно повернулись события в ее пользу. А то заелась совсем подруга, пора крылья пообломать птице. И она опять как в былые времена с Вовой, стала подстраивать Лиле ловушки. Настя решила развалить Лиле карьеру, завидуя и считая, что ей просто везет по жизни. Попивая потихоньку винцо в одиночестве, она накручивала себя надуманными обидами, и соотносительно поступавшему в организм алкоголю, закипала от злости. «Нет чтобы вчера вместе поехать провожать, потом бы вместе вернулись, посидели у меня, продолжили вечер уже вместе с Какой, сегодня могла в кабинет к ней ходить пить, втихоря бутылочку раздавили бы, а не тут в уголочке прятаться, да еще выслушивать собачьи команды. Вова с подарками, Гриша с цветами, ну, прямо, королевишна отыскалась. Мильке тоже повезло, отхватила богатенького мужика, хорошо устроилась на всю оставшуюся жизнь. Ведь именно о таком муже мечтала Настя молодом, красивом, богатом. Непруха полная, кому то все, кому то ничего. Все кто — то, а я ноль без палочки, все замужем, а я одна. Все парами, все парами, только я верчу шарами — пришла на ум частушка, и Настя в очередной раз приложилась к бутылке. Учитывая, что вливания алкоголя осуществлялись на свежие дрожжи, бурно проведенной ночи, Настя раскисла быстрее обычного и к моменту приезда Нины Ефимовны была уже, что называется, дрова. Ефимовна с обещанными банками, приехала пораньше, ей хотелось помочь Лиле. Вдвоем они быстро все сделали, и Лиля решила отнести Насте масло, чтоб потом не отвлекаться. Пройдя по цеху и не найдя ее на месте, Лиля вышла в зал, но и там Насти не было. Игра в прятки начала доставать Лилю, и она спросила у технолога

— Где Анастасия?

— А я откуда знаю, что я за ней слежу что ли?

— Что происходит Дарья Андреевна? Вы на работе или где?

Настя, услышав шум, явилась с наглой ухмылкой на лице. Лиля, протягивая ей банку с маслом, сказала

— Возьми гостинец от Эмилии, домашнее из станицы, будешь салатики заправлять.

— Спасибо, а тебе, что не надо?

— У меня есть еще. — Лиля заметила, что Настя выпила, причем выпила изрядно. Она приложила толику усилий, чтоб не взорваться и с потрясающим хладнокровием сказала, чтоб все слышали

— Сейчас приедет Евгений и если ему что — то не понравится, каждый пеняет сам на себя.

Моторчик включился внутри у нее. Она поняла, что Настя подставляет ее, более того рассчитывает на ее доброту. Но Лиля была не только доброй, но и ответственной. После смерти Игоря, работа была ее единственным доходом, и ждать помощи было не от кого. А у нее был сын и его благополучие волновало ее гораздо больше чьих — то пьянок и разгильдяйства. Глухая волна возмущения захлестнула ее, стиснув горло и давя на виски. Войдя в кабинет с побелевшим лицом, Лиля поделилась информацией с Ефимовной.

— Во всей этой мерзости, меня Дарья удивляет, она, что с ней заодно? Ведь я же предупредила ее утром, что приедет шеф, чтоб все было на мази, они сделали ровно, наоборот.

— Возможно, сейчас у людей ничего святого внутри. Подставив тебя, претендуют на повышение, что технолог, что заместитель твой. Это я тебе говорю по — матерински, честно, а ты свои чувства нежные спрячь подальше, и не поддавайся. А насчет Насти вопрос решенный, Евгений оставил до первой пьянки, а она у нее уже пятьсот первая, благодаря твоей лояльности.

— Сейчас Евгений приедет и выставит ее.

— Зачем ждать Евгения? Ты же тут директор, с тебя спрос, а то я смотрю дурной пример заразителен, вот и технолог поддерживать ее стала, ее, а не тебя. А потом преподнесут Евгению, дескать, не справилась со своими обязанностями.

— Вот тут ты в точку попала, Ефимовна! Мало мне Насти, теперь Даша огрызается. Точно, точно!

— Я все — таки жизнь прожила, и много всякого навидалась, но Настя твоя, тварь конченная! Пойдем лучше посмотрим на обстановку, а ты соберись, знаешь, человек ведь не солнце, всех не обогреешь.

Но Лиля уже пришла в себя. Она позвонила Паше и попросила его прийти срочно, затем решительно направилась в цех. Настя кривлялась перед поварами, и хрипло смеялась своим шуткам. Она была пъяна, что называется, стояла на бровях. Увидев Лилю, она вызывающе закурила.

— Почему курим в цехе? — голос Лили превратился в сплошной металл.

— Где хотим там и курим, да! — прохрипела Настя.

— Собираешься и уходишь домой! Ты уволена! Дарья Андреевна зайдите ко мне!

— Я уволена? Что?! Да кто ты такая вообще?! — орала на весь ресторан Настя, и Ефимовна, не выдержав, пошла, звонить Евгению.

Нет ничего омерзительнее пьяной женщины. Из вчерашней хорошенькой особы, Настя превратилась в кикимору. Лицо ее было искажено гримасой гнева, губы с остатками размазанной помады тряслись, глаза налились кровью, как у взбешенного быка, от ярости готовые вывалиться из орбит. Она выкрикивала всякие гадости в адрес Лили, сопровождая свою речь отборным матом. Повара пытались успокоить ее, но она еще больше орала от привлеченного к себе внимания. На крик сбежались официанты, и Настя была очень рада, что ей удалось устроить скандал. В разгар концерта приехали Эльвира с Евгением. Лиля, вызвав в кабинет своего зама и технолога, потребовала объяснений. Даша, поддавшись влиянию Насти, и уверенная, что все сойдет с рук как обычно, вела себя агрессивно.

— Я технолог, и отвечаю за качество приготовления пищи — говорила она с подачи Насти, косвенно намекая, что за дисциплину и все остальное отвечает директор.

— Все ясно с тобой, можешь идти, а ты Саша? Может, тоже начнешь утверждать, что только я за все отвечаю? Тогда у меня встречный вопрос, а зачем мне вы тогда? Получать деньги? Мне нужен руководящий состав, который несет на себе ответственность за работу предприятия, а не подыгрывает коллективу, ища дешевой популярности.

Александра Ивановна, заместитель Лили была опытным управленцем, и твердо знала, что она за Лилей, как за каменной стеной. Поэтому она держалась не столько за место, сколько за Лилю. Поработав с разными руководителями, она ценила Лилин характер и готова была идти за нее до конца, потому что была уверена, что лучшего директора ей не найти. Она написала докладную на Настю, что та напилась на рабочем месте, на замечания не реагирует, всем грубит. После такой докладной Лиля имела право уволить Настю без обиняков, так как в трудовом договоре было прописано, что появление на работе в нетрезвом виде, дает право работодателю расторгнуть контракт в одностороннем порядке. Кроме этого, горячо заверила Лилю в своей поддержке и предложила уволить Дашу, чтоб все поняли, чем кончаются шутки с руководством. Для этого она вызвалась сама поговорить с Евгением. Когда все собрались на экстренное совещание, Евгений выслушал всех по очереди, ему это важно было, для определения своей личной оценки руководителя. Потом уже, в одиночестве в своем кабинете, он размышлял обо всем, ошибался он или нет. Александра Ивановна выступила с резкой критикой происшедшего инцидента, и недостойного поведения технолога, и особо подчеркнула роль директора в успехах ресторана. Лиля настаивала на увольнении технолога.

— Ты можешь сказать претензии ей прямо в лицо? — спросил Евгений.

— Конечно, справедливость мой конек, я люблю, когда все честно и прозрачно.

— Дарья Андреевна, иди на ковер — шутливо пригласила повеселевшая Ефимовна, и подмигнула Паше, которого Лиля поставила вместо Насти и попросила смотреть за обстановкой вокруг.

Даша не ожидала такого разворота событий, растерявшись и перенервничав, она тупо продолжала говорить Настины доводы, тем самым притягивая негатив к себе, сама того не понимая.

— Я еще раз повторяю, технолог отвечает за приготовление пищи, а другие вопросы меня не касаются, я же не директор отвечать за весь ресторан.

— А тебя никто и не просит отвечать за весь ресторан, ты за свой участок работы ответь сначала, как в таком состоянии человек готовит десерты? А мы дорожим своим имиджем, мы не для того раскрутили ресторан, чтоб пришли разгильдяйки и засрали чужую работу. Одна стоит чуть тепленькая, вторая не видит, что у нее под носом делается, причем не видит, даже тогда, когда ее ткнули носом, как слепого котенка. А у Вас не та должность, чтоб Вам повторяли по десять раз на дню, мне такой технолог не нужен. За невыполнение распоряжений директора, я отстраняю Вас от работы.

— Вы не имеете права, за что? — разревелась Даша, но Лиля осталась непреклонной.

— Так завтра приедешь в офис, там решим окончательно — сказал Евгений, давая понять, что Даше пора удалиться.

Александра Ивановна деликатно вышла, чтоб оставить начальство наедине.

— Пойду, посмотрю, что там, в зале делается.

Эльвира похвалила Лилю за стойкость, которую она не ожидала от Лили. Она скорее думала, что не Даша, а Лиля разрыдается, а она, молодец, справилась. Евгений разволновался, и решил прогуляться по ресторану, подумать, успокоиться, а Лиля принялась угощать Эльвиру гостинцами.

— Вот тебе масло, про которое говорила, бери вот варенье, закусочки овощные, они хрустящие, и без уксуса, а вкусные, ум отъешь.

Эльвира взяла пару баночек и масло, а Ефимовна только масло, сославшись на дачу, подмигнула Эльвире и, улучшив момент, когда Лили не было, сказала

— Пусть повезет домой, у нас все есть, а у нее ребенок, да плюс этот козлина, от которого ни молока, ни шерсти. Они так и решили, что довезут Лилю до дома, сгрузив все банки. Лиля сопротивлялась, она хотела трехлитровые банки оставить в кабинете, но Евгений все составил в машину, и они поехали. По дороге он спросил, точно ли она увольняет Дашу и присмотрела ли себе подходящую кандидатуру. Лиля решила, что с Дашей она больше работать не будет, и убедила Евгения, что это правильное решение, что возможно Даша продолжит общение с Настей, а та будет, безусловно, вредить, люди, которые вашим нашим, нам не нужны, а насчет технолога, хочу Пашу поставить. Парень он старательный, ну, а если не справится, замену всегда можно найти. Евгений, который раз отметил, как правильно рассуждает Лиля. Утром, посоветовавшись с Эльвирой, он решил перевести Дашу в Эльвирин ресторан на время, а Ефимовну к Лиле.

— Мы решили ее убрать — сказала Ефимовне Эльвира — у меня она быстро заявление напишет, а ты пока Пашу поднатаскаешь, да и Лилю надо поддержать немного.

— Ясное дело — согласилась Ефимовна, она любила Лилю и всегда рада была ей помочь.

Расставив в кладовке заветные баночки, Лиля испытывала моральное удовлетворение, не потому, что они были полны вкусняшек, а потому что они были от Эмилии, и вызывали у Лили приятную ностальгию по Ростову. Приготовив жаркое из мяса для Владьки, она открыла баночку помидор в желе и клубничное варенье к чаю.

— А как ты приготовила так вкусно помидоры?

— Это мне подруга Эмилия привезла из Ростова на Дону. Классно да, как будто только с грядки, а они, между прочим, из заготовок на зиму.

— А почему черные?

— Сорт такой, черный принц, называется, мясистые и сладкие.

— Круто! А что еще привезла?

— Варенье, салатики из разных овощей, какие у нас тут не растут, компоты, масло растительное.

— А масло зачем?

— Масло домашнее из станицы, они сами его там делают из своих подсолнухов, раньше у подруги бабушка жила в станице, может и сейчас еще жива, а может родители переехали туда, сейчас модно жить за городом в своем доме.

— А почему она не пришла к нам в гости?

— Ну, во — первых, торопилась очень, а во — вторых, куда тут приглашать, порядочных людей стыдно и пригласить в теснотищу эту.

— Что — то дядя Саша давно не звонит, то постоянно названивал, особенно когда напьется, вот там уж места полно, квартира как квартира, не чета этой конуре.

— У него там свои дела, занят, наверно, мы тоже его не навещаем, а надо бы.

— Потому что ты все время на работе, да на работе.

— А что делать? Я бы рада отдохнуть, только никто нам денег не принесет, кроме меня, вот и приходится мне работать, работать, и еще раз работать.

— Ты говорила, летом отпуск и мы поедем на море?

— Обязательно поедем, ты точно поедешь, у подруги, у этой из Ростова, сын такой же, как ты, Матвейка, поедете с ним, если что.

— Никаких если, ты уже сто лет без отпуска.

— В этом году точно поедем. Попробуй варенье, смотри какие ягоды.

— Вкусняки, там кто — то в дверь позвонил, — сказал он недовольно и по — взрослому добавил — поговорить спокойно не дадут, ни поговорить, ни поесть.

— Это ты верно заметил — сказала смеясь Лиля, и пошла открывать.

На пороге, как всегда, стояла сестра Каки с мужем. Едва разувшись, они прямиком ринулись в кухню, за стол, благо Лиля не успела убрать со стола. Владька, взяв свою кружку с чаем и варенье, ушел в комнату за компьютер. Усевшись за стол, хотя больше некуда было к их великому удовольствию, они наперебой начали все хватать и есть, словно не ели год, по меньшей мере. Лиле было противно смотреть на них, не то, что общаться. Связав недовольный вид Лили с отсутствием Каки, Дуня тут же позвонила ему.

— Привет, а мы с мужем у тебя в гостях, а хозяина нет дома, что за дела. Приходи, давай, дело есть, хотя бы на обед что ли отпросись, мы тебя здесь ждем.

К удивлению Лили, Кака прибыл и довольно быстро. Лиле показалось, что он поддатый, лицо его было красным, глаза бегали. Пройдя в комнату, он взял свой спортивный костюм, теплые носки.

— Ты что навсегда там дежурить собираешься? — спросила Лиля с иронией.

— Не суй свои ноздри, куда не надо — грубо ответил Кака — ты че думаешь, тепло там, на железнодорожной насыпи лежать? И обращаясь больше к мужу Дуни, чем к женщинам, пояснил — мы поезд там встречаем и участок пути охраняем, чтобы никто не спрыгнул с него на ходу, и ничего не выбросил, понятно?

— Что — то сдается мне, что ты под мухой?

— Выпили немного для сугреву, да, а что? Холодно потому что, не подыхать же там теперь.

— И действительно — сказала Лиля ядовито. Она устала на работе, и не хотела никого видеть и была бы очень рада, чтоб они смылись все по быстрее. Дуня, бегая глазами по столу, чтоб еще такое съесть, спросила у Лили

— Ты не займешь мне немного денег? А то мы уже неделю на мели, все застать тебя дома не могу, а ты приходишь так поздно.

— Нет у меня денег — отрезала Лиля — а Кака месяцев восемь зарплату не носит, говорит, задерживают.

— Зато потом как получит сразу кучу, и копить не надо.

— Ну, да, только до этой кучи, надо еще на что- то жить.

Кака рылся в кладовке, ища там свои ботинки, но так и не найдя, спросил у Лили

— Что за банки там, откуда взялись?

— Мне привезла подруга из Ростова.

— Понял, ну я пошел в общем, если не вернусь, считайте меня коммунистом, — ступил на прощание Кака.

— И на долго там у вас, это оцепление? — поинтересовался с тревогой в голосе зять.

— Сказали на неделю точно, там уж не знаю, раньше, позже — говорил Кака на ходу, открывая дверь — ну все, Лильчик, не скучай, звони мне. Сестра с мужем кинулись за ним. Уже потом Лиля узнает, что они спланировали все заранее, чтоб обмануть Лилю, создать видимость командировки, чтоб Кака мог спокойно зависать, где хочет. На другой день, когда Лиля ушла на работу, а Владька в школу, Кака зашел домой, взял у Лили из заначки деньги и одолжил сестре. Вспомнив про вчерашний разговор, Дуня спросила

— А про какие банки ты вчера говорил?

— Да, кстати, хорошо, что напомнила, забирай вон, в кладовке — сказал Кака, млея от своего сволочизма. Обработанный Настей, что им пренебрегли, и он остался в стороне от событий, он решил избавиться от всего, что напоминало ему о гостях из Ростова, заодно и проучить Лилю, как надо уважать мужа. Повизгивая от восторга, Дунька, схватила все, что там было, оставив Лиле пустоту. Нагрузившись неподъемными баулами, она еле выползла из подъезда, приседая на каждом шагу. Кака, довольный своими действиями, приодевшись, поехал к Насте. Когда вечером Лиля обнаружила пропажу, она побелела от бешенства. Набрав номер Каки, она тяжело дышала, материлась, на чем свет стоит. Кака долго не отвечал, выслушивая наставления Насти, как круто надо разговаривать или вообще не разговаривать с Лилей.

— Да — наконец, ответил он.

— Где мои — Лиля задыхалась, она не могла говорить, от гнева сглатывая слова.

— Что бабки, что ли? Сестре одолжил, вчера еще — нагло начал Кака.

— Чтооо? Ты еще и деньги взял? — Лилю всю трясло, она была на грани обморока.

— А ты про че? Про банки что ли, эти несчастные? ХаХаХа- заржал он неестественным жестяным смехом.

— Это вообще — то мои банки!!!

— Ага, ну надо было подписать их тогда! ХаХаХа! — повесил он трубку.

Это была такая неслыханная наглость со стороны Каки граничащая с подлостью, что не каждая стерва устоит, а для доброй и впечатлительной Лили, это был тяжелый удар. Захлебываясь слезами, она выла как белуга, на кухне, чтоб не испугать Владьку. Но он, услышав, он не мог такое не услышать, пришел на кухню и стал ее успокаивать. Глядя на его грустные глаза и осунувшийся вид, Лиля попыталась успокоиться, но тщетно. Выпив таблетку, и прилагая нечеловеческие усилия, она, на какое — то время, пришла в себя, покормила сына, и попросила его лечь спать, сама заперлась в ванной. Открыв на всю катушку воду, она старалась плакать бесшумно, но это ей плохо удавалось. Рыдания сотрясали все ее тело, и она билась в истерике, как раненая акула. Так продолжалось очень долго, пока Владька не постучал в дверь и не позвал ее. Поняв, что ребенок до сих пор не спит, а утром в школу, она еле — еле добралась до кровати, и закутавшись в одеяло, пролежала до утра. Придя на работу с опухшим от слез лицом, с красными глазами, она все рассказала Ефимовне.

— Хорошо, что Вы рядом, представляете, что было бы, если бы были еще Даша с Настей в такой момент? Поговорить было бы и то не с кем, да еще и подставили бы в придачу.

— Да уж, час от часу не легче. Это где тебя угораздило, с таким козлом познакомится? Откуда берутся такие скоты? Просто не понимаю.

— Подруги познакомили. Не зря говорят, где тонко, там и рвется. Как на работе, что — нибудь случается, так и дома никакой поддержки, сплощные скандалы. Вот как чувствовала, не хотела домой отвозить, пусть бы тут стояли. Для них это просто, халява, никак нажраться не могут, скоты, а для меня это связь с подругой, понимаешь — Лиля опять разрыдалась.

— Ой, девонька, что ж не везет так тебе постоянно — охала расстроенная Ефимовна, не зная как утешить Лилю, — а на работе все отлично, даже не переживай зря. Пойду, проведаю Павлика, как он на новом месте, а ты посиди, успокойся, попей чайку, все у нас будет нормалек.

— Нет, не так Ефимовна, все пучком — сквозь слезы, засмеялась Лиля.

— Вот, это уже лучше, смех нам больше подходит, чем слезы, давай соберись и все будет пучком! Все когда — то заканчивается, начнется новое, гораздо лучше прежнего — на такой оптимистичной ноте, Ефимовна удалилась. Она привычно обошла ресторан, все везде проверила, убедившись, что все в порядке, подошла к Паше.

— Как настроение на новом месте? — спросила она.

— Все пучком! — весело ответил Паша.

— И ты туда же! Вы все тут завязались этим пучком, смотрю!

— Кто все — то?

— И ты, и Лилия Николаевна с утра мне так сказала! — Ефимовна рассмеялась.

— А Николаевна, это ладно, я думал, Вы скажете Настя, она помнится, тоже так говорила.

— Забудь, и выбрось из головы эту тварь — насупилась Ефимовна — и если она появится, не дай Бог, сразу мне доложишь. И без всякого стеснения, как говорят, дружба дружбой, а служба службой. Сегодня Лиля, наверно, уедет после обеда, так что мы с тобой будем за главного, поэтому смотри в оба.

— Понял, спасибочки, Ефимовна, а куда Николаевна, если не секрет, конечно?

— В офис, куда ж еще. Наделали делов то, тут всякие, надо же с ними до конца разобраться, тебя вот продвигать будет, кстати.

— Спасибо ей, я не ожидал даже, честно говоря, какой все — таки она человек хороший!

— Хороший, не то слово, золотой, да золотой она человечище! Только ты смотри не подведи ее, как некоторые так называемые «подруги».

— Я, честно говоря, так и не понял, что там у них стряслось. На днях, вроде вместе сидели, однокурсница приезжала, Николаевна — то уехала с ними в аэропорт, а Настя тут осталась, все надоедала мне своими пьяными базарами, пока ее муж Николаевны не увел домой.

— Какой муж?

— Не какой, а чей муж, надо же так спросить, Лилин ментяра.

— С этого места поподробнее — придвинулась грозно к нему Ефимовна.

