Оглавление

Лиса и волк

Зимой в лесу холодно. Дни короткие, ночи длинные. Все какие-то злые, в лапы не даются, нервы вымотаешь, пока добычу выловишь. Другой раз от голода так тоскливо,… что выть хочется. В нынешние времена волчьи песни на добычу не действуют, не понимают глупые, что быть съеденным волком — это честь,…говорят, что им больше нравится на воле. Одна лиса волка понимает. Бывало, приползет на четвереньках, когда ее кто-нибудь не поймет,… и жалуется. Приходится идти на помощь. Она же беззлобная, никого не обидит,… ну,… только если голодная. Тут уж ничего не поделаешь, кушать-то надо.

Вот сегодня, ближе к вечеру приползла горемычная. Захотелось рыжей, есть, вот и решила она позаимствовать у соседней многодетной волчьей семьи лишний кусок мяса, лежащий у логова. Она не виновата, волчонок сам его бросил и побежал играться. А волк отец, не разобравшись, избил лису, еле ноги унесла. Как-то шумно, можно ведь и мирным путем все уладить.

Серый Волк Дима, как никто другой понимал лису Верку, потому что и сам любил стянуть то, что плохо лежало.

— «Иди, Верка, посиди на моем месте, здесь тепло» — пожалел он лису. И та, потянувшись, разлеглась на сухих листьях:

— «Ты бы меня чем угостил, а то живот подвело,… и нервы совсем расходились, так и хочется с моста в речку кинуться» — облизнулась рыжая красавица.

— «Что ты, что ты, милая» — рычит Волк, а лиса хвостом обмахивается,… мол, от голода дышать нечем.

— «Не переживай, сейчас что-нибудь принесу» — волк убежал. Лиса тут же вскочила, обнюхала все вокруг,… нет ли заначки? Ничего не найдя, улеглась на листья, обхватив голову:

— «Неудачница я, всеми покинутая, нет души, которая жила бы ради меня».

Послышалось рычание: «Лиса, ползи потихонечку ко мне, смотри, чего я тебе принес».

Почуяв запах зайчатины, она заработала лапами и на брюхе подползла к волку. Свежатина выглядела превосходно. Серый даже подготовил мясо к еде.

Сверкая глазами, не забывая отправлять кусочки в рот, Верка пела хвальбы волку:

— «Какой же ты внимательный,… добрый,… уважительный,… гостеприимный,… настоящий друг».

Дима смотрел на ее лапы и пасть:

— «Как у нее, получается — говорить и поглощать мясо в таком темпе?» — мелькало в голове.

— «Знаешь» — успел он сказать в перерыве между ее похвалой — «Я сегодня тоже не успел поесть»

— «Правда?» — удивилась Верка — «Вот я и говорю. Сам голодный, а друга кормишь. Вкусный зайчонок,… жаль, что мало» — сказала она, отправляя последний кусок себе в пасть и облизывая лапы — «Век буду твою доброту помнить. Пойду, лягу, а то я так устала, да еще и нервы не в порядке» — и, махнув хвостом, залезла в нору на теплое место.

Волк пожал плечами:

— «Обижаться на нее нельзя, видно родители плохо воспитали».

Разбросанных веток на земле было полно, и волк, улегшись на них, уснул.

Утром лису он не нашел: «Странно, обещала делать все вместе, и на охоту вдвоем идти».

Половину леса оббежал он, жалея обиженную красавицу, и не найдя, пошел на заячью тропу. Через некоторое время увидел пробегающего смеющегося зайца. Еще через минуту, другого, с улыбкой до ушей. Не выдержал волк:

— «Заяц, погоди, я тебя не трону, скажи, чего смеешься?»

— «Теперь все смеются. Твоя подруга пошла курочек воровать, а те пошутили над ней» — заяц поскакал дальше.

— «Как пошутили?» — недоумевал волк.

Курочки были только в одном месте, в сарае на краю села. Туда волк и побежал.

Ах ты, жалостливая! Такую лису волк еще не видел. Видимо здесь ее уже ждали… и поймали сетью. Иначе бы не смогли привязать ее лапы к заборным доскам. Красавица висела, как украшение на заборе… и скулила. Только хвост лежал на снегу. Махая им, она целую ямку под собой вымела.

