Оглавление

1. Вечерняя звезда
2. И вновь о Высоцком
3. Преемницам Сафо
4. И всё-таки я верю
5. Наперегонки со временем
6. В свое время, в правильном месте и с нужным человеком
7. Девять ступеней к вечности
8. Ещё и уже
9. Пусть всегда будет небо!
10. «Это всего лишь частное мнение…»
11. Копия и оригинал
12. Далеко не мелочь
13. «Когда-то я упьюсь…»
14. Осенним вечером
15. Это сорок лет
16. Нельзя не сказать
17. А ведь всё просто
18. Знакомый незнакомец
19. Обман — дело житейское
20. Самосостоятельность
21. Из очерков о войне
22. Корону — вирусу!
23. Чужой среди чужих
24. Обыкновенный понедельник
25. От упрощённого к простому
26. Такова правда
27. На всю, но оставшуюся жизнь
28. Футуристический туман
29. Пришедшее с годами
30. Из размышлений на полях
31. Сторонним взглядом
32. «Пусть кричат: уродина!»
33. С горячей линии
34. О состоянии дел
35. Доброе, вечное — сейте разумно
36. Ещё не всё дорешено
37. «Ложь и безнравственность…»
38. То, что обычно за кадром
39. Семена жизни
40. Не чудо-юдо, а рыба-кит
41. Смерть всегда вовремя
42. В поисках смысла
43. Мнение писателя-публициста
44. В Москве умерла пожилая женщина, у которой нашли коронавирус
45. США стали третьей стране по числу заражённых коронавирусом в мире
46. Россия отправит военных вирусологов в Италию
47. Сфокусированный текст
48. В момент откровения
49. Слово ко всемирному Дню Поэзии
50. Счастье человеческое
51. Открытое письмо к совести
52. О законных случайностях
53. «Во время оно»
54. О восстановлении границ
55. О коронавирусе
56. С утра и до вечера
57. Смутное время: симптомы и лечение
58. Говоря, говори…
59. Условия для духовной жизни
60. О тех, кто сможет
61. Реклама всегда вкуснее реальности
62. Несколько слов о капиталовирусе
63. Об очищении от скверны
64. Полёт души
65. Всем бескорыстным чудакам на свете посвящается…
66. В начале было… число
67. На злобу дня: душа-лекарь
68. Россия вирусная: взгляд изнутри
69. «Верующий…»
70. Non senex, at properus decedit
71. «Примечательно то…»
72. Три цвета личности
73. Белая халатность
74. Запись в журнале
75. О мере неизмеримого
76. «Для меня есть…»
77. А ведь так оно и есть
78. Даже слепой увидит
79. Вход Господень в Иерусалим нашей души
80. Сводка взглядов и событий
81. И как прежде мне хочется верить
82. Ни времени, ни денег: памяти Михаила Науменко
83. С голубого ручейка начинается река
84. Замком или ключом?
85. Четыре плюса от коронованного вируса
86. Не там заначка
87. Саранча
88. Миру снова нужны герои
89. Скажите так, чтобы мы вас увидели
90. Не праздность, а недеяние
91. Ду ю спик шпрейхен?
92. Шанс
93. Есть такие люди
94. Время рассказывать сказки
95. Нужны госдепу деньги, се ля ви, но рыцари ему нужны тем паче…
96. Немного о человечности
97. О первых шагах в неизвестность
98. Попытка воспроизведения
99. Числа Фибоначчи
100. О сокровенном
101. Спасибо, сердце!
102. «Не императоры, не цари…»
103. Полученное даром, даром и отдаётся
104. С благодарением, Т.Т.
105. А меня это не волнует
106. Ответы в конце
107. С утра шел дождь…
108. О любви и о молитве
109. «Вроде бы всё…»
110. И вовсе не совпадение
111. «Больше нет ничего, всё находится в нас»
112. Между «до» и «после»
113. Пора начинать
114. Аксиома первая
115. Задачи свыше решаются только сердцем
116. Об очень важном
117. Перестройка №2
118. Необходимое и достаточное
119. Возвращение на круги своя
120. «Что особо задевало меня…»
121. In God we trust