— Да, что там подробнее, нахрюкалась Настя, как обычно, со мной еще сцепилась, потом позвонила кому — то, ему наверно, он приехал, спросил Лилю для приличия, и потом они с Настей ушли.

— Так, ты ни кому не говори об этом — строго сказала Ефимовна, нахмурив брови, и Паша увидел, как у нее задергался левый глаз.

— Ясно дело, молчу, молчу, а то по шее получу — отшутился он, чтоб успокоить Ефимовну.

— Так давай командуй тут пока, и не забывай про эту пьянчугу, как появится, сразу меня позовешь — сделав все необходимые распоряжения,

Ефимовна решительно направилась в кабинет. Разнервничавшись не на шутку, она не знала чем помочь Лиле, и чтоб хоть как — то успокоиться предложила ей выпить коньяка. Взбодрившись, она стала наседать на Лилю, побуждая ее к действиям.

— Не сиди как мягкая субстанция в кресле, а действуй. Сходи в парикмахерскую сейчас, наведи марафет, чтоб не заплаканной явиться, а при параде. Не надо капитулировать перед врагом, давать им повод для радости. Пусть они рыдают на улице, а нам и без них хорошо. И запомни, врагов всегда корми тем супом, который они для тебя сварили. А будешь сопли жевать, каждая мразь будет ноги об тебя вытирать.

Лиля не ожидала такой мощной поддержки, и ей было приятно вдвойне. Надо действительно сделать прическу и макияж, а то, как с похорон в трауре, пошли они все к черту Насти, Даши, Каки, вместе взятые. Выпив еще стопку коньяка, она отправилась в салон красоты.

— Ты потом сразу езжай в офис, за нас можешь не волноваться, все будет пучком, а там приедешь пораньше, поговоришь с Эльвирой по душам перед собранием. Вы ведь с ней коллеги, вы молодые, может она тебе дельный совет даст, кто знает.

— Ладно, все образуется — сказала Лиля проникновенно, с чувством.

Как только Лиля вышла, Ефимовна тут же позвонила Эльвире. Ей не терпелось сообщить новость, сказанную Пашей.

— Ну, то, что у нее дома она сама тебе расскажет, я вот о чем беспокоюсь, похоже, этот скот, муж ее, у Насти и обитает. Мне сейчас только Паша сказал, что в тот день, они вместе ушли из ресторана, а Лиля говорила, что он на дежурстве.

— Точно, он в тот день приходил в ресторан — вспомнила Эльвира — значит, он не дежурил.

— Она — то этого не знает, как ей сказать, не приложу ума, с утра думаю.

— Видно будет по обстоятельствам.

— Если эта сучка придет за документами, может на нее надавить или на Дашку, может та, что знает.

— Посмотрим, спасибо, что предупредила. А Лиля где сейчас?

— Я отправила ее в парикмахерскую, думаю если этот у Насти, так пусть видит, что ни кому — то он не нужен, чтоб Лиля не пришла зареванной к их радости, а типа все нормально.

— Молодец, Ефимовна, просто супер.

— Супер, то супер, но ей помочь надо, кроме нас — то у нее никого нет.

— Сделаем, не расстраивайся.

Эльвира решила перекусить и позвала за кампанию Евгения, позже к ним присоединился и Сергей. Эльвира осторожно поделилась новостями с мужчинами.

— Нет вот, как можно у своей жены воровать деньги? Ты можешь это понять?

— Нека.

— Вот и я о том же. Паскуда, он, конченная.

— Давайте скажем Лиле все и про Настю, и про лживые дежурства, и про скотство родственничков, — взбунтовалась Эльвира — сколько можно терпеть и главное, зачем!

— Осади — сказал хмуро Евгений, когда у него было плохое настроение, речь его становилась грубой, разбавленной блатными словечками, похлеще, чем у «братвы» — какой бы он гавнюк не был, он ее муж. Пока сама не поймает его с этой пидругой, говорить бесполезно.

— Вот именно, что он на себя будет наговаривать что ли, он как раз тут не хило устроился — поддержал шефа Сергей.

— Умрешь с вами — взвилась Эльвира, но Евгений во время ей сделал знак глазами. Повернув голову, она увидела подошедшую к ним Дашу и не могла понять, зачем она здесь. Словно прочитав ее мысли, Евгений попросил Сергея заняться переводом Дарьи.

— Оформи там, как положено — резко добавил он в конце, и Сергей знал, что означает «как положено», с соблюдением всех формальностей, и потом в случае внезапного увольнения, чтобы не было претензий у работника. А если и возникнут неувязки, чтоб он всегда выигрывал суд, потому как заранее был готов к этому. Эльвиру пригласили к телефону, и она пошла в кабинет.

— Я вернусь — помахала она ручкой Евгению.

Евгений даже обрадовался, что остался один. Несмотря на молодость, он любил одиночество, до сих пор не был женат. Он не был изгоем или нелюдимом, но за свою карьеру бизнесмена, он привык много думать, прежде чем принять решение. Сидя один дома он часто разговаривал сам с собою, как шахматист, который играет по обе стороны доски. Вот и сейчас он думал

— Да, вот так ситуевина сложилась.

— Опять сам с собой разговариваешь — подковырнула его появившаяся сзади Эльвира.

— Кто звонил? — пропуская мимо ушей подковырку, спросил он.

— Елена Михайловна задерживается на собрание.

— А что с ней?

— Ничего с ней, у нее все нормально, завела любовника крутого, вот продает свою восьмерку, хочет на иномарку пересесть.

— Разжилась на бабки?

— Спонсор появился, говорю же, носится там с бумагами, оформляет.

— Ладно, хоть у нее все в ажуре.

Тем временем Сергей, готовя свои многочисленные бумаги, предложил Даше чайку, чтоб чем — то занять ее. Сергей вызывал у женщин доверие, которому иногда и сам был не рад, так как постоянно приходилось выслушивать бабские страдания, а он вовсе не хотел быть для всех жилеткой, в которую можно поплакать.

— Ну, рассказывай, что там у вас случилось — наливая себе и Даше чай, начал он примирительно.

— А что рассказывать — то, рассказывать — то и нечего, все без меня знаете уж давно.

— Я просто удивляюсь, как произошел у тебя разрыв с директором, я по секрету тебе скажу, тебя ведь не хотели брать на работу, без стажа, а ресторан у нас солидный, и Лиля настояла тебя взять. Захотела разбавить кадры молодежью, она ж тебя выучила с нуля, и вдруг увольняет — он в упор посмотрел на Дашу, отхлебывая чай.

— Сама не знаю, как получилось, разозлилась из — за Насти, наверно.

— А на кой ляд сдалась тебе эта Настя? Вот уволили ее, допрыгалась, и ты за ней собираешься?

— Ее уволили?!

— Конечно, она и держалась — то благодаря Лиле.

— Странно, то подруги не разлей вода, а тут раз и высвистнули.

— Какие подруги, небось, Настя тебе наговорила, как они вместе учились и тому подобное. Только ты большая девочка и должна понимать, что не все золото, что блестит.

— То и она зависла с ее муженьком, назло видимо делает, а я — то не поняла, глупая.

— Что? С каким муженьком, ты сейчас про что?

— Придется рассказать, раз проболталась, Вы кого угодно разведете, Сергей Ильич — и Даша со всеми подробностями поведала то, что знала со слов Насти про Каку, соседку и пылкую ночь.

— Не хрена себе, сказал я себе — изумился Сергей, — ну и дела. Ты допивай чай, да подпиши вот здесь бумаги, да вот тут и еще вот здесь, так отлично, ну, все, поработаешь с Эльвирой пока, мы вас поменяли с Ефимовной, там глядишь все и утрясется, завтра уже выходи к Эльвире, как обычно.

— Поняла, а мне сейчас не надо к ней подходить?

— Нет, а зачем? Я ж тебе все объяснил, так что, давай, до завтра.

Сергей набрал номер Евгения и пригласил его в кабинет к себе. Они долго разговаривали и сочувствовали Лиле по — мужски.

— То директриса, то соседка, и все это происходит у Насти дома регулярно.

— Тут фокус в чем, она сама с ним спит, а этих куриц подкладывает время от времени, для отвода глаз. Отсюда и зависть, и сравнения, «у меня задница, больше чем у Лили», хотя на этом и закончились все достоинства — сказал Евгений.

— Ни факт, что это достоинство, мне, например, не нравится толстожопые простушки.

— Мне тоже, тем более, я бы не назвал это достоинством, каждая вторая загузастка, как раз стильных мало, а этих на базаре рупь ведро.

— Гу — га — гы — заржали они дружно.

Когда Лиля приехала в офис, все были уже в сборе, и дружно обмывали Ленину иномарку, и она присоединилась к коллегам. Евгений редко разрешал в офисе застолья, тем более сама работа была связана с этим, но сегодня, сделал вид, что не замечает атмосферы тревожности. Эльвира с утра была взвинчена, а когда узнала от Сергея подтверждение своим догадкам, не находила себе места. Она решила напоить Лилю и под шумок, намекнуть ей, что творится у нее под носом, и сама готова была напиться ради этого, лишь бы повлиять на успех задуманной операции. Ее немного беспокоило, что придется Лену посвятить в это дело, хотя бы поверхностно, а ей не хотелось этого. Измучившись в конец, она решила начать с Лили, рассудив здраво, что коньяк развязывает всем язык, захочет, скажет при Лене, нет, значит и Эльвира, будет молчать. Тем более, повод есть, обмываем машину. Елена Михайловна, погруженная полностью в свой новый роман, не обращала ни на кого внимания, лишь слегка удивилась, начавшемуся внезапно корпоративчику в ее честь, но это только прибавило ей радости, и она была счастлива, как некогда. Она начинала работу с заместителя Эльвиры, считала ее успешной, и старалась ей подражать во всем. После развода с мужем, она переехала с сыном к родителям. Когда Эльвира купила себе иномарку, Лена тоже приобрела машину, правда поскромнее, чем у Эльвиры, но для Екатеринбурга девяностых годов, очень неплохую, новую восьмерку. Она специально выбрала восьмерку, потому что она была с двумя дверями, чтобы никого не возить, даже родственников. Лена любила ездить одна, тем более, всегда была занята. В выходные, она садила рядом с собой сына, сзади собаку и больше никого не желала видеть в своей машине. Если кто — то и просил подвести, она делала такое непроницаемое лицо, к тому же лезть через сиденье, не всем приятно и постепенно все привыкли, что она ездит одна, как будто это был мотоцикл или двухместный автомобиль. Затем, когда ее уже перевели директором, во вновь открывшийся ресторан, она купила себе двухкомнатную квартиру, забрав к себе бабушку, продав ее однушку и добавив свои деньги. Бабушка в ее случае была не обузой, а скорее удачей, задерживаясь по делам, Лена знала, что ребенок не один, под присмотром и была спокойна. Теперь вот купила иномарку, как у Эльвиры, завела крутого мужика, и пока была счастлива. Эльвира догадывалась, что она копирует ее и гордилась этим.

— Молодец, растешь на глазах — похвалил Сергей, сказав витиеватый тост о женской предприимчивости.

— Чья школа, а? — важничала Эльвира.

— Ваша, безусловно, Ваша, куда бы я без Вас — Лена была рада угодить Эльвире.

Сергей, как обычно, разбавляя собой женскую кампанию, был на высоте, много пил и ел, шутил, придумывал комичные тосты, рассказывал анекдоты. Евгений, напротив, был в дурном расположении духа, и пытаясь скрыть это, ушел к себе в кабинет. Он почти не пил, редко выпивал бокал вина или шампанского, и все, на этом завязывал. Лиле казалось, что он никогда не напивался в стельку, а всегда был трезвенником. Сидя в своем кабинете, Евгений опять разговаривал сам с собой, споря с невидимым оппонентом.

— Вот почему таким ублюдкам, достаются хорошие жены? По-че-му? Евгений с утра думал о Лиле и хотел ей помочь, но не знал как.

— Сказать ей все как есть, пусть сама думает — говорил он.

— Не надо ничего говорить — отвергал его мысль оппонент — можно подумать муженек ее, будет сидеть и молчать, конечно, нет, он начнет крутиться, врать, ты же останешься крайним.

— С чего это? Он же зависает у этой пьянчуги постоянно!

— Ну и что! Свечку никто не держал, найдет повод для оправдания, за пять сек.

Евгений с силой ударил кулаком по столу. Он не раз так делал когда злился, и сломал уже не один стол, но не мог побороть свою дурную привычку. Разбить бы ему харю, так опять связываться с ментами неохота, а он непременно пожалуется. Что делать? Он решил посоветоваться с Эльвирой, но прежде чем выйти из кабинета, опять с силой грохнул по столу, вымещая на нем свою злобу. А Эльвира старалась воплотить в действие свой план. Она активно общалась со всеми, не выпуская из виду Лилю, и уделяла ей больше внимания, чем обычно. Лиля вспомнила наставления Ефимовны и хотела поговорить с Эльвирой наедине, но стеснялась. «Кому нужны мои заботы» — с горечью думала она, и глаза ее увлажнились. Чтоб не разрыдаться, Лиля решила выпить коньяка, и Сергей с удовольствием подчеркнул

— Вот это я понимаю! Теперь у меня своя кампания! «Ты да я, нас, товарищ, двое!» — с чувством продекламировал он Маяковского и все засмеялись.

— Почему это двое, я тоже присоединяюсь — храбро провозгласила Эльвира.

— Бог любит троицу — банально заметил Сергей, глядя на Лену.

— Я пас сегодня, у меня встреча, я мешать не буду, мне шампанское — кокетничала Лена.

— За твою машину! — сказали все хором.

Выпив коньяк, Лиля почувствовала, как горячительная лава разливается по всему ее телу. Она выпила еще рюмку, в горле приятно першило, в голове шумело. Ей вдруг стало весело, захотелось смеяться и петь песни.

— Давай споем — предложила она Сергею — нашу вузовскую, помнишь?

— Конечно — все они закончили СИНХ в разное время, Сергей только другой факультет, бухучет.

— Феричита, я учусь в институте советской торговли, ты мне ни чета — начал он

— Пересчитай — подхватили барышни, но заметив подходившего Евгения, замолчали.

— Вы уже поете, смотрю, а кто завтра работать будет? — насмешливо спросил он.

— Сергей — сказали дамы хором.

— Все решено, тогда гуляйте смело.

— А, где наша не пропадала — обреченно вздохнул Сергей.

В это время Лене позвонил друг, он беспокоился, почему ее так долго нет.

— Скоро приеду, не волнуйся — говорила она нежным голосом, на который только была способна, засмущавшись коллег, вышла на улицу, чтоб ее никто не слушал.

— Вот, Ленусик, жизнь свою налаживает, а у тебя как дела? — начала издалека Эльвира и Сергей тут же пошел курить. Оставшись наедине с Эльвирой, Лиля рассказала ей о своих бедах, и они так увлеклись разговором, что не обратили внимания на подошедшую Лену.

— Представляешь, сейчас если Эмилия приедет, мне и сказать то будет неловко, она старалась, везла в такую даль, а я даже не попробовала ничего, получается, она везла для каких — то скотов. Мало этого, он еще и деньги мои взял. Вот, Лена, одна живет с ребенком, и все себе покупает, а я замужем называется. Ни какой помощи, ни материальной, ни моральной, еще все то, что мое, растаскивают его родственнички.

— А зачем ты деньги оставила дома?

— А где я их должна оставить, на работу принести? Любая проверка придет, и сразу вопрос «почему в сейфе деньги личные? Докажите, что это личные, и почему они здесь, а не дома?» Да и шеф будет коситься, откуда он знает, что это мои, всегда закрадываются подозрения в таких случаях.

— Надо тратить на себя, а не на него, и уж тем более не на его родню.

— Хотела накопить на жилье, чтоб разменяться с Сашей, и потом, почему я должна жить без копейки за душой, у меня же сын растет.

— Ты думай о себе, а не о других. Сыну надо вырасти, там видно будет. А так останешься под старость на бобах, со своей добротой. И, что, думаешь кому- то нужны будут твои проблемы? Черта с два!

— Вот я и говорю, что сейчас покупать надо, а накопить не получается. Видимо он не первый раз ворует, а сейчас, раз дошло до такой наглости, постоянно будет брать.

— Покупай у меня восьмерку, все — таки будет твоя машина, чем кто — то профукает твои деньги.

— Верно! Так и сделай! Сколько не хватит, я тебе добавлю, будешь мне отдавать частями, и все, нет денег, отошла лафа, что называется.

— Тем более, ты одна у нас безлошадная, пора уже взрослеть потихоньку.

— Согласна полностью с вами.

— Вот за это и выпьем! Завтра же привози на работу деньги, пока им ноги не приделали! Да и оформите, съездите сразу, ну поехали! За успех нашего мероприятия!

— И вообще будь поагрессивнее! Никому не давай себя в обиду! Никому не позволяй себя грабить! Не будь тюхтей! — сыпалось на Лилю с двух сторон, и она вся прониклась воинственным духом бунтарства.

Евгений понял, что пора дамочек развести по домам. Сергей сидел с ним в кабинете, пил кофе и не мешал женским разговорам.

— Придется мне сегодня таксистом поработать, а девчонки?

— За мной приедут — сказала Лена и побежала звонить своему другу.

Евгений знал, что Сергей едет с ним, Лилю он хотел довезти лично, ну и Эльвира, само собой разумеется.

— Сын — то не потеряет тебя?

— Он уехал к однокласснику на дачу, родители друга звонили, пригласили на выходные, я решила пусть поедет, на природу.

— И правильно, что высиживать дома, пусть воздухом подышит.

Приехав домой, Лиля удивилась, что Кака дома, нервы ее тут же начали распускаться, как клубок ниток в лапах у котенка.

— Где ты была? Ты знаешь, сколько время? — помня, что лучшая защита, это нападение, начал Кака строить из себя приличного семьянина.

— Где я была? Я по крайней мере прихожу домой в отличие от некоторых — голос Лили был резким и не предвещал ничего хорошего.

— Ой, так мы накушамшись — миролюбиво заметил Кака. Когда мужчина растянут на два фронта, он невольно начинает сравнивать своих женщин. — Не далеко ушла от своей подруги, однако, — Кака довольно хихикнул — скажи мне кто твой друг, и я скажу, кто ты — намекнул он, на увольнение Насти, но лучше бы он этого не делал. Внутри у Лили бушевал ураган, а Кака нечаянно открыл дверь, и выпустил его наружу. Начался грандиозный скандал, которого Кака никак не мог ожидать от своей спокойной домашней жены.

— Где мои деньги?

— Одолжил сестре до получки, а что?

— Не хрена и лука мешок! С какой стати ты раздаешь мои деньги? Ты вообще помнишь, когда приносил зарплату последний раз?

— Хорош орать, я же сказал, с получки отдаст.

— Когда это она, что — нибудь отдавала?! Почему вся родня твоя ходит сюда жрать, как в столовую? Они в курсе, что ты деньги не носишь домой? Они знают, что ты сам альфонс, без них уже достало на себе все волочь?!

— Ой, бедненькая моя, смотри, не надорвись! — ехидно сказал Кака, с нескрываемым злорадством.

Лиле хотелось пить, достав минералку из холодильника, она начала наливать в стакан, но при этих словах Каки, она резко развернулась, и стакан, вылетев из руки ее, разбился вдребезги.

— Хи хи хи — Кака нервно хихикнул, щупая почву, не пора ли начать подлизываться — пить надо меньше.

— Не твое собачье дело! — Лиля с силой швырнула в него минералку, Кака еле успел отскочить, и открытая бутылка, врезавшись в стену, окатила его брызгами, с головы до ног. Нервы Лили были так натянуты, как провода и провода эти уже оголились, смешав металл и ток. Она гневно глянула на мужа, и из лучистых глаз ее, полетели в Каку не то чтоб лучи, а лучи — ножи, пронзая Каку как молнии током и прибывая его, как гвоздями к стене. Сделав изящный жест рукой, и выставив указательный палец, как бы просверливая Каку насквозь, Лиля сказала ровным металлическим голосом

— Сейчас ты пойдешь к сестре и все, что взял, принесешь назад! Немедленно!

Кака почувствовал дрожь по всему телу, его реально прошибло током. Ополоумев от страха, он понесся в туалет, где еле успел достать свой шланг, чтоб не обмочиться. Он закрылся на щеколду, и нечего не соображал. Выпив много воды, Лиля почувствовала тошноту.

— Открывай быстрее, меня тошнит! — постучала она в туалет.

Кака боязливо приоткрыл дверь. Отодвинув его, Лиля склонилась над унитазом.

— Проблюйся, глядишь, полегчает — советовал Кака, бочком выскользая из туалета, чтоб не задеть Лилю, и искренне надеясь, что после очистительной процедуры, Лиля размякнет и протрезвеет. Но не тут то было.

— Ты еще здесь?! — забыв про унитаз, выпрямляясь, — спросила Лиля, и подняла на него глаза.

— Пио, пио, пио, — понеслись из ее глаз электрические стрелы, пронзая Каку насквозь — пфуть, пфуть, пфуть — свистело у него в ушах. Кака остолбенел, ноги как будто приросли к полу, и он не мог двинуться с места.

— Ты издеваешься надо мной! — Лиля сделала шаг к Каке, хлопнув дверью туалета, отчего Каке показалось, как невидимый вихрь обрушился на него вместе с хлопаньем, он оторвал, наконец, от пола ноги, схватив куртку, выбежал из дома. Он был так взволнован и так быстро шел, что когда увидел перед собой дом Насти, даже удивился, что он такое расстояние прошел пешком и не заметил. Позвонив Насте в дверь, он нервно ерзал на площадке, ему казалось прошла целая вечность пока Настя открыла дверь.