— Подскочив к несчастной, Дима прорычал:

— «Что они с тобой сделали, гады?»

— Верка завизжала:

— «Где тебя носило, скорей отвязывай меня от забора, а то собаки порвут».

Но у волка нет пальцев, способных развязать узлы.

— «Не получается» — завыл он.

— «Тогда тащи пилу и отпили доски, буду пока на лыжах кататься».

Жалко серому лису, стал он смелым, прыгнул к сараю и схватил пилу, затем вернулся к мученице.

— «Скорее» — визжала она — «Бестолочь серая».

Распилил он с одной стороны забор, потом с другой, осталось в середине между ног полочки перепилить,… а тут собаки появились.

Ну, что делать? Схватил он лису с куском забора,… и потащил в лес. Ноги подгибаются, глаза от натуги на лоб лезут,… а нужно бежать, спасать беззлобную.

И так волк гордился собой, что ему хватило силы убежать от погони. Дотащил он таки лису до логова,… и упал. Слышал только, что Верка визжала:

— «Что разлегся, сморчок, отдирай меня от досок, есть уже хочется».

Отошел Дима только к обеду, дышать стал ровно и открыл глаза. Подвигал лапами — движутся. Ну, Слава Небесам, значит живой. А что за тишина? Где Верка? Та, молча лежала на досках. Не кричала она от того, что потеряла голос, да и хвостом больше не могла махать. Ах ты, жалостливая! На кого же ты похожа?

Волк подошел к ней, но она лишь раскрывала пасть и сверкала глазами.

К вечеру волку удалось упросить ворон развязать своими клювами узлы на лисьих лапах. Те долго не соглашались, боялись, что она разорвет кого-нибудь. Но серый,… так клялся,… так клялся,… что птицы согласились.

Сначала Верка молчала, потом голос прорезался, и она начала визжать. И тут Волк узнал о себе столько такого, от чего ему теперь будет стыдно зверям в морды смотреть, и он поклялся разорвать рыжую на кусочки,… как только отвяжет ее от досок.

Сначала освободили задние ноги, потом передние, и чтобы Верка не поцарапала ворону, волку пришлось придавить голову лисы своим телом, прижав ее пасть к снегу. Била она его своим хвостом, стараясь столкнуть со своей головы, но только получала в ответ удары лапой.

Как только птицы развязали последний узел и взлетели на ветку, Волк отпустил бывшую подругу. Произнесенных ею слов, он прощать не собирался. Некоторое время распластанная Верка так и лежала, затем медленно поднялась и, погрозив Диме лапой, заковыляла к лесу.

Теперь Дима, освежевав любую тушку, садился около своей норы,… и с удовольствием съедал ее сам, вспоминая свою глупость и доверчивость.

13-1-2023г

Подружка Нюрка

Баба Яга Нюрка сидела на дереве в развилке между веток и расчесывала свои почти белые волосы. Она любила это делать, глядя в зеркальце. По человечески, ее нельзя было назвать симпатичной, но среди Рода этих лесных существ — очень даже хорошенькая. Многие волшебные существа заглядывались на нее, но это было редкостью. Зато волосы ее были прекрасны,… до пояса, густые. По закону она могла их расчесывать только в определенные дни, потому что они были необычными. Волосы собирали в себя новости и существовали как бы сами по себе. Умели заворожить, а то и в болотную глушь завести. А гребень вычесывал все знания в землю,… попробуй, найди их и собери потом. Нечесаные, они сплетались в комья под косынкой и сами берегли свои тайны,…зато под гребешком они вытягивались и блестели, как глаза Нюрки. Вот и думай, как поступить. Яга была озорной. Мама ее так ругала за это, говорила, что она теряет свою индивидуальность. Тьфу! И придумала же такое слово.

А Нюрка гордилась своими космами. Бывало, сядет на пенек, снимет косынку, расчешет волосы,… и соблазняет все мужское население своего леса.

Леший, так тот выражал свои чувства нежностью. Правда у него голос, будто доска о доску трется,… никакого удовольствия слушать, да и сравнивает он ее с древесными опилками, из которых, в основном и состоит.

Кащей тут проходил, гремел своими костями. Так он, вместо тепла, таким холодом обволок, что пришлось спрятаться в избушке.

Один трехглавый Горыныч приятные слова говорит, да и то, Яга прознала, что он всем такие слова бубнит.

