Рада
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были князь с княгиней. Жили хорошо, ладно, в любви и согласии. В их княжестве всегда добро и покой был. Крестьяне любили своих государей и души в них не чаяли. В общем, по совести правили наши княже.
Заведено было каждый год устраивать пир с народом. На площади накрывался длинный стол с белыми скатертями, а почивали всех хлебным квасом да пирожками с разными начинками. Хлеб да пирожки выпекались в печи, которая на кухне в хоромах княжеских стояла. А мука в закромах хранилась. Княже тоже вместе со всем миром за стол садились и с удовольствием угощались пирожками.
В скорости у Князя с Княгиней родилась дочка, назвали её Радой. Девочка была просто красавица! Голубоглаза, курноса и с копной густых волос пшеничного цвета. Родители не моли нарадоваться дочурке и всячески старались баловать свое дитя.
Жизнь шла своим чередом, как вдруг, темной ночью в закрома проникла мышь. С виду самая обычная, полевая. Подбежала к мешку с мукой, потерла свои лапки и вдруг превратилась в остроносую, горбатую старушонку. А звали её Неверушка. На вид хлипкая старушонка, как схватила мешок, поместила себе на закорки и исчезла во тьме.
Пропажу не сразу заметили. А как пришло время пир устраивать, так и ахнули. Мешка-то нет! Да и когда пропал, не ведомо, мешок-то последний был. Пир отменили, да и не до него сейчас было, вся забота о дитятке была.
Рада росла очень любопытным, шустрым ребенком, за которым глаз, да глаз нужен. То в курятнике шороху наведет, то в кузне спрячется и наблюдает, как мечи да булавы куются. А мамка с няньками бегают её ищут.
Вот и выросла наша Рада, всем на загляденье. Стали её няньки обучать вести хозяйство.
— Нянюшка, а это что такое? –спросила Рада, указывая на покрывшуюся пылью печь.
— Это печка, милая. В ней раньше хлеб выпекали, вкусный, сдобный с румяной корочкой, да такой ароматный. Княгиня — мама твоя, сама тесто замешивала, да еще пирожки пекла вкусные с брусникой, капустой, с…
— Хочу, хочу! Пирожков хочу! — нянюшка не успела договорить, как Рада перебила её и начала прыгать возле печи.
— Давай скорее пирожки печь, — Не унималась Рада.
— Так не из чего печь, муки-то нет, — горько вздохнула женщина.
Она поведала историю, что после того, как был украден последний мешок муки, в княжестве начались неурожайные годы. Овощи, фрукты все были в изобилии, а вот злаковые культуры перевелись.
Одной жаркой июльской ночью Раде не спалось. Девочка пришла на кухню испить водицы, да так и застыла. Внимание её привлекла печь, которая в полумраке выглядела уж очень печально. Рада зажгла еще две лампадки, чтобы было светлее, принесла воды ключевой и стала отмывать печь. Смахнула пыль, почистила заслонку, выскребла золу. Теперь печка уже не казалось такой мрачной, а даже наоборот. Светлее и радостнее стало! Девушка принесла пару-тройку дровишек и затопила печку. От жара печка засветилась еще сильнее и даже ожила!
— Ох девонька, спасибо тебе за тепло и заботу. Как я этого ждала, думала уже разберут меня за ненадобностью.
Рада смотрела на печь не моргая.
— Да чего стала как истукан? Давай пирожки пеки, соскучилась я по делу!
Девушка так и присела на лавку.
— Какие пирожки? — робко промолвила Рада. — Да и не из чего.
Девушка рассказала, что приключилось в княжестве, да пока рассказывала, в печку кашу поставила, чтоб жар попусту не расходовать.
Выслушала рассказ печка и говорит:
— Надо тебе девонька, хлеб испечь и накормить им того, кто мешок муки украл, а остатки муки домой вернуть.
— Да, как я милая печка, хлеб без муки испеку? Да и не умею я!
— Так ты в закрома ступай, да веничком помети, авось чего ни будь наберешь.
Рада так и сделала. Принесла горсть муки, просеяла, а печка говорила, что дальше делать. Муки только на пирожок и хватило. Начинила его капустой, как печь велела, а пока пирожок пекся, съела кашу, которая как раз в печке уже притомилась.
— А теперь милая, достань-ка из-под лавки, что возле меня стоит, вон ту скатерочку, она тебе в дороге пригодиться. Как проголодаешься, она тебя накормит. Иди на Старую Мельницу, там этого воришку встретишь.
Поблагодарив печку, Рада вышла из дома, вывела коня и отправилась в путь.
Долго ли, коротко продолжался путь, а добравшись до речки, Рада спешилась и пошла вдоль речки. Шла, шла, видит мужичек на берегу рыбу ловит. Решила спросить, может дорогу подскажет?
— Здравствуй, мил человек! Не подскажешь ли ты мне дорогу на Старую мельницу?
— Тихо ты! Всю рыбу распугаешь! — заворчал мужичок.
— А давно ловите? — присев рядом, спросила Рада.
— Да уж третий день сижу и ничего не поймал, ни окунька, ни пескарика, хоть на бульончик бы.
— А как звать-величать тебя, дяденька? — спросила Рада и стала доставать из сумки скатерть.
— Фомой величать меня, доченька.
Рада расстелила скатерть и на ней тут же появилась крынка молока, головка сыра, да рыбная похлебка.