— Ты че спишь, что ли — сказал Кака, бесцеремонно вваливаясь в прихожую, как медведь в берлогу, — а у меня дома такое! Такое, офигеть не встать!

Он отодвинул Настю, прошел в комнату, не раздеваясь, скорчившись как вопросительный знак от унизительной ссоры с женой. От Насти он ждал сочувствия и поддержки, также хотел напиться, выговориться о скандале, успокоить душу в ее объятиях. Увидев соседку в комнате преободрился, представляя, как они его будут жалеть, и осуждать Лилю.

— Тебя что не учили в детстве снимать куртку в прихожей, что ты вечно проходишь, как в поезде — рявкнула на него Настя, вместо приветствия.

— Мне не до куртки сейчас, у меня дома такое, я можно сказать, еле жив остался — и он начал свой рассказ.

Он уже настолько привык к своему паразитизму, что говорил об этом спокойно, как о своей зарплате, например, не понимая какое отвращение вызывает у людей. Думая, что Настя не в настроении, он решил начать с соседки.

— Вот представляешь, я ей говорю, Успокойся, не ори, по — хорошему, так говорю, а она как кинет в меня минералку, как давай посуду бить, и главное смотрит на меня так, так прямо, как терминатор, в меня ток посылает, правда, я реально ощутил ток электрический, чуть не уписался на месте. — Кака скорчил такую рожу, что Насте показалось, что он сейчас заревет.

— На, покури, помогает — протянула она ему сигарету, и принялась накрывать на стол. Настроение у нее было на нуле, и все больше и больше ухудшалось. Поставив вместо вина водку с минимумом закуски, она надеялась побыстрее напоить их и выпроводить. Соседка тоже не проявляла к Каке интереса, глядя как он жует своими губищами фильтр, как лошадь удила, сказала, потеряв терпение

— Ты если не куришь, затуши сигарету, что ты ее мусолишь то.

Кака положил сигарету на край пепельницы, и продолжил свой рассказ.

— Нет, вы представляете, меня как шандарахнет током, а потом выставила так палец вперед и сверлит, сверлит, я думал, у меня кишки на пол вывалятся.

— Чет ты перетрухал капитально я смотрю, то его током дернуло, то просверлила, блазнит уже от страха.

— Я тебе точно говорю, током прошибло, че я врать, что ли буду вам, скажешь тоже перетрухал — и Кака залпом выпив стопку водки, принялся за квашенную капусту. Ел он отвратительно, громко чавкая, роняя постоянно крошки от еды на одежду.

— За тебя пьем, чтоб все устаканилось дома — сказала Настя без особого энтузиазма.

— Надеюсь, завтра придет трезвая, так я с ней поговорю по — человечески.

— А она, что вчера пьяная была? — удивилась Настя.

— Конечно, причем в дым, трезвая она бы так не озверела.

— А как же ток?

— Ток был сто пудово.

— Так может она экстрасенс у тебя? — съехидничала соседка.

— Кстати, в институте у нее были такие способности — подчеркнула лишний раз, перед ними свое образование Настя. Она считала, что у нее выше уровень, чем у соседки, а Кака вообще не шел в сравнения, лошара, она подкармливала его как дворовую собачку, чтоб в нужный момент сказать Фас! И он побежит и покусает Лилю, пока та не отбросит его ногой в канаву.

— Ты сейчас серьезно? — спросила обеспокоенная соседка.

— Не волнуйся, она мстить не будет, она такой человек, то ли добрый, через чур, то ли благородный, вообщем я не понимаю ее в этом вопросе.

— Я сам — то ее с трудом понимаю — неожиданно признался Кака.

— Заметно — Настя хрипло рассмеялась.

— Блин, что делать с этими банками, ума не приложу, деньги я могу взять на работе, потом стрясу с сеструхи.

— А стрясешь ли? — спросила Настя, заинтересовавшись, откуда у него деньги.

— Свои — то деньги я по — любому стрясу это не у Лили брать безвозмездно.

— А у вас, что деньги у каждого свои? — удивилась соседка.

— Не то чтобы, там раздельно, просто у меня есть заначки от жены на работе, на всякий случай — скромничал Кака.

— Как интересно вы живете — с нескрываемым сарказмом сказала Настя, про себя отметив, что надо пустить Какины денежки вход, а то приходит, как бедный родственник, небось он и меня зачислил в разряд дармовщинки, как Лилю, это со мной не прокатит. Все — таки Лиле круто не повезло с замужеством. Она вспомнила, каким нищебродом он был до Лили, а сейчас прячет от нее деньги, да еще ненасытная родня его. Глядя как он прижимается к соседке, ей стало противно. Нашел тут дом свиданий.

— Настюш, а у тебя нет пельменей случайно, а то горячего захотелось чего — то.

— Пельмени есть в магазине, а он работает круглосуточно. Я думаю, пора тебе прогуляться, купишь сигарет заодно — и она бесцеремонно выпроводила его. Соседка тоже раздражала ее, но за отсутствием кампании Настя терпела ее присутствие. Она достала коньяк, и начала изливать свою желчь.

— Вот тебе и муж называется, прячет деньги от жены, ничего пусть потратится хоть раз, а то все время на халяву жрет.

— Не говори, так противно, нафиг ты пустила его вообще, а с сестрой так вообще завал.

— Ты слышала, как они рассуждают, если Лиля в ресторане работает, значит должна их бесплатно кормить, типа натаскает еще, устройся и таскай, если все так просто, я посмотрю, сколько она возьмет бесплатно.

— О чем ты говоришь, это же быдло, она, небось, не знает с какой стороны дверь в ресторан открывается, а туда же, мелет языком.

— Мелет, чтобы себя обелить, вот она как раз ворует у Лильки, что в магазин пришла что ли, набрала продуктов ушла, и платить не надо.

— И отговорки такие низкие, еще ребенка приплела там.

— Насчет ребенка, это вообще пустой треп, Лилька в нем души не чает, она, кстати, для него и покупает столько продуктов, чтоб он всегда мог покушать, что хочет, потому что она все время на работе, а они и присосались тут, как пиявки.

— Да это и не сестры дело, когда он женился, знал, что у нее ребенок.

— Тем более ни копейки, никто из них ни разу не потратил на ребенка. Вот в том году было у него день рождения, я приехала пораньше помочь Лиле готовить, что ты думаешь, он подарил ему — Настя сквозь зубы засмеялась — ни за что не догадаешься — и вдруг резко выпалила — жвачку, да жвачку простую, маленькую жвачку!

— Какой позор! Фу фу фу — соседка зафыркала, взмахивая руками, словно хотела отгородить себя от услышанного. Настя разлила по рюмкам коньяк, они быстро выпили.

Закурив сигарету, Настя продолжила, — так вот вечером явилась почти вся семейка, сестра с мужем, отец, но Кака их выставил типа « мы уходим в ресторан», просто стыдно перед людьми стало, не я одна там была, хотя отец в наглую остался, и пока не нажрался до отвала, не ушел. Все смотрят, где подарок? А он ест себе да ест, только за ушами пищит. А ребенок то ждет, могли же купить какую — нибудь дешевую машинку хотя бы или шоколадку. Но не с пустыми же руками приходить к детям! Вот так они «кормят» ребенка, что даже на днюху ничего не подарили ни разу!

— Ужас просто! Взрослому неприятно, когда приходят без подарка, но к ребенку! Представляешь как ему обидно, что ни «папа», ни «дедушка» ничего не подарили на день рождения! А он ждал этот день весь год, как и все дети на земле!

— И на Новый год та же песня, не наш ребенок, нафиг не нужен! — от возмущения Настя выругалась. В дверь позвонили. Настя убрала коньяк в холодильник и пошла открывать. Кака явился вовремя, еще немного, и его не пустили бы за порог разъяренные женщины. По покупкам было видно, что он тратил свои деньги. Купил пельменей маленькую пачку, бутылку водки, сигареты и все. Настя аж побелела от злости, глядя на него.

— Ты не мог большую пачку пельменей купить, тем более под водку?

— Там были маленькие только — врал Кака.

— Значит, две надо было взять!

«Не мой сегодня день» — подумал Кака, и выпил подряд несколько стопок водки. Пока варились пельмени, он окосел капитально. Женщины разговаривали между собой, не обращая на него внимания, как будто его и не было. Кака без настроения пил и пил водку, пока она не пошла обратно и он поспешно удалился в туалет. Настя довольно долго общалась по телефону, уйдя в другую комнату, и соседка, решив, пойти домой, позвала ее, закрыть дверь.

— Ты что пошла уже, что ли, — оправдывалась Настя, понимая, что не надо было оставлять гостью одну — а где друг наш сердечный?

Проходя мимо туалета, они увидели, как Кака спит, обняв унитаз и свернувшись вокруг него калачиком.

— Разбудить?

— Ну, еще чего! Нафиг он мне нужен.

— А мне? Мне это надо? — Настю передернуло, но соседки уже след простыл. Закрыв дверь, Настя вернулась в туалет, попыталась разбудить Каку, но тщетно. Тогда, она с силой пнула его под зад, и поматерившись, ушла спать в комнату.

Кака проснулся в шесть часов утра. Он встал, отряхнул одежду, умылся и, как ни в чем, ни бывало, полез c любовью к Насте. Она спала, закутавшись в одеяло, и только ушко выглядывало чуть — чуть, лицо было спрятано в подушке. Наклонившись над кроватью, он обхватил губами мочку ее уха, нежно помял во рту, скользнул языком дальше, захватывая почти все ухо. Губы у него были большие, мягкие, горячие. Настя хотела отмахнуться, как от надоедливого комара, но Кака в сексе был настойчив. Он поймал ее руку, и слегка надавил, сжимая сильнее по мере сопротивления. Губы его продвигались от уха вдоль шеи к груди, и так втянули сосок, что Насте показалось, что вся ее грудь находится у Каки во рту. Вытянув губы в трубку, он с громким чмоканьем выпустил на секунду сосок, затем захватил его обратно и начал щекотать языком. Настя застонала и непроизвольно дернула ногой. Кака, как по команде, выпрямился, скинул одежду за секунду, бросая ее тут же на пол, рядом с кроватью, и нырнул в постель. Откинув в сторону одеяло, он осыпал поцелуями все ее тело с головы до ног, быстрым движением руки сдернул плавки, проник языком в лоно. Язык его работал искусно и быстро, доводя Настю до неистовства. Вдруг тело ее напряглось, закатывая глаза, и издав какой — то звериный вопль она кончила. Только тогда Кака вошел в нее, усиливая ощущения. Ему нравилось доводить женщину до нескольких оргазмов за один раз. То убыстряя темп, то делая неожиданные выпады вглубь, Кака схватил ее за ноги и забросил их себе на плечи. Судороги наслаждения сковали ее бедра, и Настя, извиваясь всем телом, издавала громкие стоны переходящие местами в крик, местами в стон. Она вцепилась руками в кровать и громко охнув, достигла высшей точки наслаждения. Тело ее как — то резко обмякло и покрылось испариной. Кака работал как жеребец, пот струями стекал с лица его, и энергии у него было хоть отбавляй, но видя, что Настя сникла, он решил закончить. Вытянувшись рядом, он вытер лицо краем простыни, и обнял ее, положив голову к себе на грудь. Настя почувствовала сладкую истому, разливающуюся по всему телу, и захотела спать, но ей нужно было идти с утра за документами, и она, превозмогая себя, поплелась в душ. Кака пошел на кухню, испытывая волчий голод, рыскал по холодильнику, сметая все, что попалось под руку. Удовлетворенная Настя была совсем другой женщиной, сварила вкусный кофе, угощая Каку, раздобрилась.

— Вот, возьми масло отнеси домой, скажешь от сестры.

— Какое масло?

— Мне тоже Эмилия привезла масло, но обойдусь уж, раз такое дело.

— Спасибо огромное, выручила меня.

— Пустяки.

Прихватив масло, Кака стремглав помчался домой. По дороге он размечтался, что сейчас помирится с женой и все будет хорошо. Он даже подумал, не пристыдить ли ему Лилю за мелочность, не подозревая, что несет совсем не то масло, и уж тем более не зная, что Лиля сама разлила его по банкам. Он нес свое разоблачение домой. По дороге он позвонил сестре и предупредил ее.

— Если Лиля спросит, я сегодня ночевал у вас.

— Хм! А где это ты был интересно?

— Не задавай лишних вопросов! Масло вот баночку раздобыл, как будто ты вернула, а деньги с получки отдашь мне.

— Понятно. Пока.

У Каки поднялось настроение. Утро приятно освежало своей прохладой, и он с упоением дышал свежим воздухом. « Все просто замечательно» — думал он, отправляя в рот пластинку Орбита, и ускоряя шаг. Открыв дверь, он крадучись прошел на кухню, и поставил свой трофей в холодильник. Лиля была в ванной, и Кака решил подкрепиться, пока ее нет. Ел он с жадностью, несмотря на похмелье, закидывая в себя пищу, как дрова в топку, которые тут же сгорали, и он опять хотел есть. Предвкушение близкой победы придавало ему уверенности, и увидев жену вошедшую на кухню, он включил чайник, и как ни в чем ни бывало, спросил

— Ну, что оклемалась немного?! А то я вчера не знал, куда от тебя деться, вот, пришлось у сестры ночевать.

Лиля была подозрительно спокойна, и не реагировала на него. «Лучше бы орала, что ли» — подумал Кака, не зная, как продолжить беседу и помириться. Он заварил свежий душистый чай, как любила Лиля, и налил ей. Лиля улыбнулась с холодной учтивостью.

— Хочешь варенье? — любезно спросил он, открывая холодильник, и как бы невзначай, продолжил — а вот масло твое заветное, сестра отдала, было бы из-за чего шум поднимать. И Кака поставил банку ей перед носом. То, что произошло дальше, не подлежит описанию. Лиля уставилась на банку, как завороженная. Она понимала, что эта та самая банка, что говорило ей, где ночует ее муж. Шквал негодования, поднявшийся в ее груди, усиливался горечью предательства подруги, с которой она дружила столько лет. Воображение рисовало ей, как они смеялись над ней, над ее чувствами и наслаждались обманом. Лиля впала в ступор, она так сжала кружку с чаем, что пальцы ее побелели от напряжения. Собрав всю свою волю, она старалась успокоиться. Конечно, ей хотелось разбить эту банку ему об голову, но потом она передумала, ясно представляя себе картину торжества Насти. « Я не доставлю вам столько удовольствия» — решила она.

— Ты че это, а? горячий ведь чай то! — ничего не понимая, произнес Кака.

— Пошел вон! — сказала Лиля с холодным безразличием.

— Я вообще — то к себе домой пришел! — взорвался от злости Кака — и не намерен терпеть твои фокусы! — орал он.

Он прошел в комнату, снимая рубаху и намереваясь лечь в постель.

— К себе, говоришь — мозг Лили лихорадочно работал, обиды стучали молотком «это он намекает, что я не дома, я уже не дома» — ее богатое воображение рисовало ей все прелести подлой измены. Она почувствовала, как внутри у нее растет страшный зверь, который дышал холодом изнутри ей на ребра, и когтями рвал на куски ее сердце.

— Не намерен — раздалось его рычание изнутри ее, и вдруг она резко вскочила с места, и в два прыжка преодолев расстояние, разделявшее их, вонзила ногти ему в шею. Зеленые глаза ее, по-кошачьи сверкнули, наполняясь свирепостью, и вся она превратилась в разъяренную рысь. Кровь, брызнувшая из шеи, потекла липкой струйкой на грудь, Кака так растерялся от неожиданности, что чуть ни лишился чувств. Ему казалось, что Лиля сейчас прыгнет ему на шею, и зубами разорвет горло, как зверь. Выставив вперед руку, он попятился к двери, запрыгивая на ходу в кроссовки, и выбежал в подъезд. Его героизм улетучился мгновенно. Ничего не понимая, что произошло, он стоял под лесенкой, ожидая, когда Лиля уйдет на работу. Лиля тем временем медленно приходила в себя. Более мерзкого состояния, чем у нее в данный момент, трудно было придумать специально. Она допила чай и приказала себе успокоиться. Моторчик внутри ее включился, и его маятник плавно двигался из стороны в сторону, создавая ей необходимое душевное равновесие. Взяв злополучную банку, она хотела ее вышвырнуть в окно, но потом передумала, устыдившись своих порывов буйства, и сама не зная, зачем положила ее в сумочку, чтоб отнести на работу. Может где — то далеко в подсознании теплилась надежда, а вдруг банка другая, не та, что ей принесла Ефимовна, не та, которую она отдала Насте. Было невыносимо больно. Увидев в сумочке свой любимый коньяк, Лиля отпила два глотка и сразу пришла в себя. Какая сила таилась в маленькой изящной бутылочке, помешавшейся в ладони, и столь фигурной формы, что ее легко можно было принять за духи. И внутри просто божественный напиток, редкий сорт дорогого коньяка. Она вспомнила первую встречу с Дуней, когда они с Какой пришли к его родителям в гости, знакомиться. Убранство стола оставляло желать лучшего, еда, приготовленная невкусно, из дешевых некачественных продуктов. Но больше всего она запомнила «вино», вернее одно название вино, какой — то бодяжный суррогат мутного цвета. Когда отец Каки произнес тост «Ну, выпьем за молодых!», Лиля, смущаясь, решила все — таки выпить бокальчик вина. Но не успела она сделать глоток, как тут же закашлялась, лицо ее побагровело, и она понеслась в туалет. Ей показалось, что она глотнула уксуса со спиртом, какую — то горючую, жуткую смесь обжигающую горло. Она долго плевалась, полоскала рот, но тщетно, во рту все горело, как будто она разжевала стручок свежего жгучего перца.

— Что это с ней? — недоумевали родители, и Кака вышел из-за стола, потому как сам не знал, что с Лилей.

— Принеси мою сумочку — увидев его, попросила Лиля. Она достала из сумочки влажные салфетки, подтерла глаза и рот.

— Я больше не буду пить и есть, скажи, у меня поджелудочная болит, и я на диете лечебной и мне нельзя ничего, я принимаю лекарство — тараторила она, доставая свежую салфетку и прижимая ее к лицу.

— Да понял я, понял — сказал Кака с досадой, догадываясь, о причине отказа — пошли за стол, а то неудобно.

— Сейчас приду, ты иди пока, а я подойду.

Оставшись одна в ванной комнате, Лиля достала свой фирменный коньячок и только сделала глоток, как ворвалась Дуня. У Лили было такое чувство, как будто Дуня специально выждала момент за дверью. Не успев среагировать и спрятать коньяк, Лиля начала поспешно закручивать пробку, ибо не горела желанием угощать Дуню.

— Что с тобой? Случайно не беременна? — бестактно полюбопытствовала Дуня, увидев коньяк, завизжала от восторга.

— Ой, какие классные духи, просто отпад, а какой флакончик красивый, дай побрызгаюсь — выхватив у потерявшей дар речи Лили бутылочку, она, смочив палец коньяком, потерла за ушами.

— Запах обалденный, какой тонкий аромат, а как называется?

— Больше двух не собираться — услышали они за спиной голос Каки — а че это вы тут делаете? — паясничал он.

Лиля быстренько вернув флакончик на место, поспешила выйти.

— Духи у Лили классные смотрю, как называются то?

— Коньяк называются — краснея, ответил Кака.

— Ну и шутки у вас, голубчик, — немало не смутившись, засмеялась Дуня — коньяк, к вашему сведению, клопами пахнет.

Лиля поперхнулась, подавив смех. Весь вечер, она грызла яблоко, разделив его на кусочки и мечтая быстрее уйти.

Вспоминая, Лиля почувствовала свое превосходство над врагом. Она была выше их, умнее, утонченнее. Она с наслаждением сделала еще один глоток коньяка, как будто ставила этим точку в отношениях с ними, и стала собираться на работу. Первым делом, пересчитала и сложила в сумку все деньги, затем паспорт и вызвала такси. Она специально вызвала такси к подъезду, чтоб ни кого не видеть и не слышать, и быстрее добраться до работы. Работа была единственной отдушиной сейчас, не считая Владьки, но он был ребенком, и она старалась оградить его от скандалов, как могла. Хорошо, что наступило лето, и ребенок поедет на море, как она и обещала, правда пока без мамы. А мне придется работать, работать, и еще раз работать. В ресторане ее поджидала Настя. Лиля гордо прошла мимо нее в свой кабинет. Ефимовна, Паша, Александра Ивановна, вся ее команда, тут же собрались вокруг нее. Лиля демонстративно достала из сумочки масло, и поставила на стол, словно издеваясь над собой.

— Ничего не напоминает? — спросила она Ефимовну.

— Так это ж моя банка! Точно моя, вот с зарубками, я помечала варенье в саду, которое съесть сразу, а которое долго пролежит. А чего это ты ее обратно притащила?

— Так Вы же ее вроде Насте подарили! — изумилась Александра Ивановна.

— Правильно, все правильно! А сегодня она вернулась ко мне через моего мужа, у которого постоянно начались ночные дежурства.

— А-а-ах, да ты что!? — ахнули все разом.

— Вот, потаскуха, бл… конченная — в сердцах выругался Паша.

— По роже надо надавать, зачем прощать такое, я бы всю рожу разбила, если бы в мою семью влезли — горячилась Александра Ивановна.

— Надо ее харей бесстыжей натыкать в это масло, сволочь поганую — Ефимовна не находила слов и вся затряслась от возмущения, лицо ее покрылось красными пятнами и она во все глаза уставилась на Лилю. Лиля сохраняла внешне спокойствие, никто же не знал, что творилось в ее душе.