Но Нюрка не расстраивалась. Она верила, будет и на ее улице праздник. Приедет рыцарь красавец на белом коне, и увезет ее в лазурные дали.

Так, мечтая, она и сидела с улыбкой на лице, показывая солнышку свой крепкий кусачий зуб,… когда увидела хромого лесовика. Это существо попало к ним из дальнего леса, только он не говорил из какого, спал на траве или ветках, питался ягодами и грибами, был дружелюбным.

— «Ох, и красавица же ты, Нюрка» — лесовик прилег на траву, у ее ног — «Глаз не отвести».

Яга оглядела его — глаза вроде приятные, и улыбка ничего, правда, вместо зубов орешки кедровые, … а остальное… ветки, да еще и хромает.

— «Не по тебе ягодка, шел бы мимо» — Яга опять подставила лицо солнечным лучам, пусть загорает, подумают, что на море отдыхала.

Так продолжалось какое-то время,… принц на белом коне не появлялся, одни только лешие, да кощеевы родственники.

Надоело это Яге. Свернула она волосы пучком под косынкой, нарвала ягод и мухоморов, пошла домой, наелась того, что собрала, и сидит у окошка, песни поет.

Прошло несколько дней.

Вдруг зачесалась у нее голова. Вырвала она один волосок и спрашивает у него: «Чего тревожишь? Хочешь в приключение попасть и поразвлечься?» — волосок аж задрожал в ее руках.

— «А что ж не повеселиться, засиделась я…» — Яга хотела сказать в девках, да передумала — «в избушке. Пора и мир посмотреть. Кому бы помочь? … А вот и он идет,…сам расскажет» — волосок вырвался из рук Яги… и улетел.

Смотрит Яга, Иван Царевич идет пешком, без коня, еле ноги от усталости передвигает.

— «Ваня» — вскричала Нюрка — «Кто ж тебя так обидел и способ легкого передвижения забрал?… А силы тоже отняли?»

Иван царевич сел на пенек, вытянул ноги и шепчет:

— «Дай воды напиться и хлеба кусочек».

Вынесла Нюрка воды и чашку с кашей:

— «Ох, тебя и помотало по свету. Ешь, а то и новую историю о твоей жизни не удастся узнать».

Иван на еду был горазд, вмиг чашку опустошил и водой запил. Затем, поблагодарив Ягу, сказал:

— «Ну, слушай, милая. Нужна мне твоя помощь. Я столько телеграмм тебе послал,… а ты не отвечала».

Яга забегала вокруг него:

— «Виновата, милок, виновата. Люблю расчесывать свои волосы, вот все новости и сбрасывала, ничего не слышала. Теперь, спрятала их под косынку, пусть ума-разума набираются. Рассказывай».

Сел Иван удобно, и начал говорить:

— «Ты же знаешь, что отец любит меня посылать за невестами, царскими дочерями. А они надоели мне так, что жить не хочется. Вернуться назад без невесты я не могу,… отец домой не пустит. Вот и брожу по свету,… даже устал,… хотя у нас это и не принято. Недавно птичка мне нашептала, что Кощей унес к себе в горы чью-то царскую дочь, для меня это оказалось подарком. Я сказал отцу, что Кощей — вор несчастный, мою невесту унес в свой дворец, и теперь мне нужно искать ее и спасать, когда вернусь — не знаю. Получил я батюшкино благословение,… и ушел. Только одному так скучно! Думаю, пойду к тебе, если свободна, поищем себе приключений на голову, все будет веселей. К Кощею- то я не собираюсь. Принимаешь мое предложение?»

— Подумала Нюрка:

— «И чего это я все с лешими, да хромыми общаюсь, пойду, погуляю с Иваном, потом всем скажу, что замуж за него вышла, только характерами не сошлись,… вот и разбежались. И слава обо мне будет хорошая, мол, за самим царевичем, замужем была».

Посмотрела на Ивана, и говорит:

— «Подожди минутку, запасную косынку возьму».

Вот и пошли они по лесной тропе. Идут, ягоды собирают, веселые истории рассказывают, ни о чем не заботятся.

Вдруг видят, бегает медведь вокруг высокого раскидистого дерева, рычит с дрожью в голосе:

— «Сыночек, миленький, слезай, ветки тонкие, разобьешься — как я жить тогда буду».