— Вот это да! –удивился горе-рыбак и принялся есть.
— А хлеба нет? — пошарив рукой по скатерти, спросил мужик. –А запах хлебный откуда? Будто сдоба ароматная рядом… Так бы и отломил краюху с хрустящей корочкой. –Мужик сглотнул слюну и принялся есть, что было, а Рада поплотнее закрыла сумку, где пирожок лежал.
— Фома, так жене скажи, чтоб она тебе напекла пирожков и хлеба.
— Ага, скажи! Возмутился рыбак. Эта баба раз в год хлеб печет, да и тот есть нельзя, зубы сломаешь.
— Так как мне пройти на Старую мельницу? — сменила тему Рада на нужную ей. Мужик ехидно улыбнулся.
— Давай меняться, ты мне скатерть отдай, а я тебе дорогу до Старой мельницы укажу. На том и порешили. Отдала Рада скатерть-самобранку, а мужик указал нужный путь.
Напоив коня, отправилась рада в сторону опушки леса, куда рыбак указал. К вечеру добравшись до Старой мельницы, Рада стала в окно заглядывать, да высматривать.
— Ты чего это в чужие окна заглядываешь? — раздался тоненький голосок откуда-то сверху.
Обернувшись, Рада на дереве увидела белку.
— Ух, напугала меня. Чего тебе надо?
Девушка присела и не могла отдышаться. От неожиданности и страха, сердце выпрыгивало из груди.
— Да чего ты так испугалась? Чего ты здесь забыла или ищешь чего?
Девушка поведала белке, что мешок с мукой ищет, который из её родного дома воришка унес. Что было это давно, она еще маленькой была. И что надо остатки той муки домой вернуть. Выслушала рассказ белка и показала, где схорониться можно, чтоб хозяева не увидели. Привела белка Раду в сарай и сказала на чердак лезть.
Ближе к полуночи послышался писк, и девушка увидела в свете луны мышь, которая подбежала к куче соломы, что в углу лежала и тут же обернулась женщиной. Она разгребла солому, а там стоял мешок заветный, на четверть полный. Старуха отсыпала в чашку муки и вышла из сарая. Рада, еле дыша, спустилась с чердака и стала наблюдать за старухой. Та, зашла в дом, а там, за столом сидит тот самый рыбак и скатерть-самобранку на стол расстилает.
— Посмотри жена, какую штуку раздобыл! Садись, угощайся, Неверушка. Старуха прошла, не глядя, мимо и поставила миску с мукой на лавку.
— Опять ты, Фома, бездельничаешь. Завтра хлеба испеку.
— Да как это бездельничал? — возмутился мужик. –Я на речку ходил рыбачить. Давай, я муки свежей намелю? У соседа завтра мешок зерна выторгую и намелю. А то мельница своя, а без хлеба сидим.
— Тоже мне, мельник сыскался. — усмехнулась женщина. –А торговаться как будешь? Опять втридорога возьмешь?
— Да побойся Бога, Неверушка! — вскочил из-за стола Фома. Зерно-то, высший сорт было, я еще сторговался! И мельник я хороший…
— Был, — добавила Неверушка и вышла из кухни.
— Ну, здравствуй Фома Неверушкин, — сказала Рада шепотом, заглядывая в открытое окно.
— А, это ты! — совершенно не удивился рыбак. Рада залезла в окно и села за стол.
— Я знаю в чем причина! — радостно произнесла девушка. –У доброй хозяйки и хлеб с добром получается, если хочешь такой каждый день кушать, то ты мне должен помочь.
Мужик молча кивнул и стал внимательно слушать.
— Попроси завтра Неверушку пирожки с капустой испечь, а как время подавать придет, так сам на стол принеси. На том и порешили.
К обеду Неверушка принялась за дело. С ворчанием замесила тесто да сходила за капустой.
— Ишь ты, пирожков ему подавай!
Поставив пирожки в печь, отправилась дела по хозяйству делать. Выждав время Рада достала все серые и невзрачные пирожки хозяйки, а на их место положила один свой, румяненький. Полежав немного в горячей печи, ароматный дух наполнил весь дом.
Мужик с нетерпением достал из печи заветный пирожок и поставил на стол. Неверушка, увидя один пирожок, начала браниться на мужика, что он все один съел. Отведав последний пирожок, лицо женщины осветила улыбка.
— Получилось! — доев пирожок, женщина полностью изменилась. Появилась стать, лицо зарумянилось, взгляд стал светлым, живым! В этой женщине уже нельзя было узнать ту вредную старушонку.
Рада тихонько погрузила на коня мешок с остатками и уже собралась возвращаться домой, как её окликнул Фома.
— Постой! Спасибо тебе, девонька. Не могу нарадоваться на свою Верушку. Теперь песни поет и оладушки стряпает.
Мужик сам изменился в лице и помолодел даже.
— Вот, возьми еще два мешка зерна отборного.
Фома из сарая выкатил небольшую телегу, запряг коня и, перекрестив, усадил Раду на коня. Вернулась Рада домой, обняла отца, матушку, да всех нянюшек. Из привезенной муки напекли пирогов, накрыли столы на площади, как раньше и всем миром отметили возвращение Рады. После зерно на поле посеяли, а урожай поделили поровну и разделили крестьянам для нового посева.