— Саша отдай, иди ей санитарную книжку, документы и расчет получит в офисе, и сюда больше, чтоб ни ногой. Сашуль еще, внимательно смотри за залом до конца работы, и не только сегодня, от этой твари можно ожидать, что угодно. Павлик, ты тоже не расслабляйся, все выше сказанное относится и к тебе, и даже больше к тебе. Смотри, чтоб она не появлялась ни под каким предлогом, хватит с нас Даши одураченной. Кстати, есть приказ Евгения, всем уволенным сотрудникам, вход запрещен, не забывайте это.

— Естественно, никто и не собирается с ней общаться, мы за тебя — сказала Александра Ивановна растроганно, и Паша поддакивал ей. Ефимовна была так расстроена, что не знала, что делать и сердито сказала

— Так пошлите работать, и быстрее выпроводи эту шлюху, Саша, пока я сама не расправилась с ней.

— Постой, Ефимовна, останься — заволновалась Лиля.

— Я присмотрю за ней — сказал Паша, и все дружно покинули кабинет.

Лиля присела на телефон. Она всегда много звонила по утрам, но сегодня кроме своих рабочих вопросов, решала и личные, заказала себе три бутылочки любимого коньяка, затем созвонилась с Кирой, мамой Владькиного друга, по вопросу путевки на море. Кира обрадовалась звонку, она уже обо всем договорилась, Лиле осталось только внести деньги.

— Да, еще надо подумать насчет еды ехать далеко, все — таки дети, лето, жара — смущаясь, начала она.

— Об этом забудь, я все приготовлю им, и еду, и воду с собой.

— А Андрюше?

— Андрюше тоже, естественно, о чем ты говоришь!

— А сколько я должна буду?

— Нисколько! Вы же не берете с меня деньги, когда он к вам на дачу ездит.

— Тогда до завтра, пока.

Лиля позвонила в автошколу, которую ей порекомендовала Эльвира, узнала стоимость обучения. Итого, вычесть путевку Владькину, вычесть курсы, плюс себе на расходы, не хватало прилично. Она позвонила Елене насчет машины.

— Приезжай сейчас, посмотришь, вдруг не понравиться, по цене договоримся.

— У меня не хватает порядком денег, надо занять у Эльвиры, она обещала мне.

— Зачем у Эльвиры, сколько есть отдашь, потом частями выплатишь, как договаривались, что Эльвире отдавать, что мне.

— Я думала, тебе нужны деньги на иномарку.

— Подарок, ты же знаешь.

— Везет тебе, однако.

— Не грусти, будет и на твоей улице праздник.

— Хочется верить.

Лиля неожиданно для себя расплакалась. Ей никто никогда не помогал, а теперь вот, даже свое заработанное растаскивали из под носа. « Муж объелся груш! — не везет мне в личной жизни, ох, не везет. А Настя? как она могла? Впрочем, у нас давно уже испорчены отношения, тем не менее, Настя сделала это из вредности, назло Лиле, Кака ей не нужен, однозначно. И это было самое противное»

Лиля решила поехать к Лене, чтоб развеяться от мрачных мыслей и позвала Ефимовну.

— Поеду, машину себе куплю с горя, хватит, как вол пахать, спасибо никто не скажет, а в моем случае так вообще, классика. Прямо все, как у Чехова «то ли чаю выпить, то ли повеситься» И слезы опять навернулись на глаза ее.

— Правильно, давно надо было купить, вон Эльвира гоняет, будь здоров, да и Лена не отстает. Это мне старой ни к чему переучиваться, а вы молодые, у вас вся жизнь впереди. Живи сама на свои деньги, а то другие жируют на твою зарплату, а ты вкалываешь, экономишь на всем. Не плачь, и не расстраивайся, все наладиться. За черной полосой, всегда наступает белая.

— Ты, за главного остаешься, коньяк привезут мой, выкупишь, вот я оставлю деньги, и смотри за всеми строго, а иначе нам удачи не видать — пошутила в конце Лиля, чтоб встряхнуться, нет, все — таки надо быстрее выйти на воздух.

На улице было по — летнему прохладно. Лиле нравилась такая погода, когда было и не жарко, и не холодно, а так, все в меру. Она шла по аллее, аккуратно постриженные кустики по краям, напоминали солдатиков в строю, стоявших ровной шеренгой на плацу. Изредка попадались лавочки, и она вспомнила, как беззаботно сидела в парке на такой же лавочке, гуляя с сыном грудничком, он спал в коляске, а она вязала ему различные вещи. Вспомнила Игоря, как он звал ее кисонькой, за зеленые глаза. А коготки у киски чрезвычайно остры, выплыла сразу утренняя сцена, и слезы опять потекли по ее щекам. Ей хотелось, чтоб аллея не кончалась, и все идти и идти, и ни кого не видеть. В таком виде нельзя появиться у Лены, они не так близки с ней, как с Эльвирой или Ефимовной. Увидев на другой стороне улицы парикмахерскую, Лиля направилась туда. Она не посещала простые парикмахерские, но сейчас решила зайти, чтоб справиться с собой. Манипуляции с волосами успокаивали Лилю, к тому же посторонние лица, не знающие ее, отвлекали временно от проблем. Молодой человек сделал ей укладку на свой вкус, по — другому, не так как обычно укладывали знакомые мастера, и Лиля себя почувствовала лучше. Она улыбнулась зеркалу, и подмигнула себе «все пучком!» теперь будет уже не наш, а мой девиз, ну и пусть, может оно и к лучшему. Она забеспокоилась, что много потеряла времени и заторопилась. Поймала машину и быстро добралась до Лены. Лена была уже в курсе всех событий, более того получила приказ от Евгения, покататься с Лилей по городу, помочь с оформлением машины, вообщем, отвлечь ее немного от забот. Лена не возражала, позвонила своему другу, вкратце, объяснив, в чем дело. Они объездили пол города, переписали машину, съездили в автошколу, в ГАИ, за Владькиной путевкой.

— Ну, что, девчонки, поехали обмывать машину — предложил Роман, друг Лены, и она кокетливо заулыбалась.

— Завтра — сказала серьезно Лиля — завтра пир горой, а сегодня мне нужно домой пораньше, собрать сына на юг, утром уезжает.

— А, тогда нет вопросов, довезем домой.

— Может в ресторан заехать, целый день меня не было — волновалась Лиля.

— А замы на что? Пусть поработают, не все время за нашей спиной отсиживаться — возразила Лена.

— Действительно, да и ребенок уедет, я и так с утра до ночи буду на работе — с этими словами Лиля распрощалась с ними и зашла в подъезд. Она все — таки позвонила в ресторан, и Ефимовна заверила ее, что все в порядке, не стоит беспокоиться. Лиля попросила приготовить еду Владьке в дорогу, напитки, и чтоб к поезду подвез Паша утром. Она спокойно упаковала сыну чемодан, объяснила, что он поедет с другом и с учительницей.

— Ты обещала, что мы вместе поедем — возмутился Владька.

— Пока не получается, а знаешь почему? Не за что не угадаешь!

— Почему?

— Я машину купила сегодня. Пока ты на море загораешь, мама сдаст на права, гонять будем! — размечталась она.

— Круто! Как — то все внезапно! Я не ожидал от тебя!

— Я сама не ожидала, коллега продает, подфартило чуток, еще денег должна остаюсь немного, поэтому поработаю пока. А тебе с Андрюхой веселей будет, играть, купаться, загорать. Представляешь, море, другая совсем обстановка, в поезде прокатишься.

— Ладно, уговорила.

— Так что давай в душ и спать, утром рано вставать.

Не успели они лечь, как явился Кака. Он был на настоящем дежурстве, которое ему поставили, как назло, несмотря на его отказы.

— Муж приехал на обед, хоть бы встала для приличия — ворчал он, гремя кастрюлями.

— А что у Насти продукты закончились, что ли? — подскочила Лиля с кровати, как ужаленная — Или плохо ублажал?

Кака был с рацией, с оружием и внизу его ждала ментовская машина.

— Я на дежурстве, между прочим, вон иди у ребят спроси, если не веришь.

— Сегодня может и на дежурстве, работать же то же надо, хоть иногда — ядовито ответила Лиля, с удовлетворением отмечая багровые полоски на шее у Каки, и демонстративно развернувшись, пошла спать.

Утром, на вокзале они познакомились с учительницей, Лиля дала ей денег, типа Владьке на расходы, и сверху « Вам за заботу»

— Ой, что Вы, не надо — охотно беря деньги, приговаривала она, а увидев Пашу с провизией и вовсе повеселела — вот наше купе.

Паша внес коробки с едой, упаковку воды, и потрепал Владьку по плечу

— Ну, что пацаны приятного отдыха вам — и подмигнув учительнице, сказал — еда классная, на всех хватит — намекая на нее.

— Ой, что Вы, питание входит в путевку — сказала она, краснея — можно было не беспокоиться.

Кира тоже осталась довольной, решила польстить Лиле

— У нас у шефа скоро юбилей, обязательно порекомендую Ваш ресторан.

— Звоните, конечно, мы всегда рады гостям, а уж знакомым, тем более — сделала Лиля тонкий намек на толстое обстоятельство. Блестящий дипломат, она умела найти подход к любым клиентам.

Проводница попросила провожающих покинуть вагон, и поезд медленно тронулся. Мальчики прилипли к оконному стеклу, а над ними в форточке торчала физиономия учительницы

— Я за вашими мальчиками буду смотреть, как за своими — прокричала она на прощание.

Лиля, махая рукой, бежала за вагоном. Ловя дрожащим ртом воздух, который как будто не попадал ей внутрь, в груди все сдавило, а сердце выпрыгивало и неслось за самым дорогим и родным существом на свете. Владик! Владик! — машинально повторяла она, теряя из вида вагон с сыном, все еще продолжая бежать, пока поезд, набирая ход, стуча колесами, не скрылся из вида. Лиля всхлипывая, остановилась. К ней подошла Кира, глаза ее тоже были влажными, но по своей природе она была решительной, твердой, и даже резкой по — мужски, женщиной.

— А Вы не подвезете меня, а то я опаздываю на встречу — не дожидаясь ответа, она подхватила Лилю под руку и повела к машине.

— Вот эта Ваша машина?

— Нет, вон серый «Опель» стоит.

— Не серый, а «мокрый асфальт» этот цвет называется — Кире хотелось растормошить Лилю — да на Вас лица нет, смотрю. Вы что?

Они сели в машину.

— Радоваться надо, а она грустит, ребенок поехал на море, столько впечатлений получит, весь год будет вспоминать, ну чтобы он сидел один в городской квартире, было бы лучше что ли!

— Да, правильно Вы говорите, но я все равно переживаю, все — таки первый раз один поехал далеко, да еще в поезде.

— Наоборот, хорошо, что в поезде, опять же куча новизны, будет иметь представление, что такое поезд.

— Вы просто сгусток энергии, супер, не то, что я, мнительная.

— О плохом думать вообще нельзя, и рыдать тоже, не на войну же поехали. Мне бабушка в детстве говорила, что даже о покойнике нельзя долго плакать, а то ему в могилке будет сыро и неуютно. Радоваться надо больше, и жизнь наладиться, правда, ребят!

— Точно! Нас в армию провожали когда, у друга мать всю дорогу плакала, так ему постоянно не везло, то на учениях разбился, упал с мостика, то заболел сильно, попал в госпиталь, короче, еле дослужил.

— Я, в ихнем возрасте, уже с девками заигрывал — сказал с напускной важностью, водитель, видимо полагая, что это круто. Лиля презрительно фыркнула. Кира, поняв, что эстафета подхвачена мужчинами, попросила высадить ее за углом.

— Насчет юбилея я обязательно позвоню!

— Конечно, звони, все будет на высшем уровне.

Паша понял, что она села только для того, чтобы отвлечь Лилю, и решил продолжить разговоры.

— Во, боевая женщина, молодец, не унывает — сказал он, ласково глядя на Лилю — Вам надо взять с нее пример.

— У нее и профессия не женская, она инженер строитель, так что она привыкла быть жесткой. Правда, сейчас она зам. Директора строительного управления, но привычки остаются с нами.

— Повар тоже не мужская профессия — опять встрял водитель, глядя в зеркало на Пашу, засмеялся. Смех его скорее походил на гогот, какое — то гиканье лошадиное. Он был неприятен Лиле, и она недоумевала, как Евгений мог взять на работу такого тундука.

— Как раз повар, это мужская работа — сказала она, смерив его холодным взглядом.

— Я, то, по — простому сужу, как в народе принято — обиделся водитель. Паша решил разрядить накаляющуюся обстановку.

— У меня самая лучшая работа — воскликнул он — когда меня спрашивают, кем ты работаешь, я говорю волшебником, и все смеются, а ведь это на самом деле так. Хорошая еда, это и есть чудо, я это понял еще в детстве. Мы с мамой пошли в магазин, за кедами, сходили в один, не подошли, пошли в другой, стоим, я меряю довольный такой, вдруг подходит завуч наша, злющая такая, а мама моя работала в школе библиотекарем, и как заорет на нее, дескать, что это вы в рабочее время по магазинам разгуливаете. Мама расстроилась так, оправдывалась перед ней виновато, отправила меня домой, а сама пошла на работу. Пришел я грустный домой, сижу реву, жалко мамочку, она одна меня растила. Тут зашла соседка, увидела, что я плачу, спрашивает «что случилось?». Я ей рассказал все. Она принесла мне блинчиков с яблоками, чтоб успокоить

— Ешь, Павлик, вырастешь большой и не забывай, что мама для тебя всем жертвовала, жизнь не всегда справедлива, за то ты у нее есть, ты ее счастье. Главное, чтоб ты помнил об этом, потом, и заботился о ней.

Когда она ушла, я съел один блинчик, а два оставил мамочке. К ее приходу с работы, я подогрел чай и достал блинчики, сказал, что меня угостила соседка, но я не хочу, я тебе их берег. Она так обрадовалась, что даже заплакала от чувств. А я для себя понял одно — еда приносит радость. И стал потихоньку готовить дома, и так увлекся, специально ходил в библиотеку, списывал из журналов рецепты разные тортиков, пирожных и к окончанию школы слыл заправским кондитером. Вот так и поступил в техникум общественного питания, и стал поваром.

— Так это она радовалась вниманию, а не блинам твоим — вставил водитель.

— Мама всегда радуется подаркам ребенка, какими бы они не были — резюмировала Лиля раздраженно, ей хотелось треснуть кулачком по квадратной башке водилы.

— Из армии вернулся, она испекла большой торт, коржи немного смазала, а так ничего, вкусно. Это все же мое хобби, а не ее, ставшее затем профессией, а ей нравиться читать книги. Вот и приехали, слава богу!

Лилю все ждали. Елена была в офисе с утра, потом приехала Эльвира.

— Ну что проводила ребенка на юг? — подскочила Лена, — а я вот своего в деревню отправлю, будет там купаться с местными детьми, в речке.

Сын Лены был младше Владьки на три года, и потому как она весело говорила, не боясь за него, Лиля стала потихоньку успокаиваться.

— А кто — то должен проставляться сегодня! — воскликнул Сергей, обожающий офисные застолья — ну, что, накрываем поляну?

— Разумеется — Лиля заулыбалась. Находясь в кругу своих коллег, Лиля пришла в себя, выпила, поела и к концу вечера и вовсе развеселилась. Денег в квартире нет, машина стоит у Лены, Владька на море, красота. Все пучком! И она оторвалась по полной программе, благо завтра была суббота. Отлично проведя выходные, она энергично взялась за работу с понедельника. Днем она постоянно была в ресторане, а вечером посещала автошколу. Домой она приходила поздно, утром опять уходила по делам. С Какой она не разговаривала почти, что злило его сильно. В холодильнике теперь лежало пару фруктов, сок или минералка. Кака продолжая врать и не приносить зарплату домой, злился, что ему нечего поесть. Он постоянно выговаривал жене претензии

— Что война, что ли началась? В холодильнике мышь повесилась!

Лиля не обращала внимания на его выпады, отсылая его питаться к Насте.

— Ты, никак, деньги получил? А на какие шиши, я должна покупать продукты? На свою зарплату, так я сейчас плачу кредит за машину, и мне не до продуктов! Мне за лето нужно выплатить долг, пока ребенка нет, а потом его в школу собирать. Тем более, ты можешь питаться у Насти, она с некоторых пор, видимо, стала рассчитываться продуктами с любовниками.

— Че, ты несешь! Это, между прочим, твоя подруга, и не фиг мне ее приписывать!

— Моя! Разве? Я и не знала! Скорее не подруга, а «молочная» сестра — Лиля вложила в свои слова столько скепсиса, что Кака заткнулся и призадумался.

Зачем Настя подсунула ему это масло? Возможно она заодно с Лилей, и он попался, как слепая курица в капкан. Он решил посоветоваться со своим другом Студенкиным, а к Насте проявлял осторожность. Выложив все как на духу Студенкину, Кака скрыл, однако, что не носит денег домой, боясь прослыть альфонсом.

— Так Лиля купила машину, говоришь? — переспросил Студенкин, и Кака обидчиво надулся, что именно это заинтересовало его, а не любовные похождения с Настей.

— Да, купила сейчас ходит в автошколу, учиться.

Студенкин и раньше завидовал Каке в отношении удачной женитьбы, но когда Кака начал сорить деньгами и изменять жене, почти ненавидел его от зависти. Он хотя и считал себя крутым, но девицы попадались ему все невзрачные, и старались скорее с него что — то поиметь, чем что — то дать. Лиля была умна, обеспечена и Студенкин не как не мог понять, как она умудрилась выйти замуж за Каку.

— Везет дуракам! — не раз говорил он матери, рассказывая про Каку — а ведь, осел, сущий осел, а пристроился и все у него в шоколаде. Раздумывая над услышанным, он в душе одобрил действия Лили. «Так ребенок на юге, купила машину, молодец, поумнела Доброта. Осталось купить квартиру и останется этот пес при своих интересах» Он довольный осклабился, ему совсем не жаль было Каку, но думая, что все идет к разводу, он решил напоследок нагреть руки на Лиле.

— Слушай, а Лилька где прописана?

— У свекрови бывшей, муж умер у нее. А ты сейчас о чем вообще?

— О тебе забочусь, о чем! Кто там еще прописан?

— Брат мужа, живет один, свекровь уехала во Владивосток к старшему сыну, ну и как ты понимаешь навсегда. Навряд ли она вернется в таком возрасте, а может и померла уже.

— Что за брат?

— Офицер, разведен, детей своих нет, да такой, разгуляй вата. Постоянно в загулах и баб меняет, как перчатки. А тебе то, что за интерес?

— Интерес должен быть у тебя, дурашка — похлопал он по плечу Каку — купила жена машину, втихоря от тебя, так и квартиру может запросто приобрести. И останешься ты, дружок, на бобах со своими шалавами. Ты же знаешь, я занимаюсь недвижимостью иногда. Не вижу повода упускать столь лакомый кусок. Пропишешь к себе жену, тебе же лучше, дергаться не будет, тебе спокойнее, поскольку квартира твоя, и приобретенная до брака. А если, что не так, так извините, апельсины у нас на Урале не растут, секешь возню?

— Нет.

— Ты, будешь хозяин жизни, а не она, понял! Квартира твоя, ты хозяин, она будет от тебя зависеть и ни куда не уйдет. И тогда ты делаешь, что хочешь.

— Квартира Владьке первое, второе офицер там этот, его куда?

— Не твоя забота, послужит в Чечне, например, или в Грузии, мало что ли горячих точек? А там все просто, пал смертью храбрых, и все дела! Кстати, можно Вафлентину подпрячь, в смысле папика ее, она за деньги на все пойдет.

— Никто не согласится на это!

— В смысле никто, это кто?! Ты че не въезжаешь в систему, что ли, я не понял? Офицера убираем, что касается Владьки, так это ее забота, пристроит куда — нибудь, она же директор, не бросит сынка на улице. А вот тебя, ей ничто не помешает бросить, ты о себе думай, а не о Владьке, что он тебе родной что ли, вырастет и не вспомнит, как звать тебя. И главное, Лильке — ни слова. Она не должна знать ничего. Когда операция будет завершена успешно, ей ничего не останется, как прописаться к тебе, поплачет и перестанет. Ты ей будешь внушать ежедневно, ничего страшного, со всеми бывает, время сейчас такое, и прочую байду. И я же типа, не бросаю тебя, а к себе прописываю, как свою любимую жену, а вернуть ничего нельзя, бесполезно. Я думаю, что она смирится, она же сама доброта, а значит простит. Тем более, ты нигде не фигурируешь, бабки получишь приличные. По рукам? Или думай сам, я для тебя стараюсь, еще раз повторюсь, будешь, хозяин положения, и деньги появятся немалые на счету. Завтра давай съездим к Хряковой или, как ты ее там зовешь, к Вафлентине.

— Завтра не могу, я дежурю завтра.

— Ну, послезавтра, как отоспишься, короче, не затягивай.