Моему другу Александру Хасминскому посвящается…

И вновь о Высоцком

Несколько дней назад исполнилось 82 года со дня рождения Владимира Высоцкого. Поэт родился в один год с моей мамой, Людмилой Георгиевной, и потому этот год запомнился мне с детства. Иногда, наблюдая за мамиными делами или образом мышления, я видел в них проявления характера и взглядов героев песен Высоцкого: некую силу, правду, верность долгу… С тех пор поэт стал для меня образцом благородного человека, коим и остается по сей день. Я не раз в своих статьях обращался к творчеству Владимира Семеновича, но сегодня речь пойдет несколько об ином, и это лишь косвенно коснется судьбы великого русского поэта. Итак…

Безответственное, во многом упрощенное отношение к вручению сегодняшних наград приводит к явному обмельчанию того или иного приза, премии или медали. Вознаграждение, сопутствующее сегодня званиям, орденам или медалям, порой в сотни раз меньше ежемесячного дохода самого награждённого. При таком подходе наградная девальвация, вне всякого сомнения, рано или поздно скажется на уровне уважения подрастающего поколения не только к делам героев, но и к ним самим. Безусловно, наградное протежирование было во все времена, но сегодня, и это касается прежде всего гражданских достижений, оно вышло за рамки всякого приличия. Порой список наград у того или иного человека настолько огромен, что теряется всякий смысл и сам факт достигнутого им. Не буду оспаривать ни один факт вручения награды, ибо решение обычно принимается коллегиально и, надеюсь, вполне компетентной комиссией, но печалит иное, а именно то, что среди чемпионов и орденоносцев присутствуют и недалекие, во многом безыдейные функционеры, чья деятельность открыто занижает уровень полученных ими наград.

Однообразные кабинетные экспозиции, что состоят из фотографий, запечатлевших рукопожатия с сильными мира сего, а также из дипломов, грамот, свидетельств, лицензиий и благодарственных писем, призваны «придавить» всякого входящего на прием к хозяину, при этом вытравить естественность и искренность самого жизненного процесса, делая его нелепым и бутафорским. При таком положении вещей единственно верным «удостоверением» качества дел того или иного мастера было и остается народное признание.

Работая над статьей, я поинтересовался тем, какова та грань судьбы Владимира Высоцкого, что связана с наградами. Так вот, всенародно любимый поэт и артист за роль Глеба Жеглова был отмечен, но посмертно в 1987 году Государственной премией СССР, а спустя почти 20 лет после смерти, в 1998 году, — премией МВД России. И всё…

По сравнению с советским временем сегодня наблюдается явная наградная деградация. В Советском Союзе достойные деятели большей частью получали достойные награды. Но Высоцкий стал исключением по той причине, что порой не вписывался в советский строй.

Преемницам Сафо

Пожалуй, никого так сильно не сторонятся мужчины, как женщин, пишущих стихи. Если в мужчинах-поэтах есть всё или почти всё, желанное для женщины, — и ум, и сердце, и романтическая отстранённость, и загадочность, и притягательная смелость, близкая к дерзости, и сила, и благородство — то в поэтессе, если она действительно талантлива, преобладают язвительность, неуправляемость, страстность и даже нечто хищное. Если поэт, вольно или невольно, но покоряет женские сердца, то поэтесса мужские скорее разбивает, а женские вводит в смущение, а то и в неприязнь. Очевидно, что многие из пишущих женщин не менее, а то и более талантливы, чем мужчины, но в то же время наличие поэтического дара пестует в них гордыню, делая их одинокими, саркастически озлобленными, обидчивыми, взрывными и неустроенными чудачками, пытающимися отвоевывать свои права там, где они и без этого им предоставлены. Таким образом, поэзия в руках женской души весьма часто превращается из благородного клинка в змеиное жало. И кажется, что даже здесь женщина, продолжая оставаться совращённой коварством князя мира сего, самоупоённо упорствует в выдуманном ею же ощущении собственной избранности.

И всё-таки я верю

Для меня всегда было непонятным и во многом удивительным то, каким образом люди во время сражения, не зная друг друга и потому не имея никакой личной обиды и никакой злобы друг на друга, сходились в бою и без сомнения убивали тех, кого видели первый раз в жизни. Как и почему, сидя в окопах за сотни метров друг от друга, они обстреливали себе подобных, даже не думая о том, чего, собственно, плохого сделали им их противники.