Говорит Иван медведю:

— «Ты разговаривай с ним, а я быстро поднимусь к нему и сниму с ветки».

Хотел косолапый предупредить смельчака, что ветки слишком тонкие, и он тоже погибнет, да не успел. Иван, как вихрь взлетел на дерево,… и быстро поднялся к медведю. Ветки раскачиваются под их тяжестью, как качели, вот-вот сбросят царевича.

А он говорит малышу:

— «Какой ты бесстрашный, а я вот боюсь, залез высоко и дрожу, ветки подо мной трещат. Может, поможешь мне спуститься чуть ниже, а там уже… сам».

Послышалось бормотание:

— «Я не могу, меня тоже раскачивают ветки»

— «А ты ножку вот на эту веточку поставь, она твердая, мне видно. Давай, опускайся, а передние лапки передвигай по стволу, я уже здесь».

Голос Ивана успокоил медвежонка,… и стал он сползать по стволу, а как добрался до Ивана, то услышал:

— «Ты залезь мне на спину и обхвати лапами за шею и пояс. Так мне будет легче спускаться. Вот и поможешь мне».

Обрадовался малыш, быстро залез ему на спину, и обхватил его лапами.

— «Вот и молодец, только держись крепче» — стал Иван осторожно спускаться, ствол стал толще, страх прошел, и Иван быстро достиг первых веток. Здесь их с дерева снял медведь.

Похлопав Ивана по плечу, пробормотал:

— «Я в долгу не останусь» — затем забрал малыша и прижал к себе: «Спасибо вам».

Видя радость медведей, царевич взял Нюрку под руку:

— «Пойдем отсюда, не будем им мешать».

Яга еще не пришла в себя: «Ваня, да как же ты решился, мог же упасть с такой высоты?»

Иван рассмеялся:

— «Да я об этом не успел подумать, там наверху такой ветер, ветки тонкие, а медвежонок тяжелый,… я еле спустился. Поэтому и спешил».

— «Ладно,… пойдем,… ничему тебя жизнь не учит» — друзья продолжили путь, и через какое- то время вышли к лесному озеру. Как же здесь красиво! Цветы луговые так пахнут, что голова кружится, от воды поднимается прохлада, сердце от радости поет.

И вдруг,… всплески воды,… и крики о помощи. Глянул Иван — русалка борется с чудищем водяным. У русалки волосы кругом на воде лежат, голубые как небо большие глаза, смотрят с испугом. Не раздумывая, нырнул Иван в воду и поплыл к чудищу, доставая из ножен острый кинжал. Ох и страшное было чудище — громадное, шерстью покрытое, на длинной шее голова с висячими ушами, черные глаза светятся злобой, пасть с зубами на полморды. Только не видел ничего этого царевич, слышал он только жалобный зов русалки.

Воткнул он с размаху острый клинок чудовищу в сердце, и закрутил его. Зарычало оно от боли на все озеро, отпустили его лапы русалку,… и, перестав дышать, чудище пошло ко дну.

Подплыла русалка к царевичу, благодарит за спасение и перенесла его к берегу. Вылез Иван на траву зеленую, отдышался, и говорит:

— «Не бойся, красавица, не будет он теперь мучить тебя. Плавай себе спокойно».

Улыбается озерная принцесса, говорит ласково:

— «Куда идешь, Иванушка?»

— «Да вот гуляем по свету с Ягой Нюркой, может, чего интересного увидим?»

— «Тогда» — говорит русалка — «Открою тебе тайну дорог. Направо пойдешь — хороших людей встретишь, налево — злых, неприятных,… прямо — в горах встретишь Кощея Бессмертного. Он недавно принес в свой дворец, чью-то царскую дочь, без ее согласия, и усыпил на сто лет. Теперь не спускается, ждет последствий. Сейчас, лучше его не волновать. А теперь прощай. Желаю тебе удачи».

Уплыла красавица, а Нюрка говорит:

— «Что же ты делаешь, Ваня,… ведь чудище могло тебя сразу убить?»

Иван смутился:

— «Да я об этом и не подумал. Помощь же была нужна».

Вздохнула Яга:

— «Пойдем по ту сторону,… что-то тишины захотелось».