И Кака ушел домой, напрочь, забыв, зачем приходил. Другие думки полностью поглотили его. Идея Студенкина очень понравилась ему. Он спал и видел себя не просто хозяином положения, а властелином судьбы. На Владьку ему было наплевать, также как и на Сашу, но он был трус, и где то внутри у него екало сердечко «как бы чего не вышло» А в остальном все его устраивало, даже более чем. С Лилей он расходиться не собирался, а тут такой повод привязать ее к себе, и опять все будет как прежде, полный холодильник еды, друзья, гулянья, бабы, да еще счет появится с круглой суммой. Его личный счет. Кака облизнул губы, щелкнул языком. И твердо решил согласиться, тем более, он будет прикрыт от всех. Он даже подумал выделить какую — нибудь малость из зарплаты Лиле на продукты, чтоб усыпить бдительность. Он крутился на кровати, не мог уснуть от своих мыслей и даже вспотел, встал, открыл балкон, и долго сидел, всматриваясь в ночное небо, не замечая, как тихо подкрадывается утро. Он пошел в ванную, чтоб взбодриться, долго и шумно мылся, тряс головой, как собака, фыркал, плевался, и чертил руками круги на воде. Потом позавтракал, отправляясь на работу, крепко обнял жену и поцеловал в щечку

— Я на дежурство, смотри не скучай — и он с силой прижал к себе супругу.

— Мне некогда скучать — сонно пробормотала Лиля.

— Я приеду с проверочками — игриво пошутил Кака напоследок.

Студенкин зажегся, не на шутку. Добыча легких денег будоражила его сознание. Он нервничал, ожидая звонка от Каки, зная, что тот трус, боялся отказа. Вспомнив про Вафлю и ее подлый характер, он решил сам поговорить с ней без присутствия Каки и настроить Хрякову на аферу. А уж вдвоем то они запросто обломают, кого угодно, если светит нажива. Не откладывая идею в долгий ящик, он решил встретиться с Хряковой в кафе, где не очень много посетителей, и всем наплевать, кто, о чем беседует, за соседним столиком. Слушать точно никто не будет, Студенкин знал пару таких мест, где он не раз встречался с людьми по своим делам. Он позвонил удачно, Хрякова согласилась сразу прийти. Изложив, по — деловому суть вопроса, Студенкин отметил про себя, как омерзительна в своей жадности Хрюндя. Такую мразь вряд ли, что — то остановит, хотя в этой ситуации, оно и к лучшему. Он позвонил Каке.

— У тебя обед во сколько?

— Не важно, в свободном полете.

— Отлично, подгребай в кафе, мы тебя ждем здесь с Валей — он назвал адрес.

— Сшяс буду.

Студенкин не терял зря времени, ожидая Каку. Он красочно расписал Вафле, что Лиля купила машину, ребенок у нее, отдыхает на море, не то, что наши детки, бегают по пыльному городу, да и кушает она в ресторане. Так глядишь, и коттедж за городом приобретет, да и одета она, не как ты.

— Да, что о ней говорить, когда Каку так прибарахлила, и с деньгами я смотрю у него порядок теперь.

— Вот и я о том же, а ты напирай на него, чтоб он согласился, что думать о ее сыне, когда свой есть.

— Да мы и без него управимся.

— Нет, тут ты не права. Его роль здесь велика, он должен отвлекать Лильку, чтоб она ничего не заподозрила, а потом когда узнает, чтоб он тут же сыграл в любовь, и отговорил ее судиться, искать виновных и все такое. Когда она еще узнает, чем дольше в неведении, тем лучше для нас.

— Но тогда ему придется прописать ее к себе.

— Правильно, и что.

— А я хочу, чтоб квартира моему сыну досталась.

— И так достанется, что куча жуликов и ментов не кинет одну бабенку, самой — то не смешно. И потом квартира приобретена до брака, значит, Доброта остается с носом. Кто — то потом вспомнит, где она была прописана, да и не доказать ей против нас.

— Ну, да и поделом ей, ненавижу ее, и ее сынка в частности. То же, мне, нашлась барыня. А помнишь, как она отказала тебе дочь в английскую школу устроить, а ведь могла. Кака хвастался, что у нее там все схвачено. У Студенкина от ярости заиграли желваки под кожей. Еще бы, он не забудет никогда, как целый год водил дочь к репетиторам, платил немалые деньги, в результате и на следующий год, ее опять не приняли, и ему пришлось заплатить баснословную сумму, чтоб, в конце концов, пристроить ее. С этого момента Студенкин ненавидел не только Лилю, но и Владьку, и сейчас горел желанием, обуть ее на бабки. Наконец, Кака прибыл.

— Мы уже все обсудили, ты как согласен?

— Конечно, только э-э-э там без глупостей лишних.

— Все путем будет, не хори. Ты и так в стороне остаешься. Основная работа ложится на нас с Валей. Ну, по рукам?!

— Заметано.

Хрякова, поспешила уйти, сославшись на головную боль. Бедняга, заболела от зависти к чужому добру. Студенкин начал потихоньку уточнять детали своего плана.

— Ты говорил, офицер этот, изрядный бабник? Нельзя ли подложить ему кого — нибудь? Есть кто на примете?

— А давай его сведем с Настей, через нее выведаем все.

— С какой Настей? С этой подружкой Лилькиной? Глупости, может все разболтать Лильке, и не надо лишних людей подключать, дело то серьезное. К тому же она пьет больше моего, а пьяная баба сам знаешь, ничему не хозяйка.

— Она в ссоре с Лилей, как раз. Настю уволили, а бабы народ мстительный.

— О как! А чего это они не поделили, не из-за тебя, надеюсь? — оглушительно расхохотался Студенкин.

— Почему бы и нет — разобиделся Кака, он в последнее время злился на Студенкина, который разговаривал с ним как прежде, с нотой превосходства в голосе, а Кака считал, что он сейчас стал совсем другим, вырос в глазах у всех, и только Студенкин, продолжает им пренебрегать. Это ему не нравилось, и он, прикрывшись службой, уехал. Студенкин сидел, пил пиво и обдумывал свой проект. Настю можно использовать, если она знакома с Сашей. Пофестивалят вместе, через нее познакомимся с ним. Но прежде надо самому встретиться с Настей, и перетереть все, на Каку он не надеялся.

У Насти наступил не самый лучший период в ее жизни. Находясь в поисках работы, она была постоянно взвинчена, нервозна, к тому же не могла прибегнуть к своей обычной процедуре расслабления — выпивке. Нужно было регулярно ходить на собеседования, и чтобы произвести впечатление на работодателя, она держала себя в ежовых рукавицах, но пока без результата. То ее не устраивало заведение, то предлагаемая рекрутером должность, к тому же везде зарплата была ниже, чем у Евгения. Это задевало ее самолюбие, она злилась и паниковала одновременно. Настя знала только два проявления любви: любовь к себе и любовь к деньгам. Все остальное в жизни мало интересовало ее, и подгонялось к этим двум ипостасям. Когда позвонил Кака, и стал напрашиваться в гости, она сперва хотела его послать подальше, но услышав, что он со Студенкиным, согласилась на встречу, решив разнообразить унылые вечера. Настя пригласила Дашу, с которой подружилась после известных событий, та тоже благодаря Насте, была теперь безработной. Они неплохо провели время, но Даша быстро засобиралась домой. Студенкин вызвался ее проводить, а также пообещал устроить их в ресторан, к своему другу. По дороге рассказывая про знакомого, он как бы случайно, выспросил у Даши, что произошло, из — за чего их уволили.

— Мне хотя бы вкратце надо знать, раз я вас устраиваю к своим.

И Даша доверчиво рассказала все, что знала.

— А как Лиля узнала, откуда масло?

— Все просто. Подруга ростовская привезла гостинцы только Лиле, а та по доброте душевной решила угостить начальство. Ефимовна привезла из сада банки, они все меченные у нее, вот Лиля разлила собственноручно и дала одну Насте. Настя и попалась на удочку. Там такое началось! В ресторане ее чуть не убили, она приехала вся в слезах, уж на, что она дама не слабая, вся трясется, лицо в пятнах, ужас просто! Мне жаль ее стало, вышли на улицу, стоим, курим, тут нас и увидела Эльвира. Меня через пару дней выставили, наверно, они подумали, что это я сливаю информацию Насте.

— Ты не унывай так сильно, тебя — то я точно устрою — вспомнив про Александра, поправился — вас обоих устрою. Ты там главное старайся себя показать, и все будет окей! Может, еще погуляем?

— Нет, у меня ребенок маленький, да и муж потеряет — деликатно отвергла ухаживания Студенкина, Даша.

— Ну, все тогда без проблем! Завтра я звякну куда подойти.

Студенкин шел домой и смеялся. Как все просто оказывается. Однако, это не помешало ему убедить Каку с Настей в коварстве Лили, что она сделала это специально, чтоб выставить Настю на посмешище. Он решил, во чтобы — то ни стало, устроить Настю на работу, дабы не потерять с ней контакта. Он уже пробил информацию насчет военкомата, оставалось за малым, подпоить Саню, получить его подпись. Студенкин ускорил процесс трудоустройства, и вскоре Даша с Настей работали в ресторане, пока поварами, но хитрый Студенкин, каждой в отдельности наобещал золотых гор.

— Для начала поваром поработаешь, потом познакомишься с коллективом, переведут зав. производством — нашептывал он Даше, — и Настя не в обиде. А то знаю я вас женщин, начнет дуться, почему ее тем, а меня этим. Так и тебе будет легче понравиться начальству, а с ней дружбу завязывай, ничего хорошего из этого не выйдет, подставит и глазом не моргнет.

Насте он пел другие песни.

— Ты же работала долго у Евгения, все знают его крутой ресторан, так что быстро пойдешь на повышение, да и Дашка не в обиде, надо же свою команду из кого — то сколачивать, а там видно будет, как говорится, жизнь покажет. Главное, с шефом сработайся, чтоб утереть нос Лильке. Ты слышала, она машину себе купила, на очереди коттедж, а из — за какой- то посылки, раздула скандал.

— Вот именно, тем паче, что Миля, это и моя однокурсница, мы же с Лилей один вуз закончили, и даже в одной группе были — Настя специально подчеркнула опять свое образование. Студенкин ухмыльнулся про себя, вспомнив, избитое английское выражение «Леди, которая вовсе не является леди, постоянно подчеркивает, что она леди, после чего, она уже точно не леди», так и Настя где надо и не надо твердила про институт, видимо, не производила впечатления образованной дамы. Отработав первые два дня, Настя как всегда решила обмыть начало своей новой работы. Для этого она пригласила Каку со Студенкиным, Дашу, соседку. Соседку она беззастенчиво использовала, просчитав вперед ходы. Если Даша не закрутит роман с Студенкиным, учитывая, что она замужем, то Настя сама не прочь была развеяться. Студенкин симпатичнее Каки и умнее, к тому же через него можно продвинуться на работе. Каку, на временное пользование, можно всучить соседке, для этого, когда надо она приглашала ее в «гости». Позвонив по телефону и убедившись, что соседка дома, она оповестила ее, что пришел Кака с другом.

— Я же на работу устроилась в другой ресторан. График два через два, уже отработала первые дни, сейчас небольшой междусобойчик устроила, обмываю новое место, чтоб везло. Так что присоединяйся, жду — и она положила трубку. Настя была в отличном расположении духа, внимание Студенкина нравилось ей. Даша почти сразу ушла, и они остались вчетвером. То, что Кака ухаживал послушно за соседкой, и не мешал ее разговорам с Студенкиным, Настя отнесла к тому, что Кака заботится о ее карьере. А Кака мечтал, чтоб скорее Студенкин ее склеил и все у них состоялось, и быстрее выйти на Сашу. И Кака, и Студенкин были взбудоражены, в ожидании денег. То, что Студенкин называл «занимался недвижимостью» вовсе не значило, что он работал в риэлторском бизнесе раньше, а имелась в виду его преступная деятельность в банде отморозков, которые подпаивали стариков, угрожали пенсионерам, избивали их, заставляя подписывать липовые дарственные на квартиру. Их жертвами становились, как правило, одинокие слабые люди, а если и находились у некоторых защитники, то тут вступал Кака в игру. Он знакомился с местным участковым, убеждал его, что все это чушь, наговор, старческий маразм, а ребята — то все нашенские, они не могли такого сделать. Затем, один без участкового, наведывался к потерпевшему на дом, уговаривал забрать заявления, клятвенно заверяя, что больше никто не тронет и все останется по — прежнему с квартирой, и те соглашались, кто от страха, кто от безысходности, ворча «ворон ворону глаз не выклюет», проклиная про себя милицию. Студенкин знал несколько сомнительных лиц, готовых за деньги закрыть глаза на многое, и был почти уверен в успехе. Он умело вел себя за столом, подпаивал женщин, весело балагуря, отвлекая их внимание от главного, а сам прощупывал интересующую его тему. Чтобы не развезло раньше времени, он предложил Каке прогуляться по воздуху.

— Мы за сигаретами сходим — сказал он Насте — может вам что — то купить?

— Пива на утро — попросила Настя, с некоторых пор, она начала похмеляться по утрам.

Студенкину не нравилась кампания. Он поделился мыслями с Какой.

— По — моему, ни фига толку от этой пьяни не будет, надо завязывать с ними и домой выдвигаться. Особенно тебе, чтоб не портить отношения с женой раньше времени. Я попытаюсь развести пожиже Настю наедине, слишком мало информации, потом тоже слиняю. Сейчас позвони сестре, чтоб она перезвонила тебе через пятнадцать минут, и все, свалишь спокойно, сославшись на звонок.

— Ты мог бы и остаться.

— Зачем? Не вижу смысла, к тому же она не в моем вкусе — усмехнулся Студенкин, чтоб не обидеть Каку, вообще — то, он подразумевал «я с шалашовками не сплю». Студенкин постоянно корчил из себя небожителя, какого — то крутого мачо, на самом деле являясь обыкновенной пустышкой, мерзким бездушным типом, не более того. Перед Какой он открыто задирал нос, разговаривал с пренебрежением, словно делал одолжение. Вернувшись с прогулки, он взялся за свое, склоняя разговор ближе к теме. Каке позвонили, и он деликатно удалился на балкон, чем вызвал удивление у женщин.

— Вынужден вас покинуть, к сожалению — мягко попрощался он — по семейным обстоятельствам.

— Ниче, бывает — быстро согласился Студенкин — давай, супруге привет! Соседка ушла вслед за Какой. Студенкин принялся откровенно крутить Настю, и даже сделал туманный намек на свой план.

— А что если Лильку выписать оттуда, и прописать к Каке? Понимаешь Кака же балбес, кому он нужен будет без Лили. А Доброта ползет вверх, медленно и верно, пора ей крылья подрезать чуток. Ты как на это смотришь?

— Да, я то, за, только, как сделать это. С Сашей я связываться не буду.

— Понятненько, не сама, а познакомь его с Валей, например, дальше, наши проблемы, ты типа не при делах.

— А вдруг он сразу Лильке позвонит — Настя не хотела признаваться, что она боится. Вспомнив Игоря, ей не хотелось трогать его семью. Во — первых, тогда они были молодые и отношения между ними были совсем другие. Во — вторых, глядя на Студенкина, старательно корчащего из себя крутого, она знала, что Игорь утопил бы его в одном плевке, и откровенно опасалась совать свой нос, куда не надо. Но Студенкин не отступал

— Пока Владька на юге можно сказать, что они вместе уехали. Пригласи в ресторан к себе, намекни, что Лиля хочет разменяться, и познакомь мимоходом с Валей.

— Я подумаю.

— Че тут думать, надо действовать, а не думать, пока подруга наша не купила коттедж, и не забила на нас большой и грязный, поняла.

Настю раздражали эти дешевые понты и стремные нравоучения, но зависть к успехам Лили перетягивала. К тому же она удачно пристроилась через Каку узнавать новости и делать гадости подруге. Если Лиля приобретет коттедж, она становится для них недосягаемой. Каку она без сожаления пошлет подальше, а Настя уже осталась за бортом. Сравнивая себя с Лилей, Настя понимала, что проиграла, и если Лиля сделает следующий шаг с покупкой недвижимости, она будет иметь уже другой статус, успешной леди, а она, Настя, никто, всего лишь простой повар в местной забегаловке. И это бесило ее, злость захлестывала разум, и она готова была на все, лишь бы помешать успеху подруги. Выписать из квартиры, неплохая идея. Пусть помыкается.

— Я завтра позвоню Сане, не знаю, правда, как он отреагирует, но удочку закину.

— Попытка, не пытка, как говорят, а там созвонимся по ходу пьесы. Пойду я домой, тебе надо выспаться, все обдумать. Телефон мой знаешь, если не дозвонишься, звони Каке, он разыщет меня из под земли. Ну, покедова, до встречи!

Настя осталась одна. «Обдумать!» она передразнила про себя Студенкина. Давно все обдумала без вас, только, сколько можно подличать безнаказанно, когда — то и обратно прилетит, наверное. Взять хотя бы увольнение, кто бы мог подумать, что Настю уволят, и Лиля не заступится. Было что — то кощунственное в том, что они смеялись над ее добротой. И Студенкин продолжал звать ее с издевкой Доброта. Настя поражалась Каке, как долго он злоупотребляет ее чувствами, ее добротой, и поражалась Лиле, ее бесконечному терпению и такту. Хотя Насте нужно было поражаться самой себе, опустившейся ниже плинтуса, и недалеко ушедшей от Каки. Она решила позвонить Саше и познакомить его с Вафлей. «Что будет дальше, не моя забота — размышляла она — а так неплохо придумано, и Лильке насолю, и Студенкин обещал продвинуть по работе, может, переведут технологом» Выпив несколько стопок подряд, она почувствовала тяжесть внутри и пошла спать. Плюхнулась, как мешок набитый камнями, на кровать и тот час отключилась. Утро началось с прихода соседки. Они попили пива, и Настя хотела продолжить, но соседка мудро посоветовала ей остановиться и навести марафет.

— Как ты пойдешь на работу завтра, после двухдневного запоя? Ты не забывай, что коллектив новый, и вряд ли кому — то понравиться новичок с похмелья. Так что в душ, и в парикмахерскую, почистить перышки.

— Ха — ха — перышки, это не ко мне, Лилька же у нас птица то — то, я смотрю, она любительница салонов красоты — смеялась Настя. Вспомнив про Лилю, она вспомнила и про Сашу, естественно, и поэтому решила, что сходить в салон действительно стоит. « Я должна произвести впечатление на Александра» — да и на работе ей хотелось создать образ успешной дамы, а не замухрышки. Она тут же принялась звонить в салон, старой знакомой, боясь, сорваться и напиться.

— Алло — она попросила своего мастера к телефону и представилась. Долго никто не подходил к трубке, наконец, раздраженный голос ответил

— Слушаю.

— Это я Настя, не узнала, что ли — начала она дружелюбно — хочу на вечер, на прическу прийти.

— Я занята вечером, если хочешь, приходи через час, все остальное время у меня занято.

— А поздно вечером? — Настя была шокирована отказом, и каким — то не тем тоном голоса.

— Я же сказала, что я занята вечером, у меня ВИП клиенты, меня не будет в салоне, я уезжаю.

— Ладно, сейчас приду — Настя моментально вспылила от обиды — то же, мне, цаца, ВИП мастер, я уже и не тяну на ее клиента, оказывается.

— Значит, знает уже, что не работаешь у Евгения.

— И, что дальше? Жизнь остановилась, что ли? — Настя принялась выливать кучи грязи на мастера, кто кем был, и давно ли кто поднялся из дерьма, и кто бы говорил, и прочие вопли хабалки. Соседка поспешно удалилась. Привыкшая действовать от противного, Настя из вредности поперлась в салон. Она с горечью отметила, что не ошиблась в догадках, что ею действительно пренебрегают. Мастер спешила, и не уделяла ей столько времени, как раньше, к тому же цена прически, напрягла Настю, и была ей не по карману. Никто не предложил чай, как в старые добрые времена, более того, как — то сухо простились с ней. Насте захотелось напиться, но она боялась потерять работу, найденную при помощи знакомого, которого презирала в душе. Придя домой не в духе, она решила сразу позвонить Саше и пригласить его в ресторан. Если он откажется, пусть будет все к одному, тогда точно намахну пару рюмашек — в отчаянии злобствовала она. К ее удивлению Саша быстро ее вспомнил, и согласился прийти пообедать. Вот и отлично! — немного успокоившись, Настя легла спать, чтоб завтра смотреться по лучше. Утром Настя старательно намалевалась и выглядела довольно не плохо. Она слегка нервничала, и пыталась придумать, как бы ей не участвовать в разговоре с Саней и не светиться лишнего. Студенкин с открытия терся в ресторане, и успел порядком ей надоесть, поэтому, когда пришла Вафля, Настя обрадовалась. Видок у нее был отвратительный, простолюдинки случайно оказавшейся в ресторане. Платье свободного покроя не скрывало ожиревшего тела, большой живот не удавалось спрятать в складках ткани. Пытаясь изобразить из себя светскую даму, она выглядела смешной, напоминая больше посудомойку, чем барышню. Прямые, крашенные волосы, свисали безжизненными прядями, отросшие у корней имели другой цвет, не уложенные, не ухоженные, они придавали ей затрапезный вид, накрашенные ярко красной помадой губы, роднили с дешевыми проститутками. Но она была довольна собой и считала себя к удивлению Насти, красавицей.

Саша пришел в обед, как и обещал. Вызвал Настю, и они вышли на улицу покурить. Настя строила глазки, и все оправдывалась, что она толком ничего не знает, а Лиля с Владькой уехали на юг.

— Но перед поездкой Лиля говорила, что подыскивает размен, хочет купить дом, но это ее дела, я не в курсе. Тут сидят знакомые ее, по — моему с ними она хочет меняться, я тебя сейчас познакомлю, как будто случайно, ты сам и выспросишь потихоньку. Только не говори, что я сказала, а то сам понимаешь, неудобно. И Лиле ничего не говори про меня, пока, там видно будет, а то знаешь, характеры то меняются у нас с годами.

— Договорились, ни за что не выдам такую красавицу.

Настя повеселела. Она любила комплименты и расцветала от них на глазах. Подойдя к столику, где сидели Студенкин и Валя, она заулыбалась.