В свое время на меня произвели сильное впечатление романы Ремарка, позволив мне увидеть войну глазами человека с другой стороны холма. Писатель изумительно описал переживания людей, являющихся по сути врагами тех, кого мое сознание всегда воспринимало как героев, причем положительных. Помню, как в детстве, играя в войну, никто из нас не хотел быть немцем, потому как с этим был связан образ зла, образ врага, вложенный в нас предупредительными взрослыми. И вдруг — иная точка зрения, да еще и такая, что цепляла за саму душу.

Это случилось на первом курсе института, а учился я в таком вузе, где центром обучения была военная кафедра. К третьему курсу я окончательно разуверился в необходимости милитаристского потенциала и впервые осознанно взглянул на пацифизм как нравственное учение. Тогда я не был религиозным человеком, не руководствовался идеями любви к ближнему, но перестал воспринимать идеи взаимного человеческого противостояния, что, собственно, и отразилось на моем решении покинуть институт. В армии я не служил по причине неожиданно обнаруженного нездоровья, получал отсрочки, что тем не менее никак не отразилось на моих патриотических убеждениях. Но с какого-то момента я начал испытывать настоящие моральные трудности, пытаясь разобраться в себе и во врагах, коих мне навязчиво подсовывала тогдашняя идеологическая система. Вскоре я стал понимать, что во всем этом что-то не так: меня словно кто-то заставлял поверить в плохие дела того или тех, о ком я и слыхом не слыхивал. Отрастив волосы в знак восприятия идей смиренных иноков и паломников и вполне осознанно выполняя заповедь непротивления злу насилием, я был преследуем своими же согражданами-комсомольцами только за то, что не вписывался в образ молодого строителя коммунизма тех лет.

Прошло время, и, к счастью, многое стало другим: теперь длинноволосые и бритоголовые мужчины живут в согласии, ценности изменились и уже никого не преследуют за хождение в храм, но и по сию пору у меня нет точного ответа на вопрос: что или кто формирует в молодом, неопытном человеке неприязнь, а то и ненависть к тем людям, народам, и даже к странам, которые никоим образом не причастны к нашему личному пространству? Плохая это забава — внушать открытым душам идею существования врага среди тех, кого они толком не знают да и вряд ли когда-нибудь узнают. Но как бы там ни было, а я все-таки верю, что когда-нибудь настанет такое время, когда, услышав оголтелый призыв «умников» к ненависти — призыв идти на войну — на него никто не отзовётся и не придёт, и это будет началом воистину иной эры для всего человечества — эры преображения, ради которой когда-то так коротко и ярко прозвучала эпоха Возрождения.

Как были злы правители — рассказывать не стану,

Но только вот убили-то — из города… Ивана.

Наперегонки со временем

Вспомнил свое двадцатилетие… И дело не в том, что были приглашены почти все, с кем я был тогда знаком, а в самом ощущении, что преодолена какая-то очень важная планка жизни, что много прожито и жизнь (целая большая жизнь!) позади. Это странное ощущение юной личности присуще, как потом выяснилось, почти каждому. А ещё помню, как моя супруга, когда ей исполнилось двадцать два, серьёзно сказала, что до тридцати ей не дожить — и не потому, что больна, а потому что там, в старости, делать уже нечего. Таково восприятие времени почти всеми молодыми. А потом все меняется: будет тридцать, сорок, пятьдесят… и больше ни на каком отрезке времени душа не испытает подобных ощущений. Набирая жизненный опыт, она замрёт в непонятном для неё состоянии вечной молодости и будет наблюдать, как медленно и неотвратимо разрушается тело — прижизненное убежище души. Время перейдёт на повышенную скорость и понесётся, унося вас туда, откуда ещё никто и никогда не возвращался.

Ощущение краткости жизни пришло ко мне довольно-таки рано. Может, поэтому я и реорганизовался, расставив основные приоритеты в нужном порядке, дабы многое успеть сделать. Несмотря на немалое количество ошибок и неточностей, мне все-таки удалось если не обуздать, то уговорить время, чтобы оно позволило мне делать больше, чем обычно дозволяется.

