Возмнил, что ты господь, не я.
Возникнут малые светила;
Незыблемы свои кормила
Украсят дружества венцом,
На пользу всех ладью направят
И волка хищного задавят,
Что чтит слепец своим отцом.
Но дале чем источник власти,
Слабее членов тем союз,
Между собой все чужды части,
Всяк тяжесть ощущает уз.
«Под игом власти, сей, рожденный,
Нося оковы позлащенны,
Нам вольность первый прорицал».
Чтоб брег твой пепл хотя мой скрыл.
Прекраснейше в миру творенье
В веселии начнет рожденье
На то, чтоб только умирать.
Но корень благ твой истощится,
Свобода в наглость превратится
И власти под ярмом падет.
Сей был и есть закон природы,
Неизменимый никогда,
Ему подвластны все народы,
Незримо правит он всегда;
Мучительство, стряся пределы,
Отравы полны свои стрелы
В себя, не ведая, вонзит;
Равенство казнию восставит;
Едину власть, валясь, раздавит;
Обидой право обновит.
И се, скончав граждански брани
И свет коварством обольстив,
На небо простирая длани,
Тревожну вольность усыпив,
Чугунный скиптр обвил цветами;
Народы мнили – правят сами,
Но Август выю их давил;
Прикрыл хоть зверство добротою,
Вождаем мягкою душою, —
Но царь когда бесстрастен был!
О стаде сердце не радело,
Как чуждо было, не жалело;
Но ныне, ныне ты мое.
