Белое платье с воланчиками и кружевами, кое-где испачканное глиной или могильной землей… Старомодный фасон, сейчас такие не носят. Сапожки из узорчатой ткани на небольшом каблучке, тоже какие-то древние. Андрей почувствовал, как ледяные мурашки ползут по спине.
— Быть мертвым триста лет, — девочка запнулась, будто подбирая верное слово, — очень утомляет. Поэтому поневоле прислушиваешься к тому, что болтают, думают и чувствуют живые. Это дает хоть какую-то… иллюзию жизни…
А через некоторое время добавил:
— Теперь, если ты попадешь в беду, я всегда узнаю, где бы мы оба ни были, и приду на помощь откуда угодно.
Взгляд при этом у него был серьезным.
И когда они соединили разрезанные ладони, Андрей просто сказал:
— Побратимы.
— Братья, — поправил его Боря, — братья навек