Побрели они по траве высокой с цветами красивыми, одурманенные их ароматом по правой стороне. Долго ли, коротко ли они шли, прошел, наверное, целый день. Видят, домики аккуратненькие стоят, вокруг поля, и люди трудятся на них. Подошли ближе,… а это крестьяне,… работают на царя. Друзья уже устали,… и есть хочется. Говорят:

— «Здравствуйте, люди добрые, издалека идем, может вам, помочь, чем надо?»

Люди подошли к ним:

— «Вы же издалека идете. Сначала покушайте, да попейте кваску, передохните,… а там уже,… можно и помочь».

С удовольствием поели Яга с Иваном домашней пищи, отдохнули, а затем спросили:

— «А чье же это будет царство, кто хозяин ваш?»

— «Царь батюшка Федор, кормилец наш славный. Правда, забыл он про нас,… так мы сами, как можем, обустроились,… и живем потихоньку. Поля есть, зверей в лесу полно, рыбы в озере тоже, никто не командует. Мы довольны».

— «Тогда мы погостим у вас немножко?» — Нюрка притворилась хворой — «Что-то я простыла».

— «Ох, жалкая, конечно отдыхайте» — люди отвели их в чистый домик, в котором все было для отдыха.

Утром вышли во двор,… а все уже на поле трудятся. Смотрит Иван, девушка носит мешки с чем-то в сарай. Красивая, коса до колен, щеки румяные, руки сильные. Отнесла мешки, воду ведрами из колодца стала носить в дом, пока другие в поле. Подмигнул Иван Нюрке:

— «Вот такая, мне нужна. Все умеет делать, не то, что Варвара Краса — длинная коса,… или Елена Прекрасная,… да и другие,… только семечки умеют щелкать. Позвал бы ее замуж, да бедна она, а батюшке, только царскую дочь подавай. Что делать, Нюрка?»

Яга вырвала свой волшебный волосок, и спрашивает:

— «Ты все сам слышал, какие есть варианты?»

— «А что тут думать» — послышался голос — «Во-первых, у Ивана есть целая дюжина полцарств, которые ему отдали предыдущие невесты, ради того, чтобы он шел дальше искать себе достойную жену. Во-вторых, у Кощея спит сто лет не одна царская дочь, а много,.. на всякий случай. Их родные давно о них забыли, или же сами умерли,… кого им вернут, того и примут. Внешность-то невесты за сто лет никто уже и не помнит. Пусть Иван уговорит Кощея сыграть шутку с каким-нибудь царем. Отдаст ему вместо настоящей царевны эту девку, и заставит Ивана на ней женится, дав в приданое полцарства. Никто ничего не узнает, Ваня будет жить с любимой в богатстве, а ты в гости к ним ходить будешь. Не тяните время, а то скоро осень, свадьбы пора играть».

— А Ивану говорит:

— «Скажи Марии Красе, что на войну идешь, а она пусть ждет тебя. Мы же пойдем дела делать»

Кивнул царевич, причесался, с одежды пыль стряхнул, — стал красавцем, похожим на настоящего царевича. Подошли они к той девушке, она как раз корову доила, и говорят:

— «Здравствуй, Мария Краса»

Девка вскочила, зарделась, никто к ней раньше так ласково не обращался, смотрит,… боится, взгляд отвести. Стоит красавец,… ну,… настоящий царевич! Улыбнулась она ему, думает:

— «Вот такого бы, я в мужья взяла, пальцем бы не дала ему шевельнуть, кормила бы, да поила его,… да любовалась».

Иван взял ее за руку:

— «Надобно мне идти на войну. Будешь ли ждать меня, милая?»

Да что там ждать, она и побежала бы за ним.

Иван нахмурился:

— «Бежать за мной не нужно,… только жди» — и пошли они с Нюркой к горам.

Девка лишь ручкой помахала им во след.

Идут друзья по горной дороге, а она все круче и круче, ноги скользят, на локтях и коленях синяки от падений, ягоды на камнях не растут,… тоскливо. Но идти надо, упускать такую работящую красавицу нельзя. Наконец-то, добрались до вершины. Видят дворец из горных обломков, но красивый, необычный. В зале на каменной плите спит красавица кружевной шалью покрытая. Глянул на нее Иван, вспомнил, он уже убегал от нее. Стали искать Кощея. Пришлось спуститься вниз к речке, он там рыбу ловил. Нюрка разозлилась:

— «Ты что же это дома не сидишь, заставляешь гоняться за тобой. Зачем ты рыбу ловишь,… ты же воздухом питаешься?»