— Привет! А у меня, вот, знакомый пришел покушать, я хочу познакомить вас с ним, чтоб ему одному не скучно было.

— Можно к вам присоседиться? — шутливо спросил Саша.

— Да, конечно — хором ответили Валя и Студенкин.

— Ну, вот и прекрасно! Это Валя с другом, а это Саша, Лилин родственник, э-э-э дядя Владика по отцу.

— Очень приятно — прошелестела Хрюндя.

— Взаимно — сказал Саша улыбаясь. — Ну, говори, что вкусного посоветуешь заказать — обратился он к Насте.

— Сейчас все принесут, я уже подсуетилась заранее, раз пригласила.

— Молодец! Ну, как там Владька поживает? Как Лиля?

— Нормально все! Уехали на юг отдыхать — Настя не успела договорить, как выскочила Даша, и стала громко звать ее.

«Как все отрепетировано!» — поразилась Настя Студенкину, а Саше сказала — я пойду, нам нельзя в зале находиться, я же на работе — извинилась она — сейчас все принесут, если что не так, вызовешь меня.

— Не волнуйся, разберусь, давай беги, раз зовут.

— Позвони мне на днях, сегодня, завтра работаю, а потом два дня отдыхаю. Позвонишь? — глядя проникновенно в глаза, спросила Настя кокетливо.

— Обязательно. Обещаю. К тому же, я же еще здесь, не прощаюсь пока — подмигнул он Насте, и она довольная умчалась.

Вроде все пучком — думала Настя, увидев Сашу, она незаметно для себя загрустила по тем временам, когда она дружила с Лилей, и не было никакого Каки, а были рядом настоящие мужчины, а не это гнилье. Ей вдруг захотелось отменить все, пойти прижаться к широкой Сашиной груди и рассказать ему про обман.

— Ты, что замечталась, не слышишь ничего — к ней подошла Даша — нам велели салаты приготовить.

— Какие салаты, мы же на десертах?

— Забудь, это тебе не наш ресторан, тут бардак полный, ездить будут на нас по полной программе.

— Эх, невольно вспомнишь Евгения, не раз еще.

— А я Лилю вспоминаю каждый день, вот человечище!

— Зарплату платит Евгений, а не Лиля, он хозяин.

— Не скажи! Я поработала с Эльвирой, сравнила! Лучше Лили никого нет! Я, честно говоря, сто раз пожалела, что ушла оттуда — Даша замолчала, но Насте показалось, что она что — то не договорила.

Воспоминание о бывшей работе отозвалось болью. Настя опять вспомнила свою безмятежную жизнь, вспомнила вчерашнее посещение салона, и главное, что это, она, устроила Лилю в этот ресторан. В ней опять закипела злоба.

«Ну, Сашу, навряд ли, они обуют, он то по любому не пострадает, у Студенкина кишка тонка, а Лилю надо приземлить маленько, — и она спокойно доработала смену, наблюдая в конце, как Хрюндя ужралась, как свинья, и Студенкин, тоже пьяный, еле выволок ее из ресторана. Саша ушел раньше, и Настя гадала про себя, чем закончился разговор. Ее разрывало от любопытства, еле дождавшись утра, она помчалась на работу, где ходила, как неприкаянная, ожидая звонка. Телефон молчал, словно подсмеиваясь над хозяйкой. «Они, что вымерли там все, как мамонты — психовала Настя — то трутся тут целыми днями, а тут как в воду канули» Промучившись до вечера, она позвонила Каке.

— Привет, ну, че там, какие новости, не знаешь?

— Да, вроде все нормально.

— Так, вроде или точно?

— Точно, я не вдавался особо в детали, но все прошло как надо. Дальше не наша забота, так что забудь.

— Значит все сраслось у Студенкина?

— Ты то, че греешься, не пойму? Ты с ними, что ли?

— Студенкин обещал продвижение по службе.

— Обещать не значит, жениться — захихикал Кака.

— А если серьезно?

— Обещал, значит, сделает, че зря париться. Что завтра делаешь?

— Занята важным делом, уезжаю к Дашке на дачу, на все выходные — подчеркнула она, дабы отшить Каку.

Кака не очень то и настаивал. Он помирился с женой, и вел примерный образ жизни, пока деньги, ожидаемые им от Студенкина, не поступят на его счет. Вот, тогда, можно будет разгуляться на полную катушку, а пока он притих в ожидании чуда. Лиля все свободное время уделяла машине, училась вождению. Она самостоятельно съездила в гости к Ефимовне в загородный дом, где ей очень понравилось. Это была ее давняя мечта, двухэтажный дом с красивым садом, как у Ефимовны, или как у Вовы.

— Сколько стоит ваш дом? — спросила она у Ефимовны.

— У мужа лучше спроси, мы не покупали дом, а сами строили, поэтому это другая сумма будет, чем реально дома стоят. А ты хочешь приобрести?

— Хочу, мне нравиться жить в доме больше, чем в квартире, я люблю цветы, люблю кошек и собак, но с моими финансами, пока остается только мечтать.

— Да, ладно, тебе прибедняться, ты хорошо зарабатываешь, муж тоже, менты сейчас хорошо получают, сын растет, и нечего в квартирке ютиться — подбодрил ее муж Ефимовны.

— В том то и дело, что растет, денег надо все больше, дай бог за машину рассчитаться, там опять в школу все покупать новое, детки то растут.

— Ты обдумай этот вопрос хорошо — вмешалась Ефимовна, и поскольку Лиля приехала одна без Каки, она догадывалась, что на его деньги рассчитывать не стоит, лучше с ним разбежаться, пока он ее не раздел до нитки — себе с сыном купи дом. У него ведь осталось наследство от отца, разменяй или деньгами возьми, с сестры выбей деньги, если еще не будет хватать, можно у Евгения занять. Будет дом свой у вас, без этого шлепка, лучше выплачивать кредит за дом, чем кормить паразитов разных.

— Ага, Евгений сидит и мечтает, как мне взаймы дать, он деньги вкладывает в бизнес, ему без разницы, где я живу.

— Так то, оно так, конечно, свои деньги не даст, так с банком договориться, брать, не вкладывать.

— Думаю, а пока, что делить шкуру неубитого медведя, рассчитаться надо с долгами.

— Я взял себе на заметку, если услышу, кто продает, сразу к тебе и сосватаю — предложил муж Ефимовны.

— Договорились — согласилась Лиля — будем жить по соседству.

Они еще долго разговаривали и смеялись, и Лиле не хотелось покидать этих душевных людей и возвращаться домой, где кроме альфонса, ее никто не ждал. Ехала быстро, дороги вечером были свободны, и добралась даже раньше, чем планировала. Кака сидел дома целыми днями, кроме рабочих дежурств, и все пытался наладить с Лилей прежние отношения. Для этого он стал прикупать продукты иногда, тратил из своих денег по мелочам для Лили, покупал цветы, духи, различные модные безделушки. Недалекие женщины завидовали Лиле, какой хороший муж, какой любящий и при случае старались подгадить, чтоб жизнь медом не казалась, от души валили ложку дегтя, но поскольку это было от души, где ложка, там и поварешка. Их также злило, что Лиля относилась к ним с холодным безразличием, и жила в своем загадочном мирке, доступа к которому не было не только у них, но и у Каки. Пока Владька отдыхал на море, она почувствовала облегчение, стала больше уделять времени себе, созванивалась с Эмилией. Общение с подругой радовало ее, придавало оптимизма в планы на будущее. Миля твердо решила забрать Владьку с собой на Кипр, куда она едет с Матвейкой, чтобы мальчики познакомились и подружились. Так что у Владьки все лето было расписано, активный отдых от города, и масса новых впечатлений. Видя положительные изменения в Каке, Лиля связывала их с отсутствием сына, так как Кака был равнодушен к детям, и всегда мечтал жить вдвоем, без детей. Она не подозревала даже, что Кака с подельниками своими готовит ей! Лиля обрадовалась наступившей внезапно идиллии, потому что бесконечные подставы и разборки опротивели ей, она не любила скандалов и сейчас просто наслаждалась летом, отдыхом и покоем. Кака, как вначале знакомства, проявлял к ней максимум внимания, встречал с цветами с работы, был нежным и заботливым. Они гуляли теплыми летними вечерами в парке, и коллеги уже было решили, что все утряслось в их отношениях. Однако затишье это было лживым и временным. Кака ждал, надеясь на Студенкина с Хряковой, успешного разрешения аферы с квартирой и поступления обещанных денег. Через Студенкина он узнал, что Александра направили в Чечню и надеялся, что живым оттуда он не вернется. Каку немного беспокоила Вафлентина, которая, предложила ему в случае успеха, оставить его долю у себя. Кака сперва воспротивился этому, но она настаивала, приплетая не только сына, но уже и родителей.

— Вот папа говорит, случись что, вдруг кто — нибудь копнет это дело, и сразу возникает вопросик «откуда деньги взялись на счету?» Сказать скопил, так зарплата твоя была маленькой, жена не работала плюс ребенок, если после развода, то тоже не получается, за короткое время накопить столько денег, беря во внимание твою зарплату, учитывая алименты, да и жить надо на что- то. Если не открывать счет, тогда нужно хранить дома, а как ты объяснишь Лиле, откуда деньги.

Кака начал нервничать. Доверять Хряковой он не мог, более того он был уверен, что она в любой момент кинет его на деньги не задумываясь. Но и доводы приведенные Вафлей показались ему существенными. Он позвонил Студенкину, делясь с ним своими страхами, рассчитывая на поддержку. Но Студенкину было все равно по поводу Каки, ему гораздо важнее было получить быстро деньги, и он, подумав, решил про себя стать на сторону Вафли. Все — таки она была его активной сообщницей, а Кака был трусом, и если пойдет что — то не так, толку от Каки не будет никакого. Что касается его доли, Студенкину было даже выгодно для ускорения операции подогревать интерес Вафли, а чем больше куш, тем сильнее азарт. Поэтому он предложил Каке согласиться с Вафлей пока, а там, дескать, видно будет, куда деть деньги, главное, чтобы они были в наличии. Для сущей убедительности он пригласил Каку в кафе около железнодорожного вокзала, обещая обсудить все втроем. Кафе это было только название, что кафе, а так забегаловка, где армяне готовили блюда своей национальной кухни, но готовили довольно не плохо. Солгав Лиле, как обычно, что он на дежурстве, Кака с наслаждением ел шашлык, запивая пивом. Хрюндя была весь вечер в ударе, она решила, во что бы то ни стало склонить Каку на свою сторону, и искала повод, как бы это сделать продуктивно. В середине вечера, она случайно встретила свою знакомую, аналогичного с ней поведения и раньше когда Хрюндя была еще женой Каки, они постоянно вместе гуляли от мужей. Хрюндя так обрадовалась, сразу про себя решив, что поедет к подружке в гости на ночь, вместе с Какой. Удалившись в дамскую комнату, они обсудили вопрос о продолжении вечера.

— Надо сделать назло этой его курице — завела свою обычную песню Хрюндя, оправдывая свои загулы, всегда находила причины.

— А что он с ней расстался?

— Как раз нет, пусть знает, как уводить мужика из семьи.

— Из семьи? — захохотала подруга — ты мне — то не рассказывай сказки, про белого бычка.

— Я расскажу про рогатого лося — загоготала Хрюндя, довольная, что все удачно складывается, — дружок его, между прочим, разведен.

— Ладно, поехали, чтобы тут лишнего не светиться, я же теперь здесь работаю, на вокзале в киоске.

— Да? И че денег?

— По — разному бывает, иногда халтуры полный карман, а иногда ни о чем. Слушай, хватит здесь торчать, нашли место для разговоров, — и они поспешили за стол.

— Моя подруга, Катя — представила Хрюндя подружку Студенкину, Кака был с ней знаком.

— Привет, Какашкин — фамильярно похлопала по плечу Каку подружка — как делища? Я смотрю, ты растолстел, хорошо живешь, значит?

— Да, грех жаловаться, тут тебе не там — сострил Кака, услышанной в ресторане шуткой, хотя точно не помнил слов, но решил, что для них прокатит.

— Присаживайся — отодвигая от стола стул, предложил Студенкин, догадываясь о замысле Хрюнди.

— Как сама? Все ништяк, или где? — паясничал Кака, строя из себя крутого, — вина или пива?

— Водки — грубо брякнула Хрюндя, ревнуя Каку к Катьке, и Кака, польщенный, рассмеялся.

Допив спиртное, женщины засобирались уходить и пригласили мужчин в гости к Кате, и те охотно согласились. Доехав до Катиного дома, Кака с Студенкиным по своей старой схеме, ставшей уже привычной, отправились в магазин за спиртным, а женщины пошли готовить закуски. В магазине Студенкин поинтересовался, что за подруга, и Кака развязно ответил

— Да так шаболда, под стать Хрюнде, муж сидит, вот и гуляет в свое удовольствие. Возьмем водки, а то пьют то они не слабо, таких вином не напоить.

— Да уж, веселая у тебя семейка была — посочувствовал Студенкин — а как с Лилей, помирился? Это ничего, что ты в загуле, опять?

— В каком таком загуле, я на дежурстве, мать твою, — подмигнул сам себе Кака — и с Лилей все отлично.

— Рад за тебя — Студенкин хлопнул его по плечу.

Женщины, готовя на кухне нехитрые закуски, тоже обсудили их.

— Это твой дружок новый, что ли? — спросила Катя, намекая на Студенкина.

— Да с чего вдруг, я же замуж вышла за сержанта, забыла что ли?

— За того собачника, что ли?

— Ну да, а этот одноклассник Каки.

— То же мент?

— Нет не тоже, он из криминальных структур, только ты делай вид, что не знаешь ничего.

— Ну, понятно, а он вокзал не крышует случайно?

— Не знаю, а что?

— Вот было бы классно, знаешь, сколько с ларьков там отстегивают.

— Кстати, ты то, сколько имеешь левых?

— Да хорошо я имею, вокзал же, сама понимаешь.

— Слушай, нельзя мне тоже туда воткнуться?

— Что нельзя, все можно, если осторожно.

Не успели они договорить, как пришли мужчины. «Это даже лучше, что разговор продолжится при них — думала Катя — проясню для себя, что к чему, и Хрюндю пристрою, вдвоем веселее, к тому же менты прикроют, если с ней, или этот деловой» — она вопросительно взглянула на Студенкина.

— Я поспрашиваю завтра, реализаторы требуются постоянно, так что готовься к работе.

— Что за работа? — спросил Студенкин, думая о своем.

— В киоск на вокзале, продавцом — ответила Хрюндя, заменив слово реализатор на продавец, чтобы звучало поприличнее.

— Ха ха ха- заржал Кака — тоже мне работа, ты еще не знаешь, что такое вокзал.

— Нормальная денежная работа — оскорбилась Катя — а что вокзал, так это самое то, бабло грести.

— Так вам, наверно, ворованное таскают, за бесценок — оживился Студенкин.

— Естественно, что просто так там торчим что ли, да у нас своего левака хватает.

— А, баблосики, это другое дело — подчеркнул Кака — давай устраивайся, а мы в гости будем ходить с проверкой.

— Таких проверяющих, мы знаешь, где видали — сморозила Хрюндя, и все заржали дружно.

— Устраивайся, конечно, так даже лучше для нашего дела — сказал задумчиво Студенкин — ну, а предложат «рыжее», обращайся, поможем.

Они недолго сидели за столом, раскиснув от водки, завалились спать. Хрюндя улеглась с Какой, как и планировала, а Катя спала одна, потому что Студенкин ушел домой. Утром, узнав об этом, Кака подумал про себя, уж нет ли у Студенкина мужских проблем, так часто он уходит домой и живет один. Выпив кофе, Кака уехал на работу. Хрюндя, добилась, чего хотела от Каки, и была в хорошем расположении духа. Катя пообещала ей найти место на рынке, и как только, так сразу позвонить, и они распрощались на этом. Место нашлось довольно быстро, и Хрюндя устроилась в продуктовый киоск, который работал круглосуточно. В отличие от Кати, которая умела хорошо считать и знала свою работу, Хрюндя то ли плохо считала, то ли брала деньги из кассы, постоянно отчитывалась с недостачей. Кроме того любила выпить, а иногда, особенно ночью, закрыв киоск трахнуться с очередным хахалем. Она быстро освоилась на рынке, со всеми перезнакомилась и уже знала, что почем. Владелец киоска стал подозревать Хрюндю в воровстве, и начал устраивать ей проверки. Хрюндя, недолго думая, пригласила Каку в киоск, угощала его пивом с орешками, а иногда и водочкой. Как — то раз она предложила Каке, сходить в овощные ряды и докопаться там до чего — нибудь. А «чурки чтобы не связываться с ментом, предложат бесплатно овощей и фруктов, нам на закуску самое то» — настраивала она Каку. Выпив водки для храбрости, Кака действительно поплелся за добычей и привязался к первой же овощной палатке, видя нерешительность хозяев, так разошелся, что те, наложив ему пакет фруктов, еле выпроводили его восвояси.

— Ух ты, целый пакет, надо же — обрадовалась Хрюндя — еще и сыну домой отнесу.

Кака сидел гордо выпятив грудь, как полководец выигравший сражение. В последнее время он сдружился с Хрюндей, ни что так не сближает, как общее дело. Хрюндя радовалась, что во время устроилась в киоск, где можно было спокойно встречаться с мужиками, выпивать, и зарабатывать деньги к тому же. В знак благодарности, она познакомила Катю с сержантом милиции Славой, другом своего мужа, хотя трудно было поверить, что Хрюндя замужем, потому что спала она со всеми без разбора. Как и у Каки в свое время, у сержанта рога достигли, наверно, потолка уже, но он был так же туп, как и Кака, иначе не женился бы на женщине, которая гуляла от мужа со всеми откровенно, в том числе и с ним. Может он думал, что он особенный, или она образумится, «любит» его. Ха-ха-ха! И еще раз Ха-ха-ха!!! Хрюндя не теряла зря время, своему начальнику она представила Каку как мужа, все — таки какой никакой офицер хотя бы, а если узнают, что ее настоящий муж сержант, всегда можно поправиться «бывший» муж. Ее хитрость сработала, и владелец киоска иногда участвовал в их посиделках, познакомился поближе с Какой. Как всегда приходя в форме, Кака после пару пропущенных стаканов водки, начинал хвалиться и заливать присутствующим о своих мнимых подвигах. Причем врал, так убедительно, что сам начинал верить в свою крутизну, и ему нравилось это. Он стал завсегдатаем у Хрюнди, познакомился с владельцем армянского кафе Ашотом, и теперь встречи проводил только там, объедаясь на дармовщинку шашлыком. Он помогал иногда землякам Ашота по мелочам утрясти их небольшие дела, но для армян они были важными. Узнав об этом, Хрюндя установила таксу за услуги, дескать, еда едой, а «бесплатно никто работать не будет». И эта наглая беспредельная фраза была визитной карточкой кучки скотов, наполняющих свои карманы в обход закона и прикрываясь, как ни странно, им же. Кака приобрел себе дополнительный «заработок», чему был безумно рад, работая в паре со Студенкиным или Катиным сожителем, сержантом Славой. Он настолько погрузился в кутежи и в бывшую свою омерзительную кампанию, что стал вести разгульный образ жизни и наглея все больше, потерял берега. К тому же как — то возвращаясь с дежурства, днем, он случайно нашел в почтовом ящике телеграмму, извещающую Лилю о смерти Саши. Кака немедленно связался с Студенкиным и они договорились встретиться у Ашота, как всегда. Кака показал Студенкину телеграмму, и тот, прочтя ее, сжег в пепельнице. Затем он сделал пару звонков кому — то, и остался доволен собой.

— Ну, все братан, дело сделано, заживем по — человечи, главное запомни, никому никогда ни при каких обстоятельствах ничего не говори. Все, информация сдохла, и мы ничего об этом не знаем. Понял? Проболтаешься, вытаскивать не будем, заруби себе на носу. Деньги пусть пока полежат у Вафли, тем более ты с ней снова сдружился, смотрю. А может, вернешься к ней? Жизнь понеслась в гору, зачем тебе Лиля идейная?

— Это мои дела, дружок, тебя они не касаются.

