автордың кітабын онлайн тегін оқу Кто-то на скале
Семен Соломонович Юшкевич
КТО-ТО НА СКАЛЕ…
«Кто-то на скале…» — рассказ русско-еврейского прозаика и драматурга, беллетриста Семёна Соломоновича Юшкевича (1868, Одесса — 1927, Париж) ***.
Это третий рассказ о приключениях братьев Николая и Павки. Их отец выздоравливает после длительной болезни, а затем обещает повести детей на рыбалку. Однако, скала под названием Волнорез огорошивает мальчиков неожиданной загадкой. Кто на ней? Человек или посланник из иного мира?
Рассказ связан сюжетными линиями с другими повествованиями — «Гора» и «Злой мельник».
С. С. Юшкевич — первый русско-еврейский прозаик, получивший общероссийскую известность. Главной идеей его творчества стала судьба еврейского народа в России. Он смог уйти от царившего стиля бытописательства к возвышению национального, уникального в личности героев. О простых, немного наивных, но житейски мудрых людях повествуют рассказы «Алгебра», «Еврейское счастье», «Портной» и другие произведения.
Жестокое наказание, которому мы подверглись, было скоро забыто. И я, и Коля после примирения простили отцу, Стёпе и даже злому мельнику — и опять зажили прежней жизнью, полной для нас интереса даже в трудные минуты. Совершенному забвению помогло ещё то обстоятельство, что отец прохворал несколько дней после происшедшего с нами, и страх матери, не отходившей от него, заразительно подействовал и на нас. В эти дни мы гораздо реже выходили из дома и, подчинившись общему настроению, разговаривали шёпотом, ходили на цыпочках и больше просиживали в своей комнате, со страхом спрашивая себя, — чем всё это кончится. Мать осунулась, побледнела, и когда сомнения за исход болезни особенно осаждали и тревожили её, она приходила к нам с бабушкой, усаживалась на кровать и долго плакала. Бабушка утешала её словами, такими душевными, что вырастала, как святая, и обе они плакали, а мы сидели ни живы, ни мёртвы, испуганные их слезами и почему-то считали себя виновными в несчастье. И в эти несколько ночей страха о неизвестном грядущем, рисуя себе живо осунувшееся лицо отца, которое выплывало предо мной из темноты таким добрым и дорогим, я страстно каялся в том, что некогда желал ему