Кощей так захохотал, что камни с гор посыпались:

— «Вот глупцы, вокруг столько добра, а я должен воздухом питаться? Я все ем — птиц, животных, рыбу и человеческие души. Все вкусно по-своему. А ты чего сюда явилась? Посмотреть на мою худобу? Так это у нас, Кощеев, сущность такая, чем бы не питались, все стройные».

— «Очень мне нужны твои кости,… мы пришли по делу с Иваном» — Яга уселась на камень.

Кощей на Ивана даже не смотрел, только спросил:

— «Что можешь дать взамен?»

Иван смутился:

— «Так ты же не знаешь, о чем просить буду».

— «Знаю! Все царевичи просят об одном, обмануть царя и представить вместо его дочери, другую. Да чтобы выдал замуж за него, подарив полцарства. Угадал?»

Покраснел Иван,… да делать нечего, прошептал:

— «Угадал».

Заглянул Кощей Ивану в глаза:

— «У тебя, Ваня, в тридесятом государстве есть полцарства, а в его подвалах три мешка с золотыми изделиями. Вот принесешь мне их, сделаю, что просишь».

Яга икнула:

— «Кощей, у тебя этого золота, полные пещеры, зачем тебе еще?»

Лучше бы Кощей не улыбался, таким страшным он стал:

— «А я, милочка, ничего и никого, кроме золота,… не люблю. Как поем рыбки, или козлика с гор, или еще чего,…сяду в пещере на мягком диване,… и любуюсь его блеском. Краше и слаще этого, ничего на свете нет. А девок краду для отвода глаз. Так что, Ваня, лети с Ягой в тридесятое государство».

И опять отвернулся к речке.

Была середина дня. Солнце пекло, никого не жалея. Ивана разморило, и, спустившись с гор, он крепко уснул на земле под деревом. Нюрка смотрела на него и думала:

— «Веселый он, если не голодный. Ленивый — да кто же из царевичей трудолюбивый,… только медведь в лесу. Отнесу сейчас его в тридесятое царство за золотым царским запасом, а потом, пока Кощей будет выполнять просьбу Ивана, и пока девка в новом царстве не надоест ему, можно будет отдыхать дома, удивлять местных жителей своим видом. Сама чувствую, что похорошела на этих прогулках. Ну а после, как Ваня вернется, можно и в новые приключения податься. Бесхозных царских дочерей столько, что пруд пруди. Погуляю,… посвежею. А чего еще мне надо, рыцаря на белом коне мне все равно не дождаться, а так,… с другом по свету погуляю».

Вызвала она свистом свою ступу, разбудила Ивана и пропела:

— «Пора,.. в путь, дорогу…».

Летели они по волшебным тропам-струям недолго. Увидев своего хозяина, слуги достали драгоценные мешки и отнесли к транспортному средству бабы-Яги.

Нюрка предложила:

— «Давай сразу к Марье Красе, возьмем ее с собой. А то Кощей золото заберет,… и передумает нам помогать».

Иван кивнул головой:

— «Ты умная, делай, как знаешь».

Приземлилась ступа в поселке около лесного озера с русалкой. Смотрит Иван, его Марья Краса сидит на завалинке с парнем,… и букет разглядывает.

— «Ну, нет!» — закричал Иван — «Никому свое добро не отдам. Мне хочется жить легко и спокойно, поэтому, давай-ка Марьюшка в наш летательный аппарат».

Вскочила девушка, глаза горят:

— «Ой! Я думала, что ты уж не вернешься. Слышала я про это устройство, даже сама мастерила, да оно почему-то не взлетало. Пойдем скорее,… где мое место».

— «А она,… не совсем уж и тихая» — Иван залез за ней в ступу.

Увидев среди скал, замок, Мария Краса запрыгала в ступе:

— «Ах, какая красота! Вот оказывается, как богатые живут?»

— «Это замок Кощея, который заглатывает таких как ты живьем, не считаясь с чужими желаниями. Сиди спокойно, а то дно проломишь и улетишь в бездну».