Кака надулся от важности как комар, напившийся крови, того и гляди треснет. В последнее время он разжирел, китель едва сходился на животе, шея слилась почти с подбородком. В своей заветной копилочке на работе, у него лежала приличная сумма, заработанная на рынке, поэтому он согласился насчет денег со Студенкиным, лишь уточнив сумму. От такого обилия денег у Каки сносило крышу, и он наглел все больше и больше. О зарплате, он вспоминал теперь только в день получки, и удивлялся, как он раньше мог жить на такие деньги. Еще теснее сблизившись с Студенкиным, он стал перенимать у него некоторые привычки, грубо разговаривать, стращать несговорчивых, легко сходился с различными паспортистами, комендантами, мелкими чинушами, за деньги предлагая услуги решения чужих проблем. На работе не обращали внимания на него, думая, что его откормила жена, директор ресторана все — таки, и что он живет безбедно на ее деньги. Иногда Кака устраивал пирушки и на работе, подружившись с начальником отдела Веселухиной, решив закрепить дружбу сексом. Либо муж Веселухиной был слаб в постели, или не столь искусен как Кака, но отрывалась она с Какой на всю катушку, и Кака знал, что тылы его надежно прикрыты. Он стал позволять себе вольности, не думая о последствиях, иногда даже прогуливал, сославшись на болезнь. Но сколько ниточке не вейся, конец все равно будет. В один прекрасный день Слава так набарагозил на рынке, что привлек к себе внимание деловых людей, которые решили с ним разобраться. Катя сразу позвонила Каке, умоляя его приехать. Кака не подозревал, что когда — нибудь его беспредел закончится, поэтому с деловым видом приехал на разборки. В форме, угрожая оружием, Кака вымогал у предпринимателей деньги, не выбирая выражений, грозил физической расправой. Хозяйка павильона оказалась не робкого десятка, и засняв все на скрытую видеокамеру, отдала Каке деньги, более того она была то ли родственницей, то ли любовницей очень влиятельного человека и, конечно, этим воспользовалась. Утром, составив с адвокатом заявление, и приложив все причиндалы, она отнесла все в прокуратуру. Каку арестовали. Как назло Веселухина была в отгуле, уехала в деревню отвезти на каникулы дочь, но Кака в первую очередь о своем задержании оповестил Хрюндю и Студенкина. Он надеялся, что Хрюндя используя его деньги, вытащит его, и вообще он не воспринимал все всерьез, пока не оказался в камере. Он попросил Студенкина срочно дозвониться до Веселухиной и чтобы она, невзирая на любое время суток, сразу его навестила. «Это срочно», — несколько раз повторил он, потом позвонишь Лиле. Все были в шоке. Катя срочно уволилась и перешла на другой рынок Ботанический, находящийся в другом районе города. Слава не появлялся больше на рынке, и очень добросовестно, стал вдруг нести свою службу. Хрюндя следом за Катей уволилась и сидела дома, не высовывая носа, забыв о Каке. Она поделилась дома с родителями, что Каку «закрыли», и они вместе решили, не отдавать Какину долю и все деньги срочно спрятали. «Деньги пригодятся самим — распорядилась мать Хрюнди — тем более у тебя ребенок от него, пусть его жена вытаскивает, а тебе незачем думать о чужом мужике, свой есть» Один Студенкин пытался помочь ему, то ли опасаясь за деньги полученные за Лилину квартиру, зная, что Кака трус и может проболтаться, то ли из их давней дружбы. Он без устали набирал и набирал номер Веселухиной, который все был вне зоны действия. Поздно вечером упорство его достигло цели. Объясняя Веселухиной, что именно сейчас надо навестить его, и что он очень просил именно ее прийти, что Кака хочет сказать, что — то очень важное только ей, а не своей жене, Студенкин так уговаривал ее, как будто от этого зависела его жизнь. Веселухина не верила своим ушам, как это ее любовника закрыли, а она в неведении, к тому же речь Студенкина не оставила ее равнодушной. Несмотря на три часа ночи, она оделась и поехала. Как начальник отдела, потребовала немедленной встречи для выяснения случившегося и осталась с Какой наедине. Кака полностью доверял ей, зная, что их не прослушивают, быстро рассказал о своей копилке и отдал ей ключ от шкафчика сейфа, который он умышленно спрятал и не сдал, когда его арестовали. В суматохе, учитывая, что он сотрудник милиции и веря, что все окажется недоразумением, его не обыскали, как следует, и Кака не преминул этим воспользоваться, спрятав ключ в нижний карман рубашки.

— Деньги забери себе, не кому не говори только, и по возможности помогай мне — обнимая ее как родную, просил Кака.

— Что за деньги? Откуда? Ты, что, в чем — то замешан?

— Вовсе нет, клевета все — и опасаясь, что деньги уйдут даром, соврал — копил, хотел развестись со своей, в тебя влюбился потому что. Поэтому никто ни знает о них, поэтому и прятал их на работе от жены.

Кака был напуган, но верил, что его причастность к милиции поможет ему, и все наладится. Он заверил Веселухину, что ни в чем не виновен, что просто решил помочь товарищу, а тот его подставил. Напирая на деньги, он просил ее приходить к нему и держать его в курсе событий, так как верил только ей, якобы. Ему, конечно, было жалко расставаться с деньгами, но у него не было выбора, если найдут деньги, будет лишнее доказательство против него, что он действительно вымогал и брал деньги, а тут хотя бы они будут работать на него в лице Веселухиной, которая за деньги, будет выгараживать его. У Веселухиной не было времени на раздумья, и от Каки она направилась прямиком на работу, несмотря на пятый час утра. Зайдя в кабинет Каки, и без труда найдя шкатулку, она тут же спрятала ее в свою сумочку, затем вышла, убрав ключ на место, попросила дежурного отвести ее домой. Дома, запершись в ванне, она достала копилку и ахнула. Сумма ее впечатлила, и главное свалилась, как снег на голову, к тому же безвозмездно. Остаток ночи она провела без сна, напряженно думая. Утром, явилась на работу злая, осунувшаяся, и развела работу по защите Каки с невероятной энергией. Она настаивала на его невиновности и просила освободить его до суда, надеясь, что Лиля будет ему помогать и дело удастся замять. Веселухиной и во сне бы не приснилось в каком неведении и обмане живет Лиля, но каждый склонен судить по своей жизни. Она еще могла допустить, что Лиля не знает о ее шашнях с Какой, но чтобы все остальное так скрывать от жены, это не укладывалось в ее голове. Зачем? Почему он так себя ведет? Она прекрасно понимала, что эти деньги не из зарплаты Каки, но откуда они взялись у него? Ей так хотелось узнать источник происхождения их, но настаивать она не могла, так как, опасаясь прослушки, не хотела подставлять Каку, да и с деньгами расставаться не планировала. Не смотря на все усилия с ее стороны по освобождению Каки, в прокуратуре отказали ей. Созвонившись с Студенкиным, она пыталась выяснить, как там Лиля, наняла Каке адвоката или нет, но услышав, что она, наверно, не в курсе, взорвалась.

— Что за хрень я не понимаю!? Как может быть жена не в курсе, когда мужа закрыли? Ему, между прочим, приличный срок карячится, а она видите ли, не в курсе! Ты в своем уме вообще? Что происходит?

— А кто ей сообщил? Может, ты поговоришь с ней как начальник отдела? Хотя прокурорские, наверно, известили ее уже — Студенкин как мог, хотел успокоить Веселухину, он же не знал про заветную шкатулочку. С одной стороны ему импонировало, что она так беспокоится за Каку, с другой он предположил, что Кака спал с ней «во, бабы дают, стесняться разучились совсем, интересно, как она мужу объясняет столь трогательную заботу о сотруднике» смеялся он про себя, а вслух сказал

— Я сегодня заскочу к Лиле вечерком, так для разведки, узнаю, что по чем завтра тебе позвоню, а ты узнавай пока про адвокатов, не помешает.

С Лилей Студенкин забыл, когда общался, отношения между ними были натянутые, чуть ли ни со дня знакомства. Не зная, с чего начать разговор, он решил подключить Настю, и поплелся в ресторан. Заказав себе еды, он хотел выпить для начала, нервы его были напряжены максимально, но потом передумал, решив сначала выяснить положение. Подозвав к себе за столик и Настю и Дашу, он резко бросил им в лицо

— Короче, Каку закрыли! Рассказывайте, кто что слышал, кто что знает?

Женщины опешили от неожиданной новости, но еще больше от грубости Студенкина. Разумеется, они ничего не знали, ни о Каке, ни о Лиле, ни о том, как с ней связаться, потому что обе были уволены со скандалом и ни общались с бывшими коллегами.

— Даже если кто и знает чего, нам не скажут — отрезала Даша и поспешила уйти. Настя сидела, как парализованная, разом потеряв возможность думать, говорить и двигаться. Она смотрела на Студенкина, как на идола, окаменев от ужаса.

— И что теперь будет? — выдавила она из себя, едва Даша отдалилась на нужное расстояние — я надеюсь не за Сашкину квартиру?

— Нет, конечно, про это вообще забудь, и чтоб ни кому ни слова, а то загремишь вслед за Саней в ящик, поняла?

— А что, Саша мертв? — Настя побелела от страха — а Лиля знает об этом?

— Да не знаю я! — взвизгнул Студенкин — но сейчас не об этом, надо этого дурака вытаскивать, и желательно знать ход действий Лили, для чего надо найти такого человечка, которому Лиля доверяет и срочно! Ты знаешь ее очень давно, повспоминай общих знакомых, подумай основательно все взвесь, а я завтра заскочу, побеседуем. Времени нет, к сожалению, надо вытащить этого балбеса из СИЗО, а то неровен час, брякнет чего от страха и потянется ниточка. А этого нельзя допустить, ни в коем случае, слишком все далеко зашло, да и адвоката надо хорошего. У Лильки есть знакомые адвокаты?

Настю позвал шеф — повар.

— Позвони домой мне, а то видишь я на работе, не поговорить толком.

— А у меня все, так — то, о чем долго базарить, ты пораскинь мозгом дома, а я завтра звякну тебе — и Студенкин принялся за еду.

Настя еле доработала смену. В голове у нее был полный кошмар. Весть о смерти Саши так потрясла ее, что она впервые задумалась над своими подлыми поступками, которые раньше не беспокоили ее, а проходили мимо, как кино. Она считала, что просто тешит свое самолюбие, завидуя более удачливой, как ей казалось, подруге. То, что удача это работа на совесть, это компетентность и профессионализм и лишь маленький процент везения, который завистники называют удачей и понимают, как свалившееся с неба блага. В ее представлении это звучало как: кто — то подсуетился, помог, пристроил на хлебное место и т. Д. то, что надо работать и двигаться вперед, было не для нее, всё кто — то должен сделать, кто — то должен ей отвалить денег немерено, а за что, это уже другой вопрос. Такие женщины на первый план всегда выставляют внешность, а не ум «вот я же красавица, и я должна все иметь» уверены они, гордясь своей пятой точкой, и создается впечатление, что думают они ею же. Настя относилась именно к такому типу женщин алчных, завистливых, ленивых, думающих не о духовном развитии, а о физиологических удовольствиях. Отсутствие мыслей, роднит таких людей с животными, и тогда телеса выходят на первый план, разумеется, о чем еще говорить, как не о выпуклостях. Но для руководящей работы нужен интеллект, а не развитая пятая точка, и вот как раз это то и недоступно для понятия подобным женщинам. Но сейчас все было по — другому. На Настю напал жуткий страх, она не могла представить, что Саша мертв, и что в этом есть и ее, пусть и косвенная заслуга. То, что закрыли Каку, ее не волновало, она думала лишь о том, что вдруг Лиля решит вернуться к свекрови и обман вскроется. Что начнется тогда, она старалась не думать и переключиться на других, хотя бы на Каку, но у нее не получалось. Тем более, что этого урода «закрыли» думала она и если Лиля захочет вернуться, а вернуться ей будет некуда. Вспомнив рожу Студенкина и злую и напуганную одновременно, она поняла, что квартира оприходована и Лиля с Владькой каким — то образом выписаны и теперь на улице, сами того не зная. Как ни странно подстава не принесла Насте того удовольствия, о котором пел Студенкин, и учитывая смерть Саши было не до удовольствия, и она впала в панику. Настя поняла, что Студенкин использовал ее также, как и тупого Каку злилась на себя, что попала в ловушку, как настоящая идиотка. Начнутся разборки, и Лиля поймет, кто навел на квартиру и кто был знаком с Сашей, и самое смешное, что она, Настя, с этого ничего не получила. Тем более, в ее планы не входила смерть Саши, она была уверенна, что он не пострадает, а что выпишут только Лилю, а Владька будет там с Сашей прописан. Вспоминая разговоры со Студенкиным под водочку, ей тогда хотелось сделать гадость подруге, а присутствие при этом Каки смягчало их подлость со Студенкиным, дескать, он муж и он не против этого, нам то что. Настя была рада перебросить вину на Каку, но его не было рядом, и то, что он арестован, вызывало в ней отвращение и страх. Мысли о расплате приходили на ум сами собой, она старалась прогнать их и не могла.

— Пойду выпью, нервы успокою — проговорила она себе, как обычно — а то у меня сейчас лопнет голова, как воздушный шарик. Достав из холодильника закуски, она решила начать сразу с водки, отодвигая шампанское и вино, затем пригласила соседку, чтобы отвлекаясь за разговорами попытаться направить мысли в нужное русло и выкрутится из ситуации без ущерба для себя, но это ей плохо удавалось, и она как всегда старалась залить истину водкой.

— Ты че то одну за другой пьешь, может, случилось что? — спрашивала заботливо соседка — с водки смотрю, начали.

Настя не хотела сперва посвящать соседку в это дело, но чем больше пила, тем меньше себя контролировала, водка развязывала язык. «все равно узнает, что Каку закрыли, любовник ее бывший всё — таки, будет странно, что я скрою от нее» возникали хаотично мысли в голове у нее, «может посоветует что» и она путанно, с остервенением, злобой, страхом выплеснула на соседку комок переживаний, шевелившийся в ее голове, как черви, не дававший ей покоя ни на минуту. Начала она с Каки, поразив соседку насмерть, но дойдя до Лили, не знала как преподнести все так, что она, Настя, не знала ни о чем, особенно о Владьке и о смерти Саши.

— Как это не знала — возмутилась вдруг соседка — связываясь с такими скотами, надо быть готовой ко всему!

— Ой ладно тебе честная нашлась, ты тоже между прочим спала с Какой!

— Да спала! А ребенка то зачем трогать? Ты хочешь сказать он теперь на улице?

— Я сама не знаю ничего! Каки нет с этого упыря, где сядешь там и слезешь!

— Постой! А деньги за квартиру у кого?

— Не знаю! У меня лично ни копейки нет! Да и не планировалось ничего подобного, хотела Лильке насолить немного!

— Да уж! Ничего себе подруга!

— Что подруга! А уволить подругу можно! Тем более, если бы Лилька узнала, Сашка все равно прописал бы ее обратно, просто побегала бы по- унижалась, потрепала нервы, вот на что договаривалась я, а не на это!

— И как тебя такую продуманную они надули, да еще так по крупному! — презрительно произнесла соседка и демонстративно ушла домой.

Настя поняла, что она не верит ей, и ей стало обидно за себя. Она продолжила трапезу в одиночестве и напилась, что называется до чертиков. Напиться до чертиков в ее случае, было не просто выражением, а реальным изменением поведения. Она начинала кривляться, строить гримасы, речь ее становилась невнятной и спутанной и неизвестно к кому обращенной. Разговаривая с мнимым собеседником, она приводила различные доводы в свою пользу, отчаянно жестикулируя руками, материлась и ругалась, потом успокаивалась, пропуская очередной стопарик и закуривая. Затянувшись пару раз, она бросала сигарету и продолжала концерт, в котором исполняла все партии, и то смеялась громко, корчилась от смеха до колик, то ей хотелось плакать, и крокодиловы слезы, лились ручьем из ее глаз. И это продолжалось до тех пор, пока количество выпитого спиртного не вырубало ее наповал, как рубильник вырубает свет. Хорошо, если к этому времени она доползала до кровати и отключалась, как мертвая. В последнее время, она могла уснуть прямо за столом, что называется мордой в салате, пусть не совсем в салате, но на столе, либо на стуле и неоднократно уже подпаливала сигаретами скатерть, одежду, а то и волосы. Сегодня она была особенно в ударе, видимо сказывалось ее возбужденное состояние, и она, то грозила всем подряд, то обвиняла всех в продажности и лжи, то начинала жалеть себя, и Каку, и Сашу, и даже Владьку с Лилей. Дойдя до состояния нестояния, она смело набрала Лилин номер, и услышав знакомый голос, прохрипела

— Привет! Я тут случайно услышала, что Каку «закрыли»?

— А я думаю не случайно.

— А что он сделал?

— Тебе лучше знать.

— Я слышала, что его подставили.

— В прокуратуре разберутся.

— Ты что не собираешься ему помогать?

— Не твое дело — отрезала Лиля, теряя терпение. Она слышала в трубку тяжелое дыхание Насти и заплетающийся язык и поняла, что она мертвецки пьяна.

— Ты наняла ему адвоката или нет? — с пьяной настойчивостью повторяла Настя слова Студенкина, решив узнать информацию, во чтобы то ни стало.

— Ты смотрю, озабочена им не на шутку, вот возьми и найми ему адвоката, это же твой теперь мужик — и Лиля бросила трубку.

— Вот сволочь, тварь такая — ругалась, прикуривая сигарету Настя — решила на меня сбагрить своего лоха, а вот фиг вам на постном масле, со мной такой номер не прокатит, тоже мне, нашла дуру. — Затянувшись глубоко, она поперхнулась дымом, и закашлялась долгим лающим кашлем, сразу положила сигарету в пепельницу, попила воды и еле отдышалась. Выпила еще пару рюмок одну за другой, запивая клюквенным морсом, закусывать ей не хотелось. Продолжая браниться, она взяла сигарету, пошла в комнату, и не успела приземлиться на диван, отключилась. Сигарета, догорев до фильтра, обожгла ей пальцы, и Настя дернула рукой, уронив окурок на пол на ковер. Ворс ковра зашаял, издавая отвратительный запах гари и легкий дымок. Настя начала задыхаться. Ей снилось, что Саша подходит к ней медленными шагами, вытянув вперед свои крепкие руки, и схватив ее за горло, начинает с силой сжимать его.

— Что шшшкурааа — говорил он, с каким — то свистом или шипением растягивая слова и все сильнее сдавливая ее горло — что ссссуччилааасссь крыссаааа, даааа?

Настя дернулась, пытаясь освободить горло, но пальцы крепко держали ее, и ей показалось, что они как металлические штыри воткнуться ей в позвонки, разорвав горло.

— Не я, не я это, не, не надо — задыхаясь, оправдывалась Настя, и судорожно дернувшись всем телом, свалилась на пол и проснулась. Подскочив как мячик, чувствуя удушье, Настя понеслась на лоджию, и там задыхаясь, извиваясь всем телом, как рыба на крючке только что выдернутая из воды, жадно хватала ртом воздух. Холод и свежий воздух улучшили ее состояние, она почувствовала страшную жажду и пошла на кухню. Настя спохмелья всегда пила горячий чай он действовал на нее успокаивающе, и всегда ставила чайник со свистком, который разбудить мог весь подъезд, для этого она его и использовала, чтоб не заснуть с горящим газом. Поставив чайник, она пошла в ванну, умылась холодной водой и уставилась на себя в зеркало. «Что это было? — думала она, разглядывая свою шею, и как будто видя на ней синяки, следы Сашиных пальцев — бред какой то, приснилось все,» — успокаивая себя, растерла шею холодной водой и еще раз умывшись, взбодрилась. Услышав свист чайника, и выйдя из ванны, она почувствовала запах гари, побежала на кухню, выключила чайник, но запах не исчез, тогда пройдя в комнату и найдя дымивший ковер, она залила его водой и открыла настеж окна во всех комнатах. Попивая горячий чай с брусникой, она думала про сон. «Если бы не свалилась с дивана, задохнулась бы и умерла, и Саня тут как тут, грозит мне, только, я то здесь не причем, пешка в чужой игре. Лучше душил бы Студенкина или эту бл… Хрякову, а может всему свое время и черед их обязательно настанет, следом за Какой, но почему то он пришел за мной» — с горечью размышляла она. Настя не хотела сознаться себе, что Саша поверил ей, как подруге Лили, и если бы не было таких как она «друзей» мошенникам возможно и не удалось бы совершить свое преступление и все могло быть иначе с другими менее тяжкими последствиями. Была уже глубокая ночь, но спать ей не хотелось, и она слонялась из комнаты в комнату, не зная чем себя занять, чтобы отвлечься. Напиться, она боялась повторения случившегося, и даже меньше курила и только строго на кухне, включая вытяжку. Настя вспомнила всю свою жизнь, перетрясла ее поэтапно, вспомнила, как ревновала Лилю к Вове, как навязала ей Каку, как начала потом спать с ним и использовать в своих целях, пользуясь его тупостью, и все мстила и завидовала подруге. Мстила за что? Завидовала чему? Ответы были не в ее пользу, если она спивалась и деградировала, это не значит, что подруга должна катиться за ней по наклонной, и уж никак нельзя было спать с ее мужем, считая его козлом и списывая все на него. Да, он конечно козел, но и она не лучше, ведь действовали они сообща, и он абсолютно по заслугам загремел первым. А почему Саша пришел за ней? Вероятно, Владьку жалеет, потому, как и Владька теперь остался пострадавшим. И вдруг она вспомнила Ритку и свои козни с ней за спиной Лили. А ведь это было еще до Каки, пронеслось у нее в голове, и память безжалостно возвращала ее туда, где она воспользовавшись доверием подруги, находящейся в больнице после операции, ведь это она Настя, не Ирина и никто либо другой, вступила в сговор с Риткой за спиной у Лили, чтобы лишить ее денег за наследство. Вина ее усугублялась тем, что называя себя лучшей подругой Лили, она вдвойне обманывала жертву, и в случае обнаружения этого обмана жертва страдает вдвойне и теряет веру в дружбу и в порядочность людей. Насте было все равно на мучения подруги, лишь бы тешить свое эго (я лучше, я круче, я богаче, я красивее, я, я, я,) а ты никто, будь всегда на вторых ролях после Насти, после Ритки и им подобным, так они решили, распоряжаясь чужой жизнью, как своей собственной. А что она не Господь бог, а всего лишь маленькая вонючая какашка, не имеющая право распоряжаться ничьей судьбой, до нее не доходило по хорошему. Видимо, надо было тыкать мордой в дерьмо, как котенка в мочу, чтоб не писал, где не надо, тогда она сразу успокоилась бы, как ни странно. Ведь не возникало же у нее желания гадить Хрюнде или Студенкину, хотя они были мрази из мразей, потому что она знала, что получит в ответ сдачи, и возможно в два раза больше. Знала она и Ритку с ее муженьком, знала и остерегалась. Почему Лиля такая? — думала она в сотый раз, словно пытаясь решить задачку с двумя неизвестными, которую она не понимала, не знала формул, и не могла решить. Это было сверх ее сил и также недоступно для нее, как восхождение на Эверест и естественно раздражало ее. Раздражение постепенно переходило в злость и в желание напиться. Настя налила себе красного вина для успокоения, один стаканчик не навредит, утешала она себя, но это был самообман, она знала, что будет и второй, и третий стакан и так до конца бутылки, пока не выпьет все до последней капли, и вполне возможно откроет следующую. Чем больше наливалась вином, тем меньше сознавала вину свою, перебрасывая все на других. Ведь это Ритка сволочь и муж ее сволочь, ведь это они обманули Лилю и деньги Лилькины у них. И Владьку они не любили и Лилю, вместо того чтоб защищать сестру и помочь ей хоть чем то, отняли последнее и радовались, действуя за ее спиной вкупе с ее врагами. Перебирая события тех дней, она вспомнила Ирину и обрадовалась этому.