Наиболее частым из задаваемых мне вопросов при встречах с читателями был и остаётся вопрос о том, как мне удаётся успевать так много сделать. Вопрос не праздный, потому как успевать многое — желание естественное и весьма похвальное. При этом надо понимать и меру ответственности за дерзновение, ибо опередишь время — спотыкаться начнёшь. Откровенно говоря, надо потратить немало времени на то, чтобы в конце концов это самое время научиться экономить. Рассказывая слушателям о своих взаимоотношениях со временем, я всегда предупреждал их, что бегущих, точнее спешащих, время тормозит, но при этом оно никогда не ждёт опоздавших. Итак, сначала надо подружиться со временем, и если это у вас получится, то оно останется рядом с вами и будет напоминать о себе вашим же поглядыванием на часы. Смотреть на часы просто необходимо: они это очень любят. Освоив эту деталь бытия, вы научитесь не только вовремя останавливаться, но и вовремя начинать. Увы, но время всегда тратится… С пользой или без пользы. А разница лишь в том, что умение правильно тратить время ведёт к появлению таких обстоятельств, которые позволят тратить его вдвое меньше на те же самые дела. Время действительно бежит, и с годами возрастает ценность каждого дня жизни, ибо то, что называется днями, имеет счёт, и он ограничен. Когда-то обязательно настанет время входа, входа в самого себя. Этот период нашей жизни я назвал временем откровений. Таких периодов не так уж и мало, и они всегда прекрасны. Вот, дорогие мои, некоторые из них: самоисцеление, милосердие, служение, благомудрие и, конечно же, Любовь.

Самоисцеление — это период, когда время позволит вам неожиданно открыть в себе то, что изменит ваше физическое состояние, тем самым вернув вас к гармонии, а значит, и к здоровью. Это случается с теми, кто не торопится, но и не задерживается. Хотите выздороветь — научитесь идти в ногу со своим временем, и тогда ваши личные часы, расстроенные от болезней, перестроятся, и к вам придут силы. Решившим идти этим путём я советую начать с режима дня. Составьте для себя удобный график и неукоснительно ему следуйте.

Милосердие — это период, когда вы сможете быть благодарным. Обычно это происходит, если вы в такой дружбе со временем, что можете его немного ускорить или же ненадолго притормозить. У милосердных время немного ручное.

Служение — это период, когда время позволяет вам действовать, ибо понимает, что вы на правильном пути. Именно с этого момента вы и начинаете все успевать. Хотите многое успеть — прежде всего ищите и найдите свое призвание, а найдя — служите им миру.

Благомудрие — это период, когда время отдыхает, и вам кажется, что все идет своим естественным чередом. Так оно и бывает, когда ваше слово не расходится с делом.

И, наконец, любовь — это период, когда время вас покидает и для вас больше не существует минут, часов, дней и лет. Совершенно не случайно влюбленные не наблюдают часов. Все потому, что для них времени нет: оно сделало свое дело и ушло, соединив души и сердца. Разве что бьющиеся в унисон сердца влюбленных нет-нет да и напомнят о нем, и то ненадолго.

В свое время, в правильном месте и с нужным человеком

К огромному сожалению, у большинства взрослых людей, преимущественно у женщин, время уходит на разговоры и встречи не с теми людьми. Как правило, нужные люди появляются, но общение с ними получается не всегда. А ведь встреча с таким человеком необходима каждому, ибо именно при таком свидании происходит нечто удивительное, позволяющее душе открываться и чувствовать нечто, что научает её и, вразумляя, направляет к благодеянию. Мне повезло: у меня в жизни были и есть такие люди: при встрече они как бы обволакивают тебя любовью, они знают, понимают и могут больше тебя; они опытнее и терпеливее, чем ты, и всё, что им нужно, так это твое внимание, твой настрой на них, открытость, доверие и, самое главное, твоё решение принять такого человека в качестве своего друга, наставника и проводника, полюбить его и довериться ему.

Мне это удавалось, и тогда сам Господь открывал для меня свою волю через таких людей, в каком бы они настроении или состоянии ни находились. Потому и говорю вам, особенно — женщинам: ищите, находите и впускайте в жизнь такого человека. Кто, как не вы, по своей природе наделенные чутьем и интуицией, должны это сделать прежде всего для собственного же блага. И если вам удастся встретить такого человека и отдаться ему всей душой, всем сердцем, то на собственное удивление и радость вы в скором времени откроете в себе поистине удивительные красоты женственности, нежности, заботы и материнства, отзывчивости и благодарного терпения. Внутри вас проснется родник творчества, согласия и соучастия, ваши помощь и инициатива станут востребованными, и вскоре вы почувствуете, что становитесь сопричастной к велениям собственных души и сердца. И тогда те из вас, кто хоть раз задумывался о счастье, смогут ощутить его в полной мере.