Приходится признать, что в коллективном бессознательном прижилась мысль, что убить одного человека – это преступление, а перебить миллионы – амбициозный политический проект… – иронизирует Николя, которого все сильнее интересуют заявленные Рене темы.
Стадо послушно жует, не задавая вопросов об историях, которыми его пичкают… О критике нет речи. Доказательства никого не волнуют. Люди стремятся к консенсусу, чтобы всем вместе блеять одну ноту.
Мы, люди Ха-мем-птаха, жили в унисон с природой, поддерживали очень расслабленные отношения. Но… Он ищет, как лучше выразить свою мысль. – …но мы закоснели в счастье, не пускавшем нас вперед. Не ведая страхов, вызовов, риска, тревог, мы засыпали. Вся наша умственная деятельность, при всей ее возвышенности, со временем испарялась. До моей встречи с Рене нам даже не приходило в голову оставить письменное свидетельство о нашем собственном существовании. Наша мудрость не оставляла следа. Среди нас не было историков, способных сохранить память о нас в виде книг.
Рене усвоил, что все известное нам о прошлом – это пропагандистская карикатура, распространяемая историками ради удовольствия могущественного заказчика.