— А вот через кого можно узнать, как дела у Лили! Кстати, через нее же можно передать Лиле насчет Саши или намекнуть, что они выписаны, рассказать ей все, а там, куда кривая выведет.

Она тут же позвонила Ирине и договорилась встретиться с ней завтра. Все отлично — завтра наведу марафет, а послезавтра на работу, значит сегодня можно расслабиться и она пила вино с удовольствием, без нервного напряжения, выматывавшего ее в последнее время. Допив бутылочку до конца, она пошла в спальню, разделась и спокойно уснула. Утром, приняв душ и попивая чаек, Настя хотела спланировать разговор с Ириной заранее, но голова раскалывалась на части и не соображала ничего, и она решила действовать по обстановке.

Смотря, как она все воспримет, вдруг взбрыкнет как соседка, может и посвящать во все и не придется — рассуждала Настя, выходя на улицу. Ирина ждала ее и встретила дружелюбно, но про себя отметила серый нездоровый цвет лица, мешки под глазами, хриплый голос. А ведь она намного моложе меня, странно, вроде и не бедствует, и живет одна сама для себя.

— Ну, рассказывай как дела, сто лет не виделись — начала разговор Ирина и по привычке поставила чайник. Клиентов, которых она приглашала на дом, по заведенной ею традиции, угощала чаем с дороги, непринужденно болтала с ними о том, о сем, и только потом приступала к прическе, за исключением случаев, когда клиент торопился. Насте чай был, как раз кстати, она выпила уже две кружки и хотела еще.

— Что сушняк мучает с утра — засмеялась Ирина, — а я смотрю у тебя глаза красные, что за праздник у нас?

— Да так ни о чем за Лильку переживаю, как всегда, говорят Каку «закрыли», вчера приперлись его дружки в ресторан посидела с ними, понаслушалась такого — Настя округлила глаза.

— Не может быть — ахнула Ирина — и как Лиля теперь, вот не везет бедной всю жизнь.

— Да я сама то вчера только узнала, и с Лилькой мы в ссоре, приревновала ко мне своего козла, а на черта он мне сдался, урод.

— Что делается, с ума сойти можно — занервничала Ирина, опять вспоминая, что это они навязали Лиле Каку — кто бы знал, что он такой подонок окажется. У Насти подрагивали пальцы, заметив взгляд Ирины, она смутилась.

— Ой горячий такой чай, прямо руки жжет, у тебя нет немного вина, я бы лучше выпила что — нибудь спиртного — предложила Настя.

— Конечно, есть, только давай сначала прическу сделаем, потом будем расслабляться — и Ирина привычно приступила к работе, а Настя, пользуясь случаем, выложила все и про Сашу, и про квартиру, и про рынок, и про все, что слышала и знала. Настя словно перебросила груз давящий ее на Ирину, выговорившись, почувствовала облегчение. Ирина заметно расстроилась, то фен роняла на пол, то расческу, то больно дергала волосы Насте и, наконец, закончив работу, вздохнула.

— Вот теперь можно и выпить — сказала она, достав вино из холодильника, налила себе и Насте. Настя тут же осушила бокал и налила еще и только начала оттаивать, как зазвонил ее телефон.

— Алло?

— Привет, как там наши дела продвигаются — услышала она ненавистный голос Студенкина и помрачнела.

— Я занята, сейчас не могу говорить — Настя попыталась отшить его.

— Чего? Чем ты там занята? — повысил голос Студенкин.

— Я в парикмахерской, не могу говорить пока — и она быстро отключила телефон, чтоб не слышать этого мерзавца, но настроение опять поползло вниз. Настя всплакнула от жалости к себе.

— Кто это? Что с тобой? — заволновалась Ирина.

— Дружки Какины, достали уже.

— Странно, что они от тебя хотят?

— Денег хотят, вытащить подельника.

— А при чем тут ты?

— Чтобы я воздействовала на Лилю, чтобы она оплачивала адвокатов и другие расходы, и никто не думает о том, что я с ней в ссоре, как я должна ее заставить, если я не общаюсь с ней вообще.

— А почему они на прямую не обращаются к Лиле?

— Боятся, ты, что забыла Лилю? Правдистка, еще та. Я на все сто уверенна, что она не будет покрывать никого.

— Я бы на ее месте тоже не стала, и откуда у такого ублюдка заступники нашлись.

— Как откуда? Кто все организовывал, кто устраивал все эти подставы, у кого деньги за квартиру, в конце концов, кто захочет отдавать деньги назад.

— Какие деньги? Вытрясли с Ритки, что ли?

— Хуже, я же тебе сказала, Сашку убили, Лильку с Владькой выписали, квартиру продали.

— А Лиля?

— Не знает Лиля ничего пока, в том — то все и дело.

— Так надо ей сказать!

— А кто скажет? Со мной она не разговаривает, Кака вместе с дружками заинтересован, чтобы она не знала ничего, вот, ты к примеру, возьми и скажи ей все, можешь даже на меня сослаться, типа пришла на прическу, поделилась новостями насчет Каки, ну и так далее, при чем сказать надо как можно быстрее, может тогда меня оставят в покое — Настя опять пустила слезу, для убедительности.

— Боже правый! Зачем столько зверства, могли с Ритки выбить деньги, например.

— Кто их знает скотов — с чувством произнесла Настя, как будто, она тут ни при чем. — А Кака то какой гад, как хорошо, что его закрыли — злорадствовала она, рассчитывая, что Кака ответит и за себя, и за нее, и что, так ему и надо, было бы в нем хоть что — то от настоящего мужчины, этого бы не произошло.

Ирина была в растерянности, она понимала, что Настя, что — то недоговаривает, но она была в таком шоке от всего услышанного, что не могла сразу переварить всю информацию в голове, и поэтому когда Настя засобиралась домой, она поспешно с ней распрощалась. Ей нужно было некоторое время побыть одной, но ей не дали. Не успела уйти Настя, пришла дочь с внуком и Ирина не в силах сдержать, что у нее внутри, поделилась с дочерью новостями.

— Ой, сейчас все, что угодно может случиться, а за деньги, на что хочешь глаза закроют — с беспечностью, свойственной молодежи, сказала дочь — удивляет только, что проделывает все муж, вот в чем ее беда, ужас просто.

— Не говори, не дай бог оказаться на месте Лили, вот ты бы подумала на своего мужа такое, вот и она бедная не ожидает, даже и не знаю, как сказать ей.

— А сказать все равно надо, и чем быстрее, тем лучше.

Ирина была решительной женщиной и действовала по принципу «сказано — сделано». Она позвонила Лиле и пригласила ее в гости, умело заинтриговав.

— У меня есть новости для тебя.

— Какие? Откуда?

— Сорока на хвосте принесла, приезжай, будет интересно.

Они договорились встретиться на следующий день. В последнее время они реже встречались, у Лили появились другие мастера, не связанные с ней никакими общими знакомыми. Тем не менее, Лиля приехала в условленный час и не пожалела об этом. Ирина дала ей полный расклад всего, что знала от Насти и добавила немного отсебятины с видом доброй заботливой тетушки. Лиля была не просто ошарашена новостями, а полностью раздавлена. Ей было неприятно, что Ирина общается с Настей, ведет с ней разговоры за ее спиной. Она впервые осознала, что все, что делается инкогнито, это есть предательство, удар в спину, и как тут можно понять, за тебя человек или против, сами эти действия, как таковые, являются низкими, грязными и подлыми. Хотя к Ирине она относилась лучше чем к Насте, но Лиле не нравилась ее роль посредника по отношению к себе, как будто речь шла о ком — то совсем постороннем, а не о судьбе подруги. Она знала, что Каку закрыли, но насчет Саши, она была потрясена и в глубине души надеялась, что это неправда, что так не бывает, что это все ложь и сплетни, мир просто рушился в ее глазах. Лиля ушла от подруги расстроенная, сухо попрощавшись.

— Что — то вы сегодня чай не попили, смотрю? Что стряслось опять? — поинтересовался муж у Ирины, едва закрылась за Лилей дверь.

— Не до этого значит — выпалила Ирина, как будто только и ждала этого момента, чтоб выпустить пар. Евгений понял, что жена не в духе, и узнав в чем дело, отругал ее.

— Ты зачем встреваешь? Кто тебя просил? Неприятностей хочешь на семью навлечь? Там жулики и менты дела творят, а ты чем ей поможешь? И не суй свой нос, куда не надо!

— Вот этим они и пользуются! Каждый за свою шкуру трясется, и осталась она одна против такой своры!

— А мы при чем? Есть сестра родная, пусть помогает, а то, как бы твои старания тебе боком не вышли, нашла с кем связываться!

— Кто ей поможет? Кто? Сестра? Сам знаешь, какая там сестра, надо поддержать человека в беде, итак не жизнь, а ад кромешный! Господи, за что ей все это?

— Какая бы ни была все равно сестра, — не сдавался Женя — сама не маленькая, директором работает, адвоката хорошего пусть нанимает, а мы то, что?

— Ничего! Посочувствовать хотя бы и то вперед!

— Кому нужны твои сочувствия, как дите малое, ей богу! Адвоката пусть нанимает хорошего!

Ирина не стала продолжать спор, так можно ругаться до утра. Да и смысла не было ссориться с мужем, из — за кого бы там не было, своя семья дороже, в этом он прав, безусловно. Она пошла на кухню, выпить кофе и успокоиться.

«Разберутся, что я лезу действительно. Хорошо, что у меня такой муж и все отлично в семье, надо ценить свои отношения и беречь» — спохватилась она и позвала мужа, пить кофе.

Лиля, забрав Владьку из школы, поехала к Ефимовне. Сейчас, как никогда, ей было необходимо человеческое участие, поддержка, помощь. Она без стеснения рассказала все новости, и не знала, как реагировать, что делать, с чего начать. Ефимовна с мужем полностью разделяли ее горе, и слова Лили обрушились на них как разорвавшийся вулкан, содержимое которого, горячее, черное, накрыло их всех с головой, они не знали где искать выход в такой тьме. Несмотря на позднее время, Ефимовна позвонила знакомому адвокату и записала Лилю на консультацию. Лиля поблагодарила их за помощь и поспешила домой, завтра предстоял нелегкий день.

— Евгению надо сказать — решила Лиля — придется ездить по делам в рабочее время, может и посоветует что.

— Я сама скажу не переживай, а ты отправляйся с утра на квартиру все сама разузнай, потом проконсультируешься у адвоката и приедешь на работу. Ну, давайте с богом — Ефимовна расцеловала их на дорожку и перекрестила.

Утром Лиля поехала на квартиру свекрови, и застала там абсолютно чужих людей, которые с удивлением услышали, что она тут прописана.

— Мы квартиру купили у хозяина, поэтому с ним и разбирайтесь, деньги отдали сразу все.

Разговор был бесполезным, и Лиля поехала на встречу с адвокатом. Выложив ему все, что знала, Лиля надеялась на помощь.

— Я пробью по своим каналам полученные сведения, там видно будет, что делать, а ты позвони через денька два, договоримся. Если появится, что — то новое, сразу звони мне не стесняйся, звони домой, если что, — и он дал Лиле визитку со всеми номерами своих телефонов.

Зыбкое, вонючее болото, засосавшее не один десяток любителей пожить за чужой счет, потревожили. Студенкину донесли, что кто — то интересуется Сашей и квартирой, а буквально перед этим его вызывали в прокуратуру, но он скрывал это ото всех, дабы не вызывать лишних подозрений у окружающих. Дома он не находил себе места от злости и страха кабы чего не вышло, и думал о Каке потому что в его интересах было вытащить Каку из СИЗО. Вся шаткая цепочка напряглась, готовая рухнуть в любой момент, как соломенный мост. К тому же надо было срочно найти связь с Лилей, а он не знал как, решил позвонить Насте. Ему пришлось долго ждать, телефон постоянно был занят, но он был настойчив.

— Алле — услышал он, долгожданный Настин голос в трубке.

— Тебе дозвониться невозможно, что узнала, как там дела у Лили?

— У меня гости я занята, воообще то, а по идее то, конечно нет, конешно конюшня — собирала она слова в кучу, заплетающимся языком, и Студенкин понял, что она в стельку пьяна.

— Сука! — заорал он, не своим голосом, готовый убить ее на месте, и услышал громкий хохот в ответ. Не помня себя от ярости, Студенкин пустил в ход весь свой арсенал угроз, оскорблений, покрывая сверху все обильно матом. Он так орал, что охрип, пока Настя не отключила телефон.

— Завтра, пришибу на месте, как муху, тварь, алкашина конченная, синявка! — Студенкин не мог найти себе места, и метался по квартире как одержимый, выкурил не одну пачку сигарет, дожидаясь утра, чтоб ринуться на расправу, в кафе.

Настя продолжала свой кутеж с людьми, которых едва знала, а привела их знакомая, с которой Настя когда — то работала вместе, но это не имело для нее значения сейчас, когда она находилась в постоянном напряжении и страхе. Звонок Студенкина, лишь подкрепил ее домыслы, и она продолжала гудеть, и только под утро, завалилась спать. Можно представить в каком виде она явилась на работу, и ходила еле живая. Даша сообщила ей потрясающие вести, что Лиля наняла крутого адвоката и намерена вернуть квартиру. Увидев, входившего в кафе Студенкина, Даша запретила говорить ему это и, чтобы ее имя не фигурировало нигде. Настя пообещала. Студенкин кипя от злобы, надвигался на нее, как смерч, весь его облик не предвещал ничего хорошего. «Сашку десантника убили, а что будет со мной» — пронеслось у Насти в голове, и страх завладел ею полностью. Студенкин подошел к ней вплотную и с размаху врезал пощечину, затем схватил за воротник блузки и с силой тряханул так, что пуговицы от блузки посыпались и покатились по полу. Лицо его пожелтело, глаза ввалились и сверкали ненавистью, рот судорожно кривился.

— Ты кого решила по краю запустить, сука — сквозь зубы цедил он, плотно сжимая губы — где обещанная инфа, а?

Настя, не помня себя от страха, все выложила как на духу, единственно умолчав о Даше, сказала, что все узнала от Ирины.

— А деньги? Есть у нее деньги или нет? За хорошего адвоката платить надо.

Настя рассказала ему о долге Ритки, так что денег там хватит, заверила она. Услышав о деньгах, Студенкин смягчился, отшвырнув Настю в сторону, удалился. Придя домой, он позвонил всем заинтересованным лицам и пригласил на вечер к себе, обсудить дела. Хрюндя прибыла первая, и они долго беседовали вдвоем.

— Вдруг эта пьянь врет, тогда что? Надо как — то подробнее узнать все.

— Ты говоришь, она бухает, опять? Вот и чудненько, завтра, явлюсь в кафе, приглашу посидеть в укромном месте и все выпытаю под шумок. Она пьяная себя не контролирует.

— Отличная идея! На том и остановимся пока.

Когда подтянулись все дружки, они обменялись имеющейся информацией, и вынуждены были признать, что дела не очень. Многие уже сейчас залегли на дно, и не хотели общаться. В сложившейся ситуации, надо было действовать быстро и расчетливо, а для этого нужны были деньги и немалые. Хрюндя со Студенкиным активизировались, чтобы прибрать Лилины деньги, для чего надо было выяснить, что за штучка Ритка. Хрякова, как и обещала, пришла на другой день в кафе и увидев Настю поняла, что цель близко. Они вышли на улицу, покурить. Узнав в чем дело, Настя поняла, что Хрюндя засланный казачок, поэтому не рискнула никуда с ней идти, а предложила переговорить здесь, на месте.

— Закажи вина, что — нибудь поесть, а я подойду к тебе, как освобожусь.

После вчерашнего инцидента со Студенкиным Настя долго не могла прийти в себя и к вечеру опять напилась. Проснувшись под утро от сушняка, она так и не уснула до утра, обдумывая случившееся. Она решила уволиться из кафе. Порвать навсегда отношения со Студенкиным, Какой, и прочими из их кампании. Настю ни разу еще никто не бил, и она вдруг вскипела лютой ненавистью ко всем, включая себя. «А кто он такой угрожать мне? Вот уволюсь из этого долбанного кафе и все, знать не знаю, видеть не желаю. Он мне угрожает отправишься за Саней, а как бы он не отправился за Какой, я им не Лиля Доброта как он ее окрестил, жалеть никого не буду. Посмотрим еще, как он встретится с Риткой» Выпив пива она окончательно успокоилась, вернувшись в свое привычное состояние стервы. Поэтому на другой день, увидев Хрюндю приглашающую ее в гости, она поняла их замысел. Шеф с утра начал было наезжать на нее, но она резко его отбрила, сказав, что увольняется, к чему, тот был не готов, ходил надувшись, но зная о вчерашнем, решил подумать и пока два дня Настя отдыхает, переговорить со Студенкиным. Настя зная, что здесь ей больше терять нечего, предупредила Дашу и спокойно уселась за столик к Хряковой. Хрякова юлила вокруг да около, не зная как перевести разговор на Ритку, и все настойчивее приглашала Настю в гости.

— Не знаю, что тут у вас произошло со Студенкиным, но я думала мы уже подруги — намекала она на знакомство с Сашей.

— Ну, конечно, — ехидно засмеялась Настя — поэтому, как подруге все напрямик и говори, а то я же на работе как никак.

Хрюндя не ожидала от нее такого приема и была немало удивлена. « Вот, тебе, и пьяница! Пить не значит, не соображать!» и ее мнение о Насте резко изменилось, как говорится, рыбак рыбака видит издалека.

— Я узнать насчет денег эээ, вернее насчет Ритки, как там дела обстоят, не знаешь?

— Знаю, я же сказала Студенкину, Ритка Лилина сестра, она должна ей деньги за наследство, сумма не маленькая, только выбить из нее трудно.

— Почему? Что такая крутая?

— Наглая очень, и муженек типа Студенкина, голыми руками не возьмешь.

— А Лилька что?

— Что Лилька! Сама знаешь, строит из себя идеал добра и порядочности, но сейчас, я думаю, потребует, говорят, адвоката наняла. Зачем вы оставили ее на улице, тем более с Владькой! Сейчас и Каку закрыли, кто их пропишет, поэтому она сейчас тоже будет напрягаться, не до Ритки ей, сама понимаешь.

— Я то, тоже для Каки стараюсь! — врала нагло Хрюндя — вот вышел бы и сразу и прописал бы к себе, муж ведь родной, что она его не вытаскивает, не понимаю.

— С таким мужем, врагов не надо — засмеялась опять Настя, ее веселило вранье Хрюнди, и чем изворотливей врала Хрюндя, тем увереннее становилась Настя. Они прекрасно понимали друг друга, кто и что от кого хочет, и были похожи в своей подлости, как горошины из одного стручка.

— Значит надо опередить Лильку, забрать у Ритки деньги, чтоб вытащить Каку, а там разберутся, муж жена одна сатана — загорелась на деньги Хрюндя, почти не скрывая.

— Идите сразу с бригадой и удачи, там родственнички еще те!

— Ты то, если что, за нас? Глядишь, подскажешь что!

— Посмотрим! После вчерашнего, я не желаю больше видеть Студенкина. Из кафе я увольняюсь, а если вздумает мне документы подпортить или зарплату зажать, то у меня куча свидетелей, напишу в прокуратуру, дороже обойдется. Так и передай дружку своему, слов порядочность, жалость и прочее, для меня не существует, также как и для вас. Видеть я никого не желаю, а ты можешь позвонить, если туго будет, мы же подруги — ядовито закончила Настя речь, и пошла работать.

Хрюндя быстро допила вино и ушла. Студенкин ждал ее на остановке, и они начали обсуждать детали наезда на Ритку.

— Может заслать эту курицу на разведку — предложил Студенкин, имея в виду Настю.

— Оставь ее в покое, она может нам еще понадобиться и потом, не надо с ней конфликтовать, наживать лишних врагов, не забывай, что это она вывела нас на деньги и свела с Сашей. Лучше не общаться с ней, пока все не уладиться — убедила она Студенкина и тот согласился. Они решили действовать вдвоем, разумеется, с огромной армией помощников, которых каждый подберет себе сам Студенкин из уголовников, а Хрякова из ментов. Но надо было подобрать таких помощников, чтобы потом с ними не делиться, или крохи какие — нибудь незначительные отстегнуть, как с Какой или Настей, чтобы роль их была существенной, а деньги не платить. Они знали, что вытащить Каку было в их интересах. Студенкин без ментовской поддержки был ноль без палочки, Хряковой — не зачем сыну отец уголовник. К тому же она теряла деньги, которые брала постоянно у Каки, типа на ребенка плюс алименты, но это только малые потери, она в будущем рассчитывала на Какину кв